Он сидел в кресле, подогнув ноги и скрестив руки на груди. За все то время, что мы жили вместе, я заметил, что в этой позе он собирался с мыслями, стараясь подавить своё раздражение. У него был довольно серьезный, отстраненный вид, губы плотно сжаты, тонкие ноздри медленно раздувались, на лбу затаилась, еле заметная, складочка, взгляд устремлён в никуда. Мы с ним поругались минут 15 назад, из-за пустяка. Оба вернулись с работы и вместо того чтобы сразу заняться любовью прямо на ковре, в гостиной, как обычно это всё ярко описывается в фанфиках, мы поругались из-за того, что я с утра не выключил кофеварку и не сложил посуду в раковину, а бросил всё на столе. Не то чтобы это послужило причиной скандала, но вот поводом - точно.
Сугизо - такой мягкий и тихий дома, таким его знают очень немногие, а вернее те, кому он доверяет. Сейчас он сидит в гостиной, в кресле, и размышляет над сложившейся ситуацией. Такой Сугизо, еще 20 минут назад, позволил себе повысить голос и высказать всё, что накопилось на душе за немалое время.
Я? Я виноват, я это знаю, я слишком темпераментный, и честно говоря, я сам довёл его до крика, а он ведь почти никогда не кричит. Мы зашли на кухню одновременно, я к холодильнику за бутылкой пива, а он к кофеварке. Видите ли, в последнее время Суги стал пить очень много кофе по вечерам, удивительно как это не мешает его сну?!
Конечно, первое, что бросилось ему в глаза - неубранная посуда и грязь на кухонном столе, а Суги терпеть не может непорядка и я это знаю слишком хорошо, но я такой, какой есть. Подойдя к кофеварке, он увидел, что она простояла не выключенной весь день. Это произошло потому что утром я не встал после звонка будильника, как это делает Суги, а позволил себе поваляться в постели, дожидаясь пока с кухни начнёт доноситься аромат свежезаваренного кофе и тостов с корицей (Суги обожает эти тосты по утрам). Когда я почувствовал этот запах, мой желудок заныл, заставляя меня откинуть одеяло и встать с постели. У нас был какой-то само собой разумеющийся договор, что я встаю позже, он готовит завтрак, а потом, я прибираю, если это не успевает сделать он. Сегодня он не успел, его мобильный зазвонил, едва Сугизо успел закончить свой завтрак. Звонок, в такое время, на мобильный, мог означать только, что ему нужно сейчас же всё бросать и ехать, заниматься не ждущими отлагательств делами. Я молча кивнул ему, допивая свой кофе. Он подошел, наклонился и нежно поцеловал меня в губы, попрощался и ушел.
У меня было около получаса, но я не потрудился даже отнести тарелки в раковину, недоеденный завтрак Суги и моя тарелка с крошками, джемом и арахисовом маслом плюс молочница и две чашки недопитого кофе так и остались на столе. Я прошел к шкафчикам, достал чистую чашку, вылил в неё кофе, остававшийся в кофеварке, но абсолютно забыл её выключить, знаете ли, я не люблю тёплый кофе. Кофе должен быть или горячим или холодным, но тёплый кофе это извращение. Я медленно побрёл в спальню с чашкой в левой руке, правой я чиркал зажигалкой в надежде, что мне удастся прикурить. После, наверное, пятидесятого щелчка метала о кремень я таки получил долгожданный огонёк. Поставив чашку на прикроватную тумбочку я упал на кровать с сигаретой в зубах, лежал курил и смотрел в потолок, пока не заметил, что пепел уже прожег белые хлопчатобумажные простыни. Суги не любит весь этот пафос с тёмными шелковыми простынями, а мне абсолютно плевать на каких простынях заниматься любовью или просто упасть и провалиться в глубокий сон, после работы. Докурив, я так же лениво допил кофе в два глотка, неторопливо оделся отыскал свой мобильник, который я забыл зарядить, выругался по этому поводу и спустился в гараж. Сев за руль я вспомнил, что еще вчера я чудом доехал до дома с пустым баком. Я еще раз выругался и вернулся в дом, заказал такси, потому как, в студию мне нужно было попасть всё равно. Опаздывать было не желательно, но это уже от меня не зависело, я всецело положился на милость таксиста. Судьба была ко мне более-менее благосклонна, через 15 минут к подъезду дома подъехала Tойота "Кэмри" цвета мокрого асфальта. Я уселся на заднее сиденье назвал адрес студии и отключился от внешнего мира, я даже не знаю о чем я думал, может что-то сочинял, а может у меня просто очередной приступ меланхолии, как обычно бывает со мной в октябре. Мало того, что я опоздал на 20 минут, мы попали в обычную утреннюю пробку, a я еще и обнаружил, что я оставил дома свой бумажник, зато прихватил свой незаряженный телефон. Недолго думая, я отдал свой телефон таксисту, и попросил подождать меня. Я влетел в студию, на меня уставились согрупники и служащие, мне было не до этого в тот момент. Суги не было, я обратился к Рюичи, просто попросил выйти со мной в коридор. Он молча отложил папку с рисунками и последовал за мной. В коридоре я объяснил ему, что мне нужно расплатиться с таксистом и что я верну ему деньги завтра и очень прошу его никому об этом не говорить. Рюичи снисходительно похлопал меня по плечу, дал нужную сумму, развернулся к дверям со словами:
- Ты ничего мне не должен, друг.
Я кивнул ему и побежал вниз, расплачиваться с таксистом.
Первое, что я сделал вернувшись в студию - поставил телефон на зарядку, второе - я уселся в самый дальний угол и начал настраивать свою гитару. Я снова витал в своих мыслях, это полусонное состояние апатии выбивало меня из колеи каждую осень. Суги вернулся вскоре, и мы начали репетировать. Пару раз Джей нехотя обращался ко мне, не глядя в глаза, прося не забегать вперёд. Я молча кивал и мы начинали заново. Всё как всегда, обычные будни, мы готовились к турне.
В перерыве на обед я еще раз тихо поблагодарил Рюи за помощь и ушел курить на лестничный пролёт. Там я нашел Джея. Не то, чтобы я не ожидал его там найти, я знал, что он там, даже не знал, я чувствовал, просто хотел проверить насколько это действительно не мой день. Оказалось что день не мой на все 100%. Джей не посмотрел в мою сторону, он бросил недокуренную сигарету и быстро, вдоль стены, прошел к двери, за которой скрылся, спустя мгновенье. Я остался один.
Один? Да, я всю жизнь один, сколько себя помню, даже в школе среди друзей Джея я был одинок. Думаю, если он не брал меня с собой у меня бы вообще не было, даже видимости, общественной жизни.
Это были те, последние, наши дни вместе, когда группа уже знала, что у Сугизо и Рюичи есть свои сольные проекты, нереализованные еще, но они есть и скоро Luna Sea уже станет историей. Я не чувствовал этого напряжения. Шинья был весел, как обычно, а что ему, он женат и счастлив. Будущее ему не представлялось проблемным, он как был ударником так он им и останется, а тем более он уже был ударник с именем и опытом. Джей был мрачен как туча, я думал что он решил снова вернуться к готическому имиджу, даже как-то неудачно пошутил по этому поводу, за что получил только холодный полный отчуждения взгляд, от которого стало неуютно и тоскливо. Рюичи, как и Сугизо, был полностью поглощен работой, как в группе так и сольным проектом. А я? Я не знал, я не думал о сольной карьере. Я не верил, что МЫ закончимся, что не будет этой тягомотины с концертной подготовкой, что Шинья не будет кидать в Суги барабанными палочками, за очередную умную шутку в его адрес, Рюи больше не будет подолгу стоять за моей спиной и пытаться поправить прическу, а Джей когда-нибудь разлюбит меня.
Но я ошибался. Кажется, сейчас я понимаю, что когда-то наступает тот момент в жизни, когда осознание приходит вот так, разом, как потолок, падает на голову и от этого неприятно и очень неудобно. Будто тебя с утра окатили холодной водой, вместо нежного: "Проснись, соня". Я проснулся только уже позже, когда шум нашего распада утих, и до меня дошло, что я попусту трачу свои драгоценные дни...
А я ведь талантливый музыкант, у меня большой потенциал. К черту, всё к черту.
Суги прав, он всегда прав, я маленький никчемный лентяй, которого Джей, а потом и он, Сyги, тащили на себе всё это время, а сейчас пришла пора и самому что-то сделать.

Суги подошёл к кофеварке, молча выключил её, достал турку и приготовил всё чтобы сварить кофе. Я наблюдал за ним. Он обернулся, посмотрел мне в глаза и я увидел в них то, чего я очень боялся и во что не верил, я увидел в них не укор, не злобу, не раздражение, нет, я увидел в его глазах равнодушие. Он молча прошел к столу, собрал посуду и поставил её в раковину, потом подвинул муcoрный бак к краю стола и смёл туда крошки. И в этот момент в груди что-то оборвалось, кольнуло, я сорвался, я ясно увидел, как этим жестом, он сметает в мусорный бак нашу жизнь. Я наговорил ему гадостей, даже не могу вспомнить, что я говорил ему, но по мере того как я сыпал всё более и более абсурдными обвинениями, боль в его взгляде менялась на жалость. Он закричал на меня только, когда я уже бился в истерике и кидался на него, попутно разбивая немытую посуду. Его голос, на повышенных тонах заставил меня замолчать и осознать всю нелепость ситуации. Я обвинял его, а не он меня.
По сути, не понимаю, почему я так взбесился, из-за того, что он охладел ко мне? Нет, я уже давно никого не любил, ни Джея, ни Сугизо ни кого-то еще, я слишком пресытился любовью. Знаете, когда у тебя есть все, чего хочешь уже не интересно. Поначалу меня забавляло играть с ними и жить меж двух огней, но по мере того, как эти огни стали гореть ровнее, я всё-таки выбрал Суги. Он привлекал к себе больше внимания. Как ни крути, а это о нём всегда говорили, что он секс-символ и прочее... Мне нравилось бывать с ним на людях, на нас обращали внимание, мне нравилось вводить в заблужденье всех, делая вид, что это я принадлежу Сугизо, когда на самом деле всё было наоборот. Я растворял его в себе, поглощал полностью он делал всё, чего бы я не пожелал, но для всего мира, я хотел оставить это загадкой. И в этом я преуспел, только я совсем не заметил, как Сугизо стало мало меня, мало моего тепла, моей откровенности, моего доверия, он отдавал мне всего себя, как умел, а я постепенно становился всё более задумчивым и скрытным. Я просто ушел в себя. На всех нас жизнь влияет по-разному, так ведь? Вот на меня она повлияла так...

Наша жизнь на автомате не могла продолжаться долго, я сам всё оборвал. Я сказал, что уйду и оставлю его, я сказал, это так, как всегда, топал ножкой если хотел его в чем-то упрекнуть, а аргументов не было. На сей раз, Суги не стал говорить ничего, он молча собрал свои вещи и уехал. Провёл ночь в гостинице, утром позвонил мне и спокойно спросил, может ли он приехать забрать остальные вещи... Я снова накричал на него, это ведь наш дом, мы же вместе его покупали, что теперь?
Суги помолчал с минуту и довольно серьезно сказал, что дом лучше всего продать.
С этими словами мой мир начал рушиться, я не представлял себе другой жизни, жизни вне этого дома, вне общества Суги. Я слишком привык к нему, я впустил его, а теперь мне стало страшно, будто мне собирались ампутировать руку или ногу. Я чувствовал этот распад, так будто я лишался чего-то жизненно важного, а не просто любовника.

А правду ведь говорят, что начинаешь ценить что-то, в полной мере, только после того как это потеряешь...