Summary: иногда на что-то можно закрыть глаза...

Я прошу тебя - закрой глаза.
(c)Солнце - Ночные Снайперы

В твоих глазах осталось только равнодушие. Даже не равнодушие - холод. Тепло-карие, ласковые глаза замерзли. Ухудшилось зрение. И теперь, конечно, все можно списать на блики света на узких очках в тонкой прямоугольной оправе.
Накопленная нежностью ярость вылилась в короткий злой разговор. Ты ведь говорил, что тебя нельзя сломать... Я забыл. Точнее не вспомнил.
С тех пор ты не улыбаешься. Из твоих близких вообще мало кто может похвастаться тем, что видел твою улыбку. Я имею в виду не когда ты на сцене, и не когда у нас берут интервью. Там живет совсем другой Сакито, он не думает о последствиях, о других людях, о работе. Он просто растворяется в музыке на сцене и думает о музыке не как о работе, а как о жизни. Твоя гитара для тебя - способ самовыражения. Ты не просто играешь - на сцене ты любишь, страдаешь, ненавидишь, злишься... В любом случае на сцене ты счастлив. Одновременно со всем остальным.
У тебя внутри какой-то собственный, очень обособленный мир. Я думаю, я единственный, кто смог узнать что-то об этом мире. Ты раскрылся немного с первым "Люблю..." - шепотом, между последней затяжкой и поцелуем. Ты сказал:
-Учти, меня нельзя сломать.
Какая глупость - так я подумал тогда. Увы, это не было глупостью, это было предупреждением. Наверно кто-то уже пытался, а ты действительно сильно любил меня и предупредил сразу...
Твои глаза... Теперь ты рассеяно окидываешь меня взглядом, как предмет меблировки. Раньше ты улыбался... Твои глаза такие холодные, что, кажется, из твоего взгляда можно вырезать ледяную фигуру. Только она не растает. Теперь уже нет.
Я сказал тогда, что ты шлюха. И что я ненавижу тебя. И что ты всегда врал мне насчет своих чувств. Я просто не учел боли в твоих глазах, когда ты, кинув мрачный взгляд в сторону Хитсуги и залепив мне пощечину, вылетел из клуба. Оказывается, эта ласковая улыбка привлекла не только меня...
Странно, что меня не выперли из группы. Может быть, за меня заступился Хитсуги, сказал, что я хороший басист и ко мне уже привыкли... Или ты сам решил, что нельзя соединять личную жизнь и музыку.
На следующий день Хитсуги извинился передо мной и Сакито, сказал, что был пьян... Я извинился перед Сакито. Но что-то уже тогда начало меняться. Твой взгляд... Ты больше не улыбался. Ты говорил, очень спокойно:
-Я сказал тебе - меня даже не надо пытаться сломать. Я не собственность и не игрушка, что бы спускать на меня раздражение, Ния. Прости, мне, правда, жаль, но я не позволю так с собой обращаться.
А я всегда думал, что тебе не достает решительности...
Хотя, что теперь обо всем этом думать...

Рука мягко улыбается, когда я вхожу в студию. Жалость... Какое неприятное чувство. Йоми на его коленях запускает ладошку в его отросшие волосы и слегка дергает. Ревность... Хм... К кому? Мне? Оглядываю свое отражение в мозаике из битого стекла на стене. Определенно не во вкусе Руки. Ха-ха. И с этим мне точно ничего не светит. Решительно:
-А где Сакито?
-Не знаю, Ния-кун... Он тут был, потом пошел за кофе и...
На диване в комнате отдыха лежишь ты. Ровные, прямые черты лица. Глаза закрыты.
-Кито-тян? Сакито?..
Спишь... Подхожу, сажусь рядом.
Вдруг ты хмуришься и шепчешь:
-Ния... Ния, я люблю тебя... Пожалуйста, не уходи... Нет... Пожалуйста, Ния...
До того, как я успеваю что-нибудь сделать, ты просыпаешься и открываешь карие испуганные глаза. Потом резко садишься на диване и обнимаешь меня за шею.
-Я здесь. С тобой. Я люблю тебя. Прости... Прости меня...
Ты снова накрываешь глаза темными ресницами, и на твоем лице появляется неуверенная улыбка.

back