И снова эти сны. Это так сладко и мучительно – видеть тебя в них. Чего ты добиваешься? Хочешь, чтобы я подкараулил тебя вечером в каком-нибудь переулке и изнасиловал? Неужели ты и вправду извращенец? И все, что ты вытворяешь не показуха, не имидж, созданный продюсерами и тобой самим. Мне хочется верить, что так оно и есть, что ты одержим болью. А эти сны…тому лишь подтверждение.
Ох, прекрати…я хочу проснуться…проснуться… ПРОСНУТЬСЯ!

***
Никогда бы не подумал, что утренняя суета может быть так приятна. А участие в ней – вдвойне приятней.
Стоя в пробке, попивать горячий кофе и отвечать на бесконечные звонки, или читать утреннюю газету под монотонное бормотание радио. После чего с опозданием приезжать на репетицию и ловить на себе недовольные взгляды группы, из вежливости попытаться им объяснить про пробки, а затем начать саму репетицию, длинной в 6, а то и 7 часов. Изредка делая 10минутные перерывы на свежий кофе, а потом снова за дело.
Поздно вечером возвращаться домой с чувством умиротворения, или, наоборот, с чувством тревоги, причиной коей может являться недописанная или плохо отыгранная песня.
Принять теплый, расслабляющий душ, выпить перед сном снотворного и, наконец, забыться на каких-то 8 часов.
А утром все по новой…
Раньше мне это дико нравилось, ощущал себя деловым человеком, а сейчас…
Осточертело!

Сегодняшний день я начну немного иначе, а именно – явлюсь на репетицию во второй половине дня. Поступок глупый, но мне внезапно очень захотелось свежей выпечки. Пускай вредно, но я так давно не ел по-человечески, не наслаждался едой, а лишь наспех выпивал кофе, да закусывал его омерзительными салатами.
Припарковавшись неподалеку от уютного кафе, я покинул салон машины и неспешным шагом направился в его сторону. На часах сейчас 10 утра, а количество людей не изменилось, все до сих пор спешат по делам. Многим из них я завидую, в особенности школьникам. На них почти нет ответственности, учись себе прилежно и все - в будущем все двери открыты для тебя. А ты? Ты никогда не любил учиться, тем не менее, твоей жизни можно позавидовать…
Я захожу вовнутрь и устраиваюсь за столиком около окна, хотелось бы сесть снаружи, но небо заволокли тучи, скоро будет дождь. А пока я буду наслаждаться происходящим.
Аромат горячего молотого кофе стал для меня уже привычным , около пяти чашек за день – удивительно, почему я еще не лежу в больнице? Кажется, я знаю ответ. Потому что я хочу видеть тебя каждый день. Многие бы подумали, что я люблю тебя – нет, нет такого чувства… для меня нет.

Спустя некоторое время официантка принесла мне тарелку с двумя круассанами, а поодаль поставила маленькое блюдечко с шоколадной пастой. Я не любитель любоваться едой, поэтому сразу неспешно взял круассан, мокнул его в пасту и откусил небольшой кусочек. Как и ожидалось – великолепно. А запах свежей выпечки и шоколадной пасты перебивает уже ненавистный аромат кофе. Не хватает только приятной компании. Увы, сейчас она наверняка распевается на репетиции, или меряет комнату шагами, попутно произнося проклятия в мой адрес.

На улице пошел дождь. Легкий - промокнуть не выйдет. Я все так же сидел за столиком и осознавал, что пора ехать на репетицию. С круассанами я быстро покончил, а вот кофе еще остался. Нет, больше не могу пить его. Сегодня же куплю себе пачку зеленого чая и буду им заглушать голод по утрам.
Я вгляделся в чашку с мутной темной жидкостью, недовольно поморщился и опустил голову на стол. Усталость накатила.
Спустя минут пять встал из-за стола и направился к выходу.
Дождь не причинял особого дискомфорта, поэтому я шел медленно, заглядываясь на яркие вывески, но лишь одна привлекла меня – шоколадный бутик. Сразу захотелось купить плитку вкусного, таящего во рту молочного шоколада. Я двинулся по направлению к бутику, как неожиданно в кармане затрещал телефон. Именно затрещал, отвратительные звуки стоят у меня на звонке. Надо переставить на вибрацию. Я вынул трубку, на дисплее высветилось имя нашего басиста. Борясь с неприязнью, я кратко ответил:
- Уже еду.
Покупку шоколада придется отложить на потом.

***
- Нет, я, конечно, понимаю, что ты тут вроде как главный, но всему есть предел! Понимаешь ли, я тоже устал. Каждый день рано вставать и тащиться на другой конец города не приносит мне огромного удовольствия, но я почему-то не опаздываю. Странно, не так ли? Тебе что, не хочется поскорей записать последние треки, а потом, наконец, мы все на неделю исчезнем. Я уже даже подыскал себе путевку на… - нет, ну, сколько можно? Отчитал и все, хотя это моя привилегия, да еще к тому же начал что-то свое рассказывать, что совершенно мне не интересно.
- Тошия, я все понял. Будь так добр, прекрати свой рассказ о том, как ты собираешься проводить отпуск. – гневный взгляд. Ты всегда был эмоциональным. – Извини…
Поджав губы, Тошия продолжал меня буравить взглядом. Я не выдержал.
- Ладно. Не смотря на то, что я опоздал, репетиция все равно будет.
Молчание.
- Начинаем!
Я так и не смог сосредоточиться, постоянно сбивался с ритма или путал партии. Чуть ли не довел Тошию до легкой истерики. Дай постоянно ругался, Шинья как всегда молчал, а ты… ты такой безразличный, что аж тошно.
Время шло, а мысль о плитке молочного шоколада так и не покинула меня.

***
Ближе к часу ночи я добрался домой. Голова болела, спина ныла, пустой желудок требовал к себе внимания, но я, как мог, игнорировал это. Все дело в завтрашнем дне – песня была почти готова, точнее гитарные и барабанные партии были идеальны, а вокал… Ты что, специально сегодня фальшивил? Знаю, для тебя это не принципиально, и ноты ты ни разу в жизни не видел, но чтобы петь настолько… настолько, что хочется зажать уши руками и закричать во весь голос… Ты назло мне так пел? Мне хочется думать, что это именно так и не иначе.
Итак, завтрашний… нет, уже сегодняшний день будет пыткой. Долгой и мучительной. Сегодня в 10 утра мы с тобой должны будем явиться на последнюю в этом месяце репетицию, если ее так можно назвать, и записать вокальную партию. Я бы не пришел, но тебя некому контролировать…
Мне страшно – чего-чего, но этого я не ожидал от себя. Я боюсь признаться тебе, что на протяжении долгих четырех месяцев я вожделею тебя, а желаемое получаю лишь в своих снах. Я боюсь твоей реакции, но подсознание рисует умиляющую картину – наш поцелуй. Наш первый поцелуй, наполненный страстным желанием…

Заснуть так не получилось.
Я покинул квартиру около 9 утра и пешком направился на репетицию в студию. Прогулки без спешки всегда успокаивали меня.

***
Дрожащими руками я потянул дверь за ручку. От страха вкупе с волнением захотелось зажмуриться, как будто впереди страшный монстр из фильмов ужасов…
Чтобы там ни говорили, но в повседневной жизни Тоору выглядел вполне обычно, разве что, порой, его волосы с завидной регулярностью меняли цвет, или дырок на лице прибавлялось.
Сказать, что мне это не нравилось – ничего не сказать. Но сегодня он меня по-настоящему удивил: все пирсинги были сняты, волосы все также оставались моего любимого желтого оттенка, а темная майка с неясным рисунком, рваные нежно-голубые джинсы и черные кеды превратили 30-летнего мужчину в подростка.
- Воистину поразительно, - произнес я. Оторвать взгляд от столь непривычного зрелища было сложно, хотя я и не пытался. Я как будто вернулся в далекий 98, когда на нас еще было много косметики и одежды, мы были молодые, целеустремленные, жаждали славы… Сейчас все изменилось, и внешность еще не самая огромная перемена.
Я, наконец, вышел из дверного проема и проследовал к стойке, на которой покоилась моя гитара. Одна из моих гитар, так вернее. Мы с Дайске решили оставлять инструменты здесь – велик риск, что мы его забудем где-нибудь. А влюбленный в свою бас-гитару Тошия отказался от нашего предложения, сетуя на высокую влажность в репетиционной, и на то, что его любимице здесь будет одиноко. Помню, мы тогда еще его высмеяли.
Играть сегодня я не собирался, но к стойке подошел не просто так – рядом располагалось облюбованное лидером, то есть мной, мягкое креслице. Уже два года как оно стоит здесь и до сих пор в приличном состоянии, чего не скажешь о диване, на котором сидел Тоору: все дело в отсутствии пепельниц , и поэтому сигареты мы тушили о подлокотники дивана.
- И чего ты расселся? – я старался, чтобы мой голос звучал жестко - вопреки всему так и было. Что бы я ни чувствовал к этому человеку - я не должен меняться, по крайней мере, во время работы…
А ничего и не изменилось, только часы моего сна сократились от 8 до каких-то жалких 5.
Такого ведь не может быть, чтобы один и тот же человек снился на протяжении 3 месяцев?
Нет, это абсурд.
Или мое подсознание издевается надо мной.
В детстве я жаждал ужасающих снов, после которых просыпаешься в холодном поту – сейчас же я имею порнографические сны и эрекцию после них. Кстати, перспектива вылезать из-под теплого одеяла средь ночи и идти в душ, чтобы получить разрядку, не приносит мне особого удовольствия. Почему в душе, почему не в постели?
Не хочу пачкать ни одеяло, ни простынь.
А стиральной машинкой я не умею пользоваться, чего совершенно не стыжусь.
- Ты пришел меня контролировать? Если да, то не беспокойся – я и сам вполне могу спеть эту чертову партию и уйти наконец.
Все то время, пока он молчал, я разглядывал психоделическую картину на стене, нарисованную – угадайте, кем? – Тоору. Его еле слышный голос оторвал меня от созерцания произведения на стене.
С минуту я переваривал его слова, будто услышал что-то новое. Нет же, он всегда так холодно отвечает, что хочется подойти к нему, обнять и тихо прошептать на ухо: "Заткнись."
Но сегодня я такой же обычный Каору, как и в остальные рабочие дни. Я раздаю указания, я ругаюсь, я редко хвалю, я заставляю всех беспрерывно играть, и я чертовски ненавижу все это.
- Принимайся за работу. Не хочу я здесь до вечера торчать.
Он не отвечает. Совершенно не похоже на него. Совершенно…

Последующие 2 часа студию наполнял то неистовый вопль, то красивый чистый вокал. Последний очень расслаблял и успокаивал. Подсознание рисовало удивительные картины. Никаких ужасов, никакой эротики, никакого насилия, лишь сказки…
Алиса в Стране чудес. Без участия кого-либо, просто прогулка от первого лица по бескрайней местности.
Яркое солнце, которое, то прячется за молочно-белыми облаками, то вылезает из своего укрытия, даруя тепло и наполняя золотистым светом Страну чудес. Освежающий морской бриз так кстати дует в спину, отчего шаги становятся легкими и постепенно начинает казаться, будто ты летишь. Вечнозеленые короны деревьев, в чьей тени становится прохладно. Небольшие кустарники с розами, подле которых посажены цветы самых невообразимых оттенков и сочного зеленого цвета трава, на которую так хочется упасть, запрокинуть голову и бесконечно смотреть в небо.

Голос стих. Я неохотно раскрыл глаза и увидел прямо перед собой Тоору. На его лице была едва различимая улыбка.
Видимо, он закончил. В подтверждение этой мысли, он махнул рукой в сторону звукозаписывающей студии и уже довольно ухмыльнулся. Кстати, я говорил, что все это время мы были не одни? Как раз в этой самой студии, что находится в соседнем помещении, был еще один человек, но я почему-то не вспомнил про него, когда шел сюда.
А вот сейчас мы были совершенно одни и это пугало.
Я робко потянулся в кресле, краем глаза наблюдая за действиями Тоору. Я думал, что сейчас он покинет студию и увижу я его лишь через неделю, но нет. Этот человек умеет ввести в недоумение.
Вальяжной походкой он проследовал к дивану и бесшумно упал на него, затем закинул ногу на ногу и своими черными глазами уставился на меня, словно чего-то выжидая.
Я сглотнул, и уже было хотел открыть рот, как он внезапно начал:
- Я не хочу отдыхать. Мне просто-напросто не с кем…

***
Будь проклят тот день, когда мне вздумалось купить гитару.
Но не сделай я этого, моя жизнь неизвестно как бы сложилась, и не факт, что при других обстоятельствах я сейчас бы был успешным.
Все не так уж плохо, верно. Вся проблема во мне, в моем отношении к жизни. Сказать, что я ее не ценю – сделать грубейшую ошибку. Сказать, что она меня не устраивает – тоже. Но душа жаждет перемен.
Кажется, сейчас они начнутся…

Я в полном недоумении посмотрел на Тоору. Что стало с этим человеком?
Так, надо ответить. Надо ответить без сарказма. Я смогу. Только… что ж ему говорить-то тогда? Предложить свою компанию на время отпуска? А если он что-нибудь заподозрит? А если я начну к нему приставать, находясь в нетрезвом состоянии? А если…
Нет, можно до бесконечности перебирать всякие "а если…", но молчание затянулось и пора отвечать.
- И что ты предлагаешь? - слишком грубо, черт, - Составить тебе компанию?
Каору – ты идиот. Но в другом случае, ответь я иначе, он мог подумать, что я…
Нет, точно идиот.
Ладно, что сделано – того уже не исправить.
Я выжидающе смотрел на него, стараясь не ухмыляться. И, на мое удивление, ждать долго не пришлось. На мое удивление, он произнес:
- А ты не дурак, - и улыбнулся.
Что? Что это было? ЧТО ЭТО БЫЛО, ЧЕРТ ВОЗЬМИ?!
Я не верил, что он это сказал да еще и улыбнулся. По-настоящему. Искренне. Человек, который перевернул мой мир верх дном сейчас сидел напротив, улыбался и явно желал услышать от меня приглашение на чашечку кофе в моем доме.
Случайность, или он догадался?
- Тогда пошли, - произнес я, ответно улыбнулся, встал с кресла и направился к двери.
Второго шанса может просто не быть.

***
Из-за пробок на дорогах до квартиры мы добрались к вечеру.
Солнце, наконец, перестало печь и медленно садилось, а прохладный ветерок гулял вовсю. В вечерних сумерках птицы, сидевшие на деревьях, выглядели как-то зловеще. Они как будто наблюдали за мной с Тоору, хихикали, когда я как бы невзначай пытался прикоснуться к его плечу или руке, а после эти птицы перешептывались и осуждали меня.
Паранойя, Каору?
Я шел и постоянно оборачивался: вдруг эти мерзкие летучие твари следуют за нами.
Пару раз Тоору замечал, как я бешено верчу головой, но он ничего так и не сказал, чему я был очень рад.
Мне кажется, или он сам не лучше?

***
- Надеюсь, ты не ожидал увидеть у меня идеальный порядок?
Я все еще стоял в прихожей и возился с обувью: проклятая молния заела. Тоору по-хозяйски проследовал на кухню и затих там. Я думал, может быть, он пытается найти что-нибудь съедобное или алкогольное, или же от усталости уселся на стул и задремал. Это очень в его духе.
Насчет порядка я не зря упомянул. Его у меня не существует уже пятый месяц. Нет, полы я мою и пыль тоже протираю – нет у меня желания потом бороться со всякими насекомыми –, а вот вещи свои бросаю где попало.
Может у него тоже дома не убрано?
Да какая разница, все равно впечатление о суровом, не всегда пунктуальном и ленивом лидере испортилось еще 4 месяца назад, когда я первый раз пришел на репетицию с красными глазами и постоянно промахивался мимо струн. Тогда можно все было списать на стресс, алкоголь, наркотики… а причина-то моей бессонницы рядом. Сидит сейчас на кухни и меня ждет.
Я снял второй ботинок, зачем-то посмотрел в зеркало – волосы растрепались, но так даже лучше – и пошел на кухню. Придя, я увидел Тоору, готовящего то ли кофе, то ли чай. Вспомнив, что от первого я избавился, я слегка улыбнулся – не хочу, чтобы и он травил себя этим черным мутным варевом.
- Чего ты улыбаешься? – он поставил чайник с чашками на стол и воззрился на меня.
Черт, оказывается, я и сейчас продолжал улыбаться.
Глупая ситуация, очень. Что мне ему ответить? Что я забочусь о нем, но на деле этого не показываю? Да к тому же забота присуще любящим людям, а я… я его не люблю. Я его хочу.
- Шутку вспомнил, вот и все. – молодец, выкрутился. Теперь главное, чтобы он не попросил ее рассказать.
По унылому выражению его лица я понял, что все обошлось. От этого стало еще веселей. Я никак не мог прекратить улыбаться, и, решив, что ничего плохого в этом нет, я сел за стол. Он последовал моему примеру и расположился напротив меня. После чего аккуратно, не пролив ни капли чая, налил горячий напиток в обе чашки, поставил чайник подальше от меня – специально, или мне всего лишь кажется? –, взял свою чашку и маленькими глотками начал пить чай.
Некоторое время я неотрывно наблюдал за ним в надежде, что он что-нибудь скажет.
Молчит, неудивительно. Прождав еще около пяти минут, я взял чуть теплую чашку и, все так же наблюдая за ним, отпил немного - чай не только был холодный, он еще был без сахара. Морщась, я через силу глотал темно-желтую жидкость.
- Прекрати. Давай я сделаю сладкий чай?
Его голос. Такой тихий, но режущий…
Я вздрогнул. Забота? Или ему противно смотреть на мое лицо с отвращенной гримасой? Так или иначе, я покачал головой и посмотрел ему в глаза – они все так же наполнены печалью.
- Тогда ответь мне на вопрос: зачем ты согласился?
Я прекрасно понимал, о чем он. Зачем я согласился на свое же предложение. Звучит нелепо, но оно так и есть.
Точнее, это было предположение.
Я испугался. Сказать ему? Или соврать? И у того, и у того могут быть ужасные последствия, но… мне нечего терять. Доверие с его стороны? А доверял ли он мне вообще? Уважение? А уважал ли… Что еще? Его мнение о моих пристрастиях и желаниях… Да к черту его! Не волновало, не волнует, и не будет волновать.
- Мне, как и тебе, не с кем проводить это свободное время.
Он недоуменно посмотрел на меня, а после ухмыльнулся.
- Я пойду…
И он ушел. Безо всяких объяснений.
Я не пытался у него ничего выпытать, не пытался остановить. Я даже и не проводил его, я все так же сидел за кухонным столом и бездумно смотрел на холодный чай. Настроение пропало.

***
Около двух или трех ночи. На улице мертвая тишина, неестественная для ночного Токио. Где-то вдалеке светит месяц, звезд минимум, отчего небо выглядит пустым, а месяц одиноким. В моей квартире темно: все шторы задернуты, а свет исходит лишь от орущего в гостиной телевизора. Постепенно становится прохладно - то ли открытые окна, то ли работающий кондиционер.
Я бесцельно меряю кухню шагами, с каждой секундой понимая, что всю неделю будет пусто и холодно. И не только в квартире, но и на душе.
Хочется занять себя чем-нибудь, а работа по дому была вся переделана еще несколько часов назад. Теперь у меня чистота и порядок, которых спустя два-три дня не будет.
Но проблема не в безделье, проблема в бессоннице. Она вернулась ко мне.
Есть смысл выпить двойную дозу снотворного и спать. Спать, спать, спать. Всю неделю только и делать, что спать. А потом работать до полного изнеможения. По-другому никак.

А что вообще случилось-то? Да ничего! Ушел человек. Простой человек, с которым меня связывает лишь работа. А мог бы связывать еще и секс…

Мои мысли ясны и коротки. Сейчас я выпью снотворного и лягу в кровать. Заберусь под одеяло, подальше от всех проблем. Положу гудящую голову на мягкую подушку и мгновенно усну. Не счастье ли?
Я выдвинул ящик с лекарствами и принялся искать заветные таблетки. Вот они, белые-белые, как первый снег, не коснувшийся земли. Я взял две, недолго подумав, достал третью и потянулся к стакану с водой, но в этот момент в дверь зазвонили.
Я знаю кто это.
Я хочу, чтобы это был ты.
И это будешь ты, никого другого не пущу.

Я прогадал с профессией гитариста, мне впору быть прорицателем. Я открыл дверь и увидел твое измученное лицо. Не стоило тащиться ко мне в такое позднее время, тем более ты же любишь поспать, и сейчас бы ты нежился в своей кровати с какой-нибудь девушкой…
- Что случилось?
- Телефон… на кухне забыл.
А вспомнил ты про него спустя 4 часа. Что за глупости? Можно же и утром за ним заехать…
Или еще один подарок судьбы?
Тоору разулся и проследовал на кухню. Мне оставалось лишь недоуменно смотреть ему вслед. Спустя минуту он вернулся с телефоном в руках, но обуваться не спешил. Он смотрел мне прямо в глаза и улыбался.
Алкоголь? Или что покруче?
- Као… ты ведь один, да? – я кивнул, - и я один…
Он приблизился.
- Мне не принципиально с кем спать, а ты, как я заметил, не равнодушен к моей внешности…
Как высокомерно, но абсолютно верно. Все складывается намного лучше, чем я думал.
- И… ты понимаешь, к чему я клоню?
- Я не дурак.
Он ухмыльнулся и вплотную подошел ко мне.
- И, надеюсь, ты не как все – не считаешь, что существует какое-то светлое чувство, от которого насекомые в животе летают, – он ненадолго замолчал, затем продолжил, - Что нужно людям?
- Ммм…
- Власть, деньги, секс. И все это взаимосвязано. Я прав?
- Более того, - ухмыляясь, я опустил руки на его бедра.
- Так что, в последнем мы оба нуждаемся. И нет смысла разводить сопли по поводу какой-то настоящей любви. - он проделал те же действия, что и я, - Мы трахаемся. Каждый получает удовольствие, а о большем, чего не существует, не зарекаемся. Идет?
- Меня наконец-то перестанут мучить кошмары. Идет.

back