Ничего особенного – просто очередная репетиция. Сейчас относительно спокойный период – недавно закончился тур, выход альбома еще не скоро – только подбираются, вернее, придумываются песни – СМИ пока хватает пищи с концертов тура: они опять перестарались с фансервисом и журналисты перепечатывают одни и те же «палевные» фотографии с все более абсурдными догадками… Хотя, какие уж там догадки… Дай фыркнул и тряхнул головой, не отвлекаясь от игры, хотя мысли его были далеки от этой душной студии. …Какие уж там догадки, - несмотря на репутацию группы, фансервис всегда был для них всего лишь фансервисом. Все вместе они потом смеялись над статьями и пересказывали друг другу нововычитанные подробности их групповой интимной жизни. Так или иначе, участников связывали чисто дружеские отношения… и Даю не хотелось этого менять, отчаянно не хотелось. Но что-то менялось. Гитарист снова поймал себя на том, что слишком долго не сводит с него взгляда, и поспешно опустил глаза. Что изменилось за время этого чертого тура? Или это началось раньше?.. Нет… вроде бы нет…Раньше Андо не замечал, какой этот демоненок бывает невозможный! Как он может раздражать, как может радовать, какое у него живое лицо, какое красивое, манящее тело… Раньше это был просто коллега, одногруппник, со временем – друг… и все! С какого он – Дай – вдруг теперь о нем думает как о…- не смог подобрать слова и снова начал зло дергать струны.
- Эй-эй, Дайске, полегче! – Каору смотрел на него недовольно и немного удивленно. – Во-первых, нечего так рвать струны, - а то тебе скоро и усилок не понадобится. А во-вторых, ты пропустил репризу – песня должна была закончиться через 2 такта…
Дай осоловело и виновато смотрел на лидера… заигрался… да, до Цезаря ему далеко. Быстро окинул взглядом согруппников: Тошия смотрел осуждающе, Шинья – со своеобразной смесью недовольства и пофигизма, Кё… - а Кё заинтересовался прочностью насадки микрофона – укусил за край и плавно тянул вниз, проверяя, когда же порвется... причина перерыва его, безусловно, неимоверно волновала…
- Внимательнее, пожалуйста, все-таки прогон песни целиком потому и называется целиком, что со второго куплета, третьего припева, второго моста или полуторного проигрыша его не начинают! – Каору все еще сердился.
- Все-все, лидер-сан, - Андо примирительно поднял руки и улыбнулся. – Исправлюсь и больше безобразничать не буду.
- Уж будь любезен, - проворчал второй гитарист.
Шинья дал счет. Подключились гитары. Снова вплелся в эту рваную музыку его голос. Да… у него божественный голос… Дай снова спешно отвел глаза.

Репетиция закончилась немного раньше обычного. Дома делать было решительно нечего. Дел на сегодня тоже никаких не было.
- Может, нагрянем на пару часиков в бар? – предложил Дай, застегивая чехол гитары.
Шинья откликнулся сразу:
- Я пас.
- Вот именно тебя я и не имел ввиду – пьянство не красит дам, - Дай фыркнул.
Ударник скривил хорошенькие губки в пренебрежительной гримаске.
- Лидер-сан?
- Пьянь, - беззлобно бросил Каору, подбираясь к вожделенным кипам бумажек на столе, на которые он косился полдня и которые сыграли главную роль в досрочном окончании репетиции. – У меня сегодня бухгалтерия и учет. Иначе за каким чертом я раньше заканчивал репетицию, чтобы потащиться с вами в кабак.
- Тошия, - подсознательно Дай уже готов был просить басиста, чтобы он отказался, потому что тогда бы…
- Не, я сегодня выполняю план Барбаросса – надо все-таки доехать до прачечной, пока она не закрылась, - Тошия улыбнулся. – А то завтра я не явлюсь на репетицию по техническим причинам.
Ниикура, не поднимая головы от бумаг, погрозил кулаком.
Дай потоптался и, наконец, повернулся к солисту:
- Кё?.. – долбанное самоубеждение! Теперь кажется, что то ли голос осип, то ли на него все подозрительно смотрят, то ли Кё как-то томно опустил ресницы… Блин!
- Не, - Тоору беззаботно потянулся, задрав футболку, взъерошил светлые волосы, - я хотел поспать.
- Ты все время спишь!!! – возмутился гитарист. – Что будешь внукам рассказывать? «Эх, знали бы вы, как мне удалось один раз классно выспаться! Э, а вот еще случай был, - так выспался, что думал, больше не усну»!
Тошия рассмеялся, похлопал хмыкающего Ниимуру по плечу.
- Да составь ты ему компанию, а то одного его оставлять страшно – сопьется.
- Эм… из меня собутыльник неважный, вы же знаете… - блондин немного виновато пожал плечами.
- Это и к лучшему, - поднял голову лидер-сан, - будет кому до дома его донести.
Кё кинул неодобрительный взгляд на танцующего победный танец североамериканских индейцев Дая.

***

Довольно шумно, довольно накурено, довольно весело. Кё не слишком часто бывал в барах, в этом так вообще впервые. Но Дая тут, видимо, знали, - бармен поздоровался с ним по-приятельски, да и несколько посетителей приветственно кивнули. Ниимура чувствовал себя сразу немного лишним – он частенько так чувствовал себя в барах, если собирались не всей группой или если он не заваливался сразу спать. Хорошо, что Дай сразу что-то заказал, усадил его за столик и сам уселся напротив. Если бы его кто-то утащил поговорить по душам, Кё бы, наверное, малодушно слинял домой. Сейчас он пил какой-то легкий коктейль (Дай все-таки уговорил его на что-то совсем-совсем низкоалкогольное… Основной аргумент «ты меня уважаешь?», потому солист уже прикидывал, не пора ли ехать домой), а гитарист, уже порядком выпивший, как-то задумчиво рассматривал свои ноги через прозрачный столик.
- Кё, слушай… ты думал о семье?
- Что? – блондин выпустил изо рта трубочку. – Неожиданный вопрос… Тем более от тебя...
Дай вскинул голову, собеседник безмятежно поймал его взгляд, пожал плечами:
- Я пока не заглядывал так далеко. А что, ты подумываешь о женитьбе?
- Нет… Просто… Подумал, что, это же, наверное, должно быть по любви…
- Наверное, - хмыкнул солист.
- …все-таки брак должен быть постоянным…
- Хорошее дело браком не назовут, - пробормотал себе в стакан Тоору.
- …а если это должно быть по любви, надо влюбиться…
- С ума сойти как логично, - согласился его «собутыльник».
- …а теперь главный вопрос: - когда?!
- М? – Кё непонимающе уставился на него – Что ты имеешь ввиду? Когда захочешь, тогда и влюбляйся.
- Когда? - Дай всплеснул руками, раздраженный его непониманием. – Кё, мы работаем с утра до вечера! Репетиция, интервью, репетиция, запись, репетиция, ток-шоу, репетиция, съемки, репетиция, концерт, репетиция, репетиция…
- Основную идею я уже уловил, - Кё отставил стакан.
- На личную жизнь времени не остается абсолютно. Группа отнимает все. А мне слишком нравится текущее положение дел, чтобы я пожертвовал группой ради чего-нибудь другого… - так что ж, искать свою половинку, когда умрет группа? Да мы к тому времени, может, вообще уже будем седыми хранилищами вставных челюстей и слуховых аппаратов!
- Ээ, - Кё нервно рассмеялся, - это ты загнул, я столько тянуть свое существование не собираюсь! Да и потом, в этом плане можешь не волноваться. Если так смотреть, считай, что ты женат на группе, - он улыбнулся, снова беря стакан и ловя трубочку. – Мы все женаты на группе.
Дай перевел взгляд со столбика слабоалкогольной жидкости, поднимающейся по прозрачному цилиндрику и исчезающего в неплотно сомкнутых губах, на улыбающиеся глаза солиста.
- То есть, можно считать, что я женат на тебе?
В глазах промелькнуло легкое удивление, ту же снова сменившееся характерным смеющимся прищуром.
- Ну да. А также на Каору, Тошии, и еще на Шинье.
Дай уронил голову на руки.
- Тогда я хочу поправить несколько пунктов в брачном контракте.
Немного поулыбались, помолчали. Дай опустошил свой стакан и теперь задумчиво перекатывал его из руки в руку.
- Кё, а ты когда-нибудь влюблялся? Я имею ввиду, не в детском саду, не в школе, а так, по-настоящему…
- А можно еще и понарошку? – Кё откинулся на спинку диванчика. – Что-то у тебя сегодня какое-то ненормальное настроение… то ли авитаминоз, то ли спермотоксикоз, то ли старость подкрадывается к твоей бренной плоти и седина - к роскошным волосам.
- А они действительно роскошные? – Дай со смесью надежды и самодовольства посмотрел на Тоору, требуя подтверждения.
- А больше ты ни к какому замечанию придраться не хочешь? – хмыкнул тот. – Я только что назвал тебя нездоровым, сексуально озабоченным стариком!
- …насчет озабоченного, тут ты недалек от истины, - Дай со вздохом кивнул, пропустив мимо ушей все остальное.
- Ты предлагаешь мне найти тебе девушку? – блондин насмешливо вздернул бровь.
- Нет, - совершенно честно ответил Андо, невольно сглотнув.
- Вот и отлично, - проворчал Кё и поднялся. – Ладно, давай отсюда выбираться, а то я завтра не поднимусь.
Дай невольно чертыхнулся. Зачем звал его в бар? Чтобы наговорить кучу нелепой чепухи о семье и влюбленностях? Дурак! Ты ведь хотел чего-то другого! Как-то прозрачно намекнуть…
- Кё!.. - Дай схватил маленького солиста за руку, преувеличенно сильно шатнувшись. – Ты не мог бы… отвезти меня домой? Не уверен, что смогу сам нормально доехать.
- Может, я тебе такси вызову? – Кё не хотелось потом возвращаться через полгорода обратно к себе.
- Хочешь… - Дай запнулся, - можешь остаться у меня…
Кё подумал и кивнул.
- Ладно, поехали.

Всю дорогу Дай сидел как на иголках и ругал себя. Да что такое! Какие-то пару месяцев назад он бы совершенно спокойно мог пригласить Кё к себе домой – еще и по заднице хлопнуть! Да они постоянно все друг к другу ходили, когда надоедали клубы, но еще не настолько отчаивались, чтобы идти в кино. Ели пиццу всей компанией, кормили Шинью салатиком из огурцов и помидорчиков, смотрели телик и болтали. А тут… нате вам!

- Где у тебя тут свет включается? – Кё завертел головой, зайдя вслед за хозяином.
- А тебя так смущает его отсутствие?
- Да нет… - там, в темноте Кё наверняка пожал плечами.
- Значит, не смущает, - вкрадчиво уточнил Дай, остановившись, повернувшись к Тоору лицом, так что тот налетел на него, и обняв за талию. – Знал, что ты у нас смелый мальчик и темноты не боишься.
- Да иди ты! – Кё, фыркнув, оттолкнул его. – Привык работать на журналистов.
- Тут нет журналистов, - заметил Дай, снова привлекая к себе блондина.
- Тем более, - отмахнулся тот и отправился в спальню.
Дай остался недоуменно стоять в прихожей. Когда он намекает слишком прозрачно, его не замечают, когда слишком явно – его не принимают всерьез… Неудивительно – Кё натурал и все эти заигрывания ему точно далеки. Дай зашел в спальню и облокотился на косяк, на фоне окна подтянутая фигурка солиста совершенно спокойно, немного устало и явно без стеснения освобождалась от одежды. Прогнулась, постояла пару секунд, потом потребовала полотенце, заявив, что желание принять душ победило желание лечь спать, и голые пятки, гордо неся своего такого же голого обладателя, прошлепали мимо красноволосого гитариста и скрылись за дверью ванной. Дай прерывисто вдохнул, со свистом втянув воздух, помотал головой и, быстро раздевшись, завернулся в одеяло и отодвинулся на край кровати.

***

Утро Кё встретил часов в 7, просто открыв глаза. Рановато, учитывая, что вчера они пришли все-таки за полночь. Но спасть совершенно не хотелось. Блондин счастливо потянулся и перевернулся на другой бок.
Дая не было.
В семь утра…
Кё резко поднялся на кровати, вертя головой. Встал и, прихватив с собой простыню, вышел в коридор, так и цепляя ее одним пальцем и просто волоча по полу. Дверь ванной едва не расшибла ему нос, открываясь. Вместе с влажным воздухом и ненавязчивым морским ароматом геля для душа вышел Дай, обернув полотенце вокруг бедер.
- Охаё и с легким паром, - тут же улыбнулся Тоору.
- А? – Дай подскочил. – Кё, больше никогда не подкрадывайся ко мне, тем более…
Гитарист вздрогнул, поняв, что Ниимура стоит перед ним совершенно голый, ну, не считая прикрывающей ступни простыни.
- Тем более?.. – Кё в ожидании продолжения зевнул и непоседливо почесал одной ногой вторую. Внутри росло знакомое напряжение. Дай торопливо развернулся и снова скрылся в ванной.
- Чего «тем более»? – у солиста хватило ума настойчиво последовать за ним.
- Кё, ксо! Ты можешь выйти?!! – взвился гитарист. Тоору недоуменно глянул на него, молча развернулся и прикрыл за собой дверь с другой стороны. Дай спешно щелкнул замком и медленно прислонился лбом к холодному кафелю. Дыхание стало неровным и тяжелым, низ живота болезненно тянуло, полотенце было неприятно тесным. За стенкой насвистывал что-то Кё, готовя завтрак. Обнаженный. Стало как-то по-детски обидно.
- И оденься, наконец! – неожиданно раздраженно крикнул гитарист. На пару секунд на кухне замерло звяканье посуды, Кё прошаркал мимо по направлению к спальне.
Дай еще немного постоял, пытаясь справиться с напряжением, понял, что так ничего не получится, покорно прикрыл глаза и медленно скользнул рукой под полотенце. Андо отчаянно пытался просто получить быструю разрядку, но воображение постоянно рисовало образ солиста, и росло желание растянуть этот момент удовольствия, когда можно представлять, что это его руки ласкаю, что это его голос что-то шепчет, что это его дыхание греет, щекочет кожу.
На кухню Дай вышел, полыхая пунцовыми щеками и кидая извиняющиеся и жадные взгляды на Ниимуру.
Тот уже разливал по чашкам кофе.
- Молоко, сахар… ликер? – солист вопросительно посмотрел на хозяина квартиры.
- Без, - коротко бросил.
- У нас до выхода еще часа полтора. Чем займемся?
Дай хмыкнул. Ох, как же хотелось предложить… и посмотреть, как вытянется лицо его гостя. Как он сначала будет искать намеки на шутку, как не найдет их… как выставит его – Дая – за дверь и из своей жизни в целом… Но будет, возможно, здороваться при встрече в студии, на концертах позволять подходить ближе – как часть фансервиса, а на ток-шоу приклеено улыбаться. Дай вспомнил, как вчера, выпив, подумывал о том, чтобы соблазнить Кё. Какое счастье, что тот настолько видит в нем друга, что не заметил этих безнадежных приставаний. Ох… какая глупая была затея.
- Думаю, стоит прогуляться, - предложил Дай.
- А я тогда посплю еще часок, - Кё зевнул, убирая со стола.
- Ты же только что проснулся! – Андо саркастично приподнял бровь.
- Это потому что холоднее стало. Знаешь, когда спишь не один, а этот «не один» потом куда-то исчезает, тело сразу сообщает, что ему непривычно одиноко и ты просыпаешься. А потом долго лежишь и одупляешь, какого черта проснулся, - Кё кинул насмешливый взгляд на гитариста, повернулся и вышел из кухни, бросив на ходу: - Если все-таки пойдешь гулять, оставь мне ключи, закрою, как буду уходить, - в студии верну.
Дай остался задумчиво вертеть в руках чашку.

***

Гитарист сидел и отчаянно нервничал: Кё уже практически опаздывал, и скоро Каору начнет интересоваться, где он шляется. Потом они вспомнят, что вчера Кё с Даем пили в баре, потом… и что с того? Ну, пили – и? Дай задумался… - ничего особенного… гитарист заерзал. Глупость какая!
- Где нашего соловья черти носят?! – та-а-ак, начинается…
- Академическое опоздание – 15 минут… у него осталось десять, - Тошия оторвался от приставки.
- Может, сразу назначить время репетиции на 15 минут позже, чтобы больше никто не умничал? – лидер начал сердиться. Тоши, ну кто просил тебя язык подкладывать?!
- Да ладно, инструментал без солиста всегда можно отработать, - Шинья поднялся с дивана и направился к установке.
- Отлично! Тогда и будем приглашать Кё только на генеральные репетиции перед концертами, а в турах вообще без них обойдемся. Зачем? Он же всего-навсего солист! Просто лицо группы! Мелочь! – Шинья, кудрявый дятел, ты то чего вякаешь? Ну неужели не мог промолчать, как обычно - сейчас бы это было так кстати!
- Дай, - ну вот, пожалуйста…- принеси мне кофе, пожалуйста.
Андо сначала так и просидел несколько секунд, ожидая, когда же Каору скажет что-то типа «Подловил!!! На самом деле хотел спросить, как вы вчера напились?», потом поднялся и вышел в коридор. За спиной Каору вещал оставшимся о том, что он не завтракал, потому что он, в отличие от всех остальных, если просыпает, то жертвует временем на завтрак, чтобы не занимать ИХ время и не заставлять себя ждать. Положенного приступа вины и жалости Дай не испытал…
- Утро, Андо! Уже второй раз, - перед лицом гитариста появились ключи.
- Блин, Кё! Ты бы еще позже пришел! – одной рукой забрал ключи, второй взял поднос с кофейными стаканами.
- А что, все началось без меня?
- В том-то и дело, что нет! Ты отсыпаешься, а Каору раздает всем за твое опоздание!
Кё виновато развел руками:
- Ну не могу я выспаться за 5-6 часов! Поэтому спасибо, что поставил мне будильник, но я его не услышал.
Последнюю фразу он сказал уже в студии. Дай затравленно поднял глаза, - Тошия не обратил никакого внимания, а вот Шинья заинтересовано повернул голову.
- Утро! – нарушил тишину Кё.
- Где тебя носило? – Каору хмуро что-то отстукивал пальцами на гитаре.
- Ммм… - солист неопределенно повел плечами.
- Мне плевать, чем ты занимаешься по ночам – это твоя личная жизнь. Но если она мешает тебе вовремя появляться на репетиции, урезай ее.
- Да я у Дая ночевал! – выпалил возмущенный Кё.
- Я же сказал, ваша личная жизнь меня не касается, но она не должна никак влиять на вашу работу… и взаимоотношения в группе, - Каору поднялся и пошел к стойке. – По местам! Начинаем, наконец!
Дай стоял столбом, пытаясь справиться с ощущением, что на него смотрит весь мир… ну, и еще Шинья (насмешливо – «мило тебя лидер сделал»), Тошия (сочувственно – «только не говори ничего, а то лидер-сан взорвется») и Кё (возмущенно – «ну ты-то хоть что-нибудь скажи!»). Кое-как переставляя ноги, он дошел до своего места и взял в руки гитару. Ниимура, смирившись с больным чувством юмора лидера, взял микрофон.

Всю репетицию Андо опять витал где-то далеко от этого места. Теперь утренний инцидент казался довольно забавным. Интересно, это просто случайно сорвавшаяся с языка Каору колкость, или лидер-сан действительно допускал такую мысль. Если да, то… он не выразил особого недовольства отношениями в группе. Или же он даже мысли подобной не допускал, поэтому и ограничился такой короткой тирадой. А как бы отнеслись Тошия с Шиньей? Басист, вполне вероятно, спокойно, может, даже порадовался бы за них… ну или хотя бы не возмущался. А Шинья бы острил. По поводу и без. Хотя-я, он очень хорошо относится к Кё, возможно, что и прикусил бы язычок. Кстати, Кё… А как бы к этому отнесся Ниимура?

***

Дай швырнул куртку на диван, плюхнулся сам и призывно похлопал рукой рядом. Этот парень, которого он снял буквально за десять минут… Не то, чтобы он его зацепил, просто, сегодня у Дая не было ни малейшего желания искать что-то особенное - просто лень. Но внутри копошилось какое-то мутное чувство, чего-то хотелось. Явно не тупого секса, но когда не знаешь, чем заглушить неудовлетворение, начинаешь закидываться чем попало.
После репетиции опять не было желания ехать домой. Но и звать всех в бар он не осмелился: Каору сегодня был не в духе, и не трудно догадаться, как бы он отреагировал на предложение Дая. А намекнуть только Кё он не решился…- второй день подряд… мог догадаться. Андо подумал, что становится параноиком.
В это время гость словно бы невзначай положил руку на живот гитариста. Симпатичный, но ничего особенного. Волосы светлые, сладковато пахнут сигаретами. Косметики почти нет. Явно моложе самого Дая. Изо всех сил пытается казаться недоступным и независимым, словно это он его – Дая – соблазнил, а не побежал за гитаристом, стоило тому буквально приглашающе головой в сторону машины кивнуть. Хочет его, это точно… но пытается уверить, что делает ему одолжение. Зачем?.. Дай едва слышно фыркнул. А Кё под вечер совсем стушевался. И пел как-то… Действительно не выспался, что ли. Или у него проблемы какие-то?
Голова гостя склонилась Даю на плечо, нос уткнулся в ключицу. Гитарист повернулся, зарываясь в светлые волосы парня.
Все-таки, наверное, стоило пригласить его. Или просто позвать к себе – поесть пиццы за просмотром какого-нибудь фильма. Даже без намеков и приставаний – просто так. Что он сейчас делает?
Парень медленно поднял лицо, заглядывая в глаза. Мягкие черты, приятные. Действительно красив. Такой вот, пресной красотой победительниц конкурсов «Мисс Вселенная» – на улице поленишься обернуться. Жаль. Дай улыбнулся мальчишке и мягко поцеловал в губы. Тот замер, пробуя, потом начал отвечать, приоткрыл рот, впустил язык Дая, лаская своим. Рука, лежащая на животе, медленно начала пробираться под футболку. Ничего так мальчик. Андо положил руки на бедра и потянул парня на себя, усадив на колени. Блондин довольно улыбнулся, запрокинул голову и обхватил руками шею Дая, подставляя его губам собственную. Тот с удовольствием впился в смуглую кожу, забираясь парню в джинсы и сжимая упругую попку. Блондин застонал и слегка приподнялся, давая чуть больше места рукам гитариста. Твердые пальцы тут же скользнули между ягодиц. Парень охнул и потянул Дая за волосы, положил изящную ладонь на его лицо, провел пальцами по губам. Андо поцеловал мягкие подушечки. Длинные пальцы грубо проникли в рот, чуть не оцарапав небо ноготками, открыли его шире, потянув вниз челюсть. Блондин, склонившись, прикусил верхнюю губу Дая, провел языком по зубам, потом жадно стал вылизывать его рот. Странная ласка… Хозяин квартиры уже подумывал о том, чтобы завязать с прелюдией – парень явно в ней не так остро нуждается, как хотел показать.
Раздалась мелодичная трель дверного звонка.
Гитарист разве что не скинул с себя взъерошенного парнишку. Он никого не ждал, но какая-то странная смесь надежды и интуиции не позволяла сомневаться, кого увидит на пороге. Быстро поднявшись, одернул футболку, критически оглядел удивленного гостя, поправил воротник его рубашки, кинул куртку и подтолкнул в прихожую.
Перед дверью действительно стоял задумчивый Тоору.
- Знаешь, просто прохо… - заметив, что друг не один, Ниимура заметно смешался. – Прости, я не подумал, что…
- О, Кё! – Дай улыбнулся, одновременно выталкивая взбешенного гостя за дверь. – Седзи, спасибо за диски, прости, что попросил лично прийти. Передавай привет жене!
И схватив за рукав Ниимуру, втащил его в квартиру и захлопнул дверь. Поэтому так и не услышал, как парень, оставшийся стоять на лестничной клетке и зло сжимать кулаки, сплюнул: «Кретин… Не знаю, на что ты рассчитываешь, но с этим, по первому взгляду видно, у тебя ничего не получится – он натурал…и я не Седзи».

- Ты тут откуда? – Дай провел друга в гостиную.
- Прости, я помешал тебе, наверное… Не подумал как-то… Да и поздно.
- А, нет-нет, ничего, - замахал руками. – Син все равно уходил.
- Син? – блондин недоуменно поднял брови. – Ты же вроде назвал его Седзи?
- Ну да, разумеется…- все время путаю его с братом. Они близнецы, - всплеснул руками.
- А что он за диски принес? – спросил Кё.
- Ээ… наоборот, как раз унес, - Дай улыбнулся. – Хочешь чего-нибудь? – поспешно предложил он, пока солист еще чего-нибудь не спросил.
- Не знаю…- Кё пожал плечами. – Просто шел мимо… подумал, может, зайти.
- Шел мимо? – Андо недоверчиво посмотрел на него. – Видимо, ОЧЕНЬ мимо…
- Ну, честно, я как-то сегодня загулялся… Знаю, далековато от дома… Ну не знаю, ходил-ходил, смотрю, оказывается, возле твоего дома стою… Вот и подумал…- Тоору развел руками.
Дай какое-то время смотрел на него, такого... желанного гостя. Вспомнил свои сегодняшние мысли.
- Слушай, есть идея. Давай сейчас закажем пиццы, колы, сядем и посмотрим какой-нибудь фильм.
Кё повернул к нему задумчивую физиономию, потом расцвел в довольной улыбке.
- Ты гений, Дай! Это именно то, что надо!
Гитарист улыбнулся и потянулся за телефоном.

Через несколько часов он, укрыв спящего с куском пиццы в руках Кё, выключил телевизор, собрал пустые коробки и стаканы и понес на кухню, с каким-то умиротворением отметив про себя, что солист проводит вторую ночь подряд в его доме.

***

- Кстати, едва не забыл, - Каору остановился в дверях. - Завтра репетируем в 3-ей студии – здесь будут менять пожарную сигнализацию. Дай, передай Кё, раз уж он уже ушел.
- Почему сам не позвонишь? Боишься потратиться на телефонные разговоры? – гитарист рассмеялся.
- Вам все равно завтра вместе ехать, - отмахнулся лидер. – Или ты с ним сегодня не увидишься?
- …а должен? – Андо удивленно уставился на него.
Ниикура сначала слегка нахмурился и хотел что-то сказать, потом махнул рукой:
- Ладно, я позвоню. Всем до завтра. Не опаздывайте.
И вышел. Дай окончательно перестал что-либо понимать, оглянулся на Тошию и Шинью. Ударник издевательски-заговорчески ему улыбнулся, похлопал по плечу и вышел. Басист неловко кивнул и тоже подхватил свою сумку.
- Тоши! Ну хоть ты мне объясни! Я что-то пропустил?
Тоши обернулся в дверях, задумался, пожал плечами.
- Да вроде бы ничего, - он еще немного помялся, потом рассмеялся. – Дай, да ладно, не обращай внимания. Эта тема не поднималась и не обсуждалась, конечно… Но, раз уж Каору сам ничего не сказал, значит, он не против вас с Кё. В принципе, правильно – это ваше дело. Только бы потом это не помешало работе.
Басист еще немного постоял, глядя на совершенно ошарашенного таким заявлением гитариста, не дождался ответа и, попрощавшись, вышел. Андо остался сидеть с отвисшей челюстью и затрудненным мыслительным процессом.
Так получилось, что на следующий день, после посиделок с пиццей, они опять поехали вдвоем в бар, и снова Кё остался у Дая. А на следующий день… А на следующий день Кё взялся научить Андо готовить что-то особенное, они провозились весь вечер на кухне, болтая о ерунде, смеясь и распивая вино, которым должны были вообще-то пропитывать блюдо. Потом они так наелись, что ехать куда-то было лень, и солист остался на ночь. На следующий день Тоору привез какую-то шавку, которую ему оставил на один день сосед, но которую он – Кё – решительно не хотел пускать в свою квартиру. Поэтому привез к Даю. И остался сам. А потом? А, да, вчера они решили покрасить волосы в домашних условиях. В итоге с блондинистым цветом все было в порядке, но Дай был в краске по локоть. С мокрой головой Тоору ехать не захотел, а фен они спустили из окна еще когда приехали из бара во второй раз. И каждый раз в студию утром они подъезжали вместе.
Какая ерунда! Хотя, каждый видит то, что хочет видеть. Но… Ками-сама! А если Кё узнает про эту чушь?! Да, он все поднимет на смех, но общение с ним станет намного менее тесным. Да и… так приятно было тешить себя вот такими вот глупыми иллюзиями, появившимися из ничего. И проводить вечера с Кё оказалось на удивление приятно и занимательно – на скуку жаловаться не приходилось.
Ксо! Кё говорил, что встречается сегодня с давними приятелями, приехавшими в Токио по делам – пойдут в караоке бар (они начали друг другу рассказывать планы на ближайшее время). Поэтому сегодня он не придет. Не смотря на то, что они никогда не договаривались о встречах – это происходило всегда как-то спонтанно, само собой – Кё предупредил его, что сегодня занят.
Дай со вздохом поднялся, зацепил сумку и поплелся к выходу. Сегодня домой.

Около десяти Дай от скуки решил лечь спать – больше делать ничего не хотелось. Да и спать, вообще-то, тоже не хотелось. Он потянулся, выключил TV и растянулся на диване. Все было лень.
В дверь что-то бухнуло. Потом еще раз. Потом заверещал дверной звонок.
- Кого там? – силой воли поднял себя с дивана, открыл входную дверь и едва поймал ввалившегося Кё. Тот что-то то ли говорил, то ли пел, и радостно хмыкал.
- Ками-сама! Кё, да ты же пьян! – Андо в шоке уставился на одногруппника. – С ума сойти! Кому памятник ставить?
Ниимура опять хмыкнул и попытался подняться, крепко вцепившись в плечи Дая и прижавшись всем телом. Тот вздрогнул и, помедлив секунду, обнял его. Кё захихикал.
- Что ты меня как маленького, - и вдруг обнял друга за шею. Гитарист стоял, держа в руках любимое тело и не зная, что делать. Он понимал, насколько случайна ситуация, поэтому был сейчас больше похож на эмоциональную губку: так заключенные подземелья жадно дышат до кружения головы, зная, как не скоро их выведут на воздух в следующий раз. Кё - такой красивый, такой желанный, его маленький, солнечный Кё – висел на нем, как ребенок, разве что ногами не болтая, а он держал его, крепко и нежно - как дорогую вазу. Хотелось прижаться щекой к его шее, закружиться так, чтобы в глазах мелькало, а потом повалить на диван и целовать, целовать и целовать…
- Посади меня… на кресло… или на пол, - пробурчал Кё куда-то в грудь гитариста. Вот счастье и кончилось.
Дай с сожалением оторвал от себя вокалиста и посадил в кресло.
- Так кто тебя так напоил? Ты же не пьешь практически,- гитарист устроился напротив и выжидательно уставился на блондина. Тот действительно был порядком навеселе, но нельзя сказать, чтобы совсем невменяемый.
Кё махнул рукой, что можно было интерпретировать, как «не докапывайся».
- Мы там все… вдруг друга напоили… нечаянно, - тут же поправил он, подняв вверх указательный палец. – Давно не виделись… Потом все потихоньку разъехались, а мы с Кибо еще посидели… зачем-то… Он совсем набрался, а я не знаю, где он остановился… Вот и решил отвезти его к тебе… А то у меня уже неделю как отключили горячую воду…какие-то ремонты… А я больше всего на свете ненавижу, когда нет горячей воды – проще дома вообще не ночевать!
Внутри что-то кольнуло. Нехорошо… Плохо.
- Стоп… - Дай уставился в одну точку. – Ты у меня ночевал, потому что у тебя горячую воду отключили?
- Э.. ну да, - Кё икнул и хихикнул. – А что? Что-то не так?
Дай молчал. Вообще-то ничего… все нормально. Во всяком случае, не хуже, чем было до этого. Нет. Хуже.
- Ты… ты что, не мог просто предупредить?! Не мог просто попроситься у меня пожить!?! – он вдруг сорвался на крик.
- Да что такое?! Нельзя было? – Кё был похож на сердитого растрепанного воробья... пьяного, к тому же. – Так бы сразу и сказал, раз тебе так важны причины! Я бы был не в обиде – снял бы номер в гостинице!
- Да, конечно! – взвился Андо. – Что может быть проще? Наори на меня, скажи, что я во всем виноват и останься обиженным всеми героем.
- Да в чем виноват? – Кё отчаянно, со всей старательностью человека, плохо владеющего ситуацией, пытался понять, о чем говорит Дай. – Я вообще не понимаю, к чему ты клонишь? Что ты истеришь?
- Да то! Тебе было трудно просто прийти, сказать: «Дай, у меня дома ремонт, можно я поживу у тебя недельку?». Это было настолько трудно? – Андо резко замолчал, кинул быстрый взгляд на Кё и как-то странно весь подобрался, спрятав глаза за челкой. Ниимура какое-то время еще задумчиво помолчал, не зная, что ответить на такой неожиданный выпад, потом кое-как сполз с дивана на пол, присел возле гитариста:
- Дай… Что случилось. Бог с ним, с этим ремонтом. Понимаю, что это не из-за него – просто накопилось. У тебя что-то в личной жизни? Какие-то проблемы? Ты мне скажи, может, все не так печально, как ты думаешь.
Андо поднял голову, глядя Кё в глаза, потом обреченно вздохнул:
- Ты – моя проблема, - медленно вытянул руку и самыми подушечками пальцев коснулся щеки остолбеневшего Тоору. Солист сглотнул:
- Плохая шутка, Дай, - бесцветно проговорил он.
Гитарист горько усмехнулся:
- Вот видишь… Плохо у меня с чувством юмора… - Андо потянулся к солисту и, замерев на секунду, едва коснулся губ - тут же отшатнулся, кое-как удержав равновесие и прижимая ладонь к полыхающей щеке. Оглушительно звонкую пощечину сменило привычное мерное тиканье часов. И дыхание. Спокойное, размеренное и прерывистое, взбешенное. Больше во всем мире звуков не было.
Дай молча встал и вышел из комнаты. Просидев в тишине еще с полминуты, поднялся Кё. Думать ему сейчас было немного сложнее, чем ходить. Но до того, что делать ему здесь больше нечего, он как-то дошел.
Обулся в пустой прихожей. Медленно, еле двигая руками, затянул шнурки, выпрямился. С одной стороны, было как-то неприятно, оставался осадок противоестественности, с другой… он пока не взялся бы описать это чувство.
- Дай, - негромко произнес Кё в темноту квартиры - в более светлый прямоугольник двери спальни медленно вышел темный высокий силуэт. Ниимура вздохнул - он должен был попробовать все вернуть на места. Сохранить хотя бы зыбкую видимость, за которую они оба потом смогли бы цепляться, чтобы хоть как-то общаться.
– Я понимаю, это случайность. Хотя с твоей стороны так подшучивать было не очень честно. Знаешь же, я плохо справляюсь с опьянением, - он натянуто рассмеялся и попытался пошутить: – Только Тошии это гениальную идею не подкидывай: не могу я быть предметом ваших острот - не хочу отбивать хлеб у Шиньи, - он улыбнулся и помахал рукой. Потом подумал, что Дай не различит этого в темноте, и добавил: - Ну ладно… Увидимся завтра…
- Это не было случайностью.
Кё замер. Силуэт в дверном проеме тоже не двигался… и тоже молчал.
- Дай… - солист из последних сил попытался придать голосу шутливо-сердитую интонацию.
- Это не было случайностью. И я люблю тебя.
Вот и все… Кё слушал, как размеренно и неожиданно гулко стучит в висках. Силуэт оперся плечом о косяк, ссутулился и сунул руки в карманы. Тишина стала звонкой и начала резать уши.
- Дай… -наконец не выдержал Кё, - Н-не говори… того, о чем пожалеешь… Не списывай все на мое нетрезвое состояние – сейчас я все понимаю лучше, чем когда трезв… Ты. Сейчас. Сказал… глупость. Это было необдуманно. И ты завтра уже будешь сам над этим смеяться…
- Глупостью было говорить это вслух, - тихий шелест безнадежного вздоха, - …но фактов бы это не изменило. Доброй ночи, Кё.
Фигура исчезла из дверного проема. Тоору остался один. Сколько он так еще простоял - сложно сказать. Из спальни не доносилось ни звука. А в комнате, прижавшись спиной к стене рядом с дверью и кусая губы, стоял Дай, пытаясь уловить хоть какой-то шум из прихожей. Он отчаянно желал услышать шуршание стаскиваемых кроссовок и торопливые шаги по коридору… или хотя бы хлопанье входной двери и топот по лестнице – Кё часто спускался через ступеньку.
Наконец, когда Тоору уже повернулся к двери, послышалось негромкое замечание Андо:
- И если ты привел сюда переночевать твоего приятеля Кибу, забывать его на лестничной клетке так надолго было невежливым…
- А я и не забыл его на лестнице, - с медленным осознанием случившегося проговорил солист, - я забыл его в такси…
Послышалась спешная возня с замком, хлопанье входной двери и быстро затихшие хлопки кроссовок о ступеньки лестницы.
Дай сел на пол, сжав виски ладонями.

***

- Кё! Да что это такое! – Каору щелчком отправил в сторону медиатор. – Опять раньше! Еще два – ДВА! – для убедительности он выставил вперед два пальца, - такта! Понимаешь?! Первый! И второй! Сколько можно?!! Мне вас что, через тест IQ каждый раз перед репетицией прогонять?! А то что-то он у вас непостоянный!
Солист возвел глаза к потолку. Дай угрюмо ковырялся в гитаре. Тоши с Шиньей виновато косились то друг на друга, то на Каору, то на Дая с Кё. Ниикура сегодня с утра уходил поговорить с менеджером и не видел, что солист с гитаристом приехали по отдельности и друг другу до сих пор не сказали ни слова, если не считать общее приветствие. Это все из-за их вчерашних намеков! Ксо, могли бы и помолчать. Может, у них с Даем все только начинается, а они все испортили…
- Что у тебя сегодня? Нога болит? Не выспался? На любимую передачу опаздываешь? Съел что-то не то? – Каору не унимался. – Соберись, в конце концов! Все личный проблемы остаются ЗА порогом студии. А тут ты должен работать! Ясно?!
- Хай, лидер-сан, - Кё безмятежно кивнул.
- И относись серьезнее!
- Хай.
- Так... со второй репризы!

Через полчаса в комнате было страшно находиться. Дай сидел баранкой, вообще предпочитая не поднимать от гитары головы. Кё постоянно отвлекался, обращая внимание на все, кроме криков Каору. Тот уже не знал, как достучаться до солиста, и либо орал на него, либо начинал утробным голосом – от которого в первую очередь серели ударник и басист – вещать о необходимости взаимо-изолировать работу и личную жизнь. Тошия старался держаться поближе к шкафу или, на худой конец, к спинке дивана. Шинья нарадоваться не мог, что ото всех его – как минимум – отделяет барабанная установка.
- Тоши, Шинья – домой, - наконец устало проговорил лидер. Те переглянулись, кинули на солиста и гитариста извиняющиеся взгляды и посчитали за благо убраться.
В студии повисло молчание – такое обычно появляется в учительском кабинете, когда кроме сенсея там находится провинившийся ученик.
- Что за дискриминация? – Дай поднял голову – едва ли не впервые за этот день. – Почему отпустил их? Если со звучанием проблем нет, то ко мне тоже претензий не должно быть.
- А ты куда-то торопишься? – Ниикура уселся на диван.
- Представь себе, - Дай осклабился. Он сразу хотел оборвать Каору, прежде чем тот развернет тему, на которую сейчас – особенно сейчас – Андо предпочел бы не говорить. – У меня сегодня свидание – не хотелось бы опаздывать.
Кё не повернул головы, но ощутимо напрягся.
- О, тогда, видимо, ты не питаешь к приглашенному сильной симпатии, раз уж назначил свидание, на которое заведомо не сможешь прийти, - Каору погасил безмятежную улыбку и резко закончил: – Потому что до конца репетиции еще почти 2 часа.
Дай осекся и, нахохлившись, уставился в окно. Кё кое-как сдержал непрошеную улыбку – выпад Андо его позабавил и... почему-то приятно удивил. Он что, хотел его задеть? Нет, просто злился на Каору… За что?
- Ладно, ненаглядные мои, - лидер откинулся на спинку дивана и перевел взгляд с гитариста на солиста. – Это было бы очень нехорошо с моей стороны указывать вам, что можно, а что нельзя. Но я даже не предполагал, что вы сами не в состоянии отличить красное от круглого. Работа – это работа. Ками-сама, - он взглянул на потолок, ища поддержки, - это же прописная истина - ее даже учить не надо! Дай, Кё, давайте вы проведете четкую границу между и между. Вы не будете впутывать личное в работу, а я не буду совать нос в ваше личное!
Кё как-то странно посмотрел на красноволосого гитариста и перевел подозрительный взгляд на лидера. Нет… не мог Дай прибежать сегодня и всем нажаловаться… На что? На то, что Кё его отшил? На то, что он гей?! Да это самое последнее признание, которое группа услышала бы от Дая, уже после того, что он сатанист, но совершает трижды в день намазы, что это он убил посла Австралии, и это он самолично купает шавку Шиньи.
- Каору, а почему ты говоришь это нам? Не мне и Шинье, не мне и Тошии, не просто мне?
- Потому что… - в конце концов, не стоит разворачивать во весь рост то, что происходит. Он как-то сказал, что личные отношения в группе не приветствует. Но ребята, раз уж все-таки сошлись, стараются хотя бы внешне это отрицать. Если обсуждение этой темы будет вестись без обиняков в полный голос, грош-цена его лидерским увещеваниям. Он махнул рукой - «я вас понимаю… и даже одобряю вашу линию поведения. Но вы должны сейчас сделать вид, что не поняли, что я вас понял…»: - Потому что ребятам я это уже сказал. Просто профилактическая беседа. Веду по двое, потому что по четверо – слишком много, а по одному – слишком долго. Ну все, - он хлопнул в ладоши и поднялся с дивана. – До завтра. Постарайтесь выспаться, и завтра репетируем в полную силу. Спасибо за работу, - лидер поклонился с едва уловимым сарказмом и вышел из студии.
Кё ковырял микрофон. Дай смотрел в окно.
- Что молчишь? – негромко обронил Тоору.
- У меня это неплохо получается – совершенствуюсь, - Дай усмехнулся, не отворачиваясь от окна.
- Ты рассказал, что я вчера напился? – помолчав, небрежно спросил солист. Он имел ввиду другое, но не мог же спросить «ты рассказал, что вчера признался мне в любви, а я тебя отшил?». Произнести – даже в уме – «признался в любви» было невозможно. Все равно что согласиться, что Дай его любит, а такого быть не может. Это просто… - ну не знаю, шутка такая была. Жестокая.
- Нет. Я не стал бы, - Кё повернул голову к Андо и встретился с ним взглядами. - Даже если бы ты сделал что-то большее, чем просто напился.
Солист поджал губы, отвернувшись. Дай поднялся, неспешно закинул на плечо сумку и вышел. А скоро совсем стемнеет. И сегодня ночью обещали дождь. Кё не очень-то любил дождь – от него становилось подозрительно тоскливо и одиноко…
- Ксо! – Кё сорвался с места.
- Дай! – гитарист недоуменно обернулся, когда блондин нагнал его в коридоре. – В конце концов - Каору прав - что мы ведем себя, как маленькие! Мы что, теперь так и будем ходить очи долу и боясь голову лишний раз повернуть? Разговаривать нам, во всяком случае, можно, не так ли?
Дай внимательно посмотрел на него, потом кинул беглый взгляд на пустой коридор, притянул к себе, обняв одной рукой за шею, и быстро поцеловал в губы.
- Конечно можно, - кивнул Андо. Отпустил и пошел дальше. Кё так и остался стоять с распахнутыми глазами и приоткрытым ртом. – Идешь? Давай я тебя подброшу.
- Дай!!! – заорал, опомнившись, Ниимура. Тот, не останавливаясь, помахал рукой – «догоняй». Кё рыкнул и побежал. Обернувшись на топот, Андо сорвался с места и, смеясь, припустил к выходу, вовремя пригнулся, пропуская над головой сумку Ниимуры, так что солисту пришлось еще и останавливаться, чтобы ее подобрать. Они с гиканьем добежали до машин, Кё еще несколько раз прицельно швырнул сумкой, умудрившись сломать зеркальце заднего вида. Дай спасался бегством и приседательством, отстреливаясь собственными кроссовками.

Они сидели на бордюре возле машин, посмеиваясь, и курили. Дай оттряхивал ноги от мелких камушков, Кё вертел в руках отломанное зеркало. Было хорошо.
- Извини, я случайно… - солист с виноватой улыбкой вернул деталь машины ее владельцу.
- Норм, - запихнул в сумку, - я все равно ими пользуюсь только как индикаторами на сближение – если отламывается, значит, ближе нельзя.
Они посмеялись. Практически стемнело. Мимо с шумом проезжали пятна света от фар, таща за собой машины. На магазинах светились вывески, мигала реклама. Небо совсем черное… уже готовое пролиться.
- Не делай так больше, - Кё посмотрел на Дая и снова вернулся к созерцанию проезжающих машин.
- Почему? - просто спросил гитарист.
Кё промолчал. Было очень сложно ответить на вопрос, почему ты не верблюд.
- Сейчас бы горячей пиццы с пивом… - негромко проговорил Андо. – Или, еще лучше, ту неимоверно вкусную дрянь, которую ты учил меня готовить …с вином. Можно даже при свечах, - Кё улыбнулся, опираясь подбородком на руку. Дай смотрел на дорогу и качал сумкой, опустив руки между колен. – Какую-нибудь музыку включить в комнате… но чтоб не очень мешала. Потом можно было бы потанцевать… - блондин искоса посмотрел на друга. Потанцевать… Он никогда не танцевал с парнями – не в смысле вместе, на одном танцполе, а в паре. Странно, но эта мысль не казалась ему неприятной. Потанцевать с Даем… Он бы согласился, наверное. Только, если их не увидят. А если увидят, то что? Подумают, что он гей? Дай не раз танцевал с парнями, Кё видел - ну и что с того? О Дае не ходило подобных слухов. Шутки, да - как и обо всех - но ничего серьезного.
- А потом можно было бы набрать ванную с пеной, поставить много этих маленьких доставучих свечек, и залезть вдвоем в горячую воду. Посидеть, расслабиться… Нахлобучить на головы пенные шапки, посмеяться, - Кё улыбнулся, представив Дая в такой шапке-чепчике. – Я бы тебе сделал шикарный массаж, - Дай сплел кисти и положил на них голову. – Мы бы сидели, обнявшись… и целовались. А потом бы отправились в спальню – хочешь, там тоже можно понаставить свечек, мне не жалко – и занялись бы любовью… Хотя… ты бы, наверное, сопротивлялся, - Дай с сомнением посмотрел на Кё, застывшего с открытым ртом. Вздохнул. – Да, наверное, сопротивлялся.
Спрыгнул с бордюра и, отперев дверь, сел в машину, сделал приглашающий жест рукой. Кё ничего не оставалось, как последовать за ним. О том, что можно сесть в свою машину, припаркованную рядом, у него даже не возникло мысли.
Ехали молча. Дай что-то отстукивал пальцами на руле, а у Кё в гулкой пустоте головы от уха к уху носился голос Дая. «Мы бы сидели и целовались», «занялись любовью», «я люблю тебя» и «Хотя ты бы, наверное, сопротивлялся». Фразы менялись местами, перемежались картинками и иногда водили хороводы… почему-то взявшись за руки. Хотя… откуда у них руки? Но этим вопросом Кё старался не задаваться, потому что на него не получалось сразу найти ответа. И солист подозревал, что и не получится. А долго думать о том, откуда у фраз растут руки, он не мог – боялся, что сойдет с ума… Хотя что-то ему подсказывало, что можно уже не бояться…
Надо было попросить Дая, чтобы он помог ему – уж он то быстро справится. Кё только забыл, с чем… Да это было и не важно. Потому что Дай не захочет ему помогать, он занят сейчас – вон, делает кому-то массаж. Небось приятно! Кё стало до слез обидно: Дай делает массаж кому-то другому! Потому что он – Кё – отказался? Захотелось стать Каору, потому что Каору может кого угодно выгнать откуда угодно. Даже этого… из кровати Дая. Но тут Андо обернулся и улыбнулся.
- Кё, - тихонько сказал он. И солист увидел, что Дай делал массаж одеялу. Тренировался! Для него!
- Кё-ё, - чуть громче позвал гитарист. Тоору счастливо рассмеялся. Его Дай с ним – и он сделает ему массаж!
- Кё-ё! – Андо протянул к нему руку. Кё кивнул и, подойдя к Даю, сел ему на колени и обнял за шею.
- Кё? – в голосе друга послышалось недоумение. Чего он удивляется? Сам же протянул ему руку.
- Обними, - Ниимура довольно улыбнулся. Дай медленно обнял его за талию. Ну, чего он сидит и смотрит? Вон ведь, даже одеялу массаж делал, а на него просто смотрит.
- Сделаешь мне массаж? – Кё потянулся к другу и медленно коснулся его губ своими. Почувствовал, как в улыбке растягиваются губы гитариста. Дай отвечал на поцелуй, сначала очень нежно, едва ощутимо, осторожно, потом все более чувственно, постепенно проникая языком в его рот, властно раздвигая зубы, лаская небо. Рука соскользнула с талии и легла на затылок, большой палец гладил ушко Кё. Ками-сама, как хорошо! Маленький солист всем телом подался вперед.
- Я хочу…- свистяще прошептал он в рот Дая.
- Чего? – так же тихо спросил тот, не останавливаясь.
- Хочу… - Кё никак не мог решиться, что же пожелать, ведь можно загадать всего три желания. Рука легла на пах и начала гладить тесные джинсы. Тут же ее накрыла ладонь Дая.
- Чего ты хочешь? – настойчивый шепот в губы. Было хорошо. Очень хорошо, даже для сна.
…для сна.
Кё испуганно распахнул глаза. На него был устремлен настороженный, внимательный взгляд Дая. Губы все еще касались губ гитариста. Сам Ниимура одной рукой обнимал Андо за шею, а второй… Ками-сама!!!
- Так чего же ты хочешь? – тихо повторил Дай.
Было страшно пошевелиться, но не двигаться было еще страшнее - рука Дая, прижимавшая его собственную, жгла. Кё хотелось провалиться под землю.
- Перестань трястись, - прошептал Андо.
Кё рванулся, выдернув ладонь из-под руки гитариста, и схватился за ручку двери. Дай, не удержав равновесия, навалился на него, с размаху ударившись подбородком об острое плечико Ниимуры и оперевшись ладонью на его пах. Ниимура охнул. В добавок ко всему дверь оказалась закрыта. Вся эта возня становилась абсурдной. Кё готов был расплакаться от отчаянья. Дай приподнялся на руках. Солист попытался дотянуться до кнопок разблокировки на двери водителя, снова уронив на себя гитариста, но теперь его потянул назад ремень безопасности. Кё забился в истерике. Ему уже было все равно. Какое там «достойно выйти из положения»! Сейчас смыслом его жизни было как можно быстрее выбраться из машины! Он вцепился в ремень, бесцельно оттягивая его, второй рукой с размаху молотил по двери, едва не выбивая стекло, сучил ногами, попадая то по частично лежащему на нем гитаристу, то по панелям. Дай под градом случайных ударов, плюнул на все, забрался верхом на колени Кё, прижимая его ноги, и, поймав метающиеся, как придется, руки солиста, крепко обнял. Парализованный, Кё взвыл и, зажмурившись… расплакался... Ками-сама… какой ужас… Он теперь ни-ког-да не откроет глаза. Потому что первое, что он увидит, будет Дай. А если и не первое – завтра репетиция. Вот если бы Андо сейчас вышел из машины и оставил билет на самолет куда-нибудь далеко… Ками-сама, какой кошмар!.. Кё плакал, всхлипывая и пытаясь поднять руки, чтобы закрыть лицо, но Дай держал его крепко. Потом положил голову ему на плечо. Спасибо. Кё не знал, сознательно ли Андо это сделал, но теперь он не видел лица Тоору, и солист был ему за это благодарен.
Через несколько минут истерика окончательно прекратилась. Хотелось поморгать, чтобы согнать оставшиеся слезы, прокашляться, чесался нос… Тоору повел плечами, давая Даю понять, что его уже можно отпустить. Тот выпрямился, глядя на него. Солист, смотря в окно, торопливо вытер слезы, почесал нос… кашлять почему-то было стыдно. Разгоряченной кожи щек коснулась блаженная прохлада - Андо взял его лицо в ладони, поворачивая к себе. Кё, посопротивлявшись, угрюмо поднял на него красные глаза.
- Все действительно так ужасно, что ты скорее выломаешь дверь, чем поцелуешь меня? – Дай смотрел на него. Улыбался. Вернее, почти плакал. Но беззвучно, и с улыбкой. С теплой, понимающей и такой печальной улыбкой. Провел большими пальцами по еще слегка влажным щекам солиста. Приятная мимолетная ласка. – Знаешь, я всегда считал, что мания величия лучше, чем комплекс неполноценности. И ты знаешь, самомнение у меня немаленькое. Но твоих слез оно точно не стоит …твоих слез вообще ничего не стоит.
Кё молчал. Слушал и молчал, ощущая сквозящую неправильность. Так обычно тревожно пищит противопожарка на сигаретный дымок, а потом все помещение заливает хлынувшая с потолка вода. Дай наклонился и прижался губами к волосам Ниимуры. Кё прикрыл глаза. Тихонько стукнулись о стекло первые капли – начинался обещанный дождь. Так они просидели несколько секунд, потом Андо отстранился, пересел на свое сиденье и разблокировал двери, потянулся через солиста и распахнул дверцу с его стороны. Разговор был закончен.

Кё стоял у окна, сжимая в руках кружку, на дне которой пересыпался кофе, и задумчиво смотрел на ночной город. По стеклу кривыми дорожками сбегали капли, порывы ветра сносили их к раме. Город расплывался. Дождь заставлял его чувствовать себя одиноким. Он задумался. Неужели в любую другую погоду он не чувствует себя таковым? Нет? Потому что не задумывается над этим, наверное. А дождь заставляет его думать… может, это пока единственный двигатель его мыслительного процесса… Хотелось живого тепла. Если бы был камин, он бы развел огонь. Но в квартирах такого как-то не предусмотрено. Кё поежился. Было бы здорово сидеть у камина, обняв себя за плечи. Почему он представляет именно обнимающего себя за плечи? Потому что больше некому обнять, наверное… Когда хочется живого тепла, его можно сымитировать – огонь в этом плане действительно близок. Но вот обнять он не сможет, а это имитировать уже нечем… Кё перестал гонять по дну кружки коричневые крупицы кофе и отправился на кухню за давно уже просвистевшим чайником. Хотелось спать. Но этого всегда хотелось. Еще хотелось постоять посмотреть на дождь. Потому что иначе он еще долго не сможет в полной мере посмаковать это чувство одиночества. Оно было бы практически приятным, если бы было разовым, единовременным, если бы кто-то где-то был… Если бы ты понимал, что оно просто случайно проявилось, а потом опять исчезнет, а не то, что сейчас оно стало сильнее, а потом просто опять ослабнет… но никуда не денется. Хотелось… очень хотелось решиться. И никак не получалось. Решиться от него избавиться. Но тот, кто мог бы в этом помочь, сейчас считает себя виновником всех бед. Теперь – Кё не сомневался в этом – даже шутки на щекотливую тему солист от него не дождется… Надо что-то делать. Иначе будет потом очень плохо. Потому что уже сейчас - плохо.

***

Дай бы и дальше флегматично игнорировал телефонный звонок, но он уже почти 10 минут заглушал главных героев какого-то фильма. В принципе, гитариста это мало расстраивало – фильм он все равно начал смотреть не с начала и не собирался досматривать до конца, но раздражало порядком. Дайске прогнулся, подцепил телефонную трубку и взглянул на экран. Высвечивался почему-то Тоору. То, что Ниимура может ему позвонить, казалось настолько нереальным, что первой мыслью было - «глюк сети». Поколебавшись, он все-таки нажал на кнопку приема вызова.
- Моси-моси… - да, это голос Кё.
- Вечер, Кё, - Дай глянул на часы… Ну, пока еще с натяжкой вечер
- Ммм… Дайске… Что ты сейчас делаешь?
- Готовлю и убираюсь в квартире, - от неожиданности соврал Дай. Хмуро подумал, что уж лучше бы тогда сразу сказал, что моет окна и закупается в магазине. – В смысле, только собирался…
- Решил на ночь наесться? – Тоору рассмеялся. – Приезжай ко мне тогда, что ли. Накормлю.
Дай отстранился и удивленно посмотрел на трубку, будто так что-то прояснится, снова прислонил к уху.
- То есть… сейчас к тебе подъехать? Домой?
- Ну да. Давай, жду тебя через 30-40 минут.
Понеслись короткие гудки. Дай слушал их, пока они не сменились сначала шуршанием, потом длинным, а потом тишиной. Но, так или иначе, поднялся, собрался и – Бог знает зачем - захватив с собой бутылку вина, спустился к машине.

Ааа, дебила кусок! Вот зачем он это сделал? Кё вышагивал по квартире. Дай наговорил тогда кучу романтической чепухи, а он – Кё – сейчас демонстрирует чудеса шизофрении! Ксо… Он уже всерьез подумывал перезвонить и все отменить. Взял трубку и, набрав номер Дая, кинул взгляд на часы. Хм… почти час прошел… Раз еще не подъехал, значит, вот-вот будет…
- Кё, - сбивчивый голос Дая, поднявшего трубку гудке на четвертом, - мм, я скоро… Сейчас в магазине… По пути, просто… решил заехать… а тут такие пробки… в смысле, после магазина…
- Оу… - стало как-то неловко… и совершенно нечего сказать… - Ну… хорошо. Подъезжай тогда.
- А… угу, - невнятно... молчание и с запозданием короткие гудки.
Кё ругнулся на себя сквозь зубы и пошел слоняться по квартире.
Андо сжимал телефон в руках. Ни в каком магазине его не было – примчался сюда пулей и вот уже почти полчаса сидит в машине – трясется. Никак не может разглядеть, у Ниимуры свет погашен или просто такой слабый… или это не окно Ниимуры?.. Ну что за детсад? Кё хочет поговорить. Им НАДО поговорить, иначе кто знает, как они будут общаться. А ставить под удар группу – чуть бесчестнее, чем просто идиотизм. И Кё большой молодец, что первый позвал, потому что сам Андо бы не решился. Правда, как пока этому молодцу в глаза смотреть, Андо не определился.
Кё надоело изводить себя беспокойным хождением из комнаты в комнату, - он зашел в гостиную и сел на подоконник. За окном город все еще был расчерчен неясными потеками дождя. Наверное, глупо сейчас будет выглядеть… когда Дай придет… Просто он – Тоору – нервничает… и боится… поэтому немного нервничает… Ксо… Кё достал сигарету и потянулся за зажигалкой, бросив взгляд вниз на улицу. Секундная пауза и сигарета едва не выпала из разъехавшихся в улыбке облегчения губ. Дай тоже нервничает. Вон его машина. Солист закурил и, сев поудобней, с интересом уставился на машину.
Спустя пару сигарет, блондин набрал номер Дая.
- …
- Поднимайся, - просто сказал блондин.
- …не могу, - проговорил Красноволосый гитарист.
- Почему?
Секундное молчание.
- Боюсь, Кё.
Напряженно прикрытые в ожидания ответа веки, обреченный тихий выдох одного, философское пожимание плечами, теплая полуулыбка второго.
- Я тоже… Поднимайся… - короткие гудки. Вот теперь можно вытащить из духовки противень – остыть не успеет.
Дай со вздохом вытащил под дождь собственное сопротивляющееся тело, запер машину и вошел в подъезд. В лифте повыяснял отношения с зеркалом – помирились. Позвонил в дверь, по привычке закрывая глазок пальцем, словно это имело сейчас смысл.
Кё открыл почти сразу, пропустил Дая. Гитарист, не пытаясь поймать взгляд Тоору, протянул ему бутылку.
- Держи. Это не попытка споить. Просто вино отличное. Сам как-нибудь выпьешь.
- Спасибо, - Ниимура забрал бутылку, - как раз не хватало для полноты обстановки. Проходи в гостиную. Я сейчас, - и отправился на кухню открывать вино.
Кё ушел на кухню, быстро открыл презент, взял бокалы и вернулся в комнату. Дай стоял посреди комнаты с задумчивым видом. Музыкальный центр играл какую-то ненавязчивую мелодию, уютно, по-домашнему накрытый на двоих стол красовался той самой вкусной дрянью, которую в тот раз готовил Кё, на шкафу и столе в подсвечниках мягко трепетали несколько язычков огня, плавя ароматизированный цветной воск и наполняя комнату неуловимым смутно знакомым запахом и мягким светом. Дай медленно повернулся к вошедшему вокалисту.
- Кё… - взгляд был серьезным и требовательным. Тоору помедлил и, опустив глаза, подошел к столу поставить бутылку.
- Может, это только мне не кажется забавным… Что это?
- Я… - запинка. Не умею. Секунда. Не умею!!!
Тоору медленно отстранился от стола и так же медленно повернулся к Даю. Шаг. Ну, еще один.
- Я… приготовил не ту дрянь? – вымученная виноватая улыбка. – Потому что насчет свечей, музыки и вина я точно помню.
Ну, ты наговорил достаточно, чтобы на оставшийся вечер твой язык отказался воспроизводить бредовые бессмысленные высказывания своего хозяина. Кё не видел взгляда Дая, напряженно выискивая различия между соседними клетками паласа у ног гитариста. Дай слегка качнулся в нерешительности, потом несколько быстрых шагов, и он внезапно оказался очень близко. Дай обнимал светловолосого солиста, крепко, обхватив за плечи и прижимая к себе, а Кё, уткнувшись носом в грудь Андо, потихоньку пытался справиться со свалившемся с потолка ощущением правильности и огромного счастья. Дай прижался губами к светлой макушке:
- Я… правильно тебя понял?
А ты мог меня понять неправильно?.. Только бы попробовал! Было очень хорошо, тепло и спокойно, хотя сердце плясало… Было лучше, чем от камина… Кё кивнул, глупо улыбаясь и сдерживаясь, чтобы так же глупо по-детски счастливо не захихикать.
Дай прерывисто выдохнул ему в волосы, прижав к себе так, что на минуту стало трудно дышать, отпустил и, подняв за подбородок лицо Тоору, коснулся губ. Мягко, нежно. Тут же, не удержавшись, страстно поцеловал, глубоко проникая языком в открывшийся ротик Кё. Он замер, пробуя и наслаждаясь, и начал отвечать, переплетая языки, лаская зубы гитариста и пытаясь прикусить его губы. Дай отстранился, улыбаясь и обнимая Тоору за талию.
- Если бы ты только знал, какое счастье тебя целовать, - прошептал он солисту и тихонько рассмеялся, видя, как Кё заливается краской.
- Не смешно! – Кё зашебуршал пальцами по пуговице рубашки Андо. – Только… Я не расставлял свечки ни в ванной, ни в спальне… - И добавил на заинтересованно-вопросительный взгляд гитариста: - Пока меня можно только целовать… ну и обнимать. Я… должен привыкнуть… что теперь, оказывается, гей…
Дай, сморгнув, взорвался хохотом, - Кё вскинул возмущенный взгляд, поэтому гитаристу пришлось срочно искать способ не дать Тоору высказаться.

back