Имаи-сама глубоко вздохнул и подумал: «Терпение, где же мне взять терпения? Это Содом и Гоморра какая-то, а не приличная группа Бактик!» Но вслух он ничего не сказал, а на губах заиграла улыбка.
В одном углу дулся Атсуши, ему не нравилось, когда его игнорировали (а его игнорировали, и этому отчасти он был сам виной), в другом углу дулся Хидехико, и у того были свои причины для обидок. Толл нервно доламывал установку. А Юта уселся на диванчике с упрямо сжатыми губами и включил свой метроном, забыв при этом взять в руки бас-гитару. Едины все были только в одном мнении – Хисаши Имаи уделяет им слишком мало внимания. И это была нормальная репетиционная атмосфера. В тот день впервые на суд группы была представлена песня MY FUCKIN' VALENTINE.
Ютака сказал, что Хисаши наверняка повредился мозгами (при этом он метнул быстрый взгляд на лид-гитариста, чтобы проверить - не слишком ли он обидел Хису). Толл недовольно поморщился. Атсуши кинулся защищать творчество друга, но был остановлен холодным и спокойным взглядом Имаи. Но больше всех раскипятился Хидехико.
- Да я со стыда сгорю – стоять на одной сцене с вами - извращенцами и участвовать в исполнении столь непотребной песни! (сказанное явно носило оттенок намёка на сложные Имае-Сакураевские взаимоотношения)
Имаи поднял одну бровь. Хиде вспылил.
- И незачем так иронично на меня смотреть, я…
- Хиде?! – Хиса наклонил голову набок, от чего приобрёл сходство с прислушивающимся щенком.
- Да я уже слава богу 30 лет как Хиде! И почему я во всём этом должен участвовать! Что это за текст неприличного содержания?
- А то мы поём только о птичках и бабочках все эти годы!
- И вообще ты никогда меня не ценил!
Переход был нелогичен, но понятен Имаи и Хошино. Атсуши беспокойно втянул ноздрями воздух – ему явно не нравился носящийся запах измены.
- Хочешь я отдам тебе лид-партию в этой песне?
Хошино не верил своим ушам. Зайчик внутри него бешено запрыгал от радости, но немного поистерить для приличия стоило.
- Мне не нужны крошки с барского стола!!!
Голос Имаи стал подозрительно ласковым, низким и сексуальным.
- Хидее, солнце моё, что же ты хочешь?
Хошино поперхнулся: во-первых, ему реально было страшно, во-вторых, на языке так и вертелась какая-нибудь ядовитая колкость, в-третьих, он боялся вслух попросить то, чего действительно хотел от Хисаши Имаи.
Атсуши ещё больше надул губы, а прекрасные чёрные очи начали наливаться слезами.
Лид-гитарист чертыхнулся про себя: рыдающий, заламывающий длинные тонкие пальцы Ачан, совсем сейчас не входил в его планы (зрелище конечно донельзя трогательное и эстетичное, но как-нибудь в другой раз).
Пришлось подойти к Атсуши, положить руки ему на плечи, погладить волосы. Солист всхлипнул, просиял улыбкой и затих.
Ютака надул губы, что-то подкрутил в любимом приборчике, так что тиканье метронома стало практически заглушать нервный драммс Ани-чана.
«Ну что мне, порваться что ли?» - тоскливо подумал Имаи.
- Не буду! НЕ БУ-ДУ я участвовать в этом непотребстве. Если соглашусь - буду днями и ночами думать о том, что за пошлые вещи ты и Атсуши высказываете со сцены!!! – решил продолжить истерику Хидехико.
- Зааинькаа, - нежно произнёс Имаи.
Хиде почувствовал, что зарвался, и между лопаток заструился холодный пот. Хиса продолжил
- Чтоб тебе некогда думать было – работать, милый мой, будешь сразу на 2 гитарах.
Хошино, окаменевший в ужасе, позволил себе расслабиться и даже улыбнуться. Чтобы не злить больше Хисаши он был согласен отобрать у Ютаки и сыграть ещё и басовую партию. Но главное, что ритм-гитарист не мытьем, так катаньем – добился своего хотя бы частично – Имаи позволил ему сыграть больше, чем Хиде мог рассчитывать.

Предупреждение: может следовать продолжение.

back