Каору выглядел до безобразия уставшим: тёмные круги под глазами, бледное лицо, трясущиеся руки и полный раздражения взгляд. Его-то я и поймал, поднявшись на ступеньку мини автобуса, которому полагалось увезти нас после концерта в отель. Уставившись на него, понял, что если не извинюсь за задержку, он сожрёт меня, как только я сяду возле него, потому что все остальные предпочли это вакантное место оставить свободным.
Опустив взгляд, я прошёл внутрь и взял на себя неизбежную честь и мужество расположиться рядом. Как можно простодушнее и скромнее, я улыбнулся и поклонился без разбора всем, прося прощения за задержку. Каору выдохнул и отвернулся к окну, затем занавесил его.
Внутри салона погас свет, мы тронулись и выехали за пределы территории клуба. Снаружи ещё стояли поклонники: я увидел нескольких девушек и пару парней, которые не видели нас, но сразу повскакивали со своих мест, догадываясь, кого этот автобус везёт. Кто-то из них помахал, кто-то с измученным видом, не реагируя, висел на плече друга, курил, прыгал, но без лишней шумихи. Наверное, виной был чересчур холодный летний вечер, разогнавший молодёжь по домам, квартирам друзей, гостиницам или, может, барам. И привычный крик и визг, обычно провожающий нас после концерта, в этот раз не состоялся.
Внутри разлилось слабое тепло: я был уставшим, но довольным выступлением, публикой и тем, что тур наконец закончился. От того улыбнулся, продолжая смотреть по дороге в уже открытое Каору окно.
Лидер скоро задремал, как и сидящий напротив Дай. Оба вчера слишком нажимали на алкоголь и полночи буянили в номере, ржали как кони, поднимая настроение всем без исключения. Последним из шумной компании, в которой помимо группы были и ребята из стаффа, ушёл я, а эти двое продолжали накачиваться, видимо, до полного отруба.
Сколько они спали? Три часа? Больше? Меньше? Понятия не имею, но Каору еле загримировали отёк и тёмные круги под глазами, Дайске же на удивление и зависть кое-кого выглядел как обычно, потому что успел ещё днём до этого поспать.
Я отвернулся от мелькающей картины ночного города и случайно поймал взгляд менеджера: он показал на лидера, жестами говоря, чтобы я уложил его голову к себе на плечо. Задержав взгляд на мужчине, я затем посмотрел на Каору и вздохнул, понимая, что шея у него, к тому же после концерта, потом будет болеть и помочь действительно лишним не будет.
Стоило дотронуться до его щеки со стороны окна, как он сам улёгся на подставленное мною плечо. Длинные волосы спали на лицо. Я посмотрел на пассажиров машины и, пока каждый занимался своими делами, убрал прядь волос ему за ухо, заметив в этот момент, что он приоткрыл глаза. Убрал руку себе на колени и отвернулся, ожидая, что он усядется обратно к себе в кресло. Но лидер не пошевелился. Немного погодя, я с любопытством покосился на него – на этот раз глаза были закрыты, но лицо потеряло прежнюю безмятежность сна. Я с коварством подумал, что раскусил его и сам себе улыбнулся, устраиваясь удобнее, всё же стараясь не тревожить его.

- Тошия… Каору… - приглушённый и как будто издалека голос Шиньи.
Я разлепил глаза и оторвал голову, как оказалось, от головы Каору. Протёр лицо ладонью, надавив на глаза пальцами.
- Приехали, все уже ушли регистрироваться.
- Да, сейчас… - прошептал я, не сразу нащупав свой голос после сна.
- Угу. Я пошёл.
Ударник вышел из автобуса. В окне я заметил курящего снаружи водителя.
- Каору. Вставай. Приехали.
Но лидеру хоть бы хны.
- Ниикура-сан, у вас ширинка расстёгнута. Вы так и играли на концерте?
Но реакции опять ноль. Как же надо было уморить себя…
- Каору, я тоже спать хочу, нас ведь ждут. Вставай, а то оставлю тебя здесь! – наверное, стоило не шептать, а говорить нормально, я позвал его громче, - Каору!..
Лидер очнулся и приподнял голову с моего затёкшего плеча, огляделся, выглянул в окно. Облокотился на ноги и потёр обеими ладонями лицо. Я встал и обернулся на него:
- Пошли. Быстрее встанешь - быстрее ляжешь.
Мы подползли к ресепшену, где нас ждал менеджер.
- Осталось два одноместных и один двухместный. Но дело в том, что если кто-то возьмёт одноместный, Норе придётся быть в одной комнате с мужчиной.
- Да, нехорошо. – согласился я, - Мне всё равно.
- Мне тоже. – отмахнулся Каору, буквально повисший на ресепшене.
Я усмехнулся и не удержался, чтобы не подколоть его:
- Тебе-то конечно без разницы… – ехидно улыбнулся, встречаясь с его пронзительным взглядом.
- Тогда я могу с тобой в номере, а лидер-сана отправим…
- Я с Тошимасой буду. – низким голосом отрезал Каору.
Все уставились на него, но он только снова отмахнулся.

Всё было как обычно, пока я не вернулся из душа, чувствуя себя вымотанным и уставшим... Чёрт дери! Он храпел! Причём так громко, что стёкла, как мне казалось, дребезжали. За секунды я вскипел от злости – спать с моим нежным слухом под такое было бы просто невозможно. Я с размаху шмякнул в него мокрым полотенцем.
Храпеть он перестал… зато будто в ответ послышался приглушённый смех. Ниикура поднял голову. Я, выпучив нижнюю губу, надулся, как хомяк, хмуря брови. Упёрся руками в бока, оставаясь при этом совсем голым и стараясь не показывать, что это меня нешуточно смущает.
- Ты специально? – бесился я, стараясь не отводить глаз, потому что кожей ощущал, как он смотрит.
Все, кто хоть раз с этим человеком контактировали, знают, что характер у него не уступает взгляду: очень тяжёлый, тёмный, иногда агрессивно-глубокий или высокомерно-отстранённый. Но хуже всего, если блуждающий – тогда он внушает трепет или тихий ужас - создавая впечатление, что видит человека насквозь, знает все потаённые мысли и глазом не моргнёт, сворачивая тебе шею. И сейчас у него был именно такой.
Он подтянул моё полотенце и не спеша начал комкать, по-прежнему молча. Я растерянно опустил руки и, шмыгая носом, покашливая, прикрыл рукой мужское достоинство. Лидер снизошёл и кинул мне моё полотенце.
Поймал, буркнув:
- Не храпи.
- Иди сюда. – почти перебил он, присаживаясь.
- Зачем? – я откинул покрывало своей кровати и поднял на него из-под чёлки полный подозрений взгляд.
- Иди. – уже в приказном тоне.
- Не хочу.
Я погасил свет и сел на край его кровати. Длинные пальцы скользнули вверх по моей спине, обняли за шею, надавливая, укладывая рядом. Вытянувшись, почувствовал, как Каору придвинулся и теперь избавляет от полотенца. Прильнул обнажённым телом к спине. Я прикрыл глаза, и устало выдохнул всё накопившееся за время тура.
Это было так давно, когда лидер просто касался меня, что сейчас все ощущения обострились до предела, и любое прикосновение заставляло щуриться от удовлетворения элементарной потребности быть рядом с ним.
- У тебя ещё влажная спина… - прошептал он в плечо, касаясь его губами, гладя пальцами предплечье.
Вынужденный молчать, так как мой голос обязательно бы дрогнул, я сглотнул и, показалось, что слишком громко в повисшей и вдруг напряжённой тишине.
- …и вода в волосах… - продолжал Каору, спускаясь прикосновением к паху, ведя по жёстким мокрым волосам, обхватывая член.
Всё это выворачивало наизнанку своей дикой откровенностью. Не знаю, чего он добивался, но я едва сдержался, чтобы не заплакать, оттого сожмурил глаза и сжал челюсти, почти перестав дышать. Каору же поднялся рукой по животу, огладил грудь, провёл по ключицам подушечками пальцев:
- …сколько сегодня опять хотели их?.. Страшно представить…
Не выдержав, я шумно выдохнул и развернулся к нему, ловя губы. Мы долго не могли сладить ритма поцелуя, синхронизировать действия, от того сталкивались зубами, лизали друг друга, делая поцелуй слишком мокрым и торопливым. Он не останавливал меня, и я жадно продолжал толкаться языком в его рот, перебивая, мешая ему. Хотелось заскулить, чтобы он вдруг спросил «в чём дело?», а потом вылить на него всю скопившуюся тоску, вынуждающую меня сейчас рыдать, как последнего грешника перед ликом божьим.
Всё было отлично, но до тех пор, пока я не кончил, а Каору продолжал двигаться во мне сзади. Тонувший в ощущениях сладостного оргазма, по-прежнему душащей тоски и переполняющих к нему тёплых, недозволенных и скрываемых от себя чувств, я не понял, как в неге наслаждения мои глаза переполнились слезами.
Он сцеловал поблёскивающие дорожки, обхватил губами мокрые ресницы. У меня было повседневное выражение лица, пока глаза источали слёзы. Я никак не мог остановиться и только изредка всхлипывал, подтягивая простынь, чтобы остановить поток из носа. Каору эгоистично продолжал целовать меня, где вздумается, иногда мешая всхлипывать и затыкая рот языком, горячими губами. Такая реакция была для меня чем-то новым – невозможность остановиться, остановить, отсутствие самоконтроля и понимания - как это может быть именно со мной?
- Всё… хватит… - выдавил я, и Каору остановился, ложась на бок рядом, укладывая голову на подушку.
Я поднялся с постели, но он перехватил мою руку за запястье и усадил обратно.
- Останься здесь.

Дикая мелодия звонка мобильного Каору. Следом его недовольный сонный голос:
- Завтрак… На х*й завтрак, мы потом поедим. Ага, давай… – хрипло говорил он, не понимая, что сдал нас обоих.
Я резко сел и обернулся на него - он уже собрался спать дальше. Открыл глаза, цинично глядя в лицо, дожидаясь, видимо, моих слов:
- Кто это был?
- Кё. – спокойно ответил он.
Меня прошиб холодный пот. Вокалист был хуже Каору, поэтому если задуматься, то он ничего лично мне или ему говорить не станет (такое даже вообразить крайне сложно), но этот взгляд, от которого провалиться хочется… он будет останавливаться на мне чаще и чаще, рассматривать, что-то выискивать, пока я не вижу, думать обо мне и Каору, или как мы можем так, что мы делаем, оставаясь наедине… Кошмар! Но, конечно, всё это параноидальный бред человека, который знает, что виновен и боится в этом хоть кому-то признаться, даже себе.
- Если ты думаешь, что он не догадался, то…
- ЭЭЭ?!
Каору вскинул бровь. Перевернулся на другой бок, ко мне спиной.
- Уверен, он знает, что я люблю тебя. – сказал так, будто соль попросил передать.
Я раскрыл рот, стараясь в этот момент как-то объяснить самому себе, что это было. Каору чуть повернул голову:
- Что не так?
- «Не так»? – повторил я.
Опустил взгляд и лёг рядом, натягивая одеяло и укрывая им плечо лидера. Прошло немного времени, прежде чем я осознал, что человек рядом со мной сказал.
- Каору?
- М.
- Я тоже тебя.
- Угум.
Кажется, я просто мешал ему спать. Закусил нижнюю губу, волнуясь.
- Очень… - едва слышно.

Прошли месяцы с тех пор, как он снова дотронулся до меня. И я больше ни разу не слышал о любви. Но, я знаю, что это так. Обязательно должно быть так.

back