Возможно, это целиком и полностью моя вина, но знаешь, я не привык считать себя виноватым. Когда твой мир рушится у тебя на глазах, а ты не в силах помешать этому, станешь ли ты наблюдать? Я чувствовал себя игрушкой в руках неразумного ребёнка, бумажным журавликом, парящим по воле ветра, чем угодно, но только не собой.
Тишина не оглушает, она звенит и разбивается миллиардами осколков, режет даже не тело - душу. Было ли тебе когда-нибудь так же пусто? Так, что пустота проникала в тебя, еженощно насилуя, безжалостно сминая, постоянно требуя. Она сочилась из твоих глаз, из твоего рта, она струилась по твоим венам, и каждый твой вздох был пропитан ею.
И тогда ты начинал видеть. Видеть смерть в каждом и около каждого. Тошнотворный запах разложения преследовал тебя, и ты хотел спрятаться, не видеть людей, не слышать голоса безликих теней, бесшумно скользящий в потоке монотонно шагающего мяса.
Но проходит время, и ты привыкаешь, ты даже вспоминаешь некоторых своих персонажей , и вот ты изо дня в день примеряешь маски, мастерски исполняешь давно заученную роль.
Знакомо ли это тебе?
Вероятно, в твоей жизни появляются новые манекены, они сменяют друг друга как стёклышки в калейдоскопе, не оставляя после себя ничего, кроме брезгливости и нестерпимого желания курить.
Ты слишком легко говорил о своих чувствах, прости, но я действительно не мог тебе верить. Да и мог ли я вообще во что-то верить? Я немного младше, немного реалистичнее, немного иной.
Я не такой, как ты думал. Я не такой, каким меня считали окружающие. Я лишь такой, каким меня не знает никто.
Хотел бы ты видеть меня без сценического макияжа, без приклеенного образа?
Неважно, я не позволю. Мне не позволят.
Осень мечется по комнате, заглядывает под обёртки, пытается стянуть обложку и нанести свою метку на толстый слой пыли под ней. Листы бумаги белой россыпью на полу, две зажигалки – и ни одной сигареты.
Ты сумел оградить меня от тех, кто когда-то что-то для меня значил, ты обесценил их и обесценился сам.
Говорят, мы слишком разные, чтобы быть вместе, и это так, да, но к тому же мы слишком похожи, только этого никто никогда не заметит, ведь мои маски безупречны.
Интересно, ты верил в то, что говорил мне? Ты сам верил в свою ложь?
Слишком много рассуждений для простой куклы, не так ли? Развлекаясь со мной, предполагал ли ты такой вариант развития событий?
Льстивые, лживые, гниющие изнутри, но они – твоя свита.
Почему они меня так ненавидят? За то, что я сумел от тебя отказаться, а они – нет?
Каждое утро заставляет меня чувствовать себя частью огромного механизма, движущего мир. Ты ещё способен это чувствовать?
Тогда убирайся из моей жизни, я не хочу больше слышать о тебе, я не хочу видеть их всех: Рейту, Уруху, прочих желающих помочь, прочитать мне лекцию о твоей значимости в моей жизни.
Так просто слышать голоса, вплетающиеся в шорох палой листвы; так просто быть свободным и пустым; так просто рисовать музыку, преследующую тебя круглосуточно; так просто не чувствовать и не замечать.
И так сложно дышать.
Я никогда не смогу любить тебя, ведь более всего я ненавижу – а значит, люблю - жизнь.
Прости, Аой, но эту партию ты проиграл.
__________________________________

Мы обречены страдать, пока живём.
Страдания вымываются из нас вместе со слезами так же,
как морские волны выбрасывают на берег всё новые и новые песчинки.
…Значит ли это, что я уже мёртв?

back