Бывают люди - сродни чёрным дырам в космосе. Тёмные, притягательные. В мгновение ока засасывающие в бездонный вакуум своих страстей. Опасные своей искренностью и непосредственностью. Люди, наивные и всемогущие, словно младенцы-боги. Они разрушают тебя изнутри, даже не осознавая этого. Они появляются из ниоткуда, засыпают заблёванный асфальт твоей жизни искрящимся чёрным песком, даря сомнительную иллюзию праздника. Они повергают тебя ниц, и ты всю оставшуюся жизнь стоишь перед ними на коленях. Стоишь на этом празднично-траурном песке, завороженный мрачным и торжественным сиянием. Глотаешь обжигающую космическую пыль, улыбаешься спёкшимися губами и чувствуешь себя самым счастливым пилигримом во вселенной.
Атсуши Сакураи, так, кажется, его зовут. Этот мальчик, в немой мольбе воздевающий руки к небу, ранит в самое сердце. Глаза, словно два диких ярких цветка в зарослях чёрно-белых джунглей. Цветы зла. Расползающаяся острыми терновыми ветвями страсть к саморазрушению просачивается даже сквозь экран…
Иссей выключил телевизор. Не дай бог встретиться с этими глазами в реальной жизни.

Иссей, определённо, был звездой. Звездой из созвездия Гончих Псов. Опытный, чутко чувствующий момент пёс, выискивающий в продымлённой суматохе закулисья новую жертву. Охотник, с глазами лани. Поджарый, грациозный и обманчиво-хрупкий. Обезоруживающая доверительная улыбка. Воплощение отрешённости и беззащитности. И в то же время, неуловимый привкус порока в уголках изящно очерченных губ. Аура ядовитой нежности, обволакивающая, словно шлейф дорогих духов.

Иссей. Даже то, как он держал собственный член, наводило на мысль, что и член в его руках - опасное оружие. Атсуши пялился на тонкие, невероятно длинные пальцы, не в силах отвести взгляд.
- Хотелось бы спросить, чем именно вы так любуетесь, но, боюсь, это будет расценено как заигрывание с моей стороны, - мужчина мягко, немного укоризненно улыбнулся, застегнул ширинку и отошёл от писсуара.
- Простите, я вовсе не… - Сакураи поперхнулся сигаретой и чуть не свалился с подоконника туалета, на котором скрывался от доставшего его стаффа.
- Конечно же, нет. Как я мог такое подумать? - снова мягкая улыбка. Взгляд огромных, печальных глаз Иссея скользнул по фигуре Атсуши и заинтересованно остановился на лице. - Вы из «Buck-Tick»? Кажется, вы сегодня не выступаете.
- Нет, я… эм… пришёл к друзьям, - Сакураи легко спружинил на пол. - «Soft Ballet».
- «Soft Ballet». Поющие модели, это что-то, - Иссей неопределённо хмыкнул. Повернулся к Атсуши спиной и принялся тщательно и неторопливо мыть руки, заставив и без того сгорающего со стыда Сакураи нервно перетаптываться на месте.
- Рюичи-кун что-то говорил мне о вас… Та замечательная вещь, «Kiss Me Good-Bye», слова ваши? - Иссей соизволил закончить водные процедуры и, достав из кармана пачку сигарет, подошёл к Атсуши. Вблизи, он оказался немного ниже ростом, что, впрочем, никак не мешало ему смотреть на Сакураи сверху вниз. - Не поможете прикурить? У меня руки мокрые.
- Да, конечно, - Атсуши достал сигарету из пачки и протянул мужчине. Иссей чуть наклонился, осторожно, словно пугливая лань, беря губами сигарету из пальцев остолбеневшего Сакураи. Атсу замер, ощущая на коже его спокойное, завораживающее дыхание. Так близко. Ещё чуть-чуть и его губы коснутся вспотевшей ладони…
- Спасибо, вы очень любезный молодой человек. Большая редкость в нашей среде, - Иссей выпрямился, вопросительно посмотрел на Атсуши и рассмеялся. - Наземный контроль вызывает Майора Тома! Ну что вы как заколдованный принц. Спички у вас есть? Нет? Ничего, я от вашей прикурю.
Мужчина сделал шаг вперёд и легко коснулся плеч Атсуши, опираясь на них. Почти объятия. Иссей потянулся, прикуривая от сигареты Атсуши. Почти поцелуй. На какую-то долю секунды Сакураи «повело». Смертельно-ядовитая, изящная кобра в непосредственной близости от него, прикрыла веки, с наслаждением затягиваясь порцией дыма, и Атсуши вдруг захотелось стать дымом.
Морок внезапно кончился. Иссей отошёл к окну и о чём-то задумался. Огромные чёрные глаза, казалось, подёрнулись плёнкой. Если бы Сакураи попросили описать его в этот момент, он бы смог сравнить Иссея с ночным небом. Да, именно с небом. Непостоянным. Стремительно изменяющим свой рисунок под порывами одному ему видимого ветра.
- Знаете, этот концерт… Организация ни к чёрту, звук ужасный… Я бы хотел выпить за наше знакомство. Вы как? - кобра облизала пальцы, снимая с языка крошечный кусочек табака, и подошла ближе.
Атсуши замялся и снова не нашёлся что ответить, краснея под откровенным, внимательным взглядом. Иссей нисколько не стесняясь, прислонил к его губам горлышко маленькой серебряной фляжки.
- Пейте, это двадцатилетний коньяк. Хорошо для связок, - Иссей дождался, пока Атсу сделает глоток из его рук, и выпил сам.
- Странно, на сцене вы просто разъярённая фурия, а сейчас молчите, - во взгляде Иссея промелькнула тень наигранной обиды. - Я вас шокирую?
- Вовсе нет, - Атсуши попытался улыбнуться, но получилось криво. Близость нежного и изящного Иссея расслабляла, и в то же время пробуждала совершенно дикие мысли. Притягательный, тонкий, словно футуристический космический корабль. Точёный и острый, словно дамасский клинок. Сжать в ладонях, пускай даже порезавшись…
- Вот и хорошо, - тонкие пальцы Иссея легко пробежали по волосам Атсу. - Не хотелось бы своим поведением отпугнуть столь редкую птицу как вы, А-чан. Я ведь могу вас так называть?
Атсуши кивнул, не вполне понимая, почему так трудно дышать. В голове нарастал заглушающий Иссея гул, а руки сами обвились вокруг скованной широким поясом талии собеседника. Иссей распахнул державшуюся лишь на одной пуговице рубашку, и прижался к Сакураи, смешивая запахи их тел. Играючи сминая границы дозволенного. Чувственные губы растянулись в коварной полуулыбке, в десятки раз более соблазнительной, чем у любой, знакомой Атсуши женщины.
- Поцелуйте меня. Вам же хочется. Я вижу.

Бывают люди - сродни звёздам. Вне стандартов и классификаций. Они проносятся мимо стремительными кометами, взрезая ярким сиянием серый туман твоих будней. И ты, уничтоженный их невероятной красотой, успеваешь лишь досадливо выругаться, глядя на удаляющийся в глубины космоса хвост. Иногда, если тебе повезёт, их бешеный полёт замедляется. Кометы проходят совсем близко, почти касаются тебя. И тогда ты на мгновение слепнешь. И, оставшись один, в темноте, ты плачешь, мешая слёзы с золотой пылью на кончиках пальцев. Плачешь навзрыд, вдруг осознавая собственную убогость и неуклюжесть. Смешиваешь кокаин с виски, пытаясь воссоздать поразившее тебя сияние в хрустале бокала, и… ждёшь.
Атсуши горько усмехнулся, размозжил бокал о стену и по десятому кругу включил «Space Oddity».
- Planet Earth is blue. And there's nothing I can do…

back