Smell of my lonely man




Smell of my lonely man
Автор: Mireille Alen
E-mail: dogstar47@mail.ru
Бета: Millian Crowl
Фэндом: j-rock, «Alice Nine»
Пайринг: Tora x Shou
Рейтинг: R
Жанр: slash, romance, angst




На город мягким покрывалом опускается ночь. Один за другим загораются огни в окнах. Вот и Шо, вдоволь наигравшись с котёнком, поднимается с пола, идёт на кухню и там включает небольшую настенную лампу рядом с холодильником, затем нажимает кнопку прямо на телевизоре, пульт от которого давно уже сломан и потерян. Кохара устал за день. Только придя домой, он сразу же скинул с себя обтягивающие джинсы и синтетическую футболку, отыскал в шкафу любимый старый халат и без раздумий надел его. А сейчас ему хочется немного перекусить и скорее упасть в объятия свежих простыней, которые он успел перестелить сегодня утром. Шо нравится бельё, пахнущее свежестью, на нём он лучше всего засыпает. Немного кофе перед сном тоже действует скорее успокаивающе, так что Казумаса без колебаний ставит небольшую изящную турку на плиту. Стрелки часов приближаются к одиннадцати, и Шо совершенно не ждёт этим вечером никаких гостей.
Когда мелодия дверного звонка разлетается по квартире, Кохара медленно поворачивает голову в сторону коридора, но не двигается с места. Он должен следить за кофе, чтобы не убежало, а, может быть, просто не хочет открывать тому, кто стоит сейчас на пороге его маленького тихого мира. Но в дверь звонят ещё раз. Шо с сожалением бросает взгляд на турку, уже заранее зная, что упустит момент, когда напиток будет готов. К тому же придётся снова отмывать плиту. Тем временем, звонок раздаётся в третий раз, и Казумаса спешит в прихожую.
Он даже не смотрит в глазок. Просто, чуть помедлив, несколько раз поворачивает замок. За дверью стоит Тора, опершись рукой о стену и прислонившись к ней лбом. Такой же усталый, как сам Шо, с закрытыми глазами, одетый в ту же одежду, в какой был на репетиции, - значит, домой так и не заезжал, - его слипшиеся чёрные пряди падают на лоб и чуть вьются у шеи. Кохара молча отходит в сторону, и гитарист, едва открыв глаза, переступает порог квартиры.
Шо уже хочет идти на кухню, когда Тора останавливает его, удерживая за локоть, и вокалист качает головой, видя, как Амано протягивает ему бутылку виски.
- Бери-бери… - хрипло подбадривает его Шинджи, а затем добавляет: - Я помою руки, а ты пока разлей по бокалам.
Вернувшись на кухню, Кохара обнаруживает практически пустую турку и залитую кофе плиту. Он с сожалением выключает её и достаёт бокалы. Когда Тора появляется в дверях, Шо как раз возится с бутылкой, пытаясь открыть её.
- Отойди, - небрежно бросает гитарист, отстраняя Казумасу.
Шо, постояв немного около него, наблюдая за тем, как ловко пальцы Шинджи расправляются с этикеткой и крышкой, бесшумно садится на небольшой диван. Пока следит за тем, как Тора разливает содержимое бутылки по бокалам, Кохара отстранённо замечает про себя, что не чувствует абсолютно ничего. Безразличие томной волной разливается по телу и овладевает мыслями. Шо, взяв наполненный бокал, отпивает один небольшой глоток. Глотку тут же обжигает, и Казумаса морщится, но не от собственных ощущений, а от того, какими большими и быстрыми глотками осушает свой бокал Амано. Он стоит прямо перед Шо, отделённый от него только столом. Взгляд Торы бесцельно блуждает по тёмной кухне до тех пор, пока не натыкается на вокалиста. Казумаса вздрагивает, но тут же устало вздыхает, пытаясь избавиться от напряжения, появившегося во всём теле. Оценивающий взгляд Шинджи замирает на его лёгком, выцветшем от времени халате.
Внезапно Тора протягивает руку к Шо, и тот, правильно истолковав этот жест, ставит свой недопитый бокал на стол. Амано тут же, небрежным движением, хватает его и пьёт до дна, отчего начинает кашлять и, опершись обеими руками на стол, ещё долго не двигается с места. Телевизор в углу что-то неразборчиво бормочет.
- Поднимайся. – Голос Торы звучит тихо и властно.
Так что Шо, помедлив лишь несколько секунд, встаёт с дивана, но не более. Он не двигается с места и смотрит на Тору с сожалением.
- Иди сюда. – Снова хриплый приказ гитариста.
Когда Кохара обходит стол и, действительно, оказывается ближе к Торе, он чувствует горький запах сигарет, который по каким-то причинам не заметил раньше. Снова много курил, - отмечает он. Тора поворачивается к Шо и дотрагивается пальцами до его запястья, делает всего лишь один шаг и уже стоит практически вплотную. Вокалист знает, что Шинджи нравится то, как он пахнет – всегда парфюмом и чистым телом, словно только что после душа. Шо также знает, что свой собственный запах Тора ненавидит, – горечь и сигареты, а сейчас ещё и виски - запах одинокого мужчины.
Амано наклоняется к Шо и шумно втягивает носом воздух в том месте, где на шее едва заметно пульсирует артерия: Кохара всегда наносит духи именно сюда. Вторая рука Шинджи ложится на его талию. Длинные мозолистые пальцы тянут тонкий пояс халата из петель.
- Я не хочу сегодня, Тора. – Шепчет Казумаса, упираясь ладонями в плечи гитариста.
Но Шинджи никогда его не слушает. Сейчас, Кохара знает это, он упивается гладкостью его кожи, запахом и теплом, исходящими от его тела, Торе нравится мягкость ткани, в которую облачён Шо, нравится немного грубо сжимать его талию, проводить ладонями по округлым ягодицам и бёдрам, Амано нравится слышать в этот момент именно слова отказа, сопротивление.
Но этим вечером Шо предельно серьёзен. Он внезапно понимает, что на самом деле смертельно устал и что ему жаль человека, который сейчас по-своему нежно ласкает его тело. Такого знакомого, но такого далёкого, запутавшегося в прутьях своей свободы и отчуждения. Кохара чувствует прикосновение влажного языка и сухих губ на своей шее, - он знает, что завтра придётся отыскать один из своих многочисленных шарфиков, чтобы скрыть следы сегодняшней ночи от посторонних глаз. Пока Тора целует его шею, Казумаса стоит не шелохнувшись, но как только губы гитариста находят его собственные, плотно сжатые, и звучит их безмолвная просьба поддаться, Шо вновь неосторожно пытается попросить:
- Не надо…
В это самое мгновения язык Торы проникает глубже, и Кохара с силой сжимает его плечи, закрывая глаза. В каждом движении Амано Шо угадывает отчаянную просьбу маленького мальчика, ту самую, что отражается в широко распахнутых невинных глазах ребёнка, - любить и никогда не отпускать. Шо не умеет противостоять тому, что прячется на самом дне этого человека - забытое, Кохара даже не уверен в том, что Тора сам может догадываться о существовании такого уголка в глубине себя. Страх ребёнка быть наказанным, не понравиться, разочаровать. Шо уже давно не знает, как доказать этому мужчине, что уж он-то точно разочарован в нём не будет, и забыть тоже не сможет, даже если наступит тот вечер, когда Тора к нему больше не придёт.
А тем временем халат падает с плеч Казумасы, так что вокалист чувствует, как он скользит по коже. Шинджи делает глубокий вдох, жадно оглядывая обнажённого Шо, при этом внимательно изучая каждый сантиметр его тела в поисках следов чужих прикосновений. Тора уже настолько хорошо знает его, что на это требуется всего лишь несколько мгновений, а затем Кохара уже чувствует, как его одним резким движением прижимают к себе, заставляя ощутить грубую ткань брюк, кожаный пояс с пряжкой и холодные металлические пуговицы на толстой рубашке. Шинджи может простоять вот так вот, просто обнимая и прижимая к себе Кохару, очень долго. Он пьян, сам чувствует это, и поэтому боится сделать что-нибудь не так, боится показаться смешным. Но при этом Тора знает, что они оба устали, напряжённая работа в студии дает свои результаты, нисколько не способствующие долгим вечерним церемониям – на них просто не хватает ни сил, ни терпения. Поэтому, когда Амано разворачивает Шо к спиной к себе и толкает вперёд, заставляя упереться на кухонный шкаф, Кохаре лишь остаётся попытаться расслабиться, пока он слышит, как сзади Тора расстёгивает ремень на своих брюках. Затем руки Шинджи вновь оказываются на бёдрах Казумасы, он поглаживает нежную кожу круговыми движениями и, наклонившись, вперёд, наваливаясь на Шо, утыкается носом в его затылок, глубоко и горячо дышит, одной рукой уже направляя и проводя своей возбуждённой плотью между ягодиц вокалиста. Но это никогда не продолжается слишком долго. Тора, как любой ребёнок, нетерпелив и хочет взять своё как можно быстрее. Кохара шипит, когда в него проникают сразу два пальца и, почти не подготовив, тут же сменяются куда более болезненным вторжением возбуждённого члена. Амано напряжён, - Шо чувствует это и ему приходится мириться с тем, что на собственных щеках появляются, одна за другой, мокрые дорожки. Он вскрикивает, когда Тора проникает особенно глубоко и после этого начинает постанывать в такт его движениям. Шо неприятно. Ему даже больно, и Кохара думает о том, что, вполне возможно, после этого раза опять придётся пить лекарства. Но он не хочет заставлять Шинджи сомневаться в своих силах, он знает, что грубость и несдержанность, с которой гитарист сейчас проникает в него раз за разом – только от отчаяния, от стремления, как всегда, хоть что-то доказать самому себе. Шо настолько привык к этим отношениям, что других ему, даже если предложат на выбор, уже не надо. И другого человека рядом ему не нужно тоже.
Когда всё заканчивается, и Тора с гортанным полу-стоном, больше похожим на рык, кончает в него, Шо почти падает на столешницу, зажмуриваясь и, наконец, позволяя себе беззвучно всхлипнуть. Не смотря на боль, он по-прежнему возбуждён. И, странно, но в этот раз гитарист, заметив его состояние, быстро, особо не церемонясь, обхватывает рукой его член и уже через минуту заставляет вокалиста кончить. Кохара благодарен ему за это.
Пока Шо, игнорируя свою усталость, идёт в душ, Тора направляется в спальню. В отличие от вокалиста, он равнодушен к свежим простыням. Но Казумаса, ложась в постель, думает о том, что ему гораздо больше нравиться чуть солоноватый, терпкий запах пота и секса, которым теперь пахнет Шинджи, нежели тот, что исходил от гитариста, когда он только появился сегодня на его кухне, тот, которым он пахнет всегда, если не побывал ночью у Шо.



OWARI





back

Hosted by uCoz