Я вновь стою на краю пропасти, меня вновь тянет опуститься на самое дно. А он пытается удержать меня изо всех сил. И порой я действительно понимаю… Понимаю, какая же я сволочь. Он бросает все ради меня, а я вновь падаю вниз. В самую грязь.
Почему? Почему он так заботится обо мне? Каждый раз вытаскивает из всего этого смрада, и я, вроде бы, вновь чист. Но, черт подери, вновь срываюсь, не выдерживаю.
Сердце начинает биться быстрее, дыхание сбивается, а пальцы чуть дрожат. Знаешь, каждый раз, пока эта дрянь еще не успела раствориться в моей крови, я прошу у тебя прощения. Именно в эти мгновения я готов упасть перед тобой на колени и со слезами просить. Я запрокидываю голову, глубоко вдыхаю воздух. А в горле ком, и на глазах вот-вот появятся слезы. Какая же я тварь… Закусываю губу, чтобы невольно не закричать «прости», хоть тебя здесь и нет. Глухая боль в сердце. И больше я не думаю ни о чем, наблюдая за цветными пятнами перед глазами….
А когда очнусь – ты вновь будешь рядом. Так было всегда. Где бы я ни был – ты находишь меня. Порой становится интересно, как? Но я не могу спросить.
Я пытаюсь рассказать тебе обо всем, что видел, пока эйфория еще не покинула меня. Ты не слушаешь и выходишь из комнаты. Продолжаю рассказывать, надеясь, что меня слышат. Вскоре ты возвращаешься со стаканом воды. И так повторяется каждый раз. Раз в неделю – если мне удается держаться, каждый день – если случится так. Ты повторяешь одно и то же.
Остаток ночи я не сплю, грызу себя. Я готов вырвать себе сердце, если это поможет. Мне хочется кричать, будто огонь Преисподней обжигает меня. Но я не посмею этого сделать, ведь слышу твое мирное спокойное дыхание рядом. И не могу позволить себе издать и звука, ведь и так причиняю тебе слишком много хлопот.
Когда становится слишком тяжело сдерживаться – ухожу на кухню, где бесшумно курю. Или просто сижу на полу, обняв колени, и кусаю губу. До крови. Дурацкая привычка, рана ведь не заживет к утру.
А тишину пронзает разъедающее сознание тиканье часов…
И каждый раз я, сам того не помня, возвращаюсь в постель. А когда просыпаюсь – ты варишь на кухне кофе. И вновь неловкое молчание, виноватые взгляды. Вернее, мой виноватый взгляд. Ты прячешь глаза за челкой. Зачем? Ты молчишь и не даешь хотя бы по глазам понять, о чем думаешь. И от этого вдвойне больно. Ведь виноват тут только я. Я, и никто другой.
Днем я обычный человек. Улыбки, смех и совершенно не важная ерунда. И музыка.
Но лишь вечер окутывает Токио, зажигая его неоновым светом… История повторяется. По спирали. Виток за витком. Шумный клуб, насквозь провонявший потом, дешевым парфюмом и табаком. Люди разного возраста и социального статуса. Можно говорить, что все они разные. Но в конечном счете их сюда привело одно: секс и наркотики. Наблюдая за этой грязью, я пытаюсь вспомнить, как попал сюда впервые. Но память моя хранит на этот счет молчание. Так же я не помню, почему стал жить у Асаги. Кажется, что так было всегда. Вечность – странное понятие. Глупо смертному человеку судить о ее значении… Но ему так нравится эта «вечность».
Отпив из бокала виски, я вновь, словно по заданному алгоритму, пытаюсь понять тебя. И вновь не понимаю. Почему бы не перестать обманывать судьбу, и оставить меня там, на самом дне? Ведь я того заслуживаю. Но ты даришь мне еще глоток воздуха, еще день жизни. И я, поверь, ценю это. Но слишком не долго. Ровно пока не подействует наркотик.
Кажется, в своем повествовании я тоже вернулся к тому, с чего начал. Похоже, эта дрянь разъедает мой мозг. От того я не помню, не понимаю и теряю остатки воли. Сейчас, собирая остатки всего этого, я хочу поставить точку. Окончательно и бесповоротно.
Поднимаюсь с дивана, намереваясь покинуть этот чертов клуб. А ноги подкашиваются…
- Эй, Нацки, ты куда? – окликает меня мужской бас.
Я бросаю взгляд на обладателя голоса, но не могу вспомнить, кто он и откуда знает мое имя.
- Нацки, самое интересное пропустишь! – зовет противный писклявый женский голос.
- Да пошли вы… - шипя, ковыляю к выходу, с трудом держась на ногах.
Сотни людей… Кажется, будто они столпились именно для того, чтобы не дать мне уйти. Теряя равновесие, хватаюсь за окружающих. Но слыша недовольное «эй!», мои руки сами собой отдергиваются. И приходится полагаться лишь на себя. Однако держаться с каждым шагом становится все труднее. Нет, я стою! Только вот пол опасно приближается… Или это игра дурацких мигающих ламп? Или?.. От страха дыхание перехватывает, а сердце сжимается. Я протягиваю руку вперед и надеюсь, что передо мной есть хоть кто-нибудь. Да! Я хватаюсь за ткань, пытаясь удержаться. И молю Господа, чтобы меня не оттолкнули. Орите на меня, но не дайте упасть!
И я чувствую… что этот «кто-то» поддерживает меня сильными руками за локти. Еще сильнее сжимаю одежду незнакомца.
- Спасибо, - на сбивчивом дыхании шепчу я, но вряд ли меня услышат, музыка слишком громкая.
- Нацки, ты жалок, - холодным тоном, будто мне в ответ. Но этот голос… Такой глубокий. И родной. Хочется в нем утонуть.
- Асаги… - поднимаю голову, а на глазах наворачиваются слезы. Его же лицо будто каменное. А глаза бесконечно холодные. – Асаги… Асаги, прости…
- Пойдем, - так же безразлично.
И он помогает мне доковылять до выхода. Из моих глаз неудержимо текут слезы. Нацки, ты размазня!
Холодный ветер в лицо помогает успокоить дыхание с сердцебиение.
- Ты сам стоять можешь? – спрашивает Асаги, оглядывая меня с ног до головы. Прошу, только не так безразлично! Асаги! Я не прошу поддерживать и успокаивать, я того не достоин! Накричи на меня, толкни в лужу и оставь здесь! Скажи все, что думаешь обо мне, как сильно ненавидишь! Но не будь таким холодным, словно тебе все равно! Ведь ты – это единственное, что у меня осталось. Я не могу потерять последнюю частичку жизни.
- Нацки, - все тем же тоном, требуя ответа.
- Прости! – не выдержав, падаю перед тобой на колени. А мой крик эхом разносится по улице. – Асаги, прости!
- Нацки, поднимись.
- Асаги, молю, не надо! Не надо этого холодного голоса! Прошу, скажи, как меня ненавидишь! Но оставь хоть какие-то чувства ко мне!
Упираюсь руками в асфальт, опустив голову. А по щекам бегут горячие слезы.
- Ты – это последнее, что у меня есть, Асаги! Не будь безразличным ко мне! Но и не нужно любить меня! Такая тварь как я того не заслуживает! Ненавидь меня! Только не безразличие! Асаги!
- Дурак ты, Нацки, - я не вижу твоего лица, но в голосе появились нотки… усталости? Я уже не в состоянии понять.
В следующий момент ты хватаешь мое безвольное тело и заталкиваешь в машину.

***

В какой-то момент я отрубился. Потерял сознание? Или просто уснул? Не знаю. Но очнулся уже на твоей постели. Твоей. Пусть мы и живем вместе несколько лет, все здесь только твое. И я тоже принадлежу тебе. Добровольно. Нет, Нацки, просто потому, что иначе ты подохнешь. Ты ведь не можешь и шага сделать самостоятельно.
Сажусь на кровати и обвожу взглядом комнату. Ты сидишь на кресле и сверлишь меня взглядом.
- Асаги…
- Вновь заводишь свою шарманку? – раздраженно.
И от твоей резкости на глазах вновь появляются слезы.
- Ты и, правда, так ничтожен и жалок, Нацки, - наклоняешь голову на бок. – И тебя действительно есть за что презирать.
А в глазах… огоньки ненависти?
Сердце делает паузу. И через секунду бешеный ритм этого глупого органа нарушает тишину между нами.
Все правильно. Ты чертовски прав, Асаги! Весь мир должен презирать меня. И я понимаю это. Только вот почему от твоих слов так больно? Настолько больно…
- Ты прав… - вытираю слезы тыльной стороной ладони. – Ты прав, во всем прав… Тогда к черту эту жизнь! Я не достоин ее! И я больше не буду тебе обузой!
Вскакиваю с кровати и бегу к открытому окну. Настолько быстро, чтобы и ты не успел среагировать, и я не смог начать сомневаться. Вот и все, спасибо и прощай…
Но теплая рука тянет меня назад, и я падаю. Ты оказался быстрее. Оказываюсь под замком твоих объятий. Какого черта?! Я уже должен быть мертв! Но сопротивляться нет сил…
- Нацки, послушай, - шепчешь мне на ухо. – Слушай внимательно. Ты, правда, дурак. Дурак, которого я люблю.
- Нет, Аса… - ты мягко кладешь палец на мои губы, прося помолчать. И я повинуюсь.
- Ты, вероятно, забыл. Но я помню все. Начало всего. И я знаю все. Знаю, что ты ничего не понимаешь. Потому что забыл самое важное. И запутался в себе. Но я не могу ненавидеть тебя, а тем более, быть равнодушным. Потому что люблю. И это не та любовь, что за шаг может превратиться в нечто противоположное. Она другая… Не сжигает тебя изнутри, оставляя лишь пепел воспоминаний. Она греет сердце, но не требует за это ничего взамен. Она дает тебе силу жить, ведь всегда внутри тебя, словно котенок свернулась в клубочек у тебя в душе.
- Асасги? Скажи мне, что же я забыл? Что я потерял, тщетно пытаясь обрести вновь? –
Твои губы изогнулись в улыбке. И в следующее мгновение ты коснулся ими моих губ. А в сознании что-то щелкнуло. Откололось, разбилось. Лед. Корка ошибок и заблуждений.
- То, что ты забыл…
- … ключевое чувство. – Закончил я.
Чувствуя его тепло и запах кожи, мне пришло осознание всего. И оно все это время было так рядом. А я был слеп. И сейчас прозрел. Я увидел… путь…
- Асаги? – я заглядываю в твои бездонные карие глаза. Но не могу продолжить. Я закрыл глаза и опустил голову. – Асаги, я тебя люблю. Спасибо тебе. Позволь мне… уйти…
Ожидаю ответ, словно пулю в висок. Но его не следует. В испуге открываю глаза и…
…такого полного доброты и нежности взгляда я никогда не видел.
- Конечно, Нацки. Иди туда, куда тебя зовет сердце.
- И… ты не сердишься?
- Лети, моя птица, на любимых не злятся…* - невесомо касаясь губами моей еще чуть влажной после слез щеки.


~Asagi~

В глазах Нацки столько непонимания. Ты так и не осознал всю силу любви.
Почему я столько лет был рядом, не смотря ни на что, и столь внезапно разрешил уйти? Об этом ты хочешь спросить? Но ответ и сам прекрасно знаешь. Просто загляни в свое сердце. К тому же… я ведь никогда не держал тебя.
Ты благодаришь меня за «спасение». Но я здесь ни при чем. Это ты. Ты сам спас себя. Я лишь был ветром, направившим твой корабль к истине.
Ты принял решение изменить свою жизнь. Но твоя жизнь уже изменилась, ведь изменился ты сам. Вскоре ты это поймешь.
А теперь я останусь один, но не одинок. Эта любовь к тебе, Нацки, навечно сохранится в моем сердце.


~Natsuki~

Мою благодарность не выразят ни одни слова. Человечество совершенствуется в технологиях, но не может создать слов, в полной мере выражающих то, что хранит сердце. А может, просто я не в состоянии сейчас подобрать их…
Я делаю первый самостоятельный вдох и сбрасываю оковы прошлой жизни. Единственный, кто мне действительно дорог из моего прошлого – это ты.
Но я так и не смог понять тебя до конца. И никогда не пойму.
Начиная новую жизнь, я создаю новую группу, новую музыку. В голове живут новые мысли, идеи и ценности. Но ты останешься навеки моим идеалом. И стремясь к нему…

…я стону вторым тобой.

back