-Наоки, - тихо по каплям слетело его имя с моих губ. А он всё так же недвижно сидит, опершись на гитару, и смотрит в окно: зеркальное здание какого-то офиса, яркие рекламные щиты и кусочек неба. И я уверен, что он смотрит именно на этот маленький кусочек неба. Он вообще-то не любит говорить, но однажды сказал, что в этом Городе ему безумно не хватает неба…
-Наоки, - подхожу и закрываю ему ладонями глаза, чувствую кожей как вздрогнули его ресницы…
-Юуки? – он не кричит, а едва слышно спрашивает… Такой тихий Наоки… А мне порой так хочется заставить его закричать моё имя… От мелькнувшего в мыслях образа меня бросило в жар… О нет, я опять думаю об этом…
-Мне кажется, ты очень устал! - улыбаюсь и плюхаюсь на диванчик рядом с ним.
Наоки опускает глаза.
-Так что у меня предложение! Ты сегодня вечером свободен?
Наоки задумчиво и кокетливо одновременно наклоняет голову:
-Да.
Я чувствую, как моя улыбка становится ещё шире. Я встаю с диванчика и беру гитару.
-Юуки? А мы куда-то пойдём?
-Узнаешь, - подмигиваю ему и предлагаю вернуться к репетиции.

-Что это? – Наоки удивлённо смотрел на тёмные очертания какого-то здания на фоне неба, цвета августовских персиков.
-Завод какой-то, - Юуки пожимал плечами и взяв его за локоть, потянул в сторону «завода какого-то», - пойдём скорее!
-А можно? Он заброшен?
-Может быть…
-Ты сумасшедший!
«Из-за тебя…» - Юуки, прикусив губу, завистливо наблюдал, как косые лучи-пальцы вечернего солнца ласкают лицо Наоки.
Деревянная дверь служебного входа была ввалена внутрь, сверху лежали какие-то болты, серые осколки черепицы, крошки осыпающейся штукатурки. Стоял резкий сладковатый запах гнили и плесени. В комнатушке было светло, маленькое зарешёченное окошко с обломанной решёткой щедро пропускало свет. У стены стоял стол, лежали обшарпанные доски светло-зелёного и грязно-белого цветов, в куче малиновых и лиловых тряпок, подёрнутых плесенью, мерцали осколки прозрачного стекла. Шуршащий, шелестящий звук набился в уши, глаза… Наоки закашлялся от запаха гнили.
-Здесь могут быть крысы, - невинно сообщил Юуки.
-Жутко… - Наоки вздрогнул, оглядывая комнатку, и непроизвольно взял вокалиста за руку, сильно сжав его ладонь.
-Идём?
Наоки кивнул, и они прошли в комнатку. Дверь в цех не открылась сразу, ржавое железо плотно въелось в проём. Юуки с силой толкнул дверь плечом.
-Ты испачкался, - Наоки аккуратно, кончиками пальцев стряхнул рыжую пыль с тонкого джемпера Юуки.
-Спасибо, - Юуки почувствовал неизведанную нежность… И он не мог точно сказать, это было его ощущение или Наоки, или их двоих сразу? Об этом было так страшно и радостно думать: а вдруг Наоки тоже не равнодушен к нему?..
Цех был сухим и пыльным, терпкий запах старой штукатурки и цветной пыли висел в воздухе, паутинами оседая на перила лестниц, железные обломки и бесформенные ломы, разбросанные по полу. Пол прохудился, кое-где была земля, где-то остались чёрные пятна от вытекшего мазута, иногда попадались жидкие лужи, наполненные чёрной липкой вязкостью машинного масла.
-Так романтично, - Наоки усмехнулся, следуя за Юуки и не отпуская его руки.
-Дальше будет ещё лучше.
Пригнувшись, они прошли под огромной трубой, с оборванными листами металла, пропитанными коррозией и душным оранжевым грибком. Стараясь не касаться шершавых перил, музыканты поднимались по железным ребристым ступеням винтовой лестницы. Шаги гулким эхом разлетались по цеху, отскакивая от стен и путаясь в пыльных паутинах.
Юуки неожиданно остановился и на ощупь попытался открыть люк в низком потолке коридорчика, где они наконец оказались.
-Помоги мне, - Наоки подошёл ближе и толкнул люк наверх. С кашляющим скрежетом люк поддался и распахнулся. Ладони Юуки снова закрыли глаза Наоки.
-Ты чего? – тот замер.
-Закрой глаза, хорошо? И не открывай, пока я не разрешу.
-Вообще-то это я лидер-сан! – улыбаясь, попробовал возмутиться басист.
-Это только в музыке. В жизни лидером, пожалуй, буду я.
-В смысле? – Юуки оставил без ответа вопрос о двусмысленности его собственной фразы.
Поддерживая Наоки за талию, Юуки помог ему подняться по ступенькам и выбраться на крышу. Немного оглядевшись, он подвёл его к самому краю.
-Открой глаза, - шепнул он, слегка прикоснувшись губами к коже Наоки.
-И где… Аах… - атласным куполом нависло над Наоки небо, окружив его синевой со всех сторон. Где-то в центре купола одинокой полоской поблёскивал сырный серп месяца. И всё небо было усеяно алмазной пылью звёзд. Звёзды, звёзды были повсюду, куда только не кинешь взгляд, они забирались в глаза, в волосы, в карманы, цеплялись за пальцы, умоляя обратить на себя внимание. Наоки на мгновение забыл о том, что умеет дышать, чувствуя каждой клеткой своего тела это бездонное небо… Лёгкий порыв ветра растрепал его волосы и вернул к реальности.
-Юуки… Спасибо, это так волшебно…
-Я рад, что тебе понравилось, - вокалист удобно устроился на крыше и пригласил Наоки сесть рядом, - у меня тут ещё кое-что… Юуки достал небольшую бутылку дешёвого белого вина, - помнишь: люди-перечницы, Джим Морисон и всё такое?
Наоки внимательно посмотрел на этикетку с безвкусными виньетками.
-Помню! Как же можно забыть дилановского неофита и тот безумный четверг? – он рассмеялся, потянувшись к открытой Юуки бутылке.
-Можно я сначала?
Наоки лукаво улыбнулся и поднёс бутылку к губам Юуки.
-Прямо так?
Басист кивнул, невинно склонив голову набок и захлопав ресницами, Юуки обхватил губами горлышко и медленно сделал глоток.
-Хочешь также? – игриво подмигнув басисту, предложил он. Наоки кивнул, облизнув губы.
Юуки определённо нравилась эта игра, он сел ближе, вплотную прижимаясь к Наоки, и поднёс зеленоватую бутылку к его губам.
Отставив вино в сторону, Юуки несколько секунд с безумным обожанием в глазах любовался смутно освещённым неверным светом лицом Наоки. Басист сидел, не шевелясь, страх и желание мешались в его взгляде. Наконец Юуки наклонился вперёд, соединив их губы, мягко, нежно ласкал он влажные губы басиста, позволяя ему почувствовать вкус поцелуя и насладиться этим вкусом. Наоки обхватил его руками за плечи, прижимаясь ближе, закрывая глаза и откидывая голову назад, позволяя Юуки завладеть поцелуем, управлять Наоки…
Юуки, чуть подтолкнув, заставил его лечь на спину…
-Ай! – Наоки резко открыл глаза и оттолкнул Юуки.
Непонимание и обида появились в затуманенных поволокой страсти глазах вокалиста.
-Там что-то… - Наоки вытащил потемневший от сырости болт и бросил его куда-то в темноту. Юуки улыбнулся:
-Прости, я должен был подумать об этом… - вокалист снял свой тонкий джемпер, и расправив его на холодном бетоне крыши, уложил Наоки на тёплую ткань, пропитанную его парфюмом и его ароматом.
-Ничего… - Наоки снова обнял его, притягивая к себе.
Одна рука Юуки вплелась в мягкие локоны, другой вокалист вытащил из кармана тюбик с любрикантом.
-Ах ты!.. – Наоки возмущённо посмотрел на него, - ты за этим меня сюда привёл?
-Нет… Но я мог хотя бы помечтать? К тому же… ведь пригодилось, - губы Юуки расползлись в виноватой улыбке. Наоки рассмеялся, а вокалист, коротко целуя его, расстёгивал пуговки на рубашке басиста, лаская подушечками пальцев каждую клеточку кожи. Наоки застонал, когда губы Юуки спустились на шею, неожиданно жестоко прикусывая, а потом также же нежно зализывая красные точки.

Один за другим вспыхнули прожекторы, облив золотым тёплым светом белёсых ночных бабочек и разноцветные масленичные гирлянды: жёлтый-красный-зелёный…
Я чувствую дыхание Юуки на своей коже, он целует мою шею, плечи, снова возвращается к губам. Его руки снимают мою одежду, блуждают по телу, будто пытаются запомнить каждый миллиметр…
Сама собой повернулась ручка старого музыкального автомата. Невидимая монетка упала в его ненасытный железный рот, и зазвенели скрежещущие звуки, словно бы старой пластинки.
Язык Юуки проводил влажные дорожки по моей груди, оставляя за собой приятный холодок летнего ветра. Крыша такая жёсткая, но так приятно лежать на его тёплом свитере и чувствовать его горячее тело сверху.
Я не мог узнать, что это. Юуки подошёл ко мне и обнял за талию, приглашая на танец. «Это «The Doors», малыш. Тебе привет от Джима Морисона», - произнёс он, наклонившись ко мне.
Юуки провёл рукой по моему бедру, ещё раз. Он водил кончиками пальцев по чувствительной кожи до тех пор, пока я не застонал и не обнял его ногами за талию, пытаясь спрятаться от сладкой пытки.
Прокуренный голос Джима будто заставлял нас двигаться. Шаг, поворот, шаг. Юуки так близко, его руки так властно обнимают меня и мне безумно нравиться подчиняться ему.
Непроизвольный всхлип и я сильнее прижимаюсь к нему, уткнувшись в его плечо. А два его пальца во мне, растягивают меня, пытаются найти «сладкую» точку. Ещё два пальца, слёзы собираются в уголках глаз, и губы совсем пересохли, мне не хватает воздуха.
Его руки скользят по моим бёдрам, потом забираются под рубашку, а я закрыл глаза от наслаждения и вцепился в него, будто боюсь заблудиться на этой пустой, посыпанной песком площадке.
Он так серьёзно смотрит на меня, потом приподнимает мои бёдра и плавно входит, одновременно слизывая солёные дорожки моих слёз.
-Ах! – Крик заглушает его поцелуй. Несколько секунд он не двигается, потом начинает медленно выходить, чтобы снова погрузиться до самого конца… Мои бёдра непроизвольно начинают двигаться ему навстречу, я чувствую его частое дыхание и словно со стороны слышу свои стоны и всхлипы.
Он всё кружит и кружит меня в этом колдовском танце. Я уже не вижу ни гирлянд, ни бабочек, только его глаза, горящие миллионом эмоций. Он всегда такой настоящий, яркий, рядом с ним я чувствую себя блёклой фотографией… Он ещё сильнее прижимает меня к себе и я с трудом сквозь шум в ушах и аккорды The Doors слышу его голос…
-Наоки… Я люблю тебя, - мои ноги теперь на его плечах, позволяя ему проникнуть ещё глубже; я обнимаю его плечи, рисуя круги подушечками пальцев и легонько царапая разгорячённую кожу.
Услышав его слова, я открываю глаза и хочу ответить ему, но в тот же миг всё вокруг становится белым на миг и дурманный водоворот страсти подхватывает меня.
-Юукиии!!! - Я вижу звёзды, мириады звёзд и чувствую, как внутри меня разливается тепло…
Музыка затихла так же внезапно, как и зазвучала. Один за другим погасли глаза циклопов-прожекторов. В полной темноте я ощущал только его тепло. Он нежно заставил меня поднять голову: «Смотри. Эти звёзды – только для тебя. Это мой дар тебе»…

Юуки всё ещё лежал на Наоки, удобно уложив голову на грудь басиста. Наоки пальцами перебирал его волосы и улыбался чему-то.
-Скажи это ещё раз, - попросил он.
-Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя, - Юуки обнимал его и время от времени целовал влажную кожу.
Наоки потянулся за забытой бутылкой вина и сделал глоток.
-Я тоже тебя люблю. Спасибо.
-За что?
-За то, что подарил мне это небо, я так давно мечтал увидеть его – такое большое и такое близкое… Ты исполнил мою мечту…
-Ты тоже исполнил мою мечту.
-Какую? Заняться со мной любовью на крыше заброшенной фабрики? Индустриальщик ты ненормальный! – Наоки рассмеялся и растрепал волосы Юуки.
-Нет… я хотел услышать, как ты кричишь моё имя… Только теперь, когда я услышал, я хочу слышать это как можно чаще…
-Ты на что-то намекаешь или мне кажется?
Юуки промолчал и сел.
-Тут холодно. Давай оденемся, - вокалист дотянулся до рубашки Наоки и помог ему надеть её.
-И ты что-то имеешь против индастриала? – спросил он, застёгивая пуговки.
-Ммм, - Наоки застегнул молнию на джинсах Юуки, ущипнув его за бедро.
-Ай! Тогда в следующий раз поведу тебя в лес! – Юуки в отместку несильно шлёпнул басиста, когда тот наклонился за своими брюками.
-Юуки! – возмутился парень, вышеупомянутый Юуки сразу же заткнул ему рот поцелуем.
-Ты даже не представляешь, как я сильно тебя люблю! - вокалист крепко-крепко обнял Наоки.
-Неужели так же, как я тебя? Пойдём к тебе… тут действительно холодно, - Наоки взял Юуки за руку.

Улица была пустая и зелёная от летней лиственной дымки. Где-то звякнула монетка и заскрежетала до боли знакомая мелодия… Юуки и Наоки шли молча, крепко держась за руки, словно боясь потерять друг друга в этом бездонном мире опрокинутого неба, бетонных куполов фабрик и скрежещущих аккордов…