– Ну, так о чем ты хотел со мной поговорить? – так совершенно непринужденно, и рассеяно спросил ты. Боже, и как тебе это удается?..
Чиркнуло колесико зажигалки, короткий язычок пламени на мгновенье высветил твое лицо из ночного мрака. И это лицо навсегда врезалось в мою память… Доли секунды… так мало… и так много… Для меня это вечность…
…Черные блестящие зрачки, чувственные губы, четко очерченные скулы… В моем сердце останутся навсегда…
Ты медленно затянулся и выпустил на волю сизый ментоловый дым… Я заворожено смотрел, как он вырывается из твоих губ… Тогда мне до боли хотелось припасть к ним.. и вдохнуть полной грудью… вдохнуть всего тебя… до самого конца…
Но я сдержался… Я судорожно втянул в себя витиеватое облако и сбивчиво произнес:
– Юу… Юу, ну ты же знаешь… Зачем ты спра…
– Опять?!
– Снова…
– Таканори, я же уже, кажется, тебе ответил!..
– Нет, Юу!.. Ты не ответил!
– А что же я должен был тебе сказать?! А ну-ка повтори свой вопрос…
– Я люблю тебя…
– Это я уже слышал... дальше!..
– А что дальше?.. Что дальше?! Вот это я бы и хотел у тебя узнать: что дальше?!..
– Хорошо. Если ты еще не понял я тебе отвечу. Я не хочу иметь с тобой таких отношений, ясно! Ты – парень, и я парень, ты понимаешь это?! Это ненормально!.. Если ты любишь меня, люби себе на здоровье, да вот только меня это не касается!..
– Как это не касается…
– Да вот так!.. Это противоестественно, Матсумото! Не смей больше подкатывать ко мне с подобными заявлениями! Я всегда знал, что ты псих… Но на твоем нестабильном психологическом состоянии держится наша группа, без твой лирики мы бы не поднялись так высоко. Да, признаю, ты прекрасный поэт, ты незаменимый музыкант, но это уже переходит все границы! Тебе надо взять отпуск, тебе надо лечится, Така! Ты псих, ты ошибка природы, ошибка человечества…
– People error… - медленно и сдавленно прошептал я невесть откуда взявшиеся слова. Грудь сдавило невыносимой болью, не хотелось ни говорить, ни просто дышать… Упасть на землю… и не вставать больше… Но я держусь… Я люблю тебя… и я выдержу этот удар… Хорошо только, что тьма не выдаст моих слез…
– Да, вот именно, people error! Отлично сказано, прямо в яблочко! – подхватил ты. – Я вижу, ты понял меня. В каком-то смысле, это радует. И чтобы больше никаких подобных заявлений. Иначе я перестану с тобой разговаривать… И никогда тебя не прощу…
– Прощай… - это короткое, словно лезвие кинжала, и настолько же смертоносное слово далось мне на удивление легко. Не думая уже ни о чем, я прикоснулся губами к твоим губам… Мягко, буквально на миг, на один короткий миг, что дополнил образ твоего лица…. Всего миг, но мое сердце сжалось еще больней…
Теперь уже точно…
– …Прощай… – повторил я. Мне не увидеть более твоего лица, я верю… я знаю… Что на нем застыло нечто большее, нежели просто удивление и негодование…
Я повернулся спиной к тебе и медленно ушел во тьму…

«А теперь представь себе…
Нет, ну ты только представь…
…Большая комната, стены неопределимого пастельного тона… все равно осенний дождь, его унылый отблеск, окрашивает их в серый…
На огромном окне во всю стену он рисует причудливые безмолвные руны… Он шепчет тебе о чем-то… Серебряными нитями путаясь в листве за мокрым стеклом… Ты силишься понять… но тщетно…
Ты сидишь в огромном кресле возле окна, перед тобой маленький столик, на нем печатная машинка. На абсолютно белом листе бумаги выбиты одиннадцать букв латинского алфавита… Некоторые из них повторяются, некоторые разделены пробелом… Но суть одна. И сокрыта она в двух простых словах, в которые эти буквы складываются:
…PEOPLE ERROR…
Заголовок пустоты…
Ты не отрываясь смотришь на них… Перечитываешь, раз за разом убеждаясь, то в них больше правды, чем в тебе самом…
Ты судорожно кутаешься в коричневый плед, пытаясь вернуть тепло озябшим, ослабевшим пальцам… Твой взгляд скользит по единственной строке, останавливается на ярком провале камина в противоположной стене…
Прислушиваешься к треску поленьев, к шуму дождя…
В последний раз пытаешься согреть холодные ладони… Но дыханье слабеет…
И ты наконец понимаешь…
Что тебе никогда не удастся согреться…
…Ведь этот холод идет изнутри.

back