Январь 2010г.

***

MUCC – Corruption

Fukuno Yusuke

- И что это было? – недовольно поинтересовался Юске, отряхивая безнадежно испорченное кимоно. Занятие было абсолютно бесполезным, учитывая, что вокруг было очень темно, а одежда была пыльной и прожженной.
- Ты не устал задавать этот вопрос последние два года? – утомленно осведомился Ивагами, закашлявшись от удушливого воздуха, ногой отталкивая тлеющий комод, которым его придавило во время взрыва.
Все произошло очень неожиданно. Обыкновенное кафе на окраине Богом забытого городишки, где их просто некому было узнать. Столик, отгороженный ото всех засаленным искусственным цветком. Никто не обращал на них внимания, а они старались не привлекать к себе лишних взглядов. В это заведение попали совершенно случайно, проездом, на пути обратно в Токио. Просто захотелось перекусить. Но внезапно погас свет, вызвав недовольные окрики посетителей. А потом на небольшое бистро обрушился град из бесконечного потока пуль, сносящий все на своем пути. До сих пор в ушах стоял звон бьющегося стекла и предсмертные крики случайно попавших под обстрел. В довершение своего черного дела, нападавшие, которых так и не разглядели ни Юккэ, ни Татсуро, кинули пару гранат, скрывшись в полях, освещенных лишь заревом полыхающего кафе.
- Никто не мог знать, что сегодня мы будем проезжать именно здесь, - воскликнул Фукуно, рассеянно оглядывая обуглившийся каркас, опутанный сизой дымкой – все, что осталось от придорожного заведения.
- Да, только ты, я и Саточи, - кивнул Ивагами, наконец, выбравшись из-под груды дымящейся мебели.
- А где он, кстати? – Юске снова оглядел помещение, в поисках Саточи, но разглядеть что-либо в этой удушливой мгле не представлялось возможным.
- Это твой телохранитель, а не мой! – буркнул Ивагами, отрывая обуглившийся рукав и шипя, от прикосновения к ожогу на запястье.
- Но он же из твоей школы убийц, - фыркнул Фукуно, переступая через массивную балку, утыканную гвоздями.
- Есть живые? – поинтересовался Татсуро, переводя тему и оставив руку в покое.
- Я должен бегать и проверять что ли? – вскинул бровь Юккэ. – Мы живы, и слава Ками.
Ивагами удивленно посмотрел на своего друга. Он всегда был циничен, но иногда это переходило всякие границы. Конечно, глупо было осуждать главу семьи якудза в подобном пренебрежении к человеческой жизни, но такое хладнокровие, порой, пугало Татсуро, потому что он знал и абсолютно другого Юккэ: доброго, веселого, нежного, заботливого. Стоило уже оставить подобные воспоминания в прошлом, распрощаться с ними, только отчаянно не хотелось этого делать, живя призрачной надеждой на иное будущее. Правда, последнее время вообще не стоило надеяться на что-либо. В жизни якудза настали слишком тяжелые и мрачные времена, чтобы рассчитывать на что-то большее, чем собственные силы. Подпитываться мечтами, дымкой любви, верой во что-то – значит жить иллюзией. А подобная неосторожность вела за собой слишком длинную вереницу печальных последствий. Это Ивагами усвоил года два назад, когда мощь чужого гнева обрушилась на него со всей силой. До сих пор оябун не прекращал удивляться тому, что ходит по земле. Мало того, несмотря на то, что на них с Юккэ открыта охота, нет, травля, им как-то удается скрываться последние пару лет, управляя своими семьями издалека.
Но за это долгое время, тянувшееся, кажется, уже целую вечность, жизнь успела превратиться в жалкое существование. Татсуро уже и не помнил, когда последний раз останавливался хоть в каком-нибудь городе дольше, чем на две недели. Их неизменно находили, стоило только поверить в то, что здесь безопасно. Как будто следом за ними тянулась нескончаемая слежка, хотя эти сомнения не раз опровергались.
Это только кажется, что путешествуют они втроем, на самом деле, в радиусе километра вокруг них раскидано немалое количество воинов, следующих за ними по пятам и охраняющих их покой. Только, даже несмотря на подобную предосторожность, они неизменно оказываются мишенями для очередной партии убийц. Но, видимо, они вдвоем родились в рубашках, если смерть непреклонно проходит стороной, каждый раз касаясь их своим леденящим дыханием.
- Фукуно-сан, - раздался тихий голос. В покосившемся обугленном проходе появилась невысокая коренастая фигура, согнувшаяся в поклоне.
- Где ты был? – недовольно вопросил Юске, нахмурившись.
- Проверял, удалось ли кого поймать…
- Ты в своем уме?! – гаркнул Юккэ, сверкнув недобрым взглядом. – Как ты посмел оставить нас и помчаться за кем-то, когда мы тут полумертвые лежим?! Твоя первоначальная задача – охранять нас, а этих камикадзе поймают другие! Для этого мы таскаем за собой полсотни воинов!
Видимо, Фукуно очень разозлило очередное нападение. Обычно он редко обращал внимание на своего убийцу, делая вид, что перед ним стенка. А сейчас, за неимением другой жертвы на растерзание, весь гнев кумитё обрушился на Саточи. Хотя, по сути, тот не был ни в чем виноват. Он удостоверился в том, что оба главы живы, Ивагами сам отправил его в погоню, а сейчас Такаясу вынужден выслушивать от нервного Юске.
- Так ты нагнал кого-нибудь? – перекрывая вопли Юккэ, громко спросил Татсуро.
Саточи, казалось, даже не заметил разбушевавшегося кумитё, одарив его безразличным взглядом. Вообще, именно поэтому Ивагами и выбрал его в телохранители Юккэ. Такаясу было все равно абсолютно на все и всех, столь хладнокровное отношение к жизни Татсуро видел впервые. При всем при этом, Саточи оставался профессионалом и никогда не терял головы. Конечно, он не Дай и не Шинья, но еще ни разу не заставил главу сомневаться в своем выборе.
Ответом на вопрос был лишь короткий кивок.
- Он на улице, - добавил Саточи.
- Ты оставил его одного?! – не унимался Юске, размахивая разорванными рукавами кимоно. – Да, он же сбежит!
- Не сбежит, - коротко ответил Такаясу, развернулся, и первым направился к выходу.
Ивагами последовал за ним, пригнувшись, чтобы не врезаться в низко висящую балку.
Они вышли на улицу, жадно втягивая свежий воздух. После смрада, гари и обугленной человеческой плоти, разъедающих легкие, это был глоток жизни. Быстро обойдя тлеющее здание, они оказались на небольшой парковке, где оставили свою машину. Как ни странно, но она пострадала совсем немного. Видимо, царапины на полированной поверхности появились от летящих в разные стороны осколков.
Рядом с неприметным джипом непривычно японской марки привязанный мощной железной цепью, обмотанной вокруг шеи, на коленях стоял мужчина, уткнувшись лбом в грязный асфальт и судорожно скребя ногтями по земле.
Юккэ внимательно осмотрел пленника: обычная черная одежда, местами порванная, видимо, усиленно отбивался от Саточи. Не было видно ни одного отличительного знака принадлежности к якудза.
- Где твой даймон? – холодно поинтересовался Фукуно, свысока глядя на коленопреклоненного.
Мужчина вздрогнул, подняв лицо, обезображенное недавней схваткой. Несмотря на многочисленные побои и искаженную мукой линию губ, в глазах плескалась насмешка.
- А с чего ты взял, что он у меня должен быть такой же значок, как у вас всех, уроды? – прохрипел он и надломано рассмеялся.
Саточи коротко размахнулся. Раздался неприятный хруст реберных костей. Мужчина взвыл от нестерпимой боли, повалившись на асфальт окончательно. Убийца подхватил тяжелую цепь, быстро наматывая ее на локоть, и безжалостно дернул на себя, заставляя заложника, отчаянно хрипя, повиснуть на ней, кое-как опираясь на колени.
- Как ты со мной разговариваешь? – прошипел Юске, нависая над мужчиной, прожигая взглядом. Татсуро потащил его обратно, заставляя убраться подальше от этого человека.
- Ты не относишься к якудза? – спокойным голосом поинтересовался Ивагами.
- Какой ты догадливый, - прохрипел он, вновь закашлявшись, потому что Саточи опять натянул цепь.
- Тогда откуда ты? – продолжил допрос кумитё. Ответы ему уже не нравились, потому что до этого момента он на сто процентов был уверен, что это люди Йошики.
- Я из победителей, - путано ответил мужчина, обессилено обвиснув на своей удавке. Мышцы на открытых руках Такаясу напряглись, удерживая вес человеческого тела.
- Вы знали, что мы в этом кафе? – выпалил Юске, опережая вопрос Ивагами.
- Конечно. Обычные люди нас не интересуют, - просипел мужчина. Глаза его закатились. Саточи настороженно отпустил цепь, давая пленнику вздохнуть. Он мешком повалился на асфальт, хватая ртом воздух. Его конечности неконтролируемо задергались, тело заметалось по шершавому покрытию, изо рта вытекла белесая пена, проливаясь на лицо и одежду.
Юккэ брезгливо отскочил от него, врезавшись в Татсуро, положившего руку ему на талию. В любой другой ситуации он бы скинул конечность наглеца, но сейчас был слишком поражен увиденным.
Наконец, тело перестало конвульсивно содрогаться и замерло. Распахнувшиеся глаза безжизненно смотрели в ночное небо, но уже не видели ничего. Саточи стремительно опустился на корточки, прикладывая пальцы к жилке на шее. После чего, посмотрев на кумитё, отрицательно покачал головой.
- Что с ним случилось? – поинтересовался Татсуро.
- Какой-то яд замедленного действия, - пожал плечами убийца, поспешно обшаривая немногочисленные карманы на изодранной одежде убитого. – Видимо, он знал, что не уйдет, и принял что-то.
Не найдя ничего стоящего, он вновь выпрямился и огляделся, прислушиваясь к ветру.
- Надо срочно уезжать отсюда, - коротко бросил он. – Здесь небезопасно.
- А где сейчас безопасно, - недовольно буркнул Юккэ, залезая на заднее сиденье джипа. – Он соврал.
- Ты о чем? – поинтересовался Татсуро, усаживаясь рядом.
- Если он не относится к людям Хаяши, то тогда к кому? – спросил Фукуно, привычно пряча ладони в широких рукавах.
Черный джип выехал с парковки и стремительно понесся по узкой дороге, вьющейся через выжженные поля, которые в ночной мгле казались чернеющими дырами.
- Хороший вопрос, - вздохнул Татсуро, бесцельно глядя в окно. – Надеюсь, что Сугизо имеет свое мнение на этот счет. Даже вшивая версия нам сейчас не помешает.

***

Dir en Grey – Glass Skin

Andou Daisuke

Слишком слепящий свет, многоголосый гул, хищный блеск бриллиантов, фальшивые улыбки и звон бокалов. Дайске раздражало абсолютно все. Он уже люто ненавидел эту частную вечеринку, на которой вынужден был находиться. Это было его очередное задание. Только единственное, чего не мог понять Андо, так это почему обязательно нужно было здесь присутствовать. Почему нельзя было найти другое место, где пустить пулю в лоб жертве. Да, в нынешнее время у всех охрана значительно усилилась, но когда это было проблемой для Дая? Или кумитё уже не уверен ни в чем, даже в собственных убийцах, которые доказывали свое мастерство на протяжении последних десяти лет. Хотя, как подозревал Дайске, его присутствие здесь нужно было Ивагами-сан еще и для элементарной слежки. Ведь отличное прикрытие – журналист, чье имя здесь знают многие политики, составляющие основной контингент присутствующих. Конечно, в этом обществе ему мало кто доверяет, потому что доверие подобной профессии – глупость. Но наблюдательности Дая вполне хватит, чтобы услышать и запомнить многое.
Андо обернулся, ловко подхватив у проходящего официанта высокий бокал с шампанским. Пить ему не хотелось совершенно, но надо было чем-то занять себя. Внимательный взгляд пробежался по цветной толпе. Для него все лица были одинаково серые и неинтересные. Единственный, кто должен был его волновать, находился в паре метров от убийцы, и за ним он следил с того момента, как вошел сюда.
Сосредоточиться и обдумать ситуацию было очень сложно из-за равномерного гула и тех, кто периодически отвлекал его пустыми разговорами.
- Андо Дайске, какими судьбами? – раздался приятный женский голос справа.
Дай плавно повернулся, скользнув взглядом по невысокой девушке, чья точеная фигура была стянута кремовым платьем, сверкающим в искусственном освещении мелкой россыпью страз. Это была дочь главного редактора музыкального журнала, в котором и работал внештатно Андо.
- Работаю, - коротко ответил Дай. Ничего против этой девушки он не имел, она была милой, красивой, веселой, но становиться друзьями не собирался. Тем более что у нее планы не в друзья ему попасть, а в постель. Наверное, это не девушка, а мечта, идеальная кандидатура в любовницы. Вот, только Дайске не стремился к совершенному образу. В жизни у него были другие цели и задачи.
Вообще, было странно находиться здесь. Более привычны были сырые подвалы и полутемные коридоры, пропитанные застоявшимися запахами и смрадом. А это место напоминало параллельную реальность. Словно из другой жизни. Он стоял посреди зала, полного знаменитых политиков, одетый в костюм от знаменитого дизайнера и распивал дорогое шампанское.
- Для своей газеты? – полюбопытствовала Кайо, расплываясь в очаровательной улыбке.
Дай лишь кивнул. Хорошо, что девушка не интересовалась журналистикой, потому что каждый журналист точно знал, что на подобных мероприятиях пытаться работать – крайне бесполезное занятие.
- Видел, здесь и музыканты есть, - радостно сообщила дочь редактора, восторженным взглядом обводя сверкающую толпу.
Убийца одарил ее мимолетным заинтересованным взглядом. Он уже заметил здесь пару рок-знаменитостей, но сегодня ему было не до того, чтобы заинтересоваться этим вопросом.
- О, смотри - Каору, - шепнула она ему в самое ухо, разворачивая на сто восемьдесят градусов.
Дай похолодел, в ужасе застыв и глядя на узкую спину, находящуюся буквально в метре от него.
- Надо поздороваться, - радостно прошептала она и, прежде чем Андо успел ее остановить, радостно воскликнула. – Добрый вечер, Ниикура-сан!
Гитарист вздрогнул и обернулся, замерев на месте. Он даже не заметил Кайо, столь открыто ему улыбающуюся, его взгляд намертво прирос к Даю, который с дрожью заглядывал в темные глаза, ища там. Что? Отголоски прошлого, боль ушедшего или хотя бы тень радости, при виде него. Он видел, как напряглись изящные пальцы музыканта, сжимающего тонкий бокал. Как обострились черты лица, чуть дрогнули скулы, приподнялась голова. Голодный взгляд Дая прошелся по идеальной, в его понимании, линии подбородка.
Только сейчас он в полной мере ощутил, как скучал по этому человеку. Самого себя каждый день убеждая, что его больше не интересует Ниикура Каору, что то чувство, которое он с удивлением обнаружил в своем сердце – не любовь. Ведь он не умеет любить… Не должен уметь. Только все это время Дайске попросту бежал от себя. Его всегда обучали не поворачиваться спиной к проблемам, а тут он сбежал сломя голову, еще и пригибаясь, чтобы не заметили. Только глупо отрицать и дальше, что он безумно любит Каору, когда лишь при мысли о нем сердце начинает заходиться бешеными ритмами.
И сейчас он стоял и смотрел на него, не зная, бежать ему или смять Каору в удушающих объятиях, сказать, что любит, что скучал и надеялся. Загнав любые мысли о гитаристе на задворки сознания, он не переставал верить… Во что?
- Добрый вечер…- после продолжительной паузы, за время которой улыбка успела сползти с миленького лица Кайо, сменившись недоумением, ответил он.
Дайске нашел в себе силы лишь кивнуть. Он держался, чтобы ничем не выдать своих эмоций, продолжая сохранять ледяное равнодушие. Теперь находиться рядом с Андо стало еще опаснее. С того момента, как на Японию обрушилась эта бесполезная война, такие как Дай и Шинья стали лакомым кусочком для противника, желающего получить важную информацию, такую, как местонахождение Ивагами-сан. Убийцы их уровня сильны, пока не имеют слабостей. Единственная слабость Дая на данный момент – Каору. Пусть они и не общались два года, но это нисколько не меняет того факта, что Ниикура – брешь в обороне убийцы.
Поэтому сейчас нужно было искать любые пути к отступлению. Не важно насколько сильно Дайске сейчас хотел побыть рядом с Каору как можно дольше, но подвергать его опасности желал меньше всего в жизни.
- Кайо, я тебя потерял, - к ним подошел пожилой мужчина – главный редактор и отец девушки. Тут он заметил гитариста и вежливо ему поклонился. – Добрый вечер, Ниикура сан.
Кайо обиженно надула пухлые губы. Провести остаток вечера с отцом она хотела меньше всего. А вот компания Дайске ее вполне устраивала. Только вряд ли Андо согласиться на подобное предложение. Поэтому ничего больше не оставалось, как удалиться вместе с отцом к толпе каких-то политиков.
Дай проводил их взглядом, стараясь оттянуть время перед тем, как придется вновь посмотреть на Каору.
- Что ты здесь делаешь? – поинтересовался между тем гитарист. В голосе отчетливо улавливалась дрожь.
- Работаю, - язык не поворачивался сказать что-то больше, вспоминая, как они расстались в прошлый раз.
Ниикура сразу понял, о какой работе идет речь. Взгляд его как-то потускнел, и он отвел его в сторону.
- Извини, Као, мне надо идти, - как же больно было это произносить. Заставить разжать челюсти и выговорить столь судьбоносную фразу. Он не знал, что думает о нем Каору, что чувствует, что ощущал раньше. Отчаянно хотелось узнать, но это было слишком опасно. Даже на этом, казалось бы, мирном мероприятии могли находиться посторонние глаза, заметившие, как он общается с гитаристом.
- Да, конечно, - кивнул Каору, плечи его поникли, головы он уже не поднимал.
С трудом оторвавшись от своего места, Дай заставил себя повернуться к любимому человеку спиной. Эта встреча была определенно лишней и опасной. Так странно, что спустя два года они столкнулись именно в столь неожиданном месте. И неизвестно, увидятся ли они еще когда-нибудь. Такие, как Дайске, не имеют право на счастье.
Холодные пальца сжали рукоять пистолета в кармане пиджака. Он медленно приближался к своей жертве, которая даже не подозревала, что проживает последние секунды. Его не волновало, чем он не устроил кумитё, ему было безразлично, что у этого человека жена и двое детей, плевать на то, что он уважаемый человек в обществе. Палец уверенно спустил курок. Легкая отдача в ребра, от которой немного перехватило дыхание. Пуля пролетела совсем немного, врезавшись в черную ткань смокинга, прорывая ее и белоснежную рубаху, на которой через мгновение расплылось кровавое пятно. Мужчина, тихо захрипев, стал стремительно оседать на пол, под ноги людям, с которыми еще пару секунд назад вел интеллектуальную беседу, а сейчас его сердце не билось. Дело было сделано. Можно было уходить.
В просторном зале поднялась неимоверная суматоха. К стеклянному потолку взлетели испуганные вскрики людей, на чьих глазах, возможно, впервые в жизни убили человека. Толпа начала стекаться к тому углу, где лежал бездыханный труп, образуя полукруг. Дай не остановился со всеми, он и так прекрасно знал, что произошло. Направляясь через толпу к выходу, он старался не попадаться кому-то конкретно на глаза, его учили быть незапоминающимся. Но в какой-то момент он замер, чувствуя, что чей-то пристальный взгляд буквально пригвоздил его к месту. Резко развернувшись, убийца наткнулся взором на Каору, стоящего метрах в семи и пристально его изучающего. Гитарист не спешил присоединиться к общему потоку любопытных, его абсолютно не интересовало, что же там случилось. Он знал это наверняка, а точное имя жертвы его не касалось. Гораздо больше волновала фигура, двигающаяся против потока, стремительно удаляющаяся с места преступления. Меньше всего Каору ожидал встретить Дайске здесь. И больше всего в жизни жаждал увидеть его еще хоть раз. Знать, что он жив, здоров и его, Као, жертва была не напрасной.
Ему было больно услышать от Андо столь короткое прощание, он буквально сбегал от него. Почему? Он не знал ответа на этот вопрос, только в какой-то момент, на долю секунды, в холодном взгляде напротив Ниикура заметил отголосок затравленности.
А сейчас он просто смотрел, как его жизнь в очередной раз покидает он – человек, которого Каору любит до сих пор. Как странно: они встретились случайно, умудрились сблизиться за каких-то несколько дней, став столь дорогими сердцу людьми.
Дай остановился, почувствовав взгляд Каору. Развернулся. Несколько секунд зрительного контакта, который, казалось, длился вечность. Они буквально поглощали друг друга эти мгновения. Взгляды говорили больше тысячи слов, и сердце екнуло, увидев теплоту и нежность. Хотелось кинуться к Дайске, раствориться в его объятиях, вдохнуть забытый аромат кожи, почувствовать твердость губ. Но нельзя. Надо держать себя в руках. Каору отвел взгляд первым, разрывая эту незримую нить, отпуская.
Когда он повернулся в следующий раз, высокой фигуры уже не было видно – Дай ушел… Вновь.

***

Dir en Grey - Macabre ~Ageha no Hane no Yume wa Sanagi~

Toshiya

Тошия бежал по темному коридору, стараясь не задевать стен, покрытых слоем сажи, от прокатившегося здесь огненного шквала. Практически не видя дороги, лишь опираясь на свое умение ориентироваться в темноте, он сворачивал в очередной проход, удивляясь, почему до сих пор не попал в тупик. Он слышал тяжелое дыхание у себя за спиной – преследователи не отставали, каждый раз не ошибаясь очередным поворотом. Преимущество их состояло в том, что они-то наверняка знали план этого, казалось, бесконечного здания и, вполне возможно, что загоняли его в ловушку. Тошия никогда не отличался трусостью и привык лицом к лицу встречать противника. Но время безрассудных поступков прошло, в камикадзе он не записывался, поэтому, пока есть силы, нужно бежать - их во много раз больше.
Определенно это была подстава. Его послали на верную смерть в логово врага. И что самое интересное и пугающее – его ждали. Сейчас Тошия не пытался воспроизвести в голове образ того, кто же отправил его сюда, потому что главная задача на данный момент – выжить. Приказы давно перестали исходить напрямую от Ивагами-сан, потому что кумитё слишком часто менял города, скрываясь от преследователей. Для Тошии и Асаги стало ударом, когда оябун решительно оставил их в Токио, а сам скрылся от погони. Их прямой обязанностью было защищать Ивагами-сан, а он пренебрег их мнением, оставив своих цепных псов в будке охранять дом. Апеллировав тем, что здесь они нужнее, он скрылся от их глаз. Уже год они толком не видели своего кумитё, хоть и знали, что он жив и здоров.
Тошия скользнул в очередной поворот, откидывая светлую челку. Не вовремя появилось предчувствие, что конец этой погони близок. Не стоило питать себя тщетными иллюзиями, что он останется жив после этой схватки. Он и так положил немало сил на сражение, прежде чем увидел истинное количество противников, собравшихся его «поприветствовать».
Почувствовал стену за мгновение раньше, прежде чем врезался в нее. Вот и тупик, в который его так старательно загоняли. Интересно, как глубоко сейчас под землей он находится? Судя по хлюпающей воде под ногами, то очень.
Прислонившись к глиняной стене спиной, Тошия прикрыл глаза, призывая ледяное спокойствие. Молиться было некому, потому что в Бога мужчина не верил лет с десяти. Он просто старался погрузиться в некое подобие транса, подавить любые эмоции, чтобы холодный рассудок взял верх, над чувствами, как его учили на протяжении многих лет. Сердце, заходившееся до этого от быстрого бега, стало биться ровнее и гораздо медленнее. Дыхание выровнялось. Все ощущения обострились. Он чувствовал легкую вибрацию пола от приближающихся людей, слышал их сбивчивое дыхание, видел разводы на гладкой поверхности воды. Закрыв глаза, убийца глубоко вздохнул. Сейчас не нужны были глаза, чтобы видеть, ему вполне хватит звуков.
Пальцы пробежались по одежде, незаметно вынимая сюрикэн из ремешков.
Преследователи были уже непозволительно близко, когда Тошия, едва уловимым движением, послал в смертельный полет иглы, спуская их одну за другой. Острые лезвия врезались в мягкую плоть, прерывая жизнь своей жертвы. Напирающие сзади не видели в кромешной тьме ни Тошию, принявшего боевую стойку, ни трупов, спотыкаясь о них и падая, разбрызгивая зловонную воду по грязным стенам.
Мужчина, прижатый к стене, вынул танто* из ножен под парализующий стальной звон, наполнивший пространство. Узкий коридор был ему на руку, не позволял окружить или подбираться к убийце всем сразу. Короткий взмах по открытому горлу очередного противника, самого прыгнувшего на смертельное лезвие. Тошия никогда не носил при себе огнестрельного оружия, хоть и владел им хорошо. Но призрачный кодекс не позволял прикасаться к столь нетрадиционному оружию. Но именно в такие моменты начинаешь ругать себя за подобную принципиальность.
Тошия чуть отстранился, почувствовав, как чей-то кинжал скользнул по предплечью, разрезав куртку. Он не ощутил боли, даже не отвлекся на порез, одним движением свернув шею обидчику. Все ждал, когда же до противника дойдет, что проще всего сейчас достать оружие и просто обстрелять всю стену. Тогда он точно не жилец. Послышался отдаленный свист. Тошия чуть наклонил голову влево, чувствуя, как мимо уха пролетело чье-то лезвие, глубоко войдя в глиняную стену. У него все еще были закрыты глаза, так гораздо проще, полагаться только на звуки.
Пригнувшись, он всадил танто до основания кому-то в живот, чувствуя, как лицо обдало предсмертное дыхание. Оттолкнув ногой уже скончавшегося противника, он развернулся, становясь на колено в лужу и пронзая очередное тело, навалившееся на него всем своим немалым весом. Перекинув его через плечо, Тошия прислонился к другой стене, впечатав ногой кого-то в противоположную и метнув очередной сюрикэн, чтоб уж наверняка.
Он чувствовал, как силы стремительно покидают его. Слишком поздно пришло понимание, что их кинжалы и ножи пропитаны чем-то. То легкое ранение, на которое он не обратил внимания, отравило чем-то его кровь и сейчас сознание постепенно уплывало.
Ноги подогнулись. Тошия оперся на стену, чувствуя, как быстро одежда стала липнуть к телу, а по шее градом стекал пот. Дико захотелось пить, губы мгновенно пересохли. Из горла вырвался тихий хрип, обжигая нежную слизистую. Кто-то грубо толкнул его в плечо, едва не повалив на пол. Трясущейся рукой Тошия вдавил в него лезвие, вошедшее в плоть как нож в масло. Провернув кинжал, он с трудом смог выдернуть его, чувствуя, как тяжелое тело осело ему под ноги, чуть не повалив повторно. Перед глазами расплывались яркие круги. Разум уже с трудом вникал в обстановку. Тошия больше не чувствовал так остро все происходящее вокруг, как пару минут назад. Очередное мощное тело без труда придавило его к полу. Грязная вода хлынула под куртку, затапливая и неприятно хлюпая. Падение выбило дух, а тяжелое тело противника не давало как следует вдохнуть. Открыв рот, Тошия постарался втянуть тяжелый воздух. Нападавший упал столь удачно, что сам напоролся на нож, который был зажат между их телами. Толстая рукоять впивалась в живот, заставляя задыхаться еще больше. Но Тошия вряд ли чувствовал эту боль. Он вообще сейчас мало что чувствовал, кроме того, что его тело стремительно теряет влагу, обливаясь потом.
Через какой-то туман до него доходили приглушенные голоса, будто разговаривающие находились за стеной:
- Ты видишь его?
- Нет. Он не мог исчезнуть.
- Не забывай кто он.
Тошия не понимал, о ком идет разговор. Он практически ничего не соображал, чувствуя, что постепенно отключается. Ему казалось, будто жизнь медленно покидает его, вытекает изо рта слабой дымкой. По глазам, сквозь оранжевые круги, полоснул яркий свет, от которого мужчина испуганно дернулся, из-за чего рукоять ножа врезалась еще глубже в живот. Тяжелое дыхание путалось в темных волосах трупа, лежащего на нем. Даже застонать сил уже не осталось.
- Черт, он все-таки ускользнул…
Это последнее, что услышал Тошия, прежде чем черный занавес накрыл его саваном. Тело обмякло, буквально растворяясь в зловонной луже. Ресницы в последний раз дрогнули, скрывая закатившиеся глаза. Ледяное дыхание сорвалось с потрескавшихся губ. Рука, до этого пытавшаяся скинуть тяжелое мертвое тело, обессилено упала вдоль тела. Свет для него померк.
Его так и оставили в этой горе трупов, подумав, что проворный убийца смог проскользнуть среди их суматошного сброда и сбежать. Надеясь на чудо, преследователи бросились в погоню, полагая, что еще успеют его нагнать. Видимо, его тонкую фигуру они попросту не заметили под телом своего же товарища.
Сложно сказать, что лучше, что они, все же, не обнаружили Тошию или им стоило поискать тщательнее, в тусклом свете фонариков, и обнаружить тело убийцы. На радость Дая, Шиньи и Асаги, которые появились в этом здании через полчаса, после того, как сознание Тошии отключилось, они не стали внимательно осматривать пол в том подвале.

Dir en Grey - Kasumi
MUCC - Sanbika

Toshiya

Тошия распахнул глаза, сделав судорожный вздох. Сколько пролежал без сознания, он не знал. Но вся одежда насквозь пропиталась влагой тела и тех темных луж. Запах крови наполнил узкое пространство, просачиваясь в легкие и оседая там жгучим слоем. Туман перед глазами не рассеялся, став лишь чуть более прозрачными. Вернулись и болевые ощущения. Как рукоять кинжала еще не продырявила в нем брешь, впиваясь в кожу так долго и под таким грузом?
Убийца попробовал поднять свободную руку. Дикая слабость стальной цепью опутывала тело. Мысли постоянно расплывались, не позволяя сосредоточиться. От бессилия хотелось плакать, но слез не было.
Закрыв глаза, Тошия вновь попытался провалиться в легкий транс, но сил было мало даже для этого. Рвано и часто задышав, мужчина из последних сил конвульсивно дернулся, стараясь перекатиться на бок и скинуть с себя мертвое тело. Не с первой попытки, но ему это удалось. Легкие благодарно разошлись, впитывая такой нужный им кислород. Тошия распластался сверху на теле, выдернув из него нож, и вновь закрыл глаза, думая, что же делать дальше.
Какова вероятность, что он сможет найти выход обратно? Но это еще полбеды, а что будет, когда он выберется из этих катакомб? Ведь там осталось еще приличное число противников, которые растерзают его, а у него не останется сил, чтобы отбиться. Но в выборе между тем, чтобы сдохнуть медленно тут от истощения или умереть в бою, он определенно склонялся ко второму варианту. В конце концов, предстояло еще найти верную дорогу. Сквозь призрачные круги перед глазами и мутнеющее сознание Тошия постарался вспомнить все повороты, которые пришлось преодолеть по дороге сюда. Как ни странно, но большую часть он воспроизвел.
Оттолкнувшись от трупа, он вновь повалился в мутную лужу, стараясь разглядеть что-то перед глазами. Безрезультатно. Перекатившись, он уперся влажной трясущейся ладонью в грязную стену. Глина буквально плавилась под горячей рукой. Вцепившись пальцами в размягченную субстанцию, он постепенно стал подниматься, не чувствуя ног. Сильно закружилась голова, и тошнота подкатилась к горлу. Кое-как выпрямившись, мужчина тут же обессилено повалился на колени, закашлявшись кровью.
Ясно, что в вертикальном положении он не сможет пока передвигаться. Мутным взглядом оглядев абсолютно темный коридор, Тошия начал медленно, на карачках, пробираться вперед, злясь на себя, когда предательски подгибались руки. Танто он засунул за пояс, чтобы не мешал. Спотыкаясь о многочисленные трупы, падая на них, и вновь поднимаясь, он пробирался вперед, чувствуя под пальцами грязное месиво из грязи, глины и воды. Кое-где попадались мелкие камешки, больно впиваясь в ладони и колени. Закусив губу до крови, Тошия упрямо полз вперед, сплевывая собственную кровь и борясь с сильным головокружением, стараясь не обращать внимания на ноющие конечности и дикий холод.
Он не знал, сколько прополз, когда понял, что голову немного отпустило. Все равно дальше передвигаться таким способом было невыносимо. Поэтому он попытался подняться, но тут же упал лицом в грязь, чуть не сломав нос. Встал снова, хватаясь рукой за уплывающую стену. Теперь пробирался вперед, пригибаясь, будто на плечи давил невыносимый груз, и опираясь на стену, по которой периодически сползал на пол, но упрямо поднимался и снова шел.
Дыхание с хрипом вырывалось из пересохшего горла, ныл тот самый порез на плече, немели пальцы, соскальзывая со стены. Слой глины уже покрывал все тело, застыв коричневой коркой. Из носа беспрестанно лилась кровь, видимо, из-за давления. Все еще кружилась голова, из-за чего периодически уплывали стены и пол, приходилось останавливаться, чтобы хоть немного придти в себя.
Время потеряло какой-либо смысл. Ведь Тошия даже не знал, сколько находился без сознания. А уж этот бесконечный путь в никуда, казалось, длится уже вечность. Было все так же темно, промозгло, холодно, с отсутствием хотя бы намека на свежий воздух.
Остановившись на очередном повороте, который, по мнению Тошии, должен был оказаться верным, он на секунду задержал дыхание. И тут до его слуха донесся чей-то крик и, вроде бы, лязг оружия или это было эхо выстрела. Моментально напрягшись, убийца постарался прислушаться, но странный гул в ушах сильно мешал.
Ну что ж, теперь он точно знал, что держит правильный путь. Постояв еще немного, Тошия двинулся дальше, вытирая грязной рукой кровь, все капающую из носа. Ноги уже плохо слушались хозяина, постоянно заплетаясь. Он падал все чаще, чувствуя, что до очередной потери сознания осталось совсем немного. Голоса становились все отчетливее. А выстрелы уже невозможно было с чем-то перепутать. Только непонятно, что же там такого происходило, что его противники вынуждены были сунуться в разборки. Не друг друга же они решили перестрелять.
Споткнувшись о какой-то парапет, Тошия грузно упал вниз, распластавшись по полу. Точнее это была лестница, ведущая куда-то наверх. Несколько секунд, в течение которых Тошия усиленно напрягал память, понадобилось, прежде чем он вспомнил, что лестница действительно была. Невероятно длинная, по которой он практически скатился, когда бежал сюда. Зато наверху ждал долгожданный выход из этого кошмара.
Подтянувшись на трясущихся руках, убийца кое-как встал на колени, вновь нащупав спасительную стену. Опять закружилась голова, из-за чего Тошия чуть не завалился на спину, в последний момент облокотившись боком на холодную стену. Он должен заставить себя преодолеть этот подъем, он не может умереть здесь, у подножия собственного спасения. Откуда была такая уверенность, что там его ждет спасение, он сам не знал, но уперто заставлял себя передвигать конечности, поднимаясь все выше.
Силы вновь стали стремительно покидать его. Что ж это был за яд, подкатывающий такими редкими, но сокрушительными волнами? Цепляясь длинными пальцами за каждую новую ступеньку, он буквально затаскивал свое тело все выше, тяжело дыша и обливаясь потом.
Когда уверенность в том, что эта лестница бесконечна, укрепилась в его мутнеющем сознании, он врезался головой во что-то твердое. На острой грани бессознательного, Тошия понял, что это дверь. Навалившись всем телом, он стал сползать, чувствуя, как занозы впиваются в ладони. Перед глазами снова потемнело. Дверь не поддавалась. Он попробовал снова… И снова, врезаясь всей тяжестью тела. Он уже не помнил, как же открыл ее в первый раз. В какой-то момент рука случайно скользнула по ручке, опустив ее вниз. Дверь подалась, начав распахиваться внутрь этого бесконечного тоннеля, отчего Тошия откинулся назад, с трудом удержав равновесие.
Свет нестерпимо ударил по глазам, просочившись сквозь густой туман в голове. Тошия зажмурился, потянулся к нему и упал грудью на бетонный пол, оставшись наполовину в том проклятом лабиринте. Хрипя и захлебываясь собственной кровью со странным горьковатым привкусом, он, не открывая глаз, подтянул свое тело на этот холодный пол, распластавшись по нему.
Здесь крики и выстрелы слышались очень отчетливо, будто сражались у него над головой. Хотя, вполне возможно, что так и было. Сил не было, чтобы просто открыть глаза.
Внезапно все стихло, завершившись хрипловатым стоном и глухим звуком падающего тела. До слуха доносилась какая-то непонятная возня.
- Я не вижу его, - тихий голос. Тошия распахнул глаза, судорожно вздохнув. Это был Асаги, уж его-то голос он узнает из миллиона других.
- Надо искать. Он не сообщал о выполненном задании, - второй голос, без сомнения, принадлежал Шинье.
- Тошимаса! – Дай оказался самым сообразительным. Правильно, к чему скрываться, когда они только что порешили всех противников. Только вот Тошия не мог ответить, не было сил совершенно. Сердце дрогнуло, когда он услышал свое настоящее имя. Ками, его никто так не называл. Да, никто и не знал, даже Асаги. Лишь Дайске и мог знать настоящее имя брата.
В уголках глаз появились влажные следы. По вискам стекли тонкие струйки слез, затерявшись в вымазанных грязью волосах.
- Дайске, - тихо прошептал Тошия одними губами. Конечно же, его никто не услышал.
- Тошимаса! – в голосе брата слышалось отчаяние.
Перед глазами неожиданно немного просветлело. Тошия буквально заставил себя вновь встать на колени, а потом и на ноги, сильно пошатнувшись и врезавшись в стену.
Шаг. Еще один. Он не видел, куда шел. Двигался на голос брата, как корабль в шторм на яркий маяк. Вот, стена под боком закончилась. Свет стал ярче. С трудом стоя на ногах, Тошия напряг зрение, чтобы хоть что-то увидеть. Размытые образы не желали становиться четче, но этого уже и не требовалось. Он видел его. Буквально в десяти метрах от себя.
- Дайске, - едва слышно, как шорох ветра. Но Дай услышал, обернулся, сразу увидев брата. Бросившись к нему, он в несколько прыжков преодолел разделяющее их расстояние. Андо подхватил его на руки в тот момент, когда Тошия стал оседать на пол, окончательно теряя сознание.
- Братик, - прошептал он и по виску стекла еще одна слеза. Даю показалось, что сейчас его сердце остановится. Он не верил в то, что Тошимаса может плакать или сказать подобное ему. Убийца даже не обратил внимание на то, что его брат перепачкан глиной, грязью, кровью, что одежда пропахла чем-то неприятным, и он весь мокрый. Черные глаза с нежностью изучали тонкие черты лица, будто видели их в первый раз.
К ним подскочил Асаги, хватая обмякшего Тошию за запястье и прощупывая пульс.
- Что с ним? – хрипловатым голосом спросил он, но его вопрос остался без ответа. Раздалась череда выстрелов, казалось, отовсюду. Из всех щелей повыскакивали мужчины, паля по всему подряд. Дай почувствовал, как пуля застряла совсем близко к позвоночнику. От неожиданной вспышки боли, он чуть не выронил брата. Не долго думая, он перекинул Тошию на руки к удивленному Асаги.
- Уходи, - крикнул Дай, перекрывая грохот выстрелов.
- Нет.
- Уходи с ним. Мы прикроем, - Он уже вытаскивал оба пистолета, понимая, что патронов осталось мизерное количество.
Они с Шиньей встали спина к спине, стреляя уже без разбору. Все равно нападающих было бесчисленное количество и живыми им отсюда не выбраться. Дай чувствовал, как по спине ручьем течет горячая кровь, пропитывая одежду. Хорошо, что пальто черное и алых пятен не видно. Перезаряжая обойму, Андо заметил свободное окно, к которому можно было пробраться. Едва заметно толкнув напарника в бок, он указал на проем. Тот кивнул, соглашаясь с подобным планом, и тут же зашипел, почувствовав, как пуля ворвалась в плечо. С трудом удерживая оружие поврежденной рукой, он развернулся, теперь стоя с Даем плечом к плечу. Они стали быстро отступать, пока не врезались спинами в стену. От этого столкновения в глазах у Дайске потемнело.
- Ты первый! – выкрикнул он, делая шаг вперед, чтобы прикрыть напарника.
Шинья, уцепившись здоровой рукой за бетонный проем, лихо перемахнул, приземляясь на кучу гравия. Ждать Андо он не стал, сразу побежав к машине, где их должен был ждать Асаги. На улице никого не было, даже скрываться не пришлось. Но не успел Терачи пробежать и тридцати метров, как выстрелы резко прекратились. Чувствуя самое худшее, Шинья обернулся, отчаянно желая увидеть бегущего следом Дая. И замер, поняв, что территория все так же пустынна.
Легкие резко сжались от нехватки кислорода. Терачи медленно моргнул, до сих пор думая, что ему просто кажется, что Андо нет. Не может быть, только не Дай. Он же всегда шутя выбирается из любых передряг. Так что случилось сейчас? Всего-то и надо было выпрыгнуть в окно. Для Дайске это раз плюнуть, он еще и анекдот расскажет при этом. Тогда где он?!
Шинья так и не заметил, что Дай был очень серьезно ранен. Он попытался выпрыгнуть вслед за напарником, но даже ногу не смог поднять, едва не упав назад. Он потратил те драгоценные секунды, которые разделяли его и противника. Они преодолели это расстояние. И в следующее мгновение свет померк перед глазами, после сильного удара прикладом по голове.

Танто* - кинжал или нож длиной до 30см

***

Dir en Grey - The Pledge

Satoru Karino

Рука влетел в комнату и замер на пороге, разглядывая фигуру брата на предмет видимых изменений.
- Тато, - выдохнул он и крепко обнял мужчину, зарываясь носом в его длинные волосы.
- Карино, - улыбнулся Татсуро, легко хлопая брата по спине.
Они не виделись полгода, скрываясь в разных частях Японии. Рука только вернулся из Хиросимы, а Ивагами с Фукуно были в Нагано. Практически не общаясь, они держали дистанцию рекордное количество времени. Набирали номера друг друга, опасаясь, что голос брата могут уже и не услышать. А сейчас они собрались в Токио, потому что Сугизо сообщил, что у него есть важная новость, которую он сообщит только им лично.
Оторвавшись от Татсуро, Рука радостно кивнул Юске. Последнее время он стал гораздо лучше относиться к этому человеку. В крайнем случае, без бесконечного потока колкостей и сарказма.
За своим боссом в комнату незаметно проскользнул Хитсуги, опустив глаза и склонившись перед своим кумитё.
Но не успел он разогнуться, как дверь буквально отлетела в сторону и в комнату без спроса ввалились Шинья и Асаги, поддерживая висящего на их шеях Тошию, все еще пребывающего без сознания. Первые двое выглядели изрядно помятыми, а Тошия так вообще кошмарно, весь перемазанный какой-то дрянью и кровью.
Уже ввалившись, Шинья с Асаги увидели, что в комнате их оябун и склонились, чуть не уронив бесчувственного Тошию.
- Да ну вас, с вашими поклонами, - воскликнул Ивагами, махнув рукой. – Что с ним?
Он подошел к дивану, на который бережно уложили убийцу, и склонился над ним, встревожено вглядываясь в бледное грязное лицо, измазанное кровью.
- Он исполнял ваше задание и попал в осаду, - процедил Асаги, не глядя на кумитё. На секунду могло показаться, что он посмел обвинять своего главу в том, что тот отправил Тошию на верную гибель.
- Какое задание? – поинтересовался Татсуро, сделав вид, что не заметил тона подчиненного. Сейчас было не до разборок.
- В северной части Токио, на заброшенном объекте должна была проходить встреча. Вы просили избавиться от всех. Никакой встречи там не было. А вместо предполагаемых пятнадцати человек, там оказалось не меньше сотни. Видимо, они загнали его в тупик. Когда мы узнали о подставной встрече, то последовали за ним. Мы положили всех. А когда нашли Тошию, то появилось еще полсотни. Они просто оккупировали нас, - Асаги замолчал, оборвавшись практически на полуслове, и опустил глаза.
- Как нужно было отделать Тошию, чтобы он потерял сознание? – поинтересовался Рука, который неоднократно видел этого человека в действии.
- На нем нет повреждений, - ответил Шинья.
- Что значит «нет»? – вмешался Юккэ, оглядывая плачевный вид убийцы.
- Это все грязь и кровь, - Терачи кивнул на лицо и руки убийцы. – На теле у него лишь ссадины и мелкие царапины. Только два повреждения, которые можно считать серьезными: большая гематома на животе и порез на плече.
- И что ты хочешь сказать? – вздернул бровь Юске. – Что он просто упал в обморок?
- Нет, его отравили. Порезали отравленным клинком. В любом случае, ему нужен врач срочно, - сказал Шинья, откидывая с лица светлые пряди.
Рука посмотрел на Хитсуги и кивнул ему, отправляя за лекарем. Икари исчез в коридоре.
- А зачем вы полезли вдвоем против такого количества? – поинтересовался Карино, складывая руки на груди.
- Мы не предполагали, что будет такая осада, - ответил Шинья, мельком взглянув на молчаливого Асаги. – И нас было трое.
- Что значит было? – вскинул бровь Рука, направляясь к окну.
- Дай остался там, - тихо произнес Терачи, опуская взгляд.
Сатору споткнулся, резко развернувшись. Татсуро вскинул голову, пристально посмотрев на своих убийц. Юске сглотнул.
- Как… Остался? – медленно протянул Карино. Взгляд у него стал совершенно растерянный, блуждающий по комнате, казалось, он ни на чем не может сосредоточить внимание.
- Он уходил последним, - только и сказал Шинья, не поднимая головы.
- Почему вы за ним не вернулись? – заорал Рука, подаваясь вперед и сгребая убийцу за пальто, буквально вздергивая в воздух.
Терачи не дрогнул, не постарался отцепить мужчину, лишь посмотрел в его глаза таким взглядом, что Сатору отшатнулся, удивленно моргнув.
- Потому что мы одиночки. Напарник – это лишь слово. Мы не имеем права возвращаться друг за другом. Наша первоначальная задача – выполнить приказ. Если он невыполним, от нас требуется лишь выбраться живыми. Мы не отвечаем за жизнь другого. У Асаги был на руках Тошия, а у меня хвост из тридцати человек. Мы не из тех, кто любой ценой старается выжить. Каждый из нас, отправляясь на задание, готов умереть. Вы нас этому научили. Не стоит нас же обвинять в том, в чем мы не виноваты, - он говорил медленно, четко произнося каждое слово, будто общался с непонимающим ребенком. Но это подействовало. Рука отпустил пальто, отступив.
- Зачем ты отдал такой приказ? – тихо поинтересовался Юккэ, отрывая взгляд от Шиньи, от которого исходили ощутимые волны холодной ненависти, и переводя его на Ивагами.
- Я не отдавал, - растерянно пожал плечами тот, оглядывая всех собравшихся.
- Как не отдавал? – удивился Юске.
- Я впервые слышу о таком направлении и о подобной встрече.
- Если не ты, то кто? – озвучил вопрос, над которым сейчас задумались все, Фукуно.
- Это может сказать только Тошия, - Татсуро угрюмо посмотрел на убийцу, все так же лежащего на диване.
- А что будем делать с Даем? – прошипел Рука, которого в данный момент больше ничего не интересовало.
- Мы ничего не можем сделать, - тяжело вздохнул Ивагами. – Не знаем что с ним. Если он жив, то где тогда находится. Его вряд ли отпустили просто так. Но, учитывая рассказ Шиньи, то он вряд ли остался жив.
- Тато, - в отчаянии воскликнул Сатору, с мольбой глядя на брата.
- Что, Карино? – развел руками тот. – Я не могу кинуть людей на поиски своего убийцы. Один человек этого не стоит.
- А если его будут пытать? – неуверенно предположил Юккэ.
- Таким как Дай пытки не страшны, - мрачно проговорил Татсуро.
Все посмотрели на Шинью, ожидая подтверждения, но тот промолчал.
Рука не выдержал. В порыве эмоций, когда его трясло всего до кончиков пальцев, он резко развернулся и буквально вылетел из комнаты, сшибив плечом брата, так, что тот едва удержался на ногах. Напоследок громко хлопнув дверью с такой силой, что с потолка осыпалась побелка, он скрылся в коридоре.
Ивагами проводил его тяжелым взглядом, ничего не сказав о психозе брата. Зато высказался Юккэ.
- Что за выходки? – возмущенно фыркнул он. – Как ребенок…
Татсуро не стал спорить. Возможно потому, что был согласен. Лишь тихо добавил.
- Влюбленный ребенок…

Рука пронесся по коридору, как смерч по побережью, сметая все на своем пути. Именно сейчас можно было с уверенностью заявить, что они с братом похожи, потому что одинаковый убийственный взгляд, испепеляющий на расстоянии, был присущ им обоим. Буквально врезавшись в Хитсуги, который не смог скрыть удивления, при виде состояния босса, он коротко бросил:
- За мной, - от массы эмоций, сквозивших в голосе, пробегали по коже мурашки, и волосы на затылке вставали дыбом.
Кивнув, Хитсуги указал перепуганному доктору, которого привел с собой, куда ему следует идти, а сам развернулся и направился следом за своим главой. Они дошли до спальни Руки. Тот пинком распахнул дверь, влетая в комнату. Икари вошел следом, встав у порога.
- Что случилось, Сатору-сан? - тихо поинтересовался убийца. Он впервые видел этого мужчину, вечно равнодушного ко всему происходящему, таким. Как клубок эмоций, сгусток энергии. Казалось, прикоснись сейчас к нему, и он пустит через тебя электрический разряд.
- Узнай, где Дай, - вместо ответа заявил Рука, выжидающе глядя на своего убийцу.
- А что с ним? – спросил Хитсуги, которому уже не нравилась просьба. Он не был в комнате, когда обсуждали судьбу Дайске, поэтому Карино вкратце пересказал историю.
- Может, он на самом деле уже мертв, - спокойно предположил Икари.
- Вот, и выяснишь это, - процедил сквозь зубы Рука, уничтожив своего исполнителя взглядом.
- Как скажете, Сатору-сан, - Хитсуги вежливо поклонился. – Я могу идти?
После утвердительного кивка, он скрылся за дверью, аккуратно прикрыв ее за собой.
Карино судорожно выдохнул, обхватив голову руками. Так он простоял несколько минут, рассеянно глядя в однотонную стену. Потом, растрепав широкой ладонью волосы, резко сорвался к окну. Трясущейся рукой достав сигареты, он с трудом прикурил, нервно затянувшись.
- Ками, Дай, живи… Я тебя умоляю, - тихо прошептал он. Порыв ветра подхватил эти слова, вознес к небесам, а потом рассыпал над уже спящим Токио.

***

D – Art de la piste

Yasuhiro Sugihara

В темном переулке, окутанном туманной дымкой рассыпавшейся ночи, показалась неясная тень. Скользнув мрачным отсветом по кирпичным стенам, мужчина быстро прошел по узкому проходу, огибая мелкие лужи, ловящие отражение полной луны. Постоянно оборачиваясь, будто опасаясь преследования, зябко кутаясь в тонкое пальто, он остановился у неясных очертаний чьей-то машины, небрежно облокотившись на мокрый капот.
Ему не нравилось это место. И не потому что здесь темно, сыро и холодно. Как-то подозрительно тихо и не покидает ощущение, что за ним следят. Чей-то взгляд буквально прожигает тонкую ткань пальто.
Понадеявшись на зоркий глаз и профессионализм Мияви, Сугизо достал сигареты и прикурил.
- Бросал бы ты курить, - раздался вкрадчивый голос. Из густой дымки ночи материализовалась невысокая фигура в распахнутом плаще и небрежно застегнутой рубашке.
Сугихара медленно изучил взглядом человека, задержавшись на губах.
- Кто бы говорил, - наконец ответил он, затягиваясь.
Йошики усмехнулся, делая еще пару шагов по направлению к мужчине. Остановившись напротив, он оперся спиной о холодную стену и закинул голову вверх, изучая мутные очертания звезд. Казалось, что мысли его витают где-то далеко, не здесь. Впрочем, этот человек всегда производил странное впечатление.
- Будет дождь, - тихо произнес он, поморщив нос.
Сугизо не стал отвечать на подобный прогноз погоды. Он неспешно курил, выпуская сизые облака в небо, и разглядывал мужчину, стоящего напротив. Сколько они не виделись? Года четыре точно. Как быстро течет время. Казалось, еще вчера он тихо выходил из просторной спальни Йошики, пытаясь не производить лишних звуков, дабы не разбудить хозяина. В последний раз скользнул по расслабленным чертам лица спящего, стараясь запомнить. А потом беззвучно прикрыл за собой дверь и ушел. Навсегда. Потому что больше не мог видеть, как меняется любимый человек. А возможно, что он всегда был таким, но Ясухиро просто не замечал. Не хотел замечать.
Уже много лет их ничего не связывает, кроме непрочных нитей прошлого.
- Зачем ты позвал меня, Суги? – все тем же умиротворенным голосом спросил Хаяши, не отрывая задумчивого взгляда от ночного неба.
Сугихара сам не знал, зачем позвал его. Конечно, можно было бы развести сейчас политический диалог и разобраться в ситуации. Только, когда он назначал эту встречу, то больше хотел проверить, придет ли Йошики, злится или обижен за тот уход без прощания. А может, ненавидит или ему все равно. Никогда до конца невозможно понять, что чувствует этот человек. Он вообще для многих оставался загадкой. Но, несмотря на все свои видимые сомнения, Сугизо даже не удивился, когда увидел Йошики. Так, зачем же он тогда его позвал?
- Зачем тебе эта война? – наконец, произнес Ясухиро.
- Поздновато для подобного вопроса, - тихо хмыкнул Хаяши, засунув руки в карманы пальто.
- Что ты имеешь в виду?
- С начала этой войны прошло два года, а ты только сейчас решил поинтересоваться, зачем она мне?
Сугизо молчал. Склонив голову, он пристально разглядывал мужчину. В свете тусклого фонаря, мельтешащего в трех метрах над ними, был виден медовые оттенок волос, рассыпавшихся по плечам и спадающих длинной челкой на лицо, скрывая глаза.
- Да, - ответил он на вопрос Хаяши спустя какое-то время.
Тот, казалось, вообще забыл, о чем идет речь. Между переносицей залегла складка.
- Ответ очевиден, - коротко ответил он, поведя плечами.
Ясухиро не понял, о чем он. Отвернувшись, он уперся взглядом в стену, блестевшую влагой в приглушенном мерцании фонаря.
- Отстань хотя бы от Ивагами с Фукуно. Их смерть ничего не решит.
- Почему же? С их смертью две семьи с большой численностью лишатся своих глав. Так что, их кончину вполне можно будет считать исходом войны.
- На место Ивагами встанет Сатору.
- Рука плевать хотел на свою семью.
- Ты так не думаешь, - Сугизо склонил голову еще ниже.
- Сатору, несомненно, умен и отчаян. У них с братом много общего. Да, ты прав, я не считаю Карино бездарем. Из него бы получился отличный глава клана. И мы все это понимаем.
- Поэтому ты устроил травлю еще и на него?
- Я не трогал Руку, - спокойно ответил Хаяши. В голосе слышалось едва заметное раздражение. – И до Татсуро с Юске мне дела нет.
- Йошики, не держи меня за идиота, - фыркнул Ясухиро, доставая новую сигарету.
Хаяши впервые оторвал взгляд от неба, взглянув на собеседника.
- Я не пытался убить никого из этих троих, - в голосе звучала сталь.
Сугизо от неожиданности чуть не выронил сигарету изо рта. Он внимательно посмотрел на мужчину, пытаясь понять, лжет ли тот. При этом прекрасно понимая, что это истинная правда. Йошики вообще не любил лгать, предпочитая быть честным перед кем бы то ни было.
- Тогда кто, если не ты? – воскликнул Сугизо, прикуривая.
Йошики продолжал на него изучающее смотреть, будто сомневался, что перед ним действительно стоит Сугихара.
- Не стоит делать меня козлом отпущения. Поверь, у меня и без них забот хватает.
- И это говоришь мне ты? – хмыкнул Сугихара.
Собеседник юмора не оценил, сухо сказав:
- Да. Я не понимаю твоего сарказма, Суги, - он выглядел слишком серьезным и сосредоточенным, чтобы можно было подумать, что это несмешная шутка.
- Йошики, ты развязал эту войну, а теперь удивляешься, что я обвиняю тебя в травле на двух глав семей, которые находятся на противоположной от тебя стороне?!
Настала очередь Хаяши удивляться. Он потрясено вскинул тонкую бровь. Из-за волны волос на лице сложно было увидеть его глаза и сказать, о чем именно думает этот человек. Но то, что он весь подобрался, растеряв всю меланхоличность, было заметно невооруженным глазом. Сугизо слишком хорошо знал этого мужчину, чтобы пропустить мысль, что это просто хорошая игра. Хаяши был довольно простым, без второго дна или гнильцы в потайных углах. Все его чувства всегда отражались в его глазах и действиях, он даже не старался их скрыть, не видя в этом необходимости. При всей своей выдержке и сдержанности, он всегда оставался открытым.
И сейчас он действительно удивился!
- Чего ты обкурился? – с отвращением спросил Йошики.
Сугизо не нашелся, что ответить. Его ввергла в ступор подобная реакция. Все обвинения, которые он сейчас смело выдвинул, теперь казались ему абсурдными. Вопрос «зачем же эта война Йошики?», над которым он мучился последние два года, теперь встал ребром. Ведь ему действительно была невыгодна она. Семья Ясухиро-кай всегда славилась самыми лучшими школами боевых искусств. Его войны были самыми отважными и свирепыми в лучах золотистого солнца. Семья Ивагами-кай была знаменита лучшими убийцами. Его профессионалы были самыми ловкими и скрытными в серебристом блеске луны. Тогда как семья Хаяши-кай не отличалась ни тем, ни другим. Лезть в логово этих двух кланов станет только отчаянный камикадзе. А Йошики никогда не обладал суицидными наклонностями. Тогда, какого черта здесь происходит вот уже два года?
Вопрос готов был сорваться с языка, когда Сугизо, неожиданно, услышал глухой стук, тихий вскрик и чистый звон меча. Он поднял голову вовремя, чтобы отскочить назад. Между мужчинами с неприятным хрустом упал труп, раскинув руки и ноги в разные стороны.
Сугихара и Йошики ошарашено осмотрели убитого, а потом вновь подняли головы вверх. На мгновение полный диск луны скрылся от глаз за черным полотном. Послышался тихий шорох одежды, трепещущей в безветренном пространстве. В метре от них на асфальт приземлилась фигура: согнув ноги в коленях и опершись ладонью о землю, в поисках равновесия. Черный плащ разметался, четким кругом описывая ореол вокруг мужчины. Во второй руке он крепко сжимал рукоять меча, острие которого вонзилось в асфальт.
Выпрямившись, он подцепил пальцами края капюшона, скрывающего лицо, и откинул его.
- Кто это? – равнодушно спросил Сугизо, кивнув на труп.
- Подслушивал, - коротко ответил Мияви, безразлично оглядывая плоды своей работы.
Йошики никак не отреагировал на эффектное появление убийцы, удостоив его мимолетным оценивающим взглядом. После чего он лениво отлепился от стены. Больше ему здесь делать нечего.
- Мне пора, - молвил он, поправляя задравшуюся рубашку.
- Мы не договорили, - нахмурился Сугизо.
- Я не вижу смысла в этом разговоре. Ты обвинил меня во всех бедах, которые обрушились на Японию. Не вижу оснований утверждать, что войну развязал я. Как у тебя язык повернулся вообще? Я сюда пришел лишь за тем, чтобы в лицо спросить, как ты мог встать на сторону нападающих? Но, вижу, что тебе мозг запудрили. Это довольно неожиданно и прискорбно, учитывая, что я считал тебя здравомыслящим человеком, не подверженным чьему-либо влиянию. Не смогу простить тебе подобного, поэтому имей ввиду, при следующей нашей встрече мы встанем по разные стороны, и я, не дрогнув, убью тебя, - он пристально взглянул на ошарашенного Ясухиро. – Прощай, Суги. Было действительно приятно тебя увидеть.
С этими словами он неспешно двинулся обратно, откуда и пришел. Через пару секунд его фигура уже смешалась с все той же туманной дымкой.
Сугизо и Мияви переглянулись, оставшись стоять.
- Я ничего не понял и окончательно запутался, - выдохнул первый, раздраженно откинув волосы с лица. Он надеялся, что многое для себя прояснит после этой встречи, но теперь вопросов стало еще больше, и они были гораздо путанее и туманнее.
Такамаса кивнул в знак согласия, вкладывая, сияющий в свете луны, длинный меч в ножны за спиной.
- Куда мы теперь? – сухо поинтересовался он.
- К Ивагами. Надеюсь, что он уже приехал, - Сугизо вновь обратил свое внимание на труп. – Он точно был один?
- Нет, их было двое, но второй лежит с другой стороны этого дома.
- Никаких опознавательных знаков?
- На этом – нет. На том - даймон семьи Хаяши-кай.
- Нас подслушивали люди Йошики? – удивился Ясухиро. – Зачем ему это?
- А ты уверен, что он об этом знает? – поинтересовался Мияви.

***

Dir en grey - Obscure

Terachi Shinya


Плавно развернувшись в вихре сильного ветра, Шинья внимательно осмотрел безлюдный двор. Цепкий взгляд скользнул по темным кустам, встревожено шелестящих оголенными ветвями, замер на детской площадке и скрылся за светлыми ресницами. Дернув на себя подъездную дверь, он скрылся за ней, а уже через минуту черной тенью стоял перед квартирой на десятом этаже. Помедлив, он нажал на звонок.
Когда открылась входная дверь, он незаметно облегченно выдохнул, увидев невысокого мужчину, удивленно оглядывающего его самого.
- Шинья? – едва слышно выговорил он.
Вместо ответа убийца быстро вошел в квартиру, за талию отодвинув хозяина с прохода. Тот покорно подался движению руки, плавно прогнувшись.
- Что случилось? – спросил он.
Терачи внимательно осмотрел кардинально изменившуюся внешность. В отличие от Дая, который наблюдал за Каору издалека, охраняя его спокойствие, Шинья ни разу не видел даже фотографии Ке за эти два года. Поэтому черные короткие волосы были для него в новинку. Он жадно изучал обострившиеся черты лица, из-за которых Ниимура выглядел более взрослым. Запустив пятерню в густую шевелюру, дернул голову назад, склоняясь к пухлым губам, которые покорно раскрылись навстречу. Но целовать не спешил, впитывая горячее дыхание, опаляющее его лицо. Вглядывался в бездонные глаза, растворяясь в чистоте эмоций, кружащихся в бесконечном хороводе, смертельном вихре. Искал в чернильном омуте доказательство, что здесь он нужен, важен, ожидаем. И находил столь желаемое, задыхаясь от чувства значимости.
Ке стоял, не шевелясь и, казалось, даже не дышал, лаская взглядом забытые изгибы и штрихи внешности. Ненасытно слизывая легкую растерянность на лице, наслаждаясь грубостью движений.
- У тебя все нормально? – в свою очередь спросил Шинья, оттягивая волосы еще ниже. Тоору поморщился, покорно откидывая голову.
- А что со мной может случиться? – поинтересовался он, немного оскалившись от некомфортного чувства. – Популярность группы растет, количество фанатов тоже, моя шизофрения прогрессирует. Все больше людей с уверенностью заявляют, что я гений и начинают молиться на меня. Несколько особо фанатичных личностей добиваются моего расположении уж слишком навязчиво. Подумываю, может перестать им отказывать, а то надоело быть одному.
- А ты один? – проигнорировав все остальные заявления, спросил Шинья.
- Я всегда один. Такова моя натура, - Ке кончиком языка скользнул по гладкой линии подбородка мужчины и похотливо улыбнулся, подавшись назад.
- Значит, за последние два года никто не покушался на твою жизнь? – уточнил Терачи, забравшись второй рукой под футболку.
- Нет. Только на мой зад, - хохотнул вокалист, подаваясь всем телом вперед и вжимаясь в убийцу.
- А за последние два дня? – выдохнул тот, прикусив нижнюю губу Ке и оттянув ее назад.
- Что за допрос? – почти простонал он.
- Допрашивать –моя специализация.
- А пытки в допрос входят? – в бездне черных глаз вспыхнули искры разгорающегося пожара.
- Ты меня совсем не боишься? – тихо спросил Шинья, двинув бедрами вперед, срывая тихий стон.
- Если бы я тебя боялся, ты бы пришел ко мне спустя два года? – Тоору закинул голову, закрывая глаза, чувствуя твердые губы на своей коже, скользнувшие по тонким линиям татуировки. Он не услышал ответа на свой вопрос, да, он ему и не был нужен. От давления на нежное горло, изо рта вырывался хрип.
Веки распахнулись, когда он почувствовал на своей твердеющей плоти сильную руку, грубо смявшую ширинку. Невольно дернувшись назад, уже через мгновение сам толкался в ладонь, содрогаясь от удушающего желания. Прогибаться в спине все ниже позволяло пластичное тело, но нестерпимо нарастающее вожделение, от которого темнело в глазах, требовало кардинальных действий.
Тоору резко выпрямился, оттолкнув от себя Шинью, не сразу разжавшего руки, чуть не утянув вокалиста за собой. Врезавшись задом в тумбочку, с которой посыпались ключи, визитки и кошелек, он прожег мужчину пылающим взглядом сквозь паутину светлых волос. Кожа покрылась ощутимыми ожогами от этого, пробежала дрожь легким электрическим разрядом. Он вновь накинулся на убийцу, кусая горячие губы под скрип столкнувшихся зубов. Сжимая одной рукой ткань кофты на его груди, на вторую Тоору поспешно наматывал длинный серый шарф, небрежно висевший на шее. Оторвавшись, рвано вдыхая воздух, он перекинул шерстяную ткань еще раз, а потом грубо рванул за оба конца, наслаждаясь сдавленным хрипом зажатого горла.
Вокалист потянул шарф на себя, медленно отступая в гостиную. Шинья покорно шел за ним, не борясь с огнем желания, полыхающим адским пламенем на дне темных глаз. Яркий свет безжалостно ударил по глазам, заставив прищуриться. Рыкнув, раздражаясь от столь несущественных факторов, убийца подхватил ногу брюнета и буквально повалил его на низкий журнальный столик, вжимаясь возбужденным пахом в покорно разведенные ноги. Он жадно мял согнутую ногу, соскальзывая к ягодицам.
Ке шипел от ноющей боли удара о деревянную поверхность, закусывал губу, прогибаясь. Его трясло от возбуждения и неконтролируемых эмоций. Вполне привычное ощущение – тонуть в собственных чувствах. Но с этим человеком все было по-другому: острее, ярче, бездонно глубоко. Стягивая грубое пальто с узких плеч, параллельно пытаясь выпутать руку из захвата шарфа, он рычал от нетерпения. Столик предательски отъезжал, разрывая их близость, стараясь оборвать тонкую нить общего возбуждения.
Терачи упал на него всем телом, все сильнее вжимаясь в разведенные ноги. Возбужденный член ныл от таких контактов, отдаваясь нервным импульсом по тонким венам, все сильнее разгоняя кровь по организму. Послышался подозрительный треск, пошатнулись тонкие ножки и столик, не выдержав напряжения, рассыпался по длинному ворсу ковра. Ке не успел сгруппироваться, рухнув на спину, от чего выбило дух и расплылись до этого четкие очертания предметов. Придавленный весом любовника, вокалист рванулся с острых щепок, бездушно впившихся в нежную кожу, на которые упал. Легкий порыв сумасшествия, под нервные поскуливания и неконтролируемые движения. Шинья покорно выпустил его, поспешно поднимаясь на ноги.
Психоз спал также быстро, как и наплыл. Ке потащил Шинью за собой, пока не врезался спиной в стену, прижимаясь к горячему телу и впиваясь зубами в острый подбородок.
Убийца с силой впечатал его в стену, вызвав недовольный рык. Дернул на себя, а затем снова в стену под громкий лязг челюсти. Сильные руки сошлись на ремне, поспешно его расстегивая. У Ниимуры перед глазами плясали цветные огоньки, он хватал ртом воздух, буквально глотая его, чувствуя нервную дрожь в руках, от чего они плохо слушались. Он не позволил снять с себя футболку, поймав широкую ладонь. Заламывая руку, он развернул Шинью, лицом прижимая его все к той же стене и вжимаясь сзади. Хрипя от возбуждения, он сильно укусил мочку уха, рванув вниз темные брюки. Терачи попытался вырваться, но был снова придавлен к стене. По обоям протянулась нить слюны и глубокие царапины от коротких ногтей.
Изящные пальцы вокалиста скользнули по оголенному животу, вывернули твердые соски, полоснули ногтями гладкую грудь, оставляя бороздки. Терачи покорно обхватил влажными губами их, когда они настойчиво скользнули в рот, размазывая густую слюну по солоноватой коже. Захлебываясь ощущениями, задыхаясь в огненной дымке вожделения, Ке просунул палец в тугое отверстие под сдавленный стон и ощущение прервавшегося дыхание.
- Зачем? – прохрипел Шинья, с силой насаживаясь на длинный палец, елозя щекой по шершавым обоям.
Тоору промолчал, больно укусив плечо. Добавляя второй палец, он наслаждался жаром чужого тела, нащупывая простату. Терпения не хватило. И уже не важно, что Шинье куда привычнее быть в активе, и в пассиве он, в принципе, впервые. Стоило подготовить, но это влечение, как наркотик, бьющий в голову. Мощно ворвавшись в узкое тело, Ке застонал от неистовой смеси наслаждения и боли. Тонкая спина прогнулась, скрипнули плотно сомкнутые зубы, в попытке справиться с болью. Содрогнувшись от неожиданной волны следующего толчка, он, с садистским удовольствием, подался назад, в попытке почувствовать горячий член глубже. Его не волновали обжигающие струйки крови по собственным бедрам, потому что его грубо разорвали, не задумавшись о нежности.
Ке оттолкнулся от стены влажной ладонью и вышел их узкого тела. В ответ на недовольный стон, он оскалился, облизнув сухие губы, и развернул Шинью лицом к себе, впиваясь в приоткрытый рот, вжимаясь в трясущееся тело. Сжимая рукой возбужденный член любовника, он яростно надрачивал его, ловя влажные губы, оставляя на белой коже синеющие следы от зубов.
- Войди… - прошептал, задыхаясь, Терачи, требуя продолжения.
Просить дважды не пришлось. Вокалист потянул его за запястье, заставляя опереться руками на компьютерный стол, вновь входя в жаждущее тело. Быстро набирая темп, ловя губами томные выдохи и обжигающие стоны.
Шинья прогибался, неистово насаживаясь на пылающий член, сбиваясь с рваного ритма и тяжело дыша. Мокрые ладони разъезжались по полированной поверхности стола, пальцы мяли какие-то бумаги, исписанные сбивчивым торопливым почерком. Он зарычал, когда его жестокий любовник, вновь заломил его руку до хруста суставов. Ту самую руку, куда буквально вчера попала пуля. Кровь хлынула из не затянувшейся раны, пропитывая белоснежный бинт одним бурым пятном. В глазах потемнело от столь резкой потери крови.
Оргазм пришел вместе с помутнением рассудка, прокатившись сокрушительным вихрем по всему организму и ударив в голову слепящим светом. Ке глухо застонал, закидывая голову, позволяя сокрушительной дозе экстаза прибивать к полу, сдавливать стальными тисками, без возможности вздохнуть. Выскользнув из дрогнувшего тела, он упал на колени, проходясь влажным языком по внутренней стороне бедер, слизывая кровь и собственную сперму с нежной кожи.

Dir En Grey - Merciless Cult

Неожиданно громкая трель заставила нервно дернуться и посмотреть на кресло, в котором утопал мобильный телефон. Ке перевел затуманенный взор на настенные часы, с удивлением отмечая позднее время. Тяжело поднявшись, он, путаясь в спущенных штанах, доплелся до телефона.
- Да, - выдохнул он, еще не отдышавшись.
-…
- Со мной все в порядке…
- …
- Что значит не открывает? Попроси у консьержа ключи… Да, перезвони мне потом.
Он кинул сотовый обратно в кресло и перевел растерянный взгляд на Шинью, поспешно натягивающего штаны.
- Что-то случилось? – поинтересовался он, снимая кофту и отбрасывая ее в угол комнаты.
Тоору скользнул взглядом по нашлепке на груди, пропитанной кровью. Стало как-то не по себе, при виде подобной раны. Он выворачивал его руку, а Шинья ни слова не сказал, даже не попросил быть аккуратнее. Хотя вряд ли Ке его бы услышал, пребывая на грани эйфории.
- Есть аптечка? – быстро спросил Терачи прежде, чем вокалист успел завалить его расспросами. Ке кивнул, и ушел в ванную, вернувшись с увесистой коробкой, в которой гремели какие-то таблетки, тюбики и баночки. Он раскрыл ее перед Шиньей, заглядывая в темные глаза.
- Помочь? – заботливо спросил он, едва касаясь пальцами раны. Убийца задумчиво кивнул, опираясь на стол и подставляя плечо.
Тоору старательно обработал аккуратную рану, останавливая кровотечение, после чего старательно залепил новым бинтом с лейкопластырем. Телефон вновь разразился мелодией, сообщая о звонке, когда он старательно клеил нашлепку на нежную кожу груди. Оторвавшись от своего занятие, он вновь взял телефон.
Внимательно выслушав, что же говорит ему басист их группы, Ке с трудом нажал на отбой похолодевшими пальцами и рассеянно посмотрел на любовника, шумно вздохнув.
- Шинья, ты знаешь убийцу по имени Дай? – дрогнувшим голосом спросил он.
Терачи обжег его пронзительным взглядом, медленно кивнув. О своей дружбе с этим человеком он не стал упоминать раньше времени.
- Ты можешь его найти? – сейчас Ниимура мало что соображал и попросту не знал, что делать. Почему-то внутренний голос вопил о том, что пока не стоит сообщать в полицию. Он пожалел, что не предупредил басиста об осторожности. Впрочем, видимо, тот пребывал сейчас в шоковом состоянии и вряд ли решится на столь кардинальные действия, не созвонившись вновь с вокалистом.
- Нет, - отрезал убийца. – Зачем он тебе?
- Ты не понимаешь, он мне срочно нужен… Каору… Все дело в нем… - тело прошибла нервная дрожь, выступившая потом на коже.
- Что? – только и спросил Шинья, мгновенно напрягаясь.
- Он… Он пропал… - прошептал Ке, бессильно падая в кресло и хватаясь за голову.
- С чего ты взял?
- Его квартира разгромлена, а сам Каору не берет трубку. Такое вообще невозможно, чтобы Као целый день не брал трубку, - он что-то еще говорил, но Терачи уже не слушал. Он знал больше брюнета. Понятно, куда именно пропал гитарист, и с какой целью его похитили, оставался вопрос, где его теперь искать?
Не успел он даже сосредоточиться, как в его собственном кармане завибрировал телефон. Поспешно вытащив его, он лишь отметил имя звонившего.
- Да, Сатору-сан, - тихо произнес он.
- Я нашел Дая, - выдохнул в трубку Рука. – Жду тебя у себя через полчаса.
И он отключился. Терачи замер, забыв отнять трубку от уха. Моргнув, он посмотрел на испуганное лицо любовника, после чего сорвался с места, вылетая в коридор.
- Ты… Куда? – запнувшись, спросил Ке, выходя следом.
- Меня вызвали срочно, - он поспешно обувался, одновременно одевая пальто. – Никуда не выходи из дома. Запри дверь и никому не открывай, кроме меня, - наказал он, заматывая шарф.
- Что? А как же Дай….
Шинья промолчал, что-то судорожно ища по карманам и оглядываясь по сторонам.
- А Каору? – отчаянно выпалил Тоору, заламывая руки и наблюдая за движениями любовника.
Терачи снова промолчал. Нагнувшись, он поднял с пола пистолет, который вокалист только сейчас заметил, и засунул его за пояс.
- Шинья! – выкрикнул мужчина.
Убийца остановился, повернувшись и смотря на несчастный вид вокалиста. После чего он быстро подошел к нему и обхватил пальцами хрупкий подбородок, заглядывая в глаза.
- Дождись меня, - шепнул он, прислоняясь губами к губам.
Через мгновение его уже и след простыл.

***

]«Магистр Рал ведёт нас, Магистр Рал наставляет нас.
Магистр Рал защищает нас.
В сиянии славы твоей — наша сила.
В милосердии твоем — наше спасение.
В мудрости твоей — наше смирение.
Вся наша жизнь — служение тебе.
Вся наша жизнь принадлежит тебе».

Dir En Grey - Undecided

Andou Daisuke

Тонкий луч света полоснул во мгле сознания, заставив поморщиться и тут же застонать. Звякнули тяжелые цепи, тело, окованное ими, дрогнуло. Дай медленно открыл глаза. Вместе с очнувшимся сознанием с новой силой вспыхнула боль, пройдясь грубым наждаком по всему телу, алым пламенем лизнув чувствительную кожу.
- А, очнулся, - до слуха донесся издевательский смешок. Повернуть голову не было сил, но это и не нужно было, Дайске и так прекрасно знал, кому принадлежит этот голос, за последние несколько часов его лицо успело навсегда отпечататься в памяти пленника.
В поле зрения появилась фигура высокого мужчины, холодно полоснувшего взглядом по оголенным нервам.
- Надумал говорить? – поинтересовался все тот же голос откуда-то из-за спины.
До Андо медленно доходил смысл сказанного, потому что в голове расплывался лишь бесцветный туман с красноватыми оттенками. Отвечать он не стал. Вместо этого он попробовал напрячь мышцы и встать, но ноги не слушались, предательски подгибаясь. Бессильно обвиснув на ржавых цепях, мужчина с трудом сглотнул горьковатую слюну с металлическим привкусом.
- Никогда не понимал вашей принципиальности, - между тем продолжал разглагольствовать стоящий сзади. – К чему такие жертвы? Ради чего? Ты терпишь все, что мы с тобой делаем уже много часов, а все потому, что не хочешь сказать элементарных вещей. Мы ведь все равно узнаем. От тебя или нет. Только, если месторасположение Ивагами-сан выдашь ты, то отпустим тебя.
Дай бы, наверное, усмехнулся, только разбитые губы никак не хотели шевелиться. Конечно, отпустят они, как же. Кто он? Обычный убийца из десятков других в семье Ивагами-кай. Смерть его никого не тронет, все забудут о нем на следующий день, а его место займет кто-то другой. И тот, кто стоит сзади это прекрасно понимает. Поэтому не стоит надеяться, что кто-то отпустит его живым. Отсюда ему одна дорога – на кладбище, в безымянную могилу, потому что его не будут оплакивать и никто, кроме узкого круга людей, о нем не знает.
А боль – это не страшно. Он привык к ней. Взамен избавления от нее требуют слишком многого. Пусть избивают, пытают, допрашивают и дальше, такими элементарными способами его не сломить. Сколько времени прошло с того момента, как на его запястьях сомкнулись кандалы? Сложно сказать, Дай уже давно потерял счет времени. Сейчас жизнь для него измеряется силой боли, больше он не чувствует ничего.
- Знаешь, за два года этой войны, на твоем месте побывало множество людей, - Дая жутко раздражал этот голос. – И каждый рано или поздно рассказывал нам то, что мы от него требовали. Ты не станешь исключением. У каждого есть свои слабые места.
У подобных Даю не было слабых мест. Их учили преодолевать любую боль. Они не имели привязанностей, семей, друзей, даже домашних животных. Они были бездушными тенями этого мира. Только эта святая убежденность, прочно засевшая в мозг, почему-то подалась рябью сомнения именно сейчас.
- И у каждого есть свой порог боли, - вкрадчиво прошептал мужчина над самым ухом.
Дайске медленно прикрыл глаза, вновь тяжело сглотнув. Усилием воли он заставил себя разлепить окровавленные губы.
- Я не боюсь боли, - сиплым низким голосом произнес он.
- Да, ты, несомненно, крепкий орешек, - Даю не нравились довольные нотки в этом ненавистном голосе. – Но у тебя есть слабость. И мы нашли ее.
Андо ничем не выдал внезапно появившегося напряжения. Они не могли узнать, он не подавал виду…
- Знаешь, а ты действительно исключение из всех ваших правил. Тебя не зря считают лучшим воспитанником этой вашей школы извращений над детской психикой. За два года, что мы выслеживали тебя, пытаясь понять, ты всегда виртуозно ускользал от нас, при этом умудряясь блестяще справляться с заданиями своего главы. Твой профессионализм достоин уважения. Мы уже отчаялись найти слабое место. Но судьба оказалась к нам благосклонна, – говоривший сделал театральную паузу. – Их оказалось даже две. Твой глава тщательно скрывает вашу биографию. Ваши имена давно стерты из любых баз данных. Вас не существует. Но, все же, вы не призраки. И есть люди, знающие вас. Предыдущий человек, который висел на твоем месте, оказался не таким стойким, как ты. Да, он держался до последнего, но перед смертью выдал нам информацию. Пусть и не ту, что мы от него требовали, но она оказалась полезной. По правилам отбора в вашу школу, мальчик должен быть единственным ребенком в семье. Но твоя семья – первая и последняя, для которой было сделано исключение. Вас было двое. Тебя забрали к себе эти изверги, а твоего младшего брата отдали в иную организацию. Я прав?
Дай промолчал. То, что они узнали про брата - его нисколько не удивило. Вот, только братом пугать его не стоило. Как бы он ни любил Тошию, все же, преданность к Ивагами-сан стояла выше. И даже если бы он и выдал им местонахождение кумитё ради жизни брата, то Тошия потом сам бы убил его за предательство. Сложные у них семейные отношения получаются.
- Проблема в том, что мы со временем поняли, что шантажировать тебя братом бесполезно. Он такой же фанатик своего кумитё, как и ты. Ни он, ни ты не выдадите нам информации ради жизни другого. Тем более, мы потратили два года на твою поимку, на него у нас столько времени нет. Я уже было хотел бросить попытки найти подход к тебе и попробовать просто пытать до победного. Но тут случайно попал на один прием, где, по счастливой случайности, выполнял задание ты. И надо же, обычно холодный и бесчувственный, как глыба мрамора, Дай растаял. Я даже глазам не поверил, когда увидел. Мало того, что ты, оказывается, гей, так еще и влюбленный. Надо же, Дай, какой неожиданный выбор. Логичнее было бы, если бы ты любил своего кумитё или его братца. Но это же обычный человек, пусть и довольно популярный. Невероятно, но великий и ужасный убийца любит какого-то гитариста из известной группы!
Голос смолк. Теперь холод, который раньше опутывал только полуобнаженное тело, сковал еще и душу. Этого просто не может быть. Секундный взгляд выдал его слабость. Именно в это мгновение Дайске захотелось умереть. Чтобы сердце его остановилось прежде, чем мужчина снова заговорит. Тогда он будет бесполезен. Каору никто не тронет. Он будет в безопасности. Только ему никто не позволит так просто умереть.
Одно дело Тошия, пусть и брат, но он из этой жизни, наполненной кровью и болью. Но Као, он ведь из другой, где нет такой жестокости и равнодушия. Он не заслуживает смерти только потому что Дай посмел его полюбить. Он ведь не виноват! Но этих людей не волнуют подобные мысли какого-то убийцы. Ради достижения своих целей они не остановятся из-за какого-то одного человека. Им плевать, кого убивать.
Когда Андо вновь разомкнул тяжелые веки, перед взором мелькала улыбающаяся рожа того самого ублюдка, так радостно вещающая о том, что слабость Дая он нашел. Убийца взял себя в руки, чтобы ничем не выдать эмоций. Он подавил гнев под потоками собственной крови, коей было покрыто все тело, страх засунул в самые глубокие раны на своей коже. Опустив занавес равнодушия, он прожег ледяным взглядом мужчину.
Тот перестал улыбаться. До последнего момента он рассчитывал увидеть хоть какие-то эмоции при упоминании этого гитариста. Но пленник слишком хорошо владел собой.

Dir En Grey - Dead Tree

- Ну, что ж, если ты ничего сказать не хочешь, то давай спросим у твоего любимого, - казалось, что еще секунда и мужчина начнет восторженно хлопать в ладоши, радуясь своему успеху и находчивости. Дай старательно давил в себе желание придушить это чудовище. Вырваться из этих цепей невозможно, но лишь одна мысль о том, что они посмели тронуть Каору, заставляла сходить с ума от бешенства и паники.
Борясь с лихорадочным метанием мыслей в голове, Дай отчаянно пытался найти выход, но моментально забыл обо всем, когда дверь напротив открылась, и вошел грузный высокий мужчина, едва протиснувшись в проем. На руках он держал Каору, который был без сознания, безвольно свисая, как тряпичная кукла.
Сердце предательски дрогнуло, окончательно замерев. По телу пробежала мелкая дрожь, растекаясь под ногами и утопая в луже собственной крови. Едва удержавшись от того, чтобы не рвануться на ржавых цепях к бессознательному телу, спасти, унести отсюда подальше, спрятать от всех. Застыв и натянувшись как гитарная струна, он безмолвно наблюдал, как музыканта занесли в маленькую комнату, посадили на стул и связали, после чего необъятный мужчина, гаденько ухмыльнувшись, вышел.
- Нуу, - раздался все тот же противный голос. – Узнаешь?
Андо испепелил его взглядом, послав куда подальше, и бегло осмотрел Каору на предмет видимых повреждений. Но, очевидно, его не трогали пока, потому что одежда была целой, а лицо невредимым и умиротворенно спокойным. А ведь Дай был уверен, что пару дней назад они виделись в последний раз. Уж лучше бы он оказался прав. Потому что глубокий потенциал этих людей в области пыток действительно пугал.
- А давай разбудим твоего любимого и поинтересуемся у него.
Дай попросту не мог его остановить, как бы ему того не хотелось. Обессилено он смотрел, как мужчина подходит к Каору и сильной пощечиной приводит в чувство. Голова мотнулась в сторону, темные волосы на мгновение закрыли красивое лицо, глаза распахнулись. Музыкант первые секунды пытался осознать, где он и что происходит. Паниковать не стал, увидев ободранные стены, неизвестную личность перед собой и веревки на своих запястьях и щиколотках. Он оценивающе осмотрел мужчину и промолчал, отведя взгляд. Меньше всего сейчас Дайске хотел, чтобы Као увидел его в таком состоянии, беззащитного и обессиленного, не способного его защитить.
- Здравствуйте, Ниикура-сан, - раздался ехидный голос.
- Кто вы? – холодно поинтересовался гитарист, вновь переводя на него взгляд.
- Оу, я друг одного вашего знакомого.
- Какого? И почему я связан? - выдержке Каору можно было позавидовать. Даже в таком положении, будучи в неведении и растерянности, тон его голоса был тверд и требователен.
Мужчина расплылся в довольной улыбке, жадно вгрызаясь взглядом в лицо Ниикуры.
- Имя Дайске Андо вам о чем-нибудь говорит? – протянул он.
Гитарист вздрогнул, моргнув и немного подался назад. Потом, видимо, для себя что-то решив, снова взглянул на похитителя.
- Да, это журналист. Он как-то брал у меня интервью.
- И все? – притворно изумился мужчина.
А потом повернулся, немного отступая назад, открывая Каору полный обзор комнаты. Черные глаза впились в прикованного Дая. Странно всхлипнув, он с ужасом оглядывал скованные запястья, исполосованные царапинами руки, заломленные над головой, избитое лицо, на котором даже глаз не видно было. Спутанные волосы, облепившие обнаженные плечи. Разодранная грудь, рельеф сломанных ребер, бордовые сгустки, вытекающие из глубоких ран. Порванные джинсы, пропитанные засохшей кровью. Ноги с трудом доставали до пола и уже не держали прикованного, безвольно волочась по алой луже, натекшей с него.
На какую-то долю секунды Ниикуре удалось поймать взгляд Дайске. Он отчаянно вцепился в заплывшие глаза, ища объяснения, затапливая состраданием. Дайске, воспользовавшись тем, что их тюремщик смотрит на гитариста, едва заметно покачал головой. Это движение далось ему с трудом, но надо было дать понять, чтобы Каору не вздумал подавать вид, будто знает его. Возможно, глупо, но был еще мизерный шанс на то, что этот мужчина не уверен в своих убеждениях насчет отношения Дая к музыканту. Еще меньшей была надежда на то, что Као могут отпустить живым отсюда. Но даже призрачный шанс давал возможность тихо выдохнуть. Надо воспользоваться этим.
- Ну? – протянул похититель. – Память еще не вернулась?
- Что вы с ним сделали? – возмущенно воскликнул Каору, борясь с удушливой паникой.
- Неужели признал?
- Да. Это тот самый Дайске Андо, который брал у меня интервью, - упорно выговорил Ниикура. – Отпустите его!
- И все?
- Что вы еще хотите услышать?! Что вам сделал этот человек? Что вам сделал я? Отпустите нас! Меня будут искать! – словесный поток гитариста прервала еще одна сильная пощечина.
- Заткнись! – рявкнул не выдержавший мужчина, сверкнув обжигающим взглядом. В комнате повисла звенящая тишина, нарушаемая злым сопением гитариста, тяжелым хрипением Дая и безмолвием тюремщика.
- Что ж, - уже гораздо спокойнее произнес он. – Вернемся к первоначальному плану.
С этими словами он кивнул тому самому мужчину, который возник перед взглядом Дая, как только тот очнулся. Именно он занимался допросом пленника все это время.
- Я попробую пробудить твою память по-другому, Каору-сан.
Дай понял, о чем он, а вот гитарист продолжал смотреть на него вопросительно. Меньше всего Андо хотелось, чтобы он увидел, как его будут пытать, оставляя все новые следы на теле, окуная все глубже в бездонное море боли. Но невыносимо было молчать, когда грубый палец проник в пулевое ранение, из-за которого он и попал сюда. Дай стиснул зубы, сдерживая рвущийся крик, ощущая, как чужое проникновение разрывает мягкую плоть и касается кости, чуть царапнув ее. Но это было выше его сил, разлепив склеившиеся губы, он закричал, прогибаясь в спине и пытаясь уйти от контакта. Он чувствовал, как хлынула теплая жидкость по копчику, пропитывая штаны новой порцией крови.
Сквозь наплывающую тьму, он видел, как неестественно расширились глаза Каору, как его рот изогнулся от ужаса. Хотелось крикнуть, чтобы он отвернулся, не видел, не осознавал этого ужаса, но боль была слишком сильной, чтобы заставить себя что-то сказать.
Внезапно все прекратилось, палец исчез из раны. Дай безвольно обвис на мощных цепях, хрипя давно сорванным голосом и жадно глотая воздух, пропитанный его кровью, морщась при этом от ноющих ребер.
- Что вы делаете?! – заорал Каору, рванувшись из плотно опутывающих его тело веревок. Он был на грани истерики. Его нельзя было за это винить, ведь его без предупреждения окунули в иную жизнь, к которой он не был адаптирован.

Dir En Grey - Pledge

Четкая картинка перед глазами Дайске снова подернулась, когда он почувствовал на своей коже что-то жгуче холодное, вонзившееся в нежную кожу и повернувшееся. Он дернулся назад, пытаясь уйти от боли и натягивая свои оковы, врезающиеся в натертые запястья.
- Ты еще не вспомнил, кто этот человек? – грозно спросил тюремщик у сжавшегося Каору, по лицу которого градом текли слезы.
- Что вы от меня хотите? – прорыдал он, дергая руками, плотно опутанными веревками.
- Кто он для тебя? – настаивал мужчина, нависая над гитаристом.
- Зачем вам это? – заорал Каору, сверкая влажными глазами. Все внутри него заходилось истерикой при виде того, как страдает Дай. В голове билась мысль, что ему не стоит ничего рассказывать, но он просто не мог ничего поделать, слыша душераздирающие вопли. Его трясло от ужаса, а тело пробивало разрядами тока от каждого крика. Начинало тошнить при одной мысли о том, как же больно на самом деле его любимому человеку.
- Кто?!
- Да, я знаю его не только как журналиста! – выкрикнул Каору, судорожно сжимая влажные ладони в кулаки.
В комнате опять повисла тишина. На лице мужчины, так долго добивающегося правды, светилось нескрываемое ликование. Наконец-то, до достижения цели остался всего один шаг. Два года мучений увенчались успехом.
- Подробнее, - потребовал он.
- Мы общались и после интервью. Но всего лишь несколько раз созванивались. А потом встретились, и он рассказал мне, кем является. Я оттолкнул его. Все! После мы не виделись два года и тогда встретились на приеме, - слезы снова потекли по щекам, и он опустил голову, в попытке спрятать свою слабость. Но потом поднял ее, глядя на Дая. Он задохнулся от водоворота эмоций, увиденных в черных сузившихся глазах. Но поглощающей была именно боль. От ее нескончаемого потока хотелось кричать и лезть на стену, в попытке сбежать. Сердце в груди музыканта задрожало от страха и замерло, покрывшись трещинами.
А потом, неожиданно, все поменялось. Не было больше боли. Была мягкость, нежность. Он будто давал понять, что не винит Каору за то, что тот рассказал. Это было ужасно – видеть истерзанного Дая, безвольно висящего на цепях и не иметь возможности помочь ему. Он был так непозволительно близко, но проклятые веревки не позволяли даже шевельнуться.
- Замечательно! Значит, я оказался прав! – ликовал похититель. – Вы только что подписали себе смертный приговор, Ниикура-сан.
Черты его лица обострились, взгляд недобро сверкнул. Он сам будто увеличился в росте. Было бы неудивительно, если бы сейчас из ниоткуда повеяло ледяным ветром.
Каору замер, удивленно взглянув на него. А тот больше не смотрел на Ниикуру, его больше не интересовали мелкие людишки. Резко развернувшись, он направился к Даю, который внимательно наблюдал за ним.
- Видишь, Дай, я оказался прав. И он - твоя слабость, - даже тембр голоса поменялся, стал более грубым и холодным.
- Не тронь его, - прошептал Андо, чувствуя, что последняя капля воли покинула его.
- Где твой кумитё? – задал вопрос мужчина.
В ответ Дайске лишь опустил глаза, вынужденный признать, что в этой ситуации ему придется чем-то пожертвовать. Либо жизнью кумитё, либо Каору. Он бы с большей охотой сейчас положил на плаху свою голову, понимая, что ему и так немного осталось. Но уже давно перестал полагаться на подобную удачу. Вся его жизнь – яркий пример того, что у судьбы плохое чувство юмора.
Согласно остаткам логики, серым пеплом витающей в его голове, выходило, что жертвовать придется именно сердцем, а не долгом. Как ни крути, Каору уже не жилец, расскажет что-нибудь Дай или нет. А вот жизнь Ивагами-сан еще можно было спасти, отгородить его от опасностей. Это и есть прямой долг убийцы – защищать до последнего вдоха. Он ненавидел себя за это решение. Неужели он вынужден страдать всю жизнь. Надежда на то, что все его кошмары закончились с последним вздохом матери, сейчас рассыпалась в прах. Сначала на его глазах убили отца, потом он сам убил собственную маму, а теперь ему придется увидеть смерть единственного человека, заставившего оттаять ледяное сердце. И все потому, что он был неосторожен, посмел себе секундную слабость, а теперь будет расплачиваться за нее до конца своей жизни. Плюсом было лишь то, что до конца его никчемной жизни остались считанные часы.
Как прагматично, расчетливо и бездушно. Но это его существование и другое ему неведомо. Не стоило тешить себя иллюзиями, что он достоин какой-то иной судьбы, чем та, которая ему уготована. Бездушная машина, покорно сидящая у ног своего хозяина.
Дайске опустил голову, скрипнув зубами.
- Значит, будет по-плохому, - констатировал мужчина, внимательно наблюдающий за выражением лица пленника.
Он вновь кивнул своему палачу. Тот безмолвно скрылся из комнаты. Дай гадал, что же они изобретут на этот раз для пыток. И так ясно, что Каору не обладает выдержкой натасканных убийц, долго он не протянет. Даже усилий особых прилагать не надо.
Послышался дребезжащий раздражающий звук. Дверь со скрипом вновь растворилась, и палач вошел, толкая перед собой ржавую тележку, накрытую замызганной тряпкой со странными разводами, подозрительно напоминающими кровь.
Убийца внутренне содрогнулся. Только не это. Только не пытки. Ками, он же обычный человек. Дрогнули металлические цепи, Дай выдал эмоции. Мужчина обернулся к нему и холодно улыбнулся, не обещая ничего хорошего.
- Не буду объяснять тебе процесс, Дай, - громко проговорил он, чтобы слышали все. – Ты знаешь, что в любой момент сможешь все это прекратить, только скажи нам, где твой оябун и Каору больше не будет страдать.
Краем глаза Андо видел, как расширились глаза гитариста, захлестываемые волнами ужаса. Он не мог заставить себя посмотреть на него, но отчаянно хотелось вырваться, упасть на колени и просить прощения. Только ничего изменить он уже не мог.
Замерев, он смотрел, как взлетела в воздух тонкая длинная. Хотелось зажмуриться, но Дайске не мог, лишь безвольно смотрел, как мужчина грубо вывернул руку Каору из стального захвата веревки, преодолев сопротивление музыканта. Жесткая хватка сковала тонкое запястье, скользнув на ладонь и парализуя мышцы. Изящные пальцы бессильно дергались в сильной руке палача. Вторую он поднес к указательному пальцу, намереваясь вогнать под ноготь тонкую иглу.
Дай презирал себя за то, что не может даже заплакать. Его всего трясло, но не было сил, чтобы просто отвернуться. Отчаянно хотелось закрыть руками уши, зная, что в следующую секунду барабанные перепонки лопнут от душераздирающего крика, от которого треснут вены, застынет сердце, пронзенное той же иглой, только невидимой. Он впервые молился… Не о спасении Каору, зная, что это невозможно, не о чуде – он уже давно не верил в подобную глупость. Дайске просил о смерти… О быстрой смерти любимого человека или хотя бы о скорой потере сознания, чтобы больше не чувствовать этого.
Неожиданно в коридоре раздался оглушающий взрыв. Дверь, скрывавшая эту комнату, вылетела, удачно зацепив металлической панелью голову согнувшегося над жертвой палача. Фонтан крови взвился в воздух, окропив лицо испуганного музыканта алыми брызгами. Огненная волна, прокатившаяся по коридору, небрежно лизнула стены вокруг прохода. Дай зажмурился, чувствуя, как тонкие, едва заметные, осколки впиваются в израненную кожу, но не мог даже закрыться. Он не знал свои это или чужие решили напасть, но был благодарен кому угодно за то, что они так вовремя.
Ответ о том, кто же решил очистить это место от всего живого, не заставил себя ждать. Острый слух Андо уловил тихие шаги. Он узнал каждого и улыбнулся бы, будь у него силы. В следующую секунду в комнату ворвались Шинья и Асаги, вглядываясь в облако поднявшейся пыли. Первым Дая заметил Асаги, мгновенно изменившись в лице. Опрометчиво бросившись к нему, он даже не заметил мужчину, вставшего у него на пути. Только он занес танто для атаки, как противник перед ним осел на пол с пулей во лбу, посланной Терачи. Подхватив пленника одной рукой за талию, он быстро стал расстегивать цепи. Как только запястья перестали сдерживать стальные тиски, руки безвольно упали вдоль тела, а ноги подогнулись. Асаги поднял убийцу на руки.
Шинья тем временем подскочил к Каору, поспешно отвязав его от стула. Хотел было поднять его на руки, но гитарист отказался от подобной помощи, встав самостоятельно. Угрюмо проследив за тем, как Асаги уносит уже бесчувственного Дайске, он отвернулся.


***

MUCC — Yoru

Niikura Kaoru

Каору молчал, пока Шинья быстро проводил его по длинным коридорам, куда-то сворачивал, спускался, поднимался и снова сворачивал. Впереди были едва слышны тихие шаги Асаги. Ниикура думал о том, что тот так преданно и аккуратно несет убийцу на своих руках, будто это самая большая драгоценность. Сам он не мог сейчас сказать о том, что же он чувствует к Даю. Слишком сильно тот ранил его выбором между ним и своим боссом. Почему-то он надеялся на иной исход его логических рассуждений. Видимо, надежды были слишком наивными. Глупо было полагать, что он действительно что-то испытывает к человеку, которого он видел два раза в жизни, и с тех пор прошло уже два года.
Только почему-то подобные неутешительные выводы отдавались режущей болью в сердце. Ведь то, что он видел в том взгляде на приеме пару дней назад невозможно с чем-либо перепутать. И буквально пять минут назад, когда он выдал свое истинное отношение к Даю, этот теплый и нежный взгляд. Не чувствуй Дайске к нему ничего, то откуда бы взяться такой незначительной ласке в столь холодном и равнодушном ко всему человеке?
Гитарист зажмурился от слишком яркого солнечного света, заливавшего территорию заброшенного завода на окраине Токио. Асаги уже закрывал заднюю дверь массивного джипа, за которым оставил Дая. Быстрым шагом он подошел к ним.
- Я отвезу его, - Шинья кивнул на Каору.
- Не задерживайся. Нас ждет Рука, - коротко ответил Асаги.
- Меня он не ждет, он ждет Дая, - Терачи сделал секундную паузу, а потом спросил. – Как он?
- Плохо. Они его не просто пытали, а изощренно. Эти люди знают, как причинить боль, - голос его был без каких-либо эмоций. Казалось, будто эти люди не судьбу человека обсуждают, а погоду. – Но я мало что знаю о вашем обучении. Мы проходили иной путь боли.
Каору не уловил смысла последней фразы, но вот Шинья понимающе кивнул, на этом их разговор закончился, они разошлись. Терачи повел музыканта к своей сверкающей спортивной машине. Вперед умчался черный джип, сверкнув на прощание фарами и подняв столб пыли.
- Расскажи, что произошло, - потребовал Шинья, заводя мотор и трогаясь следом. Его не особо волновало, что у Каору, возможно, душевная травма и ему больно вспоминать увиденное и пережитое.
Но гитарист, несмотря на подобные противоречивые чувства, монотонным голосом поведал обо всем, что он запомнил. Шинья не перебивал, уверенно управляя автомобилем. Не сказал он ни слова и после того, как Каору замолчал, спокойно глядя перед собой на дорогу.
- Куда ты меня везешь? – на самом деле сейчас музыканту было глубоко плевать, куда его везет мужчина, которого он видел первый раз в жизни.
- К вашему вокалисту, - сразу сказал Шинья.
Ниикура удивленно посмотрел на него, но промолчал, представляя, какое лицо будет у Ке, когда он появится на пороге его дома потрепанный, с лицом в крови, с синяками от тугих веревок, с красными глазами от слез и с незнакомым мужиком, у которого за поясом таятся два пистолета.
- А куда повезли Дая? – опять спросил Каору. Не сказать, что его это особо интересовало, но молчание угнетало еще больше.
- На временную базу, - лаконично ответил убийца.
- И где находится эта база?
Шинья посмотрел на него равнодушно. Каору сглотнул и отвернулся. Ясно, что никто не раскроет ему тайну нахождения базы. Вон, Дай даже под угрозой смерти не выдал этой священной тайны. А кто такой Каору, чтобы знать подобное.
- Зачем ты тратишь свое время и везешь меня к вокалисту? – зашел с другой стороны лидер.
- Я обещал, - после непродолжительной паузы ответил Шинья, выворачивая руль и втекая в поток машин, тянущихся в едином направлении. Жизнь, оказывается, продолжается. Все куда-то едут, спешат. Все также светит солнце, освещая полированные бока иномарок. Также шумит город.
- Кому? Даю на меня плевать! – в сердцах выкрикнул Каору, отвернувшись к окну. Он так делал всегда – отворачивался в сторону, когда был растерян.
Терачи оторвался от наблюдения за дорогой и мельком взглянул на пассажира. Равнодушное выражение на его лице не поменялось.
- Ему на тебя не плевать, - объяснил он.
- Ага, конечно, - с сарказмом выдохнул Ниикура, не отрываясь от созерцания пейзажа за окном.
- Ты не понимаешь, кто такой Дай…
- Я прекрасно понимаю! Он убийца!
- Он солдат, – с нажимом произнес Шинья, взглядом заставляя Каору замолчать. – Когда тебе с одиннадцати лет говорят одно и то же и оспорить подобную истину некому, начинаешь считать это религией. А нам с детства втолковывали, что жизнь наша в руках кумитё. Нам она не принадлежит. Вся наша жизнь – служение ему. Мы просто лишаем жизни тех, кто не угодил главе семьи. Не имеем права чувствовать. Когда выбор встает между чьей-то жизнью и жизнью кумитё, даже мешкать не должны. Если бы мы не пришли, то тебя бы убили при любом исходе – выдай Дай нужную информацию или нет. То, что Дай нежилец он знал с той секунды, как его приковали к тем цепям. Так какой смысл раскрывать тайну нахождения кумитё, если вас обоих убьют в любом случае.
Шинья замолчал, все так же глядя на дорогу. Каору изучал взглядом свои колени. Опять на глаза навернулись тяжелые капли, неосторожно сорвавшиеся на раскрытые ладони. Почему-то он обвинял все два года Дайске в том, что тот оказался убийцей. И только сейчас задумался над тем, а в чем, собственно, виновен он? Ребенок, которому испортили жизнь, превратив ее в кошмар. Он действительно не знает ничего, кроме служения своему главе.
- Отвези меня к Даю, - приказным тоном велел Каору, сжав ладони в кулаки.
- Нет.
- Почему?
- Мы не имеем права раскрывать местонахождение штаба главы обычным катаги, - спокойно произнес Шинья.
- Я должен его видеть! – выкрикнул Ниикура, его начинало трясти от злости и беспомощности. Он должен извиниться за то, что посмел усомниться. Ему жизненно необходимо увидеть эти черные сияющие глаза, неподражаемую улыбку.
- Нет. Когда он поправится, то сам тебя найдет, - настаивал на своем Терачи.
- Ты не понимаешь! Я хочу его увидеть! Я не выдержу ждать месяц до его выздоровления! Он мне нужен! – подкатывала истерика, голос обламывался и срывался, щеки обжигали кислотные слезы.
- Нет, - как робот повторял Шинья, не меняя тона.
- Выпусти меня, - захлебываясь душащими рыданиями, выкрикнул Каору, бессильно ударив ладонью по стеклу.
- Нет. Я отвезу тебя к вашему вокалисту.
- Не хочу я к Ке! Я хочу к Даю! - он со всей силы ударился плечом о дверь несколько раз.
Коротко размахнувшись, Шинья ударил музыканта по лицу ладонью, приводя в чувство. Повисла тишина, в течение которой Каору, скрывшись за волосами, тихо всхлипывал. Его тонкие плечи вздрагивали под тонкой местами порванной кофтой. Постепенно он успокаивался, приходя в себя. Терачи молчал, не глядя на пассажира и стараясь не беспокоить того своим присутствием. Его не особо волновали подобные эмоции. Не будь он другом Ке и любимым Дая, Шинья бы уже давно выкинул его из своей машины. Потому что он не понимал подобного проявления эмоций. Для него они сияли слишком ярко и были непонятны.
- Кто такой Рука? – неожиданно спросил Каору, окончательно взявший себя в руки.
- Это он узнал местонахождение Дая, - уклончиво ответил Шинья.
Ниикура задумался. Это имя ему было смутно знакомо. А потом в голове сама по себе всплыла фраза: «Дай, Рука отправил за тобой Хитсуги».
- Он пытался меня убить! – воскликнул он, взглянув на водителя.
Тот покачал головой.
- Руке нет до тебя дела. Ему вообще нет ни до чего дела.
- Два года назад… Он послал убийцу. Блондина невысокого, - торопливо начал объяснять Каору.
Шинья перевел на него взгляд.
- Он послал к тебе Хитсуги? – переспросил он.
- Да, по-моему, его звали именно так, - кивнул гитарист.
- Почему ты еще жив?
- Меня спас Дай. Он выкинул Хитсуги за дверь, приказав тому молчать, - Каору мельком глянул за окно. – Разве у убийц есть иерархия?
- Нет, просто Дай гораздо сильнее Хитсуги, - объяснил Шинья, задумавшись. О нападение Икари на этого человека он ничего не знал. Правильно, убийцы редко обсуждают свои задания. Даже Дай с Шиньей, несмотря на дружбу, очень редко говорили о подобном. Например, Терачи не рассказывал другу о Ке. Он вообще никому не раскрывал своей связи с вокалистом известной группы.
- Тогда зачем Руке спасать нас сегодня?
- Сатору-сан, скорее всего, не знал о присутствие там еще и тебя. Ему важно было освободить Дая, - ответил Шинья, сворачивая в проулок, заканчивающийся высоткой Ниимуры.
- С чего вдруг такая забота? Кто такой Рука? – спросил Каору, пытаясь поймать взгляд Шиньи, но тот не спешил поворачиваться лицом к музыканту.
- Рука – брат нашего кумитё, - он ответил только на второй вопрос, сильно сомневаясь, стоило ли вообще что-то говорить.
Ниикура замер, приоткрыв рот от удивления.
- Какое ему дело до Дая? – аккуратно поинтересовался он.
Терачи не ответил на вопрос. Это было не его дело – отношения Дая и Сатору-сан. И уж тем более он не собирался посвящать в подробности Каору, ему об этом стоило знать меньше всего.
Они медленно подъехали к дому. Шинья ловко припарковал свое низкое авто между двумя громоздкими джипами, заглушив мотор. Больше не сказав ни слова, он вылез из машины. Каору ничего не оставалось, кроме как последовать его примеру. Терачи снял с себя черное пальто, протянув его гитаристу.
- Зачем? – непонимающе спросил тот.
- Чтобы не привлекать внимания порванной одеждой, - ответил убийца и направился в сторону подъезда. Каору поспешно натянул пальто, которое оказалось ему почти как раз, и пошел следом. Вместе они прошли мимо охраны, поднялись на нужный этаж. Шинья позвонил в дверь.
- Откуда ты знаешь, где живет Ке? – наконец, поинтересовался Каору, только сейчас удивившись этому факту.
Но Шинья не успел ответить. Входная дверь распахнулась, и на пороге появился бледный Ке, чье лицо пылало волнением и испугом.
- Каору! – воскликнул он, втягивая музыканта за шиворот в дом и крепко обнимая.
У гитариста было странное ощущение, что он попал в другой мир. Только что была чужая кровь, смертельные раны, ржавые цепи, тугие веревки, крики Дая. А теперь уют квартиры, привычный запах кожи вокалиста, его голос – все такое знакомое и дорогое сердцу.
- Я просил тебя открывать дверь только мне, - холодно бросил Шинья, заходя следом.
- Так это и был ты! – всплеснул руками вокалист, отпустив друга.
- Ты даже в глазок не посмотрел, - буркнул убийца разуваясь.
- Я видел вас из окна, - не задумываясь, ответил Ке.
- Не ври, - беззлобно произнес Шинья, проходя в гостиную.
- Вы знакомы?! – удивленно выдохнул Каору, слушавший всю эту перепалку.
- Да, - нервно заламывая руки, ответил Тоору. – Я тебе потом объясню, - добавил он, заметив растерянное лицо друга.
Терачи вышел из гостиной и, под непонимающие взгляды музыкантов, проследовал в спальню.
- Что ты высматриваешь? – поинтересовался Ниимура, когда убийца покинул комнату и направился в кухню.
- Проверяю, - коротко бросил Шинья, вернувшись.
- Что? С того момента, как ты ушел, ко мне никто не приходил. Любовников в шкафу я не прячу, только в холодильнике. Ты там смотрел? – съехидничал Ке, при этом даже не улыбнувшись.
Шинья никак не отреагировал на подобный сарказм и молча стал обуваться.
- Ты куда?! – воскликнул вокалист.
- На базу, - ответил тот.
- А объяснить мне все! Ты же обещал!
- Каору тебе объяснит. А я тебе не обещал.
- Шинья! – в отчаянии выкрикнул Ке.
Убийца остановился, выпрямившись. Он внимательно посмотрел на растерянного мужчину, чей взгляд метался по его лицу, не зная, на чем остановиться.
- Тоору, - он впервые обратился к нему по имени, от чего вокалист нервно дернулся. – У меня нет времени сейчас что-либо рассказывать. Меня ждет кумитё. Я появлюсь, как смогу.
Он откинул светлую челку, пронзая взглядом
Ниимуру. Тот молча кивнул, не став спорить или спрашивать. Лишь тяжело вздохнул, когда за убийцей закрылась дверь.
- Ками, Ке, - послышался раздраженный голос лидера. – Ты тоже якудза?
Ниимура пораженно оглядел его.
- Не неси бред, Као, - бросил он, проходя в гостиную.

***

Dir en Grey - Mushi

Terachi Shinya

Захрипев, Шинья закашлялся собственной кровью, размазывая ее по лицу ладонью. Опершись на локоть, он с трудом приподнялся, морщась от нестерпимой боли в голове. Поднеся руку к волосам, он запустил в них пятерню, чувствуя противную влажность. Отняв ладонь, он взглянул на свет, длинные пальцы блестели алыми разводами.
Убийца оглядел гору трупов вокруг, в поисках еще кого-нибудь, кто мог бы напасть внезапно, как это сделал предыдущий смельчак. Но все лежали бездвижно, глядя мертвыми глазами в потолок. Перевернувшись, Терачи поднялся на ноги, цепляясь рукой за стену и оставляя на ней багровые разводы. Спрятав один пистолет за спиной, второй он крепко сжал в липкой ладони. Хромая и опираясь на перила вдоль стены, он как можно быстрее покинул здание.
Через пятнадцать минут, он уже садился в свою машину, которую оставил в соседнем квартале. Вести одной рукой было сложно, потому что вторую, уже в который раз, прострелили. От их базы он находился очень далеко. А перевязать раны в машине и одной рукой было очень сложно, тем более опасно, находясь так близко от места преступления. Поэтому он решил ехать к единственному человеку, жившему совсем недалеко.
- Шинья? – подобный возглас уже вошел у Ке в привычку. Он поспешно отступил вглубь квартиры, пропуская мужчину, и шокировано оглядывая его вешний вид.
- Я приму у тебя душ, - коротко бросил он, разулся и, не дожидаясь разрешения, прошел в ванную.
Вокалист поспешно захлопнул входную дверь и направился следом, но перед самым входом замер в нерешительности. Он не боялся крови, ранений и царапин на коже, но опасался заглянуть в глаза тому человеку, что стоял за дверью. Шинья находился в коридоре пару секунд, а в темноте узкого пространства до сих пор веяло смертью, кровью и бездушием. Потоптавшись у двери, Ке пошел на кухню, но, не найдя себе там занятия, вновь вернулся в коридор. Из ванной доносился тихий плеск воды. Помедлив, Тоору толкнул дверь и вошел во влажное пространство, кожей ощущая горячее прикосновение пара. Душевая была закрыта, через матовое стекло проглядывалась фигура Шиньи, бездвижно стоящая под струями воды. Почему-то отчаянно захотелось войти под душ и прижаться к горячему телу. Но вместо этого он оперся о раковину, сложив руки на груди и оглядывая вещи, аккуратно лежащие в углу комнаты. Даже, несмотря на то, что вся одежда была преимущественно черной, было видно, что она пропитана кровью. Принадлежала ли она Шинье или кому-то другому, Тоору знать не хотел. Было понятно, что он отнюдь не с прогулки пришел.
Терачи выкрутил краны, и шум воды стих. Отодвинув дверцу, убийца вышел из кабинки, даже не взглянув на хозяина квартиры. Ке был уверен, что он знал о его присутствии с того момента, как вокалист вошел, хоть тот и не издавал лишнего шума. Взгляд бездонных глаз брюнета прошелся по обнаженной груди с зияющей дырой в плече и глубокой раной в животе. Подкатила тошнота. Одно дело восхищаться шрамами незнакомого человека, коим являлся для него Шинья еще года два назад. Теперь же он был ему гораздо ближе, необходимее, важнее. И подобные ранения вселяли страх. Поэтому он, не забыв прихватить аптечку, вышел вслед за убийцей, направляясь в гостиную.
Шинья устало упал на диван, вытянув ноги, откинул голову на спинку дивана, прикрывая глаза. Ке опустился рядом на колени, открывая аптечку. Когда он коснулся смоченной ватой раны на животе, убийца распахнул глаза, уверенно отводя руку вокалиста.
- Я сам, - твердо произнес он. – Зашивать надо.
- Думаешь, я не справлюсь? – Ке испытующе посмотрел на мужчину.
- Справишься?
- Посмотрим, - пространственно ответил вокалист, доставая иголку с ниткой из нижнего ящика компьютерного стола.
Он скрупулезно зашивал рваную рану, стараясь, чтобы рука не дрожала. Шинья молчал, полулежа развалившись на диване и закрыв глаза. Создавалось впечатление, что он вообще не чувствует, как его кожу пронзает игла. Закончив, Ке старательно скрыл швы за бинтами и перевел взгляд на другое ранение. Терачи будто почувствовал это и лениво посмотрел на сидящего в ногах мужчину.
- Еще плечо, - хриплым голосом произнес Ке, поднимаясь.
- Тут я сам, - покачал головой Шинья. – Найди мне пинцет.
Тоору разочарованно кивнул и принес требуемое. Терачи безжалостно всунул в рану пинцет, ловко доставая маленький свинцовый слиток. Кровь хлынула по руке и груди, пропитывая белоснежное полотенце на бедрах и обивку дивана. Но Ке было не до испорченного интерьера, он заворожено наблюдал, как отточенными движениями мужчина зашивает руку, потом забинтовывает ее, помогая себе зубами удерживать стерильные бинты.
Терачи закончил, и Ниимура, не зная, что делать и говорить, скрылся в ванной, под предлогом отнести на место аптечку. Облокотившись на белоснежную раковину, он внимательно осмотрел свое бледное лицо. Не найдя в нем ничего нового, вернулся в гостиную.
- Ты не задумывался, что с тобой будет после того, как ты перестанешь петь в группе? – неожиданно спросил Шинья, не открывая глаз и не поворачивая головы.
Вокалист замер от неожиданности, удивленно взглянув на мужчину. Потом, все же, сел на диван, сохраняя между ними дистанцию и боясь прикоснуться к такому умиротворенному Шинье.
- Нет. Я никогда не думал об этом. Я ведь не штатный офисный сотрудник, меня не могут выгнать за плохо исполненную работу. А волна вдохновения – она бесконечна. Да, когда-то более мощная, когда-то слабее, но она захлестывает меня постоянно. А фанатов у моей группы только прибавляется, с каждым годом все больше. Они прощают нам все, даже малоинформативные тексты с большим содержанием мата, - Ке горько усмехнулся. – Скорее, я раньше сойду с ума от того, в каком цвете я вижу этот мир, чем брошу свое творчество. Правда, есть еще вариант потери голоса.
Он замолчал, обдумывая сказанное.
- А к чему ты это спросил? – поинтересовался Ке, подаваясь вперед.
Шинья покачал головой, не открывая глаз. Тоору догадался сам. Легонько коснувшись пальцами локтя мужчины, он тихо произнес.
- Ты думаешь о том, кому будешь нужен ты, когда больше не понадобишься кумитё?
Терачи не спешил отвечать, лежа и не шевелясь, будто статуя. А потом медленно кивнул. Ке немного растерялся, не зная, что сказать ему. Но убийца опередил его, тихо произнеся:
- Я умру гораздо раньше.
- Не утверждай подобного, - покачал головой брюнет. – Еще лет пять назад фанаты мне пророчили, что с таким темпом жизни и самобичеванием на сцене я проживу не больше пяти лет. Отпущенное ими время прошло. Сейчас я могу сказать, что чувствую себя превосходно и проживу еще долго. А от кирпича по голове не застрахован никто.
- Я сам не хочу этой старости, - прошептал Шинья. – Там меня ничего не ждет, кроме одиночества и призрака смерти перед глазами.
- А как заканчивают другие убийцы? – тихо спросил Ниимура.
- Практически никто из нас не доживает и до сорока.
- А если будет стимул выживать каждый раз? – волнуясь, спросил вокалист, сильнее сжимая локоть убийцы.
- Откуда взяться подобному стимулу? – усмехнулся Шинья.
- А если ты будешь знать, что тебя кто-то ждет, что ты кому-то нужен? – голос стал хрипловатым и высоким.
- Красивая сказка. Я в такие давно не верю.
Ке рванулся вперед так неожиданно, что даже Терачи не успел сориентироваться. Вокалист перекинул ногу через него, усаживаясь на колени убийцы и обхватывая длинными пальцами его лицо, заглядывая в темные глаза.
- Я тебя буду ждать, - зашептал он в приоткрытые губы, сотрясаясь всем телом. Тоору никогда в жизни не говорил подобных слов кому бы то ни было. – Ты мне нужен. Я хочу быть твоим стимулом, - он тряхнул мужчину. – Понимаешь?
Терачи кивнул, хотя мало что понял. Никогда в жизни ему не говорили ничего подобного. Всю жизнь он существовал сам по себе, никому не нужный. А теперь, ни с того ни с сего, этот человек говорит такие громкие слова. Он не понимает, что несет. Нельзя произносить такие слова вслух. Нельзя брать на себя такую ответственность. Невозможно жить с таким, как он, понимать, кто же он.
- Ты не понимаешь… Я ведь убийца, - выговорил он.
- Да, все я понимаю, - воскликнул Ке, не отпуская рук с лица. – На все согласен.
- Ты обрекаешься себя…
- Знаю я, - нетерпеливо перебил его Тоору, приподнимая лицо мужчины. – На все согласен… Мой… Только мой…
Он стал хаотично торопливо целовать его, едва касаясь губами кожи. Шинья сначала не шевелился, пытаясь убедить себя, что это мираж. Не может такой человек как Ке, перед которым преклоняются десятки тысяч фанатов, сейчас сидеть на его коленях и признаваться в подобных чувствах, буквально топить в них растерянного убийцу. Они слишком разные. Блондин отчаянно пытался себя уверить в своей правоте, только, как он уже успел заметить, Тоору действовал на него очень странно. Потому что уже через минуту он сжимал маленького вокалиста в объятиях, сдавливая пальцами кожу, и глубоко целовал, вжимая в себя трепещущее тело.
И были уже не важны все эти убеждения и принципы, впервые в жизни Шинья не думал ни о чем, искрясь настоящими живыми эмоциями. И смысл жизни неожиданно слабо засветился вокруг, сходясь в эпицентре и обрушиваясь на голову одного человека, который радостно в них захлебывался, прогибаясь в спине, подставляя ключицу под поцелуи.

***
Dir en grey - Ain't Afraid to Die

Satoru Karino

Дай постепенно открыл глаза, медленно моргая в попытке разогнать белесую пелену. Даже столь невинное движение было болезненным, но он старался не обращать на это внимание. Постепенно возвращающееся сознание подсказывало, что он в чьей-то большой темной комнате. Чувствовалось, что кто-то держит его за руку, едва касаясь пальцами грубой кожи. Сосредоточившись, Дайске попытался шевельнуть пальцами.
- Дай, - совсем рядом раздался голос Карино, сильнее обхватившего слабую руку.
Андо постарался повернуть голову, но тут же со стоном прекратил попытки, почувствовав, как острой стрелой боль впилась в шейные позвонки.
- Лежи, не шевелись, - теплая ладонь переместилась на плечо, мягко удерживая. – Дать воды?
Дайске с трудом кивнул, поражаясь тому, сколько же заботы прозвучало в этом обычно равнодушном голосе. Рука аккуратно поднес прохладный стакан к разбитым губам. Помог приподняться, чувствуя, как замирает сердце от того, как Дай морщится от боли при каждом движении. Медленно вливая воду в разодранное горло, сглатывал нервозность. Уложив его обратно, он заботливо поправил подушки.
- Где я? – севшим голосом прохрипел Дай.
- У меня в комнате, - поспешил ответить Рука и, опережая следующий вопрос, добавил. – Три дня! Три дня назад тебя на руках сюда принес Асаги.
- Где… - Андо сглотнул, говорить было очень тяжело. – Где Каору?
Рука напрягся, убрав ладонь с руки Дая, дабы не навредить. Черты его лица обострились, пухлые губы натянулись. Он не знал о Каору. Асаги ничего толком не рассказал, а о присутствии там кого-то еще, кроме Дайске, вообще умолчал. Стиснув кулак под кроватью, чтобы не заметил убийца, он постарался успокоиться и равнодушно пожать плечами.
- Я не осведомлялся о его судьбе. Лучше будет тебе спросить это у Шиньи, - как можно более безмятежно ответил он.
- А…Тошия… - совсем тихо произнес убийца, вновь поморщившись от вспыхнувшей боли.
Карино помедлил, отводя взгляд.
- Он… Еще не пришел в себя. Даже такой небольшой порез смог впитать в себя достаточно яда. Если бы удар был нанесен ближе к сердцу или глубже, то он бы не выкарабкался. Но врач обещает, что с ним все будет в порядке.
Рука почувствовал, как напряглись мышцы руки убийцы. В ответ на непонимающий взгляд, он с усилием прохрипел:
- Мне надо к нему.
- Куда?! – ужаснулся Сатору. – Он в соседней комнате. Ты сейчас слишком слаб, чтобы встать. Никуда твой брат не денется. За ним смотрит Асаги.
Андо посмотрел на него тяжелым взглядом, но больше дергаться не стал, постаравшись расслабиться. Он лежал и смотрел в потолок, думая лишь о том, как же Каору. С ним ничего не должны были сделать, ведь Шинья с Асаги пришли вовремя. Была надежда на то, что Терачи отвезет Каору домой. Но он все равно не мог не волноваться. Ведь Као слышал каждое его слово и тот ужас, плескавшийся в глазах, давал понять, что решение Дая его отнюдь не устроило. Страшно было даже представить, какого мнения теперь о нем музыкант.
Внезапно Дайске осознал, что тонкие пальцы Руки уже не касаются его ладони, теперь он явно чувствовал на ней горячие следы губ. Карино осторожно целовал его руку, медленно продвигаясь выше.
Преодолев боль, Андо медленно вытащил свою руку из плена губ и покачал головой. Он видел в глазах, цвета ночного неба, разочарование и боль. Но Рука зашел слишком далеко. Больше их отношения не основывались на животном удовлетворении собственных потребностей. Он прекрасно видел во взгляде напротив знакомые эмоции. До этого на него так смотрел только один человек. Дай не мог говорить с уверенностью, потому что был плохо знаком с подобным чувством. Но это была любовь. Он уже давно подозревал, что Рука с ним не только ради секса, но не хотел верить, отворачивался, закрывал глаза. Но сейчас, когда Карино сделал для него так много, ведь именно он спас ему жизнь, в этом Дай не сомневался, потому что больше никто бы не стал тратить время на какого-то убийцу. Судя по темным кругам под глазами, он мало спал последнее время, караулил, когда же Дайске придет в себя. А ведь у него, наверняка, есть дела важнее, ведь войну никто не отменял. И пусть на ней каждый солдат важен, но не выхаживать же его главе клана.
Меньше всего Даю хотелось, чтобы Рука тешил себя надеждами, что все будет хорошо. Да, Карино был очень хорошим человеком и идеальным любовником, дорожившим Андо. О таком можно было только мечтать, а Даю он доставался даром, буквально преподносился на блюдечке. Только ему не нужно было этого, потому что существовал другой, где-то там, за гранью его призрачной реальности. Но был необходим, как воздух, если не он, то никто. И что-то подсказывало, что никто. Он не хотел использовать Руку.
- Дай, я…
- Я знаю, - перебил его Андо, не желая слышать продолжения. – Карино, не надо, пожалуйста.
- Почему нет? – в отчаянии прошептал Рука.
- Не стоит… Я не тот, кто тебе нужен. Ты достоин лучшего.
- Это мне решать. Для меня нет лучшего!
- Ты должен быть любимым… - тихо сказал Дай, отводя взгляд.
Сатору замер, остекленевшим взглядом смотря перед собой на замысловатые штрихи татуировки Дайске на руке. Он ничего перед собой не видел, даже не думал. Было такое чувство, будто из большого воздушного шарика выпустили весь воздух, проткнув тонкой иглой. И теперь он лежит никому не нужный на грязном асфальте. Рука и раньше не тешил себя надеждой о счастливом будущем с этим человеком, но Дай был рядом всегда, когда главе это было нужно. А с появлением этого Каору, он перестал реагировать на Карино вообще, позволяя себе слишком многое. А Рука прощал, давя свою вспыльчивую и требовательную натуру. И во всем виноват именно музыкант, без спроса отобравший сердце убийцы.
Тяжело поднявшись, Карино выпрямился во весь рост, небрежно поправив многослойную черную кофту. Холодно взглянув на Дая, в глазах которого читалось понимание и боль, он тихо, но твердо вымолвил:
- Я не отпущу тебя.
- Не надо, Рука, - прошептал Андо, обхватив длинными пальцами его широкую ладонь.
Мужчина посмотрел на него сверху вниз, мягко вывернув свою руку. Взгляд его оставался твердым и решительным. В конце концов, он привык получать все, что хотел, если не добровольно, то силой. И сейчас он хотел Дая! И тот не посмеет ему отказать, потому что его жизнь – служение кумитё. А его младший брат ничем не уступает в силе воздействия на подчиненных. И Дайске прекрасно это понимает, поэтому сейчас с такой надеждой смотрит на него, моля о том, чтобы Рука одумался. Будь сейчас здесь Ивагами или Юккэ, они бы хмыкнули, сказав, что Карино ведет себя как капризный ребенок. А ему сейчас было плевать на здравый смысл, на то, что Дая таким способом не удержать. Но ведь они и раньше были вместе только по прихоти Руки, а Андо лишь молча подчинялся. И сейчас ничего не изменится. Дай – не капризная девка, которая будет сопли по лицу растирать, потому что его разлучили с любимым. Он промолчит, никак не отреагирует. Этот его взгляд, полный печали, Рука видит первый и последний раз. Больше он ни словом не обмолвится о состоявшемся разговоре, покорно принимая страсть и любовь Карино. А тот в свою очередь будет молча страдать из-за отсутствия отдачи. Но это его проблемы! Дай будет его, как и раньше.
Наклонившись к лежащему, он приблизился вплотную к разбитому лицу, чувствуя горячее дыхание на своих губах.
- Можешь забыть про Ниикуру Каору. Ты ему не достанешься, - выдохнул он, видя в распахнутых глазах, как трескается призрачная реальность, поддернутая розоватой дымкой позволенных себе мечтаний.
Невыносимо больно видеть и ощущать, как ты сломал шаткую дорожку, по которой любимый человек собирался бежать с основного пути безызвестности. Рука отшатнулся от Дая, боясь смотреть в эти черные глаза вновь. Дрожащей рукой он поправил длинную прядь, заправив ее за ухо. Развернулся и, не задерживаясь больше в комнате, скрылся за дверью, буквально сбегая от правды.

MUCC - Zutazuta

Залетев в кабинет Ивагами, он с удивлением оглядел пустое помещение. Странно, что брата не было в это время здесь. Тяжело упав в кресло, он по привычке перевернулся в нем, перекидывая ноги через подлокотник. Привалившись виском к прохладной обивке, он со всей силы ударил по мягкому гладкому покрову кулаком, выбив из него пыль.
Рассеянно осмотрев кабинет, он задержался взглядом на двери, скрытой в тени.
- Хитсуги! – позвал он, прекрасно зная, что убийца стоял за дверью с того момента, как она закрылась за Рукой.
Тихо скрипнуло старое дерево, неясная тень скользнула в кабинет, замерев у стены.
- Да, Сатору-сан.
- Найди мне Асаги, - распорядился Карино, даже не взглянув на своего исполнителя.
Легкий поклон и Хитсуги скрылся в коридоре, вернувшись не больше, чем через минуту, а за ним вошел Асаги. Лаковые сапоги до бедер сверкнули в приглушенном свете, очерчивая изящные линии стройных ног.
- Асаги, кто я для тебя? – тихо, но зловеще спросил Рука, не оценив сексуальности одеяния.
Если убийца и выглядел удивленным, то ничем это не выдал.
- Вы младший брат кумитё, - спокойно ответил он.
- Я достоин уважения и честности? – Карино медленно поднялся, с грацией пантеры двинувшись в сторону убийц.
- Да, Сатору-сан, - даже, если Асаги и догадывался, к чему клонит глава, то виду не подавал, чем крайне бесил мужчину. Он еще и поклонился в знак уважения, но Рука был слишком зол, расценив это как насмешку. Размахнувшись, он со всей силы ударил по белоснежней щеке, оставив пылающий след. Голова Асаги мотнулась в сторону, но сам он даже не шевельнулся, не дрогнул ни один мускул на лице.
- Тогда, какого черта ты мне не сказал про Каору?! – рявкнул Карино громогласным басом. Еще одна пощечина.
- Вы не спрашивали, - все тем же спокойным тоном ответил Асаги.
- Что значит, не спрашивал?! – возопил мужчина, размахиваясь снова. – Каждое слово я из тебя должен щипцами вытаскивать? Своему главе ты должен рассказывать все!
- Вы спрашивали только про Дая, Сатору-сан, - настаивал на своем убийца, молча терпя все новые пощечины.
- А о других ты мне не считаешь нужным рассказывать?! – выкрикнул Рука с перекошенным от гнева лицом.
- Там было много пленников, Сатору-сан. В каждой комнате, в которую мы входили с Шиньей висели точно такие же пленники…
- Но этот находился в одной комнате с Даем! - проорал глава.
Асаги промолчал, опустив взгляд. Не имело смысла признавать свою ошибку, и так было ясно, что это его промах. И Рука сейчас вполне оправданно наказывал его. Убийца даже удивился, когда Сатору-сан угомонился, отойдя в сторону, и рявкнул:
- Проваливай!
Просить дважды не пришлось, в кабинете остались Рука и Хитсуги.
- Дай пришел в себя? – тихо поинтересовался убийца.
- Тебе слова не давали, - грубо прервал его Карино.
Хитсуги прикусил язык, поклонившись.
- Почему ты мне не доложил, что с ним был Каору?
- Извините, Сатору-сан, я сам не знал…
- А почему ты не проверяешь информацию?! – взревел Рука.
- Я проверил, - заверил его Икари.
- Тогда почему ты не видел этого музыканта?
- Я не заглядывал в пыточные, Сатору-сан.
- Почему?
- У меня не было времени…
Рука промолчал, скрипнув зубами. Вместо ответа он открыл ящик стола и вытащил оттуда тонкий большой конверт, небрежно кинув его на стол. Хитсуги молча посмотрел на него.
- Это твое новое задание, - объяснил Карино. Он не стал добавлять, что это задание не на одного человека, а как минимум на троих. Еще утром они с Ивагами решили послать на исполнение Хитсуги, Саточи и Асаги – самых лучших из оставшихся невредимыми на данный момент. Шинью пока было опасно посылать на исполнение, так как простреленная рука не позволяла уверенно держать оружие.
А сейчас Рука отправлял Хитсуги на верную гибель, потому что одному человеку никогда не справиться с таким количеством людей. Это будет повтор истории с Тошией. Того спасла лишь иная подготовка и обстоятельства. Хитсуги не обладал ни подобной ловкостью, ни умением. И он даже не подозревал, что его любимый и единственно достойный кумитё сейчас не дрогнувшей рукой подписал ему смертный приговор. И все потому, что его капризному главе отказал в интимной связи какой-то исполнитель.
Возможно, ему было и обидно, если бы он знал. Но он томился в неведении, поэтому покорно поклонился, забирая со стола конверт. Рука проводил его тяжелым взглядом, злясь на весь мир и ненавидя всех. Устало упав на стул, он уставился в потолок, жалея себя любимого.

***

Dir en Grey - Red Soil (unplugged)

Mitsuo Ikari

До скрипа сжав зубы, Хитсуги, тяжело дыша, прислонился к стене, с трудом удерживаясь на ногах. Зажимая руками зияющую рану в боку, он выглянул из-за поворота, но тут же подался назад под смертельный вихрь выстрелов, прошедший в миллиметре от его лица. Откинув голову назад, он уставился в потолок, слизывая пот над губой с знакомым металлическим привкусом.
Кровь из раны хлестала слишком сильно. При таком кровотечении он не протянет в сознании и часа. О том, чтобы выбраться отсюда живым, Хитсуги даже не думал, понимая, что эту комнату можно считать его эшафотом. Оставалось только умереть достойно убийце, прихватив с собой как можно больше народа.
Икари посмотрел на руку, судорожно зажимающую рваную рану. Напрягать ее было очень тяжело, из-за двух пуль, случайно задевших предплечье и ослабивших его. Но поменять руки он не мог, так как держать пистолет было удобнее здоровой. Перезарядив оружие, он вновь прислонился к стене, пытаясь унять сбившееся дыхание и забыть о дикой боли в колене, которое полоснули тонким лезвием кинжала.
Прошли буквально считанные секунду, в течение которых он простоял у стены, собираясь с силами. Противник приближался, и находиться в бездействие больше не представлялось возможным. Поэтому, Хитсуги, шумно выдохнув, с силой оттолкнулся от стены, выскакивая из-за поворота. Тут же отовсюду, под яркие вспышки, полетели выстрелы, в сторону одной небольшой цели, яростно отвечающей.
Икари чувствовал, как точные пули попадают в цель, прорываясь через мягкую ткань. Барабанные перепонки разрывала какофония звуков, нестройный оркестр смертельного набата. Сердце убийцы отсчитывало последние удары его жизни, гулко ударяясь о ребра. Дыхание замедлилось, вырываясь тихим хрипом. Алые брызги, сверкающим шлейфом, разлетались вслед за плавными движениями мужчины, все еще пытающегося уйти от пуль, окрапляя пол, засыпанный гильзами. Хитсуги видел свой приговор в чужих глазах, безжалостно пожирающих жертву. Он видел его гораздо раньше, в глазах своего кумитё, который так легко отправил его на смерть. Еще не распечатав конверт, Икари понял, что его ожидает на этом задании. Но не имел права что-то возразить. Если Сатору-сан желает его смерти, так зачем противиться этому? Смысл и дальше существовать в этом мире, где ты никому не нужен? Если раньше его никчемная жизнь приносила пользу хотя бы одному человеку, которого убийца боготворил, то сейчас и ему он уже не важен. Вышел из строя. И его отправили в утиль.
Возможно, ему и было бы обидно за такую судьбу, но он не умел чувствовать. Машина для убийств, которую отправили на металлолом. И он пошел. Как на обычное задание, с которого он просто не вернется, и завтра о нем никто не вспомнит. А у Сатору-сан появится новый исполнитель, который не подведет его, как подвел Хитсуги
Икари упал то ли от слабости, то ли от ран, а может и от того и от другого. Свет стал постепенно угасать перед глазами. Мужчина не цеплялся за жизнь, добровольно отпуская ее из разжатой ладони, вместе с пистолетом, звякнувшем от соприкосновения с полом. Только сейчас он позволил боли захлестнуть его, почувствовав ее в полной мере. Будто тонкие иглы вонзились в каждый миллиметр кожи, разрывая ее неаккуратными движениями. Хитсуги ждал, когда же противники настигнут его, распоров сердце грубым материалом патронов. Но их все не было. Почему-то, сквозь дымку уплывающего сознания, еще прорывались выстрелы, не настигая цели, которая даже не уворачивалась, ожидая окончательного приговора. Странный чистый звон, напоминающий что-то, вспыхнул в голове. Убийца открыл глаза, увидев лишь туман и неясные тени.
Сражение продолжалось, но с кем боролись его соперники? У него нет таких напарников как Шинья или Дай, чтобы выручить. Не было брата, чтобы придти и предупредить или остановить. Он был одиночкой, не имея рядом никого, на кого можно было бы опереться. Тогда кто это?

X-Japan - Tears

Выстрелов становилось все меньше, и раздавались они реже, перемешиваясь с предсмертными вскриками не желающих расставаться с жизнью. Кто-то последовательно избавлялся от его врагов. Туман не рассеивался, мешая разглядеть своих спасителей. А может они помогали вовсе и не ему, его они могли даже не видеть. Просто их цели совпали.
Убийца уловил тихие шаги рядом с собой, над ним кто-то склонился. Не зная, чего ждать от этого незнакомца, Хитсуги напрягся, пытаясь непослушными пальцами нашарить оружие.
- Мы тебя не тронем, - раздался над головой приятный мужской голос. В следующее мгновение его висков коснулись чьи-то холодные пальцы, несильно надавливая. Легкие наполнились приятным ароматом каких-то трав. Пелена перед глазами подернулась, постепенно растворяясь. Тени приобрели более четкие очертания. Моргнув, Хитсуги прищурился, фокусируя взгляд на своих спасителях. Он ожидал чего угодно, но не этого! Тонкие черты лица, изящный нос, интересный разрез глаз, в обводке черных густых ресниц, красивая линия губ, растянутых в полуулыбке. Черные волосы, длинными прядями спадающие на хрупкие плечи. Бледная кожа с легким мерцанием.
Хитсуги сглотнул, глядя снизу вверх на это видение.
- Как ты себя чувствуешь? – тот же самый приятный голос. Он улыбнулся сильнее, только вот в угольно-черных глазах не было радости, они оставались спокойными. Так улыбались убийцы, если улыбались вообще.
- Кто ты? – вместо ответа задал свой вопрос Хитсуги.
- Тебе это не обязательно знать, - второй голос раздался откуда-то с другой стороны.
Икари повернул голову. В ногах у него стоял высокий мужчина, такой же тонкий и изящный, как и первый. Если убийца кутался всегда в длинные плащи и пиджаки, то на нем были лишь черные штаны и жилетка.
- Почему вы мне помогли? – спросил Хитсуги, с трудом садясь на полу и морщась от боли и ощущения вытекающей крови.
- Мы помогали не тебе, а наказывали их, - поправил стоящий, разглядывая длинный меч, который он сжимал в руках.
- За что? – Икари вновь зажал рану рукой.
- Тебе надо в больницу, - констатировал тот, которого убийца увидел первым.
- За что вы их наказывали? – настаивал он на своем вопросе.
- По-твоему, их не за что наказывать? – тонкая бровь изящно изогнулась.
Хитсуги промолчал, обведя взглядом гору трупов, разрубленных как на скотобойне. Взгляд его наткнулся на то самое видение, которое успело встать и отойти от него, что-то разглядывая на полу. Узкие черные штаны, обтягивающие стройные ноги. На талию повязаны какие-то лоскутки атласа, переливающиеся в неярком искусственном освещении. Короткая кожаная куртка с длинными рукавами, заканчивающаяся под грудью, из-под которой выглядывала полупрозрачная черная рубашка, оголяющая часть живота. Завораживающее изящество и грация. На кожаной перевязи, перекинутой через шею, виднелись ножны. Меч он уверенно держал в руке. На бедре висел длинный кинжал, переливаясь ярким чехлом, усыпанным какими-то камнями.
- Кто вы? – снова повторил Хитсуги, привыкший получать ответы на свои вопросы.
- Ния, - представился тот, кто все еще стоял в ногах убийцы.
- Сакито, - представился изящный мужчина, ногой отодвигая труп. Чем-то он напоминал Икари Тошию – то же изящество и красота. Ния выглядел чуть более мужественно, хоть тоже был тонким, но не казался таким хрупким, будто фарфоровая статуэтка.
- Но кто вы? – повторил свой вопрос убийца. Имена нисколько не разъясняли того факта, кем являются эти люди. Выдержка, грация, особенный взгляд, оружие – все говорило о том, что они тоже из разряда несущих смерть. Но, в то же время, Хитсуги не мог понять, кто же именно. Их внешний вид не подходил ни под одно описание всех известных ему убийц. Только стоило об этом подумать, как в голове мелькнула подсказка, но он не успел уловить мимолетную мысль, оставшись в неведении.
- Мы те, о ком уже давно забыли, - ответил Ния, никак не прояснив ситуацию, а лишь запутав еще больше.
- А точнее?
- Ты знаешь нас, Хитсуги, - раздался приятный голос Сакито из-за спины. Он все что-то искал среди множества трупов.
- Откуда вам известно мое имя? – настороженно спросил мужчина.
- Нам многое известно, - начинала раздражать их особенность изъясняться туманными фразами. Неужели сложно прямо ответить на четко поставленный вопрос.
Внезапная догадка яркой вспышкой взорвалась в голове, рассыпавшись невесомым пеплом. Но этого не может быть, они не существуют. Это легенды, мифы. Не осталось ни одного подтверждения их существования! Их никогда не видели, а тем, кто якобы видел, не верили, потому что они за гранью человеческих возможностей и понимания. Но, если не они, то кто еще? Уж кому, как не убийце знать все подобные организации. Но, из всех существующих в Японии профессионалов, никто не мог справиться с таким количеством противников вдвоем за такой короткий промежуток! Ведь Хитсуги все это время пребывал в сознании, а не прошло пары минут.
Расширившимися глазами он вновь осмотрел двоих незнакомцев, которые неожиданно посмотрели на него, как по команде.
- Видишь, - улыбнулся Ния. – Знаешь…
- Но вас не существует…- выдохнул Хитсуги.
Мужчины лишь загадочно улыбнулись, отводя взгляды. А Хитсуги продолжал смотреть на них, с жадностью запоминая каждую деталь их образов. Нет, он никому не расскажет об увиденном. И не потому что ему не поверят, а потому что есть вещи, о которых другим знать не стоит. Они же мираж, легенда… Пусть таковыми и остаются. Черные Ангелы….
- Нам пора, - тихо произнес Сакито. Ния согласно кивнул.
- Вы меня не убьете? – будничным тоном поинтересовался Хитсуги. Согласно все тем же мифам, Черные Ангелы карают виновных. Чем же Икари не пример порочности? Он бездушно убивает каждого, на кого указывает ему кумитё.
- Вас сложно судить, - молвил Сакито. – Вы убиваете не из собственной прихоти, а по приказу…
- В мире слишком много зла, всех вы не можете наказать, - покачал головой Хитсуги.
Сакито снова улыбнулся, на этот раз как-то грустно, отчего лицо его стало завораживающе прекрасным. Отвечать он не стал, да, и не нужно было. Он медленно подошел к убийце и присел перед ним на корточки, заглядывая в обжигающе черные глаза, что-то ища в них, пронизывая душу тонкими иглами, которые почему-то не причиняли боли. Протянув тонкую руку, он коснулся холодными пальцами виска мужчины.
- Ты будешь нас помнить, - прошептал он. Перед глазами Хитсуги все поплыло, ясные очертания пошатнулись и растаяли дымкой. Безвольное тело повалилось на пол без сознания. Сакито посмотрел на спокойное лицо еще мгновение, а потом поднялся и подошел к Нии. Почувствовав холодные руки на своей талии, он улыбнулся, кладя свои ладони сверху и откидывая голову на плечо.
- Почему ты оставил ему память о нас? – тихо поинтересовался Ния.
- Он никому не расскажет.
Сакито закрыл глаза, глубоко вздохнув и подаваясь назад, прижимаясь ближе к любимому. Ния чуть склонил голову, оставляя легкое прикосновение губ на бледном виске. За его спиной распахнулись огромные призрачные крылья, отливающие иссиня-черным блеском. Медленно они обняли две сплетенные фигуры, скрывая их от всего этого бренного мира. Легенды или реальность, они не остаются в памяти людей, не задерживаются на пожелтевших страницах воспоминаний. Как самый прекрасный сон они приходят на эту землю, карая грешников. Никто не знает, люди они или же мистические существа. Но все сходятся во мнении, что они ангелы… Черные ангелы.
Ослепительная вспышка на мгновение затопила помещение, заполняя даже самые темные углы. А потом свет померк, оставив лишь дымку воспоминаний.


MUCC - Danzetsu

Хитсуги вздрогнул во сне и распахнул глаза. Сразу стало понятно, что он больше лежит не в луже собственной крови на грязном полу, а в своей небольшой комнатке на базе. Кто его сюда принес, сколько он пробыл без сознания, что скажет Сатору-сан о невыполненном задании, он не знал. Одно сейчас понимал точно – он все помнил! Не только перестрелку, боль от ранений, грохот пуль, но и тех двоих. Теперь Икари знал точно, что черные ангелы – это не миф, не легенда. Кто они, сложно было сказать, но они существуют на самом деле – это факт.
- Очнулся? – из раздумий его вывел голос Руки. Убийца повернул голову, увидев высокого брюнета в углу, прислонившегося к косяку и сложившего руки на груди. Карино внимательно смотрел на своего исполнителя, заботливо укрытого тонким одеялом.
- Сатору-сан, - выдохнул Хитсуги. Нет, он не злился на этого человека за то, что тот послал его на верную гибель. Он не ненавидел его за то, что тот ни в грош не ставит жизнь человека, который много лет преданно служил ему. Икари не знал подобных чувств, и все повороты судьбы принимал как данность. И сейчас он молча смотрел на своего главу, любуясь его красотой и думая о том, что же он делает в этой комнате. Наверняка у Руки были дела важнее, чем находиться у постели никчемного убийцы.
– Извините, я не выполнил Вашего задания…
- Прекрати, - грубо прервал его Карино. – Задание было выполнено, хоть и не тобой. Не знаю, кто тебе помог, но все были убиты.
Хитсуги прикусил язык. Он же решил никому не говорить о судьбоносной встрече. И даже Сатору-сан не стоило знать.
- Как я здесь оказался? – вместо этого спросил он.
- Тебя принес Саточи, которого я отправил следом за тобой, - Карино помолчал, закусив пухлую нижнюю губу. – Почему ты не ушел оттуда, когда понял, что задание невыполнимое?
Икари склонил голову. Его сильно смущало, что он лежал, тогда, как его глава стоял.
- Потому что это был Ваш приказ – выполнить. Не важно, какой ценой, но я должен был справиться…
- Но ты не мог не понимать, что не справишься.
- Я никогда не возвращался к Вам с невыполненным заданием. Не мог вернуться и сейчас, - тихо ответил Икари, пряча глаза.
- Что за фанатичность, - недовольным тоном произнес Рука, отталкиваясь от косяка. Хитсуги не ответил, попросту не зная, что еще можно сказать. Он вновь чувствовал себя виноватым, потому что из-за него глава сердился. Он тратит свои нервы на какого-то человека, который даже задания исполнить не может.
- Ты мне нужен живым, - уверенно произнес Карино и вышел из комнаты, оставив растерянного убийцу, пораженно смотрящего ему вслед, под грохот собственного сердца.

***

Dir en Grey - Toguro

Niikura Kaoru

- Каору! Каору! – хриплый голос вокалиста доносился откуда-то издалека.
Гитарист распахнул веки, непонимающе оглядывая комнату, пока не наткнулся взглядом на встревоженного Тоору, нависшего над ним.
- Что? – сонно пробубнил лидер группы.
- Вставай, - распорядился Ке.
- Зачем? – не понял мужчина.
- Вставай, сказал. Быстро! – и Ниимура скрылся из комнаты, ничего не объяснив. Каору недовольно сел на постели вокалиста, скидывая с себя теплое одеяло. Потерев глаза, он медленно стек на пол, когда услышал в квартире голоса. Тембр Ке он узнал сразу, но и второй ему был знаком. Наспех натянув штаны, мужчина выскочил из комнаты, на ходу одевая кофту.
Он не ошибся, в гостиной стояли Тоору и Шинья, глядя друг на друга. Немного смутившись из-за того, что помешал им, Каору замер на пороге в нерешительности. Все эти пять дней с того момента, как Терачи привез его, Ниикура жил в квартире вокалиста, сам не зная почему. Ему не хотелось быть одному, а Ке ничего не имел против соседства с лидером. За это время они рассказали друг другу о Дае с Шиньей, поняв, что оказались примерно в одинаковом положении. Угораздило же влюбиться в столь сложных личностей и оказаться в неприятном подвешенном состоянии, среди моря неизвестности и тайн.
- Шинья, - тихо позвал гитарист. Убийца поднял голову, оторвав взгляд от Ке.
- Поехали со мной, - бросил он и первым вышел в коридор, заставив музыканта подвинуться с порога комнаты. Каору непонимающе посмотрел на друга, тот кивнул в спину Шинье, предлагая следовать за ним.
- Куда? – спросил Ниикура, который не любил томиться в неизвестности, продолжая все так же стоять на одном месте.
- К Даю, - коротко ответил Терачи, обуваясь и привычным движением проверяя наличие оружия за поясом.
- Как… К Даю? – неверяще выдохнул гитарист, чувствуя, как остановилось сердце. – К нему же нельзя.
- Он хочет тебя видеть.
- Но… - Каору нечего было добавить. Все эти мучительно долгие пять дней он думал о Дайске постоянно. Не мог усидеть на месте или на чем-то сосредоточиться, терзаясь неведением о самочувствие мужчины. Номера Шиньи Ке не знал, номер Андо не отвечал, механическим голосом сообщая о недоступности абонента. Ниикура уже не мог уснуть без снотворного, не мог дышать без успокоительного. Он уже уверился, что такими темпами скоро окажется в психушке, как вдруг, посреди ночи, объявляется Шинья, который до этого стоял на том, что к Даю нельзя, и говорит, что отвезет его к нему, потому что Андо этого хочет. А Каору стоит столбом в коридоре и растерянно смотрит на убийцу, который спокойно ожидает его.
- У нас мало времени, - спокойным тоном добавил Шинья.
Ниикура сам не понял, почему стал поспешно одеваться, натягивая первую попавшуюся куртку, которая вполне могла принадлежать вокалисту, и даже не завязав шнурков на ботинках. Терачи лишь в последний раз взглянул на Ке, наблюдавшего за торопливыми сборами, и скрылся вслед за Каору.
Уже в машине, стремительно приближающей его к судьбе, он вновь решился продолжить допрос, совсем не уверенный в том, что хоть на один вопрос водитель даст ответ.
- Разве вы имеете право раскрывать место вашей базы таким, как я? - осторожно поинтересовался он.
- Не имеем, - коротко, но ясно ответил мужчина.
- Тогда почему ты везешь меня к нему?
Шинья промолчал. Его просто попросил Дай. В любое другое время, его напарник не посмел бы озвучить такую просьбу, если бы и решился, то Терачи не исполнил. Но сейчас стало все равно. Кумитё сегодня в доме нет, только Рука. И, конечно, если их застанет Карино, то убийце придется дорого заплатить за подобную вольность. Но в это тяжелое время такие исполнители, как Шинья и Дай, были на вес золота. Слишком многие погибли за эти короткие два года. И почему-то Терачи был готов понести наказание, если их маленький план раскроется.

Dir en Grey - Warshaw No Gensou [ROMANTIST THE STALIN]

Машина тихо свернула в невзрачный переулок, растворившись в мерцании безлунной ночи. Здесь не было фонарей, поэтому Каору даже не видел толком, куда они едут, лишь чувствовал, когда автомобиль сворачивал в очередной еще более узкий проулок. Он уже думал, что эти бесконечные повороты никогда не кончатся, когда машина, наконец, остановилась.
- Без лишнего шума, - тихо произнес Терачи, первым вылезая на улицу. Каору зябко поежился от холода, оказавшись под ночным зимним небом, и огляделся, пытаясь рассмотреть место, где оказался: сплошные кирпичные стены и низкий козырек над тяжелой дверью какого-то невзрачного дома. Именно туда и направился убийца, потянув на себя железную дверь, которая с легким скрипом поддалась, распахиваясь. Повеяло теплом и спокойствием из приоткрывшейся щели.
Они проскользнули внутрь. Каору почувствовал, как сжались длинные пальцы убийцы на его локте. В просторной прихожей горел свет, но гитарист слишком сильно нервничал, чтобы что-то запомнить. Да, оно ему и не надо было. Важнее всего сейчас было увидеть Дая. От предвкушения встречи нервно подрагивали пальцы и содрогалось все тело.
Терачи уверенно повел его по длинному коридору, постоянно куда-то сворачивая. Они быстро поднялись на второй этаж. Сердце бешено билось в груди, подсказывая, что они недалеко от заветной цели. Ниикура вспотел от волнения и нервозности.
- Шинья, что он здесь делает? - Каору испуганно дернулся в цепких пальцах убийцы. В тихом голосе слышались неприкрытая угроза и сковывающий все тело холод.
Они обернулись, наткнувшись взглядом на высокую стройную фигуру, которой гитарист едва ли доставал до носа. Подняв голову, он скользнул по пухлым губам, правильному носу, узким черным глазам, овалу лица.
- Я спросил, что он здесь делает? – почему-то Каору был уверен, что этот человек знает, кто перед ним стоит.
- Его хотел видеть Дай, Сатору-сан, - просто ответил Шинья. Видимо, он не привык врать или увиливать от ответа, выкладывая все сразу.
Ниикура замер, молясь о том, чтобы его сейчас же не выкинули из этого дома, когда до Дайске оставались какие-то пара шагов.
- А мое одобрение здесь уже никого не интересует? – прошипел мужчина, нависая над Терачи, как коршун над жертвой.
Шинья промолчал, опустив голову. Каору испуганно сглотнул, не зная, чего ожидать от этого человека. От его взгляда парализовало все тело, он буквально испепелял взглядом убийцу. Почему-то гитарист подумал, что это и есть их кумитё или тот самый Рука, ни перед кем другим Шинья бы не склонил головы.
- Ты прекрасно знаешь, что я с тобой могу сделать за неповиновение.
Убийца ничего не ответил и сейчас. Ему был не страшен гнев этого человека, он прекрасно знал, на что идет, приводя сюда постороннего.
- Иди в кабинет, - неожиданно сказал мужчина. – Тебя ждет Татсуро.
- Ивагами-сан здесь? – поинтересовался Шинья, поднимая голову.
- На твою радость, да. Каору я провожу к Даю сам.
Даже если Терачи и удивился, то не подал виду, покорно склонив голову. Не взглянув больше на музыканта, он быстрым шагом направился обратно на первый этаж, скрывшись за поворотом.
- Не наказывайте его, - тихо попросил Каору, сам не зная, почему обращался к человеку на «Вы». Возможно, потому что так к нему обращался убийца. Но ведь сам гитарист подчиненным не являлся. – Он ни в чем не виноват.
- Это не тебе решать, - грубо ответил мужчина. – Он не имел права приводить сюда тебя. Местонахождение базы нельзя рассекречивать. Уж тебе ли не знать, ты видел, чем поплатился Дай за свое молчание и верность кумитё…
- Вы Рука? – неожиданно поинтересовался Каору, беспардонно перебив говорящего.
Мужчина ничего не ответил, лишь бросив:
- Иди за мной.
И первым направился по очередному коридору. В отличие от первого этажа, здесь не было освещения вообще. Даже окон не наблюдалось. Но шли они не долго, сразу перед поворотом брюнет остановился и тихонько толкнул дверь, похожую на все остальные. Они вошли в небольшую комнату с двумя кроватями, одна из которых пустовала. Через небольшое окно совсем не пробивался свет, возможно, потому что ночь была безлунной. Но даже в темноте Каору разглядел того, кто лежал на второй. С трудом удержавшись от того, чтобы не рвануться к Даю, он замер на месте, пытаясь привыкнуть к темноте.
- Рука? – в голосе убийцы слышалось удивление. Он скользнул взглядом по Каору и снова перевел его на Карино. Значит, Ниикура оказался прав, и в коридоре они столкнулись именно с братом кумитё. Это вполне объясняло столь покорное отношение Шиньи к нему.
- Его заберет потом Асаги, - сказал Карино. – У тебя есть пять минут.
С этими словами он вышел из комнаты, аккуратно затворив за собой дверь. Они остались в комнате, наполненной тишиной, вдвоем.

Dir en Grey - Conceived Sorrow (unplugged)

Каору медленно подошел к кровати и присел на самый край, стараясь не прикасаться к Даю, чтобы не сделать больно. Он прекрасно помнил, в каком состоянии был Андо, когда его снимали с цепей. Вряд ли за пять дней он смог хоть немного восстановиться. Но, вопреки его представлениям о самочувствии мужчины, тот шевельнулся, а потом стал медленно садиться под скрип пружин кровати.
- Лежи! – испуганно воскликнул Ниикура, услышав, как Дай тихо зашипел от боли.
- Мне надоело лежать, - упрямо буркнул Андо и откинулся на подушки, закрывая глаза и давя боль. – Рука тебе ничего не сделал?
- А что он мне мог сделать? – удивился Каору.
- Он мог, - в голосе слышались грустные нотки. Внезапно Каору понял почему. Он вспомнил давний разговор по телефону, когда их неожиданно прервали, после чего Дай и пришел в квартиру гитариста. Всплыл в памяти и разговор Дайске и Хитсуги.
- Ты ведь с ним спишь, да? – тихо поинтересовался музыкант, опуская глаза на собственные колени. Он чувствовал на себе внимательный взгляд, но не поднимал головы.
- Спал, - поправил Андо.
- Что же изменилось? – его не интересовал ответ, он вообще не хотел разговаривать на эту тему. Но присутствие рядом Дая путало все его мысли, рассеялись привычные сосредоточенность и собранность. Каору чувствовал себя первоклассником, оставшимся в кабинете с понравившейся девочкой.
- Обстоятельства, - уклончиво ответил Дайске, а Ниикура не стал уточнять.
Они замолчали, не зная, что еще сказать. Тишина давила, буквально прибивала к полу, заставляя горбиться все сильнее. Воздух стал каким-то горьковатым на вкус. Хотелось выскочить из этой комнаты, открыть окно и задышать полной грудью, судорожно сжимая пальцами подоконник, чтобы ветер унес с собой все мысли и переживания.
- Зачем ты меня хотел видеть? – голос был еле слышен.
- Убедиться, что с тобой все в порядке…
- Мог бы позвонить, - Каору не знал, зачем говорит все эти вещи. Ведь на самом деле он был несказанно рад, что снова находится так близко к Даю, чувствует тепло его тела, видит очертания лица в полутьме. Отчаянно хотелось протянуть руку и коснуться жесткой линии скул, провести пальцами по тонким губам, ощущая их твердость и тепло дыхания.
- Я хотел видеть.
- Зачем? – в тихом голосе слышалось отчаяние. Хотелось услышать, что он нужен, любим, дорог. Только это все мечты. Перед ним убийца, привыкший только исполнять, при этом не чувствовать, не надеяться, не мечтать.
- Проверить, приедешь ли ты, - ответ оказался настолько неожиданным, что Каору вскинул голову, удивленно воззрившись на собеседника.
- Что? – выдохнул он.
- Я был уверен, что ты ненавидишь меня за мой выбор между тобой и кумитё, - отсутствие эмоций в голосе поражали гораздо больше, чем смысл сказанного. Ниикура уже привык к такой манере общения, но все равно содрогался, не слыша привычных слуху человеческих интонаций.
- Сначала ненавидел, - признался гитарист, вновь опуская голову. – Но я способен тебя понять. И сейчас не виню.
- Вряд ли ты способен меня понять, - покачал головой Дай, отворачиваясь к окну.
- Я знаю, через что тебе пришлось пройти, - прошептал Каору.
- Шинья рассказал? – в голосе слышалась горькая усмешка.
- Нет. Я знал это давно, еще два года назад, когда ты выдал себя, я до конца понял, кто же ты. Поэтому мне не нужны были твои объяснения.
Дайске промолчал, видимо, загнанный в тупик подобным утверждением. Правильно, кто еще мог рассказать обычному человеку об особенностях их жестокого воспитания. Но Каору знал.
- Когда-то давно, пять лет назад, я познакомился с девушкой. Ее звали Ясудо Харуко. Она чем-то напоминала тебя, тоже окружена загадками. Никогда не говорила, где работает, оправдываясь тем, что мне лучше не знать. Мы общались около полугода, потом стали жить вместе. Я впервые по-настоящему полюбил и ощущал ответные чувства. Видел, что с каждым днем ей все тяжелее скрывать правду, она буквально истончалась на глазах. Я ничем не мог ей помочь, никогда не настаивал на своем желании узнать, кем же она работает, и бессильно смотрел на то, как ее все сильнее гнетет скрытность. А потом она не выдержала. Темной ночью она, вернувшись с работы, потянула меня в душ, включила воду и стала рассказывать. Оказывается, что она вела бухгалтерию вашей организации и была помощницей какого-то сенсея, следила за камерами наблюдения. В ту ночь я узнал все подробности вашего воспитания - от самого начала, когда вас забирают из семей и до конца, когда вы выпускаетесь из школы и поступаете на службу к своему кумитё. Сказать, что я был в шоке – не сказать ничего. А она цеплялась за мою руку и умоляла этого никому не рассказывать. Конечно, я пообещал и сдержал слово. Только вот через неделю опознавал ее тело в морге. Они как-то узнали об этом и убили ее.
Голос музыканта становился все тише, а под конец сломался, и он замолчал, скрывая лицо за густыми волнами собственных волос. Дай внимательно смотрел на него, пытаясь перебороть в себе желание просто прикоснуться. Он не умел утешать, никогда не говорил правильных слов.
- Ты поэтому оттолкнул меня два года назад? – поинтересовался он все тем же мертвенно спокойным тоном.
Каору лишь кивнул, не поднимая головы.
- Со мной бы ничего не случилось, - хотелось улыбнуться от облегчения, но вряд ли гитарист правильно расценил бы подобное проявление эмоций. Значит все дело не в том, что Дай не нужен был Каору, а лишь в том, что он хотел уберечь от подобной участи убийцу.
- Откуда ты знаешь? – сдавленно прошептал Ниикура.
- Я не бухгалтер, которому не разрешено раскрывать конфиденциальной информации. Для меня не существует подобного табу. Нас не считают людьми, воспринимая лишь как исполнителей, не чувствующих ничего. В нас последовательно убивают все живое. Поэтому уверены, что и рассказывать подобную информацию нам некому. В домах тех, кто работает, стоит мощная прослушка. В наших убежищах нет ничего, потому что это бесполезно и накладно. Мы очень часто меняем место жительства, нас сложно поймать, только оябун всегда знает наше месторасположение. Кому нас наказывать за подобное? Другим убийцам? Да, возможно. Но, гордиться тут нечем, я лучший в своем деле. Ивагами-сан не выгодно терять таких людей, как я или Шинья. Сейчас нам грозит смерть только за предательство. На все остальное кумитё наплевать.
Каору смотрел на Дая изумленно, часто хлопая влажными ресницами, силясь понять, о чем тот говорит.
- Хочешь сказать…- неуверенно проговорил он. – Что я зря тебя оттолкнул тогда?
В ответ убийца покачала головой, а потом добавил:
- Нет. Я приходил к тебе попрощаться, - брови гитариста взметнулись вверх в немом удивлении. – Находиться рядом со мной на тот момент было опасно. Со мной рядом всегда опасно. Ты же видишь, меня вычислили по одному лишь мимолетному взгляду.
- Так меня привезли сюда, чтобы ты со мной попрощался? – тихо спросил Ниикура.
Как же тяжело было в этом признаться, сказать это судьбоносное «да». Перечеркнуть уже в который раз возможность на мечту.
- Каору, ты оттолкнул меня ради того, чтобы я жил. Сейчас мне придется сделать то же самое, - произнес Дайске. – Неизвестно, сколько еще будет длиться эта война, но именно она угрожает твоей жизни больше всего. Пока есть открытые противники, которым нужна информация, мы находимся под прицелом. Как только все уляжется, то Ивагами-сан снова вернется в свое поместье и подобная информация перестанет быть секретной. Мы снова станем тенями этого мира, никому не нужные и незаметные. И возможно тогда я смогу придти к тебе вновь…
- И сколько еще ждать? – нетерпеливо выпалил Каору, заламывая пальцы.
- Я не знаю, - короткие три слова, как острый кинжал в самое сердце. Ниикура непроизвольно дернулся, физически ощущая эту боль. Сейчас надо было встать, найти в себе силы, чтобы развернуться и уйти, не поворачивая головы, дабы не видеть осколки разбитых надежд. И ждать… Ждать… Ждать. Сколько? День, месяц, год, вечность? Каору был терпеливым человеком, но именно сейчас почему-то не хотелось быть таковым. Острое желание иметь все и сразу накатило удушливой волной.
- Као, - позвал задумавшегося мужчину Андо. – Тебе лучше не ждать…
- Что? – не понял Каору, уже глубоко ушедший в себя. Он только что расставил все приоритеты и был уверен в дальнейших действиях.
- Не жди меня. Твоя жизнь, в отличие от моей, не зависит от узких ограничений, рамок и чьего-то решения. Живи дальше… Без меня, - но гитарист вряд ли услышал хоть слово из-за грохота крови в ушах и гонга собственного сердца, которое впервые взяло верх над расчетливым разумом.
- Я не буду ждать, - категорично произнес он, сверкнув темными очами.
Дайске кивнул. Это больно, но это правильно. И хорошо, что Каору понял и согласился без лишних пререканий. Переубеждать сил уже не было.
- Я получу сейчас, - в голосе слышалась уверенность.
- Что? – не понял убийца.
- Тебя.
Каору внезапно подался вперед, касаясь губами губ мужчины, чувствуя царапины и шершавость, зализывая их. Дайске, не ожидавший такого напора, поддался, позволяя поцелую стать откровеннее. Гитарист судорожно сминал изящными пальцами одеяло на груди убийцы, чуть царапая кожу. Дай запустил руку в густые волосы, сжимая ее в кулак. Давно забытые ощущения вкуса губ, сбитого дыхания, шелка кожи. Их связывала одна совместная ночь и бездна чувств и эмоций, которые они скрупулезно накапливали столь долгое время, даже не зная, удастся ли когда-нибудь вылить их друг на друга. А сейчас они так отчаянно рвались на встречу, стараясь слиться в единое целое, чтобы так и остаться навеки. На этот короткий миг все вопросы отошли на второй план, не хотелось отталкивать, объяснять, доказывать. Ведь он был так невыносимо близко, и легкие наполнялись запахом его волос и забытым ароматом кожи.
Их прервал Асаги, бесцеремонно ворвавшийся в комнату и замерший на пороге. Каору откинулся назад, Дай вжался в подушку, все еще не убирая руку с головы гитариста.
- Дай, время, - тихо напомнил Асаги, опуская глаза.
Андо кивнул, даже не взглянув на убийцу. Он все еще тонул в черных глазах напротив. Времени так мало, а еще нужно найти в этом бездонном океане ответ на вопрос. Но они лучились так ярко, что мужчина бессильно слеп, даже не сопротивляясь напору чувств.
- Ты не представляешь, на что подписываешься, - прошептал Дайске, проведя большим пальцем по щеке музыканта.
- Могу сказать тебе то же, - подмигнул ему Каору и улыбнулся, как-то так легко и беззаботно, что невозможно было не улыбнуться в ответ. – Поправляйся.
Ниикура поднялся с кровати и направился в сторону Асаги. На пороге он обернулся. Дай отчетливо видел очертания его фигуры в проеме двери, но не мог разглядеть лица. И все же, он был уверен, что Каору снова улыбнулся, небрежно махнув рукой на прощание.
Конечно же, гитарист до конца не понимал, на что подписывается, как тяжело ему придется потом, когда, возможно, все нормализуется. Дай никогда не будет работать в офисе канцелярской крысой. Единственное, что он по-настоящему умеет – это убивать. Вся его жизнь – это служение одному человеку и полное ему подчинение. Он никогда не бросит то, чем занимается. И не потому что не хочет, а попросту не может. Он как работ запрограммирован делать лишь одно. И стоит радоваться хотя бы тому, что стандартная программа дала сбой, и сейчас он способен ощущать такие сильные эмоции, как любовь. В том, что Дай его любит, Каору был уверен, он видел это в глазах, скрытых пеленой ночи.
Ему придется смириться с тем, кем является Дай. Надо будет принять его таким, какой он есть. И он примет. Потому что любит.

***

Февраль 2010г.

D – Kyoujin butou fu

Iwagami Tatsurou

- Ивагами-сан, на пол, - послышал громогласный рев Асаги над самым ухом кумитё, от чего он на мгновение оглох. Но Татсуро не собирался выполнять просьбу, больше похожую на приказ. Резво выхватив из-за пояса пистолет, он, не прицеливаясь, стал стрелять в массовое скопление противника, неотступно надвигающееся на них.
Асаги не стал настаивать на своем, сосредоточившись на том, чему был обучен – защите своего главы. Мягко отстранив растерянного Юккэ за спину Саточи, он загородил собой Ивагами, толкнув его за покосившийся металлический шкаф, ловко метнул тонкие иглы, нашедшие свои жертвы. Еще с начала внезапного нападения ему что-то казалось странным в противнике. Как-то странно они смотрели на него. Да, конечно, его одеяние – смесь шелка, латекса и кожи – было весьма необычным, но удивление вызывало раньше, несколько лет назад, когда оябун только взял их с Тошией на службу. За время этой кровопролитной войны все привыкли к их нестандартным одеждам. Почему же тогда он видит во взглядах напротив такое нескрываемое удивление, если не сказать шок. Подобная реакция наталкивала на мысль, что это не люди семьи Хаяши-кай. Но даймон, видневшийся на их форме говорил об обратном.
Потеряв на секунду бдительность, увлекшись своими рассуждениями, Асаги проглядел подкравшегося сзади врага. Лишь когда в волне густых волос запуталась сильная рука, грубо оттягивая назад, открывая доступ к незащищенной шее, он упрекнул себя за подобную вольность. Зашипев, убийца покорно подался назад, незаметно перехватывая инициативу в свои руки, давая почувствовать вкус победы наивному нападающему. В ладони сверкнул короткий кинжал, наливаясь теплом человеческого тела. Только Асаги занес руку для точного удара, как противник издал хриплый стон, отпуская черные волосы и мешком падая на пол.
- Не зевай, - выпалил Рука, пригибаясь от града пуль, смертельной волной пронесшихся в полуметре от него и небрежно сплевывая кровь с разбитой губы. Он, как и старший брат, отказался находиться в стороне от сражения, ввязавшись в потасовку.
Конечно, их помощь была не лишней, особенно, когда количество нападающих в десять раз превышает количество обороняющихся, учитывая, что в охране сегодня были только Асаги и Саточи. Им нужно было продержаться совсем чуть-чуть, пока не прибудет помощь в лице тех, кто всегда следует за своими главами, находясь чуть поодаль, буквально в километре. И им требуется совсем немного времени, чтобы добраться до места столкновения.
Но они загнаны в ловушку, их появления ждали. Спасаясь от погони, оказались здесь – в заброшенном здании. Татсуро за последние два года побывал в неимоверном количестве подобных мест, а еще Токио считают застроенным с отсутствием свободной земле. А эти развалины тогда как назвать? Отступать им некуда, одна надежда на тех, кто движется за ними, о которых не знает эта толпа камикадзе, как их успел окрестить оябун.
Страх, испуг, сомнения – все эти чувства давно растворились призрачной дымкой в пылу войны. Сейчас был только какой-то необъяснимый азарт… Болезненный азарт, когда хочется прыгать под пули с безумным блеском в глазах и боевым кличем. И уже не важно будущее, имеет значение лишь этот момент.
Ивагами попытался сдуть длинные пряди с лица, но они прилипли к мокрой коже и жутко раздражали. Пистолет быстро нагрелся в горячей ладони и буквально обжигал кожу. Уши закладывало от симфонии выстрелов из всевозможного оружия, странного свиста и лязга металла. Темные глаза кумитё лихорадочно скользнули по немногочисленной кучке его защитников, выискивая блондинистую макушку, мечущуюся за широкой спиной Саточи, который притискивал его к стене.
Неожиданно стал раздражать тот факт, что сам кумитё сейчас трусливо скрывается за куском проржавевшего железа в тщетной попытке спасти свою жизнь. В конце концов, он всегда полагался на судьбу, если суждено умереть, значит от предначертанного никуда не убежишь. А в правилах Ивагами Татсуро никогда не было пункта «бежать». Всегда только вперед, по тонкой острой грани собственной судьбы, испытывая ее, проверяя свои возможности. Так какого черта? Почему сейчас он сидит, прижимая к груди оружие, и чего-то ждет?
Не найдя ответа и посчитав вопрос абсурдным, оябун легко оттолкнулся от шкафа, едва не уронив его, и выскочил из своего укрытия. Он знал, что делать едва ли не лучше своих профессиональных убийц. Ловко прогнувшись, он ускользнул от пули, будто в замедленном действии наблюдая за ее полетом. Все звуки неожиданной дымкой растворились в голове, превратившись лишь в отдаленное эхо. Он отчетливо видел плавные завораживающие движения Асаги, холодный и расчетливый взгляд Саточи, небрежные выстрелы Руки. Все-таки его брат мог собраться, когда хотел. Давно уже стоило признать, что Карино повзрослел, но все никак не находилось на это время. «Глупая отговорка», - с усмешкой подумал Татсуро, выкидывая руку вперед и спуская всю обойму в плохо притаившихся за покосившейся мебелью противников. Он видел все: торчащий край ботинка, острый край локтя, сверкнувший в темноте глаз. Казалось, он давно забыл это ощущение – объединение с оружием, растворившиеся в памяти навыки. Но нет, невозможно это забыть, как бы тебе не хотелось.
Скорее не слухом, а внутренним чутьем он уловил топот множества ног. Вот она, долгожданная подмога. Они смогли, продержались, выжили. Ловко перезарядив обойму парой неуловимых движений, Ивагами не смог сдержать какой-то безумной улыбки, кожей чувствуя просвистевший в миллиметрах кинжал, от которого он увернулся, плавно передвинувшись вплотную к Асаги, который даже не пытался больше запрятать своего кумитё в темный угол комнаты.
В широкую арку, отделяющую это помещение от остальных, как река, прорвавшая плотину, влились воины семьи Ивагами-кай, буквально сметая своего противника.
В эту секунду глава клана позволил себе свободно выдохнуть, гася безумные искры во взгляде. И чуть не допустил ошибку. Еще обостренные инстинкты уловили смертельный свист пули, в отчаянии пущенной уже захваченным противником, не глядя, наугад, но слишком удачно. Едва уловив краем глаза траекторию, Татсуро в мгновение похолодел, понимая, в кого она попадет… Точно в сердце. Не было даже секунды, чтобы раздумывать, он находился слишком далеко от цели, чтобы успеть оттолкнуть. Один легкий поворот, едва заметный. Острая разрывающая боль пронзает правое плечо, которое мгновенно парализует. Белая вспышка перед глазами и некрасиво упавшее тело, сбитое мощью отдачи.

MUCC – Freesia (Karma edit)

Все произошло в течении пары секунд, никто толком не понял сначала, а потом из угла комнаты раздался пронзительный короткий вопль, от которого все вздрогнули. Карие глаза Юккэ были прикованы к распростертому на полу телу Татсуро, из плеча которого хлестала кровь, окропляя одежду и заливая пыльный пол. Тут же перед ним на колени упал Рука, находящийся ближе всех. Резко дернув за здоровое плечо, рукой он умело надавил на рану, в попытке остановить кровотечение.
- Тато! – сорвалось с его побледневших губ.
Саточи опустился с другой стороны. Притянув к себе Асаги за подол юбки, он двумя руками дернул края в разные стороны, отрывая длинный лоскут искусственной ткани. Уже в следующее мгновение, он перевязывал поврежденное плечо.
Один лишь Фукуно все так же сидел в стороне, стеклянными глазами глядя на Татсуро, на своего извечного защитника. Он не мог поверить в беззащитность распростертого тела. Только что Тато стоял перед ним. Незыблемый, непобедимый. Привычный щит: большой и надежный. И двигался он непривычно плавно, мягко, завораживающе, как большая черная кошка. Такую грацию Юске видел впервые у этого человека. А теперь он лежит в паре метров, возможно, он уже мертв. Мертв… МЕРТВ! Реальность вплывала в сознание вяло и с явной неохотой. Так хорошо было жить в своих розовых мечтах, где Ивагами невозможно победить, где он не даст тебя в обиду и, скорее пожертвует своей жизнью, нежели позволит страдать самому Юккэ. Так и получилось, он отдал жизнь за него. Отдал не задумываясь, не жалея, просто взял и подставился под пулю.
И нет больше Ивагами Татсуро – его личного защитника, мужчины, которого он любил. Любил… И не успел этого сказать.
Издав непонятный писк, Юске неожиданно сорвался с места и, грубо оттолкнув Саточи, склонился над Тато, сильно пихнув Сатору под ребра. Длинные пальцы смяли тонкий свитер, пропитанный кровью, на груди кумитё.
- Тато, - всхлипнув, выкрикнул он, обдав горячим дыханием побледневшее лицо. – Нет, Тато, не вздумай умирать.
Светлые волосы рассыпались по сероватому свитеру, когда Фукуно уронил голову на грудь мужчины.
- Не смей… Оставлять меня одного, - еще один всхлип, тело сотрясло рыданиями. – Я ведь… Я ведь люблю тебя… Ками-сама, Тато…
Все, кто находился рядом, старательно отводили взгляды, чувствуя себя неуютно. Лишь Асаги как-то криво усмехнулся и произнес над головами сидящих.
- Вы не ушиблись, Ивагами-сан? – его голос прозвучал неестественно бодро, что заставило Юккэ моментально ощетиниться.
- Идиот, закрой рот! - прошипел он, испепелив взглядом высокого брюнета.
Но тут же осекся, почувствовав, как под пальцами шевельнулось якобы мертвое тело. Резко развернувшись, он впился в бледное лицо взглядом. Несколько секунд ничего не происходило, но вот дрогнули сомкнутые веки, а потом распахнулись, являя свету почти черные глаза.
Юккэ задохнулся от нахлынувшего облегчения, даже не заметив прозрачных дорожек на горящих щеках. Не важны никакие слезы, когда эти черные глаза смотрят на тебя с такой нежностью.
- Тато, - выдохнул он, несильно ударив кулаком по широкой груди.
- Мне нужно было умереть, чтобы услышать от тебя это? – слабо улыбнувшись, вымолвил Татсуро, сжав здоровой рукой сильный кулак Юске.
Но тот не успел ответить. Слова Асаги, брошенные минуту назад только сейчас обрели смысл. Моргнув, будто прогоняя пелену, он посмотрел на Ивагами.
- Ты в порядке? – неверяще прошептал он.
- Пуля, попавшая Ивагами-сан в плечо, не способна его убить.
- Убить… Возможно, но потерять сознание… Ведь столько крови… - мысли путались, слова не хотели произноситься. Фукуно посмотрел на Руку, ища в его глазах объяснение, но увидел там привычное равнодушие.
- После школы, которую прошел Ивагами-сан, такая рана не причинит ему особого вреда, - не унимался Асаги.
Склонившись над своим кумитё, он протянул ему руку, предлагая помощь. Оябун не отказался, поднимаясь с грязного пола и отряхивая одежду здоровой рукой. На действия, разворачивающиеся в другом конце зала, где воины семьи уже скрутили всех нападающих, никто не обратил внимания.
А Юккэ продолжал сидеть на полу, сжимая длинные пальцы и разжимая, пропуская через них густой затхлый воздух. В голове уже набатом громыхали все слова, сказанные телохранителем Ивагами. Только спустя пару минут сам Тато заметил это. Склонившись над блондином, он сжал его плечо.
- Что случилось, Юске? – тихо поинтересовался он.
- О какой школе говорит Асаги? – холодно спросил тот, не желая разворачиваться и смотреть в глаза этому человеку.
- Аноо, - немного замявшись, протянул Татсуро. – Я прошел ту же школу, что и Шинья, Дайске, Саточи, Хитсуги.
Это прозвучало как-то легко и просто. Юккэ передернуло, что не ускользнуло от Татсуро, который одним рывком поднял мужчину на ноги и, обхватив широкую ладонь, потащил куда-то вслед за собой. Им в спины доносились выкрики телохранителей, возмущенных подобной опрометчивостью. Только когда раздался тихий хлопок закрываемой двери, Фукуно понял, что они сидят на заднем сиденье их джипа. Перегнувшись через водительское сиденье, Ивагами щелкнул кнопкой, блокируя все замки.
Юске удивленно посмотрел на него, когда шоколадные глаза впились в его лицо.
- Почему я не знал этого? – едва слышно прошептал он.
- Об этом не знает никто, кроме моих убийц, - также тихо ответил Тато. Ему не нравилось выражение лица любимого: слишком растерянное и испуганное. Так непривычно и настораживающе.
- Я не кто-то. Мы с тобой знакомы много лет, - Юккэ подался вперед. – Я думал, что действительно что-то значу для тебя… Дорог тебе. Почему какие-то убийцы знают о таких нюансах твоей биографии, а я не в курсе? - в голосе слышалось отчаяние и подступающая истерика.
- Потому что я учился с ними…С Дайске и Саточи, - выпалил Тато, всплеснув руками.
- Как ты там оказался?
- Отец не всегда признавал меня, как своего сына и будущего главу многочисленной семьи. Когда я был ребенком, он отталкивал меня. Когда родился Рука, стал совершенно неинтересен отцу, и, чтобы я не мешался под ногами, он отдал меня в эту школу. Но я прошел не всю школу. Когда мне исполнилось пятнадцать, меня забрали оттуда. Учителя слишком уж расхваливали, что заставило отца по-другому посмотреть на незаконнорожденного сына. Он решил, что я достоин места главы, тем более что Карино не проявлял рвения ни к чему.
Тот факт, что я был учеником школы тщательно скрывают, дабы всех ввести в заблуждение. Поэтому об этом знают только мои убийцы. Я помню, как ты отреагировал на мой рассказ об обучении, тогда я побоялся, продолжить… Открыть тебе правду до конца. Прости, кои, что тебе пришлось узнать об этом вот так…
Татсуро замолчал, чуть отвернувшись. Он никогда не гордился этим фактом своей биографии и старался умалчивать о нем. Но действительно не мог сам себе объяснить, почему же не рассказывал раньше Юске, который действительно заслужил правду.
Тато вздрогнул, когда почувствовал на своей руке холодные ладони блондина. Он повернулся, вопросительно взглянув на мужчину. Тот улыбался немного вымученно, но вполне открыто и искренне:
- Ивагами, - произнес он жизнерадостным тоном. – Как только приедем домой, ты будешь очень долго вымаливать прощение.
- К…каким образом? – выдохнул Татсуро, удивленный такой переменой настроения.
- У тебя есть время подумать, - хмыкнул Юккэ и убрал свои руки.
Минуту Тато соображал, а не издевается ли над ним этот наглец. Подавшись вперед, он обнял отвернувшегося Фукуно.
- Я могу позволить себе все, что угодно? – приторно-сладким голосом поинтересовался он, пройдясь губами по изгибу шеи.
Раздался тихий шлепок ладони по руке Ивагами.
- Ручонки не распускай, - наигранно возмущенным тоном воскликнул блондин, однако, наклоняя голову, чтобы удобнее было целовать. – С пулей в плече ты мало что можешь себе позволить.
- Вот вечером и посмотрим, - хохотнул Татсуро, отстраняясь и разблокировывая двери.
Через пару минут в салоне уже находились Саточи, Асаги и Рука. Последний недовольно косился на Фукуно и закатывал глаза.
- Куда мы, Ивагами-сан? – поинтересовался Саточи, заводя машину.
- Домой! – радостно возвестил Тато. – Нас там ждет Сугизо.

***

MUCC – 25ji no Yuutsu

Takamasa Ishihara

Ворвавшись на свою базу, служащую им убежищем, пятеро мужчин замерли на пороге, пораженные развернувшейся перед ними картиной. Ивагами возмущенно выдохнул, разглядев участников. Посреди коридора друг напротив друга стояли Шинья и Мияви. Дуло пистолета первого было направлено в лоб второго. Такамаса не вынимал меча из ножен. Весь его вешний вид говорил о том, что его нисколько не волнует происходящее или маска равнодушия настолько вросла в идеальные изгибы лица.
- Что здесь происходит? – прорычал Рука, оттолкнув плечом замершего Асаги. – Шинья?!
Тот будто очнулся. Быстро моргнув, он мельком глянул на вошедших, осознавая, что больше они не одни. Секунду заминки и тихо щелкнул предохранитель. Терачи молниеносно спрятал оружие под одеждой и повернулся к прибывшим, дабы выразить свое почтение привычным поклоном. Он ничем не объяснил свое поведение, развернулся и быстрым шагом пошел прочь.
- Ты не можешь винить в произошедшем только меня, Шин-кун, - тихий голос Мияви нагнал его, разбившись о равнодушную спину.
Терачи замер, будто наткнулся на невидимую преграду. Ишихара смотрел на узкие плечи, идеальную осанку, тонкую талию. Так давно это было. Они не виделись много лет. О чем сейчас думал Шинья? Этот человек так и остался загадкой для наблюдательного Мияви, он не смог понять его до конца, между ними осталась молочная пелена. И сейчас он не догадывался, о чем думает Терачи, какие эмоции отражаются на лице. Хотя, скорее всего никакие, ведь он убийца, открывать чувства не в его правилах.
Такамаса действительно не знал, о чем думает этот человек в нескольких метрах от него, но почувствовал опасность, исходящую от тонкой фигуры. Шинья повернулся очень быстро, можно даже сказать неуловимо. Пистолет яростно сверкнул в тусклом коридорном свете. Мгновение и натренированный палец уверенно спустил курок, отправляя в полет пулю.
Мияви видел траекторию медленно приближающейся смерти. Не было даже секунды, но и доли мгновения ему хватило, чтобы податься влево, ловко уворачиваясь. Только после пришли звуки, удивленные выкрики. Никто из присутствующих не ожидал подобной выходки от Шиньи, который всегда отличался хладнокровностью и безграничным спокойствием.
Такамаса прекрасно видел в отблеске сузившихся глаз напротив, что Терачи знал, что он увернется от выстрела, поэтому и поднял оружие на него. Что же это значило? Он прощен? Или Шинье уже настолько плевать? А может все дело в том человеке?
- Отпусти… - почти прошептал Такамаса.
- Не смей больше следить за мной, - ответил Терачи и вновь отвернулся.
Ишихара даже не удивился произнесенным словам. В профессионализме этого человека не стоило сомневаться.
- Все дело в нем? – поинтересовался он вслед, даже не надеясь на ответ. И не получил его, Шинья скрылся за поворотом.
- Что тут происходит? – взревел Ивагами, который ненавидел находиться вне дел на своей территории.
Никто не удостоил его ответом. Рыкнув от негодования, оябун сорвался с места, таща за собой ничего не понимающего Юккэ, вопившего от возмущения и пытающегося вырваться. Прекратил он орать лишь когда они пересекли порог кабинета, в котором уже находились Ясухиро и молчаливый Шинья.
- Сугизо, - кивнул гостю Татсуро и получил ответный приветственный жест.
Вслед за главами семей вошел мрачный Рука и сразу упал в свое любимое кресло, подогнув одну ногу под себя. За ним скользнул Асаги, замерев на пороге. Выглядел он довольно чудно: броская одежда превратился в груду разодранных и простреленных лоскутов, лохмотьями свисающих со всех сторон, идеальная укладка растрепалась, легкий макияж черными тенями расплылся по бледным щекам.
Последним в комнату зашел Мияви, встав с другой стороны от Асаги. Они с Шиньей даже не посмотрели друг на друга, ни к чему было устраивать еще одно представление.
- Почему все такие жизнерадостные? – с угрюмым выражением лица поинтересовался Сугихара, оглядев каждого. – Ты ранен? – вяло спросил он, увидев пропитанный кровью свитер на Ивагами.
Тот лишь отмахнулся в ответ.
- Что за срочность вновь привела тебя к нам? – в ответ вымолвил Татсуро, тяжело падая на диван. Рядом присел Юске. Пусть на лице его и читалась надменность, но все же во взгляде можно было уловить беспокойство.
- Я встречался с Йошики, - сразу перешел к делу Сугизо, решив не ходить вокруг да около.
Любые звуки в комнате мгновенно стихли, все взгляды сошлись на фигуре главы клана, который выглядел отрешенно спокойным.
- И что же ты выяснил? – нетерпеливо выпалил Фукуно, сделав вид, что не заметил широкой ладони Татсуро на своем колене.
- О, выяснил я многое, - улыбка Ясухиро больше напоминала волчий оскал, - Но не от Хаяши. Он сам ничего не знает, - мужчина сделал театральную паузу. – Я не буду рассказывать подробности нашей встречи…
Мияви, бездвижно стоящий у стены, громкой хмыкнул. Сугизо нахмурился, мельком глянув на него.
- …в ней нет ничего примечательного, - продолжил Сугихара, делая акцент на слово «ничего» и строго глядя на своего телохранителя. – Но все же один факт имеется, на который мы с Мияви не могли не обратить внимание. За нашей встречей наблюдали двое: один из семьи Хаяши, в крайнем случае, об этом говорил даймон, другой – неизвестный. О том, что нас подслушивают сам Йошики не знал, что заставило нас подумать над тем, что и первый пойманный тоже не тот, за кого себя выдает, либо в семье Хаяши-кай завелись шпионы. Как оказалось позже, правда и то, и другое предположение.
Еще с момента нападения на Юккэ с Татсуро противник вызывал интерес. Потратив массу времени на нахождение истины, теперь, благодаря Мияви, мы знаем правду. Точнее, пока ее знаю только я.
- Не тяни, Сугизо, - раздраженно бросил Рука, взглянув на мужчину исподлобья.
- Йошики не развязывал войны! Он такая же жертва, как и мы… Пушечное мясо, - Сугихара замер, ожидая реакции находящихся в комнате.
Кабинет до краев наполнился недоуменным молчанием и взглядами с отблесками сомнения. Привычнее было думать о том, что виноват во всем кто-то определенный – Хаяши-сан. А теперь появился человек, утверждающий, что это заблуждение. И сомневаться в этих словах не получается, потому что человек уважаем и опытен.
- А кто же тогда стоит за этой войной? – Юккэ вздернул бровь, от нетерпения подавшись вперед.
- Ну, стоим-то за ней все мы, воевали мы друг с другом. Мы считали, что виноват во всем Хаяши-сан. Йошики был уверен, что мы подтолкнули его к этому. А в это время кто-то третий стоял и наслаждался картиной, как мы друг друга уничтожаем. А теперь сами подумайте, кому было выгодно избавиться от якудза.
Сугизо обвел всех глазами с лихорадочным блеском.
- Чего тут думать, - недовольно буркнул Карино. – Американцы!
- Правильно, - кивнул Ясухиро и тут же был прерван скрипом распахнувшейся двери.
- Извините, мы опоздали, - тихо проговорил Дайске, входя в кабинет сразу вслед за братом.
Рука мгновенно повернулся спиной к прибывшим. Все главы приветственно кивнули, Асаги скрыл легкую улыбку под волной густых волос при виде своего напарника, вставшего совсем рядом с ним. На милом лице Тошии не читалось никаких эмоций, но черные глаза лихорадочно блестели, как у первоклассника на своей первой в жизни линейке.
- Я продолжу, - откашлявшись, произнес Сугизо.
- Погоди, но ведь Ямахито… - начал было Юккэ.
- Вот именно, дорогой мой Юске, что Ямахито! Ведь мы еще два года назад поняли, что он американская подстилка, – голос Сугихары стал громче и звонче, а глаза горели, будто он произносил ораторскую речь перед своими подчиненными.
- О нем не стоит задумываться, - спокойно выдал Татсуро. – Я ему этот пост подарил, я его с него и сниму.
- Не будь столь наивным, Тато, - подал голос Рука. – Ты потратил столько сил на то, чтобы люди обратили на этого тугодума внимание, теперь попробуй ту же толпу переубедить.
- Ками, Карино, пару достоверных слухов и недостоверных фактов и все поверят в его антигуманность, узреют его запятнанную репутацию, - отмахнулся от брата кумитё.
- Да, Татсуро прав. Ямахито может начинать молиться, чтобы в живых остался, - кивнул Сугизо. – У нас есть проблемы серьезнее, нежели безмозглый премьер-министр, который последние дни занимает свой высокий пост. Нам нужно сообщить обо всем Йошики.
- А какие тут проблемы? – нахмурился Юккэ.
- Проблема в том, что Хаяши тот еще упертый баран, которого невозможно переубедить. За два года в нем укоренилась мысль, что мы – виновники всех бед. А тут мы заявляемся к нему с противоположным заявлением. Да, он перестреляет нас, не дав даже поприветствовать его.
- Какой ты позитивный, Сугизо, - мрачно констатировал Ивагами, откидываясь на спинку дивана.
- Какой есть, - не менее угрюмо ответил ему оябун.
- И что же ты предлагаешь? – поинтересовался Сатору со своего места.
Но не успел Ясухиро и рта раскрыть, чтобы ответить, как в кабинете погас весь свет, погрузив небольшое помещение в кромешную тьму, в которой растворилось всеобщее недоумение и гробовое молчание.
- Шинья, - тихо позвал Ивагами.
Послышались вкрадчивые шаги, скрип двери.
- Света нет нигде, - констатировал убийца равнодушным голосом, хотя и так уже все увидели очевидное.
- И что это значит? – недовольно поинтересовался Карино, почувствовав, как на его плечо легла горячая ладонь. Даже не видя в темноте, он и так прекрасно знал, что это Дай, потому что Шинья у дверей, Тошия и Асаги рядом со своим кумитё, Мияви так и остался стоять у дверей, а Саточи не подойдет к нему.
- Может пробки? – наивно предположил Юске, ощущая, как Татсуро обнял его за талию, прижимая к себе.
- Ну да, именно в тот момент, когда мы все здесь и обсуждаем столь важный вопрос в разгар войны, - с насмешкой произнес Мияви.
Тут же послышались едва уловимые шаги во тьме коридора. Тихо звякнули сюрикэн в руках профессионалов, вставших стеной перед своим кумитё.
- Это Хитсуги, - молвил Дай, сжав плечо Карино.
Его слова подтвердились через секунду, когда убийца тихо проскользнул в кабинет, привычно поклонившись всем главам, хотя его никто и не увидел.
- Ивагами-сан, на дом Хаяши-сан произошло нападение, - доложил он сразу с порога.
- Что?! – воскликнул Юске. Он начинал нервничать, неожиданно отключившийся свет действительно пугал его, но признаваться в этом даже самому себе он не хотел.
- Кто? – вторил ему Сугизо.
- Я не знаю, но это не ваши люди. Это вообще не японцы, - спокойно отрапортовал Хитсуги.
- Что и требовалось доказать, - подвел итог Сугихара.
- Теперь Йошики должен сам понять, что мы здесь не причем, - высказал свое мнение.
- Я бы не утверждал этого, - со вздохом произнес Сугизо.
- Почему?
- Потому что это только в твоей семье процветает чистота расы, - совсем тихо объяснил Ивагами. – В моей же семье и семье Ясухиро много европейцев. Мы уже убедились, как легко ввести в заблуждение, нацепив даймон клана, поэтому…
Его голос потонул в грохоте выстрелов, обрушившихся, казалось, со всех сторон. Дайске бесцеремонно толкнул Руку на пол, даже не позаботившись, не ударился ли он. Сам же припал на одно колено перед ним.
- Ты мне собрался предложение делать? – с сарказмом поинтересовался Карино. Андо не ответил.
Асаги с Тошией не пошевелились, все также загораживая обоих кумитё.
Хитсуги встал в проходе, перед ним мелькнул Шинья, растворившись в коридоре. Мияви достал пистолет, поморщившись, потому что огнестрельное оружие на дух не переносил. Грубо оттолкнув Хитсуги, он побежал вслед за Терачи. Сугизо тоже достал свое оружие, встав у стены.
- Похоже, Хаяши нашел виноватых в нападении на его особняк, - мрачно констатировал он, снимая предохранитель.
- Надо отсюда уходить, - стараясь перекричать оркестр выстрелов, выпалил Ивагами. – Мы здесь как мыши в клетке.
- Выбирайтесь, а у меня важная миссия, - прокричал Сугизо и неожиданно сорвался с места, смело встав ногой в кресло, а с него перепрыгнув широкий дубовый стол. В темноте была заметна лишь мелькнувшая тень и ветер, разлетевшийся от стройной фигуры.

***

Dir en Grey – Bottom of the Death Valley

Asagi

Сугизо скрылся за дверью. Что странно, но Мияви остался на месте, сменив огнестрельное оружие на привычную катану, хищно блеснувшую в устрашающей мгле. Выстрелы стихли, но отчетливо слышался топот ног тех, кто искал их.
- Выход нам отрезан, - спокойно констатировал Хитсуги, стоящий ближе всех к двери.
- Мне интересно, к чему вообще открыли эту шлею огня? В доме кроме нас никого нет, - буркнул Татсуро, резво поднимаясь на ноги и поднимая за собой Юккэ. Отпустив его одежду, он лихо достал два пистолета и жизнерадостно выдохнул:
– Ну, будем прорываться с боем!
- А с чего такая радость? – угрюмо поинтересовался мрачный, как туча, Юске. На оружие он поглядывал с нескрываемым неудовольствием и зябко ежился, будто в помещение было ощутимо холодно.
- Нельзя порадоваться что ли? – осведомился Ивагами, перезаряжая свое оружие. – Может, меня сейчас пристрелят.
И, не дожидаясь, когда Фукуно возмутится подобной легкомысленности, он сорвался с места с верными телохранителями по обеим сторонам. Почти одновременно снова раздалась какофония выстрелов.
- Ясухиро-сан наткнулся на них, - констатировал Тошия, вслушиваясь в пулеметную очередь, которая, казалось, доносилась отовсюду. – Он на лестнице.
- Асаги, давай за ним, - распорядился кумитё и убийца не посмел ослушаться, растворившись в темноте, в которой полагался только на инстинкты. Плавная поступь, едва заметная тень на стене, замедленное дыхание, размеренная дробь сердца, натянутые в тонкие струны нервы и напряженные мышцы. Он скользил по многочисленным поворотам, приближаясь к эпицентру потасовки, при этом сильно сомневаясь, что Сугизо-сан еще жив.
Вот мимо него, в упор не замечая противника, слившегося со стеной, прошли двое, постоянно оглядываясь и замирая. Асаги пропустил их, не издав не единого звука. Лишь через пару мгновений он тронулся со своего места, метнув уже в спину нападавшим два стальных лезвия. Даже не посмотрев на результат, он перешел на бег. Звуки выстрелов уже привычно оглушали, он подбирался все ближе к лестнице. И вдруг замер, пройдя мимо массивного комода. Выдох, удар сердца, все еще мчащегося вперед. Но убийца сделал шаг назад, вглядываясь в тень от мебели.
- Ясухиро-сан, - едва слышно вымолвил он.
- Ох, Асаги, что ж ты так пугаешь, я в темноте не разобрал, свой это или чужой, - тихо затараторил оябун, подтаскивая мужчину за кожаный рукав поближе к себе.
- Почему вы сбежали от всех? – посмел поинтересоваться убийца, хотя его это, по большому счету, не касалось.
- Мне нужен Йошики. Надо ему объяснить все, пока он нас всех не перестрелял.
Асаги кивнул, хотя его собеседник вряд ли разглядел этот жест согласия с идеей.
- Нам надо прорваться сквозь тех недоумков, которые палят сами по себе, - фыркнул Сугизо.
- Не стоит напрягаться, они сейчас сами сюда поднимутся, - прошептал убийца, уловивший топот множества ног по деревянной лестнице. Уверенным движением он прижал кумитё к стене, закрыв его собой. Ему не надо было затаивать дыхание, чтобы его не услышали, не нужна была темная одежда, чтобы не заметили. Он не таился, а внешний вид напоминал сейчас потасканную шлюху. Но это не имело значения, потому что все пройдут мимо него, даже не обратив внимания. Это умение, профессионализм – сливаться с ночью, растворяться в пространстве.
Асаги тихо выдохнул и закрыл глаза, отсчитывая секунды до соприкосновения с противником. Он отчетливо слышал топот ног, тяжелое дыхание, ругательство, звон оружия, негромкие команды. Даже в кромешной тьме убийца различал очертания, тени.
Они прошли мимо, даже не предполагая, что в шаге от них стоят двое из тех, кого им приказано убить. Они беззащитны. Открой огонь на поражение, и они ничего не смогут сделать, так и умрут, прибитые к стене.
- Пойдемте, - шепнул Асаги на ухо замершего кумитё и первым скользнул к лестнице.
Переведя дух, Сугизо побежал за ним, стараясь унять дрожь в ногах. Одно дело – кидаться на противника в безбашенном порыве, совсем другое – быть столь беззащитным перед лицом опасности, когда негде скрыться.
Они выскочили на лестничную площадку, и Сугихара едва не упал, не заметив первой ступеньки. Мокрая ладонь скользнула по прохладному дереву перил. Он практически не видел и уж точно не слышал Асаги, шедшего где-то впереди.
- Где вы собираетесь искать Хаяши-сан? – голос раздался так близко, что Ясухиро снова споткнулся, тихо охнув от неожиданности. На это раз от падения его спасла стальная хватка убийцы.
- Я сам не знаю, - признался Сугизо, вглядываясь в темноту перед собой.
- Хаяши-сан не станет сам участвовать в этом нападении, - вымолвил Асаги.
- Я знаю, но рассчитываю, что он неподалеку. Надо обыскать прилегающую к дому территорию на наличие его машины.
- Может, вы останетесь здесь? – предложил убийца, который в первую очередь думал о безопасности. Хотя, дом, напичканный противниками, не представлял собой надежного укрытия.
- А если ты найдешь Йошики, то что ему скажешь? – прошипел Сугизо.
На это ответа у Асаги не было. Они продолжили путь вдвоем. Пару раз они сталкивались все с новым наплывом убийц. Краем сознания телохранитель стал высчитывать шансы тех, кто остался позади на возможность выжить в этой мясорубке. Перспективы не воодушевляли. Но бросить Ясухиро-сан он не имел права, это значило бы ослушаться прямого приказа своего кумитё – подписать себе смертный приговор.
Им удалось незаметно пробраться к выходу, оставив на пороге три трупа, стеклянными глазами смотрящих в ночное небо. Ледяной порыв ветра хлесткой пощечиной прошелся по лицу и нагло проник под одежду.
Асаги огляделся, ища в тесном переулке очертания автомобиля. Но даже их собственные машины были отогнаны в гараж, а проезд до поворота был свободен.
- Пошли, надо все осмотреть вплоть до шоссе, - распорядился Сугизо и уверенным шагом направился во мглу узкого переулка.
Они быстро прошли вперед, сворачивая все снова и снова, но так и не встретили ни одной припаркованной машины, пока…
- Куда? – взревел кто-то с другого конца улицы, появляясь в тусклом лунном свечении.
Асаги, особо не прицеливаясь, метнул сюрикэн. Мужчина, издав булькающий звук, упал замертво. И тут убийца осознал, что они в засаде, потому что с противоположной стороны выскочило человек десять и столько же с другой стороны. Не долго думая, Асаги схватил Сугизо буквально за шиворот и затолкнул в огромный ящик, захлопнув сверху крышку.
Нападающие быстро приближались, срываясь на бег. Опять же, они почему-то не насторожились, полностью расслабившись, при виде откровенного наряда мужчины. Это был их ошибкой. Распахнув тяжелые полы местами порванной юбки, Асаги ловко выхватил сюрикэн и стал метать их без остановки, заняв оборонительную позицию. Ремешки, закрепленные на талии, пустели.
Первому подбежавшему Асаги умело свернул шею. Хруст позвонков утонул в воинственном кличе нападающих, чьи лица исказились гримасой гнева. Убийца же оставался внешне спокоен, ничем не выдавая своих эмоций. Да, и были ли вообще эти эмоции? Голыми руками он буквально разрывал противников, легко ломая кости, будто сухие прутики. Длинный кинжал привычно улегся в широкой ладони, рассекая ночной воздух белесыми вспышками. Кровь тяжелыми каплями разлеталась по кирпичным стенам и растворялась в лужах от недавно прошедшего дождя.
Когда последнее тело упало на своего товарища, испустив жизнь, Асаги позволил себе выпрямиться. Вложив окровавленный кинжал в ножны, он брезгливо вытер кровь с разбитой губы и откинул длинные пряди с лица.
Пластмассовый короб, в который он бесцеремонно засунул кумитё, кто-то умудрился опрокинуть так, что крышку придавило стеной. Приложив усилие, Асаги развернул его в другую сторону, только сейчас сообразив, что это мусорный бак. Мысленно чертыхнувшись, поспешил высвободить Ясухиро, который выглядел весьма комично с недовольным лицом и листом салата на плече.
- Ты в живых кого-нибудь оставил? – мрачно поинтересовался Сугизо, стряхивая картофельные очистки с волос.
- Не знаю.
- Черт, а не мешало бы. Допрашивать мы кого будем? – взвился кумитё.
Асаги тут же повернулся к разбросанным повсюду телам и пнул ближайшее. Признаков жизни оно не подало. Вообще, у убийцы не было цели убить, он просто обездвиживал противника, поэтому вполне допускал мысль о том, что кто-то из них еще дышал. Таковой нашелся на другом конце проулка. Рывком подняв с грязной земли, мужчина придавил его к стене, сорвав с губ стон:
- Где ваш кумитё? – ледяным тоном поинтересовался Сугизо.
- Я вам ничего не скажу, - захлебываясь кровью и закатывая глаза, прохрипел молодой парень, которому на вид было лет девятнадцать.
Асаги умело надавил на какие-то точки на теле и парнишка издал пронзительный вопль, изогнувшись всем телом в стальной хватке.
- Где ваш кумитё? – повторил вопрос Сугихара, подходя ближе и с удовольствием читая в расширившихся от ужаса глазах испуг. – Давай, просто скажи здесь он или нет, и мы отпустим тебя. Ты ведь понимаешь, с кем ты сейчас разговариваешь?
Юноша покачал головой, с усилием разглядывая очертания мучителя перед ним.
- Я Ясухиро Сугихара – глава дома якудза, - привычно представился мужчина. – Мне ты имеешь право сказать.
Голос его звучал спокойно и как-то доверительно, будто он разговаривал со своим сыном, а не с человеком, который пять минут назад пытался его убить.
- Его… Его здесь нет, - выдохнул мальчишка, обдав жаром лицо убийцы перед ним.
- Плохо, - Сугизо нахмурился и отвернулся от обоих.
За его спиной раздалась короткая возня, вскрик, булькающий хрип и тихий шорох упавшего тела.
- Мог бы оставить его в живых, - заметил оябун, даже не повернувшись.
- Враги не заслуживают пощады, - бесцветным голосом выдал Асаги.
- Он же еще мальчишка.
- Я тоже был когда-то мальчишкой, но никого это не остановило.
- Мстишь?
- Не имею право.
- А если бы имел.
- Я оружие своего кумитё, собственных желаний не имею.
- Ками, звучит жутко, - судорожно выдохнул Сугизо. – Ладно, пошли обратно, выручать наших неродивых.

***

Dir en Grey – Doukoku to Sarinu

Toshiya

Тошия проскользнул в темную спальню и тут же развернулся, готовый обороняться до последнего. Но Дайске, уходивший последним, предусмотрительно закрыл дверь. Звуки выстрелов стали приглушенными. Топот чьих-то ног, пробежавших мимо, сотряс тонкие стены.
- Где остальные? – тихо спросил Ивагами, устремляясь к окну. Выглянув, он не увидел ничего, кроме заброшенного соседнего строения, поливаемого внезапно начавшимся дождем.
- Хитсуги с Рукой свернули где-то перед нами, я закрывал за ними дверь, - оповестил кумитё Дайске. – Думаю, они вылезут через окно, это их единственный шанс.
-А Юккэ и Сато? – Татсуро замер, оглядев своих исполнителей. Он потерял из виду Юске еще в самом начале и не мог перестать беспокоиться за него, как за маленького ребенка.
- Их увел Мияви, - сказал Тошия. – Они уйдут по крыше.
Легче от подобного объяснения главе не стало. Он нахмурился. Конечно, ливень, в какой-то степени, им на руку, он скроет их фигуры, но лезть в такую погоду по крышам – самоубийство. Но менять что-либо уже поздно, он не побежит их догонять.
- Нам надо добраться до дома Йошики как можно быстрее, пока ему не донесли, что мы все ушли из-под его носа, - быстро проговорил Тато, распахивая окно и глядя вниз. – Здесь сидеть все равно опаснее.
К нему тут же подошел Тошия, оглядывая возможные пути к отступлению. Они находились на втором этажа. К их удаче, здание напротив было расположено совсем близко. Вход в него скрывал широкий козырек, вполне устойчивый на первый взгляд.
- Дай, ты первый, - без раздумий распорядился кумитё, отходя от окна.
Не став спрашивать и уточнять, убийца поспешно засунул оружие за пояс и уцепился за края рамы. Секунду он рассчитывал траекторию, а потом легко выпрыгнул из окна. Ловко приземлившись на козырек, он тут же спрыгнул на землю, задрав голову. Одежда стремительно намокала, прилипнув к телу, а по лицу ударила хлесткая пощечина насмешливого дождя.
- Вы следующий, Ивагами-сан, - Тошия бегло оглядел брата, стоящего внизу, и отступил.
Оябун тоже долго не церемонился, смело выпрыгнув в окно. Только приземление прошло не столь удачно. В последний момент нога неловко соскользнула с покатого козырька, и грузное тело съехало вниз. Лишь зацепившись здоровой рукой за парапет, Татсуро смог удержаться и смягчить падение на землю. Над ним тут же склонился Дай, разглядывая простреленное плечо.
- Нужно срочно перевязать, - констатировал он, сразу занявшись раной.
Тошия мгновение смотрел вниз, замерев от неизвестности. Лишь, когда кумитё пошевелился на земле, он смог спокойно выдохнуть. Одновременно с этим, в дверь врезалось что-то тяжелое. Замок, не рассчитанный на проявление агрессии, легко поддался, дверь стремительно распахнулась, с грохотом ударившись о стену. Тошия обернулся, мельком взглянув на ворвавшихся преследователей.
- Дайске! - выкрикнул он, перекрывая басом шум дождя. Не став мешкать, он легко сорвался с подоконника, но не вниз, где уже поднялись на ноги его брат и оябун, а наверх. Ему не хватило мощности прыжка, чтобы сразу оказаться на крыше. Зацепившись за водосточную трубу, он на секунду повис в воздухе, но потом подтянулся, мягко запрыгнув наверх. Вереница выстрелов проследила его траекторию, не найдя своей цели.
А Тошия уже скрылся с глаз преследователей, умело растворившись в ночи, смешавшись с дождем. Он легко перепрыгивал с одной крыши на другую, удаляясь от дома. А потом соскользнул вниз по пожарной лестнице. Вокруг царила тишина, нарушаемая лишь приятным шелестом дождя, падающего на разгоряченную кожу и путавшегося в коротких волосах.
Мужчина прокрался к углу дома и аккуратно выглянул в проулок. Вдалеке он заметил приближающиеся к нему две размытые фигуры. Узнав их, он смело вышел на середину.
- Как ты ушел от них? – задыхаясь, спросил кумитё, останавливаясь возле своего телохранителя.
- По крышам, - Тошия равнодушно пожал плечами.
- За следующим поворотом шоссе, - Дай указал рукой нужный поворот.
- Опасно возвращаться обратно, а машины в гараже, - Тошия выпрямился в полный рост, одергивая прилипшие к нему штаны.
- Мы позаимствуем чью-нибудь, - уверенно бросил Ивагами и первым побежал в нужном направлении.
Время едва перевалило за полночь, но шоссе было почти пустым. Лишь иногда мимо потрепанных беглецов проносились автомобили, сверкая фарами. Трое на пару минут остановились, чтобы перевести дыхание. Точнее, отдышаться пытался только Татсуро, Дай и Тошия выглядели вполне привычно и дышали размеренно.
- Ловите любую, - одной рукой опираясь о колено, второй Тато махнул в сторону трассы.
Дайске тут же смело вышел на дорогу. Навстречу ему вылетел алый Ниссан. Злобно сверкая фарами, он просигналил, требуя освободить полосу. Убийца поднял оружие и предупредительно выстрелил вверх. Но упертый водитель даже не подумал сбавить скорость. Включив поворотник, он намерился объехать опасного наглеца.
Не задумываясь, Дай уверенно выстрелил в лобовое стекло. Раздался визг тормозов, машина вильнула в сторону, ее сильно занесло на мокрой трассе. Разбрызгивая веер натекшей воды на дороге, Ниссан крутанулся на месте, выписывая четкий черный круг на асфальте, а потом врезался в фонарный столб.
- Дай! – возмутился Татсуро, выпрямляясь и продолжая изумленно смотреть на остановившийся автомобиль.
- Извините, Ивагами-сан, - Дайске поклонился, спрятав оружие.
- Ладно, все равно. Давай за руль, если ее еще можно завести, - и он первый двинулся в сторону машины.

MUCC - Shion

Несмотря на опасения, Ниссан бодро заурчал, заводясь и трогаясь с места. Дай уверенно гнал пострадавший автомобиль за город, а потом прямо в Йокогаму, где и располагалась резиденция семьи Хаяши-кай. В салоне царило напряженное молчание, каждый из пассажиров думал о своем. Ивагами, нервно отбивая дробь длинными пальцами по обивке сиденья, терзал себя мыслями о том, как же там Юккэ: удалось ли им выбраться столь сомнительным способом, не пострадал ли он, где они вообще сейчас. Кумитё с трудом мог усидеть на своем месте, чтобы не сорваться, не развернуться назад, на поиски своего любимого. Но он прекрасно понимал, что его долг превыше всего. Невозможно было предугадать заранее, к чему приведет их спонтанная поездка. Возможно, Йошики даже не окажется дома или он откажется их слушать, но они непременно должны попытаться достучаться до этого человека. Впрочем, оставалась еще надежда на то, что Сугизо не пострадал и, возможно, первым добрался до Хаяши.
Но почему-то Татсуро был уверен, что это бесполезный вариант, его вообще не стоит рассматривать. Внутренний голос обманывал его очень редко. Именно поэтому он сейчас дергал своего убийцу, настаивая на прибавлении скорости, хотя они и так мчались непозволительно быстро.
Дайске тоже выглядел задумчивым, внимательно глядя на дорогу. Изредка он поглядывал на своего младшего брата, замечая, как тот едва заметно морщиться. Видимых повреждений он не видел, значит, это беспокоят старые раны. Конечно, Тошия не признается, что у него болит, пока его не скрутит до потери сознания. И сейчас Андо был уверен, что брат чувствует пристальный взгляд, но упорно смотрит в другую сторону.
Они домчались за рекордно короткий срок. Над Японией еще царила глубокая ночь, когда алый автомобиль с выключенными фарами аккуратно остановился недалеко от ворот охраняемой территории.
- У нас есть два выхода, - почему-то шепотом вымолвил Татсуро. – Либо ворваться через парадный вход и пробиваться к цели. Правда, вероятность того, что мы доберемся живыми очень мала. Либо попытаться пробраться через улицу прямо в апартаменты Йошики. Но для этого нужно сначала кому-то выбраться на разведку, чтобы узнать, где точно расположены его комнаты.
- За нами уже следят, - едва слышно шепнул Тошия, опираясь локтями на колени.
- Давно? – поинтересовался Татсуро, развернувшись и посмотрев на своего телохранителя.
- Я заметил примерно за километр отсюда, - ответил за брата Дай, настороженно оглядывая ночной пейзаж, едва различимый через пелену дождя.
- Нас узнали, - добавил Тошия.
- Тогда чего мы здесь остановились? - рыкнул Ивагами, сверкнув взглядом. – Давай к парадному входу. Если нас не убили по дороге, значит, Йошики намерен меня выслушать.
Дай безмолвно подчинился приказу, вновь заводя мотор. Помятая машина выскользнула на освещенную территорию. Охранник поспешно распахнул ворота, буквально распластавшись по земле перед прибывшими. Татсуро при виде этого коротко усмехнулся.
- Ивагами-сан, здесь очень опасно находиться, - тихий шепот Тошии раздался над ухом.
- Я знаю, но мне надо попробовать поговорить с Хаяши-сан.
- Ваша защита для нас прежде всего…
- Вот и защищайте меня до последнего, - прервал его кумитё, уже выходя из остановившейся машины. – Оружие не доставайте.
Дай недовольно нахмурился, выходя вперед перед Ивагами-сан. Тошия остался сзади, поспешно заправив мокрую прядь за ухо.
Они быстро прошли в распахнувшиеся двери огромного особняка. Внешний вид, конечно, у всех троих был не презентабельный, но выдержка заставляла всех склоняться перед ними. Прислуга, встречающаяся на пути, вряд ли знала, что за гости посетили их главу, но не могли не поклониться, при виде уверенной поступи, смертельного блеска в глазах и надменности на лицах.
Непонятно откуда возник маленький японец, постоянно кланяясь, он проводил их на третий этаж.
- Скольких ты заметил на улице, - тихо обратился к Тошии оябун, пока они поднимались по лестнице.
- Двенадцать человек, Ивагами-сан, - сразу же отозвался убийца.
Одного взгляда хватило, чтобы Тошия понял, что от него требуется. Едва заметно поклонившись, он остановился посреди ярко освещенного коридора. Быстро оглянувшись, он распахнул ближайшее окно и высунулся на улицу. Осмотрев возможности спуска, он легко перескочил через подоконник и растворился в ночи.
Такого поворота событий явно не ожидали охранники этого дома. Видимо, заставив их пройти через парадный вход, они думали, что незваные гости пляшут под их дудку. Но Ивагами Татсуро никогда не любил следовать по чьему-то хорошо продуманному плану. Он изначально не полагался на то, что ему удастся убедить Хаяши Йошики, но решил, все же, попробовать. Заодно будет неплохой повод для отвода глаз. Так же было сразу ясно, что живыми их никто не отпустит. Если Йошики столь открыто напал на трех глав якудза, то не стоило сомневаться, что когда один из них попадет к нему в руки, что он не воспользуется выпавшей возможностью.
А умирать Татсуро пока не собирался. Поэтому сейчас Тошия ловко карабкался по плетущейся виноградной лозе, высматривая своих противников. Ему предстояло избавиться от всех, дабы не было хоть какой-то угрозы для кумитё. С теми, кто оставался охранять особняк изнутри, должен был справиться Дай.
Бесшумно приземлившись в густых кустах, рассаженных вокруг дома, убийца осмотрел территорию. Конечно, большинство охраняло не таясь, но были и так называемые ниндзя, притаившиеся в высокой траве и тени деревьев. С ними стоило расправиться в первую очередь, пока его не заметили и не предупредили остальных.
Перекатившись по сырой земле, Тошия выпрямился за ближайшим деревом. Дождь значительно ухудшал видимость. Убийца положился на врожденные инстинкты и собственное умение ориентироваться в пространстве. Глубоко выдохнув, он метнул первый сюрикэн в ближающую жертву. Одновременно с этим, он сорвался со своего места, чтобы никто не смог выследить его про траектории полета игл.
Двигаясь неуловимой тенью, он методично убирал одного воина за другим, мысленно отсчитывая убитых. Ему сильно мешала прилипшая одежда, тот факт, что приходилось действовать на очень большой территории и бесконечный дождь. Но, не смотря на все отрицательные факторы, через двадцать минут работа была выполнена. Тошия быстро вернулся к машине. Кумитё еще не вернулся, выстрелов убийца тоже не слышал. Возможно, разговор еще не закончился. Вытянувшись по струнке, он остался ждать снаружи.
Через какое-то время громовой выстрел сотряс всю округу, потонув в бушующей стихии. Тошия мельком глянул внутрь дома, где было тепло и горел свет. Никого в поле зрения не наблюдалось. Не особо верилось, что все так просто и их спокойно выпустят отсюда. Однако все так и получалось, не спорить же с фактами.
Опасность Тошия почувствовал за две секунды до того, как в его спину могло воткнуться короткие лезвие. Этого времени хватило, чтобы развернуться и плавно уйти от ранения. Но он не успел нанести удар, как его горло обхватили сильные пальцы, а тело со всей силы вжали в холодную стену, приподнимая над землей. Легкие резко выпустили весь воздух, а его собственные пальцы умело сжали широкое запястье, нажимая на нужные точки. Хватка ослабла. Этого хватило, чтобы вновь почувствовать почву под ногами. Пригнувшись, Тошия точным движением повалил противника на пол, но почти сразу получил мощный удар в челюсть. Откинув голову, он потерял драгоценные секунды, в течении которых нападавший успел подняться на ноги и грубо схватить его за светлые волосы. Молниеносным движением Тошия сжал пальцами ворот одежды человека и умело перекинул его через себя. Не давая опомниться, он хладнокровно свернул шею противника. Раздался неприятный хруст и тело обмякло.
В этот момент на улицу выскочили кумитё с оружием наперевес и Дай, несущий на руках бесчувственное тело главы семьи Хаяши-кай.
- Тошия, за руль, - коротко распорядился оябун, заметив своего убийцу.
Алый Ниссан, разбрызгивая воду и мелкий гравий, сорвался с места, унося четверых мужчин подальше от этого места.

***

Dir en Grey - Deity

Yoshiki Hayashi

Йошики пошевелился, поморщившись от дикой головной боли. На мгновение сильно зажмурившись, открыл глаза и огляделся. Он сидел в большом продавленном кресле, наполовину съехав с него на пол. Затекло все тело от столь неудобной позы. Помещение, в котором он находился, было скудно освещено настенным бра. Виднелись монотонно-серые стены, немного перекошенный письменный стол, за которым кто-то сидел и тень большого углового дивана.
Даже не видя, Хаяши чувствовал, что в этой небольшой комнате много людей, только никто не появлялся в ореоле тусклого света.
- Где я? – в голосе не слышалось привычных повелительных ноток, потому что жутко болела голова, не давая сосредоточиться. Только сейчас Йошики вспомнил, что его ударил по голове кто-то из прихвостней Ивагами.
- Йошики, - в круге света появился Сугизо с крайне обеспокоенным лицом.
- Сугихара, что за цирк? Какого черта вы меня похитили? – мужчина тут же поморщился от слишком громких интонаций собственного голоса.
- Вам на нас нападать можно, Хаяши-сан, а нам вас похищать нельзя? – голос был знаком, но человек в поле зрения не появлялся.
Ответить на это было нечего. Истинная правда.
- И почему я еще жив? – все-таки удалось придать голосу хладнокровия. – Я же с вами не церемонился.
- И к вашему сожалению, Хаяши-сан, мы тоже все живы, - на этот раз можно было точно сказать, что голос принадлежит Ивагами. Это его тень он заметил за столом.
- Йошики, послушай, - снова напомнил о себе Сугизо. – Это глупая война. Ее надо немедленно прекратить, пока мы друг друга не уничтожили!
- Я тебе уже говорил, что ты поздно спохватился. Меня уже не устраивает мировая, - холодно ответил Хаяши, надменно вскинув подбородок.
- Да, не будь ты бараном! – воскликнул Ясухиро. – Нас всех подставили, натравили друг на друга. Ни мы, ни ты не развязывали этой войны!
- Я не верю, что мне это говоришь ты, Суги. Ты никогда не отличался трусостью…
- Не причем здесь трусость! Я не выгораживаю себя или кого-то, кто находится в этой комнате. Это достоверная информация – нас подставили! Сам подумай, зачем мне эта война? Ты прекрасно знаешь, что я ненавижу эти бесполезные кровопролитные битвы. Они мне никогда не приносили удовольствия. А Фукуно? Ему зачем на тебя нападать? Он последний из нас четверых будет вообще открыто объявлять бойкот. На его семье слишком много черноты, чтобы он смел выпрыгивать вперед…
- Остается Ивагами, - насмешливо подсказал Хаяши, видя замешательство Сугихары. – Человек, обладающий самыми безжалостными убийцами, известный своим вспыльчивым нравом, превосходящий всех вас численностью…
- А какая мне выгода в этой войне? – спокойно спросил из тени Татсуро.
- Этой выгоды никто не имеет, - снова встрял Сугизо. – Я об этом и говорю, Йошики. А теперь подумай, кому было бы выгодно.
Он замолчал, испытующе глядя на Хаяши, безмолвно предлагая самому додумать его мысль.
- Брось, Сугизо, - через какое-то время усмехнулся Йошики. – Американцы самоубийцы, если действительно решились на такое. Для них это слишком рискованно…
- Но риск оправдан, - подал голос Татсуро.
- Я бы знал, - тут же ответил глава семьи Хаяши-кай. – У меня везде свои люди!
- Они всех нас обвели! – угрюмо констатировал Ясухиро, присаживаясь на и без того подкосившийся стол и наполовину скрываясь в темноте.
- Бред, - надменно фыркнул Йошики, сложив руки на груди. – Сугизо, я не поверю в столь натянутую версию.
- Она не натянутая! Я все проверил не один раз. Я уверен, что все эти два года ты, так же как и все мы, дергал не за те ниточки. Только если подойти к этому вопросу с другой стороны, если поставить перед собой фактом, что виноваты именно американцы, ты найдешь выход к истине!
- НЕТ! Сугизо, прекрати! Это ерунда! Я не собираюсь тебя слушать! – разъярился Хаяши. – Давай закончим этот разговор. Пристрели меня уже!
Повисло гробовое молчание. Даже не видя тех, кто стоял в темноте, Йошики почувствовал, как все замерли, будто каменные изваяния. Никто не ожидал подобной упертости и банальной слепоты от столь мудрого главы. А он сам себе не мог объяснить, почему не хочет их просто выслушать. Это значит признать, что все два года он был неправ, атаковал ни в чем не повинных людей. Признать, что его обвели вокруг пальца, провели как какого-то новичка, ничего не понимающего в их бизнесе. Крайне раздражало, что его ударили по голове и привезли сюда. И просто бесило, что, даже если это и правда, то обо всем первым догадался не кто иной, как Сугихара – противник, бывший любовник. До сих пор душила обида, что его бросили так просто, выскользнув ночью из спальни, ничего не объяснив и пропав неизвестно куда.
- Уходи, - совсем тихо, почти шепотом.
- Что? – переспросил Йошики. Он прекрасно расслышал, но уточнил, о чем это.
- Уходи, - более громко произнес Сугизо, даже не пошевелившись.
- Ты меня отпускаешь? – не поверил кумитё.
- Мы попытались тебя убедить, ты не хочешь нас слушать. Тогда уходи, - в голосе слышалось неприкрытое разочарование. Чем? Неудавшимся планом, самим Йошики, его собственным бессилием?
- Ты хочешь подобным добродушием меня склонить на свою сторону? – с насмешкой спросил Хаяши, хотя усмехаться ему почему-то сейчас расхотелось.
- Я уже ничего не хочу. Уходи.
Йошики понял, что дальше разговаривать с Сугизо было бесполезно, он действительно расстроен. Еще секунду посидев, он все-таки поднялся и отряхнул свою рубашку. Потом огляделся, думая, с какой стороны находится выход. Он чувствовал на себе множество взглядов, за каждым его движением пристально наблюдали и это сильно раздражало. Такое ощущение, что над ним потешались, потому что стоит один человек, окруженный врагами, и не может даже шага сделать, потому что не знает, куда именно ему идти.
- Хитсуги, - голос раздался откуда-то из угла. Принадлежал он Руке. К кому он обращался, стало понятно через пару секунд, когда в круг света вышел коренастый блондин, низко склонившись перед главой. Видимо, ему надлежало проводить гостя, потому что он тут же развернулся и направился к спасительному выходу. Оглядевшись в последний раз, Хаяши Йошики вышел следом.


***

MUCC – Ame no Orchestra

Спустя две недели

Daisuke Andou

Столик находился в самом центре мужского клуба «Тегаи». Время только-только перевалило за полдень. Тяжелые шторы были открыты, впуская ласкающие солнечные лучи, лениво облизывающие темную мебель. Помещение было почти пустым, не считая двух представительных мужчин, сидящих в самом углу и ведущих вялый спор о биржевых сводках.
Центральный столик был с четырех сторон окружен мягкими темно-коричневыми диванами. На краю одного из них сидел Ивагами Татсуро. Опершись локтем о бортик, он прикрыл глаза ладонью. Уйдя глубоко в себя, не замечал никого вокруг и не шевелился. Сзади него неизменно стояли Тошия и Асаги. Стараясь не смотреть друг на друга, они внимательно изучали привычный интерьер, подмечая только им понятные мелочи.
Напротив кумитё расположился Дай, присев на другой бортик того же дивана. Гордо выпрямившись, он смотрел прямо перед собой. Иногда правая рука подрагивала, импульсивно подаваясь назад, где таилось оружие. Его напарник сидел на другом диване, расположенном напротив окна, и постоянно хмурился, когда по лицу игриво скользил теплый лучик. Сцепив руки, он изредка покачивал ногой, периодически переглядываясь с Даем.
На противоположном от Татсуро диване сидел Карино, закинув одну ногу на мягкую обивку, он обхватил ее двумя руками, а подбородком опирался на колено. Рука смотрел только на старшего брата, будто ждал, когда тот придет к какому-то решению и вынесет вердикт. Но Тато не двигался уже около получаса, хоть и прекрасно чувствовал пристальный взгляд на себе.
За спиной своего хозяина стоял верный Хитсуги, сцепив руки за спиной.
Неизвестно сколько эта компания просидела здесь, возможно, что и всю ночь. Но новая смена сотрудников клуба, пришедшая утром, уже лицезрела их. К ним старались лишний раз не подходить, потому что каменные лица внушали ужас, а от их столика удушливыми волнами расползалось отчаяние и безысходность. Даже официантка сидела в углу зала, стараясь не смотреть на них и отчаянно не желая подходить к ним ближе, хотя, давно пора было поменять пепельницу. И сейчас, возможно, выйдет хозяин клуба, а он друг того высоченного, который во всем черном, и тогда ее уволят. Закусив губу, девушка медленно поднялась и пошла к вверенному ей столику, как на эшафот.
В это время двери клуба распахнулись, открытые услужливыми охранниками, и в проходе появились двое мужчин. Дайске напрягся и мельком глянул на Шинью, тоже безотрывно смотрящего на вход. Рука, заметив странное шевеление убийц, повернулся, отодвинув Хитсуги с поля зрения. Когда он вновь посмотрел на Дая, его взгляд вполне мог убить на месте.
Те двое тоже сразу заметили их и замерли в нерешительности, с опаской поглядывая на всю компанию. Каору посмотрел на Дая как раз в тот момент, когда тот едва заметно мотнул головой, как бы говоря, что к ним лучше не подходить. Кивнув, Ниикура потянул Ке за рукав к столику у окна. Вокалист не особо сопротивлялся, еще раз мельком окинув убийц взором.
Дайске не мог заставить себя не смотреть на тот столик у окна. Каору как специально сел лицом к нему, закатал рукава, открывая татуировки, и закурил. Когда он закидывал вверх голову, чтобы выдохнуть дым, жадный взор убийцы проходился по линии подбородка. Ке так вообще взгляда от них не отводил, его завораживали убийцы: их выправка, взгляды, позы. От неожиданной нервозности он вытянул сигарету из пачки лидера и закурил, хотя бросил еще полгода назад.
- Дай, - раздался раздраженный голос кумитё. Он не смотрел на своего убийцу, находясь все в той же позе. – Если ты еще раз посмотришь в сторону того столика, я лично пристрелю их обоих.
Андо опустил голову, поклонившись своему главе.
- Извините, Ивагами-сан, - спокойно произнес он.
Рука закатил глаза и достал очередную сигарету.
- Кто это? – поинтересовался оябун, чуть сильнее надавив пальцами на закрытые глаза.
- Никто, - подал голос Дай.
- Не лги, иначе я пристрелю тебя, - недовольно бросил Татсуро.
- Это Ниикура Каору и Ниимура Тоору, - ответил за убийцу Рука, проигнорировав его взгляд.
- Каору?... – эхом повторил кумитё и впервые за долгое время отнял руки от лица, посмотрев внимательно на младшего брата. Карино выглядел внешне спокойным.
Дайске нахмурился. Нет, Рука всегда был пофигистом, но сейчас… Убийца не видел вообще никаких эмоций. Он всегда внутренне ощущал все чувства этого человека, а теперь не мог нащупать ничего. Неужели Сатору-сан действительно отпустил его? Но почему нет абсолютно никаких эмоций. Хотя бы ненависть. Ее можно было оправдать. Но нет. Ничего.
Ивагами повернул голову в сторону музыкантов, которые что-то обсуждали.
- Пусть подсаживаются к нам, - неожиданно выдал он.
Дай нервно дернул ногой, стараясь не смотреть ни на кого. Шинья выпрямился по струнке, переглянувшись с Тошией. Хитсуги спрятал недовольство за пожженной челкой. Рука же не проявил вообще никаких эмоций, продолжая затягиваться сигаретным дымом.
- Я не со стенкой разговариваю, - недовольно оповестил всех кумитё, глядя на брата.
- Мне их позвать? – Рука вскинул бровь, а потом посмотрел на Андо. – Дай, кумитё обращается к тебе.
Дайске долго смотрел на Карино, взглядом прося прекратить это. Зачем главе клана якудза просить подсесть к ним двух музыкантов? Судя по взгляду кумитё, при упоминании имен, он прекрасно знает, о ком идет речь. Неужели Рука рассказал? Тогда вдвойне не ясно, зачем приглашать их за свой столик.
- Дай, не заставляй нас ждать, - Сатору не собирался уступать под напором взгляда убийцы.
Андо, сдаваясь, быстро посмотрел на Шинью, упрямо изучающего свою обувь, и повернулся в сторону музыкантов. Каору, как по команде, поднял голову, встретившись с ним взглядом. Дай кивнул и едва заметно махнул рукой, подзывая гитариста к себе. Тот на мгновение опешил, но увидев уверенность на любимом лице, встал и подошел к нему.
Подавив какие-либо чувства, Дайске выпрямился, а потом поклонился перед растерянным гитаристом:
- Ниикура-сан, Ивагами-сан просит Вас и Ниимуру-сан присоединиться к нему, - монотонно пробубнил он.
Каору впал в ступор, во все глаза глядя на Дая. Потом, будто очнувшись, с сомнением кивнул и пролепетал:
- Хорошо.
На мгновение развернувшись, он жестом подозвал своего вокалиста. Потом неуверенно присел на единственный свободный диван, оглядев цветастую компанию: ни приветливых взглядов, ни подбадривающих улыбок, как в царстве мертвых. Дай бы и рад улыбнуться, но не имел права.
Подошел не менее растерянный Ке, вежливо поклонившись всем присутствующим. Он в упор смотрел на Шинью, а тот на свою обувь. Нахмурившись, вокалист сел рядом с Каору.


D - Der Konig der Dunkelheit

- Тошия, Асаги, сядьте уже, надоели за спиной маячить, - неожиданно произнес Татсуро.
Ответа он не получил, как и исполнения своей просьбы – молчаливые стражи остались стоять, даже бровью не повели.
- Кёдай, долго нам еще здесь сидеть? – недовольно спросил Рука, брезгливо отодвигая от себя остывший кофе, который ему принесли еще час назад.
- Пока не объявится Юске, - терпеливо объяснил Татсуро.
- А он вообще сегодня объявится? – деловито поинтересовался брат. Глянув на наручные часы, добавил:
– Мы здесь уже шестой час торчим. Почему нельзя было в более безопасном месте встретиться?
- Сейчас нигде не безопасно, - угрюмо изрек кумитё.
- Ивагами-сан, - подал голос Дайске, заметив, как оживился при этом Каору. – Сатору-сан прав, здесь очень опасно. Это открытое общественное место…
- Дай, за нами следят, – перебил его оябун.
- Да, - не задумываясь, признался убийца.
- Здесь?
- Нет, на улице, - ответил за напарника Шинья.
- Так смысл прятаться, если за нами все равно теперь постоянная слежка.
- Это люди Хаяши? – поинтересовался Рука, он единственный никого не заметил.
- Не только, - Хитсуги впервые за последние несколько часов подал голос. – Не на всех есть даймон семьи Хаяши-кай.
- Почему это показатель? – неожиданно воскликнул Карино, туша очередную сигарету в пепельнице. – На нас ни на ком нет даймон семьи якудза.
- Это было моим решением, - ответил оябун. – Не одевать на приближенных убийц даймон.
Карино фыркнул.
- Надеюсь, что Сугизо с Юккэ доберутся до нас, - со вздохом произнес Татсуро.
- Йошики совершенно озверел, - Рука помрачнел, глядя перед собой. Глаза его отливали непривычной сталью.
- Вот к чему приводит нежелание верить истине, - Ивагами потянулся через весь столь за сигаретами брата. Тот даже не заметил, продолжая задумчиво изучать пространство.
- Скорее, не желание признавать свое поражение… - поправил Сатору.
Тато, прикуривающий сигарету, замер, взглянув на него. За столом повисло молчание. Тошия и Асаги продолжали оглядывать помещение, казалось, даже не прислушиваясь к разговору. Хитсуги смотрел на плечи своего главы, взглядом сдувая с них пылинки. Шинья, все так же изредка качая ногой и сцепив руки, изучал окно, чувствуя обжигающий взгляд Ке. Дайске старался сохранить серьезное лицо и не смотреть в сторону столь внимательного и сосредоточенного Каору, но у него не всегда получалось. А Ивагами безотрывно глядел на своего младшего брата.
- Что? – не выдержал тот, выпав из некоего транса, в котором находился до этого.
- Ты повзрослел, - совсем тихо ответил кумитё.
- Только заметил? – в голосе слышалась нежность и насмешка одновременно.
Вместо ответа Ивагами посмотрел на своего убийцу: внимательно, безотрывно, будто что-то пытался сказать. Дай ответил не менее многозначительным взглядом. Он прекрасно понял безмолвное послание. В голове всплыл недавний разговор, возлагающий на него, Дайске, большую ответственность за выполнение самого серьезного задания в своей жизни. Все было обговорено, продумано и решено. Как бы ни хотелось отказаться, права такого он не имел.
- Ивагами-сан, - подал голос Тошия. – Сюда поднимаются.
- Кто? – тут же спросил оябун.
- Фукуно-сан и Ясухиро-сан, - ответил Дайске, он тоже слышал знакомые поступи.
- И Мияви, - безэмоционально добавил Шинья.
- Кстати, о нем, - встрепенулся Татсуро. – Что это за реакция у тебя была пару недель назад? Почему ты в него стрелял без моего приказа?
- Я промахнулся, Ивагами-сан, - Шинья выпрямился и взглянул на своего главу.
- Ты никогда не промахиваешься, Шинья. Ты даже не пытался попасть…
Договорить ему не дали. Двери клуба вновь распахнулись и в помещение буквально влетели четверо. Сугизо и Юккэ выглядели крайне взволнованными и немного потрепанными. Мияви привычно спокойным, только движения отличались неожиданной резкостью. Саточи был внешне отрешен.
- Татсуро… - Юске согнулся пополам, стараясь отдышаться. Только сейчас стало заметно, что одежда на нем местами порвана.
- Что случилось? – Ивагами моментально оказался на ногах, подходя к мужчине и пытаясь его выпрямить.
- Мы прорывались через… - Сугизо хватал ртом воздух, привалившись на спину Фукуно.
- Сюда едет Йошики, - высказал за кумитё мысль Мияви. – Не один.
- А с кем?
- С американцами! – выпалил Юске, скидывая Ясухиро и выпрямляясь.
- Надо отсюда убираться, - тут же подал голос Рука, лихо перемахнув через диван. – Нас слишком мало.
- Наши люди повсюду… - начал было Татсуро.
- Нет, Тато, это глупый риск! - отрезал Карино.
Дайске, повинуясь какому-то порыву, быстро подошел к окну и глянул вниз. И вовремя.
- На пол! – взревел он за пару секунд до того, как задребезжали разбитые стекла, и в клуб влетело пару гранат. Татсуро, сориентировавшийся первым, утянул за собой на пол Юске. Хитсуги прыгнул на Руку, прикрывая его своим телом. Тошия и Асаги привалились к дивану. Мияви почему-то прижал Сугизо к стене. Дайске мощным прыжком вернулся к диванам и упал на тот, где сидели Ке с Каору, валя их на пол.
Раздались два подряд оглушающих взрыва, сотрясших помещение. У кидавших не было возможности прицелиться, поэтому они переборщили, метнув гранаты слишком глубоко внутрь здания. Лежащих на полу лишь накрыло мелкими осколками.
Дай поднял голову, стряхивая пыль с длинных волос.
- Као, - едва слышно позвал он гитариста, лежащего под ним.
Тот распахнул глаза, тут же поморщившись, и испуганно посмотрел на мужчину.
- Уходи, - будто стук собственного сердца, убийца слышал тяжелый топот тех, кто поднимался сюда. – Через задний вход на крышу, там переждете, а потом спуститесь.
- Но ты… - начал было Ниикура.
- Ты мне ничем не поможешь, - он приподнялся над распростертым телом и достал один из пистолетов, вкладывая его в изящные пальцы. – Держи двумя руками и целься.
Дайске встал, поднимая за собой Ниикуру, а за ним и Ке.
- Идите! – взревел он, глядя на замешательство. В запасе оставались считанные секунды. Они должны успеть.
Тоору, сообразивший первым, сильно толкнул лидера, вынуждая двигаться. Они сорвались с места, перепрыгивая еще лежащего Хитсуги. Кто-то что-то крикнул им вслед. И тут двери вновь распахнулись. Каору с Ке не успели остановиться, не успели испугаться, только сердце Дая оборвалось, разорвавшись на ошметки, когда задымленное помещение наполнил грохот одного единственного выстрела.

***

Dir en Grey – 304 Goushitsu, Hana to Sakura (Kyo’s poem book)

Sakito

Тело гитариста изящно выгнулось, принимая свинцовую пулю, и упало. Вокалист сделал по инерции еще пару шагов, пока кто-то из ворвавшихся в зал не ударил его по лицу, уронив на пол. Все только пришли в себя, поднимаясь с колен. Один Дайске стоял на ногах, глядя застывшим взглядом на Каору, судорожно зажимающего рану в животе. По напряженной бледной руке стекали густые алые струйки, он весь как-то странно сжался, хватая воздух ртом, будто выброшенная на берег рыба.
Дайске не мог, не имел права подойти к нему, помочь. Это значило бы бросить своего кумитё, приговорить себя к смерти, подставить, предать. Мельком брошенный взгляд на напарника, от которого волнами расходилась ярость, облегчение не принес. Все тело мелко содрогалось от внутренней борьбы с самим собой.
Среди нескольких людей, ворвавшихся в зал, сразу заметили Йошики. Лицо его ничего не выражало, словно приросшая маска. Рядом с ним, отставая буквально на полшага, семенил тот самый американец, повинный в этой войне, в распрях якудза. При виде его Ивагами, уже выпрямившийся во весь свой внушительный рост, глухо рыкнул, сверкнув взглядом. Выросшие перед ним Асаги и Тошия потеснили кумитё за свои спины, не дав безбашенно кинуться на противника и растерзать голыми руками.
Сверху картинка смотрелась до боли комично. Люди против людей, направляющие оружие. Если каждый из них выстрелит хотя бы три раза, то в живых никого не останется. Сакито грустно вздохнул, окинув взглядом немногочисленную толпу. Ему не разрешено было вмешиваться в эти разборки обычных людей. Мало того, ему запрещено было просто находиться здесь. Черные ангелы редко вмешиваются в историческое развитие мира. Они просто тени.
Только Сакито любил людей. Не считал их никем. Они умели думать, чувствовать. А эмоции – это лучшее, что хотелось бы познать ему самому. Союз с Нией сложно было назвать настоящей любовью. Скорее чем-то более возвышенным, непонятным, необъяснимым. Это ощущается не сердцем, просто воспринимается как данность. Но это не любовь.
Любовь – чувство всепоглощающее, сильнее, непобедимее. То, как Дайске смотрел на раненного гитариста, из последних сил сдерживая себя, чтобы не кинуться к нему на помощь. Это то, с какой нежностью и заботой сжимала широкая ладонь Татсуро плечо Юккэ. То, как бережно прижимал к себе Хитсуги рассерженного Руку. «Обнаженные» эмоции, чистые, мощные.
Первым молчаливого противостояния не выдержал Сугизо. Подавшись вперед, он обогнул прикрывающего его Мияви:
- Йошики, что это значит? – спросил он не своим голосом. – Что этот человек здесь делает?
- Восстанавливаем справедливость, - вкрадчиво произнес Хаяши.
- Судя по присутствию здесь мистера Джонса, ваше мнение, Хаяши-сан, не склонилось в нашу сторону, - чересчур вежливо произнес Юске.
Сакито едва заметно содрогнулся, сосредоточив свое внимание на Юккэ. Как никогда от этого человека веяло угрозой и смертью. Обычно спокойный и даже пугливый, сейчас он являл собой действительную опасность. Поистине внешность обманчива, а первое впечатление ложное. Его стоило бояться не меньше, а то и больше Ивагами. Потому что Татсуро более или менее предсказуем, хоть и очень жесток, но Фукуно не вызывал никогда каких-либо опасений. Зря…
- Ваши доводы неубедительны, - ледяным тоном отрезал Йошики.
- О чем идет речь? – на английском поинтересовался мистер Джонс, выкатив водянистые глазки и нервно одернув пиджак.
- Эти господа, - Хаяши обвел насмешливым взглядом собравшихся. – Утверждают, что это Вы натравили нас друг на друга, а меня подставили.
Американец как-то нервно хмыкнул, состроив удивленное лицо. Рука закатил глаза, переглянувшись с Шиньей.
Если бы можно было так просто решить эту проблему, то он бы просто отдал приказ пристрелить этого наглеца. Но, к сожалению, смерть этого человека ничего не решит.
- Вот, и я говорю, - чересчур громко выдал Йошики. – Это полный бред!
- Перестрелять их всех, - то ли отдал приказ, толи внес предложение мистер Джонс.
- Тогда позвольте мне и начать, - на лице Хаяши расплылась любезная улыбка.
Не дождавшись разрешения, которое ему, собственно, и не было нужно, он выхватил пистолет у ближайшего убийцы из его личной охраны. Крадущейся походкой подошел к Сугизо и посмотрел ему в глаза.
- Ты правда думаешь, что Мияви позволит убить меня? – с нескрываемым удивлением выдал Сугихара, не двинувшись с места.
- А если нас станет в десять раз больше? – вкрадчиво спросил Йошики, склонившись к самому лицу Ясухиро.
В его взгляде читалось так много, что Сугизо на мгновение выпал из реальности. Все произошло столь молниеносно, что никто не успел осознать и обдумать детали. Приказы передавалась буквально тенью во взгляде, легким наклоном головы, едва приоткрытыми губами. Сакито расплылся в легкой улыбке, сразу сообразив, что произойдет в следующие минуты.
- Помнишь, Сугизо, - проговорил Йошики. – При нашей предпоследней встрече я обещал, что в следующий раз убью тебя. Помнишь? – Он упорно ждал, когда Ясухиро надменно кивнет. – Я от своих слов не отказываюсь. На колени…
Фраза прозвучала по-киношному, вызвав общее недоумение. Только мистер Джонс, видевший до этого разборки якудза лишь в американских боевиках среднего уровня, довольно кивал, наблюдая за происходящим.
- Стреляй, Йошики, - ледяной тон Сугихары обжег каждого рядом стоящего. – Я не преклоню перед тобой головы.
Хаяши театрально вскинул руку. Дуло пистолета замерло в паре сантиметров от головы Сугизо. Сейчас история якудза писалась размашистым почерком, невидимый автор, будто сам боялся того, что должен изложить в следующем предложении. Творец нарочито тянул время, вглядываясь в уже написанное. Но не ему вершить судьбы людей, он всего лишь докладчик. Человечество само разберется со своими проблемами.
Рука Йошики дрогнула. Это решение далось ему нелегко. Нежелание видеть и принимать правду повлекло за собой массу ненужных смертей, забрало слишком много жизней. И не сразу это остановишь, как невозможно мгновенно остановить мчащийся на полной скорости автомобиль.

MUCC - Hakanakutomo

В замершей тишине, в остановившемся времени, в затаившемся дыхании присутствующий выстрел прозвучал гулким раскатом грома. Все вздрогнули, напряженно следя за движением лишь одного человека. Тело, в которое ворвалась пуля, подалось назад, а потом завалилось на бок в совершенно неестественной и некрасивой позе.
Прошла секунда, другая, враги недоуменно разглядывали труп. Время, отведенное природой на первый шок, отошло. Дай вскинул вверх обе руки, попеременно выстрелив из обоих пистолетов. И в это же мгновение зал до краев наполнился грохотом всевозможного оружия. Противники, не ожидающие напора, попадали замертво, не успев даже вздохнуть.
Взревев, Андо кинулся вперед, проломив череп рукоятью пистолета недотепе, попавшемуся ему на пути. Краем глаза он заметил, что Ке уже пришел в себя после удара и подполз к Каору, с ужасом вглядываясь в бледное лицо друга. Он оказался возле них в кротчайшее время, перепрыгнув через чей-то труп. Поспешно сунув оба пистолета за пояс, он рывком поднял Ке за ворот куртки, ставя на ноги. Тоору даже не стал возмущаться, покорно ожидая, что будет дальше. Дайске легко поднял Каору на руки, будто тот совершенно ничего не весил. Недолго думая, убийца аккуратно отдал ношу на руки растерянного вокалиста.
- Не вздумай идти вниз, - произнес он на выдохе. – Наверх через черный вход, на крышу. Переждите там. Если никто из нас за вами не придет, то вези его в больницу.
От переполнявших его эмоций Ниимура не смог выдавить из себя ни слова, лишь обрывисто кивнул. Он даже не заметил слез, стекающих по его щекам. Это просто сильный испуг.
Сакито оглядел эту троицу задумчивым взглядом, а потом насторожился. Он слышал лучше, воспринимал острее, улавливал сильнее обычного человека. Поэтому он понял сразу все сомнения Йошики, перед тем, как тот выстрелил в противного американца. Ему стали ясны мысли кумитё. Это не конец. На смерти одного, казалось бы, главного предателя ничего не закончится. Колесо продолжает крутиться. Те, кто только что полегли во имя человеческой алчности и глупости – лишь малая часть. А между тем, к эпицентру событий стягивается поистине страшная сила. И бояться стоит не количества тех, кто неизбежно приближается, а тех трех, кто затерялся в этой толпе. Не уступающих ни в силе, ни в умении, ни в жестокости. Неожиданно ближайшее будущее, доступное Черным Ангелам, покрылось непроглядной пеленой. Неясен исход этого сражения. А неизвестность всегда пугает больше, чем прямая угроза.
И он не смог удержаться. Преступил все каноны и табу. Сакито просто слишком сильно любил людей. А это непозволительно. И подобная «слабость» серьезно карается. Закрыв глаза, Сакито сосредоточился на тех троих, замедляя их движение, притупляя желание достигнуть цели, навязывая мысль, что они должны появиться позже. Он дает нечто вроде форы тем, кто сейчас осматривает помещение, тем, кто остался в живых. Не все сразу, пусть враги появляются по очереди.
Черные Ангелы не способны кардинально менять течение истории, но они могут немного свернуть русло реки. Не имеют права, но могут. И это наказуемо.
Неожиданно весь свет померк перед глазами Сакито. Душа оставалась чистой, распахнулась, как врата рая перед праведным человеком. Он жадно впитывал все чувства, наполняющие сердце каждого, кто еще стоял в этом помещении. В это короткое мгновение, которое так хотелось остановить, он желал одного – чувствовать. Хоть раз за свое долгое существование чувствовать. Это был так больно, сладко, непередаваемо прекрасно. С губ сорвался стон, перешедший в безмолвный крик. Восхитительно. Любовь, эйфория победы, опасения за любимых, содрогание от присутствия рядом кого-то важного, облегчение.
Черные крылья, огромной тенью распахнулись за спиной, задев невидимым оперением потолок. Перед закрытыми глазами мелькнула улыбка Нии. И сейчас, как никогда прежде, он дейсвительно дорожил этим созданием. Любил. Обожал. Обожествлял. В последний раз в своем существовании. Это сладкая мука. Он понимал чувства каждого.
Наказание пришло, найдя своего виновника. Вспыхнул ослепительный свет, отразившийся лишь бликом на потолке. Безмолвный крик сотряс просторное помещение. Крылья вспыхнули длинными подрагивающими тенями на стенах. Сердце пронзил тонкий луч, и изящная фигура исчезла, захлебнувшись потоком незаметного всепоглощающего света.
Все произошло в считанные секунды, а для Нии, наблюдавшего со стороны, казалось, что прошла вечность. Одним Черным Ангелом в этом мире стало меньше. Не было больше Сакито. Его Сакито! Лишь легкие очертания огромных крыльев на стенах и потолке напоминали о его существовании. Вечность вместе. И бесконечность одному. Ангелы не должны чувствовать. Не знают любви. Не чувствуют боли?

***

Dir en Grey – OBSCURE (LOTUS ver.)

Satoru Karino

Рука прищурился, стараясь рассмотреть что-нибудь, сквозь дым и поднявшуюся пыль. Рядом стоял Хитсуги, разглядывая что-то под ногами.
- Все живы? – подал голос Йошики откуда-то справа.
Никто не спешил оповещать кумитё о своем состоянии, угрюмо оглядывая друг друга в оседающей пыли.
Неожиданно Сугизо стремительно сорвался с места, подойдя вплотную к Хаяши, он с размаху врезал ему в солнечное сплетение. Глава семьи Хаяши-кай сложился пополам, хватаясь рукой за живот и рвано выдыхая.
- Черт тебя побери, с твоей любовью к представлениям! – взревел Сугихара над ним.
- Да ладно, Суги, - прохрипел Йошики. – Все же обошлось.
Карино краем глаза заметил, как Тошия быстро подошел к Тато и что-то едва слышно произнес.
- Что случилось? – громко спросил Сатору у брата, внезапно понимая, что они рано позволили себе расслабиться.
Ответил ему его верный телохранитель:
- Сюда идет подкрепление, Сатору-сан.
- Много?
- Нас гораздо меньше…
- Там у входа мои люди, - вмешался в разговор Хаяши, указывая на лестницу.
- И мои, - кивнул Ивагами.
Все замолчали и, наконец, расслышали крики с улицы. Сражение началось, пока они тут разбирались.
- Надо уходить отсюда, пока мы еще живы, - выдал Сугизо.
- Я думаю, что уже поздно, - Мияви выглядел спокойным, прислонившись спиной к стене и глядя себе под ноги.
- Они уже поднимаются, - добавил Ивагами, доставая оружие и отступая вглубь помещения, дабы скрыться от прямого огня. Рука последовал его примеру. С пистолетом наперевес, он кинулся к барной стойке, лихо перемахнув через нее. Совсем рядом он заметил Хитсуги, а потом тот снова пропал из поля зрения.
Будто какая-то сила придавила Карино к полу, не позволяя выглянуть из-за стойки, поэтому он пропустил тот момент, когда в клуб ворвались люди. Почти сразу комнату разорвало от грохота выстрелов. Гулким эхом крики разнеслись по всему помещению, взметнувшись к потолку и разбившись о него. Слышались непонятные команды, знакомые имена, выкрикиваемые надсадным басом Татсуро, который перекрывал Хаяши, находящийся, казалось, в гуще схватки.
Только через минуту Рука осознал, что неведомой силой, прижимающей его к полу, оказался Дайске. Стряхнув его тяжелую ладонь, мужчина, наконец, выпрямился, сильно ударившись головой о какую-то полку, с которой посыпались бокалы, утопая пронзительным звоном в общей какофонии звуков. В глазах на какое-то время потемнело, а в голове, наполненной и без того противным гулом, затрещало. Запустив пальцы в волосы, Сатору почувствовал теплую вязкость крови.
Плюнув на боль, он посмотрел на развернувшуюся перед глазами картину побоища. Не разобрать, где свои, а где чужие, все мелькали размытыми пятнами, от которых начинало тошнить. Падали тела, о которые спотыкались, делая неверные выстрелы, возможно, даже попадая по соратникам. В поле зрения попал брат, метнувшийся огромной черной птицей в нескольких метрах. За ним неизменно скользил Тошия, прикрывая тыл кумитё. Две высокие родные фигуры смотрелись до смешного абсурдно в этой цветастой массе. Казалось, что это картинка из другой жизни Руки. Это же брат, а рядом просто его верный друг. Как они здесь оказались? Что он сам делает посреди этой битвы?
Плечо обожгло неожиданной вспышкой боли. Зажмурившись, мужчина расслышал невнятный шепот, а возможно и крик Дайске.
- Карино, очнись!
Открыв глаза, Сатору вновь окунулся в этот столь привычный мир. Все правильно, так и должно быть. Он не страдает галлюцинациями. Тато – кумитё огромной семьи якудза, а Тошия никакой не друг, а всего лишь защитник, призванный прикрывать своего главу.
Дайске уже перепрыгивал через стойку, ногой оттолкнув кого-то, кто посмел сунуться. Выстрелив наугад, Рука проследил за своим бывшим любовником. Грация привычно завораживала, от уверенной хватки, которой он сжимал пистолеты, что-то внизу живота приятно ныло. Он все еще желал его до странной щемящей боли в груди. Это какой-то необъяснимый магнетизм к человеку, от него так просто не избавиться.
Мир как-то странно замер, время полилось как вязкий теплый кисель. Рука отчетливо, будто Дайске стоял в метре от него, видел, как плотно были сжаты челюсти, от чего линии подбородка обострились, став, будто ощутимо опасными, как лезвия – проведи пальцем и поранишься. Тонкие жилы напряглись, вздувшись под смуглой кожей рук. Густая волна волос путалась в спертом воздухе, падая на сильные плечи. Невозможно черные глаза сузились, скрывая смертельную ярость взгляда. Легко подпрыгивали тонкие цепочки на шее, ударяясь о грудь. Хищно блеснуло мощное кольцо на правом мизинце.
Заворожено, не отрываясь взгляда, будто ничего больше вокруг и не происходило, Карино наблюдал за убийцей. В какой-то момент Дайске крутанулся, скрываясь за колонной. Может, от большинства он и укрылся, но Рука до сих пор отчетливо различал его профиль. Вот мужчина снова выглянул, едва увернувшись от случайной пули, а потом еле устоял на ногах, так как сзади на него буквально прыгнул кто-то из чужих, безжалостно сжимая пальцы на сильной шее.
Сатору непроизвольно дернулся вперед, с явным намерением помочь. Но тут кто-то сзади грубо схватил его за шею, в следующую секунду приложив лицом о полированную поверхность барной стойки. В глазах потемнело, а из носа хлынула кровь. Рука зашипел, выворачиваясь из хватки и заламывая руку противнику. Мало что еще соображая после удара, он просто дернул руку сильнее, с удовлетворением услышав противный хруст. Мужчина взвыл, пытаясь вырваться и лягнуть неприятеля, но Карино был выше, что позволяло стоять на расстоянии удара. Дернув своего противника, Рука приложил его головой о стеклянный холодильник, ломая толстое стекло, после чего о железную поверхность рабочей области, вырубая окончательно.
Когда он, чуть задрав голову, дабы остановить кровотечение, вновь взглянул на Дайске, у ног убийцы уже лежало два трупа, а он снова скрывался за колонной, сжимая в руках пистолет. А потом он плавно выскользнул из импровизированного укрытия, пристально оглядывая толпу, будто выбирая жертву. И он ее нашел.
Замерев, Карино наблюдал, как убийца вытянул руку, заканчивающуюся стальным блеском огнестрельного оружия. Казалось, что он метился непривычно долго, даже прищурившись от напряжения. Пуля сорвалась бесшумно, растворившись в бушующей массе сражающихся. Сильная рука чуть дернулась, скрывая нервный импульс. А в следующую секунду сердце самого Сатору отчаянно дрогнуло, стукнувшись о реберный барьер. В этой однородной толпе единственно-родная, черная, высокая фигура как-то странно дернулась, неестественно-грациозно выгнувшись. Никто не заметил, так как рядом не было привычных Тошии и Асаги, тонкая фигура Шиньи мелькала в другом конце зала… И только отчаянный крик разорвал просторное помещение, перекрыв все остальные звуки. От неуемной боли, которую вмещал в себя этот вопль, удивительно, но не рухнули стены, не вылетели оставшиеся еще целыми стекла, не попадали все замертво. Потому что это было поражающе жутко. Но ведь и падающее замертво тело – это тоже тяжело, невыносимо, шокирующе. Неправильно! Особенно, если это тело любимого человека.
Юккэ ринулся к Татсуро с таким рвением, что просто не замечал, как расталкивает людей, вырывается из лап противников. Его лицо было перекошено ужасом и страхом… Обыкновенным человеческим страхом. Кто-то кинулся на него, с явным намерением убить. Юске грубо оттолкнул его, а потом свернул ему шею, будто это были не крепкие человеческие кости, а просто бумага. Из горла вырвался дикий рык, когда он пнул следующего под колено, сломав его. Этот человек, возможно, иногда излишне эмоциональный и осторожный, сейчас был устрашающе бешеным, неуправляемым, со смертельным блеском в глазах. Взгляд был прикован к бездвижной черной фигуре, на которую никто пока не обращал внимания, кроме Руки.
Младший брат все так же молча смотрел на Тато, не в силах поверить в виденное. Непобедимый, властный, решительный всегда, теперь был беспомощно распластан по полированному полу. Картина была пугающей. Хотелось подойти, со всей силы пнуть старшего брата, раздирая глотку над ним, заставляя пошевелиться, встать и снова сражаться. Но почему-то реальность не желала затягиваться симпатичной розовой пеленой, а оставалось все такой же противно жестокой. Татсуро больше нет в его жизни… В жизни якудза.
И теперь ответственность за клан на нем, никто не посмеет оспорить его прирожденное лидерство. Это было ясно всегда, что ему быть следующим главой. Но никогда не хотелось смиряться с этой мыслью. А сейчас она неожиданно быстро усвоилась. Все внутри забурлило, требуя немедленных действий. Какого-то решения… Хоть чего-нибудь, только не стоять на месте не смотреть на тело брата.
И тут его снова будто примагнитило взглядом к Дайске. Странно, но убийца тоже смотрел на него. Пару секунд зрительного контакта, они едва заметно кивнули друг другу, понимая без слов. Андо все сделал правильно. Задание было выполнено чисто.
Рука, не медля больше не секунды, вновь перемахнул через стойку, больше не скрываясь. Теперь он глава семьи Ивагами-кай… А точнее, снова семьи Сатору-кай…

***
События следующих трех глав происходят практически одновременно…

the GazettE - Leech

Uruha
Странное ощущение, будто что-то липкое растекается по всему телу, заставляя замедлять движение в попытке избавиться от противного чувства. Мужчина нахмурился, сведя тонкие брови, и поспешно осмотрелся. Он был на улице один. Если обычных воинов пропустил мимо себя спокойно, то где те двое, было непонятно. Это злило. Уруха ненавидел, когда что-то шло не по плану и выходило из-под контроля.
Снова оглянувшись, он заметил тень в переулке. Криво усмехнувшись, мужчина быстро двинулся в сторону намеченной цели. Какая-то случайная прохожая, заметив катану у него за спиной, испуганно выкатила глаза, раскрыв рот от удивления. Уруха проигнорировал ее, пройдя совсем рядом и даже не потянувшись к оружию, чтобы убрать ненужного свидетеля. К чему попусту растрачивать силы?
Ухмыльнувшись собственной гуманности, убийца вошел в здание мужского клуба с покосившейся от взрыва вывеской. Быстро преодолев ступени, он заметил рядом с собой тех двоих, кого и искал на улице. Резко кивнув головой в сторону сорванных с петель дверей, откуда доносились крики, выстрелы и звон оружия, он первым устремился внутрь, вытаскивая длинный меч, чья рукоять привычно охладила ладонь. У него была лишь одна цель.
Ворвавшись в просторное помещение, наполненное большим количеством народа, он снес голову острым лезвием первому, кто подвернулся под руки. Ему было все равно свой это или чужой. Для него вообще не существовало сторон, лишь задание, которое он исполняет за определенную плату. Сейчас плата была очень высока, Уруха не мог позволить себе проиграть. Жизнь за жизнь.
Убийца заметил его почти сразу, выцепив взглядом из толпы. Такого просто невозможно пропустить среди однородной массы. К сожалению, его появление тоже не прошло незаметно. Минус высококлассных убийц в том, что они знают друг друга в лицо. Его противник понял все слишком быстро, об эффекте неожиданности можно было забыть.
Отведя оружие вниз и в сторону, Уруха стремительно сорвался с места, устремляясь вперед. Для них обоих время замерло, люди застыли, они пожирали друг друга глазами, стремясь решить все взглядами. Два сверкающих меча столкнулись с чистым звоном, скатившимся до раздражающего лязганья. Первый удар оказался настолько мощным с обеих сторон, что их откинуло друг от друга.
Уруха стремительно оттолкнулся от стены, отражая не заставившую себя ждать атаку. Меч Мияви скользнул по кому-то, вонзившись в мягкую плоть. Его противник воспользовался секундным замешательством, перейдя в нападение. Второй меч, уверенно зажатый в левой ладони, принял удар на себя. Фигура Ишихары померкла в мелькнувшем вихре его пестрой одежды. Уруха кинулся за ним, рубя всех, кто попадался на пути.
Их сражение было похоже на стремительный завораживающий танец. Легко отталкиваясь от всех предметов мебели, они уворачивались от смертельных атак друг друга, ломая все, что попадется. Два противника не видели вокруг ничего, кроме друг друга, до их слуха вряд ли доносилось что-либо, кроме размеренного дыхания противника, шороха собственной одежды и звона трех мечей.
Два размытых цветных пятна в искрах сталкивающегося оружия перемещались по комнате, умело лавируя между остальными. На удачу в Уруху был брошен сюрикэн, но лезвие проскочило мимо, не задев одежду, а он даже не обратил внимания на него, отражая очередной мощный удар.
Легко вскочив на единственный целый диван в центре, Уруха грациозно прыгнул с него, занося меч для удара сверху, но Мияви, плавно извернувшись, ушел от смертельной атаки, оцарапав предплечье противника, скрытое красной велюровой тканью куртки. Лихо развернувшись, он поставил мощный блок и тут же отскочил на полметра.
Не обращая внимание на не спадающее напряжение мышц рук от непрекращающейся схватки, Уруха продолжал уворачиваться от все новых нападений, нанося все новые сильные удары. Это был поединок на выносливость, потому что в профессионализме они не уступали друг другу, и понимали это оба. Стальной блеск глаз буквально пронизывал душу, заставляя оступиться, сделать ошибку, что позволило бы нанести решающий удар. Но нет, никто не хотел умирать даже в такой достойной схватке.
Почва неожиданно ушла из-под ног, когда Уруха сделал неверный шаг назад, наступив на мягкое мертвое тело. И без того плывущий интерьер, превратился в текущие краски, резко размазанные мазками агрессивного художника. Пол оказался слишком жестким, убийца не смог больше контролировать свое дыхание, рвано сорвавшееся с губ. У него были считанные мгновения, чтобы придти в себя, которыми воспользовался Мияви, нанеся хараи ваза*. Уруха еле выдержал атаку, выставив оружие перед собой. Еще две секунды, чтобы подняться на ноги и вновь кинуться в схватку.
Такамаса допустил ошибку, вследствие чего получил ощутимый удар по голени сильно подкосивший его святую уверенность в собственные силы. Не показывая своей слабости, он снова атаковал, не дав расслабиться противнику.
Все произошло слишком быстро. Мияви действовал на уровне инстинктов. В какой-то момент в поле зрения попала светлая макушка убийцы. Он просто проскочил мимо, но все равно встал на пути Урухи. Увернувшись от удара противника, он развернулся на сто восемьдесят градусов, создавая вокруг себя вихрь. Сверкнула обагренная кровью катана, впившаяся в мягкую плоть невысокого блондина, которым находчивый Уруха прикрыл себя от агрессора, заодно лишая его жизни.
А дальше время стремительно сорвалось со своего привычного барьера, заторопившись и подгоняя события. На свою беду Уруха убил Хитсуги, который, как обычно, защищал своего главу. Рука, находившийся совсем рядом, это видел. Даже в пылу битвы, охваченный удушливым спокойствием, Мияви содрогнулся от черной тени, вспыхнувшей в глазах Сатору. В это мгновение ему было наплевать, что Уруха вооружен и очень опасен. Карино превратился в зверя.
Прыжком, достойным хищника, он подобрался к виновнику гибели его преданного защитника, грубо хватая за шею не ожидавшего нападения Уруху. Сам Такамаса мало что успел понять. Рука молниеносным движением вывернул сильное запястье противника, надавил, заставляя выпустить меч. Завораживающим кругом катана взвилась в воздухе. Урухе удалось вывернуться из стального захвата, но он не успел уклониться, встретив удар собственным же оружием, глядя своему убийце в глаза… В глаза, в которых не отражалось ничего, кроме его собственного побледневшего лица.
Согнувшись, Уруха медленно стек на пол, к ногам Руки, который занес оружие для нового удара. Его перехватил Мияви, едва заметно качнув головой. Безразлично хмыкнув, Карино отбросил катану в сторону и опустился на колени перед Хитсуги.
Такамаса посмотрел на Уруху, хватающего ртом воздух и накрывающего ладонью рану. Поймав этот взгляд, умирающий чуть опустил глаза, безмолвно прося наклониться, царапая густой, пропитанный кровью, воздух ногтями. Мияви не стал противиться просьбе, склонившись над ним, позволяя судорожной хватке сойтись на отвороте его одежды.
- Я… - начал Уруха, захрипев. Из горла вырвался булькающий звук. С уголка губ сорвалась алая струйка, скользнув по бледной щеке и смешавшись с каштановыми волосами. – Моя… Се-сестра.
Поймав непонимающий взгляд, он собрался с силами и потянул противника на себя, заставляя склониться еще ниже.
- Спаси мою сестру, - на одном дыхании выпалил он, закашлявшись кровью. – У них…
Слабым взмахов он показал на горстку оставшихся в живых, которые пытались спастись бегством. Мияви проследил за взмахом, а когда вновь повернулся, глаза его противника уже были закрыты. Еще секунду вглядываясь в его красивое лицо, Такамаса потянулся к лежащей в стороне катане. Подтянув за рукоять к себе, вложил оружие в ладонь побежденного, как знак почести.
Дернувшись, Уруха инстинктивно сжал свой меч, больше ни на что сил у него уже не было.
Мияви аккуратно убрал выбившуюся прядь каштановых волос за ухо, после чего стремительно поднялся, вкладывая свой меч в ножны. Не оглядываясь и ни на кого не смотря, он быстрым шагом направился к выходу. На мгновение замерев возле Сугизо, коротко бросил:
- Я сам похороню его. Проследи, чтобы тело никуда не пропало.
И пошел дальше. У него была работа.

***

Dir en Grey - LOTUS

Kai

Слишком шумно было на этой узкой улочке. Он не любил толпу, она заставляла его нервничать. Поэтому при первой же возможности скрылся в темноте, смешавшись с тенью, через пару минут почувствовав на себе недовольный взгляд Урухи. Хмыкнув, Каи укрылся и от его глаз. У них были разные цели, сходящиеся в одной точке города. Ни напарниками, ни уж тем более друзьями они не были.
Медленно, стараясь не выходить из тени, он пробирался к мужскому клубу, настороженно прислушиваясь к посторонним звукам. Но было слишком шумно из-за грома выстрелов и криков, чтобы расслышать что-то еще. Он тихо проскользнул через парадный вход спустя пару секунд после того, как туда зашел Уруха, нагнав его на ступенях. Недовольно покосившись на меч за спиной убийцы, поморщился. Каи не любил какое-либо оружие, для него это лишний балласт, убивать можно и без этого. Гораздо естественнее и приятнее чувствовать ладонями человеческую плоть, ощущать горячее дыхание на коже, видеть испуг в глазах так близко перед смертью.
У него было две цели. Их называли особым оружием Ивагами Татсуро. Неописуемая красота и смертельная опасность в одном лице… В двух лицах. Каи дал Урухе какое-то время, чтобы выступить первым. Они сами являлись секретным оружием. У каждого из троих была своя выгода. Кого-то купили, кого-то заставили шантажом, его же самого просто попросили. Какая разница, кого убивать? А тут еще и возможность проверить свои силы.
Из тени распахнутых дверей Каи внимательно наблюдал за теми двумя: грация, пластика, отточенные и вымеренные движения – они казались непобедимыми. В каждом их действии чувствовалась непоколебимая уверенность – их ошибка. Эти двое даже не заметили его присутствия. Надо всегда быть начеку. Да, соперники они очень даже достойные и с двумя сразу справиться будет практически невозможно – это их плюс… Единственный плюс. Во всем остальном они проигрывали своему оппоненту. И в ближайшее время нужно было решать эту существенную проблему, если он хочет выйти победителем из будущей схватки.
Мужчина сосредоточил свое внимание на одном из них, стараясь выявить слабые стороны – задание не из простых. Сильно мешало подобное скопление народа. Но так же это являлось и плюсом, так как всегда можно раствориться в толпе.
- Тебе их не одолеть, - раздался над плечом насмешливый хрипловатый голос.
Каи недовольно хмыкнул. Конечно, присутствие человека за спиной он чувствовал, но ненавидел, когда его отвлекают во время задания.
- Следи за собой, - кротко бросил он.
- Я не питаю никогда никаких надежд. Живу данной секундой, - ответили за спиной.
Убийца не отрывался от своих целей, все еще наблюдая за высоким брюнетом.
- Готов умереть?
- Умереть никто не готов, - хмыкнул человек, прислонившись спиной к стене. – Но у меня есть план.
- Все планы не имеют значения в этой толпе. Ты не можешь контролировать всех сразу…
- А мне не нужны все сразу, в этом и заключается план, - мужчина нарочито растягивал слова, беспечно улыбаясь и глядя в потолок.
- Дай мне пистолет, - вместо ответа потребовал Каи.
- Ты же брезгуешь оружием, - хмыкнул человек, однако, протягивая требуемый пистолет, который все это время держал в руке.
Каи перехватил металл, согретый теплотой ладони.
- Это не профессионально – стрелять исподтишка, - заметил мужчина.
- Следи за собой, - все тем же спокойным тоном посоветовал Каи, ища возможности выстрела.
Ему нужно было всего мгновение, которое в его силах остановить. Только дождаться, когда противник раскроется. Его преимущество в данный момент было лишь в том, что он все еще незамечен. Но это до момента выстрела, потом действовать надо стремительно.
Мимо пронеслись Мияви и Уруха. Один из мечей сверкнул совсем рядом, вспыхнув нестерпимым блеском в пойманном блике яркого освещения. Такамаса чуть склонил голову, уходя от удара и тут… Каи буквально нутром почувствовал, что его заметили. Мияви не склонен верить в отговорки, будто ему показалось. И пусть он считает себя независимым воином, даже принадлежа Сугизо, но не упустит возможности предупредить о скрытой угрозе своих союзников. Теперь и эффект неожиданности был утерян по несчастливой случайности.
- Нас заметили, - озвучил очевидный факт голос за спиной. – Придется и мне вступить в игру.
Но Каи уже не слышал его, нужное мгновение засветилось ярким сиянием над головой. Брюнет, затерянный в толпе сражающихся, непозволительно сильно открылся. Раздался выстрел, подавленный глушителем. Траектория полета была вымерена до миллиметра, ошибки быть не должно… И ее не случилось.
Пуля пронзила тело, ворвавшись в пульсирующие органы. Асаги сбило с ног, из горла вырвался едва различимый стон. Тошия резко развернулся, глядя на своего напарника, а потом прямо на него, Каи.

Dir en Grey – Hageshisato Kono Mune No Naka De Karamitsuita Shakumitsu No Yami

Две секунды на то, чтобы отдать оружие владельцу, а потом они вместе влетели в широкий проем двери, разбежавшись в разные стороны. Каи ловко оперся на чье-то плечо, легко оторвался от пола, перевернувшись в воздухе, уходя от скользнувшего мимо лезвия, пущенного Тошией.
Толпа, все-таки, очень сильно мешала, и Каи решил заманить противника подальше от десятков глаз. Улыбнувшись, он взглянул на Тошию, который стремительно приближался к нему. Ничего хорошего этот взгляд не предвещал. Убедившись, что за ним пристально следят, Каи сорвался с места, направляясь к служебным помещениям.
Он скрылся в темном коридоре, едва увернувшись от двух лезвий, пронесшихся в паре сантиметров от плеча. Полумрак, царивший вокруг, нельзя было назвать преимуществом, потому что оба противника прекрасно ориентировались в темноте. Их силы были равны, и сейчас все решат только смекалка, ловкость и фортуна. Пришло время проверить свою удачу.
Вновь улыбнувшись, Каи ворвался в первую попавшуюся комнату, которая оказалась кухней. В углу острый взгляд тут же приметил сжавшуюся девушку, старавшуюся зажать ладонью рот, дабы не выдать себя. Глупая. Страх, потоками распространяющийся от нее, буквально глушил все вокруг. Секунда, потраченная на разглядывание напуганной девицы, чуть не стоила ему жизни. В комнату ворвался Тошия. В темноте глаза его сверкнули как-то завораживающе-страшно.
Схватив Каи за ворот куртки, мужчина швырнул его через все помещение. Но тот, ловко вывернувшись, оттолкнулся от огромного холодильника, сделав сальто в воздухе и отпрыгивая на пару метров. Не давая отдышаться, Тошия вновь прыгнул на него, но Каи увернулся от прямого удара, перехватывая кулак убийцы, выворачивая и ударяя по спине. Обычный человек бы упал на колени, закашлявшись, но Тошия лишь чуть прогнулся, нанося свободной рукой удар в солнечное сплетение, а потом кувыркнувшись в воздухе, тем самым освобождая свою руку из захвата.
Ни секунды на передышку после сильного удара у Каи не было, так как Тошия, в отличие от него, был все еще вооружен привычными лезвиями. Рванув на себя дверцу холодильника, убийца скрылся за ней от стального нападения, но почти тут же был придавлен этой самой дверцей. В спину впилось что-то острое, а потом на куртку вылилось что-то неприятно холодное, пропитывая ткань.
Каи дернулся, но дверца придавила сильнее, заставив рвано выдохнуть. На мгновение успокоившись, он ударил по холодной пластмассе со всей силы. Дверь сорвало с петель. Тошия плавно прогнулся в спине, уворачиваясь от нее. Не медля, Каи сорвался с места, запрыгивая на столешницу. Убийца Ивагами кинулся за ним, перехватывая за край куртки.
Оттолкнувшись ногой о край стола, Каи кувыркнулся, оказываясь сзади. Со всей силы он ударил противника в спину, а потом, не дав выпрямиться, схватил за пиджак и толкнул по скользкой поверхности стола. Тошия легко соскользнул с него. Схватив какую-то металлическую лопатку, ловко метнул в мужчину. Тот увернулся, скрывшись за высоким комодом.
Тошия заскочил на стол, сильно оттолкнулся от него, в прыжке спуская с пальцев сюрикэн. Каи недовольно поморщился, чувствуя, как обожгло щеку острой болью. Выскочив из своего укрытия, он увернулся от удара. Тяжелый кулак разбил стеклянные дверцы, раздробив часть посуды в острые крошки.
Они перемещались по помещению с бешеной скоростью. Уловить какое-то отдельное движение было невозможно. Тошия намеренно не выпускал Каи из комнаты, не давая даже вздохнуть в сторону выхода. Его противнику уже не казалась удачной идея ближнего боя в замкнутом пространстве. Понимая, что путь к двери ему отрезан, он, в очередном сильном прыжке, попросту выпрыгнул из окна. Высота второго этажа не представляла угрозы.
Но в планы Тошии не входило отпускать соперника так просто. Он больше не чувствовал особой связи с Асаги, и это могло означать только одно. Он больше ничего не мог сделать для человека, который был ему дорог, но отмщение рассматривалось вполне правильным решением. Поэтому убийца выпрыгнул в окно следом, оцарапавшись об острые грани стекла.
Каи уже проворно карабкался по стене, будто на пальцах были присоски, когда Тошия нагнал его на высоте третьего этажа соседнего здания. Грубо схватив противника за волосы, он бесцеремонно швырнул его вниз. Каи, грациозно извернувшись в воздухе, мягко приземлился на ноги, удержав равновесие. Тошия прыгнул следом, намереваясь придавить весом собственного тела, но противник вовремя отступил.
В следующую секунду Тошия получил сильный удар в челюсть, упав на землю, но тут же увернулся от чувствительного пинка, быстро вскакивая на ноги. Из носа потекла кровь, окропляя подбородок и шею. Сплюнув ее, он мощным толчком впечатал Каи в стену.
Перед глазами на мгновение померкло, пришлось тряхнуть головой, чтобы придти в себя. Из-за этого он пропустил еще один удар в живот. Согнувшись, Каи нелепо подставился под следующую атаку. Тошия безжалостно бил его, не предоставляя возможности вырваться. Выхватив кинжал из складок одежды, со всей силы всадил лезвие по самую рукоять в мягкую плоть, чуть пониже ребер.
Прижав задыхающегося Каи к стене, убийца заглянул в черничные глаза. Он увидел нескрываемый отблеск боли, когда провернул рукоять, разрывая рану. На напряженную руку безостановочно лилась обжигающая кровь. Противник силился вздохнуть, но все внутри сводило, не пропуская живительный кислород. Он обхватил скользкими пальцами ладонь убийцы, не отрывая своего взгляда от него.
Тошия протолкнул кинжал еще глубже, опалив горячим дыханием бледное лицо. На его собственном лице не отражалось никаких эмоций. Он просто выполнял свою работу. Хотя, теперь даже кумитё не было в живых. Да, убийца прекрасно видел смерть своего главы, понимая, что это только его вина. Он не заметил противника раньше, не обезвредил прежде, чем был спущен курок. Те драгоценные секунды Тошия потратил на то, чтобы осознать, что в Ивагами-сан выстрелил его собственный брат.
Резко выдернув окровавленный кинжал, убийца убрал вторую руку, которой все это время прижимал противника к стене. Каи медленно съехал на пол, завалившись на бок. На грязный асфальт хлынул алая кровь из зажатой дрожащей ладонью раны. Тошия хладнокровно посмотрел на поверженного противника, после чего небрежно толкнул ногой в плечо, заставляя перевернуться на спину.
Вытерев рукавом светлого пиджака кровь, все еще текущую из носа, Тошия склонился над мужчиной. Тот с трудом открыл глаза, попытавшись приподняться. Но из-за стремительно хлеставшей крови, тут же повалился обратно, напряженно подрагивая. Вновь взглянув на своего соперника, тихо прошептал:
- Убей…
Тошия внимательно вглядывался в безжизненные черничные глаза, не спеша исполнять последнюю просьбу. Нет, он не собирался с наслаждением наблюдать за мучениями медленной смерти. Убийца вообще никогда не получал удовольствия от убийства. У него было иное решение.
Упершись коленями в землю, он резко рванул свою рубашку, отрывая длинные лоскуты. Грубо оттолкнув окровавленную ладонь с глубокой раны, Тошия быстро перевязал ее. Каи, сообразив, что его убивать не собираются, попытался воспротивиться, отталкивая сильные руки от раны. Но силы стремительно покидали, он лишь размазывал свою кровь по противнику, который не обращал на это никакого внимания.
- Убей меня, - последняя попытка убедить. – Я же убил Асаги…
Тошия никак не отреагировал на провокацию, сосредоточившись на своем деле. Каи заметил блеск лежащего рядом с ним кинжала. Потянувшись, слабо сжал липкую от крови рукоять. Но убийца заметил движение, оттолкнув оружие подальше.
- Убей меня! – зашипел Каи. – Не сделаешь ты, сделаю я.
- Нет, - после продолжительного молчания признес Тошия, закончив перевязку.
Он медленно выпрямился, не забыв свой кинжал. Возвышаясь над своим противником, внимательно взглянул в его глаза.
- Кумитё будет ждать тебя, - тихо вымолвил он.
- Он мертв, - Каи попытался усмехнуться, но вышло слишком нервно.
- Сатору-сан теперь кумитё, - оповестил Тошия и, больше не глядя на поверженного противника, пошел по улице, чуть прихрамывая.
Каи мрачно смотрел ему вслед, прожигая взглядом спину. Убийца никак не реагировал, хотя ненависть чувствовал прекрасно. Такого исхода не ожидал никто. Обычно подобные схватки заканчиваются смертью. Все уже давно забыли о старых временах, когда царили иные правила. Поверженный противник вынужден был служить тому, кто вышел победителем. И сейчас Тошия напомнил об этой истине, только служить он предлагает не себе, а своему главе. И Каи не имеет права воспротивиться.

***

Sugizo - Do-Funk Dance

Reita

Рейта с недовольством почувствовал, как кто-то будто толкнул его, заставляя остановить свой стремительный бег по крышам пригорода Токио к намеченной цели. И надо ж было выбрать такой неудачный момент прыжка, когда тело беспомощно на мгновение зависает в воздухе на высоте нескольких метров.
Охнув, мужчина стремительно полетел вниз между двумя домами. Сделав сальто в воздухе, он изящно прогнулся в спине, ловко зацепившись за железный карниз чьего-то балкона. Конструкция, не рассчитанная на подобные агрессивные атаки человеческого веса, крупно задрожав, вылетела из бетонного перекрытия с правой стороны, свесившись. Сухие ладони предательски съехали по проржавевшему железу, сдирая тонкую кожу. Зашипев, Рейта дернул свое тело, заставляя себя запрыгнуть на этот балкон.
Лишь когда под ногами почувствовалась твердая почва, он облегченно выдохнул, после чего проворно полез снова на крышу. Возобновляя свой бег по черепице, он ощутил на себе недовольный взгляд. Посмотрев влево, приметил одинокую фигуру Урухи и криво усмехнулся.
Замерев на карнизе здания, находящегося рядом с клубом, из которого доносился грохот выстрелов и крики, Рейта наблюдал за тем, как двое его напарников по очереди проскользнули в парадные двери, скрывшись в темноте. Сам он никогда не любил заходить через главный вход. Да, и столкнуться со своими противниками в тесноте помещения не входило в его планы. Ему нужна более просторная территория. Только, как заставить их выйти на улицу?
Убийца бегло осмотрел внешнюю сторону помещения, затем переулок, в котором оно располагалось. Цепкий взгляд пробежался по ряду припаркованных машин и мотоциклов. Идея – единственно верная – пришла в голову сразу. Осталось только навязать противнику свои правила игры. Хотя, Рейта сильно сомневался, что они оценят его план, ну, или хотя бы выслушают.
Здраво решив действовать по обстоятельствам, мужчина чуть отошел назад, разбежался и прыгнул, точно угодив в окно второго этажа, которое кто-то уже разбил до него. Шум голосов, возни и выстрелов здесь был гораздо громче, а в тени парадного входа виднелся Каи.
Усмехнувшись, Рейта тихо подобрался к нему, правда, даже не рассчитывая на внезапность. Каи не мог не почувствовать его.
С этой странной личностью убийца сталкивался неоднократно. Будто судьбой нашептано постоянно встречаться в самых неожиданных местах. В Каи странно мешалось хладнокровие и необъяснимая открытость. Надменный и неприступный внешне, внутри же он оставался непозволительно ранимым и впечатлительным. Находясь рядом с ним слишком долго, появлялось странно желание оберегать и защищать ото всех. Именно по этой причине Рейта старался пребывать подле этого человека как можно меньше. Его пугала его же собственная неадекватная реакция.
По всем показателям Каи было уготована иная судьба, но, видимо, в последний момент где-то там, где вершатся человеческие судьбы, что-то пошло не так, и жизнь открытого светлого создания испоганила слишком внушительная порция дегтя. Есть прирожденные убийцы, а есть те, кого убивать заставили, и они не получают от этого никакого удовольствия.
Каи и Рейта ворвались в помещение одновременно, тут же потеряв из виду друг друга. Что-то подсказывало блондину, что больше он этого странного человека не увидит. Даже один Тошия – противник не по зубам. Впрочем, приближаясь сейчас к Даю, который, несомненно, его заметил, он сильно сомневался, что сам останется в живых.
Уверенность в том, что им нужен бой на более просторной территории сжимала все внутри. Решение пришло мгновенно. Увернувшись от первого мощного удара Дайске, Рейта со всей силы ударил его ногой в грудь, заставляя отпрыгнуть назад. Не дав даже вздохнуть, ударил еще раз. А потом, зарычав, схватил мужчину за лацканы пиджака и стал стремительно наступать. Пальцы Андо сошлись на его горле, вырвав хриплый всхлип. Но времени слишком мало, чтобы убийца успел его попросту задушить.
С коротким криком Рейта в последний раз толкнул Дая вперед. Звон бьющегося стекла утонул в общем оглушающем грохоте. Два тела, сплетенные в смертельных объятиях, скрылись из вида, растворившись в пыли стеклянных осколков. Почувствовав, как ухнуло вниз сердце, когда ноги больше не чувствовали устойчивой почвы, убийца надеялся только на одно, что Шинья заметил их обоих и принял подачу.
Даже ожидая сильного удара, убийца не смог сдержать резкого выдоха, едва не прикусив язык. Такое ощущение, что все внутренности разом подпрыгнули, навсегда сместившись со своих мест, а желудок застрял где-то в легких, мешая поступлению кислорода. В глазах потемнело слишком быстро, а яркие оранжевые звезды снопом ослепительных искр рассыпались в кромешной мгле. Руки предательски подогнулись, не ожидая такой мощи тела. Боль непередаваемой вспышкой полоснула все тело, как скальпель в руках неаккуратного хирурга. Противный скрежет, неравномерный гул и душераздирающий крик ворвались в сознание, разрывая барабанные перепонки. Напряженное тело грузно упало на что-то мягкое, вдавливая еще сильнее.
Легкие все не наполнялись кислородом, которого с каждой секундой становилось меньше, истончая линию собственной жизни. В голове царил искристый мрак, отгоняя понимание происходящего. Создавалось устойчивое ощущение нахождения в вакууме. Будто это не твое тело, не твоя боль, не твое отсутствие сознания. Неопределенная нега. Состояние удушливой невесомости.
Но болезненная эйфория прервалась так же резко, как и наступила. Кто-то схватил его за ворот куртки, отшвыривая в сторону, будто он тряпичная кукла. Удар головой об асфальт никак не помог уплывающей вменяемости, лишь сорвал тяжелый хрип с потрескавшихся губ, усилив отсутствие какой-либо видимости.
Прошло мучительно много времени, а может и считанные секунды, пока Рейта смог более или менее оклематься, через силу впустить кислород в организм, восстановить картинку перед глазами и вспомнить, что он здесь вообще делает. Чуть опершись плечом о холодную стену, убийца с облегчением не обнаружил ни одного перелома. Лишь неприятно саднило второе плечо, намекая на вывих. Мужчина мог с точностью заявить, что родился в рубашке: выпасть со второго этажа и отделаться лишь вывихом и сбитыми коленями. Или…
Блуждающий взгляд, отчаянно улавливающий уплывающую картинку, замер на легковом автомобиле, а точнее на том, кто стоял на продавленной крыше, что-то ощупывая внизу. Шинья. Он клюнул на наживку - выпрыгнул вслед за ними. И это он откинул бесчувственного Рейту со своего напарника…
Дайске! Убийца попытался сфокусироваться на распластанном теле, буквально вдавленном в автомобиль. Ему повезло меньше всех: он не только упал на спину на железную крышу, так еще и принял на себя весь человеческого тела. Рейта жив только благодаря ему. А вот сам Дай, видимо, не пережил сокрушительного падения. Отчасти на это и было рассчитано.
Едва эта мысль успела укорениться в голове, как послышался тихий шепот, и от помятой поверхности автомобиля поднялась дрожащая рука. Вся боль, усталость и потерянность во временном пространстве улетучилась в момент, стоило только осознать, что Андо жив и даже находится в сознании. Ни лица Шиньи, ни Дайске Рейта не видел, но понимал одно – лежа на асфальте в прямой зоне поражения, он сильно рискует. Срочно надо было вспоминать изначальный план и действовать. Быть пристреленным в столь немощном состоянии – худшее, что может представить себе профессионал.
Рейта подтянулся, принимая сидячее положение и пытаясь определить, в состоянии ли он двигаться. В принципе, двигать всеми конечностями он мог, а значит, и оружие удержит, большего от него и не требовалось.
С опаской поглядывая на убийц, все еще находящихся на машине, блондин тяжело поднялся. Сумерки сгущались над высоким японским небом, затягивая его темными оттенками. Возможно, это было даже на руку убегающему мужчине. Нет, он не отказывался от схватки, но против двоих, находясь не в лучшей физической форме, на открытой территории, шансы его очень малы и равны почти нулю.
Пошатываясь, он добрался до мотоциклов, приваленных друг к другу. С трудом подняв ближайший тяжелый байк, он перекинул ногу через него, грузно падая на кожаное сиденье. К его недовольству Дай уже поднялся на ноги, опираясь на плечо Шиньи. Значит, воевать ему против двоих.
Осталось только привлечь к себе внимание. Рейта достал один из пистолетов. Не метясь, он выстрелил по машине, попав в шину. Раздался громкий хлопок, автомобиль покачнуло. Оба мужчины, удержав равновесие, взглянули на противника, который, не медля ни секунды, завел мотоцикл. Резкий прямой свет фары ударил по сгущающейся темноте, на мгновение ослепляя.
План исчерпал свою оригинальность, дальше надо было действовать, полагаясь на свой профессионализм и изрядную доля везения.
Шинья первым соскочил с покареженой крыши, устремляясь к нему. Рейта снова выстрелил, напоминая, что не стоит быть столь опрометчивым. А потом ударил по газам, срываясь с места и уносясь прочь от смертельных выстрелов.
Привычный свист ветра в ушах, ночной воздух, разрывающий легкие, ноющая боль во всем теле – сейчас было не до всего этого. Стремительно разрывая токийский вечер с приторным привкусом города, мотоцикл мчался вперед, ведомый уверенной рукой своего временного хозяина. Были считанные секунды, чтобы собраться и окончательно придти в себя. Дороги убийца не знал, а дорожные знаки как-то непривычно расплывались перед глазами. Сзади нарастал гул еще двух моторов, напоминая, что он не на прогулке. Первые выстрелы скользнули по металлу, когда Рейта съехал с основной дороги туда, куда указывал знак, сообщающий о ремонте тоннеля.
Резкие порывы ветра путались в одежде, трепали волосы и заставляли слезиться глаза. В зеркале заднего вида отражались две слепящие фары, лиц видно не было. Убийца уверенно мчался вперед, изредка стреляя через спину. Метиться не было возможности ни у него, ни у его противников. Гонка могла продолжаться до бесконечности или пока у кого-то из них не кончится бензин. Дорога была лишена какого-либо освещения. Кое-где она прерывалась выбоинами и рытвинами, из-за чего приходилось лавировать. Впереди маячил тоннель, как распахнутая пасть огромного чудовища, откуда бил зеленоватый свет.
Три мотоцикла ворвались в него практически одновременно. Рейта, не выдержав, дернул руль на себя, ставя железную махину на заднее колесо. Рев двигателей, эхом отражавшийся от стен, оглушал и буквально сбивал с ног. Убийца ловко развернул мотоцикл лицом к своим соперникам, резко сдавая назад. Ехать задом было не особо удобно, но и стрелять дальше через спину было неудобно. Понадеявшись, что тоннель не будет петлять, он выхватил сразу два пистолета, стреляя по движущимся мишеням. Он будто в замедленной съемке видел, как уклоняется Шинья, выгибаясь в спине. Дайске, резко пригнувшись вниз, не сводил глаз со своей цели. На его лице давно засохла кровь, возможно, его собственная, а может и его противников. Решительность и стальной блеск в его глазах мог напугать кого угодно.
Рейта убрал пистолеты, вновь разворачивая массивный байк вперед. Секундное замешательство едва не стоило ему жизни. Выстрела не было слышно, кому он принадлежал не разобрать, но ногу обожгло слепящей болью. Кто-то не промахнулся. Убийца сцепил зубы, глуша болевые ощущения. Резко ударив по тормозам, он пропустил преследователей вперед, меняясь с ними ролями. Теперь ему гораздо удобнее было целиться и стрелять, чем он не преминул воспользоваться.
Но его противники не собирались быть столь доступными мишенями. Быстро переглянувшись, они резко перестроились. В считанные секунды Шинья, так же, как недавно и сам Рейта, развернул свой мотоцикл, максимально близко подъезжая к Даю. Байки почти столкнулись, но в этот момент Дайске выставил ногу, упираясь в сиденье Терачи. Не смотря на усталость, не замечая всех ранений, он ловко встал, одному ему известным способом удерживая равновесие на двух байках. Шинья взял на себя управление обоими мотоциклами.
Вот, что называется настоящим профессионализмом и умением доверять своему напарнику. Как бы они сами не отрицали того факта, что некая связь, нить доверия между ними существует, нельзя виденное сейчас списать на галлюцинация. Они работали как одно целое, буквально читая мысли друг друга.
Андо выхватил оружие. И без того наполненный страшным гулом тоннель разорвался от грохота пуль. Ни Дай, ни Рейта практически не метились, стреляя наобум. В такие секунды не чувствуешь боли, не в состоянии оценить понесенный урон. Это уже за гранью адреналина, эйфории, ощущения скорости и безбашенности. Еще сохранились проблески холодного рассудка, убийственное желание попасть любой ценой и быстрый отсчет оставшихся патронов. Плотно сжатые губы, до невозможности сузившиеся глаза, обострившиеся черты лица, уверенные руки и полное отсутствие ориентации в пространстве – больше ничего. В это мгновение попадаешь в иной мир и замираешь там на неопределенное время.
В таком состоянии они вылетели из тоннеля, оказавшись беззащитными перед пугающе черным небом пригорода Токио. Свежий ветер буквально сбил с ног, заставив, казалось, первый раз глубоко вздохнуть. Дайске так же быстро, как и поднялся, вновь опустился на сиденье, поморщившись от возможных ранений, местонахождение которых пока было невозможно определить. Шинья тяжело оттолкнулся от второго мотоцикла, разворачиваясь лицом к дороге.
Рейта воспользовался этим замешательством. Еще не опустив оружия, он произвел два точных выстрела: в бак мотоцикла и в область локтя правой руки Терачи.
Видимо, сегодня удача была на его стороне, потому что обе пули попали в цель. Шинья на мгновение отпустил одну сторону руля, от чего тяжелый байк занесло в сторону. Убийца не успел выровняться, так как рука отказывалась двигаться. Мотоцикл на полной скорости врезался в ограждение, разнеся его в пух и прах. Взвившиеся осколки и металлические балки скрыли на мгновение цельную картинку, а потом ночь поглотила непутевого байкера, который улетел вниз по склону. Все, что видели уносящиеся вперед Рейта и Дайске – периодически мелькавшие фары, летящего кубарем мотоцикла. Потом все на мгновение стихло, но разлившийся бензин получил нужную ему искру. Где-то далеко внизу вспыхнула слепящая вспышка взрыва, разорвав ночную мглу на куски. Завораживающее зрелище, от которого пришлось отвести взгляд, дабы самому не оказаться там же. Теперь у Рейты остался только один противник. А непобедимого Шиньи Терачи больше не было в живых.
Вновь взглянув на дорогу, Рейта, к своему удивлению, не обнаружил впереди Дая. На мгновение замершие инстинкты, вернулись с новой силой, буквально крича о том, что его обманули.
Доля секунды на то, чтобы повернуться влево и обнаружить в метре от себя своего противника. Их взгляды пересеклись, и Рейта прочел в них свою дальнейшую короткую судьбу. Он не успеет даже поднять пистолет, чтобы выстрелить, так как черное дуло уже смотрит в его голову. Казалось бы, есть целая вечность, чтобы увернуться, но на самом деле нет и мгновения, чтобы остаться в живых.
Выстрел утонул в волне внезапного страха, от которого не было спасения. Пуля метко попала в висок. Тело мелко дрогнуло, а голова легко откинулась в сторону. Сознание почти мгновенно заволокло черным дымом. Он не был привычно едким или болезненно неприятным. Он был просто никаким. Сладкая нега последнего вдоха, замершего в легких. Оказывается, он уже давно сбросил скорость и сейчас мотоцикл едва ехал. Теперь руки окончательно соскользнули, отпуская управление. Байк мотнуло в сторону, по инерции он еще проехал немного, а потом завалился набок, сбрасывая своего гонщика. Тело упало на асфальт, раскинув руки в стороны. Последней мыслью Рейты было, что, несмотря ни на что, он был повержен лучшим из ныне живущих убийц.
Дайске, едва не упав, слез с мотоцикла, отбросив его на землю. Прижимая вывихнутую руку к груди, он склонился над мертвым противником, вглядываясь в спокойные черты лица, прикрытые светлыми прядями жестких волос. Убедившись, что с ним покончено, убийца развернулся, оглядывая пейзаж перед ним.
Он так давно не наслаждался просто свежим воздухом, легким дуновением ветра, свободой. Хотя, какая может быть свобода у такого, как Дай. Но война действительно окончена, новый рассвет не за горами. Конечно, якудза не переведутся в Японии и вести свою подпольную жизнь не перестанут. Но вся страна может вздохнуть спокойно, пусть она и не знала, что происходит последние два года буквально под носом.
Решающее столкновение унесло много жизней. Сейчас Даю надо было возвращаться к тем немногим, кого оставил без защиты, преклонить голову перед новым кумитё.
Сильно прихрамывая, убийца медленно побрел к той бреши в ограждении, которую пробил байк Шиньи. Даже несмотря на смерть своего напарника, он не мог оставить его тело в этом месте. Оглядев еще полыхающее кострище – все, что осталось от мотоцикла – Дайске стал аккуратно спускаться, стараясь не обращать внимания на текущую по руке кровь. На темном асфальте шлейфом за ним тянулись маленькие рубиновые капельки, яростно вспыхивающие в отблеске потухающего пожара.


*Хараи ваза (harai waza) - прием, при котором меч соперника отбивается вами вправо либо влево.

ЭПИЛОГ

Nightmare - Crevasse

Утро ворвалось в спальню как-то неожиданно, вместе с громким телефонным звонком. Мужчина заворочался, нащупав мобильник.
- Да, - хрипло выдохнул он в трубку, разлепив глаза.
В комнате из-за плотно зашторенных окон было совсем темно. Лишь промозглый холод говорил о том, что время сейчас около шести утра. Осень неумолимо приближалась, с каждым днем становилось все холоднее. Наверное, нужно прекратить открывать на ночь окно.
- Разбудил? – человек на другом конце линии зевнул.
- Да, - честно признался мужчина, откидывая теплое одеяло.
В трубке улавливался чей-то диалог. Прислушиваться было бы крайне невежливо, и желания особого не имелось.
- Нас хочет видеть кумитё, - наконец, оповестил о цели своего звонка собеседник.
- Почему мне об этом сообщаешь ты? – мужчина уже натягивал джинсы, ежась от холода. Нет, точно стоит закрывать на ночь окна.
- Старые привычки, - голос зазвучал мягче, его оппонент улыбнулся, а потом в трубке раздался тихий смех кого-то другого.
О чьих привычках шла речь, никто уточнять не стал.
- Во сколько?
- Через два часа.
- Ладно.
Он отключился первым, откинув мобильник обратно на кровать, на которой почему-то никого не обнаружилось. Нахмурившись, мужчина покинул спальню. Во всей квартире царила блаженная тишина, казалось, что никого кроме него в ней и нет. Но такого не может быть, должен был быть хозяин жилища.
Не услышав, а скорее почувствовав, где же находится этот человек, мужчина заглянул в гостиную. Как и ожидалось, Ке сидел в глубоком кресле. Сложив руки на столе, а на них положив голову, вокалист спал, морщась во сне. Вокруг него высилась гора смятых бумаг, исписанных неаккуратным быстрым почерком.
Шинья подошел ближе, тронув сильное плечо кончиками пальцев. Реакции не последовало. Тогда убийца отодвинул стол, подхватил легкое тело вокалиста на руки и унес в спальню, укладывая на кровать. Укрывать его он не стал, только закрыл окно, поправив шторы, дабы не разрушить царящий в ней полумрак.
- Ты куда? – хриплый голос нагнал его уже на выходе из комнаты.
- Кумитё ждет, - ответил Шинья, остановившись в проходе.
Тоору открыл глаза, внимательно посмотрев на своего любовника, на котором живого места не было. Медленно проскользив взглядом по всем открытым участкам тела, он загипнотизировано кивнул. Терачи, усмехнувшись, пошел умываться.


- Не уходи, - протянул Каору, прижимаясь еще ближе к Дайске под одеялом.
- Мне позвонить Сатору-сан и сообщить, что я не смогу появиться, потому что ты меня не отпускаешь? – Дай довольно улыбался, не открывая глаз.
- А что он мне сделает?
- Лишит тебя меня, - подумав, ответил мужчина.
- Тогда чего ты лежишь? – в голосе гитариста послышалось возмущение. Он шутливо пихнул коленом любовника в бок. – Иди отсюда!
- Вы уж определитесь, Ниикура-сан, - Дай навис над музыкантом, откидывая одеяло и прижимаясь к нему всем телом.
Каору улыбнулся шире, обнимая его за шею. Они какое-то время просто смотрели в глаза друг друга, прекрасно понимая и без слов.
- Нет, так я точно опоздаю, - через какое-то время выдохнул Дайске, уже скользя губами по податливому телу.
Гитарист протяжно выдохнул, прикрыв глаза и чуть прогнувшись. Чуть дрогнул, когда горячие губы коснулись аккуратного шрама на животе.
Андо никогда не говорил этого вслух, но всегда винил себя за это ранение. Если бы не его глупость, Каору и не присутствовал бы тогда на этой встрече противников, к которым не имел никакого отношения. Хоть музыкант неоднократно и повторял о том, что Дайске совершенно не причем, убийца упорно считал виноватым себя.
- Као, - прошептал Дай куда-то в район живота гитариста. – Выгони меня.
Он знал, что если сейчас не остановится, то точно опоздает. Но устоять против искушения не мог.
Ниикура настойчиво потянул мужчину на себя, мягко касаясь губ, но не позволяя углубить поцелуй.
- Иди, - прошептал он, глядя в черные глаза и легко улыбаясь.
Дайске утвердительно кивнул, поцеловал еще раз и только потом заставил себя выбраться из-под одеяла.
- Ты сегодня вернешься? – поинтересовался Каору, поднимаясь следом.
- Пока не знаю, смотря, что скажет Рука, - Дай равнодушно пожал плечами. В какую-то секунду он снова стал собранным, сдержанным и несколько отчужденным.
Гитарист незаметно вздохнул, пряча в глазах отголоски грусти. Он так и не смог до конца свыкнуться с мыслью о том, кто такой Дайске. Но чувства были настолько сильны, что задумывался об этом крайне редко. У него было одно правило – не спрашивать Дая о его работе. Жил по принципу «меньше знаешь – крепче спишь». Андо каждый раз возвращается живым, спасибо и на этом.

MUCC – Ame no Orchestra

Рука сосредоточенно изучал документы, лежащие перед ним. Суть их его абсолютно не устраивала. Так и тянуло позвонить Сугизо и разобраться, что это за ерунда. Слепящее солнце, бьющее в открытое окно, сильно отвлекало, что злило кумитё еще больше. Хотелось никотина и кофе.
Наконец, не выдержав, Карино схватился за пачку, выбивая из нее сигарету. После третьей затяжки пришло блаженное спокойствие, даже жажда кофе отошла на второй план. Откинувшись на спинку стула, он крутанулся, выпуская дым в потолок. Замерев спиной к столу, открыл глаза, взглянув на своих безмолвных стражей, всегда находящихся за его спиной.
Конечно, это были не Асаги с Тошией. Первого нет в живых, ну, а второй… Рука улыбнулся, покрутившись из стороны в сторону. С тех пор, как он стал кумитё, в семье многое поменялось. Но одной вещи младший брат научился у Тато – иметь охрану. Все-таки Тошия и Асаги были действительно мощным оружием и надежным щитом для главы клана.
Сатору практически никуда не выходил из дома без надежной охраны. За его спиной всегда были двое со столь же броским видом, как и у их предшественников. Теру – блондин с большими голубыми глазами, чуть прикрытыми парой темных прядей. Просторная белая рубашка в аристократическом стиле, стянутая черным жакетом, со сверкающими в лучах солнца серебристыми, пуговицами. Черные просторные брюки, заправленные в высокие шнурованные сапоги на платформе. Тсунехито – брюнет с невероятно огромными, наивно распахнутыми синими глазами. Тонкую фигуру обтягивало нежно-розовое кимоно с белыми цветами, обрывающееся непозволительно короткой юбкой с кокетливой оборкой из черного кружева. Тонкие темные гольфы на стройных ногах и такие же высокие лаковые сапоги на платформе. Вдвоем они производили еще больший эффект. Если Тошия и Асаги были смесью нескрываемого искушения и броской сексуальности, то Теру и Тсунехито – фарфоровая кукольность и сплошная детская наивность. Но в деле они были такими же профессионалами, предпочитающими тонкие иглы и смертельные лезвия, нежели огнестрельное оружие.
И еще одно отличие состояло в том, что Рука не спал со своей охраной. Не испытывал даже желания. У него был один постоянный партнер.
В дверь тихо постучали. Телохранители перевели отрешенные взгляды на объект возможной опасности.
- Да, - тихо произнес Карино, вновь поворачиваясь к столу.
В кабинет проскользнул невысокий мужчина, склонившись в почтительном поклоне.
- Вы звали, Сатору-сан, - голос был приятно мягким.
- Да, Каи, - кивнул Сатору, выдвигая ящик стола и вытаскивая оттуда тонкую папку. Кинув на стол, взглядом указал на нее. – Твое новое задание.
Без лишних вопросов Каи забрал предназначенные ему документы, даже не взглянув на папку. Вновь кивнув, он скрылся из кабинета. Рука задумчиво смотрел на уже закрывшуюся дверь. Почему-то каждый раз, когда он видел этого человека, в голове невольно всплывали картинки былого. Два года прошло с того знаменательного дня, когда война между кланами была окончена шатким миром. В мире якудза ничего не бывает стабильным.
За эти годы многое изменилось, а что-то осталось прежним. Особняк главы был снова отстроен неподалеку от первого, чьи развалины постепенно покрывалась буйной растительностью. Теперь не приходилось бегать и скрываться. Карино занялся теми сферами деятельности, что исконно принадлежали его семье. Правы оказались те, кто видел в этом человеке достойного главу клана, Рука полностью оправдал все ожидания, где-то даже превзойдя их. Конечно, его всегда будут сравнивать со старшим братом, но этим новый кумитё даже гордился, нежели раздражался.
Легко улыбнувшись, оябун затушил окурок в пепельнице. В коридоре раздались быстрые шаги и голоса, которые Рука тут же узнал. Не успел он вздохнуть, как дверь в кабинет без стука распахнулась, и на пороге появились двое мужчин. Теру и Тсунехито почтительно склонились. Впрочем, на них всегда нежданные гости не обратили никакого внимания.
- Тато, Юккэ! – радостно воскликнул Карино, быстро выходя из-за стола и заключая старшего брата в объятия. – Чем обязан?
- Что значит, чем обязан? – в голосе Татсуро слышалось наигранное возмущение. – Мне нужен предлог, чтобы навестить родного брата?
- А я всегда говорил, что Карино нахал, - фыркнул Юске, вальяжно расположившись на диване.
Казалось, время над ними абсолютно не властно. Они все такие же и внешне, и внутренне. На Фукуно красовалось неизменное мужское кимоно в строгих тонах, в рукава которого он привычно кутался. Татсуро как обычно был закутан в черное, разве что стиль стал гораздо более свободным и волосы чуть длиннее. Они все еще постоянно спорили друг с другом, не меняя своих ролей. Совместная жизнь никак на них не повлияла, и это было так обыденно и по-домашнему приятно, что, глядя на них, хотелось улыбаться.
Они периодически заглядывали в гости то к Руке, то к Сугизо, когда им надоедала обыкновенная человеческая жизнь на берегу моря. Как только закончилась изматывающая война, Тато и Юккэ сразу отказались от мира якудза. Рука стал не только главой семьи Ивагами-кай, ему доверили и семью Фукуно-кай. Конечно, совсем выйти из этой жизненной игры не удавалось никому, тем более птицам столь высокого полета. Они всегда были в курсе происходящего и могли в любое время внести свое предложение или не согласиться с решением Карино. Но, в большинстве своем, лишь наблюдали со стороны.
Мало кому вообще известно о том, что Татсуро жив. Конечно, скрывать ото всех свое «чудесное спасение», им удавалось очень недолго. Отчасти потому, что в смерти кумитё сразу обвинили Сатору, которому была на руку смерть брата. Поэтому некоторым пришлось раскрыть секрет псевдосмерти Татсуро. И только Сугизо, Шинья и Дайске знают, что выстрел был спланирован заранее. Эта ответственность сразу легла на плечи Дая, и свою часть плана он выполнил с блеском.
Весь этот спектакль был затеян специально, чтобы дать возможность Татсуро жить спокойной жизнью. Между бизнесом и любовью он выбрал последнее. Забыв только одно – предупредить свою любовь о плане. После того, как Юккэ узнал, что с Ивагами все в порядке, скандал был непередаваемый, а потом долгие недели обиды и дистанции. Но теперь у них все хорошо, Фукуно ценит жертву Тато, хоть и никогда не говорит об этом вслух, предпочитая громко возмущаться по любому поводу, показывая свою капризную натуру.
Не успел Рука ответить на колкость Юске, как в дверь снова постучались.
- Войдите, - разрешил Татсуро.
Новоприбывшими оказались Дай и Шинья. Привычно откланявшись всем главам, они выпрямились, ожидая приказа кумитё. А у всех, собравшихся в комнате, возникло яркое чувство дежа вю. Казалось, еще секунда и в кабинет влетит Сугизо с очередной плохой новостью о новых зверствованиях Йошики. Только вот война давно закончилась. В душе стало как-то непривычно тепло при виде привычных лиц. И пусть это всего лишь убийцы, но им так много пришлось пройти вместе.
Как и предполагал Рука когда-то давно, от чувств к Дайске избавиться ему так и не удалось. Просто они потеряли свою болезненную остроту, поселившись где-то глубоко в сердце. Теперь основную территорию этого органа занимал другой человек. И все равно, при виде Дая по телу пробегала сладкая дрожь, бороться с которой не получалось.
Отойдя к столу, Рука вытащил еще один конверт, отдав его убийцам.
- Я жду вашего сообщения о выполненном задании, - тихо сказал он, прежде, чем отпустить их на его выполнение.
Татсуро и Юккэ задержались ненадолго, уже через час отбыв восвояси. А Карино, оставив своих телохранителей в коридоре, поднялся на крышу, где располагалась небольшая терраса, с которой открывался прекрасный вид на изумрудную долину. Он точно знал, кого найдет у самого края, глядящего вдаль.

MUCC – Kaeranu Hito

Постаравшись не производить лишнего шума, кумитё замер за спиной того, кого хотел увидеть целый день. Ветер трепал короткие темные пряди, едва прикрывающие длинную шею. Широкую спину и сильные плечи обтягивала обыкновенная черная кофта, прерывающаяся лямками просторного комбинезона. Человек был босиком, но абсолютно не обращал внимания на замерзшие ноги. Столь привычно и одновременно дико было видеть его в этой обыкновенной мужской одежде.
- Все разъехались? – поинтересовался Тошия, все так же стоя спиной к нему.
- Да, пошли, скоро будем обедать, - в голосе кумитё проскользнула непривычная нежность, которую слышал раньше только один человек.
Подойдя вплотную, он обнял Тошимасу со спины, мягко прижав к себе. Тот откинул голову ему на плечо, прикрыв глаза.
- Что с тобой? – поинтересовался Рука, вдыхая привычный аромат тела.
Тошимаса не спешил давать ответ, размеренно дыша свежим воздухом. Со стороны казалось, что он уснул. Карино научился терпеть эти затяжные паузы, вопросы без ответа, излишнюю отстраненность.
- Ты помнишь, какой сегодня день? – в тот момент, когда кумитё уверился, что ответа не получит, он прозвучал.
Конечно, помнил. О таком невозможно забыть. Ровно два года назад и случился финал кровопролитной войны. Но не об этом его спрашивал мужчина. Теперь Рука промолчал, не имея никакого желания поднимать эту тему. Тошия слишком часто задумывается о смерти в любом ее проявлении. Эта тяжелая тема стала тяготить его после смерти Асаги. Нет, он никого не винит в этом, даже Каи, относясь к нему вполне дружелюбно. Но иногда становится задумчивым, уходя глубоко в себя. В такие моменты даже Карино не способен до него достучаться. И этот факт удручает.
Их отношения развивались действительно странно. Если Дайске он просто взял, не спросив, то с Тошимасой боялся лишний раз просто вздохнуть. Этот равнодушный с виду человек, оказался слишком тонким изнутри, каким-то воздушно-изящным. Его хотелось постоянно касаться, и одновременно охватывал страх, что, возможно, замараешь. Но просто поставить на полочку и любоваться не получалось. Рядом с ним Рука постоянно терялся, не зная сам, чего хочет.
Когда-то давно Тошимаса легко принял его близость. Со временем привык к Руке не только как к сексуальному партнеру, научился улыбаться только для него и просыпаться с ним в одной постели. Ничего не требовал, но с каждым днем раскрывался все больше. Свыкся с мыслью, что Карино не хочет больше, чтобы Тошия убивал. А спор о том, чтобы он вообще больше не занимался охраной своего главы, выиграл. Тошимаса был рядом во всех поездках не только как любовник, но и как надежная охрана. Признаться, Руке было проще доверять жизнь проверенному человеку, который эту жизнь действительно ценит.
- Карино, а пошли, погуляем, - тихо предложил Тошимаса.
Рука не видел ни одной причины для отказа. Подумаешь, обед пропустят. Они выбрались на улицу, оставив охрану во дворе, а сами направились к пруду неподалеку. Осеннее солнце заливало изумрудную поляну сливочным светом, окрашивая две фигуры слепящим сиянием. А они медленно брели босиком по еще сочной траве, держа обувь в руках, молчали и рассеянно улыбались, держась за руки
Неважно, что ожидало каждого из выживших в будущем, но в данный момент их жизнь приняла идеально правильный угол, осветившись профессионально расставленными софитами. Даже если судьба оказалась к тебе неблагосклонна, посмеявшись над твоим жалким существованием, погоди скорбеть о загубленной душе. Замерев на каком-то отрезке отведенного человеку времени, можно найти для себя неожиданное счастье. Для каждого оно свое, но, все-таки, самое чистое и прекрасное – это любовь.

Dir en Grey – Zan (Hageshisato… ver.)

Шинья выстрелил в упор, глядя на потухающий взор своей жертвы. Такой привычный последний проблеск сознания, прежде чем жизнь покинет бренное тело. Где-то совсем рядом проскользнула тень Дайске, проверяющего чистоту выполненного задания. Они снова справились превосходно. Осталось только сообщить об этом кумитё и снова можно вздохнуть свободно.
Спрятав оружие, убийца переглянулся с напарником. Они поспешили покинуть это место, наполненное парами смерти. Сегодня они не вернутся в квартиры музыкантов, потому что это очень опасно. Нужно переждать одну ночь в их общем убежище. Позволив себе расслабиться, они опрометчиво не заметили, что все это время за ними пристально наблюдали, проводив до квартиры.
Только в последний момент, захлопнув за собой входную дверь, убийцы поняли, что их загнали в ловушку. Не бывает в их жизни размеренности и стабильности. И сейчас они это понимали как никогда, вставая спиной к спине и перезаряжая оружие, глядя в полыхающие глаза собственной смерти, которые они видят слишком часто…

back