ПРОЛОГ

Сколько Леда себя помнил, он всегда был педантом. Чуть ли не с детства окружающие говорили о его дотошности. И хотя педантичность является, скорее, негативной характеристикой, он очень гордился таким качеством и большую часть достижений в своей жизни считал именно результатом строгости и требовательности к самому себе.
Но проявлялась она не только в неустанном самосовершенствовании. Благодаря своей особенности Леда стал счастливым обладателем длинного списка обременительных привычек.
В частности, каждый раз уходя из студии, он перепроверял, оставлены ли вещи на своих местах, все ли выключено из розеток и не забыли ли что-нибудь не столь аккуратные согруппники. Впрочем, если Агги в очередной раз оставлял очки, а Джури забывал захватить телефон, толку от находки было мало. Обычно все уходили намного раньше Леды, и не гнаться же за коллегами, чтобы вернуть забытое.
Но, тем не менее, привычке лидер не изменял и за порядком исправно следил.
…В очередной раз после затянувшейся репетиции Леда окинул хозяйским взглядом всю студию и выключил свет. Запирая дверь, он заметил, как в конце коридора открылся лифт, но из кабины никто не вышел, да и весь этаж был совершенно безлюдным. Это натолкнуло на мысль, что человек, нажавший кнопку вызова, лифт не дождался. Оценив, что если он не поторопится, придется снова вызывать и ждать, лидер провернул ключ в замке и со всех ног бросился к кабине.
Коридор был на редкость длинным, и Леда не сомневался, что по закону подлости он не успеет.
Ждать лидер не любил. И, как ни странно, особенно сильно раздражало бессмысленное зависание на светофорах и возле лифта. Казалось бы, мелочь, всего несколько минут, но прикинув как-то раз, сколько драгоценного времени жизни теряется, если просуммировать эти минуты, он ужаснулся.
Все эти мысли за долю секунды пронеслись в голове Леды, а ноги сами несли к уже закрывающейся кабине лифта.

ВАРИАНТ I. "Если успеет…"

В последний момент он все же успел. Буквально заскользив по полу, Леда влетел в закрывающийся лифт, больно ударившись плечом о дверь. Потирая ушибленное место, он все равно порадовался, что не придется ждать, и начал искать в сумке ключи от машины.
Улица встретила весенней прохладой и свежестью. Вдохнув поглубже, лидер умиротворенно подумал о предстоящем спокойном вечере дома, а заодно отметил, какая последнее время стоит хорошая погода.
На парковке было почти темно, вероятно, из-за позднего времени. Машин осталось совсем немного, как и освещенных окон в здании. Далеко не все отличались настолько сильной любовью к работе, как Леда, и большая часть сотрудников давным-давно разъехалась по домам.
Лидер нажал на кнопку брелка, и машина приветливо мигнула фарами. Усевшись на водительское место, он привычным жестом повернул ключ в зажигании и… Ничего не произошло. Двигатель не отозвался знакомым урчанием, а гитарист лишь растеряно повторил попытку.
- И что мне теперь делать? – озадаченно поинтересовался он, ни к кому не обращаясь.
После ряда безрезультатных проб завести автомобиль, Леде стало понятно, что фокус не удастся. Тащиться на общественном транспорте не хотелось, и, тихо выругавшись, лидер решил вызвать такси.
"А завтра еще придется разбираться с ремонтом", - уныло подумал он, пытаясь оценить сколько времени, да и денег потратит.
Сидеть в салоне смысла не было, ведь в такую замечательную погоду лучше постоять на воздухе, и потому, недолго думая, Леда выбрался наружу.
Опершись локтем на крышу машины, второй рукой он вытащил телефон, набирая по памяти номер первой вспомнившейся службы такси. Но вдруг услышал за спиной:
- Здра-а-авствуйте.
Ситуацию Леда оценил быстро. Темная безлюдная парковка, ни души вокруг, три здоровых недоброжелательно улыбающихся мужика и он. Шансов никаких. Хотя по идее в здании была охрана, но как раз в этот день машину он умудрился поставить совсем далеко от входа. Не докричаться и не добежать.
О том, чтобы ввязываться в драку, даже вопрос не стоял. Леда был не робкого десятка, но, как говорится, один в поле не воин. Кроме того, каждый из противников был выше его, да и шире в плечах.
- Давай ты с нами по-хорошему чем-нибудь поделишься, - гнусавым голосом сказал один из парней.
- Пошел на хер! – храбро выдал Леда.
Он прекрасно понимал, в каком положении оказался, но сдаваться без боя, как слабая девчонка, противоречило самолюбию. Однако через секунду гитарист пожалел о своих смелых словах.
- Как хочешь… - с неприятной улыбкой пожал плечами, судя по всему, главный в этой компании.
Леда похолодел, когда увидел блеск металла в руках говорившего. Во рту моментально пересохло, а ноги стали ватными. Неосознанно гитарист отступил назад, ни в силах отвести взгляд от лезвия в полуметре от себя.
- Куда ты меня посылал? – с угрозой в голосе поинтересовался тип с ножом, делая шаг вперед.
А Леда мысленно ругал себя за трусость и приказывал собраться, но от страха не получалось даже слова сказать. Оценив его состояние, компания отморозков разразилась хохотом, и их развеселившийся лидер взмахнул лезвием перед самым лицом Леды, отчего у гитариста потемнело в глазах.
"Бежать…" – слабая мысль о единственном возможном спасении промелькнула в голове.
Почему-то он был уверен, что одним кошельком не отделается, и спасаться надо бегством. Но как это сделать, если за спиной его собственная машина, а перед ним полукругом стоят три бугая, преграждая все пути к отступлению?
На секунду зажмурившись, Леда призвал на помощь всех известных богов, понимая, что уже обречен, когда вдруг откуда-то послышался голос.
- Отвали от него!


Глава I.

Сказать, что увидев непонятно откуда взявшегося Агги, Леда был рад – ничего не сказать. И хотя вероятность победы в стычке по-прежнему оставалась очень небольшой, гитарист ощутил, как отлегло от сердца. Все-таки любая неприятность, поделенная на двоих, не так страшна.
- У него нож! – выпалил лидер.
Но Агги уже сам увидел, так как вся троица развернулась на сто восемьдесят градусов, оказавшись с ним нос к носу.
- Вот оно что, - басист даже не дрогнул.
Медленно приходящий в себя Леда испытал нечто похожее на восхищение. Улыбка друга казалась хищной, и сам он не выглядел испуганным.
А что произошло через секунду, гитарист даже не успел осознать.
Нож со звоном полетел на асфальт, а следом и его обладатель, которого Агги изо всех сил приложил кулаком в челюсть. Два напарника потерпевшего поражение отморозка, как по команде, хотели наброситься на басиста, но в этот момент Леда будто очнулся. Парализовавший страх никуда не делся, но словно отступил на второй план, и, повинуясь скорее инстинктам, чем здравому смыслу, гитарист что есть мочи врезал по затылку одному из парней. Рука сразу отозвалась острой болью, а не ожидавший нападения сзади враг начал медленно оседать на землю.
Схватившись второй рукой за пострадавшую кисть, Леда оглянулся и пораженно увидел, что бой окончен – на земле перед Агги лежал скрючившийся от боли третий противник.
Прямо под ногами гитариста, выплевывая кровь, пытался подняться злополучный обладатель потерянного ножа, а последний член вражеской команды не подавал признаков жизни. Леда с тревогой подумал, не слишком ли сильно приложил его по затылку. Хотя он ведь защищался…
- Полицию вызовем или сами уберетесь? – поинтересовался у новых знакомых Агги, отступая к лидеру и загораживая его спиной.
- Ты пожалеешь… - процедил один из парней.
Двое более-менее целых отморозка помогали подняться третьему, который только начал приходить в себя и жалобно постанывал.
- Как же! Проваливай давай! – грозно огрызнулся басист.
Прихрамывая и тихо ругаясь, троица заковыляла с парковки, а Леда с тихим стоном прислонился к своей машине, закрывая глаза и потирая пострадавшую руку.
- Очень больно?
Гитарист почувствовал, как Агги взял его за раненную кисть, легонько поглаживая.
- Выживу, - выдохнул лидер, не желая признаваться, что от боли хочется выть.
- Сразу видно, лидер-сан, что дерешься ты нечасто. Кто ж так бьет? Силу рассчитывать надо.
- В отличие от некоторых, я интеллигентный человек и поколачивать людей на улицах не склонен, - добродушно парировал Леда и наконец открыл глаза.
Агги весело улыбался, продолжая держать его за руку.
- А все же круто ты его! – в голосе басиста слышалось легкое восхищение, а иронию лидера он пропустил мимо ушей.
- Куда мне до тебя, - улыбнулся в ответ Леда и поинтересовался. – Ты занимался единоборствами?
- Какими еще единоборствами? – удивился Агги. – Бить морды – это не единоборство.
- Ну, все равно… У него нож был…
- Просто эффект неожиданности, - отмахнулся басист. – Как рука? В больницу поедем или так заживет?
- Так заживет, - отрицательно замотал головой Леда.
Никуда ехать он категорически не хотел. Кроме того, почувствовал, что теперь его покидают силы, а тело бьет крупная дрожь. Высвободив ладонь из захвата Агги, он обхватил сам себя руками, но это не помогло. Стучали даже зубы.
- О-о-о, - протянул басист и обнял его за плечи. – Перенервничал.
- Сейчас пройдет, - выдавил Леда, чувствуя самый настоящий стыд из-за того, что так глупо трусится, тем более теперь, когда уже все позади.
- Тебе выпить надо, - друг ласково поглаживал его по спине, пытаясь успокоить.
- Может, и надо, - не стал спорить лидер.
- Тогда поехали, - Агги не разжимая объятий повел Леду к своей машине.
- Спа-с-сибо… - говорить, не заикаясь, было тяжело, и гитарист сам не понимал, что на него нашло.
- Не переживай, - ободрил согруппник, открывая дверь и помогая забраться внутрь. – Такое бывает после сильного испуга. Скоро пройдет.
- Я не ис-с-пугался, - возмутился Леда, мысленно уговаривая себя расслабиться и прекратить дрожать.
- Конечно, не испугался, - согласно кивнул басист. – Если бы ты испугался, так бы не врезал тому придурку.

***

Только оказавшись в полумраке какого-то незнакомого тихого бара, Леда почувствовал, что успокаивается. Расслабленно развалившись на мягком диване, он прикрыл глаза, особо не прислушиваясь, что именно заказывает Агги. И только когда официантка отошла, он взглянул на друга, который задумчиво рассматривал скатерть.
- Спасибо тебе, - запоздало поблагодарил лидер. – Ты меня спас.
- Преувеличиваешь, - басист, не поднимая глаз, отрицательно мотнул головой.
- Ничуть, - возразил Леда. – Я когда этот нож увидел, с жизнью простился.
- Это нормально – испугаться в такой ситуации, - Агги слабо улыбнулся.
- Ты вот не испугался, - в голосе гитариста прозвучало восхищение напополам с легкой завистью.
- Испугался, - Агги уже широко улыбался, облокотившись на спинку дивана и закинув руки за голову. – Но я увидел положение дел издалека, и у меня было время собраться.
- Кстати! – Леда подозрительно сощурил глаза. – А как ты там оказался? Ты же ушел чуть ли не за полчаса до меня.
- Вышел, обнаружил, что нет сигарет, - невозмутимо пояснил друг. – Пошел к ближайшему супер-маркету, пока туда, пока очередь, пока назад… Возвращаюсь и вижу, лидер-сан знакомства на темной улице заводит. Конечно, сразу решил составить компанию.
Леда только тихо рассмеялся, понимая, что почти пришел в себя.
"Все же круто мы их!" - с гордостью думал он, пока официантка ставила перед ними стаканы и бутылку джина.
- Интересный выбор, - оглядел заказ Леда.
- А почему бы и нет? – пожал плечами Агги, наполняя поочередно их бокалы.
Против джина Леда ничего не имел и поднял свой стакан.
- За тебя!
- За нас, - уточнил басист.
- Хорошо, за нас, - не стал спорить гитарист. – За нас, победителей ночных придурков.
Басист рассмеялся, а Леда залпом осушил бокал, чувствуя, как во всем теле разливается приятное тепло. То ли от выпитого, то ли от умиротворения.

***

- …Последний раз это случилось, когда мне было лет десять…
Язык заплетался, но Леда все равно хотел рассказать занимательную, на его взгляд, историю.
- Тогда я был не один против троих, а просто один на один… - гитарист выдохнул после длинного для его состояния предложения и продолжил. – Но я ужасно трусил, и он меня уделал…
Агги снисходительно наблюдал за ним, подперев щеку рукой, а лидер все никак не унимался.
- Но я в долгу не остался! Пришел как-то к нему домой, но звонить не стал! – отрицательно помотав головой, гитарист улыбнулся. – А просто… - шепотом продолжил он. – Нацарапал на двери всего три слова…
В попытке склониться к уху басиста, Леда фактически завалился на него всем телом и громко зашептал.
- Ну, ты даешь! – Агги разразился громким хохотом. – Что, так и написал?
Довольный произведенным эффектом лидер усиленно закивал.
- Супер!
Басист поднял большой палец левой руки в знак одобрения, а Леда расплылся в польщенной улыбке. Кто бы мог подумать, что воспоминания о не самом достойном детском поступке может вызвать столько веселья у Агги и столько удовлетворения у него самого.
- Не знал, лидер-сан, что ты мелкий пакостник.
Агги весело поглядывал на него, а Леда лишь подмигнул в ответ.
Какое-то время они сидели молча, а после его друг начал собираться.
- Нам пора домой. Сейчас вызову такси.
- Нет, - воспротивился выпивший Леда. – Лучше ты нас отвези.
- Если я повезу, недалеко мы уедем, - Агги щелкал кнопками телефона.
- Ну, вот еще… - расстроился Леда, и эта фраза была последним, что он четко помнил.
Как они садились в такси, как доехали до его дома, как добрались до квартиры, впоследствии он вспоминал очень смутно.

***

"Если утром хорошо, значит, выпил плохо. Если выпил хорошо, значит, утром плохо".
Эта была единственная мысль, крутившаяся в голове Леды последние три минуты – ровно столько прошло с момента его пробуждения. Тело, судя по ощущениям, вчера била ногами рота солдат, а организм умолял хотя бы о глотке воды, но подняться гитарист просто не мог.
Первая попытка приподнять голову закончилась протяжным стоном, и Леда повалился обратно на постель. Со второго раза принять вертикальное положение все же удалось.
Память возвращалась постепенно. Лидеру удалось восстановить события вчерашнего вечера: драка на парковке, поездка в бар, бутылка джина, потом, кажется, была еще одна, а после Агги вызывал такси. Что было дальше, в голове не отложилось, и лидер мог только предполагать, что друг довез его до дома, уложил в постель и уехал.
Влив в себя несколько стаканов воды, Леда почувствовал, что возвращается к жизни. Треск в голове и тошнота никуда не делись, но умирать перехотелось. Скорее, появилось желание привести в себя в чувство.
В ванной лидер сначала открыл кран, долго рассматривая ноющую после драки ладонь, и лишь после этого, собравшись с духом, опасливо покосился в зеркало.
"Ты очень красивый, лидер-сан…" – неожиданно прозвучало в голове, и Леда непроизвольно напрягся.
Фраза показалась не просто мыслью, а воспоминанием, как будто кто-то когда-то произнес это вслух, но кто именно гитарист не знал.
Сейчас он рассматривал свое отражение и приходил к выводу, что все не так печально, как казалось по самоощущениям. Даже лицо не опухло. Вот только… Леда присмотрелся внимательней и прикоснулся кончиками пальцев к своим губам.
"Я что, вчера три часа на морозе гулял?" – озадаченно спросил он сам себя.
И в следующую секунду почувствовал, как силы покидают его. Ухватившись слабеющими пальцами за раковину, гитарист зажмурился, уговаривая исчезнуть невесть откуда взявшееся видение. Но оно не пропадало, и Леда с ужасом осознал, что картинки, пляшущие перед глазами, не наваждение, а самое настоящее воспоминание.
"Что, черт возьми, вчера было?!" - хотелось взвыть ему.
Закрыв лицо руками, он попытался воссоздать по порядку события прошлого вечера.
Ни как расплачивались в баре, ни как ехали, он не помнил. Не помнил, как попали домой. Да и домой ли? Зато просто физически ощущал вкус поцелуев на губах, вспоминал, как его спину царапали, и чьи-то руки прижимали к себе.
"Красивый… Красивый…" – слышался сбивчивый шепот.
И на все эти действия он отвечал и целовал в ответ, как безумный.
Лидеру хотелось не помнить, кто был его партнером, кто ласкал его, и к кому он так упоенно прижимался. Но как раз в этом вопросе память не подвела.
- Этого не может быть… - гитарист сам не понял, как получилось, что он сказал это вслух.
Сейчас он сидел на полу, согнув колени и прижав их к груди, а руки против воли сжимались в кулаки.
"Я и Агги. Агги и я. Этого не может быть…"
Как мантру повторял он "не может, не может", но память противоречила: "Может, еще как может!" и услужливо подсовывала эпизоды прошедшей ночи.
Было ли еще что-то, кроме поцелуев? Леда не знал. Наверное, если бы было, он бы сейчас чувствовал. Скорее всего, но необязательно. Только губы из-за многочисленных поцелуев казались обветренными и пересохшими.
Не меньше получаса он стоял под горячим душем, пытаясь то ли отмыться, то ли просто прийти в себя, а потом еще долго рассматривал свое отражение в зеркале.
- Может, это глюки? – с надеждой спросил он и тут же отрицательно замотал головой.
Зачем обманывать самого себя? Все было на самом деле, и теперь хорошо бы выяснить, не было ли еще чего-то, что память решила милостиво утаить. Интересно, Агги был также пьян? Логика подсказывала, что нет. Басист был в более вменяемом состоянии, об этом свидетельствует хотя бы тот факт, что он доставил Леду домой. Но тогда почему?
Приказав себе прекратить мучиться вопросами, на которые нет ответов, Леда поспешно засобирался на репетицию, тем более, часы подсказывали, что как не беги, он в любом случае опоздал.
И еще лидер сам для себя четко решил, что Агги сегодня ждет серьезный разговор, в процессе которого все выяснится.


Глава II.

Как только двери кабины лифта открылись, до Леды донеслись возмущенные крики. Лидер поспешил к двери в их студию, желая узнать, в чем причина скандала.
- Нет у тебя ни стыда, ни совести! – возмущался Джури. – Я за три дня предупредил! И тащился вчера с другого конца города, между прочим. А все для чего? Чтобы поцеловать замок и отправится обратно!
- Ну, прости, прости… - устало пытался успокоить друга Агги. – Так вышло. Я неожиданно не смог приехать…
- А позвонить? Позвонить тебе слабо? – не замедлила явиться новая вспышка гнева вокалиста. – Чтобы я не ехал зря? Или хотя бы брать трубку, когда я звоню?!
- Я не слышал… - слабо оправдывался басист.
На вошедшего лидера никто не обращал внимания, потому Леда решил подать голос сам.
- Что здесь происходит? – мрачно поинтересовался он.
- Наш басист – свинья! – объявил Джури, повернувшись к гитаристу и ткнув пальцем в сторону упомянутого животного.
- Почему? – удивился лидер.
- Мы еще черти когда договорились, что я к нему заеду за своими дисками. Заметь, лидер-сан, за своими! – на последнем слове вокалист сделал ударение. – Я тащусь к нему домой за своей собственностью, которую он, видите ли, забывает мне принести. И что я вижу, когда приезжаю? Запертую дверь и тишину за ней.
- Так вышло… - попытался вставить Агги.
- И хоть бы позвонил! – не унимался Джури.
- Я не мог… - начал басист, но лидер поднял руку, призывая всех замолчать.
- Так! Тихо!
На него уставились три пары глаз. Разозленный вокалист сердито поглядывал из-под челки, Сойк, не принимавший участия в скандале, крутил в руках палочку и смотрел с интересом, а басист…
Леда заставил себя смело заглянуть в глаза друга. Агги не выглядел смущенным или растерявшимся. Агги выглядел, как обычно. Он весело смотрел на лидера, и создавалось впечатление, что перепалка с Джури его только позабавила, а вчерашнего эпизода и не было вовсе.
"Мне же не приснилось?" – озадаченно спросил лидер сам себя.
- В том, что Агги вчера не было дома, виноват только я, - пояснил Леда. – Я подрался на улице, и если бы не Агги, неизвестно, что было бы…
- Ты дрался? – глаза Джури округлились от изумления, а сам вокалист напрочь позабыл и о своих дисках, и о недостойном поведении Агги.
- Зачем? – Сойк тоже был поражен, барабанная палочка, которую он старательно крутил до этого момента, замерла в воздухе.
- Не зачем, а почему, - вздохнул лидер. – Ко мне какие-то отморозки пристали на парковке, пришлось отбиваться…
- На нашей парковке? Здесь, внизу? – не верил своим ушам вокалист, и Леда утвердительно кивнул.
- А охрана где была? – поинтересовался драммер.
- Хороший вопрос. Спроси у них при случае, - вставил с легкой иронией Агги.
- Это не шутки, - перевел на него серьезный взгляд Сойк. – Надо их предупредить. Не хватало еще мордобоя на рабочем месте.
- Твое рабочее место на парковке? – весело уточнил басист.
- А что было потом? – Джури больше интересовало, как развивались события в драке.
- Да ничего, - недовольно передернул плечами лидер. – Агги ходил за сигаретами, потому задержался и пришел на помощь. Повезло мне, иначе не знаю, что было бы…
- Не преувеличивай, лидер-сан, - прервал его басист. – Видел я тебя в бою и не пожелал бы оказаться во вражеском полку.
- А что делал лидер-сан? – тут же заинтересовался Джури.
- Да он так врезал одному из этой компании, что тот, наверное, до сих пор не очнулся, - с этими словами Агги неожиданно шагнул к Леде и взял его за пострадавшую ладонь, а гитарист с усилием подавил желание отдернуть кисть. – Как рука? Сильно болит?
- Ух, ты-ы-ы… - зачарованно протянул вокалист, рассматривая Леду с восхищением.
- Ничего не "ух, ты", - гитарист раздраженно дернул раненой рукой и отступил на шаг от басиста. – Вот Агги – молодец, двоих уложил.
- Двоих? – теперь восхищенный взгляд вокалиста переместился на второго участника потасовки.
- Двое против троих – это впечатляет, - с уважением поглядел на них драммер.
- Да, мы такие, - широко улыбнулся друзьям Агги. – Если будет надо научить кого-то уму-разуму, обращайтесь!
- Хватит с меня, - поежился Леда, вспомнив, как испугался вчера. – Учи уму-разуму сам.
- Да я же шучу! – басист весело рассматривал его.
В этот миг Леда усомнился в своем умственном здравии. Не привиделись ли ему спьяну вчерашние поцелуи? Уж очень невозмутимо выглядел его друг.
- А я вот не шучу! – опомнился вокалист и вновь придал лицу гневное выражение. – Когда диски вернешь, мерзавец?
- Завтра привезу, - поспешил заверить басист.
- Знаю я твое "привезу"! Опять забудешь! – Джури стоял, уперев руки в бока, и всем своим видом демонстрировал недоверие к словам сто раз обманувшего его Агги.
- А я прослежу! – вдруг выпалил лидер, и друзья уставились на него в недоумении.
Леда сам испугался своего порыва, но раз уж начал, дело надо было доводить до конца.
- У меня сломалась машина, потому я попрошу Агги подвести меня, а по пути мы заедем к нему, и я заберу твои диски.
"А заодно и все выясню", – добавил про себя Леда.
В глазах басиста что-то на миг переменилось, буквально на долю секунды, и по спине лидера пробежал неприятный холодок. Невольная эмоция, отразившаяся на лице друга, показалась ему доказательством подозрений. Не так уж чиста совесть Агги, как он пытался изображать все утро.
- Ну, что ты… - смутился вокалист. – Ты-то тут при чем? Сами разберемся…
- Мне не сложно, Джури-кун, - заверил друга лидер. – Кроме того, я же говорю, машина все равно не заводится. Ты ведь не против, Агги?
Леда перевел взгляд на басиста, чуть сузив глаза, но тот невозмутимо смотрел на него и лишь пожал плечами.
- Как скажешь, лидер-сан. Раз уж Джури мне не доверяет…
- Джури тебе несколько месяцев доверял, - отрезал вокалист. – Устал уже доверять. Действительно, пусть лидер проследит. Тем более, раз машина сломалась.
"Кстати, о машине…" – с тоской подумал Леда.
Мысли о ремонте, о том, сколько будет потрачено на него времени и денег, на минуту отвлекли от размышлений о предстоящем разговоре с басистом. Но, увы, ненадолго. Переведя взгляд на согруппника, увлеченно настраивающего бас, лидер невольно поежился. И как ему начинать такой разговор?

***

Выйдя на улицу, Леда поспешил к своему автомобилю и несколько раз обошел вокруг него. От таких манипуляций проку никакого не было, но лидеру просто нелегко было находиться рядом с Агги. Пока они вдвоем шли по коридору, гитарист физически ощущал, что ему не хватает воздуха, а просторная кабина лифта показалась удивительно тесной.
Теперь, рассматривая свою машину, Леда морально готовился. В конце концов, собравшись с силами, он приказал себе не быть слабаком и решительно направился к ожидавшему его басисту.
Весь внешний вид Агги сбивал с толку. Друг невозмутимо курил возле своего автомобиля, а заодно жевал шоколадный батончик.
- Будешь? – не успел Леда приблизиться, как Агги ткнул шоколадкой ему прямо в нос.
- Не-ет… - гитарист неловко попытался отмахнуться.
Представив, как это будет выглядеть со стороны, если он начнет угощаться из рук басиста, лидер нервно сглотнул, а перед глазами опять заплясали воспоминания о поцелуях.
- Как хочешь, мне больше достанется, - не расстроился Агги, отбрасывая окурок в сторону и гостеприимно открывая дверь машины.
- Ты ее вроде бы вчера возле бара бросил, - Леда старался не смотреть на басиста.
К слову, что Агги машину оставил возле упомянутого заведения, гитарист не помнил. Скорее, определил логически. Приехали туда они на машине, домой ехали на такси. Вроде бы.
- Сегодня утром подъехал и забрал, - пояснил Агги.
- А не стремно тебе водить с бодуна? – ехидно поинтересовался Леда.
- Не было у меня никакого бодуна, - весело заявил друг. – Не суди всех по себе, лидер-сан.
"Скажешь, что был трезвым, когда такое вытворял?" – хотел огрызнуться гитарист, но благоразумно прикусил язык.
Всю дорогу они напряженно молчали. Точнее, напряженно молчал Леда. Его друг рассеянно улыбался своим мыслям, успевая управлять машиной, переключать треки в магнитоле и периодически разговаривать по телефону.
- За дорогой следил бы лучше, - наконец не выдержал лидер.
Спокойствие Агги его раздражало. Леда привык сам себя считать невозмутимым и непробиваемым, и потому выбивший из колеи эпизод вызывал исключительно злость. Гитарист злился, что напился и позволил такому произойти. Злился от того, что не может равнодушно отмахнуться от произошедшего. Но больше всего негодовал, когда видел, что Агги, в отличие от него, абсолютно все по фиг.
- Да я слежу, - недоуменно взглянул на него басист. – Что-то не так?
Леда лишь шумно выдохнул и с трудом сдержал сердитый ответ. Однако друг оценил его состояние, и оставшееся время в пути, если звонил телефон, благоразумно сбрасывал.


Глава III.

Переступив порог квартиры басиста, Леда почувствовал себя, что называется, не в своей тарелке. Больше всего хотелось выполнить дружеский долг, а именно – забрать диски и поспешно уйти. Но малодушие лидер всегда считал чуть ли не самым страшным грехом, и плевать, что с большинством религий мира его мнение расходилось. Правила для себя он определял сам, и теперь, когда второй день подряд трусился по различным причинам, пора было начинать себя презирать.
- Где эти чертовы диски? – поинтересовался он у хозяина дома, поспешно сбрасывая обувь.
- Слева, на полке, - Агги кивнул в сторону комнаты.
Леда прошел к указанному месту и озадаченно уставился на стеллаж, вдоль и поперек заваленный коробочками.
- И какие из них принадлежат Джури? – он задумчиво потер лоб.
- Хрен его знает, - радостно ответил Агги. – Признаться честно, лидер-сан, они так давно лежат у меня, что я по праву начал считать их своими.
- По какому такому праву? – возмутился гитарист. – Если их покупал Джури, у тебя на них никаких прав нет.
- По праву дружбы, - назидательно пояснил басист. – Раз мы с Джури друзья, все у нас общее.
- Наглый же ты, - вздохнул Леда, щелкая кнопками телефона в поисках номера вокалиста.
- Не наглый, а дружелюбный, - возразил Агги, развалившись на диване.
Леда заявление проигнорировал и спросил у Джури, который как раз взял трубку:
- Джури-кун, Агги не помнит, какие из дисков твои. Можешь мне перечислить?
- Могу, - с готовностью ответил вокалист. – Все диски, которые у него есть – мои.
- Я серьезно, - строго отрезал лидер. – Называй мне, что искать.
- Я тоже серьезно, - невозмутимо заявил Джури. – Перечисляй, что там есть, а я буду говорить, мое это или нет.
Гитарист скептически хмыкнул, но спорить не стал. По мере того, как он называл имеющиеся диски, откладывая нужные в сторону, глаза его все больше округлялись от удивления. Даже о предстоящем разговоре он на время думать забыл.
- Охренеть… - на столе высилась гора из коробочек. – Ты хочешь сказать, что это все твое?
- А то, - голос Джури, доносившийся из телефонной трубки, был полон искреннего веселья. – Я что, похож на человека, который так злился бы из-за пары невозвращенных дисков?
- Похоже, у Агги своих дисков вообще нет, только твои, - Леда мрачным взглядом рассматривал басиста, который искренне улыбался ему в ответ.
- Ага, так и есть, - рассмеялся вокалист. – Спасибо, что посодействовал, лидер-сан, без твоей помощи я бы никогда их не вернул.
Леда хотел ответить, но Джури уже отключился. С сожалением гитарист засунул телефон в карман. Единственная отсрочка – разговор с вокалистом – была использована. Теперь предстояло переходить к делу.
- Не вижу поводов для смеха, - строго заявил он ухмыляющемуся басисту.
- А я вижу. Джури так забавно негодует.
- Еще бы! – фыркнул Леда. – Тут дисков штук сорок.
- Так уж прямо сорок, - отмахнулся Агги. – Я не со зла, правда. Просто забывал их захватить.
Гитарист не ответил, лишь смотрел на своего друга, а тот в ответ также молча разглядывал его.
- Ты что-то хочешь сказать, лидер-сан? – наконец прервал молчание он, и Леда собрался с силами.
- Хочу, - как можно спокойней и серьезней начал он. – Хочу спросить, что вчера было.
- Ты сам прекрасно знаешь, - Агги не дрогнул, продолжая с привычной нагловатой улыбкой поглядывать на него.
- Вот именно, что знаю, - голос Леды даже ему самому казался ледяным. – Я все прекрасно помню, Агги, и хочу знать, что это значило.
- Что именно?
Лидеру стоило больших усилий не заскрежетать зубами. Он был уверен, что поцелуи ему не приснились. С другой стороны, он не помнил, было ли что-то кроме, хотя о подобном и подумать боялся. Но теперь надо было каким-то образом дать понять, что помнит он абсолютно все и желает получить объяснения.
- Не прикидывайся идиотом, - отчеканил Леда. – Я хочу знать, какого хрена ты полез ко мне.
Тут же улыбка сползла с лица Агги, и он опустил глаза.
- Помнишь, значит, - только и ответил он.
Гитарист почувствовал, как земля уходит из-под ног. До последнего в душе жила крохотная надежда, что произошедшему найдется какое-то логическое объяснение. И теперь, когда басист не собирался отнекиваться, лидеру стало тошно.
С минуту они молчали. Агги рассматривал пол, а Леда возвышался над ним.
- Я жду, - напомнил он о себе.
- Прости, Леда. Это по пьяни вышло. Больше не повторится, - глаз Агги не поднимал.
- Но зачем?.. – только и смог выдавить гитарист.
- Я же говорю, по пьяни, - друг продолжал буравить взглядом пол.
- Ты не был пьян! Ты сам сказал, что у тебя даже похмелья не было! – Леда уже повышал голос, ни в силах совладать с собой.
- Я был немного выпивший, - басист взглянул на него исподлобья. – Достаточно трезвый, чтобы довезти тебя до дома, но слишком пьяный, чтобы себя контролировать.
Пораженный лидер смотрел на своего друга во все глаза, а тот продолжил.
- Кроме того, ты был не против. Я бы сказал, ты был более чем за…
- Пошел на хер, Агги!!! – Леда сорвался на самый настоящий крик. – Какое еще за?!! Ты же мужик!!!
Басист хмыкнул и отвернулся, а гитарист уже тише добавил:
- И я тоже…
Хозяин дома молчал и на гостя не смотрел, а Леда совсем тихо озвучил поразившую его догадку:
- Агги. Тебе, что же… Мужчины нравятся?..
В возникшей тишине было слышно даже тиканье часов на его руке, и Леда думал о том, что порадуется, если эту тишину не нарушит такой нежеланный ответ. Но вопреки своему малодушию он повторил:
- Агги?
Басист поднял голову и слабо улыбнулся.
- Ну, зачем сразу мужчины? Мне нравишься только ты, лидер-сан, и только после двух бутылок джина…
- Прекрати немедленно, - хриплым от волнения голосом прервал Леда. – Я не шучу.
Агги задумчиво рассматривал его, и под этим взглядом стало неуютно.
- Хорошо, Леда. Признаю, мне нравятся мужчины.
Гитарист почувствовал, что ноги его не держат. Он облокотился спиной на стоящий рядом стеллаж и прикрыл глаза.
- Не верю, - выдохнул он.
- Почему же? – тихо спросил Агги.
- Этого не может быть, - убежденно ответил Леда. – Мы же сто лет знакомы, столько вместе времени провели, я бы знал! В конце концов! Мы с тобой вместе девчонок клеили!
Лидер победно уставился на друга, мол, против таких аргументов ты ничего привести не сможешь.
- Девчонки мне тоже иногда нравятся, под настроение, но не часто, - пояснил Агги.
Леда смотрел во все глаза и чувствовал себя несчастным и обманутым. Глядя на друга, он представить себе не мог, что все так, как ему только что открылось.
"Это отвратительно!" – заявил внутренний голос.
Но чувствовать отвращение к человеку, который столько вместе с ним прошел, с которым связывало несколько лет дружбы, лидер не хотел и просто не мог.
Словно понимая всю внутреннюю борьбу в его душе, Агги тяжело вздохнул и откинулся на спинку дивана.
- Что это меняет, Леда? Я такой, каким и был. А был я таким всегда, просто ты не знал.
Гитарист пораженно молчал, и Агги тихо продолжил.
- Очень надеюсь, что твое отношение ко мне не изменится.
- Что ты, нет, конечно, - поспешил заверить Леда. – Мы же не в каменном веке…
Последнюю фразу он произнес, скорее, убеждая себя самого, и прозвучало в ней столько неуверенности, что басист горько усмехнулся.
- Леда, пойми… Мне очень жаль, что вчера так получилось. Представь себе, что я чувствовал. Вот, допустим, ты выпил с красивой девушкой и тащишь ее домой. У самого в голове хоровод, а тут еще она на шее повисла. Недолго ведь слететь с катушек…
- Конечно, - лидер усиленно закивал, стараясь подавить неприятные чувства от сравнения с пьяной девушкой. – У меня самого такое бывало.
- Значит, ты должен понимать. Но я клянусь тебе, ничего большего, чем эти поцелуи, не было бы, я не допустил бы. Хотя когда ты начал меня раздевать, было очень сложно…
- Что-о-о?!
Леда отказывался верить в услышанное. Он не мог, этого не может быть…
- Не помнишь? – басист грустно улыбнулся.
- Что еще было? – упавшим голосом спросил лидер, проигнорировав вопрос.
- Ничего, честное слово…
- Расскажи по порядку, как все было, - строго прервал гитарист.
- Нечего рассказывать…
- Говори! – непроизвольно Леда сжал кулаки.
Басист тяжело вздохнул.
- Всю дорогу ты спал у меня на плече, - начал рассказывать он. – Когда приехали, я втащил тебя на восьмой этаж, ты еле ноги переставлял. Потом я доволок тебя до спальни и уложил. Ну, и джинсы с тебя стянул, чтобы ты не спал одетым…
Агги запнулся, и Леда хотел строго потребовать не тянуть и рассказывать скорее, но вышло слабо и жалобно:
- И?..
- И я тебя поцеловал, - как на духу выпалил басист.
Отвращения гитарист не почувствовал. Скорее, испугался того, что не чувствует неприязни. И еще содрогнулся от мысли, что он и его друг занимались чем-то пусть относительно невинным, но при этом таким, чем заниматься не должны ни при каких обстоятельствах.
- Я плохо соображал. Думал, поцелую и пойду, - продолжал Агги. – Но когда ты меня обнял за шею и начал отвечать, я даже протрезвел от неожиданности.
- Отвечать?.. – несчастным голосом переспросил Леда.
- Ну, да, ты начал целовать меня в ответ… - растеряно объяснил Агги. – Эй, лидер-сан, что с тобой?
В это время Леда сполз по стеллажу на пол и закрыл руками лицо.
- Ну, чего ты, чего… - Агги рывком поднял его и подтолкнул к дивану, на котором весь разговор сидел сам. – Не переживай…
- Это омерзительно, - выдавил гитарист, не отнимая рук от пылающих щек.
Басист замер и, кажется, дышать перестал. Леда не смотрел, только чувствовал его присутствие рядом. А в душе созревала жгучая ненависть к самому себе. Как так получилось, как он мог так низко пасть? Как высокопарно это не звучало бы, сейчас лидер понимал, что он именно пал, и произошедшее ужасно, грязно и отвратительно.
- Ничего омерзительного не было, - услышал он сухой голос Агги после непродолжительного молчания. – Мы недолго целовались, а когда ты начал сдирать с меня рубашку, я сразу…
- Заткнись, - прошептал Леда, и Агги тут же замолчал.
Сгорая от стыда и презрения к самому себе, гитарист наконец посмотрел в глаза друга и медленно произнес.
- Запомни, Агги. Ничего не было. Ничего и никогда.
Взгляд басиста был спокойным и даже немного холодным.
- Я и не собирался напоминать. Ты первый начал.
- Заткнись! – снова сорвался Леда, но тут же поспешил взять себя в руки. – Мне очень стыдно за свое поведение. Подобное не повторится. И я прошу тебя никогда не вспоминать.
- Безусловно.
Агги сидел перед ним на корточках и смотрел так серьезно, как будто Леда был тяжелобольным и сейчас озвучивал свою последнюю просьбу.
- Прости, - прошептал гитарист.
- За что? – удивился его друг.
- За то, что назвал все это омерзительным, - Агги невесело улыбнулся, и он поспешил объяснить. – Ты не думай… Я нормально отношусь к… К тому, что ты такой. И ко всем остальным таким тоже… Но… Просто применительно к себе я не допускаю подобного, я просто не могу, - несчастным голосом закончил гитарист.
- Я все понимаю, Леда, - басист кивнул. – Ничего страшного, все в порядке.
- Хорошо бы… - вздохнул лидер.
- Конечно, - поспешил убедить Агги. – Ничего страшного не произошло, ничего не было. Не переживай так.
- Я постараюсь, - вымученно улыбнулся ему Леда.
- Вот и молодец, - похвалил басист.


Глава IV.

Дни потянулись, как обычно. Хотя, если призадуматься, как раз то, что они тянулись, было для Леды непривычным. Раньше каждый день пролетал, как один миг, а теперь что-то неуловимо изменилось.
Гитарист недолго делал вид, что не понимает причин этих перемен, и вскоре признался себе – жизнь перевернулась после злополучной ночи в компании Агги.
Леда мучился вопросом, как так вышло, что столько лет он не имел ни малейшего представления о нетрадиционной ориентации лучшего друга. Даже не догадывался! Как басисту удавалось утаить подобное? Перебирая в памяти все их совместные гулянки, рабочие будни, просто разговоры, лидер приходил к выводу, что ничего не указывало на необычные предпочтения Агги. И если бы кто-то другой, а не сам друг, рассказал о таком, гитарист рассмеялся бы ему в лицо.
Выбросить из головы и не думать постоянно о случившемся у Леды не получалось.
А вот в поведении его друга ничего не изменилось. Вел он себя также дружелюбно, традиционно опаздывал на репетиции, вечерами трепался с Ледой по телефону. И гитарист убеждал себя, что правильно, так и должно быть, ведь фактически с Агги ничего необычного не произошло, и в настоящий момент он такой же, как неделю, месяц, год назад.
Иногда, поглядывая на него, Леда думал о неуместных и не совсем приличных вещах. Например, о том, актив Агги или пассив. Поначалу он одергивал себя, но от собственного воображения не спрячешься. В принципе, гитарист не сомневался, что такой, как его друг, может быть только активом. Но ведь всякое бывает, не так ли?
Еще было очень интересно, где Агги знакомится с такими же, как он. Понятно, сейчас полным-полно специальных заведений для таких людей, но неужели басист их посещает? Или, может, у Агги нет в этом необходимости, потому что у него постоянный партнер? В этом Леда сомневался. Если бы это было так, наверняка, группа знала бы о таком не-совсем-друге. А из близких друзей басиста лидер мог назвать только себя.
В эпоху высоких технологий даже ребенку известно, что большая часть знакомств заводится через интернет. Вероятным было то, что необычных партнеров его друг находит по сети.
Но все это оставалось на уровне домыслов. И Леда лишь гадал об истинной жизни Агги. Жизни, о которой он до настоящего момента даже не догадывался.
…А потом Леде приснился сон. В сновидении все было не так, как в реальности. Агги прижимал его к постели, обнимал и целовал. Но во сне гитарист был не против этого. Наоборот, он стонал и выгибался, подставляя шею под шелковистые губы, и умолял не останавливаться. Прикосновения казались возбуждающими и приятными, а лидер лишь мечтал о большем. О чем именно, он не задумывался, только просил еще.
Среди ночи Леда проснулся возбужденным и взмокшим от пота. Пробуждение не походило на обычное, у лидера не получалось даже ровно дышать. Оценив по достоинству и содрогнувшись от приснившегося бреда, Леда перевернулся на другой бок, приказав себе поскорей забыться. Но сон не шел, и до утра гитарист пролежал в постели, не сомкнув глаз.

***

"Заняли, сволочи, мое место! Как обычно!" – негодовал Леда, высматривая, где бы припарковаться.
С этой фразы начинался любой рабочий день. Место для стоянки автомобиля, его личное и ничье более, каждый день менялось. Лидер запоминал, где оставлял машину вчера, и почему-то на следующий день пытался припарковаться там же. Однако интересная закономерность, ни разу подобное не удавалось. И, ругая почем зря всех окружающих, гитарист искал новое место.
Наконец, пристроив машину, он выключил музыку и потянулся за своей сумкой, когда в поле зрения появился Агги.
Басист не спеша выходил из своей машины, а со стороны пассажирского сидения из автомобиля вылез какой-то парень. Леда впился взглядом в неизвестного, внимательно изучая и неизвестно зачем стараясь запомнить.
Парень был совершенно обыкновенным, таких масса на улице. Проходят мимо, а ты и не замечаешь. Тем не менее, гитарист рассматривал незнакомца, задаваясь вопросом, чем именно он приглянулся его другу.
В это время Агги, который и не догадывался, что за ним наблюдают, поравнялся с незнакомым парнем, и вместе они прошествовали к центральному входу, переглядываясь и о чем-то весело болтая.
Лидер неожиданно почувствовал неприятный укол ревности, впрочем, тут же одернув себя.
"Это совсем другое", - раздраженно объяснил он сам он себе.
Ведь Агги никогда не интересуется, с кем спит Леда. И при этом интимные отношения каждого и них никак не мешают дружбе.
Однако неприязнь к незнакомому парню поднималась в душе, и лидер, передернув плечами, поспешил выбраться из автомобиля. Не хватало еще заморачиваться любимыми мальчиками басиста.

***

После репетиции Агги не спешил уходить, рассеянно и неторопливо собираясь, и Леда неожиданно обрадовался. Жгучее любопытство разбирало его уже не первый час, и лидер логично подумал, что нет ничего предосудительного, если он поинтересуется, как у его друга дела на личном фронте.
Дождавшись, пока остальные согруппники разошлись, он без обиняков заявил:
- А я тебя утром на парковке видел.
- Да? – басист, роясь в карманах в поисках неизвестно чего, даже не глянул.
- Ага! – с готовностью подтвердил Леда. – А как зовут твоего друга?
- Кого? – непонимающе посмотрел на него Агги.
- Ну, друга твоего… - растерялся Леда. – С которым ты приехал.
Несколько секунд басист недоуменно смотрел на него, а потом, словно вспомнив, улыбнулся.
- А… Да какой он мне друг. Работает этажом выше, я его случайно по пути подобрал, подвезти вызвался.
- О-о-о… - разочаровано протянул в ответ гитарист.
Сейчас он испытывал странное сочетание чувств – облегчение и огорчение. Непонятно почему, Леда порадовался, что парень не был пассией Агги. С другой стороны, расстроился, что не узнал, как выглядит теоретический, так сказать, партнер басиста.
- Леда, у меня нет друга, - отвлек от размышлений голос Агги, и лидер поднял глаза. – Такого друга, как ты подумал, у меня нет.
В голосе прозвучало еле уловимое ехидство, и гитарист тут же возмутился.
- Да какое мне дело!
- Не сомневался, что тебе до меня никакого дела нет, - тут же усмехнулся басист.
- Да нет же, - Леда начал раздражаться из-за такого бессмысленного разговора. – До тебя мне дело всегда есть. Утром я просто увидел и подумал…
- Ты теперь будешь считать геями всех, кто рискнет пройтись со мной рядом? – искренне рассмеялся Агги.
- Идиот ты! – огрызнулся лидер и обиженно отвернулся.
- Да ладно, не сердись, - примирительно попросил басист. – Я же шучу. Спрашивай уже.
- Что спрашивать? – не понял Леда.
- То, что ты хотел спросить о моей личной жизни. Тебе же любопытно.
- С чего ты взял? – поразился гитарист.
- Да у тебя на лице все написано уже не первую неделю.
- Ничего подобного, - гордо дернул подбородком Леда.
- Как хочешь, - Агги лукаво подмигнул и шагнул к двери, собираясь уходить.
- Ла-а-адно, - не без огорчения сдался его друг. – Мне, правда, очень интересно.
- Еще бы, - хмыкнул басист, глянув на него через плечо.
- И почему ты ржешь? Поставь себя на мое место. Да любому было бы любопытно.
Агги, продолжая весело улыбаться, сделал приглашающий жест.
- Ну, давай, спрашивай, я весь внимание.
- Мы же не на допросе, - мгновенно растерялся Леда. – Может, пойдем куда-нибудь, если ты не занят…
- Пойдем, - басист кивнул и с добродушной иронией добавил. – Если не боишься, что увидев тебя в моем обществе, окружающие заподозрят что-нибудь нелицеприятное.
- Да ну тебя… - раздраженно махнул рукой Леда.

***

Около пяти минут они сидели в молчании. Лидер активно мешал в чашке с кофе ложечкой, неотрывно наблюдая за ее движением.
- Сахар положи сначала.
- Что? – отвлекся от своего занятия Леда.
Агги рассматривал его с неподдельным весельем, и отчего-то под этим взглядом было неуютно.
- Я говорю, прежде чем полчаса размешивать, надо в чашку сахар положить.
Лидер нахмурился. Теперь к чувству неловкости добавилось еще и негодование. В глубине души он уже несколько раз пожалел, что потащился в это кафе официально обсуждать такую личную и неприличную тему. Тут непонятно, как в глаза смотреть, не то что разговор начинать.
- Ладно, давай я сам расскажу, - со вздохом начал басист.
Леда тут же позабыл о своих противоречивых чувствах и во все глаза уставился на друга.
- Первый секс с мужчиной у меня случился в пятнадцать лет. Первый секс с женщиной значительно позже. Девочки меня никогда особо не интересовали, попробовал скорее ради интереса. Длительных серьезных отношений у меня не было ни с мужчиной, ни с женщиной. Мои партнеры случайные и в большинстве случаев единоразовые. Вот.
Несмотря на бодрый тон, под конец монолога Агги как-то смущенно улыбнулся.
- В пятнадцать лет? – изумленно переспросил Леда.
- Это все, что ты услышал? – басист демонстративно закатил глаза.
- Да это же совращение несовершеннолетних!
- Неизвестно кто кого совращал, - рассмеялся Агги. – А у тебя когда был первый раз?
- Не твое дело! – тут же отрезал Леда.
Басист поспешил изобразить скучающее выражение лица.
- Да мне и не особо интересно. И так ясно, что наш лидер-недотрога долго никого не подпускал к священному телу, любил лишь свою гитару, а потом как с цепи сорвался, спит со всем своим фан-клубом…
- Охренел, Агги-кун? – с угрозой прервал его гитарист. – Что ты несешь?
- На правду не обижаются, - назидательно ответил басист. – Я просто предположил, что с девственностью ты не расставался достаточно долго, потом попробовал, распробовал и с тех пор хорошо проводишь время со всеми попадающимися красивыми девочками. Разве я не прав?
- Не твое дело! – снова повторил Леда и отвернулся.
- Хорошо, не мое, - с деланной покорностью вздохнул Агги и уставился в свою чашку.
Некоторое время они сидели молча. Гитарист торжественно обижался, а о чем думал басист, было непонятно.
Логично рассудив, что он без зазрения совести лезет в личную жизнь своего друга, а сам сейчас надулся из-за того же, Леда вздохнул и осторожно подступил к вопросу, занимавшему его наиболее сильно.
- Агги… А что ты чувствуешь во время… процесса? Оно вообще как?
Басист глянул на него исподлобья. Несколько мучительных секунд он молчал, и гитарист уже подумал, что ответа так и не услышит.
- Леда, я обычно сверху, и чувствую во время процесса примерно то же, что и ты.
- А-а-а, вот оно как, - поспешил понимающе кивнуть лидер.
Агги в ответ на это лишь рассмеялся.
- Что?
- Ты такой смешной, - басист улыбался настолько дружелюбно, что все желание гневаться сразу пропало.
- Мне просто интересно, - заявил Леда и тут же, набравшись наглости, выпалил. – А снизу ты бывал?
- Доводилось, - снисходительно покачал головой Агги.
- И… как оно? – осторожно поинтересовался лидер.
- Своеобразно, - спокойно ответил басист и тут же махнул рукой. – Это сложно объяснить. Есть такие вещи, которые если не попробуешь, не узнаешь. И вообще мне странно, что тебе это интересно. Думал, у тебя это должно вызывать только отвращение.
На последних словах друг прищурился, с подозрением посматривая на гитариста.
- Ничего странного, - поспешил заверить смутившийся Леда. – Я же чисто теоретически интересуюсь. Тем более, мне подобное не светит.
- Все в твоих руках, - опять рассмеялся Агги. – Одно твое желание и… - он щелкнул пальцами. – Вуаля! Желающих толпа набежит! С твоей-то внешностью…
- А что с моей внешностью? – удивился Леда, даже забыв рассердиться за наглый намек.
- Да красивый ты, лидер-сан! – заявил его друг, откидываясь на спинку кресла. – Чертовски красивый!
- На себя посмотри, придурок, - невпопад ответил Леда.
"И только попробуй сейчас сказать, что мне приятно это слышать", - мысленно огрызнулся он на свой еще не прозвучавший внутренний голос.


Глава V.

- Наш лидер-сан в последнее время не в меру задумчив. Наверное, шедевр сочиняет, - вывел из размышлений прозвучавший над ухом голос Джури.
- Конечно, - утвердительно кивнул головой Леда. – Должен же хоть кто-то в коллективе о деле думать!
Какое именно дело не покидало его мысли уже не первый день, гитарист сам себе признаваться не хотел.
Например, сразу после заявления Агги о том, какой он "чертовски красивый", лидер не мог себя заставить спокойно смотреть на басиста. Против собственной воли он анализировал, насколько красив сам Агги. В мужской красоте, как ему самому мнилось, он мало понимал. Но откуда-то пришло осознание, что его друг определенно привлекателен. Даже очень. Наверное.
Кроме того, лидер имел неосторожность как-то вечером сунуться на порносайты с определенной тематикой. Увиденное возбуждающим не показалось, однако, что удивительно, отталкивающим тоже. Открывая страницу за страницей в поисковике, Леда даже не подозревал, какую грандиозную ошибку совершил. После этого вечера воображение воспроизводило увиденные картинки только теперь с участием друга.
И еще сны. Нет, больше гитаристу не снилось всякое эротическое непотребство в исполнении Агги. Ему снился Агги сам по себе. Сны были вполне заурядными и невинными, но регулярные появления басиста в сновидениях навевали неясную тревогу.
- О душе бы подумал. О вечном, - подмигнул ему вокалист.
- Хватит с нас одного мечтателя, - фыркнул Леда и кивнул в сторону Джури, давая понять, что говорит о нем.
- О! Ты тоже считаешь, что Сойк по натуре мечтатель? – воодушевился услышанным вокалист, проигнорировав жест гитариста.
- Мечтатель о Вачче, - радостно вставил Агги.
- Вы работать сегодня собираетесь? – мрачно поинтересовался драммер.
- Нет, не собираемся, некогда нам, - заявил Джури. – Господин лидер заняты, о деле думают.
- Не волнуйся, Сойк-кун, - опять подал голос басист. – Он думает не о твоем Вачче.
- Я вижу, что о моем Вачче думаешь только ты.
"Что за балаган…" – устало размышлял Леда, а вслух только вздохнул.
- Ладно, давайте на сегодня закругляться. Все равно настроение нерабочее…
- Что я слышу! – вокалист демонстративно перепугался. – Лидер-сан заболели? Али хандрят?
- Джури, заткнись, - беззлобно прервал его гитарист.
- Есть – заткнуться! – вытянулся по струнке вокалист, но не удержался и добавил. – Что же это за дело такое, что можно свалить на полчаса раньше и…
- Я бы на твоем месте поспешил уйти, пока лидер-сан не передумали, - потянул его за рукав Сойк.
- Ага, бежим, пока позволяют, - заговорщицки подмигнул в ответ Джури.
Смеясь и обсуждая загадочное дело лидера, друзья скрылись за дверью, а Леда почувствовал непонятную неловкость, оставшись наедине с Агги.
- С тобой все в порядке? – спросил басист, снимая с плеча бас. – Ты, действительно, какой-то сам не свой.
Леда только хмыкнул, всем своим видом показывая "не говори глупости, Агги-кун".
- Так что это за дело, о котором ты неустанно думаешь?
Как басист оказался настолько близко, Леда сам не понял. Лишь обернулся резко и осознал, что зажат между столом и самим Агги.
- Да какое еще дело? – он нервно передернул плечами. – Сказал просто так, чтобы Джури не лез…
- А почему ты волнуешься? – не дослушал Агги, приблизившись еще на несколько сантиметров.
- С чего ты взял, что я…
- И дрожишь, - продолжил басист.
Растерявшийся Леда, чувствующий себя в этот момент, как школьница наедине с самым красивым одноклассником, открыл было рот, чтобы ответить, когда…
Время сделало неожиданный кульбит. В какой-то момент Леда пришел в себя, но было поздно. И как долго длится этот ужас, он понятия не имел.
Агги целовал его. Целовал нежно, но очень настойчиво и требовательно. Леда чувствовал, как чужие губы касаются его собственных, как друг – его друг! – проникает языком внутрь, поглаживая и лаская. Осознавал, что сильные руки крепко держат за пояс, не позволяя вырваться.
Но самым поразительным было не это. Парадокс ситуации заключался в том, что Леда и не пытался высвободиться из объятий. Он поддавался, целовал в ответ, а разум бессовестно отключился. Другого объяснения происходящему не было.
Когда Леда наконец очнулся, осознал, что творит, он попытался отстраниться. Разорвав поцелуй, Агги не отпустил его, продолжая прижимать к себе. Горячий лоб басиста касался лба Леды, и лидер только теперь почувствовал, что его бьет крупная дрожь.
Он стоял, зажмурившись и почти не дыша, когда ощутил, как Агги сжимает рукой его пах.
- Что я вижу…
Сердце рухнуло куда-то вниз, Леда физически это прочувствовал, только теперь понимая, насколько он возбужден. Насколько сильно. И всего-то из-за одного короткого поцелуя. Хотя, насколько он был коротким, судить сложно.
Что с ним происходит? Как он дошел до жизни такой?
Его целует и обнимает лучший друг, касается, пусть и через одежду, его возбужденной плоти. А у него самого нет никаких сил вырваться, оттолкнуть, ударить. Тело не слушает вопли очнувшегося разума. Сейчас его не хватит на то, чтобы просто открыть глаза.
- Леда… - прошептал Агги, опять касаясь его губ, вновь желая поцеловать.
И лидер в панике подумал, что все у басиста получится, Леда просто не сможет вырваться.
- Лучше бы я умер.
То, что удалось это выдавить вслух, он не сразу понял.
Агги на секунду замер, а после отпустил. Леда не чувствовал больше ни горячих рук на своем теле, ни обжигающего дыхания на губах.
Продолжая стоять, не открывая глаз, он услышал невнятный шум. А потом звук захлопнувшейся двери и удаляющихся шагов по коридору.

***

- Я, если честно, никуда сегодня не собирался.
Услышав эту фразу, Леда прикрыл глаза и выдохнул. Голова нетерпимо трещала, а глаза щипало так, словно он целый день смотрел в монитор.
- Сойк… Можно, честно?
- Ну, давай, - судя по голосу, драммер растерялся от такой постановки вопроса.
- Мне сегодня надо нажраться. Просто необходимо. И надо, чтобы мое бесчувственное тело доставили домой целым и невредимым.
- О-о-о, - удивился Сойк. – Кто-то умер?
- А еще мне очень надо, чтобы не задавали вопросов, - добавил Леда.
- Понял, - раздался шорох, как будто драммер переложил телефон из одной руки в другую. – Приезжай тогда лучше ко мне, - предложил он. – Тебе ведь непринципиально нажраться в общественном месте?
- Нет, непринципиально, - снова вздохнул лидер.
- Отлично. Тогда я жду?.. – то ли утвердительно, то ли вопросительно уточнил Сойк.
- Жди, - кивнул Леда пустой студии, в которой просидел в одиночестве больше часа.


Глава VI.

Вскоре он был на месте, сжимая пальцами горлышко бутылки с текилой и чувствуя исключительно горечь и усталость. Именно таким его и увидел друг, когда открыл дверь. Сделав приглашающий жест рукой, драммер посторонился, пропуская лидера в квартиру.
- Есть хочешь? – поинтересовался Сойк.
- Не хочу, - Леда с угрюмым видом расшнуровывал ботинки.
- А будешь?
Подумав немного, гитарист вздохнул.
- Буду.
- Вот это мудро, - удовлетворенно кивнул Сойк. – Проходи тогда на кухню, что ли.
Сперва Леда присел на стоящий у стены диванчик, но тут же передумал и растянулся на нем почти в полный рост. Драммер задумчиво покачал головой, рассматривая, словно оценивая его состояние.
А гитарист уныло наблюдал из-под полуопущенных ресниц за развалившимся на полу Ваччей и от души завидовал безмозглому созданию, не обремененному людскими проблемами.
- Ты, друг, еще и кастрированный, поди… И не ведаешь никаких бед, - тихо прошептал Леда.
- Ты что-то сказал? – оглянулся на него Сойк, до этого изучавший содержимое холодильника.
- Я разговариваю с Ваччей. Не мешай, - объяснил лидер.
- Это правильно, - похвалил драммер. – Вачча – идеальный собеседник. Все понимает, со всем согласен, никогда не спорит.
Услышав свое имя, кот зашевелился, принял сидячее положение и внимательно посмотрел на Леду.
- Классно быть Ваччей. Одна проблема в жизни – выклянчить у дяди Сойка кусочек колбасы. И то, разве это проблема?
Драммер в разговор гитариста с котом не встревал, улыбался и творил на столе что-то похожее на бутерброды с рыбой, а Вачча поглядывал на Леду укоризненно и иронично.
- Слушай, Сойк, а ты уверен, что Вачча обычное животное? Мне почему-то кажется, что он мои слова понимает, - спустя пару минут игры в гляделки с котом спросил лидер.
- Как тебе такое могло прийти в голову? – удивился драммер и тут же уточнил. – Как можно усомниться в том, что он все понимает?
Гитарист расхохотался, хотя смех получился натужным и безрадостным. Сойк вежливо улыбнулся, а Вачча принялся старательно вылизываться лапу.
- Лови!
Кусочек рыбы отправился на пол, но ловить его никто не собирался. Лишь завершив свой марафет, кот неторопливо потянулся и сделал шаг к предложенному угощению. Понюхал, оценил, презрительно зажмурился и уселся рядом.
- Ничего себе! Красную рыбу не жрет! Избаловал ты его! – возмутился Леда.
Вачча строго взглянул на него, а Сойк, присаживаясь на корточки и поднимая с пола кусочек лакомства, пояснил.
- Он хочет, чтобы его покормили из рук.
- Охренеть, - прокомментировал Леда, наблюдая, как стоило драммеру протянуть рыбу на ладони, кот в мгновение ока проглотил угощение. – Мне бы научиться так муштровать окружающих.
"Ты не такой очаровательный, как я, на тебя никто не поведется", - говорил взгляд облизывающегося, искоса поглядывающего Ваччи. А Леда, ненадолго забывший о своих терзаниях, лишь горько вздохнул.
- Ну, что? Пьем? – без слов понял его Сойк.
- Пьем, - согласился Леда.
После третьей опрокинутой в себя порции спиртного, гитарист понял, что план забыться в алкоголе потерпел крах. Даже сейчас, будучи еще трезвым, лидер осознал, что ему не полегчает.
Вежливый драммер, памятуя просьбу не задавать вопросы, пробовал завести непринужденную беседу на отвлеченные темы, но односложные ответы и печальное выражение лица Леды свели на нет эти попытки.
Сойк замолчал, и очередную порцию текилы они выпили в полной тишине.
- Честное слово, мы как на поминках, - наконец не выдержал драммер.
Леда горько усмехнулся и закрыл лицо руками.
- Я понял, что рассказывать ты не хочешь, но… - Сойк замялся. – Как Агги довел тебя до такого состояния?
Леда изумленно уставился на друга, с тревогой поглядывающего на него.
- Откуда ты?.. – начал гитарист, но не договорил.
Сойк в ответ слабо улыбнулся.
- Логика, лидер-сан. Ты никогда не был склонен проводить со мной время в неформальной обстановке без особого повода. Твой лучший друг и сообщник в пьяных авантюрах Агги. Но сегодня тебе паршиво, и ты предпочел мою компанию. Значит, в твоем состоянии виноват никто иной, как сам великолепный и неповторимый Агги-кун.
- Шерлок Холмс, - хмыкнул в ответ Леда.
- Куда уж мне… - мотнул головой Сойк.
Повторять вопрос драммер не спешил. Возможно, ждал, что гитарист начнет сам. А, может, просто не хотел надоедать и допытываться.
Покрутив в руках свою стопку, лидер решился.
- Сойк… Ты знаешь, что Агги… нетрадиционной сексуальной ориентации?
Прозвучало коряво, но иные слова Леде просто не давались.
- Ну, и? – на лице драммера не дрогнул ни единый мускул.
- Что значит – ну, и? – глаза гитариста широко распахнулись. – Он что, говорил тебе?
- Говорил что? – уточнил Сойк.
Лидер возвел глаза к потолку. Почему-то очень нелегко было произносить вслух эпитеты в адрес друга. Но, хвала небесам, драммер все понял сам.
- Говорил ли он мне, что любит мальчиков? Нет, не говорил. Но это и так понятно.
- Как понятно? – гитарист себя почувствовал отстающим школьником перед мудрым сенсеем.
- Оттуда же, откуда понятно, что ты Леда, гитарист, а это – Вачча, кот, - рассмеялся Сойк. – Есть очевидные вещи, не требующие подтверждения.
Лидер взглянул на Ваччу, словно желая убедиться в услышанном, и тот утвердительно шевельнул усами: так и есть, Леда, я – Вачча, кот.
- А почему я не знал? – растеряно спросил гитарист.
- А ты не знал? – в свою очередь удивился драммер.
- Не знал, пока он мне не сказал, совсем недавно.
Сойк задумчиво потер лоб и улыбнулся каким-то своим мыслям.
- Что? – веселье друга показалось Леде неуместным.
- Не обижайся, лидер-сан, - драммер посмотрел на него с некоторой снисходительностью. – Но я вижу только одно объяснение. Ты слишком много смотришь на себя, чтобы замечать окружающих.
Слышать такое было, мягко говоря, неприятно. И Леда, моментально скинув оковы апатии, возмутился.
- Это я не замечаю?
- Не сердись, - примирительно попросил Сойк. – Я не хотел тебя обидеть. Просто других причин я не вижу. Списать все на твою слепоту или глухоту ввиду их отсутствия мы не можем. Остается только одно – невнимательность.
Леда замолчал, позабыв о текиле и о хозяине дома. Потому, когда драммер заговорил, он не сразу понял, о чем тот спрашивает.
- Так ты из-за этого?
- То есть?
- Я уже испугался, что беда какая-то произошла. А ты из-за этой глупости напиться решил?
- Это не глупость, - вздохнул Леда. – И пью я не из-за этого. Не только из-за этого.
Немногословный драммер терпеливо ожидал продолжения истории, и гитарист решил сдаться.
- Я, когда узнал, очень удивился. Много думал об этом. Об Агги, обо всем. А вообще все не с этого началось. А с того, как мы напились.
- Ого… - теперь глаза друга округлились в неподдельном изумлении. – Неужели ты и он…
- Совсем рехнулся?! – тут же вспылил лидер. – Как ты мог подумать такое?!
- Ну, прости, прости, - поспешил успокоить его Сойк. – Я не хотел. Просто что тут подумаешь еще?..
- Мы просто целовались, - выдохнул Леда и зажмурился, не желая видеть реакцию на его слова.
- И?.. – осторожно спросил драммер.
- И потом Агги мне рассказал эту новость. Я многое успел передумать. А сегодня в студии, когда вы с Джури ушли, он…
Леда замолчал, будучи не в силах описать произошедшее, а Сойк опять потрясенно протянул.
- Ого-о-о…
- Что "ого"? Что "ого"?! – окончательно взъерепенился лидер. – Он меня просто поцеловал. Опять! Никакого "ого" не было!
Ошарашенный драммер какое-то время не отвечал, но так как гитарист также отмалчивался, несмело спросил:
- Леда. Вы с ним когда-то по пьяни поцеловались. Ты был удивлен, когда узнал об Агги правду. Сегодня вы опять поцеловались. Почему тогда ты истеришь? Это ведь уже даже не первый раз…
- Сойк, мне понравилось, - прошептал лидер, уставившись широко открытыми глазами на друга. – Тогда было по пьяни, я и не помнил всего точно, а сегодня… Я был трезвый. Не сопротивлялся. И мне понравилось. Ты не представляешь насколько. А еще… - самыми трудными были первые слова, дальше откровения полились сами собой. – Еще он меня прижимал к себе. А потом он опустил руку и…
Леда вдохнул поглубже, чтобы рассказать о самом большом позоре, но Сойк его остановил.
- Я понял. Что дальше было?
- Ничего, - Леда отвернулся и уставился в стену. – Я сказал, что лучше бы умер, а он… Обиделся, наверное. Не сказал ничего и ушел. А я тебе позвонил.
- Ого, - уже в третий раз за сегодня выдал драммер и о чем-то задумался.
Леда тоже умолк, мучительно перебирая в памяти эпизод в студии.
- Зачем же ты так… - как-то расстроено произнес Сойк.
- Что так? – лидер уже потерял нить разговора и пытливо поглядел на драммера.
- Куда там, умер бы он лучше. Скажешь тоже…
- Господи, Сойк, да ты не о том думаешь!
- Конечно, не том, - неожиданно огрызнулся друг. – Не об обиженном Агги надо думать, а о прекрасном Леде, который в двадцать с гаком лет испугался собственной эрекции.
- Ты чего?.. – потрясенно взглянул на него гитарист.
- Ничего, идиот-сан! Подумай сам! Ты ему явно нравишься. Он тебя поцеловал, заметь, не впервые. Ты был только за. И что в результате получил Агги? Сообщение о том, что лучше смерть, чем его ласки.
- Сойк… Это ненормально. Это неестественно. Так нельзя, это извращение…
- Леда! – голос драммера был полон неподдельного раздражения. – Объясняю тебе, как человеку неграмотному и с биологией незнакомому. Гомосексуализм встречается не только у людей. Это распространенное явление в природе. Животные, Леда, не могут заниматься извращениями, у них нет мозгов, чтобы эти извращения придумывать. И, тем не менее, гомосексуализм у них случается.
Здрав хвост, возмущенный и оскорбленный услышанным Вачча удалился из кухни, но хозяин этого не заметил, сердито буравя взглядом лидера.
Леда пораженно молчал, и, немного успокоившись, Сойк продолжил.
- Как ты не понимаешь… Для него целовать и обнимать тебя совершенно нормально и правильно. Зато оскорбительно слышать подобные комментарии к своим действиям. А ты, эгоист хренов, только о себе и думаешь. Знаешь… Чтобы лучше понимать, что ты творишь, представь на месте Агги какую-нибудь девушку. И вообрази, что бы она чувствовала после такого. Мне вот, например, никогда не говорили подобного, но что-то подсказывает, я бы нехило так расстроился.
Гитарист слушал, отчаянно тер руками глаза и размышлял о том, что пусть драммер говорит редко, но зато очень метко. По крайней мере, на его эгоистичное поведение он указал настолько умело, что и предъявить нечего в свое оправдание. Интересно, как утешает себя Агги после того, что Леда наговорил ему?
- Ты думаешь, я ему… нравлюсь? – переспросил лидер несчастным голосом.
- Похоже на то, - пожал плечами драммер.
- И что мне теперь делать?
Леда взглянул с такой надеждой, что Сойк смутился и не ответил.
- Думаешь, что меня к психоаналитику послать надо? – невесело усмехнулся гитарист.
В ответ драммер неожиданно рассмеялся.
- Веришь? Как раз об этом подумал.
- Прости, - Леда опустил глаза. – Достал я тебя…
- Дело не в этом, - отмахнулся Сойк. – Сейчас мне пришло в голову, что просить советы у друзей – неблагодарное дело. Друзья ведь предвзяты, у них есть свое мнение, и даже невольно они его навязывают. А психоаналитиков специально учат подталкивать к самостоятельному правильному решению.
Леда положил локти на стол и опустил голову на сложенные руки.
- А какое твое предвзятое дружеское мнение? – поинтересовался он у Сойка, глядя исподлобья.
Драммер задумался ненадолго, очевидно, подбирая верные слова.
- Слышал о таком дяде Зигмунде Фрейде? – спросил он.
- Только не это… - подобное начало Леде сильно не понравилось.
- Он считал, что все люди по природе своей бисексуальны, - не обратил внимания на слабый протест друг. – А в гетеросексуальные рамки нас вгоняет исторически сложившееся навязанное воспитание.
- Слышал, - не поднимая головы, гитарист водил по столу пальцем. – А еще слышал, что Фрейда только ленивый не оспорил.
- Ну и что? – ухмыльнулся драммер. – Ты помнишь имя хоть одного этого неленивого? Зато о Фрейде знают все. Дарвина вот тоже все оспорили, да только взамен ничего лучшего не предложили. Потому до сих пор все верят, что произошли от обезьяны…
- Сойк, давай не вдаваться в науку, я не в том настроении, - попросил Леда.
- Давай, - не стал спорить друг.
- Я все понял, - с мрачной улыбкой продолжил гитарист. – Фрейд и ты думаете, что все мы перспективные пидарасы.
В ответ Сойк лишь расхохотался.
- Нет, - отсмеявшись выдохнул он. – Я думаю, что не надо навешивать ярлыки. А еще мне кажется, что к своему однополому другу до мозга костей гетеросексуальный человек не станет приставать, каким бы пьяным он не был.
Леда задумчиво посмотрел на него, пожал плечами и снова спросил:
- Допустим. Но все же. Что мне делать?
Вместо ответа драммер взял бутылку и снова налил им. Проглотив горькое пойло, он поморщился.
- Не знаю я, что тебе делать, лидер-сан, и советовать потому ничего не стану, - наконец сообщил он. – Кроме одного.
Леда тут же обратился в слух, будто одним словом его друг мог разрешить все проблемы.
- Никогда не надо бояться, - поведал Сойк. – Мысли материальны. Все гадости и ужасы, которые ты себе воображаешь, чем больше о них думаешь, тем скорее воплотятся.
- Легко сказать… - протянул в ответ гитарист.
- Легко, - кивнул драммер. – Бояться – это нормально и естественно. Но увлекаться не стоит. В конце концов, ничего ужасного и непоправимого не случилось. Завтра извинись перед ним, объясни, что не хотел обидеть. А потом обдумаешь и проанализируешь свои чувства. И прекрати труситься. Никто твою задницу без разрешения не тронет.
От такого заявления Леда неожиданно хихикнул, и Сойк улыбнулся ему в ответ, снова наливая текилу.
Прежде чем выпить, лидер покрутил стакан в руках.
- Как ты думаешь, - вдруг спросил он. – Агги красивый?
- Не знаю, - драммер пожал плечами. – Я в мужской красоте не разбираюсь.
- Вот и я не разбираюсь, - ответил Леда, поднес стакан к губам и, прежде чем выпить, добавил. – Но мне кажется, что все же красивый.


Глава VII.

На репетицию Леда шел, как на эшафот. Накануне вечером напиться так и не удалось, зато лидер пришел к выводу, что Сойк был прав, анализируя сложившуюся ситуацию.
Леда невнимательный, Леда эгоист, Леда думает только о себе.
"А еще Сойк считает, что я перспективный гомосексуалист", - мысленно добавил гитарист. – "И, похоже, он опять прав".
Драммер угрюмо вышагивал по коридору рядом с ним. Вчерашние возлияния сказались на нем куда значительнее, чем на относительно бодром лидере, потому за все утро друг не проронил ни слова. Отдельные междометия Леда словами не считал.
Кроме того, пришлось рано встать. Почему-то лидер был уверен, что ему будет проще, если он заявится в студию раньше Агги, мысленно соберется и подготовится.
Каково же было его удивление, когда он обнаружил дверь незапертой, а за нею предмет своих терзаний, невозмутимо настраивающий гитару.
Басист поднял голову, и Леда сглотнул под этим спокойным, ничего не выражающим взглядом.
- Утро доброе, - поздоровался Агги.
- Самое доброе на свете, - хмуро ответил Сойк и добавил. – Я за кофе…
Сейчас драммер поступал совершенно правильно, оставляя друзей наедине и давая возможность поговорить. Но взволнованный Леда был готов броситься за ним следом с криком "И я кофе хочу!".
Стоило захлопнуться двери, лидер, пока не струсил окончательно, быстро заговорил.
- Агги, мне очень…
- Леда, я хотел попросить прощения, - прервал его друг.
Гитарист замолчал, а басист продолжил совершенно холодным тоном.
- Мне померещилось то, чего не было. И мне искренне жаль, что я сделал тебе неприятно. Я все понимаю. Для тебя случившееся противоестественно. Потому обещаю, что больше не буду.
- Мне не было неприятно.
Леда сам не понял, как сказал это, и тут же открыл рот, желая поспешно опровергнуть свои же слова, но… Ни одного аргумента не нашлось.
- Поэтому ты решил, что лучше умереть? – ехидно уточнил басист, подняв брови.
- Нет, не решил, - лидер отрицательно мотнул головой. – Оно само вырвалось. Прости, что обидел. Я не хотел, честное слово. Просто все так неожиданно произошло…
- Прощаю, - с готовностью кивнул Агги. – И ты извини, что опять начал. Я больше не буду.
Леда молчал, не понимая сам, что именно чувствует. Разговор складывался только так, как он мог сложиться в существующих обстоятельствах. Агги извинился за то, что позволил себе лишнее, лидер извинился за свои слова. Теперь остается только пожать друг другу руки и объявить перемирие.
Однако у гитариста настойчиво крутилась в голове мысль, что все не так. Неправильно все это.
- Мир? – с неожиданно теплой улыбкой Агги протянул ему руку, как будто мысли прочитал.
"Красивый… Точно красивый…" – думал в это время Леда, глядя сверху вниз на расположившегося на диване басиста. – "Еще и одевается так стильно…"
- Мир, конечно, - поспешил он протянуть свою ладонь, понимая, что и так замешкался, думая невесть о чем.
У басиста были потрясающие руки. Сильные и очень горячие. От теплого прикосновения перехватило дыхание, и способность дышать ровно вернулась, лишь когда друг отнял руку.
- Ура, - резюмировал рукопожатие Агги, и Леда улыбнулся.
После этого в течение нескольких минут лидер бесцельно шатался по студии, не зная, за что взяться, и ни о чем не думая при этом.
Веселый голос появившегося на пороге вокалиста вывел из размышлений.
- С чего это сомнамбула, бывшая прежде нашим драммером, вчера так нажралась?
- Не нажрался он, мы по чуть-чуть выпили, - не задумываясь, ответил лидер и тут же прикусил язык.
Агги поднял на него внимательный взгляд, а Леда поспешил заговорить:
- А ты откуда знаешь? Вы же не виделись еще!
- Это он меня не видел, так как вообще видеть не в состоянии, - рассмеялся Джури. – Стоит возле автомата, кофе заливается. Да все без толку.
- За собой лучше следил бы, - лидер демонстративно возмущался, изо всех сил стараясь даже краем глаза не смотреть в сторону басиста.
- А чего ты злишься? – удивился вокалист.
- Я не злюсь, я жду, когда мы работу начнем. Один опаздывает, другой кофе не напьется. Сейчас позову его…
Леда рванул к выходу и почувствовал настоящее облегчение, когда дверь за его спиной закрылась, избавляя от ощущения внимательного пристального взгляда в спину.

***

А ночью Леде приснился сон. Та же постель и Агги. И он сам, теперь не пьяный, зато совершенно обнаженный. Агги ласкал так нежно, что гитарист выгибался под ним и умолял взять его. Даже мысли о сопротивлении не было, лидер думал лишь о том, как ему хорошо, как невероятно сладко.
Леда не знал, отчего проснулся. Возможно, просто потому, что возбуждение было слишком сильным.
Находясь в полудреме, на зыбком промежутке между сном и явью, он сам не понимал, что делал. Просто запустил руки под одеяло и наспех приспустил белье. Для разрядки хватило нескольких быстрых движений, и Леда даже не пытался сдержать стон.
"Не надо бояться", - прозвучал в голове голос.
"А я и не боюсь ", - ответил сам себе лидер. – "Кого хочу, того и представляю".
Как ни странно, сон накрыл его почти сразу, и гитарист мирно проспал до самого утра.
…И только со следующего дня Леда узнал, что такое настоящая внутренняя борьба. Борьба чувств и здравого смысла.
Лидер понимал, что решиться на шаг, к которому подталкивало его естество, означало перевернуть всю свою счастливую устоявшуюся жизнь с ног на голову. Фактически, связь с человеком одного с ним пола вела лишь к одному – к двойной жизни. Потому что никто не должен знать такую правду. Это пища для бульварных писак, это трагедия для родителей, это осуждение и порицание сплошь и рядом. Как не рассуждай о том, что в современном мире надо быть выше предрассудков, по-прежнему большинство людей находится в их плену. До недавнего времени Леда сам был таким же.
Но чувства… Что вытворяли его чувства! Гитарист охарактеризовал непривычное для себя состояние одним словом – сумасшествие.
Просыпался он каждое утро на подъеме. С замиранием сердца ждал репетиции, спешил туда так, что два раза стал счастливым обладателем штрафа за превышение скорости. Во время работы уговаривал себя не пялиться на басиста, но стоило тому отвернуться, как Леда принимался изучать его, буквально сверлить взглядом, подмечая любую мелочь и восхищаясь каждой черточкой.
Однажды он заметил, что во время его наблюдений на него внимательно поглядывает драммер. Леда смутился и опустил глаза, но Сойк так тепло улыбнулся, что невольно гитарист ответил тем же.
Бесконечно продолжаться это не могло, и в один прекрасный день борьба завершилась сокрушительным фиаско здравого смысла. Гитарист решился отправиться к Агги и поговорить.
Такой человек, как Леда, не мог предпринимать настолько судьбоносные шаги без плана действий, и потому решил поступить следующим образом.
Он придет к Агги, расскажет, все, как есть. В частности, как трудно ему пришлось. И что он сам не ожидал от себя таких неожиданных чувств. Но эти изменения не тяготят его, нет. Наоборот, так хорошо и легко ему в жизни не было. А виной всему басист, так что пусть теперь расхлебывает кашу, которую сам заварил своими неосторожными поцелуями.
Для храбрости Леда решил немного выпить. Выбор быстро пал на бутылку джина, как первопричину последовавших после памятной ночи событий. Одной порции показалось мало, и за ней последовала вторая, а потом и третья.
Подъезжая на такси к дому Агги, Леда думал о том, что с выпивкой все же перестарался немного. Но да ничего, решительней будет.
Поездка в лифте показалась мучительно долгой. С одной стороны, гитарист спешил воплотить свой план, с другой – его немного мутило после такси, и подъем на нужный этаж бодрости не прибавлял.
Но наконец дверь открылась, и, сделав несколько неверных шагов к знакомой квартире, Леда позвонил. Ему показалось, что не открывали поразительно долго. Прислонившись лбом к дверному косяку, он надавил на звонок и не отпускал, пока дверь резко не распахнулась.
- Какого хрена!.. – разозленный хозяин квартиры чуть ли не вылетел на лестничную площадку, но через долю секунды пораженно замер.
- Лидер-сан? – ни на шутку удивился он, увидев перед собой Леду.
- А-а-агги… - протянул в ответ тот, улыбнулся и только после этого убрал руку с дверного звонка.
Басист рассматривал его округлившимися глазами, а лидер попытался выпрямить спину, но покачнулся, неловко шагнул вперед и оказался в объятиях друга.
- Я к тебе, - сообщил он оторопевшему Агги и впился в его губы, заодно зарываясь пальцами в волосы.
На поцелуй басист не ответил и попятился назад, втянув гостя в квартиру.
Одной рукой он с трудом отстранил от себя Леду, второй закрыл дверь и лишь после этого внимательно посмотрел в лицо гитариста.
- Лидер-сан, ты зачем нажрался? – строго спросил он.
- Я не нажрался, - возразил Леда.
Суровые нотки в голосе всегда веселого друга забавляли, потому, хихикнув, гитарист пояснил:
- Я для храбрости. Чуть-чуть.
- И как? Храбрый теперь? – Агги вопросительно поднял брови.
- Никогда ничего не надо бояться, - заученно ответил Леда.
Кто именно сказал эти слова, он не помнил, но сейчас они показались удивительно уместными. Впрочем, мнение басиста в этом вопросе его не интересовало, и он попытался снова поцеловать, предпочитая действие вместо слова.
Однако целоваться с ним Агги не спешил, увернулся и потащил за собой.
- Ты очень привлекательный… Я даже думаю, что ты красивый… - сообщил заплетающимся языком лидер.
Друг не ответил, и потому он радостно продолжил:
- Я вот все думал и решил, что я не в предрассудках.
К этому моменту они достигли какой-то комнаты, но которой из-за выключенного света гитарист определить не мог.
- Куда ты меня тащишь? – запоздало опомнился Леда.
- В спальню, - объяснил басист.
Щелкнул выключатель, открыв взору лидера большую кровать. Пару секунд он молчал, позволяя увлекать себя к этой постели, но когда смысл происходящего достиг затуманенного от джина сознания, он попытался воспротивиться.
- Нет! Что ты себе позволяешь!
- Это что ты себе позволяешь? – огрызнулся в ответ его друг. – Вваливаешься пьяный в говно, вешаешься на шею, несешь бред какой-то! Марш в постель. Завтра поговорим.
Чем дальше, тем больше положение вещей усугублялось. Леда чувствовал, что уже вырубается на ходу, глаза слипались сами собой, а произнести хоть что-нибудь членораздельное почти не получалось. Но, цепляясь за обрывки реальности и плечи Агги, из последних сил лидер поведал.
- Я, может, что-то чувствую, а ты – придурок…
- Еще бы, - не стал спорить басист.
Под головой Леда почувствовал потрясающе мягкую подушку, на которой было настолько уютно, что мурлыкать захотелось. Еще он осознал, как с него стаскивают рубашку, и хотел было возмутиться, что это незнакомые чужие руки с ним делают. Но сил спорить совсем не осталось, и Леда провалился в темноту.


Глава VIII.

Пробуждение было крайне мучительным. Первые полминуты Леда даже не понимал, где находится. О том, что было вчера, и как он сюда попал, не помнил тем более. Но когда цепочка событий восстановилась, жизнь испортилась окончательно.
Жалобно застонав, гитарист накрыл голову подушкой и пожелал, чтобы вчерашние происшествия никогда не случались, а басист чудесным образом забыл о его присутствии в своем доме.
Однако не было суждено сбыться мечтам. Буквально через пару минут после того, как Леда попытался скрыться от утренних объяснений с хозяином квартиры под подушкой, сам Агги, словно почувствовав, что друг не спит, появился на пороге.
Неспеша подойдя к кровати, он постоял немного, потом сел на краешек.
- Вылезай. Я знаю, что ты не спишь.
- Не могу, - прозвучало упрямое из недр постельного белья.
- А я тебе кофе принес, - заискивающим тоном произнес Агги.
Ответом была тишина, и потому басист добавил:
- И водичку.
Отказаться от последнего гитарист просто физически не мог, чувствуя себя, как после путешествия через Сахару. Недолго думая, он сдался, покидая спасительное укрытие.
- Спасибо, - угрюмо поблагодарил он, получив заветную бутылку.
Агги смотрел на него внимательно и очень серьезно. Потешаться из-за вчерашних событий он явно не собирался, скорее, ждал объяснений, и от этого Леде стало только хуже.
- Ну не смотри ты так, - взмолился лидер, когда бутылка воды уже была ополовиненной. – Не хотел я, чтобы так…
- А как хотел? – поинтересовался Агги.
Леда вздохнул. Сейчас у него раскалывалась голова, вода не утоляла жажду, в придачу, слегка тошнило. Кроме того, было мучительно стыдно за вчерашний концерт. А самое ужасное, Леда точно не помнил, что именно наговорил Агги в полубессознательном состоянии.
Обдумав все это, гитарист еще раз очень тяжко вздохнул. Вот как после всего случившегося объясняться? И говорить о таких серьезных вещах, как его сбесившиеся чувства?
Но друг как будто понял. Оглядев его, басист покачал головой и поставил на прикроватную тумбочку большую чашку с кофе, которую до этого держал в руках.
- Иди-ка ты в душ, лидер-сан. А после я постараюсь вернуть тебя к жизни, - отменил допрос Агги и поднялся.
- Спасибо, - только и смог тихо поблагодарить Леда.
- Пожалуйста, - ответил басист из-за закрывающейся двери.
…Двадцать минут под горячей водой и чашка порядком остывшего, но крепкого кофе, частично вернули Леду к жизни. Головная боль не прошла, но хотя бы вернулась способность мыслить.
Некоторое время лидер собирался с духом, прежде чем решительно направился на кухню, где хозяйничал Агги.
"Мало мне хренового физического состояния, еще и веду себя, как тряпка!" – обругал он сам себя.
Собственное поведение его порядком злило. Последнее время он ходил и вздыхал, как школьница, собственных чувств пугался. Накануне перед важным разговором напился, как свинья, потому что никак не мог собраться с силами. А теперь, когда пришло время отвечать за свои поступки, трясся и глаза боялся поднять. Такой слабохарактерности Леда за собой не припоминал.
"Похоже, в пятнадцать лет я был собранней и серьезней, чем сейчас", - мрачно подумал он, переступая порог кухни.
- Вижу, тебе лучше, - улыбнулся Агги, оглядываясь через плечо. – Держи лекарство.
Перед носом Леды появился стакан с шипящей таблеткой.
- Это очень вредно, - гитарист кивнул на предложенное пойло, попутно усаживаясь за стол и подпирая голову рукой – сама она не желала держаться гордо поднятой, как хотелось лидеру.
- Не слышал такого, но дело хозяйское, - ухмыльнулся Агги, сев напротив него и поставив на стол две чашки кофе. – В принципе, время лечит. К вечеру само пройдет.
Оценив перспективу ходить в таком состоянии еще половину суток, Леда решил, что не готов полагаться на время, и залпом выпил содержимое стакана.
После этого он неторопливо принялся за кофе, стараясь не поднимать глаз, и отчаянно подбирая слова, с которых следовало бы начать разговор.
- Можешь ничего не объяснять.
Леда пораженно уставился на Агги, не веря в услышанное.
- Я все понимаю, - басист не спешил играть в гляделки и старательно рассматривал пейзаж за окном. – С пьяных глаз еще не такое отмочишь.
- Это не было с пьяных глаз, - тихо возразил Леда.
Перспектива, так сказать, съехать на тормозах была очень заманчивой. Басист не требует никаких объяснений, и лидер, как ни в чем не бывало, отправляется домой.
Но Леда реально оценивал положение вещей. Разговора, так или иначе, не избежать, и нет смысла откладывать. Он и так ни сна, ни покоя не ведал в последнее время. Лучше уж разобраться сразу.
- А с каких? – слабо улыбнулся его друг.
- Агги, послушай, - начал Леда, отодвинув чашку в сторону.
Басист как-то подобрался и серьезно посмотрел ему в лицо. Лидеру на миг почудилась в глазах друга тень страха, а еще нетерпение. Но рассматривать было не время, и потому он поспешно продолжил.
- Я вчера выпил для смелости, потому что не хватало меня пойти к тебе просто так.
Он замолчал, и Агги, подождав немного, не выдержал.
- Почему?
Вдохнув побольше воздуха и мысленно пожелав себе удачи, лидер решительно ответил:
- Потому что хотел рассказать тебе о моих чувствах.
Гитарист взглянул на Агги, но тот лишь рассеянно смотрел в свою чашку. Молчание затягивалось, и только Леда открыл было рот, чтобы продолжить, как басист остановил его.
- Не надо, лидер-сан.
Непроизнесенные слова повисли в воздухе.
- Послушай… - медленно начал Агги. – Я понимаю, что недавно сильно удивил тебя. Ты невесть что вообразил, размышлял об этом, и тебе захотелось новых острых ощущений. Но, поверь, тебе это не нужно.
Леда пораженно рассматривал своего друга. Сейчас басист выглядел несчастным и даже грустным. При этом его слова, похожие на нравоучения глупому избалованному ребенку, который сам не поймет, как будет лучше, поднимали в душе волну негодования.
- Я понимаю, что тебе интересно, каково это. Но, Леда… Я ведь тоже не подопытный!
На последней фразе басист чуть повысил голос, а лидер несильно сжал кулаки.
- Я не тренажер, - прозвучало с вызовом. – И если хочешь попробовать что-то новенькое, ищи себе другой объект.
По закону жанра после такой реплики должно было повиснуть тяжелое молчание. Но этого не произошло, потому что у Леды непроизвольно вырвалось.
- Кретин!
Агги удивленно смотрел на него снизу вверх – лидер и сам не заметил, что подскочил, как ужаленный.
- Идиот! Ты думаешь, стал бы я подставлять свою… - прервав себя на полуслове, гитарист вдохнул, выдохнул и чуть тише, но не менее раздраженно продолжил. – Ты думаешь, это прямо такое счастье признаваться себе в подобных желаниях? Думаешь, я решился бы на такое, будь мне просто любопытно?! Любопытно с Токийской башни прыгнуть, да только никто не прыгает, твою мать!
Агги медленно поднялся с места, но Леда отступил в сторону.
- Ты представляешь, каково это, жить себе счастливо, и тут нате – смотришь на своего друга, а в голову такое лезет, что и задуматься страшно!
- Леда… - басист попытался приблизиться, но лидер отступил еще на шаг.
- Мне вообще не по себе, чтоб ты знал! Не представляю, что это такое, как происходят… такие отношения. Но только дальше я так не могу. А он, видите ли, не подопытный!
Лидер возмущенно замолчал, а басист застыл прямо перед ним. После несколько затянувшейся паузы Леда поднял глаза.
- Какого хрена ты сияешь, а? – сердито спросил он.
Агги смотрел на него с неподдельной радостью, и лидер понял, что уже не злится. Однако демонстративно продолжал хмуриться. Все-таки заявление о подопытном показалось очень оскорбительным.
- И что нам теперь делать с твоими чувствами? – протянув руки, басист несильно сжал обе его ладони, и от этого жеста сразу стало как-то спокойней.
- Это я тебя хотел спросить, - проворчал Леда. – Ты первый начал, когда полез целоваться. Вот и думай теперь, что делать.
- Есть одна идея, - снова улыбнулся Агги.
И прежде чем гитарист успел опомниться, он почувствовал на своих губах теплые губы басиста.


Глава IX.

- Подумать не мог, лидер-сан, что ты такой ревнивый.
Агги лучился от собственного невозмутимого веселья, а Леда, в свою очередь, буквально скрежетал зубами от злости.
- Я не ревнивый! – выпалил он.
- Как же не ревнивый, если за ту неделю, что мы официально вместе, ты уже третий раз закатываешь скандал, - расхохотался басист.
Старый парк в обед буднего дня был почти пустым, что неудивительно, большинство людей в такое время на работе. Однако у музыкантов, живущих по своей программе, как раз сегодня выдался выходной.
Вообще-то обиженный из-за вчерашнего Леда не настроен был никуда идти. Но Агги приехал без предупреждения и чуть ли ни за шкирку вытащил на прогулку.
- Не бывает дыма без огня, - поморщился от воспоминаний гитарист. – Если бы ты не флиртовал с ним, я бы слова не сказал.
Накануне у них был концерт, после которого лидер стал свидетелем очаровательной сцены. Агги – между прочим, его Агги – улыбался в тридцать два зуба и флиртовал с каким-то пареньком из стаффа. От возмущения гитарист сначала дар речи потерял, а потом высказал басисту все, что думает по этому поводу.
Хлопнув дверью, Леда направился домой, сразу выключив телефон. И зол был настолько, что словами не опишешь.
Позже, завернувшись с плед и сжимая в руках чашку, лидер мысленно ругал себя. Стало немного стыдно за столь истеричное поведение. Но от выходки Агги тоже было обидно, и Леда лишь сопел в негодовании.
Наутро лидер немного успокоился. Все же, ничего ужасного не произошло, а шум он поднял такой, как будто застукал басиста с кем-то в постели. Помешивая в унынии кофе, Леда думал, как теперь быть, когда раздался звонок в дверь. Агги сам разрешил его дилемму.
- Я не флиртовал, я вежливо разговаривал, - пояснил басист. – Тем более, этот парень типичный натурал.
- Откуда ты можешь знать? – огрызнулся лидер.
- Это видно.
- По мне тоже до недавнего времени было видно!
Агги только хмыкнул и вдруг, поймав Леду за руку, прижал к себе.
- Отпусти! Мы в общественном месте! – зашипел гитарист, но его сопротивление проигнорировали.
- Не сердись, - басист потерся своей щекой о щеку Леды.
- А ты не цепляйся ко всем подряд! – менять гнев на милость лидер не спешил.
- Я не цепляюсь, - зашептал на ухо Агги. – Мне нравишься только ты. Даже не представляешь, как нравишься…
- А так и не скажешь! – Леда порывисто вырвался из объятий. – Когда кто-то нравится, им не брезгуют.
- Лидер-сан! Ну что ты такое говоришь! – возвел глаза к небу Агги.
- Констатирую факт! – холодно отрезал гитарист.
- Послушай, - терпеливо начал объяснять басист. – Я просто хочу дать тебе время. Мне кажется, ты не совсем готов, и еще не осознал полностью…
- Прекрати разговаривать со мной, как с ребенком! – взбеленился Леда. – Можно подумать, я девочка, которой надо сберечь честь до свадьбы!
- Ты не девочка, - наверное, Агги и сам не представлял до этого, сколько у него в арсенале заложено терпения. – Ты человек, который хочет заняться тем, что всю жизнь считал постыдным. До недавнего времени ты вздрагивал, когда я к тебе просто прикасался.
- Я. Не. Вздрагивал! – гитарист почувствовал, как бледнеет от гнева.
Агги покачал головой и обреченно спросил:
- Хорошо. Что мне сделать, чтобы ты перестал сердиться?
Глаза лидера чуть ли не сверкали от сдерживаемого гнева, побелевшие губы были плотно сжаты.
- Сейчас поедем ко мне и сделаем это.
- Прямой сейчас? Среди бела дня? – удивился басист.
- А что? Сексом только по ночам занимаются? – с ехидством поинтересовался Леда.
Резко развернувшись, он быстро зашагал прочь, и Агги, тихо вздохнув, пошел следом.

***

Через плотно зашторенные окна свет в комнату почти не проникал. Леда специально задернул шторы, чтобы создать хоть какую-то иллюзию темноты. Однако комфортней ему не стало.
Сейчас он лежал на постели в одном нижнем белье, некрепко обнимая целующего его Агги, и уныло констатировал сам себе: "Не хочу".
То, что он морально не готов, стало понятно, едва они переступили порог квартиры. У Леды голова кругом шла, стоило представить, что сейчас будет. До этого момента вся близость с Агги ограничивалась поцелуями и объятиями, что гитариста пока что более чем устраивало. Мысленно он настраивался на большее, но не думал, что все произойдет так скоро. Да оно бы и не произошло, если бы он не разозлился и сам не спровоцировал.
Но позорно идти на попятную было выше его сил. Кроме того, это означало признать правоту Агги и свою собственную импульсивность.
…Басист очень нежно ласкал его, медленно раздевал, но Леде хотелось лишь одного – спросить жалобным голосом: "Будет очень больно?"
С самого детства гитарист ужасно боялся боли. Когда-то он прочитал, что это называется "низким болевым порогом"… Или, наоборот, высоким? Леда точно не помнил, но суть прочитанного сводилась к следующему. Одни люди могут терпеть боль невероятно долго, не стонать и не причитать при этом. С других станется хлопнуться в обморок от несильного пореза. Узнав об этом, лидер с тоской признался себе – он относится ко второй группе. Такая слабость характеризовала его не с лучшей стороны, но что поделаешь с собственным организмом?
- Агги… - тихо позвал он басиста, увлеченно покрывающего поцелуями его грудь.
Агги тут же остановился и склонился над ним, слегка коснувшись губами щеки, заглядывая в глаза со щемящей нежностью.
- Там, в ящике есть презервативы… Ты не думай, я доверяю, – поспешил заверить лидер, боясь быть неправильно понятым. – Просто это какая-никакая смазка, а что-то более подходящее у меня вряд ли…
- Не надо, - басист улыбнулся. – Этого не будет.
- Как не будет? – не понял Леда, не осознавая окончательно, что ему сейчас сказали, но уже чувствуя невероятное облегчение.
- В следующий раз, - объяснил Агги. – Когда ты действительно захочешь.
В ответ гитарист только зажмурился и выдохнул. Если бы басист не отказался сам, он в жизни не смог бы попросить остановиться.
Стоило пугающей его перспективе исчезнуть, Леде стало хорошо и спокойно. Неожиданно он сосредоточился на чувствах, которые поражали своей остротой.
Агги целовал его шею, скользя языком от уха до ключицы. После спустился ниже, слегка прикусывая возбужденные соски. Леда поразился, насколько это приятно. Все девушки, с которыми у него были отношения, ничего подобного никогда не делали. Закусывая губу, гитарист наслаждался и мысленно просил не останавливаться.
Но Агги продолжил путь губами, спускаясь цепочкой поцелуев ниже. Проведя языком по животу вдоль резинки боксеров, он остановился на миг, словно ожидая, не воспротивится ли Леда, и медленно потянул белье вниз.
Вцепившись в простыню, гитарист замер, ожидая продолжения, но Агги также застыл на месте. Приоткрыв глаза, лидер увидел, что басист внимательно рассматривает его, любуется, и в глазах читается восхищение.
- Самый красивый… - услышал он, прежде чем почувствовал горячие ладони, ласкающие его ниже пояса.
Дыхание перехватило, и Леда опять крепко зажмурился.
У Агги были потрясающие руки. Прикасался он нежно и трепетно, только так, как больше всего хотелось, и гитарист тихонько застонал, подаваясь навстречу.
Дразнящие прикосновения только распаляли желание, но никак не удовлетворяли. Леда напрочь позабыл о своих недавних страхах, и о том, что его партнер впервые в жизни не женщина. Ему было поразительно хорошо.
Когда гитарист почувствовал прикосновение губ к своей плоти, любые посторонние мысли исчезли окончательно. Теперь он только наслаждался каждым движением.
Если рассуждать отстраненно, не сказать, чтобы Агги как-то необыкновенно и сногсшибательно делал минет. И, возможно, сейчас больше играла роль симпатия, благодарность и теплое чувство в груди, которое Леда не пытался как-то обозначить. Голова кружилась, ощущение времени исчезло, и хотелось только одного – чтобы это не заканчивалось.
Руки и губы Агги творили чудеса. Леда прогибался и стонал, просил о чем-то, не совсем осознавая, что произносит. А в момент разрядки ощутил невероятную легкость, словно не было ни этой постели, ни спальни, только пропасть и бесконечное падение.
Приходя в себя, он понял, что Агги прижимает его к себе, поглаживает по плечам, зарываясь носом в волосы.
Больше всего захотелось прижаться покрепче и уснуть, но чтобы там ни говорил Сойк и иже с ним, совсем эгоистом Леда не был.
- Агги, а ты…
- Тс-с-с… - прижал его покрепче к себе басист.
- Но так нечестно. Давай я…
- Давай. В следующий раз.
- Но…
- Обязательно. В следующий раз.
Вздохнув, гитарист сдался. Но признался себе – отвечать на все ласки сейчас не хотелось. Он чувствовал такую опустошенность, как будто его вымотали и морально, и физически.
- Спасибо, - прошептал он, засыпая.
- Пожалуйста.
- За понимание спасибо, - уточнил Леда.
- За понимание – пожалуйста, - согласился Агги.

***

Проснулся Леда только под вечер и никого не обнаружил рядом с собой. Часы показывали начало девятого, и лидер мысленно схватился за голову – это ж надо было проспать весь день.
Натянув на себя джинсы, он, не зажигая свет, прошел на кухню. Но квартира была совершенно пуста, и в тишине было слышно, как в ванной капает вода из незакрученного крана. Это безобразие лидер тут же исправил, при этом укоризненно покачав головой: "Агги, Агги…"
Выйдя на балкон, гитарист облокотился на перила и неторопливо закурил. Свежий воздух летнего вечера, тишина маленького дворика, который открывался взору Леды, и поразительная легкость в теле – это и есть счастье.
- Что ты сделал со мной? – тихо спросил он, глядя вдаль и улыбаясь своим мыслям.
…В жизни Леды все всегда было правильно и по порядку. Все своевременно и благополучно. Лидер был твердо уверен, что способность четко сформулировать свое желание – это уже половина пути до его достижения.
"Вижу цель, не вижу препятствий", - часто повторял он себе в минуты, когда помех для достижения цели, вопреки смелым словам, хватало выше крыши.
С детства он знал, кем будет, когда и как. Например, что он станет музыкантом, успешным и всемирно известным. Что он будет богат и популярен. И что всего этого он добьется сам, без посторонней помощи. Она ведь и не нужна, если ты действительно талантлив, и обладаешь при этом холодным умом, направляющим дар в нужное русло и не позволяющим ему зачахнуть.
Гитариста не смущало, что большинство гениальных музыкантов, непризнанных писателей, выдающихся ученых по всему миру прозябало в безвестности и бедности. Леда был не таким. Когда-то он услышал теорию, согласно которой человек рождается с рядом достоинств и недостатков, которые не способно подавить ни одно воспитание или образование. И в интересах самого человека понять свои сильные стороны, оценить слабые, и вместо того, чтобы бороться с минусами, следует положить все силы на преумножение плюсов.
Гитарист трезво оценил себя, составил программу действий и решительно, шаг за шагом шел к своей мечте.
Но, конечно же, в его планы никак не входило появление человека, враз перевернувшего все, принесшего хаос и отнявшего все силы и мысли от работы.
Агги сам по себе был ходячим бедствием. Леда считал, что творческий потенциал друга не многим уступал его собственному. Но басист, на его взгляд, был чересчур неаккуратным, слишком ленивым, чрезвычайно непостоянным…
- Непунктуальный, необязательный, невнимательный, - прошептал гитарист, невидящими глазами глядя перед собой и по-прежнему слабо улыбаясь. – А еще такой красивый, умный, веселый…
Отбросив окурок толком не пригодившейся сигареты – Леда затянулся от силы пару раз – он вернулся в комнату и медленно опустился в кресло, как и прежде не зажигая свет. Еще минуту он провел в раздумьях, а после взялся за телефон.
Трубку сняли после первого гудка.
- Что ты со мной сделал? – теперь лидер задал вопрос непосредственно человеку, от которого ожидал получить ответ.
- Не знаю. Что? – Агги говорил настороженно, не понимая пока, какого поведения ожидать от Леды после всего случившегося.
- Я проспал полдня! Это в выходной-то! – с деланным возмущением сообщил гитарист.
- На то он и выходной, - миролюбиво пояснил басист.
- В выходной я должен полдня проводить с гитарой, как обычно, и не дрыхнуть, как после трехчасового концерта.
- Значит, в этот раз гитаре повезло, - рассмеялся Агги. – Отдохнула от тебя наконец.
Лидер тихо рассмеялся в ответ. Некоторое время они оба молчали, и Леда сообщил:
- Я хочу к тебе приехать.
- Буду ждать, - согласился басист.


Глава X.

Странно, но в доме Агги тоже нигде не горел свет. В гостиной дверь на балкон была открыта, и слабый летний ветерок шевелил занавески, словно играя с ними.
Недолго думая, Леда улегся прямо на пол, закинув руки за голову.
- Не продует? – поинтересовался басист, глядя на него сверху вниз.
- Не продует, - мотнул головой лидер.
В ответ Агги молча опустился рядом на колени, разглядывая его. В полумраке было видно, как блестят черные глаза басиста, и как он улыбается, искренне и тепло. Леда тоже любовался им, думая о том, что Агги действительно очень красивый.
Трогательный момент романтического молчания затянулся, потому лидер не выдержал и решительно все испортил:
- Наверное, зря я улегся на пол. В твоей квартире он сто процентов грязный.
- Специально пропылесосил за две минуты до твоего прихода, - тут же широко улыбнулся Агги.
- Но все равно везде пыль и посуда немытая на кухне. Я не видел, но уверен в этом, - вредным голосом сообщил Леда.
- С пылью и посудой не успел, - басист развел руками, снова обезоруживающе улыбаясь.
- Больше не приду к тебе, - сделал обиженный вид лидер и добавил. – Неряха.
- Есть немного, - подмигнул Агги. – Но я могу загладить свою вину и угостить тебя чем-то.
- Не хочу есть, - гитарист продолжал изображать негодование на неподготовленность хозяина к приходу дорогого гостя.
- А пить? – голосом демона-искусителя предложил басист.
- И пить не хочу!
- А выпить?
Леда рассмеялся, друг его поддержал, и гитарист лишь выдавил с трудом:
- Только не джин…
- Черт! А я хотел именно его предложить. Все самое интересное у нас начинается именно с этого напитка.
- Нет уж, - отмахнулся Леда. – Пора завязывать с традицией. Давай лучше… шампанского?
Последнее слово прозвучало полувопросительно, лидер сильно сомневался, что в доме друга найдется столь изысканный напиток.
- Разве что с дня рождения что-то осталось… - призадумался Агги. – Сейчас посмотрю…
Он поднялся и вышел в коридор. Гитарист слышал, как хозяин квартиры хлопает дверцами шкафа в соседней комнате, ищет в закромах бесценное шампанское, и отчего-то лидеру было так тепло на душе и так радостно, словно в жизни наконец все встало на свои места. Как будто безумная гонка за мечтами и поставленными целями… Нет, не закончилась, конечно. Но приостановилась. И сейчас, в настоящий момент, он отдыхает, чтобы вскоре продолжить старый бой с новыми силами.
- Нам повезло! – вошедший Агги победно потряс добычей в воздухе.
- Дурак, не маши бутылкой, - беззлобно потребовал прекратить безобразие Леда. – Сейчас рванет.
- У шампанского в этом вся прелесть. Когда открываешь, должен быть оглушительный взрыв. Иначе я вообще не понимаю, зачем глотать пузыри.
- Это вкусные пузыри, - возмутился любитель игристых вин Леда.
- Ни хрена они не вкусные. Люди упиваются шампанским только ради веселого хлопка и праздничной пены в бокале…
Агги неторопливо откупоривал бутылку, снимая фольгу с горлышка, и гитарист хотел было уточнить, что праздничного басист увидел в пене, но не успел. Оглушительно рванув, пробка взвилась к потолку, а вино стремительно потекло на ковер.
- Я оглох, - хмуро уведомил хулигана Леда, потирая ухо.
- Сейчас поцелую, все пройдет, - Агги незамедлительно склонился к его шее, норовя прикоснуться губами.
- Еще чего не хватало! – лидер увернулся и тут же рассмеялся.
- Ну и не надо. Попросишь потом, а я не стану, - басист ухмыльнулся и сделал глоток прямо из бутылки.
- Бокалы в этом доме не подают? – иронично уточнил Леда, весело улыбаясь.
- Только по праздникам, - подмигнул Агги и протянул шампанское гитаристу.
- Романтик из себя никакой, - сделал вывод лидер и тоже угостился из горлышка.
- А ты хочешь романтики?
- Нет! – неспешащий возвращать бутылку гость усиленно замотал головой и спросил. – Знаешь, что меня всегда раздражало в женщинах?
Агги вопросительно поднял брови, и он продолжил:
- Просто бесило бесконечное стремление в этой романтичной туфте! Завтрак им в постель, цветы на все праздники, шампанское в бокалы…
Басист тихо рассмеялся, а гитарист, сделав еще пару глотков, поинтересовался:
- Вот скажи мне, на хрен надо дарить эти веники? Стоят дорого, живут недолго, практической пользы ноль! Меня просто раздражала такая бесполезная трата денег. Нет, мне не жалко! Но лучше, я там не знаю, полироль для мебели подарить, чем букет…
На этих словах Агги громко расхохотался.
- Попробуй сказать, что я не прав!
- Логически ты совершенно прав. Но, Леда… Какая тебе разница, что дарить? Ведь в результате ты просто лишаешься определенной суммы денег. Если девушку больше радует букет, чем полироль, тебе-то что? Ни то, ни другое ты больше не увидишь…
- А меня не радует такая нерациональная девушка! – строго отрезал лидер и нехотя расстался с бутылкой.
Агги пожал плечами, всем своим видом демонстрируя "придумаешь же ты, лидер-сан", и отхлебнул немного. А гитарист не унимался.
- А еще меня всегда злило в женщинах постоянное запоминание каких-то на фиг ненужных дат. Вот тебе пример! Познакомился я как-то девушкой, завязалось у нас что-то, похожее на отношения, и…
- И ты ей сказал, что у вас "что-то, похожее на отношения", а она устроила истерику… – деловито продолжил рассказ басист.
- Не перебивай! Завязалось у нас что-то. Вот проходит какое-то время, и представь себе! Звоню я ей в один прекрасный день, а на меня ни с того, ни с сего выливается ушат негодования и возмущения. Угадай, что случилось?
- Не знаю… - озадаченно протянул Агги.
- Оказалось… – лидер выпрямил спину и сделал паузу, словно готовясь выдать большое откровение. – Что у нас был месяц наших встречаний, а ее не поздравил, ничего не подарил и не устроил романтический ужин!
- Охренеть, - покачал головой басист. – И что было дальше?
- Я скромно поинтересовался, откуда она отсчитывает этот месяц – от знакомства или от первого секса. Сам-то я ни ту, ни другую дату, понятное дело, не помнил. И… Больше я ее не видел, - закончил гитарист, отмечая печально, что шампанское тает на глазах.
- Ну, знаешь… - почесал затылок Агги. – Это, конечно, маразм. Что это за праздник такой, чтобы что-то дарить и отмечать? Даже не годовщина… Месячина, что ли?
Леда в ответ согласно промычал с полным ртом шампанского.
- Но с другой стороны, справедливости ради стоит отметить, что женщины разные бывают.
- Угу, бывают! – с готовностью подтвердил Леда. – Представляешь, другая от меня требовала, чтобы я ей песню посвятил!
- Учитывая, что ты музыкант, твое возмущение мне непонятно. Взял бы да написал…
- Еще чего! Она меня не вдохновляла! Я с ней просто спал, а тут, здравствуйте, песню подавайте! А если бы я на свиноферме работал, что бы она тогда попросила, а?
- Все ясно, лидер-сан, - покачал головой басист. – Самая лучшая женщина для тебя – это мужчина.
- Пока не знаю, - прищурился Леда, с ехидством оглядывая Агги.
Басист скорчил в ответ жалобную мину и вдруг тонким голосом протянул:
- Ле-е-еда… Посвяти мне пе-е-есенку…
Подавившись от смеха, лидер неловко задел поставленную на пол бутылку, и та сразу же перевернулась.
- Черт… - попытался ухватить ее гитарист и только тут оценил, что с координацией у него не очень.
Впрочем, и разливаться было уже почти нечему.
"Больше половины бутылки шампанского на голодный желудок – плохая идея…", - запоздало понял он, однако додумать мысль не успел, почувствовав, как губы Агги накрывают его собственные.
- Соблазняешь? – выдохнул Леда, откидываясь на локти.
То ли от поцелуя, то ли от шампанского кружилась голова, сердце прыгало, как заведенное.
Басист не ответил, лишь снова нежно поцеловал. И лидер сдался, ложась на спину, и оплетая Агги руками за шею. Губы басиста коснулись подбородка и спустились цепочкой поцелуев ниже. Расстегнув пару верхних пуговиц на рубашке, он целовал легко и при этом настолько дразняще, что Леда нетерпеливо сжал объятия.
- Пойдем в спальню, - потребовал он, когда почувствовал, что действия Агги становятся все решительней, и в ближайшем будущем рубашка может лишиться пуговиц.
Басист отстранился немного. Внимательно вглядевшись в лицо лидера, он согласно кивнул и не спеша встал, помогая подняться Леде.
Держась за надежную руку, гитарист позволил провести себя в кромешной темноте коридора в другую комнату. Слабый свет проникал с улицы, но привыкшие к темноте глаза Леды легко могли рассмотреть уже знакомую кровать и самого басиста, на секунду нерешительно замершего перед ним.
Гитарист потянулся за еще одним поцелуем, и Агги крепко прижал его к себе, отвечая и увлекая на постель.
Как он расстался с рубашкой, лидер не заметил. Точно также, как и упустил момент, когда басист снял с себя майку. И когда сорвал покрывало с широкой кровати тоже.
Сейчас они сидели на постели, упоительно целуясь, и Леда удивленно подумал, что ему хорошо и спокойно. Было даже странно вспомнить, что не так давно он мучительно боялся этой близости.
Агги бережно уложил его на спину, не разрывая поцелуй ни на секунду. Лидер почувствовал, что басист освобождает его от оставшейся одежды, и поспешил ответить тем же, быстро и ловко расстегнув пуговицы на джинсах Агги.
Басист покинул объятия буквально на пару секунд, чтобы стащить с него штаны и раздеться самому, но тут же вновь склонился над Ледой, покрывая горячими поцелуями его грудь.
Гитарист был уверен, что действие шампанского прошло. Но его все равно кружило и качало от удивительных неповторимых ощущений, от невероятно сильного возбуждения.
"Хочу! Хочу! Хочу!" – единственная мысль, звучавшая в голове лидера.
И басист словно подслушал ее.
- Чего ты хочешь, Леда?
Хриплый от страсти голос прозвучал возле самого уха, и, не открывая глаз, он честно ответил:
- Тебя.
С губ Агги сорвался то ли вздох, то ли стон, а рука заскользила по животу Леды, коснулась возбужденного члена. Поддаваясь желанию или следуя неизвестному инстинкту, лидер развел шире ноги, и пальцы басиста спустились еще ниже.
Дыхание перехватило, гитарист почувствовал, что даже думать не может из-за такого запредельного возбуждения и томительного предвкушения.
- Разрешаешь?..
Агги как будто все еще не верил в происходящее, надавливая пальцами сильнее, и Леда чуть ли ни застонал в голос, негодуя, чего тот ждет.
Но басист торопиться не собирался. Он снова впился в губы лидера, однако теперь поцелуй разительно отличался. Казалось, Агги захлебывается от страсти, не столько целуя, сколько кусая губы Леды.
- Перевернись.
- Что?.. – лидер не сразу понял, о чем ему говорят, да и зачем вообще понадобились слова с такой момент.
- Перевернись, пожалуйста.
Агги легонько скользил губами по его лицу, а Леда, осознав, что от него хотят, воспротивился.
- Нет! Давай так!
Становиться в животную позу лидер категорически не хотел.
- Для первого раза так будет лучше, - басист серьезно посмотрел в его глаза. – И удобней.
- Я сказал нет, - отрезал гитарист, всем своим видом демонстрируя, что с места не сдвинется.
- Даже в положении снизу ты умудряешься командовать, - улыбнулся Агги, тут же целуя, не давая пролиться негодованию Леды.
- Пожалуйста. Не упрямься.
Недовольно вздохнув, лидер наградил басиста сердитым взглядом и медленно перевернулся на живот, уткнувшись лицом в подушку.
Комментировать непривычную покорность Леды Агги благоразумно не стал, а вместо этого зарылся носом в волосы на затылке лидера, и тот невольно улыбнулся от щекотливого прикосновения.
Слегка массируя пальцами, покрывая невесомыми поцелуями, басист ласкал его спину. Необычные движения напоминали эротический массаж. Леда жмурился от удовольствия и периодически втягивал носом воздух, так как дыхание перехватывало от удивительной ласки.
Когда проворные пальцы Агги спустились ниже, поглаживая бедра, лидер опомнился.
- Я надеюсь, у тебя есть все для того, чтобы…
- Тс-с-с… - прервал басист. – Давай ты мне доверишься и расслабишься.
"Как же! Расслабишься с тобой!" – хотел беззлобно возмутиться Леда.
Но в этот момент он почувствовал, что Агги легонько тянет его вверх, словно предлагая встать на колени. Гитарист повиновался, но тут же выпрямил и руки. Поза была не самой удобной, но прогибаться в спине Леда не желал. Не то, чтобы это казалось ему унизительным. Скорее, неприличным.
"Ты слишком много думаешь", - отругал он сам себя, однако положения не сменил.
Больше почувствовав, чем услышав, он понял, что Агги слез с кровати, прекрасно понимая, зачем тот отлучился.
"Подготовился, мерзавец", - не без гордости подумал лидер.
- Леда… Хороший мой… - прошептал басист, возвращаясь к нему.
Гитарист почувствовал горячие руки Агги на своей коже, ощутил, как тот поглаживает и ласкает его, сначала вдоль позвоночника, потом опускаясь ниже. Нежные пальцы несильно нажимали, словно давая Леде привыкнуть к необычным прикосновениям. А лидер неровно дышал, возбуждаясь все сильней и понимая, что еще немного, и он начнет спросить перейти к действиям.
Однако в момент вторжения, когда Агги одним пальцем проник внутрь, он непроизвольно сжался.
"Не выдержу!" – мелькнула паническая мысль, и Леда призвал все свое самообладание, чтобы не потребовать прекратить это.
Приятное головокружение от страсти загадочным образом исчезло. Сейчас он был твердо уверен, что больно будет не на шутку. И ничего приятного ему не светит. Лидер зажмурился, уговаривая себя успокоиться и хоть немного расслабиться.
- Я люблю тебя, Леда.
Глаза удивленно распахнулись, и гитарист не сразу понял, что эти слова прозвучали в действительности.
- Люблю тебя, безумно, - повторил басист.
Пораженный лидер забыл дышать и прекратил концентрироваться на неприятных ощущениях, целиком и полностью обратившись в слух.
- Люблю так давно, что ты даже не представляешь. Ты моя мечта, мое счастье… Самый лучший. Единственный. Ты совершенство.
Конечно, на своем веку Леде доводилось слышать признания в любви, и ни раз. Только почему-то теперь сердце забилось, как сумасшедшее, в груди стало горячо, а в голове пусто. Гитарист и сам не заметил, как неприятные ощущения сменились другими, более подходящими под определение необычных. Не понял, когда Агги добавил второй палец. И тем более не осознал, в какой момент начал сам подаваться назад, задавая более быстрый темп.
- Люблю… - снова повторил басист, обхватывая второй рукой возбужденную плоть Леды.
Перед глазами лидера все поплыло, а руки задрожали. Вцепившись в спинку кровати, он попытался сказать что-то, но ничего членораздельного не вышло, и с губ сорвался только стон.
В тот же миг он почувствовал, что Агги убрал руку, ощутил пустоту внутри, которая теперь показалась дискомфортной. Импульсивно Леда подался назад, и почувствовал руки басиста, крепко удерживающие его на месте.
Медленно вторгаясь в его тело, Агги шептал что-то успокаивающее, но лидеру это уже было ненужно. Он так желал этого, так хотел, что все страхи и сомнения позабылись. Привыкая к новым ощущениям и судорожно сжимая деревянную спинку кровати, Леда не сразу понял, что ему абсолютно не больно. Было странно, очень непривычно, возможно, немного дискомфортно. Но боли лидер не чувствовал.
Агги начал двигаться, сначала медленно, потом ускоряя темп, и гитарист прислушивался к своему телу и наслаждался удивительными ощущениями.
А еще в голову пришла странная мысль. Почему считается, что отдается тот, кто снизу? Кто так решил? Сейчас Леда понимал, осознавал, чувствовал каждой клеточкой – это Агги ему отдается. Дарит себя всего без остатка.
Восхищение от этих мыслей и потрясающая реакция тела на проникновения сводили с ума. Время словно остановилось или вообще исчезло, Леда потерял счет минутам и секундам. Посторонних мыслей не осталось, сомнений и страхов тем более. И только телу становилось горячее и приятней, а сердце билось все чаще.
От накрывшего оргазма он застонал, и басист до боли сжал его бедра, срываясь следом.
Тяжело дыша, лидер бессильно опустился на постель, чувствуя легкость и умиротворение. А также горячие объятия Агги, крепко прижимавшего его к себе.
Некоторое время они лежали молча, приходя в себя. Леде было спокойно и как-то… сладко. Более подходящего определения своим чувствам он не нашел. Однако в какой-то момент осознав, что засыпает, он мысленно встряхнулся.
Снова бессовестно провалиться в сон, ничего не сказав басисту, никак не прокомментировав свой первый раз, было бы просто жестоко.
Когда туман наслаждения, застилавший сознание, немного рассеялся, Леда обрел способность снова трезво мыслить. Обдумывая случившееся, гитарист честно признался себе, что, несмотря на необычные новые открытия, по десятибалльной шкале этот секс он оценил бы на семерочку, восьмерочку, не выше. Да, было интересно. Безусловно, ему понравилось. Однако ничего сверх.
Но Агги… Такой заботливый, такой терпеливый. Ни одного неправильного резкого движения, ни единого болезненного ощущения. Басист по десятибалльной шкале заслуживал все двенадцать.
Приоткрыв глаза, Леда увидел, что Агги на него внимательно смотрит, поглаживая кончиками пальцев по спине.
- Не думал, что будет так, - честно признался лидер.
- А что думал? – тихо спросил басист.
- Думал, что будет больно.
Агги в ответ улыбнулся и потянулся за поцелуем, но прежде чем ответить ему, гитарист добавил.
- Спасибо тебе.
- Это тебе спасибо…
- Нет. Тебе, - упрямо возразил Леда и, оставляя последнее слово за собой, поспешил поцеловать, пока Агги не ответил что-нибудь.

***

Тратить драгоценное время на водные процедуры Леда не любил, это казалось ему слишком уж непозволительной роскошью. Потому, наспех приняв душ, он поспешно оделся и отправился на поиски Агги.
Басиста он нашел на балконе с тлеющей сигаретой в пальцах, задумчиво созерцающего пейзаж ночного города.
Молча встав рядом, лидер облокотился на перила. Надо было признать, вид открывался красивейший, и Леда невольно залюбовался разноцветными огнями Токио.
Взяв из рук Агги сигарету, он затянулся и только после этого озвучил повисший в воздухе вопрос.
- Любишь, значит?
Басист слегка кивнул, не поворачивая головы.
- Люблю.
- Или это был отвлекающий маневр? – решил уточнить дотошный лидер.
- Как ты мог такое подумать?
Некоторое время они молчали, и Леда, докурив и выбросив окурок, усмехнулся.
- Ну и момент же ты выбрал, чтобы сказать об этом.
- Оно само получилось, - улыбнулся Агги и только после этого посмотрел в глаза гитариста. – Но, вообще, момент отличный. У тебя не было возможности ни отшучиваться, ни уточнять, ни вредничать.
Леда невольно улыбнулся, а после сделал полшага вправо, прижимаясь боком к басисту.
- Намучился со мной, да? – тихо спросил он.
- Оно того стоило, - покачал головой Агги.
Говорить не хотелось, и оба замолчали. Гитарист невольно поймал себя на мысли, что, похоже, впервые в жизни, он на своем месте рядом с другим человеком. Вроде бы и раньше особого дискомфорта в компании кого бы то ни было он не чувствовал. Но сейчас пришло понимание, что лишь теперь, рядом с Агги у него все так, как нужно.
- Жить я с тобой не буду, - нарушил тишину лидер. – Потому что в быту ты ужасен. Еще ссориться начнем.
- Как скажешь, - Агги отрешенно улыбался, задумчиво глядя вдаль.
- И в позу такую больше не встану, - сердито добавил Леда.
- Хорошо, - опять не стал спорить басист.
- А если увижу, что ты флиртуешь с кем-то…
- Лидер-сан! Заткнись, умоляю!
И прежде чем Леда успел возразить, Агги притянул его с себе, прижимая и не давая ни то, что ответить, даже вдохнуть.
- Не смей меня душить… - возмутился лидер, но басист не спешил ослаблять объятия.
И в этот момент в ночном небе Леда увидел падающую звезду.
Всю жизнь гитарист отвергал бредовые суеверия, считая их бабушкиными сказками, не заслуживающими его внимания. К таким сказкам относились, в том числе, пожелания счастья самому себе при виде сгорающих метеоритов.
Однако сейчас, увидев яркий росчерк, Леда восхищенно замер на долю секунды. И впервые в жизни загадал желание.

ВАРИАНТ II. "Если не успеет…"

Когда до закрывающейся двери лифта оставалось буквально полтора метра, Леда неуклюже поскользнулся на плиточном полу. Взмахнув руками, он удержался на ногах, однако выронил сумку. Все ее содержимое разлетелось, и гитарист молча обругал себя за неловкость.
Двери лифта закрылись, кабина отправилась к другим этажам, а Леда со вздохом принялся собирать свои вещи. Снова ждать лифт не хотелось, и он предпочел спуститься по лестнице, резонно предположив, что так будет быстрее.
Неторопливо пересчитывая ступеньки, он уже прошел два пролета, когда увидел занимательную картину.
Худенькая рыжеволосая девушка с прической, очень похожей на его собственную, собирала с пола разбросанные предметы. Леда невольно улыбнулся, подумав, что незнакомка выглядит в точности, как он. Не иначе, полминуты назад она уронила сумочку.
Решив украсить себя галантностью, лидер присел на корточки, чтобы помочь девушке собрать вещи. Та подняла голову, взглянув недоуменно, и Леда пораженно замер.
"У-у-ух… ты-ы-ы…" – сердце подпрыгнуло и остановилось.
"Ух, ты!" – согласился голос разума.
Ни одной дельной мысли в голову не пришло, потому Леда не нашел ничего лучше, как улыбнуться.
Девушка неописуемой красоты отвечать тем же не стала, лишь вопросительно подняла брови.
- Я… Помочь хотел… - наконец объяснил гитарист.
Счастливая улыбка не спешила исчезать, но, судя по всему, на красавицу он не произвел особого впечатления.
- Не стоит, - равнодушно пожала плечами она, быстро заталкивая в маленькую сумочку расческу, косметичку и еще какие-то мелочи.
А Леда смотрел и отстраненно поражался, как туда может столько влезть.
Через секунду опомнившись, он торопливо подобрал еще какие-то подвернувшиеся предметы и, не глядя, подал девушке. Но только когда она протянула руку, он рассмотрел, что держит.
- Фломастеры? – поразился Леда.
Действительно, в его руке были зажаты три фломастера разных цветов, и теперь он заметил, что еще порядка десяти штук валяется на полу.
- Да, гений, это фломастеры, - неожиданно весело подмигнула девушка.
- Не часто их увидишь в женской сумочке. Еще и в таком количестве, - обрадовавшись, что красавица больше не хмурится, Леда даже забыл удивляться.
- А я, может, художница, - ответила девушка, вставая.
- Художница, рисующая фломастерами? – с наигранным сарказмом уточнил гитарист, тоже выпрямляясь.
Теперь он заметил, что девушка совсем миниатюрная, чуть ли не на голову ниже его. Одета она была в ярко-зеленое платье невероятного покроя, в желтые туфли на высоченных каблуках, и дополняли картину очки с желтыми стеклами, красовавшиеся на голове незнакомки вместо обруча.
"С ума сойти", - оценил голос разума.
Но сердце оставалось при своем мнении: "У-ух… ты-ы…"
Как ни странно, в таком несуразном наряде девушка выглядела элегантно, и даже трудно было представить, какая одежда больше подошла бы ей.
- А что еще делать фломастерами, как ни рисовать? – ответила вопросом на вопрос незнакомка.
Но Леда любовался ею, успев напрочь позабыть, о чем спрашивал. Продолжая улыбаться под насмешливым взглядом, он наконец выдал гениальное:
- Как тебя зовут? – и тут же поспешил представиться сам. – Меня – Леда.
- Странное имя, - хмыкнула девушка, разворачиваясь и собираясь уйти.
- И, тем не менее, называют меня именно так, - гитарист поспешил за ней, но красавица ни останавливаться, ни отвечать на его вопрос не собиралась.
- Всегда мечтал посмотреть на картины, нарисованные фломастерами, - сообщил он, не зная, как еще заинтересовать девушку и не позволить ей сбежать.
- Нарисуй – увидишь, - пожала плечами она, спускаясь по ступенькам.
- Научишь – нарисую, - быстро выпалил Леда.
Девушка остановилась и медленно повернулась к нему. На ее губах играла улыбка, из-за чего на щеках появились ямочки. Так она казалась еще привлекательней, и ополоумевшее сердце Леды окончательно сошло с ума, сбившись с такта.
- Ну, хорошо, - словно решившись, кивнула девушка. – Когда будем рисовать?
- Да хоть сейчас, - выразил полную готовность гитарист.
- Не вопрос, - ответила красавица и неожиданно рассмеялась.
Такой звонкий детский смех редко услышишь у взрослых людей, и окончательно покоренный Леда почувствовал, что тает, как эскимо на солнце.
- Пойдем, что ли, куда-нибудь, – отсмеявшись, предложила она. – Не будем же мы рисовать на лестнице.
- Пойдем, - зачаровано кивнул Леда, после чего спросил. – Так имя у тебя есть? Или называть тебя сенсей, раз уж ты будешь меня учить?


Глава I.

"Абсолютно дурацкая, никчемушная, унизительная привычка…" – каждый раз говорил себе Агги, выкуривая сигарету за сигаретой недалеко от дверей в помещение, где находилась их студия.
Теперь он уже и вспомнить не мог, откуда взялась мания каждый раз торчать здесь, за углом, и ждать, когда его любимый появится на пороге.
Кроме того, басист не знал, зачем ему это нужно. Ну, увидит он, как Леда выходит из здания. Ну, посмотрит, как садится в машину и уезжает. Ну, и что?
В том то и дело, что ничего. Но при этом, неизвестно который раз подряд Агги стоял, ждал, курил и смотрел. Наверное, ему просто хотелось лишний раз полюбоваться лидером. Возможно, не хотелось расставаться подольше, пусть тот и не видел его.
Сегодня Леда задерживался дольше обычного. Агги закурил уже четвертую по счету сигарету, но гитарист все не появлялся.
Через парковку прошли трое здоровых парней. Один из них, громко заржав, пнул колесо ближайшей машины, вызвав ответное веселье у своих друзей.
"Обдолбанные отморозки", – оценил компанию Агги и мысленно поинтересовался. – "И где, спрашивается, охрана?"
Веселая троица, смеясь над чем-то и перемежая интеллектуальную беседу матами, двинулась дальше и скрылась за поворотом. А Леды все не было.
Басист уже начал подумывать, не изменить ли своей традиции и не ухать ли, в кои-то веки не дождавшись, но тут дверь распахнулась.
- Сюрприз, - сам себе тихо сказал Агги, осознав, что непроизвольно сломал сигарету пополам.
Ревность не всегда является неотделимой частью любви, но когда чувство невзаимное, невольно завидуешь каждому, кто пользуется у объекта твоей страсти расположением. Потому Агги ревновал постоянно, сильно и мучительно. Ревновал Леду ко всем друзьям, к родственникам и даже к гитаре, с которой лидер не расставался ни днем, ни ночью. Наверное, и к ванной, и к постели ревновал.
Но, безусловно, наибольшие мучения вызывали бесконечные девушки гитариста.
Леда был открытым в общении и очень влюбчивым. Дамы сердца менялись часто, о многих Агги наверняка и не знал. С одной стороны, ничего серьезного эти отношения не значили. С другой, каждая новая пассия вызывала страх, стоило лишь подумать, что вдруг все сложится иначе, и Леда полюбит по-настоящему.
Мрачным взглядом басист проследил, как его возлюбленный со своей спутницей прошли через парковку, улыбаясь и обсуждая что-то, как сели в машину. Однако заводить автомобиль лидер не спешил, и басист изо всех сил стиснул зубы.
Прекрасно! Леда подцепил какую-то давалку, которую даже до постели везти необязательно. И сейчас Агги станет свидетелем развлечений своего любимого. В темноте и за тонированными стеклами автомобиля разглядеть что-либо было невозможно, но воображение рисовало картины более красочные, чем смогли бы увидеть глаза.
Однако Агги ошибся. Минут через пять двери с обеих сторон открылись, и парочка покинула автомобиль. Басист плохо слышал, о чем они говорили, зато рассмотрел, что Леда выглядел обескураженным и как будто виноватым.
"Машина сломалась. Не заводится", - осенило Агги.
Рыжеволосую дурочку проблема не смутила. Она весело рассмеялась и махнула рукой, приглашая Леду прогуляться.
"Еще бы", - со злостью подумал басист. – "Даже если он этих идиоток будет башкой в лужу окунать, они порадуются и поблагодарят. И откуда только берутся тупые фанатки в таком количестве да с такими нездоровыми мозгами? А эта вообще под своего кумира шухером закосить попыталась".
Такими словами ругал Агги очередной объект своей ненависти, наблюдая, как Леда и девочка в наряде а-ля волнистый попугайчик удаляются в неизвестном направлении.
Выкурив в несколько затяжек еще одну сигарету, басист сплюнул на землю и направился к своей машине, в очередной раз поклявшись никогда в жизни не караулить лидера после репетиций.

***

- Тупые фанатки – рест ин пис форевер! – торжественно провозгласил Агги в пустую квартиру и опрокинул в себя очередной стакан виски.
Напиток в бутылке убывал с пугающей скоростью, и басист вспомнил известное изречение об оптимисте и пессимисте. У первого стакан всегда наполовину полный, у второго – наполовину пустой. Агги решил, что сегодня он пессимист. Определенно бутылка казалась полупустой, а в душу закрадывались опасения, что пойла ему не хватит.
Звонок в дверь заставил басиста вздрогнуть от неожиданности. В тишине квартиры он прозвучал как-то особенно громко и неприятно.
Подивившись, кого принесло в начале одиннадцатого, он поплелся в коридор. И только открыв дверь, запоздало вспомнил, что сегодня вечером к нему грозился зайти мелкий.
Мелким Агги мысленно называл Джури, единственного и неповторимого вокалиста их группы. Называл только про себя, думая, что просто не хочет обижать коллегу подобным прозвищем. И никогда не признавался даже сам себе, что не озвучил мысль вслух только потому, что стоит открыть рот, и он сам станет счастливым обладателем дурацких кличек в исполнении Джури. При этом прозвища, придуманные в отместку веселым вокалистом, будут настолько меткими, что уже через неделю истинное имя Агги никто и не вспомнит.
- Балда! Забыл, что я приду!
Мелкий сразу сообразил, как понимать недоуменное выражение лица хозяина, и без приглашения вошел в квартиру.
- Ничего не забыл… - промямлил заплетающимся языком Агги, закрывая дверь.
Кажется, друг хотел взять у него какие-то диски… Или книги?
- У тебя гости? – заинтересовался Джури, насмешливо его оглядывая.
- Нет…
- О, так ты тихо сам с собой бухаешь, - почему-то развеселился вокалист.
- Это не смешно, - мрачно ответил басист и прошел в комнату, возвращаясь в компанию стакана и бутылки.
- Ну, извини, извини, - затараторил Джури, следуя по пятам за Агги. – Случилось что-то?
- Случилось, - вздохнул тот, усаживаясь на диван. – Ко мне приперся надоедливый и шумный друг.
- Сейчас уйду, не волнуйся, - фыркнул Джури, по-хозяйски шаря на полке с дисками.
Значит, все же не книги ему были нужны, вяло подумал басист, лениво наблюдая за суетливыми движениями мелкого.
- Пить в одиночестве очень и очень плохая привычка, Агги-кун, - назидательно поведал Джури, складывая пирамидку из коробочек, которые он планировал забрать.
- Не много ли? – басист кивнул на внушительную стопку дисков, проигнорировав поучительное заявление.
- У тебя совесть есть вообще? – возмущенный мелкий повернулся и с деланным гневом уставился на Агги. – Это же все мое!
- Да? – искреннее удивился басист.
Точно… Он же сто раз одалживал диски и хронически забывал вернуть, несмотря на регулярные напоминания Джури. Именно поэтому вокалист явился сам за своим имуществом.
Демонстративно закатив глаза, друг продолжил сортировать коробочки, в то время как Агги налил еще виски.
- Будешь? – поинтересовался он, глядя сквозь стакан на люстру.
- Я такое не люблю, - не оборачиваясь, ответил Джури.
- Я тоже не люблю, - Агги кивнул, как будто гость мог его видеть.
- Тогда не пей, - пожал плечами мелкий. – Не знаю, в чем твоя проблема, но пьянство в гордом одиночестве ни от чего не помогает.
- Вот и составил бы компанию другу, чтобы не в одиночестве, - басист поболтал в воздухе стаканом.
Вздохнув, Джури перестал рыться в дисках и подошел к дивану, на котором расположился Агги.
- Ладно, уговорил, - он плюхнулся рядом, подтягивая под себя ноги. – Только расскажи, что произошло.
- Это неважно.
Басист залпом выпил половину содержимого стакана и протянул его вокалисту, давая понять, что за посудой для гостя не пойдет.
Джури пожал плечами и допил виски, поморщившись.
- А закусывать чем? – спросил он, ставя бокал на столик.
- Дурень. Виски не закусывают.
- Дурень здесь только ты. А мне еще домой ехать.
Агги отвечать не стал и снова наполнил стакан.
- Давай хоть тост какой-нибудь, - предложил вокалист.
- Давай, – тут же согласился Агги. – За счастье в жизни.
- О, это хорошая идея, - обрадовался Джури. – Чтобы у нас все было хорошо. И чтобы никогда не доводилось напиваться в одиночестве.
Басист ухмыльнулся, отхлебнул из бокала, тут же передавая его другу.
- Сегодня я не в одиночестве, но от этого не легче, - невесело сообщил Агги.
- Спасибо, я польщен, - Джури покривился от выпитого, виски ему явно не нравился, а хозяин квартиры снова потянулся к бутылке.
- Слушай, хоть полминуты перерыва сделай! – возмутился мелкий. – Я так скоро вообще не встану. Да и тебе пора остановиться.
- Джури, ты самый нудный собутыльник из всех, что у меня были, - вздохнул Агги, но бутылку отставил.
Пару минут они сидели в тишине. На кухне тикали часы, за стеной у соседей играла музыка.
Вокалист задумался, разглядывая пол, а басист уныло размышлял о том, что он самый несчастный человек на свете. Ведь только он мог полюбить гетеросексуального и абсолютно равнодушного к нему человека. Почему глупое сердце не покорил кто-нибудь другой? Вот взять, к примеру, того же Джури. Почему бы не полюбить его?
Агги перевел взгляд на друга, рассматривая, как будто впервые увидел. Внешне мелкий был очень даже ничего, симпатичный и опрятный, любо дорого смотреть. Да и характером вышел на славу. И оптимистичный, и веселый, и уравновешенный при этом.
Заметив, что его разглядывают, Джури отвлекся от своих мыслей.
- В чем дело? – спросил он, с подозрением покосившись на Агги.
- Думаю, - немногословно ответил басист.
"Думаю, почему полюбил Леду, а не тебя, например", - молча пояснил он самому себе.
- Похвально, - кивнул Джури и, окинув Агги изучающим взглядом, добавил. – Пойдем. Уложу тебя баиньки.
- Спасибо, но я сам как-нибудь, - тихо рассмеявшись, басист неторопливо поднялся, но тут же покачнулся и снова сел.
- Ну-ну, - хмыкнул вокалист, вставая и протягивая руку перепившему другу.
Вспоминая позже все последовавшие события, Агги даже не винил алкоголь, потому что хорошо соображал, что делал. А вот зачем он это сделал, объяснить не мог.
Зачем вместо того, чтобы подняться и отправиться в спальню, он схватил мелкого за руку и потянул на себя?
Зачем он начал целовать его, прижимая к себе, не давая вырваться?
Зачем при этом одной рукой шарил в карманах джинсов в поисках презервативов, которые всегда носил с собой?
Ведь ничего такого у них с Джури быть не может. Не может же?
Когда Агги почувствовал, что мелкий перестал сопротивляться, он ослабил хватку. Тут же вокалист обнял его за шею, отвечая не поцелуй.
Но стоило закрыть глаза, как басист увидел перед собой Леду и импульсивно вырвался из кольца обнимающих его рук.
Вокалист смотрел с непониманием, и Агги разозлился на себя. Что же это, в конце концов, такое? Его возлюбленный развлекается, как ему угодно, шляется с разными девками. А он, просто целуя другого человека, даже расслабиться не может.
Резким движением он уложил Джури на диван, прижимая своим телом и удерживая за руки, как будто тот сопротивлялся. Но вокалист даже не дернулся, а только широко открытыми серьезными глазами смотрел на Агги. Почему-то от этого взгляда по спине пробежали неприятные мурашки, и басист поспешил перевернуть Джури на живот.
Мелкий снова не оказал сопротивления, наоборот, приподнял бедра, и возбужденный Агги поспешно стащил с него джинсы.
Да, Джури был совсем неплох. И если бы сердце уже не было отдано, Агги даже мог бы им увлечься. Эта мысль мелькнула где-то на краю сознания, когда он без предварительных ласк вошел одним движением. Презерватив немного сгладил неприятные ощущения от резкого проникновения, однако его партнер, не ожидавший такой поспешности, дернулся и сжался. Агги, замерев, крепко удерживал его пару секунд, ожидая, пока тот перестанет зажиматься.
Мелкий тихо застонал, но покорно расслабился, отдаваясь в чужую власть. И Агги начал двигаться, ускоряя темп и до синяков сжимая бедра Джури.
Секса у басиста не было долго. Никто не заставлял его хранить верность Леде, да и он сам не ставил перед собой такой задачи. Но так получилось, что все мысли были заняты только лидером, и больше он ни на кого не смотрел.
Однако теперь образ любимого не покидал, и, занимаясь сексом с Джури, он не мог отделаться от навязчивой мысли, что стоит лишь закрыть глаза, представить на секунду, будто сейчас с ним совсем другой человек, и тогда…
Оргазм накрыл Агги быстро и неожиданно. Кончив, он непроизвольно оттолкнул своего партнера и вцепился в спинку дивана, пытаясь отдышаться. Басист не чувствовал удовлетворения. Наоборот, к горлу подкатывала тошнота, и Агги накрывала смесь отвращения к самому себе и стыда перед Джури.
Несмело он поднял глаза на вокалиста и увидел, что тот поспешно застегивает штаны и бессильно опускается на пол, прислоняясь спиной к дивану.
- Прости, - выдавил из себя Агги, стараясь привести себя в порядок. – Прости…
- За что? – Джури нервно дернул плечом, невидящими глазами глядя перед собой. – Ты ведь не заставлял меня…
- Я не хотел, - честно признался басист, усаживаясь рядом со своим неожиданным партнером, и торопливо доставая пачку сигарет.
- А я тем более.
Стоило Агги прикурить, как Джури вырвал у него из пальцев сигарету и затянулся сам.
"Ты же бросил", - чуть ни вырвалось у басиста, но он вовремя прикусил язык, заметив, как дрожат руки вокалиста.
- Что же мы наделали?.. – ни к кому не обращаясь, со стоном Агги уставился в потолок.
Джури еще раз глубоко затянулся, выдохнул и, помолчав немного, ответил.
- Сделаем вид, что ничего не было.
- Да, - Агги кивнул, глядя прямо перед собой.
- Забудем, - уточнил вокалист.
- Да, - еще раз кивнул Агги.


Глава II.

Весь следующий день Агги не находил себе места. Из головы не шел вчерашний вечер, и басист искренне переживал из-за случившегося. Дружеские, настолько непринужденные узы, как те, что связывали его и Джури, бывают очень редко. И от того басист особенно сильно боялся, что теперь все разрушится.
Люди делятся на тех, кто считает, что секс дружбе не помеха, и остальных, уверенных в несовместимости таких отношений. Агги относился ко второму типу. Его личный опыт неоднократно подтверждал, как только доходит до интима, о дружбе стоит забыть.
Ближе к вечеру, переделав все, что только можно, и даже убрав в квартире, лишь бы занять себя чем-то и не мучиться тяжелыми размышлениями, Агги решил ехать к мелкому.
Что именно он там собирается делать, о чем говорить, басист не представлял. Понимал только, что надо повидаться. Может, просто для того, чтобы убедиться – все как прежде, и вокалиста от него не воротит.
Снова просить прощения глупо, ведь, правда же, он не принуждал Джури ни к чему, тот сам отдался. Но, тем не менее, вину Агги чувствовал за собой, как за инициатором.
По пути он подумывал, не купить ли что-нибудь, как подарок, но путные идеи в голову не приходили. Джури ведь не женщина, чтобы заглаживать перед ним вину конфетами и цветами.
…Вокалист не выглядел удивленным, когда увидел Агги на пороге своей квартиры. Мелькнуло даже подозрение, не ждал ли он его. Может, тоже переживал из-за случившегося, и сам хотел встретиться.
Некоторое время они молча стояли в коридоре друг напротив друга. Потом одновременно заговорили, и тут же замолчали, давая возможность сказать другому. А после…
Агги очнулся, только когда Джури был прижат к стене, он сам, как ненормальный, целовал его, а пальцы вокалиста до боли впивались ему в спину.
Кто в этот раз начал первым, басист так и не понял.

***

Анализируя происходящее, Агги приходил к выводу, что никогда в жизни у него не было такого необычного партнера. Точнее, сам Джури как раз не был каким-то особенным, но басист не мог найти подходящего определения тому, что их связывало.
В повседневности ничего не изменилось. Они работали вместе, виделись регулярно, непринужденно общались и веселились.
Агги любил Леду. Как и прежде, с замиранием сердца он наблюдал за лидером, наслаждался его обществом и по вечерам радовал себя телефонными разговорами со своим любимым.
Но с периодичностью два-три раза в неделю или Агги приезжал к Джури, или наоборот. Никогда не предупреждая заранее и никогда не удивляясь визиту.
Секс был однообразным и грубым. Басист удивлялся даже, что вокалист получает удовольствие. Совершенно идиотская манера Джури в процессе пялиться во все глаза, не зажмуриваясь ни на минуту, Агги раздражала. Да и взгляд при этом у мелкого был отчего-то неприятным. Потому басист предпочитал прелюдию в виде поцелуев пропускать, а сексом заниматься только сзади. В такие минуты затылок мелкого казался намного привлекательней его смазливой мордашки с отрешенными глазами.
Иногда Агги казалось, что у него наступает тихое помешательство. Зачем спать с Джури, если после секса желание одно – помыться? Зачем он делает это с мелким, который отличный друг, но совершенно не подходящий ему любовник? Зачем вообще нужен Джури, когда он любит Леду?
Ответов не было, и по логике вещей связь вот-вот должна была оборваться. Но дни шли за днями, недели за неделями, а их странные отношения не прекращались.
Однажды вокалист приехал к нему совсем поздно, и Агги, взглянув на часы, предложил заночевать. Джури согласился.
Забравшись каждый под свое одеяло, они лежали, не говоря ни слова, думая каждый о своем. Потом вокалист пожелал спокойной ночи и ни с того, ни с сего прижался к Агги, собираясь так и уснуть.
Басист замер от удивления, но тут же опомнился. По возможности вежливо, сдерживая раздражение, он попросил вокалиста откатиться и не прижиматься, потому что жарко, да и вообще, Агги так в жизни не уснет. Джури послушно отстранился и, хотя совместные ночевки со временем также стали регулярными, больше обниматься не лез.
Мысль о том, что к нему во сне будет прижиматься нелюбимый человек, держать за руку и вытворять тому подобную романтичную чушь, показалась Агги отвратительной. Именно это, а не секс, он считал настоящей изменой. И даже не столько предательством по отношению к своей истинной любви, сколько изменой самому себе.
Басист был уверен, что надо четко определять границы.
Дружба – это дружба. Общее веселье, поддержка, внимание.
Секс – это секс. Физиология, ничего более.
А любовь – это уже совсем другое. Понятие, которому невозможно дать определение.
И Агги был уверен, что совместное сопение в одну подушку – это атрибут именно любви.
С Джури его связывали дружба и секс. То есть телячьи нежности следовало отложить до лучших времен.

***

- Заходи, - Джури приветливо кивнул и пропустил басиста в квартиру.
Дома мелкий придерживался спортивного стиля, одеваясь очень просто, зато удобно. Весь его лоск моментально исчезал, стоило лишь снять стильные дорогие шмотки. Но Агги не мог не признать, что домашний Джури становился каким-то особенно очаровательным.
- Чем это так вкусно пахнет? – принюхался гость, неторопливо разуваясь.
Приехал он, как обычно, без звонка, и застал хозяина за готовкой.
- Глинтвейном, - донесся ответ из кухни, куда вокалист успел ретироваться.
- Никогда не пробовал, - сообщил Агги, проходя и усаживаясь на табурет возле стола.
- Ну, ты даешь, - удивился мелкий. – Сейчас я тебя угощу.
Через минуту гость потягивал через трубочку горячий ароматный напиток, искренне нахваливая и повара, и угощение, а Джури, усевшись на подоконник, болтал ногами в воздухе и польщено улыбался.
- У меня для тебя кое-что есть, - вспомнив о чем-то, мелкий спрыгнул на пол и поспешил в комнату.
Вскоре он вернулся и протянул Агги маленький блестящий предмет.
- Это что? – удивился басист.
Неожиданный подарок оказался брелком. В небольшом кольце из легкого белого металла был закреплен кусочек голубого стекла, по форме напоминающий каплю воды. В электрическом свете брелок отливал всеми оттенками синего, и можно было только догадываться, как он красив на солнце. Вещица выглядела на редкость стильной и, наверняка, дорогой.
- А по какому поводу? – спросил Агги, любуясь блеском синего стеклышка.
- Просто так, - весело ответил вокалист. – Нравится?
- Очень! - поспешил заверить его басист, только сейчас опомнившись, что он не поблагодарил. – Такой красивый. Спасибо большое.
- Пожалуйста, - Джури сиял, и не возникало сомнений, что от дарения он получил больше удовольствия, чем Агги от получения подарка. – Кстати, это хрусталь.
- Хрусталь? – усомнился басист, цепляя брелок на ключи от машины и демонстрируя мелкому результат. – А почему он синий?
- Не знаю, но мне сказали хрусталь,- рассмеялся вокалист и добавил. – Я очень люблю воду. Это самая гармоничная стихия. Потому и выбрал брелок в виде капельки.
- То-то ты по утрам по три часа в душе торчишь, - не преминул подколоть его басист.
- Не без того, - Джури на секунду изобразил виноватое выражение лица, но тут же поделился. – Знаешь, когда мне грустно, я всегда прихожу на набережную и смотрю на воду. Туда, где старый парк и еще дорожки такие оранжевые.
- Там, где свалка? – деловито уточнил неромантичный Агги.
- Какая, на фиг, свалка? – возмутился вокалист, но был вынужден признать. – Свалка она того… Чуть левее. А я хожу туда, где высоченные деревья.
- Все ясно, - кивнул Агги. – В одно только верится с трудом. Что тебе бывает грустно.
В ответ мелкий обезоруживающе улыбнулся и, сделав шаг в сторону Агги, вдруг обнял его одной рукой за плечи, прижимая голову басиста к своему животу, а второй начал ласково перебирать волосы.
Агги замер на секунду, чувствуя, как в душе поднимается что-то неприятное, похожее на эмоцию, которую в свое время вызвали объятия вокалиста в постели.
Джури гладил его по волосам, и Агги понял голову, заглядывая в его глаза. На губах мелкого играла веселая улыбка, а смотрел он с такой нежностью, что басисту стало нечем дышать. Он тут же опустил глаза, не в силах больше смотреть, и с горечью подумал: "Доигрались…"
- Джури, знаешь… - собравшись с силами, выдохнул он.
- Мм? – прекращать так трогательно его ласкать мелкий и не собирался.
- Я люблю Леду, - быстро выдал Агги.
Рука вокалиста на мгновение замерла на его затылке, чтобы через секунду продолжить движения, возможно, чуть медленнее, чем до этого.
- Вот как, - ровным голосом ответил Джури.
- Да, - Агги вздохнул и зажмурился. – Уже давно. Безумно люблю. Никогда так не любил.
Повисла напряженная пауза, и вокалист задумчиво спросил.
- Он знает?
- Нет, конечно, - горько усмехнулся басист. – Зачем обременять его этим знанием? И так понятно, что мои чувства невзаимные, – и чуть помолчав, он добавил. – Никто не знает. Только я. А теперь еще и ты.
- За что мне такая честь? – с легкой иронией поинтересовался мелкий, и Агги, немного отстранившись, поднял взгляд.
Теперь Джури серьезно смотрел на него, внимательно слушая.
- Я хочу, чтобы ты знал, - твердо ответил Агги. – Знал и понимал, что нас с тобой связывает только секс. Ничего более.
- Разве я когда-то просил об ином? – вопросительно поднял брови вокалист.
- Нет, - признал Агги. – Но считаю, что будет правильным тебя предупредить.
- Спасибо, - Джури усмехнулся. – Я не планировал в тебя влюбляться и страдать. Не переоценивай себя.
- Вот и отлично! – Агги поднялся, притягивая вокалиста за пояс к себе.
Успокоенный басист чувствовал облегчение. За необычным поведением Джури ничего не скрывалось, и это не могло не радовать.
"Ты замечательный, мелкий. Но ты – не он", - думал Агги, прижимая вокалиста к себе.


Глава III.

После признания Агги в их отношениях с вокалистом ничего не изменилось. Такое же дружеское поведение на людях, такие же периодические встречи по ночам.
Джури ни разу ничего не спросил о его чувствах к Леде, и басист однажды поймал себя на мысли, что ему хотелось бы поделиться с мелким, рассказать и пожаловаться, каково это, жить с невзаимной любовью. Казалось, что вокалист обязательно все поймет, посочувствует, а самому Агги, когда он выговорится, станет легче.
Но Джури о лидере не вспоминал, а навязываться и изливать душу по своей инициативе не хотелось.
И только спустя недели три после вечера с глинтвейном на кухне вокалиста мелкий спросил Агги о его любви. Только разговор сложился совсем не так, как хотелось бы.
Однажды ночью они лежали в постели и курили. Джури, вроде бы завязавший с этой привычкой, последнее время дымил, как паровоз.
Леда косился неодобрительно, даже сделал замечание, но вокалист пожал плечами, мол, тебя это, лидер-сан, не касается. Гитарист возмутился. Курение Джури касается как раз их всех, заявил он, потому что голос – это инструмент. А что станет с голосом, если его обладатель осиливает по две пачки сигарет в день? Вокалист сохранял мрачную невозмутимость и вступать в дискуссии не спешил. Лидер вздохнул, недовольно сообщив, что Джури "скурит инструмент". К тому времени Агги порядком устал от того, что его придирчивый возлюбленный мучает ни в чем неповинного мелкого, и после этого полдня веселился и подкалывал, предлагая скурить инструмент Леды, то есть гитару. Его любимый в ответ недовольно сопел, а вокалист ехидно поглядывал из-под лохматой челки.
…За стеклом барабанил дождь. Окно было наглухо зашторено, и только два оранжевых огонька светились в непроглядной темноте.
Агги помахал рукой, в которой держал сигарету, выписывая в воздухе восьмерки. Покрутил под другим углом – получился знак бесконечности. Потом попытался написать имя Леды, но вышло не очень похоже.
И тут молчавший до этого мелкий нарушил тишину.
- За что ты его любишь, Агги?
Сигарета замерла в воздухе на секунду. Басист не ожидал вопроса, даже не сообразил сразу, о ком идет речь.
- Разве любят за что-то? – с улыбкой спросил он.
- Конечно, - убежденно заверил Джури. – Это только в сказках и слезливых мелодрамах любят просто так, назло или вопреки. А в реальной жизни любят обязательно за что-то.
- Ну, если ты так считаешь, умник… - Агги начал посмеиваться.
- Нет, правда, - голос вокалиста был очень серьезным. – Мне интересно. За что?
Басист вздохнул. Признаться честно, он не мог четко сформулировать ответ.
- Как его можно не любить, Джури? – помолчав, сказал он. – Леда – он же необыкновенный. Такой талантливый, такой красивый…
- Без лишней скромности, Агги, в нашем кругу общения полным-полно талантливых и красивых. Я бы даже сказал, других у нас почти нет, - прервал мелкий. – Перебери в памяти всех, с кем мы работаем, общаемся, выступаем, и не найдется ни одного, кто не был бы в чем-то талантлив и хоть немного красив. Но любишь ты именно Леду. Почему?
- Ты чего прицепился? – возмутился Агги. – Я психолога, который будет копаться в моих мозгах, не заказывал.
Басист тут же позабыл, что последнее время частенько думал о том, как хорошо было бы поговорить по душам с единственным человеком, который знает его тайну. Просто совсем не так представлял он себе эту беседу.
- Извини.
Вежливый вокалист понял нежелание собеседника продолжать разговор и замолчал.
Непонятно отчего рассерженный Агги еще пару раз затянулся и раздавил окурок в пепельнице.
- Я люблю его, потому что он – это он. Такой, какой есть. У него много достоинств, есть и недостатки, как у любого человека. Я его хорошо знаю, все вижу и понимаю, что он лучший из всех, кого я встречал. Вот и все. Что еще надо?
- Ты считаешь, что знаешь его? – пропустил мимо ушей последнюю фразу Джури.
- Что за вопрос? – теперь Агги искреннее удивился.
Он изумленно повернул голову к вокалисту, но в темноте мелкий был почти неразличим.
- А что ты о нем знаешь?
- Да все на свете! Джури, мы с ним сколько уже знакомы! Видимся почти каждый день. Мы не только работаем вместе, мы дружим. Да я все о нем знаю!
- Все? – спокойно уточнил мелкий.
- Все! – безапелляционно отрезал Агги.
Джури помолчал немного и спросил:
- Какой он по утрам?
Басист только открыл и закрыл рот от изумления.
- Если ты еще не понял, Джури-кун, - терпеливо начал пояснять Агги. – С нашим натуральным лидером у меня никогда ничего не было и быть не может. Потому я не знаю и не узнаю, какой он по утрам.
- Я сейчас не о сексе говорю, - вздохнул Джури. – Не обязательно трахаться, чтобы проснуться вместе. Но ответ ясен – ты не знаешь, какой он по утрам.
- Что за бред? – Агги начал раздражаться. – От того, что я увижу или не увижу его в какое-то определенное время суток, в моих чувствах ничего не изменится.
- Не изменится, конечно, - согласился Джури и, подумав немного, снова спросил. – А какую он больше любит погоду – солнечную или пасмурную?
Басист собрался ответить, но так и замер на вдохе.
- Солнечную… Наверное. Как и все, - после секундного замешательства выдал он.
- Я люблю пасмурную, - возразил мелкий.
- Да ты вообще странный, - только и хмыкнул Агги.
- Нет, я самый обыкновенный. И кругом полно людей, которые любят дождь и серое небо. Именно так лидер мне и сказал когда-то. Сказал, что любит серое небо.
В комнате повисла неприятная тишина.
- Хорошо, - сдался Агги. – Этого я тоже не знал. Но, Джури, это же фигня. Какая мне разница, какое он небо любит? Любит серое – я люблю его. Будет любить синее, для меня он не станет от этого хуже.
- Пожалуй, - не стал спросить Джури.
- Вот и отстань со своими глупыми вопросами, - огрызнулся Агги.
- Хорошо. Только вот… - начал мелкий, и басист сразу напрягся. – Не обижайся, конечно, но должен тебе с прискорбием сообщить, что ты любишь не Леду.
- Да что ты говоришь! – теперь Агги был по-настоящему зол. – Я люблю не Леду, потому что не знаю, в какую погоду его больше тянет на улицу, и как выглядит поутру его помятая спросонья физиономия?
- Не сердись, - спокойно попросил Джури. – Я сейчас просто пытаюсь тебе объяснить, что нельзя любить за талант. Можно любить талант сам по себе, этим и занимаются фанаты. Но самого человека нельзя. Это не любовь.
- А что же тогда любовь? – с издевкой поинтересовался басист. – Никто вот не смог дать определение, а философ Джури знает, конечно же.
- Конечно же, знаю, - на подкол мелкий не отреагировал и ответил со всей серьезностью. – Это все знают.
- Так расскажи мне, дорогой, потому что я вот не все, и я не знаю, - в голосе Агги звенел сарказм.
- Ты, похоже, действительно, не знаешь, - вокалист улыбнулся. – Не знаешь и путаешь восхищение с настоящим чувством.
- Определение любви давай, - мрачно потребовал Агги. – Хочу его услышать до того, как убью тебя.
Джури тихо засмеялся.
- Любовь – это совокупность мелочей.
Услышав высказанный мелким бред, басист опешил на секунду, но, придя в себя, поднял руки в воздух и захлопал в ладоши.
- Браво, дорогой друг. Ты превзошел сам себя. Теперь напиши на эту тему диссертацию.
- Напрасно смеешься, - не обиделся на издевку вокалист. – Я тебе сейчас объясню.
Агги услышал, как мелкий перевернулся набок, и скорее почувствовал, чем увидел, что он подпер голову рукой и теперь смотрит прямо на басиста. Только не видит, конечно.
- Любят всегда за мелочи, - начал объяснять Джури. – Люди часто не сходятся в чем-то глобальном, но счастливы вместе, потому что на бытовом уровне им комфортно друг с другом. Это не значит, что они похожи. Правильнее будет сказать, что они подходят друг другу.
Басист демонстративно фыркнул, однако прерывать не стал.
- Человек – это в первую очередь душа… Ну, или характер, если слово душа из-за религиозного подтекста тебе не нравится, - пояснил вокалист. – Внешность, ум, талант – это оболочка. А душа проявляется в мелочах. Проще говоря, человек состоит из своих привычек, привязанностей, поступков. Из чего-то абсолютно несущественного, как может показаться на первый взгляд.
- Ну и? – Агги чувствовал, что хотя спор еще не начался, он уже заведомо устал от него.
- Любить человека – это знать все те маленькие особенности, из которых он состоит, и принимать их. Вот и все, - закончил Джури.
Басист только вздохнул, перевернувшись на другой бок и отвернувшись от вокалиста.
- Давай спать. Твои россказни навевают тоску, потому что очень сильно отдают философией для бедных из дешевых романов, которыми сейчас забиты книжные магазины.
- Зря ты так, - укоризненно вздохнул Джури, опуская голову на подушку. – И зря не хочешь пошевелить мозгами. На самом деле, каждый знает то, о чем я сейчас говорю. Но большинству кажется, что такое простое объяснение любви приземлит столь воспетое и возвышенное чувство.
Агги принципиально молчал, а вокалист все не мог успокоиться.
- В мире нет ничего незначительного, все одинаково существенно. То, что Леда талантлив – это очень важно. Но, поверь мне, не менее важно то, какой он по утрам. Любовь – это не осознание того, что человек талантлив. Любовь была бы, даже если бы он и двух строк сочинить не мог. Тебе было бы все равно. Зато любви не станет, если потеряются мелочи.
Джури воодушевлялся своим рассказом все больше, а басист удивленно подумал, что никогда своего друга таким не видел.
- Любовь – это когда он пьет чай и не вынимает ложку из чашки. Ложка мешает, и вынуть ее дело одной секунды, но он все равно этого не делает. Любовь – это когда он никогда тебе слова не скажет за то, что ты оставил грязную тарелку, и все за тобой помоет, даже если мытье посуды его нелюбимое дело. Любовь – это забытые разбросанные во всей квартире вещи. И когда тебя во время просмотра фильма ужасов неосознанно хватают за руку – это тоже любовь. Или еще когда…
- Хватит, Джури, я уже понял, - остановил поток объяснений Агги.
- Что ты понял? – выдохнул прерванный на полуслове вокалист.
- Понял, что ты неизлечимый романтик. И таким, как ты, в жизни трудно.
Мелкий молчал, и басист подумал, что он обиделся и уже не ответит.
Но Агги ошибся. Через какое-то время Джури тихо прошептал.
- Мне, как раз, легко. Трудно тем, кто хочет видеть сложное в простом.

***

Непонятные отношения с Джури рано или поздно должны были прекратиться. Агги прекрасно понимал, что подобная связь не может тянуться долго. Однако развязка все же стала для него неожиданностью.
Вспоминая потом события того вечера, басист печально отметил, что все началось в алкогольных парах, в них же и закончилось. Яркий пример тому, что выпивка не лучшее начало для чего бы то ни было, да и не лучший финал.
…В этот вечер не сказать, что Агги именно напился, но выпил прилично. Все-таки свадьба у друга детства не каждый день. Добравшись до дома за полночь, басист планировал принять душ и забраться под одеяло, когда в дверь позвонили.
Почему Джури пришел так поздно, Агги выяснять не стал. Целоваться они начали с самого порога, едва захлопнулась дверь. Басист плохо соображал, что делает, торопился и, скорей всего, причинял Джури боль. Сорвав с него почти всю одежду, сам Агги раздеваться не стал, только штаны расстегнул. Разрывая зубами упаковку от презервативов, он до красных полос царапал спину прогнувшегося под ним на диване мелкого. Через минуту он уже двигался, овладевая несопротивляющимся телом быстро и грубо, а вокалист лишь тихо стонал.
Но Агги ощущения партнера мало интересовали. Как обычно, закрыв глаза, он представлял совсем другого человека рядом с собой. И только когда в момент разрядки с губ сорвалось долгое "Леда-а-а…", он опомнился.
Но было поздно. Джури резко дернулся, вырываясь из его рук, буквально падая с дивана.
- Сволочь…
Вокалист смотрел на него с такой неприкрытой ненавистью, что протрезвевший и опомнившийся Агги на секунду зажмурился. Выглядел он, должно быть, потрясающе. На коленях, со спущенными штанами и презервативом. Красота.
Натянув покрывало – привести себя в порядок можно позже – басист попросил:
- Джури, прости меня. Я не хотел…
В чувствах Агги преобладала растерянность. Действительно, некрасиво получилось. Пусть Джури знает, что он равнодушен к нему, но не настолько же…
- Что не хотел? Представлять его на моем месте?
Еще давно Агги заметил, что Джури не кричит, когда по-настоящему зол или обижен. Наоборот, голос его становится низким и глухим. И сейчас вокалист говорил именно так, отчего по спине пробежал противный холодок.
- Прости, - снова попросил Агги. – Это непроизвольно вышло. Ты же знаешь о моих чувствах…
Джури громко фыркнул. Уже одетый, он застегивал джинсы и смотрел с нескрываемым сарказмом на басиста.
- Твоя любовь, дорогой мой Агги, гроша ломанного не стоит, - сообщил он обманчиво ласковым голосом.
- То есть? – холодно спросил басист, почувствовав, как внутри что-то сжимается от нехорошего предчувствия.
- Очень просто придумать идеал, молиться на него и горевать, что божество на тебя не смотрит, - усмехнулся Джури. – Безответно любить легко. В твоих мечтах обожаемый Леда всегда весел и прекрасен. А попробовал бы ты любить настоящего человека. С его недостатками и проблемами. Человека, который бывает усталым, больным, грубым и невнимательным.
Слова Джури Агги не нравились. В глубине души он понимал, что в чем-то вокалист прав, но задумываться не хотелось, и потому лишь мрачно поинтересовался:
- И где же тогда твоя любовь, Джури-кун? Где твой грубый невнимательный любимый, а?
Вокалист тут же переменился в лице и быстро отвернулся, а басист мысленно дал себе по шее. Если чего-то не знаешь, лучше не суйся, ведь можешь задеть за больное. Сегодня он превзошел сам себя, обидев Джури всеми возможными способами.
- Слушай, извини… - опять начал он, но вокалист махнул рукой, словно призывая не сотрясать воздух.
Мелкий решительно направился к выходу, но на пороге комнаты обернулся и с улыбкой, показавшейся Агги печальной, уставшим голосом сказал:
- Ты так любуешься Ледой в своем воображении, что забываешь хоть изредка поглядывать на его реальный прототип.
Басист молчал, непонимающе глядя на вокалиста, и Джури продолжил:
- Наш лидер-сан в последнее время сияет, как три солнца сразу. И сдается мне, это не только из-за хорошей погоды и продуктивной работы. А чего стоит хотя бы тот факт, что он регулярно опаздывает, после репетиций убегает первым и постоянно что-то забывает.
Вокалист помолчал немного и добавил:
- Не замечал, да?
С этими словами Джури вышел в коридор, и через несколько секунд хлопнула входная дверь. Но Агги не двинулся с места и только смотрел в темный дверной проем.


Глава IV.

В эту ночь Агги снилась какая-то чушь. Словно он в темноте продирается сквозь лесную чашу, ищет что-то и зовет кого-то, но в ответ ни звука, лишь гробовая тишина. А потом дебри неожиданно заканчиваются, и он оказывается на солнечной поляне, понимая, что вот его цель, это место он искал. Но по необъяснимым причинам вновь желает броситься обратно, в дремучий лес. Оборачивается и не видит его – кругом мирная роща с редкими деревьями. Но почему-то от тоски хочется выть…
Такая пурга басисту еще ни в одном сновидении не являлась, и, проснувшись, он был счастлив осознать, что наваждение исчезло. А через секунду понял, что его разбудило. Навязчивая трель телефонного звонка.
- Да? – не глянув на дисплей, ответил он хриплым спросонья голосом.
В трубке молчали, и Агги уже более внятно повторил:
- Алло!
- Агги, это я, - наконец послышался голос.
- Джури? – в тот же миг басист вспомнил события прошлого вечера, как будто яркая вспышка осветила воспоминания. – Который час?..
- Не знаю, - тихо ответил вокалист. – Часов шесть…
- Тогда какого хера, твою… - Агги осекся.
Не совсем отойдя ото сна, он еще плохо соображал, но постепенно приходил в себя.
Вчера они с Джури сильно поругались. Виноват был Агги. Джури ушел, хлопнув дверью. Теперь Джури звонит в такую рань и говорит тусклым голосом.
Здравый смысл шептал басисту, что ничего хорошего ему сейчас не скажут.
- Ты хоть ложился?.. – вздохнул Агги, усаживаясь на постели.
- Не важно, - коротко ответил вокалист. – Знаешь… Я хотел тебе сказать, что нам надо прекратить такие отношения.
Агги молчал, толком не понимая, что он чувствует.
Особо сожалеть было не о чем. Подумаешь! Это просто секс. Просто сексом можно заниматься с кем угодно. И, надо признать, не лучшая идея заниматься им с другом и коллегой. Так что Джури абсолютно прав – надо прекратить.
Но в то же время ни радости от такого мудрого решения, ни равнодушия, которое было бы логично почувствовать, Агги не испытывал.
Ему было и не хорошо, и не плохо. Ему было странно.
- Агги? – судя по всему, его молчание затянулось.
- Какие именно отношения? – спокойно уточнил басист.
- Сексуальные отношения, - также неэмоционально ответил Джури.
- Как скажешь… - Агги откинулся на подушку, вновь принимая горизонтальное положение.
- Очень неприятно, когда тебя используют, - помолчав немного, продолжил Джури. – А когда называют в постели чужим именем, просто унизительно.
- Ты знал, на что шел.
Несмотря на холодные слова, Агги честно признавался себе, что сожалеет. Что ему стыдно. Но вслух он также говорил правду – вокалист был предупрежден о его чувствах к Леде и об отсутствии чувств к нему самому.
- Да, ты прав, - со вздохом согласился собеседник, то ли не зная, что возразить, то ли просто не желая спорить. И после небольшой паузы осторожно спросил. – Друзья?
- Конечно, - улыбнулся Агги. – Куда ты от меня денешься…
- Вот и хорошо, - ответил Джури и добавил. – Пока?
- Пока, - согласился басист.
С тихим щелчком связь оборвалась, но Агги все равно какое-то время слушал тишину в трубке, прежде чем отбросил телефон в сторону и укрылся с головой одеялом.
Теперь все вернется на круги своя, Агги будет дружить с Джури. Ничто не напомнит об их непродолжительном романе, если это можно так назвать, конечно.
А пока он планировал еще поспать и, желательно, посмотреть наконец какое-нибудь приятное сновидение.

***

Но как прежде не становилось.
На следующий день после разговора с Джури Агги проснулся совершенно разбитым и без настроения, которое до вечера так и не появилось.
Через день Агги снова ходил, как в воду опущенный, ничему не радуясь.
На третий день басист нехотя признался себе – он скучает. Почему, отчего, зачем – неизвестно. Но он скучает по Джури. И не мысли о сексе не давали покоя. Агги переживал, что больше никогда не сможет просто так встретиться с мелким, поболтать ни о чем, что не будет никакой дружбы. Периодически он ловил себя на мысли, что было бы здорово поделиться той или иной новостью с вокалистом, взять телефон, набрать номер и посмеяться над чем-то, но, ясное дело, не звонил. Исчезнув из жизни Агги, в его голове Джури занял первое место, потеснив даже мысли о лидере.
Впрочем, говорить, что Джури исчез, не совсем верно, ведь работу никто не отменял, и виделись они фактически каждый день. Но совершенно не в том качестве, как раньше.
К слову, вокалист тоже не выглядел счастливым. Красные глаза с серыми кругами под ними наводили на мысль, что Джури или не спит ночами, или просиживает время за компьютером, или и то, и другое. Да и улыбался он теперь крайне редко. Каждый день Агги с тоской рассматривал своего мелкого, понимая, что в этих переменах виноват лишь он один.
Через неделю невеселого существования басист решился на разговор, ведь жить так дальше и работать вместе было просто невозможно. Агги пообещал себе после репетиции попросить Джури задержаться и все обсудить, не особо представляя при этом, что именно он скажет.

***

Еще за несколько шагов до двери Агги услышал смех мелкого, и на сердце у него потеплело. Добрый знак – впервые за столько дней вокалист был в хорошем настроении, а, значит, и разговор пройдет гладко. Решительно толкнув дверь, Агги застыл на пороге.
Его взору открылась чудесная картина. На диване развалился драммер, одной рукой обнимая Джури за плечи, второй – щелкая кнопками телефона. Сам вокалист, навалившись всем телом на своего друга, радостно смеялся, разглядывая что-то на дисплее.
Агги почувствовал, как неожиданно поднявшееся настроение также быстро падает вниз.
- Привет, Агги, - улыбнулся ему Джури, на секунду отвлекшись от интересного зрелища в телефоне Сойка, чтобы тут же забыть о вошедшем коллеге.
Драммер вообще лишь молча кивнул, как ни в чем не бывало продолжая обнимать вокалиста.
Агги осознал, что он злится, раздражение волной поднимается в душе. А еще больше бесило то, что парочка на диване увлечена собою и на него не обращает внимания.
Через пару минут напряженного молчания Агги, радостных возгласов Джури и умиротворенных улыбок Сойка басист не выдержал.
- Над чем смеемся? – хмуро спросил он.
- Ой, тут Сойк-кун опять нафоткал Ваччу! Так здорово! Посмотри! – тут же сделал приглашающий жест сияющий вокалист.
- Еще чего не хватало, - огрызнулся Агги. – Терпеть не могу кошек.
- Они тебя тоже, - подал голос драммер.
- Как можно не любить кошек? – удивился Джури и тут же поинтересовался. – А собак ты любишь?
Басист промолчал, но увидев, как вокалист, пожав плечами, опять прижимается к барабанщику, и сообразив, что сейчас о нем снова забудут, как можно ехидней заявил:
- Жениться тебе пора, Сойк-кун, и детишек делать, а то задушишь несчастное животное своей избыточной нежностью.
Джури уставился на него изумленно, а драммер только ухмыльнулся.
- Я хотя бы знаю, что такое нежность.
Не контролируя себя, Агги сорвался с места. Он не понимал, из-за чего именно так разозлился и не представлял, что сейчас сделает, но точно знал, что зарвавшемуся выскочке не поздоровится.
Однако этим порывам было не суждено воплотиться в реальность. Дверь распахнулась, и на пороге возник традиционно улыбающийся Леда.
- Здорово! – бодрым голосом поприветствовал он согруппников, однако никто не отреагировал.
Агги буравил пылающим взглядом Сойка, Сойк флегматично рассматривал Агги из-под полуопущенных ресниц, а Джури с открытым ртом переводил взгляд с одного на другого.
- Что случилось? – осторожно поинтересовался Леда.
- Ничего, лидер-сан, - наконец оглянулся на него Агги с натянутой улыбкой. – Мы выясняем, кто насколько готов к семейным отношениям.
- Хм… - озадаченно прокомментировал заявление лидер, а басист добавил:
- Ты как раз вовремя, пора начинать репетицию.
Джури поднялся с дивана, задумчиво поглядывая на Агги, а Сойк неторопливо отправился за свою установку.
"Ты мне всегда не нравился", - мысленно сообщил драммеру басист.
Здравый смысл робко подал голос, что вплоть до этого утра никаких негативных чувств в отношении Сойка он не испытывал, но Агги придушил эти мысли на корню.
До конца репетиции гнев и раздражение не удалось взять в узду, и, естественно, ни о каком разговоре с Джури даже речи быть не могло.

***

- Что за дебильный день сегодня?! – громко поинтересовался Агги у пустой кухни, когда чашка с только что сваренным кофе, выскользнув из пальцев, разлетелась на десятки осколков.
Пить кофе на ночь – идея хреновая, он сам об этом знал. И вообще пить кофе вредно. Что ж, здоровье он себе сохранит, потому что руки дырявые, чашка – вдребезги, а кофе в доме больше нет.
- Потом уберу, - сообщил Агги осколкам и поплелся в комнату.
Теперь, когда раздражение отпустило, и сам он немного успокоился, в душе родилось чувство стыда. Агги сел в кресло, откинулся на спинку и закрыл глаза. Определенно, сегодня он отличился. Поругался на ровном месте с драммером, не поговорил с Джури, еще и Леде нахамил перед уходом, когда тот поинтересовался, что с ним происходит.
А ведь басист просто не хотел задумываться, что, собственно, случилось. Все было в порядке, пока Агги не увидел эту сволочь Сойка, который… Кстати, а почему Сойк сволочь? Он вообще молчал, пока Агги сам на него не накинулся.
Басист выдохнул. Сойк ничего ему не сделал. Сойк просто обнимал Джури. Разве это запрещено?
Еще раз тяжко вздохнув, Агги взял телефон и по памяти, не глядя, набрал до боли знакомый номер.
- Да! – раздался возбужденный голос Леды.
Лидер был не дома, в динамике слышался шум улицы.
- Привет, - тихо поздоровался Агги.
Разговоры с любимым всегда успокаивали и радовали. Сейчас он надеялся на такой же эффект – немного позитива было бы очень кстати.
- Здоров, Агги! Слушай, вообще не могу сейчас говорить. Тут такое! Представь, нашего Джури на улице побили…
В этот момент Агги узнал, что означает выражение "сердце уходит в пятки". В груди стало пусто, в голове тяжело, а легкие отказались работать. Десяток страшных картинок в одну секунду промелькнул перед глазами, и он сам не понял, как оказался в коридоре, как получилось, что он уже обулся и судорожно ищет ключи.
- Что с ним?!
- Ты чего кричишь? – удивился Леда.
- Что?!.
- Да все в порядке, отделался парой синяков и кошельком…
- Где он?!
Умом Агги понимал, что ведет себя сейчас неадекватно, повышая голос на ни в чем неповинного лидера. Но как иначе добиться ответов, он не соображал.
- Сейчас везу его домой. В больницу он не хочет. И заявлять не хочет, говорит, даже не рассмотрел, кто на него набросился…
Но Агги уже не слушал.
- Я еду, - ответил он и нажал отбой.
Сейчас он несся к своей машине, забыв обо всех проблемах последнего времени, мысленно умоляя только об одном – чтобы с его мелким все было в порядке.


Глава V.

Дверь медленно и как-то осторожно приоткрылась. На пороге стоял Джури, прижимая к лицу полотенце, и у Агги сжалось сердце от одной мысли, что он увидит, если тот даст себя осмотреть.
- Ты? – удивился вокалист, но тут же, по его мнению, сообразив, в чем причина происходящего, поспешил сообщить. – Он пять минут назад ушел, еще догонишь…
- При чем тут он? – рассержено бросил басист, шагнув вперед и грубовато оттолкнув Джури с прохода.
Дверь захлопнулась, и он схватил мелкого за руку
- Показывай…
Вздох облегчения непроизвольно сорвался с губ. Агги сам не знал, что ожидал увидеть, ведь Джури не в больнице и не присмерти. Но, только лично убедившись, что тот жив, в целом невредим и, похоже, отделается самым заурядным фингалом, Агги почувствовал самое настоящее счастье.
Кстати, почему он вообще так разволновался? Леда сказал же, что ничего страшного не произошло…
- С тобой больше ничего не сделали? Не били? Где еще болит?..
- Да успокойся ты, - устало прервал Джури. – Все в порядке.
- Рассказывай, что произошло, - потребовал басист.
Мелкий вздохнул и направился в сторону кухни.
- Чай будешь? – спросил он, оглядываясь.
- Ты из меня специально жилы тянешь? – рассердился Агги. – Какой на хрен чай, когда…
- Я шел по улице, домой, через подворотню, - на полуслове прервал Джури.
Сейчас он стоял спиной к басисту, заваривая чай, а Агги рассматривал его, такого взлохмаченного и трогательного в полинявших спортивных штанах и широкой футболке, чувствуя, как в душе расцветает жгучая ненависть. Кто посмел тронуть? Кто вообще мог помыслить о таком?!
- Меня окликнули, я обернулся, - продолжал Джури, пока Агги мысленно негодовал. – Мне заехали по физиономии, я упал. Меня пару раз ударили в живот. Потом, наверное, и по голове, я на какое-то время потерял сознание, потому что дальше не помню. Очнулся там же, без кошелька, без часов и без айпода. Но зато… - сделав паузу, Джури медленно повернулся и с торжествующим видом потряс в воздухе непонятно откуда взявшимся телефоном. – Смотри, что у меня осталось! Наверное, не нашли во внутреннем кармане. Спешили, должно быть.
Джури так искренне ликовал, что Агги не смог ни улыбнуться. Только мелкий, побитый и обворованный, мог оставаться таким счастливым от мысли, что сохранил какие-то скромные пожитки.
- Я позвонил Леде, - продолжал Джури. – Объяснил, что случилось, он сразу приехал, и потом…
- А почему ты позвонил лидеру? – опомнился Агги, ощутив что-то неприятное в груди, отказываясь как-либо обозначать непонятное чувство.
Джури изменился в лице. Он отложил телефон в сторону и, с вызовом глядя в глаза, медленно отчеканил:
- Хватит. Его. Ревновать.
"Да при чем тут опять он!" – чуть ни вырвалось у Агги, но он вовремя прикусил язык, а Джури горько усмехнулся, приняв молчание за согласие.
- Я не претендую на нашего лидера. Ни на его сердце, ни на его задницу.
- Какое мне до этого дело? – возмутился басист. – Я спрашиваю, почему ты мне не позвонил? Мы с тобой, как ни крути, в более близких отношениях…
- Да ну? – огрызнулся Джури. – Не так давно кто-то говорил, что у тебя со мной просто секс.
Он решительным шагом направился в комнату, бросив через плечо:
- Хочешь чай, делай сам!
Постояв в раздумьях пару минут, Агги пошел следом за Джури.
Мелкий быстрыми нервными движениями разбирал и застилал диван, игнорируя появление басиста на пороге.
- Я останусь у тебя, - строгим голосом сообщил Агги.
- Прости, Агги-кун, но моя задница сегодня не принимает гостей, - с сарказмом ответил Джури.
- Перестань, - попросил басист. – Ты прекрасно понимаешь, что я не о том. Вдруг тебе плохо станет?
- От двух синяков? – ехидно поинтересовался вокалист.
- От удара по голове, дубина, - вздохнул Агги.
- Я хочу, чтобы ты ушел, - тихо ответил Джури, и Агги поднял на него внимательные глаза.
"А это больно", - оценил он свое состояние.
Больно, когда выгоняют. Когда просит уйти его мелкий. Да и почему он вообще решил, что Джури – его? Агги ведь и не нужно это, но только в мыслях он упорно величает вокалиста только так и никак иначе.
- Как скажешь, - покорно кивнул Агги. – Только скажи, у тебя есть какие-нибудь лекарства? Ну… От головы там, если заболит… Давай, я сейчас привезу, - поспешно вызвался он.
- Агги, если мне будет что-то нужно, я закажу доставку по интернету. Или вызову врача, - спокойно, как слабоумному, объяснил Джури, а после холодно добавил. – Кажется, я просил меня оставить.
- Да. Конечно, - опять кивнул Агги.
Он решил не дожидаться, пока насильно начнут выталкивать за дверь, и потому, пожелав спокойной ночи, поспешил прочь.
Что за дурацкие смутные чувства переполняют его душу, басист решил не задумываться.

***

Меню – СМС – Новое сообщение – "Доброе утро. Как себя чувствует гроза ночных улиц? :))" – Отправить – Отчет о доставке – Сообщение доставлено.
Агги откинулся на подушку, не выпуская из рук телефон. Несмотря на ранее утро, он давно проснулся и ждать уже просто не мог. Интересно, на выходных Джури рано встает? Кто его знает…
Жужжание виброзвонка отвлекло от мыслей, Агги даже не смел надеяться на столь быстрый ответ.
"Доброе. Гроза нормально, но в синяках".
Агги невольно улыбнулся. Судя по всему, Джури проснулся в хорошем расположении духа, и это давало определенные надежды в отношении задуманного.
"Хочу видеть синяки! :))" – тут же отправил следующее сообщение басист.
"Хотеть не вредно", – не замедлил явиться ответ.
Агги вздохнул – рано обрадовался. Поразмыслив немного, он решился позвонить.
- Нет, - категорично отрезал Джури после пяти минут безрезультатных уговоров. – Нет, и точка.
- Почему? – уже в который раз за этот разговор невинно поинтересовался Агги.
- Ты сам знаешь, - услышал он недовольный ответ.
- Не знаю, - улыбнулся басист. – Не знаю и просто не понимаю, почему я и мой друг не можем погулять вместе. Тем более, в выходной день.
- Мы договорились, что больше никогда не будем… - Джури не договорил, неожиданно замолчав.
- Разве мы договаривались не гулять? – Агги просто лучился от собственной невозмутимости. – По-моему, наоборот. Ты сам говорил о дружбе.
На том конце провода тяжело вздохнули.
- Ладно. Где ты хочешь гулять?
- Совсем другое дело! – неприкрыто обрадовался басист.

***

"Пунктуальность – вежливость королей".
Непонятно откуда взявшаяся фразочка последние полчаса настырно крутилась в голове Агги, когда он, перепрыгивая через ступени и обгоняя прохожих, несся к месту встречи.
Ни к королям, ни к вежливости, ни, тем более, к пунктуальности он никогда не имел отношения, опаздывая регулярно и не испытывая по этому поводу угрызений совести. Но в настоящий момент басиста мучил страх, что Джури его просто-напросто не дождется.
"Идиот, тормоз…" – мысленно ругал себя Агги. И кого еще было винить? Не так легко оказалось уговорить мелкого погулять, и вместо того, чтобы прийти заранее и, как штык, ждать, он опаздывал ни много ни мало на пятнадцать минут. А из-за чего? Да просто так, как обычно, закопался, пока собирался, и теперь радовался, что живет недалеко. Бросив машину возле собственного дома, он со всех ног помчался на встречу. Это было явно быстрее, чем тащиться по пробкам.
К вышеперечисленным огорчениям еще и небо хмурилось. Были слышны раскаты грома, вот-вот могло полить, как из ведра. А встречу он назначил возле парка, спрятаться там особо некуда, и вряд ли Джури оценит, если из-за неаккуратности Агги ему за шиворот нальет воды.
Повернув за очередной угол, Агги издалека увидел одинокую фигурку вокалиста у центральной аллеи и облегченно выдохнул, сбавив скорость. Только теперь он заметил, как тяжело дышит, и насколько неприятно колет в боку. Пообещав себе больше заниматься спортом и реже ездить на машине, Агги быстро зашагал к своей цели.
Через минуту вокалист заметил его и медленно пошел навстречу. Несмотря на пасмурную погоду, лицо Джури украшали здоровые темные очки, скрывая последствия вчерашнего происшествия.
- Прости за опоздание, малыш, - улыбнулся Агги.
- Не называй меня так, - сразу прервал недовольный Джури. – Я уже хотел уходить.
- А я так спешил, что телефон забыл и позвонить не мог, - еще раз обезоруживающе улыбнулся Агги.
Глаза Джури за темными стеклами было не рассмотреть, и басисту такое положение вещей не нравилось. Он протянул руку и снял очки. Вокалист не сопротивлялся, но тут же отвернулся.
- Не надо…
- О-о-о… - только и смог протянуть Агги, рассматривая большой синяк вокруг левого глаза Джури, и сочувственно добавил. – Болит?
Джури пожал плечами:
- Верни очки.
- Зачем? – удивился Агги, быстро спрятав добычу в карман куртки. – Тут все равно никого нет, а ты мне больше нравишься с глазами, пусть и пострадавшими.
- Здесь никого нет, потому что все умные благоразумно попрятались, - сердито ответил Джури, тут же забыв и о синяке, и об очках. – Сейчас польет. Может, в другой раз погуляем, а?
- Нет уж, - усмехнулся Агги. – Знаю я тебя! В этот раз еле согласился, в другой вообще не вытащу.
- Но дождь… - начал вокалист.
- Лето сейчас, не холодно, и мокрым не замерзнешь, - отрезал Агги, хватая своего мелкого за руку и увлекая в парк.
- Отпусти, - Джури попытался вырваться. – Если увидят…
- Сам только что сказал, что все умные попрятались, - ехидно ответил Агги. – А какая разница, что думают глупые?
Джури вздохнул, перестал сопротивляться и покорно побрел рядом с басистом.
- Чем будем заниматься? – через несколько минут прервал он затянувшееся молчание.
- Гулять, - радостно объяснил Агги. – Гулять, Джури, это значит бродить по парку, есть мороженное – или пить пиво, кому что больше нравится – любоваться природой, болтать о том, о сем… - сделав паузу, басист на секунду задумался и, набравшись наглости, заявил. – А если мне повезет, то еще и целоваться…
- Не повезет! – вокалист тут же вырвал свою ладонь и сложил руки не груди.
- Злюка, - рассмеялся басист. – Придется тебя задабривать. Что ты предпочитаешь? Мороженное или пиво?
- Водку, - огрызнулся вокалист.
- Послушай меня, - Агги остановился и, приобняв за плечи, повернул вокалиста лицом к себе. – Я знаю, что очень виноват перед тобой. Но ты сам хотел сохранить дружбу. Я понимаю, что ты не хотел идти гулять. Но раз уж пришел, может, попробуешь хотя бы не мешать мне все устроить? Что толку, если мы подарим друг другу несколько неприятных часов?
То ли ласковая улыбка, с которой Агги его рассматривал, то ли здравый смысл, прозвучавший в произнесенных словах, заставили Джури смягчиться.
- Я за пиво…
- Я тоже, - Агги улыбнулся еще шире, с трудом подавив вздох облегчения.


Глава VI.

Скорей всего, изначально приказав себе не сердиться, постепенно Джури расслабился и повеселел. Около двух часов они бесцельно бродили по парку, разговаривая на самые разные нейтральные темы. Вокалист уже сыпал своими традиционными шуточками, и Агги покатывался от смеха вне зависимости от того, что рассказывал Джури – как он в детстве болел ветрянкой, или что отмочил Сойк, когда они в очередной раз отправились в какой-то там бар.
Дождь, похоже, обошел их стороной. Небо оставалось темным, но ожидаемый ливень не спешил начинаться. Хотя о погоде Агги и думать забыл, с неподдельной радостью наслаждаясь светом, который сейчас излучал Джури, и который он так давно не видел.
Чинно идти рядом его мелкий физически не мог. Он то забегал вперед, то отставал, размахивал руками, эмоционально что-то рассказывая, и, по идее, должен был таким поведением вызывать раздражение. Агги чувствовал лишь умиление.
Выбросив уже вторую по счету пустую бутылку, Джури запрыгнул на высокий бордюр, расставил в сторону руки и, как канатоходец, шаг за шагом двинулся вперед, попутно над чем-то смеясь. Басист, тут же оказавшийся на полголовы ниже, шел рядом, с опаской поглядывая на своего друга, который в любой момент рисковал спикировать носом в асфальт. И когда мелкий дошел до конца бортика и приготовился спрыгнуть, Агги, не отличавшийся нерешительностью, обхватил его за пояс, крепко прижимая к себе.
Джури не успел опомниться, не успел воспротивиться, даже не успел перестать улыбаться, когда Агги нежно коснулся его губ своими. Вокалисту понадобилась секунда, чтобы прийти в себя и оттолкнуть, но готовый к такому ходу басист держал крепко, не отпуская, и только продолжал целовать все решительнее и властней.
И Джури сдался. Еще через несколько секунд Агги почувствовал, как теплые ладони касаются его шеи, как его больше не отталкивают, как ему отвечают.
"Мы вообще раньше целовались?.." – мелькнул вопрос, чтобы тут же пропасть. Но Агги успел сам себе ответить – нет, не было такого.
Иначе как объяснить, что у него слабеют ноги, что в голове пусто, а сердце наоборот сошло с ума и стучит, как бешенное? Он не припоминал, чтобы такое бывало раньше, когда они с мелким целовались. Агги вообще не припоминал, чтобы так бывало хоть с кем-то.
Он даже не понял, то ли сам отстранился, то ли это сделал Джури. Только приоткрыл глаза и увидел, что вокалист весь мокрый, осознал, что сам не лучше, запоздало сообразив, что ливень все же начался, а он и не заметил. И сколько они уже стоят вот так, под проливным дождем, одному богу известно.
Капли стекали по лицу Джури, мокрая челка прядками спадала на глаза, смотрящие очень серьезно сверху вниз.
- Хорошо целуешься. Почему не говорил? – спросил Агги вмиг охрипшим голосом, но Джури не ответил, притягивая его к себе и целуя уже по собственной инициативе.
Вправо и влево уходила безлюдная аллея. Вода лилась сплошным потоком с черного неба, рассекаемого вспышками молний. Грохотал гром. А они так и продолжали стоять, не отрываясь друг от друга, и только дождь был немым свидетелем этой неожиданной вспышки нежности. Да, именно нежности, никак не страсти.
- Хватит, все, прекрати… - в какой-то момент услышал Агги, приходя в себя и осознавая, что мелкий вырывается из его объятий. – Мы же договорились! Не надо!
Агги какое-то время смотрел на Джури, не размыкая рук, но и не целуя, улыбался от странного умиротворения и игнорировал шумные протесты.
- Пойдем ко мне, - наконец выдал он, пропустив мимо ушей возмущенные заявления вокалиста.
- Обалдел?.. – только и выдавил через пару секунд Джури. – Я больше не позволю себя использовать…
- Ты можешь думать о чем-то, кроме секса со мной? – иронично прервал его Агги, и вокалист захлебнулся от негодования, но высказаться ему не дали. – Я просто предлагаю тебе переночевать у меня, потому что домой тебе далеко ехать, а я совсем близко живу. К тому же, мы промокли, если ты не заметил.
- Нет! – резко ответил Джури, спрыгивая с бордюра и намереваясь уйти, но басист крепко схватил его за руку.
- Перестань… - устало попросил Агги. – Я торжественно обещаю, что сегодня тебя не то, что не трону, не посмотрю даже, - и после небольшой паузы добавил. – Если честно, я по тебе соскучился. Просто по общению с тобой. Пойдем, а?
Джури внимательно слушал. В сгущавшихся сумерках его глаза казались непроницаемо-черными, и Агги напрасно вглядывался в них, ни в силах ничего разобрать. Дождь хлестал с прежней силой, в мокрой одежде становилось холодно, а еще неприятно скребло на сердце от мысли, что его мелкий сейчас развернется и уйдет.
- Ладно… - осторожно ответил Джури после размышлений, показавшихся Агги очень долгими. – Обещай только, что не начнешь опять.
- Обещаю, - без зазрения совести соврал басист и весело добавил. – Сегодня тебе ничего не грозит в моей скромной обители!
- Идиот, - вздохнул Джури.

***

Шел уже третий час ночи, но Агги по-прежнему не спалось. Попытки думать о чем-то другом, кроме наваждения, оккупировавшего вторую комнату в его квартире, не приносили результата. Агги оставалось только гадать, что переменилось, почему он только то и делает, что думает о Джури. Отчего постоянно ловит себя на мысли, что мечтает сделать ему что-нибудь приятное. А еще изо всех сил пытается задавить проснувшееся и распирающее чувство стыда за все недавние события. Неделю назад мысли о вокалисте даже не посещали, все шло в порядке вещей, и вот, пожалуйста, докатился. Нежданно-негаданно басист осознал, что даже любимый лидер последнее время вспоминается значительно реже и без особо сильных эмоций.
Выбравшись из-под одеяла, Агги натянул халат и, тихо ступая, прокрался к гостевой комнате. Приоткрыв дверь, он заглянул внутрь и увидел Джури, мирно спящего на разложенном диване. Приблизившись, он присел на мягкий ковер возле постели, всматриваясь в такие знакомые черты.
Мелкий спал, подсунув ладонь под щеку, вторая рука свисала с постели. Наверное, он напоминал бы ребенка, если б не складочка между бровей, придававшая недовольный вид. Во сне Джури сердился на кого-то, и Агги улыбнулся, однозначно решив, что сейчас снится вокалисту никто иной, как он сам.
Осторожно взяв Джури за расслабленную руку, Агги вернул ее на постель, накрывая своей ладонью и слегка сжимая. Только теперь, слушая глубокое дыхание спящего, ощущая тепло кожи своего мелкого, он почувствовал такую желанную сонливость.
В неудобной позе, сидя на полу, он опустил голову на стоящий рядом диван и, по-прежнему не отпуская Джури, подумал о том, что завтра сто процентов будут болеть и спина, и шея. Но разве это важно?

***

- Доброе утро, Джури! – провозгласил Агги, не оборачиваясь, глядя на что-то аппетитно пахнущее, поджаривающееся на плите.
- Не знал, что у тебя глаза на затылке, - раздался сзади мрачный голос.
Агги сразу понял, что мелкий проснулся не в лучшем расположении духа. Но это не сильно огорчало, ведь любое настроение можно поднять.
- Ты очень шумно принюхивался, вот я и услышал, - Агги оглянул и подмигнул. – Я тебе завтрак приготовил, - пояснил он значение своих действий.
- Спасибо, - хмуро отозвался недовольный, завернутый в простыню Джури и скрылся в коридоре.
Хлопнула дверь в ванную, и Агги медленно отложил ложку, которой помешивал угощение.
"Спокойно, держи себя в руках", – попросил басист сам себя, понимая, что поздно.
Он уже все решил и сейчас начнет приводить в исполнение свой план. Плевать, что по этому поводу думает здравый смысл. В худшем случае он отделается парой синяков и ругательствами в свой адрес. В лучшем…
Выключив плиту, Агги медленно направился к двери ванной комнаты, прислушиваясь. В душе журчала вода, и он осторожно приоткрыл дверь, мысленно похвалив свою лень, ввиду которой так и не потрудился установить задвижку.
Так и есть. Джури стоял в кабинке, запотевшее стекло и шум воды не позволили сразу заметить, что он уже не один. Шагнув вперед, прикрыв за собой дверь, Агги быстро приблизился к своей цели, попутно сбрасывая с плеч халат.
- Какого хрена?! – вокалист резко обернулся на звук отодвинувшейся дверки душевой кабинки.
- Было не заперто, – с самой наглой улыбкой заявил Агги, делая шаг вперед и прикрывая за собой дверцу
- Ты обещал… - с угрозой в голосе начал Джури, отступая при этом на шаг.
- Я обещал вчера не трогать тебя. Так и сказал: "Сегодня, Джури-кун, я тебя не трону". Но уже завтра.
Мокрый, теплый, раскрасневшийся от горячей воды мелкий, испуганно прижимающийся к стенке, безумно веселил Агги, при этом умудряясь возбуждать не на шутку.
- Я не хочу… - слабо проговорил Джури, но Агги лишь красноречиво опустил глаза, пристально рассматривая, насколько сильно Джури не хочет.
- Прекрати… Я запрещаю тебе… - вокалист попытался оттолкнуть басиста, но тот быстро схватил его за запястья и прижал руки к стене.
Приблизившись как можно ближе, даже не целуя, а просто касаясь губами губ, Агги чувствовал все возбуждение тела Джури, осознавал, как тот напрягается в попытке высвободить руки, и понимал – в этой схватке он выиграл. Мелкий не будет ни драться, ни упираться, когда он предпримет следующий шаг.
Отпустив уже почти не сопротивляющиеся руки, Агги опустился на колени, кончиками пальцев медленно водя по ногам Джури, вверх и вниз, поглаживая то бедра, то нежную кожу под коленями.
- Ты все еще запрещаешь мне? – Агги перевел задумчивый взгляд с возбужденной плоти вокалиста на его лицо.
Джури чуть ли не заскулил, отворачиваясь, и до басиста донеслось еле слышное за шумом воды "ненавижу". Впрочем, кого сейчас мелкий ненавидел больше, Агги или свое тело-предателя, осталось невыясненным.
Быстро, без каких-либо прелюдий Агги взял Джури в рот, глубоко, до самого основания, крепко удерживая руками за бедра. Вокалист шумно выдохнул, вцепившись рукой в полочку с банными принадлежностями, а басист начал быстро двигаться, работая губами и языком, не выпуская ни на секунду.
Признаться честно, делать минет он не любил и считал чем-то вроде подарка, который никто никому не обязан делать, разве что в силу теплых чувств и хорошего настроения. Поэтому сейчас было настолько удивительно самому получать удовольствие от каждого движения, прикосновения, от тихих стонов, все чаще срывающихся с губ Джури.
Агги сам не заметил, как начал ласкать вокалиста сзади, как ввел поочередно два пальца, и тот не выдержал, застонав особенно громко. Басист едва ли ни подавился, но не переставал двигаться, собирая белые капли губами, языком, не убирая руку, сгибая пальцы в глубине тела Джури. И когда тот обессилено опустился рядом на колени, прижал горячее тело к себе.
Через полминуты объятий Джури заглянул в его глаза, пристально всматриваясь, разглядывая что-то, словно не веря в произошедшее и надеясь найти ответ на какой-то одному ему известный вопрос. А после резко поднялся, потянув Агги следом. И когда тот послушно встал, повернулся к нему спиной, уперся руками в стену и прогнулся, будто приглашая.
У басиста мелькнула мысль, что впервые он не хочет в такой позе. Не по-человечески это как-то. Надо видеть лицо мелкого, чтобы не пропустить ни единой эмоции, целовать его губы, ласкать, а вот так, сзади, разве подобное возможно?
Но открывшаяся картина была настолько соблазнительной, возбуждение лишало способности соображать, и Агги, пообещав, что в следующий раз все будет иначе, быстро оглянулся. Надо было найти какую-то смазку. В поле его зрения попал флакон то ли с шампунем, то ли с гелем, к которому он и потянулся, неловко отступив назад…
В одну секунду скользкий пол предательски ушел из-под ног, перед глазами перевернулись стенки и потолок. Прежде чем в глазах потемнело, Агги ощутил острую боль в затылке.

***

Удары. Удар слева, удар справа. По левой щеке, по правой. Сначала слабые, ненавязчивые, потом все сильней, все больней. Агги хотелось потребовать, чтобы это немедленно прекратили, но находился он в кромешной тьме, не мог шевельнуть ни рукой, ни ногой. Лишь с очередным, особенно ощутимым шлепком его глаза открылись.
Первое, что он увидел, было обеспокоенное лицо Джури. С его волос капала вода, перепуганные глаза внимательно изучали Агги.
- Ты зачем дерешься? – строго спросил басист, фокусируя изображение и ощущая, как трещит голова.
- Не знал, где у тебя аптечка, потому приводил в чувства, как мог, - пояснил Джури.
- У меня нет аптечки, - поведал Агги, а тот кивнул.
- Как я и подозревал.
Басист со слабым стоном приподнялся на локтях, огляделся и теперь смог оценить красоту ситуации. Он лежал на холодном полу в своей ванной, абсолютно голый, а рядом с ним стоял на коленях такой же голый и мокрый Джури. Сообразив, что произошло, он тут же расхохотался, вызвав недовольный взгляд друга.
- И какого ты ржешь?
- Я ржу… над дебилизмом… ситуации… - сквозь смех выдавил Агги и, смахнув выступившие слезы, добавил. – Плакала моя репутация. Это ж надо было навернуться в такой момент.
Джури веселья не разделял и только хмурился.
- Вставай. Надо уложить тебя в постель. И врача вызвать. Мало ли, может у тебя сотрясение…
- Какое еще сотрясение? – Агги обнял Джури за плечи и прижал к себе. – С сотрясением не до смеха было бы.
Джури вздохнул, очевидно, понимая, что глупость сказал, на объятия не ответил, но и вырываться тоже не стал.
- Ты мокрый и холодный, - сообщил Агги после минутного молчания.
- На себя посмотри, - беззлобно огрызнулся вокалист.
Басист улыбнулся, слегка поглаживая Джури по спине, а после отстранился, вставая и помогая ему подняться.
- Пойдем. А то завтрак остынет.
С хмурым лицом мелкий вытирался и одевался, стараясь даже не смотреть на Агги. А басист, несмотря на недавнее позорное падение и боль в затылке, расплывался в довольной улыбке, любуясь Джури. Ситуация получилась откровенно комичной, но стало понятно одно – мелкий к нему все же неравнодушен, хотя и не хочет признать.
- Наш уговор остается в силе. Между нами ничего больше не будет, - донеслось до Агги, когда он выходил из ванной комнаты.
Джури стоял за его спиной и старался говорить твердо, но отчего-то басисту послышались что-то странное в его голосе, словно вокалист просил больше не провоцировать.
- О чем речь, - улыбнулся Агги, всем своим тоном демонстрируя: "Шутник ты, Джури-кун".


Глава VII.

Как только отзвучали последние аккорды, вокалист быстро рванул на выход, наспех натягивая пиджак и даже толком не прощаясь. Агги проводил его скептическим взглядом. С одной стороны, уже пора было отчаиваться из-за безрезультатных попыток вернуть расположение мелкого, с другой, такие детские ужимки и бегство не могли не рассмешить.
За последние несколько дней после веселенького инцидента в душе, Джури его усиленно избегал, прятался и всячески старался не оставаться наедине. Лишь один раз Агги поймал его в темном коридоре студии, прижал к стене и зацеловал до головокружения. По непонятным ему причинам, Джури начал вызывать такую необузданную страсть, что впору было испугаться пожирающего чувства. Пойманный мелкий упирался, шептал что-то вроде: "Мы же договорились, ты же обещал". Когда сопротивление, казалось, было сломлено, и Джури, хоть и не отвечал, хотя бы перестал брыкаться, проходящие мимо незнакомые люди все испортили. Стоило Агги разжать объятия, вокалист бросился прочь, после чего усиленно делал вид, что ничего не случилось.
…Устало сняв с плеча бас и оглядевшись рассеянным взглядом вокруг, Агги заметил на столе телефон Джури.
- Ну? Ты идешь? – нетерпеливо поинтересовался лидер.
И он, и драммер уже стояли в дверях.
- Хочу посидеть еще немного, поиграть, - обезоруживающе улыбнулся басист.
- Молодец, - хмыкнул Леда, всем своим лисьим видом показывая: "с чего бы такое несвойственное тебе, ленивой заднице, усердие?"
Агги лишь пожал плечами, а гитарист, напомнив все запереть и попросив завтра не опаздывать, скрылся за дверью.
Теперь оставалось лишь уповать на то, что Джури заметит отсутствие телефона в ближайшее время, пока еще не поздно вернуться. И не поленится это сделать.
Агги опустился на диван, попутно подцепив отложенную до этого гитару, и легко коснулся струн.
"И тут распахнулась дверь, а на пороге появился он… Или не так… Дверь, робко скрипнув, приоткрылась, пропуская полоску света… Нет, опять не то, тут же светло…" – рассуждал Агги, даже забыв, что планировал играть, когда услышал, что дверь, пусть и без скрипа, открылась.
- Что ты тут делаешь? – услышал он растерянный голос.
- Жду, когда ты придешь за своим телефоном, - честно и невозмутимо ответил Агги.
- Напрасно, - твердо заявил Джури, и, обернувшись, Агги увидел во взгляде деланную неприязнь, за которой скрывался… страх?
- Как же напрасно, если ты пришел? – со слабой улыбкой спросил басист.
- Сейчас точно так же уйду, - с вызовом ответил Джури.
Чтобы добраться до забытого телефона, надо было пройти по узкому проходу мимо Агги, и он словно не решался.
- А я рад просто повидать тебя, - заявил Агги и весело ударил по струнам.
- Как же… - недоверчиво протянул Джури и быстро прошмыгнул к столу.
Агги даже не дернулся, продолжая наблюдать за ним с неподдельной радостной улыбкой.
- Не суди всех по себе, Джури-кун, - укоризненно прокомментировал происходящее басист. – Не все, как ты, думают лишь о плотском и низменном. Некоторые рады просто полюбоваться хорошим человеком.
- Агги, ты ошибся, - совершенно не разделяя его веселья, холодно ответил вокалист. – Перед тобой не Леда. Или ты уже и при свете дня нас путаешь?
Глубоко в груди неприятно кольнуло, но вслух Агги лишь вздохнул.
- Какой же ты злопамятный.
- Какой есть, - невозмутимо ответил Джури.
Телефон был запрятан в карман, и потерявший бдительность вокалист шагнул к выходу. В тот же миг Агги ухватил его одной рукой за пояс, притягивая к себе, а другой аккуратно отложил в сторону гитару.
- Кого я поймал, – тихо прошептал он, глядя снизу вверх в черные глаза Джури, не ослабляя крепких объятий.
Мелкий попытался вырваться, и Агги отметил не без удовольствия, что попытки эти откровенно несерьезные.
- Отпусти. Меня, - строго отчеканил вокалист.
- Ни. За. Что, - в тон ему ответил Агги, по-прежнему обнимая одной рукой, а второй, ухватив мелкого за бедро, дернул на себя.
От неожиданности Джури завалился на Агги, оказываясь у него на коленях, буквально нос к носу.
- Нет… - вырвалось хриплое, когда Агги потянулся за поцелуем.
Джури отклонился, насколько это было возможно в сложившемся положении, слабо упираясь вытянутыми руками в его плечи. Но оборона явно давала брешь.
- Где у тебя эрогенные зоны? – неожиданно спросил басист, и глаза Джури непонимающе распахнулись. – Хотя, не говори. Я сейчас сам буду их искать, - сладко улыбнулся Агги и приложился губами к шее растерявшегося вокалиста.
Его язык скользил по коже, легонько касаясь мочки уха, ушной раковины, и дыхание Джури тут же сбилось.
- Нравится? – с хитрым взглядом спросил Агги.
Его мелкий только сглотнул, но дрожь и напряжение всего тела отвечали сами за себя.
- А почему у тебя уши не проколоты? – очень своевременно решил поинтересоваться Агги, и вокалист с возмущенным стоном прижал его голову к своей шее, четко давая понять, чтобы тот прекращал трепаться.
"Сдаешься!" – мысленно возликовал Агги.
Немного отстранившись, он запустил пальцы по футболку вокалиста, даже не подумав о том, что по-хорошему надо сначала снять с него пиджак, потянул ткань верх, до самых подмышек, а Джури откинулся назад, прогибаясь в спине и крепко сжимая пальцами плечи басиста.
Проведя носом по коже на груди Джури, Агги подумал о том, как же удивительно он пахнет, но вслух не сказал ничего, легко целуя и прислушиваясь к рваному дыханию своей пойманной жертвы.
Звук повернувшейся дверной ручки в тишине студии был оглушительнее выстрела. Агги дернулся, интуитивно отталкивая от себя вокалиста. Мелкий, до этого выгнувшийся в неудобной позе, неграциозно приземлился пятой точкой на пол.
Басист вскочил с места и уставился во все глаза на замершего на пороге лидера. Немая сцена заслуживала кисти художника – ошарашенный, хлопающий ресницами Леда, Агги с раскрытым ртом и сжимающий кулаки Джури, сидящий на полу.
- Я… Я прошу прощения… Просто забыл тут кое-что… - выдавил так и не пришедший в себя лидер, тут же бросившись к выходу, явно запамятовав, зачем он вернулся.
Захлопнувшаяся дверь вернула Агги в реальность. Он обессилено опустился на диван.
- Теперь он все знает… - сам себе тихо сообщил басист.
Когда Джури успел подняться и отойти в сторону, он не заметил, и потому вздрогнул, услышав его голос со стороны двери.
- Что он знает, Агги? – с неприкрытой злобой спросил вокалист и тут же ответил. – Он теперь знает, что ты трахаешь меня. А ведь это не так. Ты его трахаешь! Его! Ни хера он не знает!
На последних словах Джури сорвался на крик. Неожидавший этого Агги неосознанно сжался под таким гневным напором, а вокалист бросился в коридор.
Оторопевший басист просидел неподвижно несколько секунд, после чего рванул следом.

***

"Потерял…" – с отчаянием подумал Агги, выбежав на улицу и оглядываясь по сторонам.
Хотя он и спешил, судя по всему, просто ошибся направлением. Вокалист рванул через черный вход и теперь, скорей всего, был уже очень далеко. Где его искать басист не представлял.
- Агги… - услышал он тихий голос сзади и обернулся.
Возле выхода стоял лидер с сигаретой в руках, но басист так спешил, что даже не заметил его.
- Да, лидер-сан? – вздохнул он, доставая свою пачку и зажигалку.
Спешить теперь было некуда.
- Извини. Я не хотел, подумать не мог…
- Перестань, - отмахнулся Агги, закуривая. – Сам виноват. Нашел место…
Леда покачал головой. Глаза его были по-прежнему широко раскрытыми, лицо выражало крайнюю степень изумления.
- Если честно, я в шоке, - наконец выдал он, и так как Агги лишь пожал плечами, добавил. – Не каждый день увидишь, как твои друзья…
Что именно "его друзья" Леда не договорил и только еще раз затянулся.
- Сам в шоке, - помолчав немного, невесело улыбнулся Агги, отбрасывая окурок. – Я пойду. Мне надо найти его, - бросил он уже через плечо.
- Вы поссорились? Из-за меня? – несчастным голосом спросил Леда.
- Нет. Мы поссорились из-за меня, - пробормотал Агги, но лидер, скорей всего, не услышал.
А басист подумал о том, что, как ни странно, но ему сейчас абсолютно безразлично, что думает Леда обо всем случившемся.

***

Подъехав к дому Джури, Агги даже из машины выходить не стал. Отсчитав этажи и глянув на темные окна уже знакомой квартиры, он понял, что вокалист направился не сюда. То, что мелкий не сидит в темноте, что его там просто нет, он знал совершенно точно, без доказательств. Зато понятия не имел, где теперь его искать.
Перебирая всевозможные варианты, Агги решил поехать к драммеру. Джури вообще дружил с Сойком, часто наведывался в гости, и была велика вероятность того, что он направился именно туда. Но, стоило повернуть ключ в зажигании, взгляд Агги упал на брелок в виде синей капли.
"Когда мне плохо, я всегда хожу на набережную… Какая, на фиг, свалка…"
От яркого воспоминания басист замер на секунду, ликуя от неожиданной догадки. Быстро вырулив на дорогу, он нажал на газ.
…Шагая по безлюдной тропинке, Агги еще издалека заметил скамейку и с облегчением увидел одинокий силуэт. На таком расстоянии нельзя было точно рассмотреть сидящего, но басист знал, что это его пропажа смотрит в темноту и травит себе душу.
Подойдя поближе, он в нерешительности замедлил шаг, но тут же приказал себе не дрейфить.
Джури ни слова не сказал, даже не глянул на подошедшего басиста и никак не отреагировал на то, что тот сел рядом.
Через несколько минут молчания, когда Агги мучительно и безрезультатно подбирал правильные слова, он тихо сказал:
- Нашел-таки…
Басист в ответ кивнул.
- Ты ведь сам когда-то говорил, где тебя искать.
- Странно, что ты меня слушал, - усмехнулся Джури. – И еще более странно, что пришел сюда. Что ты хотел? – наконец он взглянул на Агги, которому такой взгляд совсем не понравился.
- Джури, твои обиды неуместны, - начал он. – Я тебя сразу предупредил, чтобы ты ни на что…
- Что ты хотел? – холодно повторил вокалист, прерывая начавшуюся тираду.
- Отвезти тебя домой, - без боя сдался Агги.
- Спасибо, я сам, - ответил Джури. – Теперь оставь меня, пожалуйста.
Агги почувствовал поднимающуюся злость. Сейчас вокалист напоминал ему разобидевшегося ребенка, который не разговаривает с родителями за то, что те не купили ему десятую по счету конфету. Ведь, в конце концов, что такого ужасного он сделал? Ну, оттолкнул от неожиданности. На что здесь обижаться?
Агги мысленно вздохнул. На самом деле, он ведь знает, что Джури обижается не на это. Тот сам все объяснил, когда кричал от злости. Не может простить.
- Я без тебя никуда не пойду, - наконец твердо заявил басист.
- А я никуда не пойду с тобой, - отрезал его мелкий.
- Отлично, так и будем сидеть, - миролюбиво улыбнулся Агги. – Тем более, нам есть о чем поговорить. Скажи мне, Джури-кун, что нужно сделать, чтобы ты простил мне тот инцидент, когда я тебя чужим именем назвал?
- При чем здесь…
- При том. Ты дуешься и злишься, это вполне заслуженно, только я не пойму, что мне с этим делать.
- Хорошо, - Джури повернулся к нему и неприятно улыбнулся. – Раз уж мы играем в откровенность, скажи мне, Агги-кун, ты хоть раз трахал меня, не думая о нем? Только честно!
Агги молчал несколько секунд.
- Один раз. Тогда, в душе… Перед тем, как навернулся.
Джури застонал в голос, импульсивно дергая ворот футболки, словно ему стало нечем дышать.
- А до этого?.. Ты все время?..
Агги видел боль во взгляде мелкого, и чувствовал, что его самого тошнит от такого разговора. Но также и осознавал его необходимость. Период их связи с Джури, начиная с первой ночи и заканчивая той, когда вокалист ушел, хлопнув дверью, казался Агги гангреной на их отношениях, которую необходимо беспощадно удалить, раз и навсегда, чтобы жить дальше.
Либо можно оставить, и его безобразное поведение навсегда перечеркнет общее будущее. А о таком варианте Агги даже думать себе запрещал.
- Да, Джури, я все время. Но только не говори мне, что ты не знал об этом.
- Мне хотелось верить… - слабым голосом ответил вокалист, отвернувшись.
- Ну и дурак.
- Да, дурак…
- А теперь ответь мне, почему ты терпел?
- Что?.. – вокалист непонимающе посмотрел на Агги.
Выглядел он до того несчастным, что хотелось прижать к груди, целовать растрепанную макушку и успокаивать, говоря, что осталось пережить вот этот неприятный разговор, а потом все будет хорошо. Но басист одернул себя. Надо сейчас четко все выяснить и покончить с этим.
- Не смотри на меня ранеными глазами! – строго потребовал Агги, вцепившись в запястье Джури и притянув к себе. – Ты знал, что не нужен мне, что я тебя использую, но терпел. С какой целью?
Пристальные взгляды скрестили на несколько секунд, оба словно пытались что-то разглядеть на лицах друг друга. Пальцы Агги сжимались все крепче, но напряженный Джури, казалось, не чувствовал.
Первым сдался вокалист, отвел глаза и тихо прошептал.
- Отвези меня домой…
Жалобные нотки, которые, наверняка, против воли самого Джури прозвучали в голосе, встряхнули Агги, и он отпустил руку вокалиста.
Сейчас Джури казался очень слабым, замученным и беззащитным. Больше всего Агги захотелось обнять его и пообещать, что "он больше так не будет". Ведь это только его вина, что всегда веселый, беззаботный и излучающий свет мелкий выглядит как побитая собака, и боится поднять глаза, чтобы не увидеть очередную гадость в исполнении Агги.
- Я все исправлю, - тихо проговорил басист, ни к кому обращаясь, но Джури переспрашивать не стал, только медленно поднялся со скамейки.


Глава VIII.

- Я не приглашаю тебя, - Джури резко обернулся, когда Агги вслед за ним вышел из машины, давая понять, что уезжать он никуда не собирается.
- Значит, приду без приглашения, - пожал плечами тот.
Вокалист посмотрел с тоской, теребя пряжку ремня, и тихо попросил:
- Не надо, я тебя очень прошу… Уходи.
- Не могу, - Агги упрямо мотнул головой. – Если я сейчас уйду, ты меня больше не пустишь.
Джури открыл рот, готовый что-то ответить, но лишь в отчаянии махнул рукой, и направился к подъезду. Басист поспешил следом.
…Когда дверь в квартиру негромко захлопнулась за спиной, у Агги словно что-то щелкнуло в голове. Было чувство, что весь окружающий мир отключился, и все внимание сосредоточилось на одном конкретном человеке, на невысокой фигурке, которую он видел перед собой в полумраке коридора.
Не оборачиваясь, Джури медленно прошел в комнату, и Агги, как завороженный, направился следом. Вокалист, стоя на пороге, протянул руку к выключателю. Яркий свет ослепил на секунду, но Агги на это даже внимания не обратил.
Он потянулся к Джури, но будто все еще пытаясь спастись от него, тот сделал пару нерешительных шагов вперед, оказавшись посреди комнаты, между зеркальным шкафом-купе и диваном, где Агги и настиг его.
Нежно, некрепко сжимая, басист обнял Джури за пояс одной рукой, а второй убрал волосы с шеи. Вокалист не двигался, казалось, не реагировал, и только сбившееся дыхание выдавало его.
Сперва Агги провел носом по линии от плеча до уха, наслаждаясь смешанным запахом парфюма, кожи и еще чего-то неуловимого, невероятно приятного. Джури немного откинул голову назад, и Агги начал покрывать легкими поцелуями тонкую чувствительную кожу.
- Как ты больше любишь? – прошептал он. – Сам раздеваться? Или когда тебя раздевают?
Столько раз они уже были вместе, но Агги не имел ни малейшего представления, что на самом деле доставляет Джури удовольствие, как ему нравится заниматься любовью, и о чем он мечтает. Сейчас было неприятно вспоминать, как это происходило прежде. Чувство вины скребло весьма ощутимо, и если бы не пожирающее желание, блокирующее все остальные эмоции, в пору было замучиться совестью. И Агги мысленно клялся, что как раньше больше не будет никогда, а сегодня, можно считать, у них первый раз.
- Когда раздевают…
Пиджак с тихим шорохом упал на пол. Агги подцепил пальцами край футболки Джури и потянул вверх, а вокалист послушно поднял руки. Футболка полетела следом за пиджаком, и басист поспешил отправить туда же свою, нетерпеливо дергая ткань, рискуя порвать, но даже не задумываясь об этом.
Джури медленно развернулся, как обычно, глядя широко раскрытыми глазами, но теперь Агги не виделось в них ничего пугающего. Наоборот. Что-то было в черной глубине, нечто непонятное, заставляющее поежиться, но и не позволяющее отвести взгляд.
Обхватив Джури за плечи, Агги вновь притянул его к себе, и слегка прикоснулся своими губами к его, сначала осторожно, дразняще, но постепенно настойчивее и жарче целуя.
Джури стоял, опустив руки, и со стороны, должно быть, их поцелуй выглядел странным – сходящий с ума от страсти Агги и кажущийся совершенно безразличным Джури. Но это была лишь видимость. Прижимаясь обнаженным торсом к телу своего мелкого, Агги чувствовал его сильную дрожь, как будто вокалиста знобило.
Он сам не заметил, как расстегнул пряжку ремня Джури, не осознавал, как гладит, царапает и сжимает спину и бедра вокалиста, целует его щеки и виски. И лишь когда тот шумно выдохнул, словно до этого надолго задержал дыхание, Агги очнулся и отстранился.
Влажные приоткрытые губы хотелось целовать снова и снова, Агги сам себе пообещал обязательно к ним вернуться. Но позже. Сейчас нужно было совершенно иное, и он мягко подтолкнул Джури к дивану.
Тот сел, чуть разведя в сторону колени, и Агги устроился между ними, исследуя губами шею и ключицы Джури, в то же время расстегивая его джинсы.
Когда со всеми застежками было покончено, Агги перехватил руку вокалиста, коснулся губами раскрытой ладони, а после провел языком по запястью, выше, к локтю, чуть прикусив кожу.
Джури неровно дышал, затуманенные от страсти глаза неотрывно следили за каждым действием Агги, и тот неожиданно понял.
"Да тебя это возбуждает! Тебе нравится видеть, как с тобой делают это… Вот ты и смотришь все время…"
Агги хотел улыбнуться своей мысли, и где-то на периферии сознания мелькнула ехидная шуточка насчет "маленького извращенца", но все это вмиг померкло, когда Джури откинулся на локти и приподнял бедра, приглашая избавить его от последней одежды.
Басист резко рванул джинсы вместе с бельем, желая снять все и сразу, но тут же остановил себя. Раз Джури нравится любоваться процессом, он сделает так, чтобы было на что посмотреть.
Обнаженный, до предела возбужденный, раскинувшийся перед ним Джури представлял одновременно беззащитное соблазнительное зрелище. Агги с трудом сдержал себя, чтобы, в прямом смысле слова, не набросится, сжимая в объятиях, целуя до засосов, овладевая быстро и грубо, лишь бы скорее заполучить такое желанное тело.
Но басист осознавал, что это не главное. В данный момент самым важным казалось получить не тело, а то странное, непонятное пока чувство, спрятанное в удивительных глазах. Как-то добиться того, чтобы ему стало тесно там, в душе Джури, чтобы оно вырвалось наружу.
Агги понял, что от возбуждения ему физически тяжело в таких, кто бы мог подумать, тесных штанах, что ладони стали влажными от волнения, а голова почему-то кажется невероятно тяжелой. Но весь жизненный интерес сосредоточился на глазах, из-под полуопущенных ресниц наблюдающих за ним.
Медленно, доставляя больше томительного мучения, чем наслаждения, Агги провел языком по теплой коже с внутренней стороны бедра Джури, сначала слева, потом справа. Оставляя легкие поцелуи на животе, он не без ликования услышал нетерпеливый вздох. Украдкой Агги взглянул на вокалиста. Теперь в глазах мелкого читалась самая настоящая мольба. Джури нервно облизал пересохшие губы, и басист смилостивился, проведя языком по всей длине члена, от основания до головки, смыкая на ней губы.
Скорее всего, не столько приятным было прикосновение, сколько возбуждающим само зрелище. С губ Джури сорвался стон, который он тут же попытался безуспешно подавить. И Агги начал медленно ласкать его.
Вскоре вокалист не выдержал. В очередной раз застонав, он вцепился руками в плечи Агги, падая на спину, прекращая смотреть. Без пристального взгляда устраивать шоу смысла не было, и басист впустил Джури чуть глубже, не забывая непрерывно ласкать языком.
Неосознанно ладонь Джури вцепилась в затылок Агги. За такое обращение в иной ситуации наглец рисковал тут же схлопотать по рукам – пошлые приемы из порнофильмов Агги не уважал и категорически не терпел. Но сейчас жест был настолько отчаянным и искренним, что басист, если бы мог, улыбнулся.
Впрочем, через секунду Джури отстранил непослушную руку и хрипло прошептал:
- Агги… Я хочу…
Объяснять, чего именно он хочет, не было нужды. Агги как током ударило. Невероятно, но пока он ласкал Джури, его собственные желания перестали напоминать о себе. И лишь теперь он ощутил, насколько горит, как сильно сам этого хочет.
Руки уже дергали молнию на джинсах, которая по закону подлости в такой ответственный момент не поддавалась. Или, что вероятней, проблема была в самих руках, в дрожащих непослушных пальцах. Джури попытался помочь расстегнуть, но будучи не в лучшем состоянии, только мешал. Агги нетерпеливо отстранил его ладонь.
Наконец, победив застежку, он в одну секунду сорвал с себя одежду, отшвырнул в сторону и, упираясь на руки, склонился над Джури, который замер под ним в ожидании.
"Красивый…" – подумал Агги.
Как же он раньше не замечал, какой Джури красивый? Почему не замечал?
Лицо вокалиста было очень серьезным, в открытых глазах Агги не удавалось уловить ни одну конкретную эмоцию, но от этого взгляда становилось жарко.
"Ты не меня трахаешь, а его! Его!.." – кольнуло воспоминание, и басисту захотелось именно сейчас рассказать Джури, что нет, это не так, совсем не так.
Как можно думать о ком-то другом, когда рядом он, такой необыкновенный, красивый, с агатовыми глазами и растрепанными волосами?
Но объяснять было не время, и потому Агги, склонившись к самому уху вокалиста, горячо зашептал его имя, перемежая слова поцелуями и слабыми укусами, щекочущими и возбуждающими.
Эффект оказался даже более неожиданным, чем можно было предвидеть. Словно безумный, Джури впился ногтями в его плечи, оплетая ногами вокруг пояса, отвечая на ласки поцелуями и стонами, словно одно лишь его собственное имя, произнесенное Агги, принесло больше наслаждения, чем все предыдущие ласки.
Басист чувствовал, что надо срочно приступать к действиям, что еще чуть-чуть, и он не выдержит. Правда, что именно с ним произойдет, он не знал, однако точно понимал – пора. Пора начинать… любить? Как ни странно, это слово показалось самым подходящим по смыслу – начинать любить Джури.
С усилием оторвавшись от зацелованной шеи вокалиста, он отстранился, насколько позволял крепкий захват рук возбужденного Джури, растеряно оглянулся, даже не представляя, где сейчас искать хоть что-то похожее на смазку. Но Джури как будто прочитал его мысли. Расцепив руки, он поймал ладонь Агги и быстро облизал два пальца.
Идея басисту не понравилась. Всем известно, насколько неэффективный этот метод, но Джури отталкивал его, глядя блестящими глазами, призывая заканчивать с поцелуями и переходить к делу.
Преодолевая сопротивление протянутых вперед рук, Агги склонился над вокалистом, не целуя, а буквально поглаживая губами его лицо, касаясь каждой черточки, в то же время начав аккуратно подготавливать, поочередно вводя сначала первый, потом второй палец.
Джури прерывисто дышал и вздрагивал от каждого движения внутри своего тела, импульсивно двигался навстречу, скользил ладонями по влажной от пота спине Агги. За такие ласки, за эмоции, которые демонстрировал его мелкий, можно было душу продать, и басист подумал, что, как пить дать, он с ума сошел. Куда раньше смотрел? Как не понимал, какое сокровище все это время было в его руках?
- Хочу тебя… - прошептал нетерпеливый Джури.
Или, быть может, не такой уж нетерпеливый? Агги понятия не имел, сколько длится эта безумная ласка, сколько они балансируют на грани, прежде чем сорваться в наслаждение.
"Нельзя же так, без ничего!" – возмутился внутренний голос.
Агги дернулся в сторону – найти бы хоть что-то – но Джури снова удержал, и басист сдался. Сплюнув на ладонь, он поспешно смазал, насколько это было возможно, свою возбужденную плоть и, вновь коснувшись припухших от поцелуев губ вокалиста, двинулся вперед.
В этот момент здравый смысл с ним попрощался, уходя и забирая с собой все умные мысли, оставляя лишь нелогичные. Например, о том, что ни с кем ему не было так замечательно, как с Джури. С которым у него "просто секс", всего-навсего.
Еще Агги запоздало вспомнил о презервативе, точнее, о его отсутствии, и невольно улыбнулся. Такого с ним точно никогда не случалось, ведь в подобных делах осторожность превыше всего. Но почему-то сейчас на такую мелочь, мягко говоря, было плевать.
Ритмично двигаясь, Агги с удивлением увидел, что Джури зажмурился. Вокалисту было хорошо. Казалось, каждая клеточка его тела реагирует и отвечает а ласки.
Вскоре, чувствуя приближение оргазма, понимая, что осталось не так-то долго, басист едва ли не застонал разочарованно. Как же не хотелось, чтобы все закончилось. И тут боковым зрением уловил движение слева. Повернув голову, он замер…
Зеркало.
Как же он сразу об этом не подумал?
Быстро, не позволяя вокалисту опомниться, он отстранился, покидая объятия и тело Джури.
- Нет… – чуть ли не застонал тот, но Агги уже тащил его за руку с дивана.
Ничего не стоило растерянного, ошарашенного, еле переставлявшего ноги Джури подтащить к стене, развернуть к себе спиной, заставить наклониться. И тот послушно уперся руками в стену, прогибаясь.
Обхватив его одной рукой за бедро, другой Агги легонько потянул Джури за волосы, заставляя повернуть голову и посмотреть в большое, до самого потолка зеркало.
Наверное, это можно было назвать пошлым. Возможно, что-то было в этом порнографическое, неприличное, запрещенное. Но вид прогнувшейся фигурки Джури и своего собственного возбужденного тела окончательно сорвал Агги крышу. И не только ему. Джури застонал так чувственно, что басист забыл себя.
Ни в силах сдерживаться, он двинул бедрами, быстро проникая в тело Джури, а вокалисту и не надо было много. Пара движений, и он застонал, кончая, прогибаясь и подаваясь навстречу Агги. Руки соскользнули со стены, и мелкий рисковал встретиться с полом, если бы басист не подхватил, удерживая. Лишь в последний момент он успел выйти, вовремя вспомнив об отсутствии презерватива.
Ослабевший мелкий в его руках еле стоял на ногах, и Агги медленно опустился на ковер вместе с ним.
Так они и сидели какое-то время, оба мокрые, взъерошенные. Джури прижимался к нему спиной, и Агги, сознание которого или от физического удовлетворения, или просто от счастья и покоя затянуло дымкой, терся щекой о затылок вокалиста.
- Иди первым в душ, - прервал молчание Джури.
Кончиками пальцев он поглаживал обнимающие его руки Агги, и отчего-то верилось, что он улыбается.
- Пойдем вместе, - отпускать его басист был не настроен и лишь крепче прижал к себе.
- Нет, - твердый ответ не вызывал желания спорить.
- Как хочешь, - согласился Агги, еще раз поцеловал Джури в шею и, отстранившись, аккуратно уложил его на пол.
Джури не сопротивлялся и не смотрел. Глаза не открылись, даже когда Агги, сорвав покрывало с дивана, укрыл им безвольно раскинувшееся на полу тело.
И уже дойдя до выхода из комнаты, басист услышал:
- Подумать не мог, что с тобой может быть… так, - нужное определение Джури подобрать не смог.

***

…Из душа Джури не возвращался достаточно долго. Агги уже успел задремать, недоумевая, как можно столько плескаться. И когда раздались тихие шаги, заглушенные мягким ковром, он даже не стал открывать глаза.
Джури присел на краешек дивана, помедлив немного, и Агги показалось, что тот рассматривает его. Потом он вытянулся рядом, не прижимаясь, скорей всего, памятуя, что басисту это не нравится. Лежали они все равно очень близко, диванчик был недостаточно широким, чтобы не встретиться на его просторах. И в этот момент Агги остро почувствовал, как ему хочется, чтобы Джури подвинулся поближе и обнял.
Словно прислушиваясь к его мыслям, Джури тихо позвал по имени, но Агги не ответил, сам не понимая, зачем делает вид, что спит. А через секунду почувствовал теплые губы на своей щеке, оставляющие легкий поцелуй, настолько невесомый, что спящий человек точно не проснулся бы.
Интересно, Джури и раньше целовал его перед сном? Необъяснимо захотелось, чтобы так и было. Хотя, казалось бы, зачем ему это?
Решив, что пора прекращать ломать комедию, он обхватил одной рукой Джури за пояс и прижал к себе. У вокалиста на мгновение перехватило дыхание, от неожиданности он замер, позволяя втащить себя под одно с басистом одеяло. Агги покрепче обнял его, и Джури после секундного колебания ответил на объятия, уткнувшись носом в шею, щекоча своим теплым дыханием и заставляя Агги по непонятным причинам улыбаться в темноту.
- Спокойной ночи, Агги…
- Спокойной ночи, мелкий.
- Какой еще мелкий? – тут же встрепенулся Джури. – Между прочим, я старше тебя!
- Между чем? – вежливо уточнил Агги, а Джури в ответ лишь возмущенно фыркнул, но продолжать дискуссию не стал.


Глава IX.

Обнаружив в коридоре студии возле холодильника с газировкой неугомонного вокалиста, задумчиво разглядывающего предлагаемый ассортимент, Агги тихо подкрался и, резко схватив его за пояс, гаркнул:
- Попался!
Джури лишь повел плечами и ухмыльнулся:
- Агги, ты топал, как слон, через весь холл. Неужели ты думаешь, что я не услышал?
- От слона слышу! – парировал Агги, прислонился к стенке холодильного шкафа и внимательно посмотрел на Джури.
За те несколько дней, что последовали за необычной для них ночью, Джури просто преобразился. Носился, как угорелый, смеялся, шумел, лопался от позитива и собственной энергии. Одним словом, напоминал того прежнего Джури, которого уже давно никто не видел. И Агги неизвестно почему, глядя на него, становилось тепло и радостно, а на лице без всякого повода появлялась улыбка.
По негласному решению они сделали перерыв, и после репетиций расходились по домам. Агги сам чувствовал, что это правильно, и что произошедшее надо осознать, что ли.
Но сегодня он понял, что установленная дистанция ему не нравится. Какое дать определение своим чувствам к Джури он не знал, и знать не желал, а просто хотел побыть вместе, что и поспешил озвучить.
- Мне надоело, Джури. Я хочу тебя обратно.
- Я вроде никуда не девался, - улыбнулся тот, наконец выбрал колу и нажал на кнопку с кодом нужной бутылки.
- Девался! – отрицательно мотнул головой Агги. - Шляешься по вечерам неизвестно где, неизвестно с кем. А я хочу, чтобы со мной.
- Да без проблем, - широко улыбнулся Джури. – У тебя или у меня?
Агги закатил глаза и сделал торжественно-печальное лицо.
- Джури-кун, я долго держался, но пришло время сказать правду. Ты – нимфоманка!
- А ты – идиот, - расхохотался вокалист. – Нимфоманка – это по определению женщина. А я все же не девушка, что бы ты со своим больным мозгом не воображал в постели.
- Просто я не знаю, как называется нимфоманка-мужчина, - Агги схватил его за запястья так, что Джури чуть ни выронил свою бутылку, и подтянул к себе, заглядывая в смеющиеся глаза. – Вот ты знаешь?
Джури нахмурил лоб, после двухсекундного размышления отрицательно мотнул головой и вновь весело рассмеялся.
- Значит, не умничай, - сделал вывод Агги, отпустив вокалиста, из пальцев которого рисковала вот-вот выпасть кола. – Я тебя вообще не сексом заниматься звал, а в кино.
- В кино? – удивился тот. – С каких пор мы ходим в кино?
- С сегодняшних, - сообщил Агги.
Джури призадумался, сделал глоток, а после забавно шевельнул кончиком носа, напомнив басисту кролика.
- Не хочу в кино, - наконец решил он.
- Что значит – не хочу? – возмутился Агги.
- Это банально. И, кроме того, ничего хорошего сейчас не идет.
- Так, - Агги скрестил руки на груди, грозно нависнув над вокалистом. – Просто на секс я не согласен, – и добавил плаксивым голосом. – Милый, кажется, ты меня используешь. Хочу романтики!
Джури шутливо заехал ему кулаком в живот, требуя прекратить дурачиться, и выдал:
- Пойдем на каток!
- Нет, – вся веселость басиста мигом испарилась. – Куда хочешь, но только не на каток.
- Почему? – удивился Джури.
- Не люблю катки.
- Не умеешь кататься, что ли? – поразился вокалист, сделав большие глаза.
- Просто не люблю…
- Как можно не уметь кататься на коньках?
- Я просто не хочу…
- Это же так весело!
- Мне не нравится…
- И красиво, между прочим!
- Ну, хорошо! Хорошо! – сдаваясь, поднял руки Агги. – Я не умею кататься на коньках, потому на каток не пойду. И точка.
- А ты хоть пробовал? – Джури смотрел на него с таким непередаваемым весельем, что Агги захотелось взвыть.
- Пробовал, блин! Чуть ногу не сломал! И все тело болело потом неделю. Не хочу и не пойду.
- Пойдешь.
- Нет.
- Это просто. Я тебя научу.
- Нет, я сказал.
- Струсил?
- Джури, ты совсем охамел? – оторопел Агги. – Препираешься со мной, как маленький, еще и на понт берешь.
- Так струсил?
- Нет, конечно!
- Тогда идем. Если тебе не понравится, обещаю больше никогда в жизни не звать тебя на каток.
Агги вздохнул, понимая, что позиции он безнадежно сдает.
- Буду лететь башкой вперед, тебе меня не удержать.
- Значит, шлепнемся вместе, - ободрил его Джури, весело подмигивая и делая еще один глоток, а Агги чуть ли не застонал, понимая, во что превращается, обещавший быть таким хорошим, вечер.

***

- Понравилось-понравилось-я-знал-тебе-понравится! – Джури не говорил, а пел, просто горланил во все горло, и разве что не приплясывал, вышагивая рядом с Агги по торговому центру.
- Я завтра не встану, - пробурчал басист, изо всех сил сохраняя недовольное выражение лица и подавляя непроизвольные улыбки, глядя на удивленные взгляды, которыми их мерили прохожие.
- Встанешь, куда денешься, - отмахнулся вокалист. – Зато ты научился!
- Ага! Научился! Цепляться за бортик!
- Не прибедняйся, - укоризненно покачал головой Джури. – Ты метров десять сам ехал. Осталось только не таранить маленьких детей…
- Каких маленьких?! – возмутился Агги. – Это был здоровый невоспитанный кабан!
- Здоровый кабан лет пяти, - фыркнул Джури.
- Кабан лет пяти – это ты, - рявкнул Агги. – По уму так точно…
- Ой, да ладно тебе, - от смеха у Джури даже выступили слезы. – На следующей неделе снова пойдем на каток закреплять изученный материал.
- Нет, не пойдем, - отрезал Агги и после небольшой паузы добавил. – На этой пойдем.
- Да! – ликующе подскочил Джури. – Агги! Признание своих ошибок – это путь к самосовершенствованию. Оказывается, ты не так безнадежен, как я думал!
- Что ты там обо мне думал?! – изобразил ярость Агги, шутливо хватая Джури за шею обеими руками в попытке задушить несносного друга.
Уже не в силах сдерживаться, он засмеялся, а Джури, изображавший предсмертные хрипы, захохотал в ответ.
Люди их предусмотрительно обходили стороной, кто-то улыбался, кто-то косился неодобрительно, и потому, когда совсем рядом раздался голос, оба застыли от неожиданности.
- Привет.
Агги оглянулся, тут же разжимая пальцы, выпуская Джури из объятий, и медленно повернулся. Оторопевший вокалист перестал смеяться и уставился во все глаза.
Перед ними стоял Леда. С девушкой. С очень красивой девушкой.
- Знакомьтесь, это моя девушка, - подтвердил их общую догадку лидер. - Ами. А это Джури и Агги.
Агги отстраненно подумал, что сцена получается некрасивой. Нехорошо, если друг знакомит с девушкой, стоять, выпучив глаза, и молчать. Причем вдвоем.
Еще Агги показалось, что он услышал, как у Джури перехватило дыхание. Только с чего бы?
Но главным было не это. Агги рассматривал своего любимого, глядел на его очаровательную подругу, отмечал, как они похожи и как подходят друг другу, как красиво смотрятся вместе. Девушка казалась хрупкой и очаровательной, одежда ее сочетала ярко-оранжевый и малиновый цвета, а картину дополняли розовые очки без оправы. Басист вспомнил, что видел ее однажды, на парковке возле студии. Тогда она также была одета в платье какого-то ядовитого оттенка.
Когда это было? Агги показалось, что вечность прошла с того памятного вечера.
Стало быть, Леда давно с этой девушкой. И, наверное, у них все серьезно, пришел к выводу Агги. Но… Ничего не почувствовал. Не было ни боли, ни печали, ни ревности, лишь абсолютная пустота. Вакуум. Куда-то бесследно исчезли все эмоции, связанные с Ледой, все, чем он жил последнее время. И Агги ощущал лишь удивление из-за этой пропажи.
"Но разве так бывает?" – спросил он сам себя. – "Я же люблю его…"
Однако сердце не отозвалось.
Молчание затягивалось, первым очнулся Джури.
- Приятно познакомиться, Ами. Где бы еще встретились! – заговорил он и тут же добавил, заполняя неловкую паузу. – А я учил Агги кататься на коньках.
- Ты не умеешь кататься на коньках? – удивился Леда, переводя взгляд на басиста.
- Уже умеет, - поспешил заверить вокалист.
Агги что-то ответил. Наверное, что-то смешное, потому что и лидер, и Ами засмеялись, Джури тоже вставил какое-то замечание, но внимание рассеивалось, и сосредоточиться никак не удавалось.
- Мы пойдем, - наконец донеслись до Агги слова Леды. – А то в кино опоздаем. Рад был повидаться.
Лидер со своей спутницей поспешили прочь, и Агги, проводив их взглядом, отрешенно подумал: "Нашел куда девушку пригласить. Кино – это банально. И ничего хорошего сейчас не показывают".
Из размышлений вывело прикосновение к ладони. Он опустил глаза и увидел, что Джури сжимает его пальцы. Непонятно с чего вдруг Агги заметил, какие у вокалиста замечательные руки, красивые и ухоженные. И теплые, к тому же. Хотя разве у Джури есть что-то некрасивое или неухоженное?
- Мне надо на воздух, - сообщил Агги, не поднимая глаза.
Развернувшись, он быстро, почти бегом бросился к лестнице.


Глава X.

На улице стемнело, и погода портилась. Поднимался ветер, в воздухе пахло дождем. В аллее парка, которая вела к злополучному торговому центру, почти не было людей. Мало кто приходил в такой отдаленный район пешком, и все столпотворение наблюдалось на стоянке.
Агги про себя отметил, что желтый свет фонарей не разгоняет мрак, а лишь создает зловещие тени. Да и вообще каким-то неуютным казался окружавший его ландшафт. Но сейчас на все было плевать из-за более насущной проблемы – очень хотелось разобраться, что с ним происходит.
Сжимая рукой спинку близстоящей скамейки, потому что требовалась хоть какая-то опора, Агги глубоко дышал и пытался понять себя.
Истинная любовь просто так не проходит, правда ведь? Или, все же, проходит? Или его чувство было неистинным? Или он сам еще не осознал, что потерял Леду, и страданиями накроет позже?
Колючие мысли роились в голове, но ответы не приходили. И когда сзади раздались тихие шаги, Агги почувствовал нечто вроде облегчения. Сейчас Джури начнет приставать, болтать, басист отвлечется от своих размышлений и подумает обо всем позже, не сегодня.
- Может, это несерьезно… Может, ненадолго… - голос тихий, лишенный эмоций, такой несвойственный веселому нраву Джури. – Мало ли… Фанатка какая-нибудь. Он о ней через неделю-другую забудет. Что ты, лидера нашего не знаешь…
Агги не оборачивался и не отвечал, хотя с губ готово было сорваться: "Зачем ты меня утешаешь? Мне ведь по фиг…"
- Хочешь, я с ним поговорю? – вдруг с отчаянием спросил Джури. – Если ты сам не можешь… Я ему все так расскажу, что он не оттолкнет сразу, и у тебя будет шанс. Ты ведь знаешь, я умею уговаривать. Хочешь?..
Агги замер, не веря собственным ушам. Его странное оцепенение как рукой сняло, а в мыслях почему-то мелькнуло обиженное: "И что? Вот так запросто отдашь меня?"
Он медленно повернулся, отметив, насколько несуразный вид имел Джури. Округлившиеся глаза влажно блестели в полумраке, руки он крепко сцепил в замок, а растрепанные волосы придавали сходство со взъерошенным птенцом.
От такой ассоциации басисту стало смешно, он быстро приложил ладонь к губам, стараясь подавить такой неуместный смешок, и отвернулся. Джури был явно не в том состоянии, чтобы оценить веселье.
Но словно назло, его начало распирать от хохота.
"Это нервное. Сейчас пройдет", - сообщил он сам себе, закрыв лицо руками, стараясь сдержать всхлипы.
И, конечно же, Джури все понял неправильно, приняв смех за слезы.
- Агги, не надо, пожалуйста… - глухим голосом попросил он. – Не стоит он того…
Басист почувствовал, как его обнимают. Джури прижался к его спине и уперся лбом в затылок. Но остановиться все равно не мог, сотрясаясь от беззвучного хохота.
- За что ты его так любишь?! – ладони Джури сжались в кулаки, стягивая ткань ветровки Агги. – Чем он лучше...
Вопрос оборвался, но горечь, ярость и боль, переплетшиеся в голосе, словно дали Агги хорошую пощечину. Истерика прекратилась.
Расцепив обнимающие его руки, Агги повернулся, и Джури поднял затравленные глаза, которые тут же удивленно округлились. Стереть с лица дурацкую веселую ухмылку Агги не смог.
После секундного замешательства Джури что есть силы врезал Агги в живот, развернулся и пошел прочь. Удар оказался неожиданно ощутимым, басиста согнуло пополам, что, впрочем, не помешало ему броситься следом.
- Джури, стой…
Но тот не реагировал, стремительно удаляясь, и Агги, превозмогая боль, почти побежал.
- Подожди… - догнав, он схватил вокалиста за рукав, и тот, вместо ожидаемого сопротивления, резко обернулся.
"Какой же ты красивый, когда сердишься", - чуть ни вырвалось у Агги, но он вовремя прикусил язык. Сегодня ему постоянно лезли в голову какие-то неуместные мысли.
- Джури, это нервное было. Нервный смех, - поспешил объяснить Агги. Гоняться всю ночь по парку за своим мелким ему не хотелось.
Джури молчал, вкладывая во взгляд все свое презрение, и Агги вздохнул.
- Не уходи, - попросил он.
Губы вокалиста искривила горькая усмешка, но вслух он лишь вздохнул:
- Последнее время мне по дурости начало казаться, будто что-то изменилось… Что ты выздоравливаешь… - басист хотел ответить, но Джури протестующе поднял руку. – Я не шутил, Агги. Я могу поговорить с Ледой.
- И что ты ему планируешь сказать? – невольно улыбнулся басист, отказываясь представлять, как может выглядеть подобная беседа.
- Пока не придумал. Но я все сделаю правильно, не волнуйся. Он задумается и…
- Зачем это тебе? – прервал Агги.
- Надоело смотреть на твои мучения, - снова усмехнулся вокалист. – А еще хочу, чтобы ты оставил меня в покое. Устал от того, что меня трахают и даже за человека не держат.
- Джури, знаешь… - Агги проигнорировал последнее заявление и протянул вперед руку, легонько приглаживая растрепанную челку вокалиста. – Я когда увидел их, его и девушку, представляешь… Мне было все равно.
- Что значит "все равно"? – Джури отстранил гладившую его ладонь.
- То и значит, - пожал плечами Агги. – Я ничего не почувствовал.
Теперь вокалист был в замешательстве.
- Как ты мог ничего не почувствовать, если любишь его? – и так как Агги молчал, уточнил. – Ведь любишь же?
Басист не знал ответа, но понимал, что совершенно не хочет врать.
- Я не знаю, - честно признался он.
- Как можно не знать, любишь кого-то или нет? – возмутился вокалист. – Так не бывает!
- Выходит, бывает, - слабо улыбнулся Агги.
- Ты вообще хоть что-нибудь знаешь? – мрачно поинтересовался Джури.
- Знаю, - тихо ответил он. – Знаю, что мне хорошо с тобой.
- А мне с тобой не очень, - дернул подбородком мелкий.
Агги ответил не сразу. Протянув руку, он поймал ладонь вокалиста и слегка сжал.
- Верю. Я был не слишком нежным с тобой, - Джури взглянул исподлобья, и басист спросил. – Но ведь в последнее время стало лучше, правда?
Перед глазами мелькнули калейдоскопом картинки – поцелуй под дождем, безумная ночь, каток. И Джури, скорей всего, подумал о том же, быстро отвернулся и сглотнул.
Агги взял его лицо в свои ладони, приподнимая и заглядывая в глаза.
- Я точно знаю, что хочу, чтобы ты… - начал он и тут же поправился. – То есть, я очень прошу тебя… Остаться со мной.
Джури молчал, и Агги, показалось, что мыслями он сейчас далеко. А еще подумал, что таких изумительных черных глаз нет ни у кого на свете.
- …И не только сегодня, - добавил он.
Начал накрапывать дождь, а холодный ветер трепал волосы, забираясь под одежду. В темном парке было тихо и совсем безлюдно.
- Останешься?..
ЭПИЛОГ

Леда никогда не был романтиком. Абсолютно. Он не верил в то, что любят только раз в жизни, сомневался в существовании предназначения и судьбы. И еще искренне недоумевал, как неизвестных авторов угораздило сочинить сказки о лебединой верности.
Подобное гитарист считал глупостями и лишь улыбался, когда слышал, что кто-то кому был предначертан свыше, а кто-то другой любил, пока смерть не разлучила.
Зато Леда был оптимистом и верил в лучшее. Например, в то, что люди в большинстве своем хорошие. А раз так, один и тот же человек при определенном стечении обстоятельств способен полюбить совершенно разных людей и быть счастливым с ними. Теоретические возлюбленные даже необязательно похожи, ведь счастье тоже разным бывает.
А еще Леда очень уважительно относился ко времени, ценил каждую минуту жизни. Ведь истории известны случаи, когда участь целых государств и народов решалась за мгновения.
Значит, рассуждал гитарист, даже одна единственная секунда бесценна и может оказаться судьбоносной.
Но, конечно, не об этом он думал, когда со всех ног мчался к закрывающейся двери лифта.

back