Пролог
Начало безоблачной карьеры и бешеная популярность -- это как крылья за спиной и наркотик в крови. Одновременно. Твои мечты и реальность сливаются в одно, и разделить их невозможно. Это как раз то время, когда рождается безумие, которое, благодаря адреналину после концерта, не кажется таковым вовсе. Вот, когда грани стираются.

-Сейчас бы девочек!,- жалобно протягивает Аой, мечтательно улыбаясь и глядя куда-то в потолок люкс-номера, где они, собственно говоря, решили закончить начатую в баре пьянку по случаю успешного концерта. Это было начало того, к чему они так долго стремились поодиночке, а затем вместе.
-Хм, да?- Руки падает на кожаный диван рядом с ним. Отпивает четверть виски из своего стакана.
-Да...,- низко, с придыханием, отвечает Аой, прикрывая глаза и чуть дотрагиваясь до верхней губы кончиком языка. Вокалист внимательно следит за его движениями цепким взглядом. Ставит стакан на стеклянный стол с резким звоном. Уруха, чуть испугавшись, дерганым движением отклоняется назад, подальше от источника звука. Рейта похабно улыбается, следя за действиями Урухи, который не замечает его раздевающего взгляда.
-К чему нам фанатки или неко? - шепчет Руки, наклонившись к Аою.- У нас есть своя,- однозначно смотрит в сторону Урухи. Аой, проследив за взглядом согрупника, ухмыляется. Одно дело, конечно, сцена, и совсем другое - жизнь.
Да, он (Аой) молод и не против, ведь так хочется. И все же есть причины, останавливающие его. Инной раз он удивляется, как все еще держится в группе таких обезбашеных, как они. Аой все же решает, что лучше разыщет Кая в баре и отправится с ним на "охоту".
Гитарист с вызовом смотрит на солиста, весь его вид говорит о скептизме в данном вопросе. Руки лишь грязно ухмыляется. Его рука ложится на бугорок между ног Аоя, и гитарист чувствует, как на самом деле в этом номере душно, и тесно в штанах. Руки уверенно сжимает твердую плоть сквозь черную ткань, с губ Аоя срывается еле сдержанный хриплый стон.
-Возможно, ты и прав, Таканори.,- перед глазами Аоя вместо согруппника Урухи появляется симпатичная для спаривания особь противоположного пола.
Уруха невинно улыбается и одними глазами спрашивает "в чем дело". Он убирает стакан с янтарной жидкостью от губ и аккуратно ставит на журнальный столик перед собой.
-Парни?- непонимающе смотрит он, все также улыбаясь. Его руки сложены на сведенных вместе коленях, на которые сейчас ненасытно смотрит Руки и Аой - им так хочется уже почувствовать себя в этом юном теле. Если только развести колени Урухи пошире, опрокинуть на спину и подмять под себя...
Руки встает с черного дивана и направляется к глубокому креслу, приютившему Кою. Рейта перебирается ближе, садясь на подлокотник по правую руку от Урухи. Аой же пока не спешит, позже. Он все равно будет первым.
Уруха задирает голову, смотря в похотливые глаза вокалиста, откидывается назад, утопая в глубоком кресле, когда тот склоняется. Уруха забивается в самый угол кресла, Руки же отрезает ему отступы, кладя ладони на подлокотники. Голова женственного гитариста покоится на спинке кресла, а лицо вокалиста так близко.
Руки не целует его, не трогает, но есть в его действиях угроза. Он, словно пес, обнюхивает Уруху, скользя носом по его шеи, подбородку, скуле... Уруха вздрагивает от соприкосновения кончиков их носов, пытается вырваться, когда Руки раздвигает его ноги коленом и гладит его бок рукой. Но ему не удается выбраться из кресла без усилий, не смотря на телосложение, Руки оказывается сильным и с легкостью ставит свое колено в сантиметре от его паха. Он удерживает гитариста на месте, навалившись всем телом, тихо и хрипло смеется. Но Уруха, предприняв последнюю отчаянную попытку, выскальзывает, как змея, из цепких объятий вокалиста. Получивши по ребрам, Руки шипит и сжимается в комок.
Но Рейта не спит. Уруха испуганно вскрикивает, когда его грубо хватают за волосы и тянут назад, заламывают руку за спину в болевом приеме, сгибая пополам, опуская на колени.
-А ну тихо! Без фокусов, мразь,- шипит Рейта, рывком возвращая беглеца обратно.
Уруха пытается вырваться сквозь боль, но его настигает удар в живот.
-Дрянь!- шипит Руки и, нанеся следующий удар по лицу, разбивает губы гитариста в кровь. Его руки, как стальной ошейник, смыкаются на шее.
Аой, встав за спиной жертвы, начинает действовать: его руки одним тягучим и липким движением скользят от бедер до груди. Сбиваются на бешеный ритм, буквально срывая кофту. Уруха слышит хриплый стон за спиной, когда Аой добившись успеха, начинает играть с горошинами сосков.
Рейта же приступил за низ, и весьма успешно.
Руки Таканори душат. Глаза застилает белесая пелена, катятся по щекам крупные капли первых слез, обжигая кожу. Но вот сладостный миг вдоха. Такого короткого. Возможно, он выживет, лишь бы дали вдохнуть. Но за место воздуха горячий язык мучителя.
Руки вольный. Еще он властный. Его язык подавляет. Уруха чувствует, еще чуточку, и он провалится в спасительное забытье.
Но нет. Опять обман. Руки отстраняется, давая возможность вдохнуть, которой жертва пользуется сразу. Вдох получается еще более судорожным, от того что Руки одним резким движением срывает с него весь сценический костюм сразу. Тот жалобно протрещав, кое-где рвется по шву. Слезы начинают катиться еще больше, их не остановить. Боль меняет характер. Становится все равно на укусы, ушибы; становится не выносимо трудно жить.
Это правда?
И он понимает, что да, это правда. Все становится таким вдруг остро-реальным, когда горячий язык Аоя проходится по его шеи. Во снах такого быть не может. Уруха вдруг, как прозревает, начинает слышать, чувствовать. Он слышит хриплое дыхание свое, их; он чувствует их похоть.
Сейчас его изнасилуют его же друзья-согруппники. Больно. Очень. Все та же острая боль где-то в груди. И он в последний раз, как дикий зверь перед неминуемой смертью, пытается вырваться особенно отчаянным движением.
Но что он может против этих троих? Ничего, еще одна иголка в эпицентр боли.
Его слезы еще больше распыляют их желание, он узнает это от Руки, слизывающего соленые дорожки с его щек.
Он, обнаженный, зажат между горячими телами Аоя и Рейты, сменившего Руки. Они целуют его, лижут, шепчут в его адрес всякие непристойности, которые не говорят даже шлюхам, до боли сжимают упругие ягодицы. Уруха задыхается от слез и унижения. Он им верил... В чем-то больше, чем даже себе.
Руки, полуобнаженный бог, появляется неожиданно сбоку и, холодно улыбаясь, невзирая на заплаканное лицо Урухи, ложит его руки на крепкие плечи Рейты, удовлетворенно мычащего в его губы. Аой самозабвенно гладит бока и торс пленника, вылизывая шею и часть плеч.
Руки что-то жарко шепчет на ухо Рейты, и тот улыбается, не разрывая поцелуя. Уруха не смог разобрать ни слова, хотя очень старался. Шум в голове мешал. И похоже, эти двое понимали друг друга без слова.
Аой был не менее удивлен, чем Уруха, обнаружив дрожащего Кою на коленях перед Таканори, вальяжно развалившегося на диване с широко расставленными ногами.
-Руки вот сюда, - властно скомандовал Рейта, укладывая тонкие ладони Урухи на острые коленки Таканори.
Аой наблюдал за этим со стороны весьма заинтересованно. Кай однажды поделился с ним, что слышал, как Руки и Рейта занимаются сексом в гримёрке. Неужели, правда?
Руки, насладившись видом заплаканного и почти униженного Урухи, резко притянул того к паху, схватив за волосы и больно дернув на себя. Гитарист скорчился. Уруху ткнули лицом в пах, давлением уверенной руки.
Это было ужасно. Рейта указывал ему каждое действие, а Руки только тихо посмеивался. Аой же просто наблюдал.
Казалось, после расстегивания ширинки зубами и языком ничего хуже быть не может. Даже минет не вызывал особого отвращения. Хотя это было тяжело. Тяжело принимать в судорожно сжимающиеся горло 18 см, когда душат слезы, а от унижения даже жить не хочется.
Но нет. Может быть хуже.
Хуже было, когда его поставили раком на полу. И вошли сразу с двух сторон. Рейта - сзади и Аой - спереди. Таканори лишь наблюдал со стороны, удовлетворенный, поигрывая янтарной жидкостью виски в бокале, изредка отпивая.
Уруха кричал в голос, но вряд ли его слышали, благодаря 15 см члену Аоя. Движения Рейты были рванными: жесткие толчки, почти полностью выскальзывающий член, а затем снова до упора. Движения Аоя были более систематическими, но также носили хаотичный характер.
Когда оба насильника кончили, ему дали небольшой передых. После его память услужливо стерла многие пошлые подробности, оставив самое безобидное и основной порядок действий.
Потом его брал Руки, прижав всем весом к полу, доставляя удовольствие себе и боль ему. Потом Аой. После его перенесли в спальню, где отымели сразу втроем.
Это было очень больно. Всю следующую неделю он передвигался плавно и очень аккуратно, неспешно, а Руки и Рейта в любой подходящий момент напоминали ему о вечере: проводили руками по упругим половинкам, зажимали в углу, снова насиловали. Аой же сторонился его. И Уруха был благодарен ему за это. Никогда после этого вечера он не ловил на себе его двусмысленного взгляда.
В тот вечер Уруха впервые разрядился от боли и унижения под одним из своих насильников.

POV Уруха
Правильно Кай сделал: ушел. Он не видит их безумия и нашего падения.
Почему же ты не ушел с ним, Юу? Ты же всегда уходил, а сегодня нет.
Бедный. Что они еще сделают сегодня с тобой...

Это обычный вечер после концерта, опять выпивка, наркотик, сизый дым ментоловых сигарет. Все тоже, что и два года назад, но теперь девочки сами бегают за нами. Выбирай, какую хочешь. Мы допускаемся во все именитые клубы Токио. Мы можем пить любую выпивку, достать любой наркотик, взять любое тело. Но нет. Мы снова снимаем люкс-номер, уединяемся.

Я смотрю, как Руки жестко, сразу до основания вводит в тебя искусственный член. Ты сжимаешь челюсти, сотрясаясь под этим движением. Я смотрю и понимаю, мне все равно, что ты испытываешь. В голове вертится один вопрос: зачем же Руки? Зачем так жестоко? Ты ведь хотел его, хотел той страстью, при которой нет жестокости. А сейчас...
Рейта улыбается, ему нравится видеть боль других. Садист. Нет, не он. Руки. Наш милый мальчик. Он вовсе не ангел, он приносит боль и страдания на своих черных крыльях.
Руки так упорно и жестко вбивает в тебя вибратор, что ты не выдерживаешь, с твоих губ срывается всхлип. Ты отворачиваешься, закусив губу и зажмурив глаза, но твои надежды не жалеют, также как и мои тогда. Их разбивают. Рейта хватает тебя за подбородок и заставляет смотреть на них.
Мне кажется, ты мог сопротивляться дольше. Что случилось? Почему ты почти сразу раздвинул ноги? Впрочем, не сразу. Только после того, как получил пару ударов в солнечное сплетение и пару ласковых в свой адрес от Руки. Ты раздвинул ноги, после того, как не осталось шанса.
Тебя раздели и уложили на стеклянный стол. Холод стекла обжег тебя, ты очнулся. Но было поздно, Рейта и Руки нависли над тобой, словно коршуны. Руки раздвинул твои ноги коленом, Рейта принес "игрушки". И вот шанс растаял, как мираж.
Вечер будет долгим.
Когда-то я тоже, также лежал на столе, с разведенными и согнутыми в коленях ногами, в обществе знакомых и таких далеких людей. Поэтому мне кажется, время застывает. Я возвращаюсь обратно и вижу все. Но я спокоен, мне все равно даже на себя. Все застывает. Так хорошо. Я, наконец, никуда не спешу, хорошо. Время меня не лечит, оно вообще ничего не лечит, только меняет. Но стоит ему застыть... и я снова живу. Так хорошо. Все замирает, застывает. Не меняет своей формы.

Я сожалею, мне придется играть по правилам этих людей, по их правилам. Возможно, тогда тебе будет не так больно, как было мне. Но от боли, причиняемой Таканори, нельзя уберечь.
Вот, ты уже кричишь из-за нее. Она изощрена, красива, в чем-то, и, даже, малость приятна. Но, несмотря на это, она как раскаленное железо, залитое в горло. Сжигает все на своем пути, но не убивает.

-Какой сладкий крик,- рычит Руки, кусая тебя за сосок, продолжая неистово двигать в тебе вибратором. И я согласен. Красивый крик.
Буквально пару минут спустя, которые были для тебя вечностью - ты так кричал, Руки надоедает такое простое развлечение. В игру идут вагинальные шарики, довольно крупных размеров. Пытаешься избежать этого, но все четно. Тебя стаскивают на пол и ставят на четвереньки, заламывая руки за спину. Рейта заставляет тебя раздвинуть ноги шире и прогнутся, ложась грудью на мягкий ворс белого ковра, а упругий зад приподнять, что ты и делаешь. Теперь ты полностью открыт.
Первый шар входит в тебя, ты поддаешься вперед, инстинктивно пытаясь избежать боли. Второй. Наверно, ты охрипнешь через пару часов.
Вся цепочка в тебе, теперь самое интересное. Руки резким движением выдергивает из тебя все пять шариков. Ты кричишь и, вдруг твой крик резко срывается на хрип, ты закашливаешься. Руки доволен собой. Внутренняя сторона бедер у тебя покрыта кровоподтеками. С сумасшедшим блеском в глазах Руки уходит в сторону ванны.
Ты сразу заваливаешься набок, как только Рейта перестает тебя поддерживать. Сжимаешься в комок. Плачешь? Нет, мне показалось.
Акира идет ко мне, ставлю стакан бренди на журнальный столик, на котором еще недавно извивался от боли ты. На нем тоже есть капли крови.
-Ну, что, малыш? Как он тебе? - Рейта проводит большим пальцем по моим губам, я открываю рот и вбираю палец.,- Нет, сегодня не ты.
Властно проведя пальцем по языку, из-за чего я издаю писк, Рейта усаживается напротив твоего тела. Измученное тело у его ног еле заметно содрогается.
Рейта наклоняется к тебе, схватив за спутанные волосы, дергает вверх, запрокидывая твою голову. Твое лицо влажное, глаза блестят, из них катятся крупные капельки слез, смешиваются с багровыми капельками крови из прокушенной губы. Макияж к черту. Щеки горят. Знакомо, я не ошибся.
-Шлюха!- выплевывает Акира, буквально отшвыривая тебя, куда подальше от себя.

Знаешь, мне удобно, что шлюха сегодня не я, а ты. Есть шанс для меня получить удовольствие.
Ты очень красив с растрепанными и перепутанными волосами, потекшей тушью.
На некоторое время про тебя забывают. Так же, как про меня в прошлый раз, в гримерке.
Я знаю, все твое тело болит, кровоточит, также как и душа. Поэтому ты не знаешь сколько времени прошло с того или иного момента. Для тебя оно застывает.

Руки возвращается посвежевший. Становится не по себе от его холодной улыбки, сколько раз ее видел - ничего хорошего она не сулит.
-Ну что ж, продолжим, - улыбка становится шире. Не знаю почему, но я тоже улыбаюсь. Скалимся, по-другому эту "улыбку" не назовешь.
С каждым моментом время все больше застывает в этом номере, чувствуешь? Слышишь последние тихие щелчки секундной стрелки?
Руки переворачивает тебя с бока на спину, стонешь, усаживается на еле вздымающуюся грудь. Тик... Время застыло.

Расстегнув ширинку, он приставляет рубиновую головку члена к твоим окровавленным губам, сжимаешь их.
-Блядь! Открой рот,- сжимает твои волосы. Ты дергаешься в противоположную сторону в знаке неповиновения. Он злится - плохо. Заносит руку. Отворачиваюсь. Хлесткий удар пощечины, что-то отдаленно напоминающие вскрик.
Слава Богу, ты гитарист. От тебя нужны руки. Руки они калечить не будут. Отпиваю виски. И к счастью концертов ближайшую неделю не будет.
За окном красивая чернота, она недвижна, как время.
На заднем плане слышу переговоры Руки и Рейты:
-Рейта! Помоги нашему сладкому ротик открыть.
-С удовольствием.
Шуршание одежды, громкий хрип. Непродолжительный. Поворачиваюсь.
Рейта самозабвенно тебя трахает, быстро пронзая и также быстро покидая твое тело. А твой рот безжалостно насилует Руки. Он входит как можно глубже, из-за чего на твоих черных ресничках дрожат кристаллики слез, то и дело срываясь вниз по щекам. Твои губы распухли и покраснели, стали влажными из-за слюни и смазки члена Таканори. Твои губы всегда казались соблазнительными, но сейчас...тоже хочу ощутить их мягкость на своем члене.
Движения Матцумото становятся резче, безжалостнее и хаотичнее. Его тело сотрясает дрожь, кончает, продолжая проникать в тебя все глубже, натягивая твой рот на свой член. Шипит. Ты давишься его семенем, оно струйками из уголков губ течет по подбородку на шею, теряясь в черных волосах.
-Глотай! - рявкает Руки. Резкое движение Акиры внутри тебя, заставляет твои глаза округлиться, снова слезы. И ты глотаешь доказательство своей ничтожности этой ночью. Таканори опирается о пол, тяжело дыша. Отдышавшись, хлопает тебя по щеке.
-Хорошая девочка,- шепчет он и встает с тебя. Оправляет белые штаны, садится возле меня. А я смотрю. Смотрю, как Рейта удовлетворяется при помощи твоего тела. Руки закуривает.
Он успевает выкурить пару сигарет прежде, чем Акира кончает. Ты сотрясаешься под его мощным движением, всхлипывая. Он опускает твои ноги, и ты сразу же сводишь коленки вместе, на что Рейта ухмыляется.
-Отличная девка,- сжимает тебя за ягодицу, так что на ней точно останутся синяки. Милый такой отпечаток ладони. Смешно - улыбаюсь.
Раздаются хлопки:
-Рей, да ты у нас секс-гигант.
На что Акира лишь ухмыляется. Подходит ко мне, наклонившись, целует. Точнее насилует мой рот языком. В то время, как рука Руки сжимает мой пах. Смешок.
Они сделали меня шлюхой всегда готовой принять их члены в себя и получить удовольствие. Мычу в рот Рейты.
Пощечина. На глаза навернулись слезы. Тишина, я забыл. Должна быть тишина. Руки смеется и лениво произносит:
-Уру, приготовь спальню.
Быстро поднимаюсь и иду подготавливать место для оргии. Проходя мимо тебя, лежащего в неестественно скомканной позе, замечаю: твои глаза, как чернота за окном номера. Теперь время застыло и в тебе, и вокруг тебя, окончательно.

Я не удивлен, слыша шум воды в ванной. С него натекла такая лужа крови. Матцумото и Сузуки чистоплотные, заниматься грязной любовью они предпочитают с чистыми предметами. Через некоторое время я слышу всплеск, и что-то разбивается в дребезги, хриплый крик, тишина. Не хочу думать, что они с ним делают.

-Рейта. - неуверенно произношу я, когда он появляется на пороге комнаты. Кивает.,- Мне раздеться?
-Нет,- ухмыляется. Подходит ближе, шепчет, лаская горячим и влажным дыханием раковину уха,- Тебя разденет она.
Повинуясь его руке, сковавшей мой подбородок, смотрю на двери. В дверях стоит униженный и затравленный Юу. Его расчесанные волосы кажутся шелковистыми, кожа словно светится изнутри, при попадание света на ней то и дело блестят капельки воды. Он красив. Припухшие малиновые губы. Эти губы.
Рейта отпускает меня и садится в глубокое кресло, поставленное около кровати. Руки подводит еле живого Широяму ко мне, оставляет на расстояние шага и садится в соседнее кресло. Они смотрят на нас сбоку. У обоих в глазах пляшут чертики, они ждут представления.
Кукольное шоу, каждый кукловод хочет доказать, что он лучший.

-Аой, подойди к нему,- начинает дергать за веревочки свою куклу Рейта.
Аой поколебавшись, выполняет указание.
-Уру, приласкай его,- раздается звонкий и уверенный голос Руки.
Протягиваю руку к его паху, но глажу не член, а внутреннюю сторону бедра, провожу по яичкам и вверх, по кубикам пресса, к бледно коричневым соскам. Сжимаю сосок между ногтей, Аой вздрагивает.
-Ммм...,- Руки облизывается.
1:0
-Раздень его или ты предпочитаешь, чтобы тебя трахали не раздеваясь? - с презрением выплевывает Акира. Мускулы на лице Юу незаметно дергаются, как при падении капли в воду, по стеклянной глади проходит рябь, быстро рассеивающаяся.
Его тонкие пальцы неуверенно скользят по пряжкам чулков, выше - по ремню, кофта. Он неотрывно смотрит бездонным черным взглядом мне за спину. Вот кофта летит куда-то вправо. Затем ремень, юбка. Чулки.
-Стоп,- пауза. Хриплый грудной голос Акиры.
Хриплый голос Руки продолжает:
-Поцелуйтесь.
Я оплетаю шею Сугуру руками, жадно приникая к его губам. Давлю его инициативу, грубо проникая в его ротик языком. Его руки сжимают мои ягодицы. Мы страстно целуемся.
-Хватит,- холодный голос Рейты,- На колени.
Давлю на плечи Юу, подталкивая его к верному решению. Обслуживает он, и марионетка Рейты тоже он. Он опускается на колени, целует низ моего живота, посылая горячие волны по всему моему телу. Ложу руку ему на макушку, переплетая пальцы с его волосами; откидываю голову чуть назад, наблюдая за ним из-под полу прикрытых век. Его губы так близко. Облизываю свои пересохшие.
Он неумело, осторожно спускает нижнее белье мне до щиколоток, вышагиваю из него: дальше будет жарче... Стараясь не смотреть на мой член, целует мои бедра, низ живота. Когда его пухлые и мягкие губы касаются моих яичек, тихий страстный стон срывается с моих губ. Вздрагивает. Успокаивающе глажу его по волосам. Взгляды кукловодов обжигают, нет времени на иллюзии. Резко схватив за волосы, заставляю его открыть рот, тут же вхожу, подавляя тихий удивленный хрип. Кажется, он потеряет сегодня голос. Сорвать он его уже сорвал.
Так влажно и тепло вокруг головки, не могу сдержать громкого стона. Проталкиваюсь глубже, на всю длину.
Тихий смех Рейты и Руки.
Начинаю тут же яростно двигаться в нем. Он пытается остановить меня, держа за бедра. Но его руки безжалостно заламываются Акирой за спину и связываются поясом халата. Теперь я в полной силе начинаю иметь его. Такой сладкий. Закидываю голову назад:
-Ммм...Аах!.. Ах...
Вдруг он дергается и вновь хрипит. Член обволакивает приятная вибрация, и, засадив еще несколько раз ему до гланд, кончаю глубоко в его горле. Выхожу из него, запрокидываю его заплаканное лицо вверх за подбородок, и вытираю семя с члена о его белые щеки, воспаленные горячие губы. Он вырывается, хочет сплюнуть на пол. Отнимаю эту возможность: оттягивая его голову за волосы назад, почти прижимая к спине.
Внезапно он снова поддается вперед всем телом, его губы сжимаются в тонкую линию, затем он сглатывает все, зажмурив глаза.
-Вылижи его,- холодный приказ Рейты. И ты действительно начинаешь меня вылизывать: член, мошонка, внутренняя поверхность бедер.

Что-то не слышу голоса Таканори. Перевожу взгляд с твоего лица на твою напряженную спину.
Теперь я понимаю, почему ты такой напряженный и временами дергаешься. Кубик льда скользит по свежим порезам: от лопаток до ягодиц. Кубик льда в пальцах Руки истончается на половину, и такой кубик он резко вводит в тебя, весь. Смеется, ты хрипишь, выпуская меня из плена губ. Твои губы вновь меня возбудили, хочу еще.
-Ложись на кровать, Уру-тян,- и этому задорному голосу невозможно не подчинится, хотя он искажен похотью.

Я ложусь на кровать, сгибая ноги в коленях и расставляя их шире. Взгляд Акиры похабный.
-Видишь вход в его тело, помнишь? Делай с ним тоже, что и я с тобой,- судорожный вдох Аоя против уверенного глухого голоса Матцумото.
Голова Аоя снова оказывается у меня между ног, да только кончик его языка порхает вокруг сжимающихся мускулов моего ануса. Что ты с ним делаешь, Руки?
Больно, без смазки сразу два пальца, без растяжки. Руки знает, поэтому делает именно так? Все равно впереди бесконечность унижения. Давлю в себе рык недовольства, шумно вдыхая прохладный воздух.
Руки может свободно трахать Широяму языком: как можно глубже, резкими и короткими толчками, как захочет, но Юу не может даже войти в меня. Поэтому еще раз, тщательно увлажнив сжатые мускулы сфинктера, он начинает вводить в меня сразу два пальца. По хмыканью Сузуки понимаю, что это полностью инициатива Широямы. Благо из-за моей затраханости, за которою можно благодарить Сузуки и Матцумото, мне почти не больно. Его тонкие пальцы входят с трудом, но причиняя лишь дискомфорт. Руки замечает это и резко выдергивает из меня пальцы Аоя, утыкая того вновь лицом. И Сугуру тут же входит в меня языком, проникая. Грудной хрип - стон?

Тень Руки падает на меня, закрываю глаза.
У меня перехватывает дыхание: так больно. У Сугуру большой член, и он весь во мне. Вперед-назад. Судорожно вздыхаю, неосознанно комкаю простынь пальцами. Кажется, я шиплю. Эрекция спала. Я привык к властному Рейте, я привык к шустрому и свободному садисту Руки, я не привык, я не помню горячего Аоя. Я совсем забыл, как его член может заполнять меня всего.
-Ну же, детка, вернись к нам,- ядовитый комментарий Акиры, перебравшегося ближе к общему веселью, легкие похлопывания по щекам. Как он меня достал. В каком-то порыве неконтролируемого бешенства, резко отворачиваюсь. Ненавижу!
Костлявые пыльцы Сузуки больно впиваются в подбородок, поворачивая мое лицо к нему.
Аой в диком ритме врывается в меня. Ненавижу! Снова он, снова с ними, но не со мной. Ненавижу. Я беспомощная кукла. Как бы я не пытался разубедить себя, поставить себя на другое место - я остаюсь вещью. Ненавижу!
Поскольку время застыло, мы с Рейтой смотрим друг другу в глаза бесконечность. Холод. Холод. Холод. Когда-нибудь оттает время, оттаю я, и тогда... Я не уверен, что тогда. Потому что приближения тепла даже не намечается. Холод везде: вокруг меня, внутри меня, в глазах напротив. Ненавижу.

-Что ты там ненавидишь?!,- угрожающие шипение.,- Я полагаю, тебе не нравится, как тебя трахает эта шлюха. Пошел вон, мразь!- как громко, резь в ушах. Хватает Аоя за волосы, тянет назад, на себя, причиняя боль. Костяшки побелели.
Сугуру бросают грудью на кровать, он тихо выдыхает. Слежу за ним. Вот видишь, все возвращается. Ты предал меня, я предал тебя. Ты был с ними тогда за одно, теперь с ними я. Смеюсь, смотря, как резко в тебя вторгается Така-чан, твое тело подается вперед, снова громкий, но всего лишь хрип. Заливаюсь диким смехом.
От смеха ужасно болит живот, из-за чего я не чувствую вторжение Акиры. Он злится. Так смешно! Бьет наотмашь по лицу - отрезвляет. Какую дрянь они вкололи мне? Мне так смешно и так хочется секса. Просто животного траха.
-Дай мне это,- серьезно шепчу я, успокоившись.
-Главный здесь я.
-Да...,- гортанный стон, я не смог его сдержать. Почти рву шелковую простынь, Рейта так глубоко, так больно, так хорошо. Мазохист? Я? Нет, просто с дозой наркотиков Руки перестарался. Хотя, спасибо и за это. Аою явно хуже.
Эйфория, вызванная наркотиком, заглушает боль, сглаживает реальность. Утром ночь для меня - сон. Эйфория тоже замораживает: мой разум. Но заморозки не бывают вечными, и когда-нибудь оттает и мой разум, и тогда... Я не знаю, что тогда.
Но тебе, милый Сугуру, не дали шанса на спасение, как, в прочем, и мне. Видимо я почти отработал, нет, не спасение, но шанс на него. Тебе ничего не дали, ведь сегодня лишь посвящение, а как там дальше -- увидим. Ты воспринимаешь реальность острее, твой разум бодрствует, хоть и находится в бреду.
И все же, знаешь, тебе не получить даже шанса. Ты сопротивляешься, даже сейчас. Твои ягодицы, спина, руки - все в тебе напряжено до предела. Провожу кончиками пальцев по твоей спине - напрягаешься. Привыкай.

Рейта забрасывает мои ноги к себе на плечи, входя еще глубже, еще больнее. Кричу. Рефлекторно сжимаю часть твоих волос в кулаке и тяну вниз, запрокидывая твою голову, хрипишь. Мне так нравится твой хрип, показывающий твою слабость. Я выгибаюсь под Сузуки, как змея. Глубже...
-Глубже...Сильнее...,- Рейта все же рвет меня. Струйки горячей крови на влажный шелк,- Ааа!.. Аааах... Мммх!..

Руки вламывается в твое тело, затем резко покинув тебя, помогает залезть на кровать.
-Отсоси,- за волосы тянет тебя к моему члену; как грубо.
Обхватываешь головку губами, Руки, надавив на затылок, заставляет взять меня целиком.
-Ааааа!..,- твое горло так сжалось, я задыхаюсь,- Ах!.. Ах!.. Ах!
По еще одному судорожному спазму понимаю, Таканори снова владеет тобой. Бешеный ритм.
Вдруг в мои полуоткрытые губы норовит проскользнуть фалоэмитатор, и я с удовольствием вбираю его в себя, постанывая. Смотрю на Руки из-под прикрытых век. Он имеет мой рот резиновой игрушкой в том же темпе, что и Юу.
Юу,... в минете ты неопытен, но быстро учишься. Сжимаю его за волосы, грубо насаживая на член, и также неистово насаживаясь на Рейту. Бесконечное безумие.

На финишной прямой мы разгоняемся еще больше. И вот он, конец. Фейерверк, голова кружится. На заднем фоне слышу сальные переговоры Рейты и Руки, где-то на грани реальности чувствую мощные толчки Акиры, где-то за завесой шума слышу влажные шлепки тел Аоя и Таканори. Закрываю глаза, отдаваясь Рейте. Сжав мышцы ануса, довожу его до оргазма. Горячая жидкость заполняет меня всего, разъедая внутринности и крохи гордости. Рейта покидает мое тело, а из него вытекает смесь крови и спермы. Какой я грязный. Шлюха, вещь ширпотреба. Мне влетит за спектакль.
Приоткрываю глаза, скольжу взглядом по фигуре Аоя. Пальцы вцепились мертвой хваткой в простынь, спина напряжена, голова прижата к груди, из-за черной завесы волос видно лишь закушенную до крови губу. Твои губы еще более пухлые, чем обычно: так искусал их, они насыщенно малиновые. Из уголка рта течет мое семя с розовым оттенком, благодаря твоей крови из прокушенных губ. Твое тело движется вперед-назад под мощными толчками Матцумото.
Унизительно получить удовольствие от грязной оргии, правда? Сжимаю твой член рукой и начинаю дрочить тебе в такт с толчками Руки. Ты не в силах меня остановить, слишком сосредоточен на времени, которого нет. Лишь еще больше сжимаешься в комок. Но твой член твердеет, а с губ срывается постоянный тихий ритмичный, как толчки внутри твоего тела, хрип.
Ты кончаешь, и тут же в тебя кончает Таканори. Наваливается на тебя, что-то шепчет в ухо, видимо тебя задевает: ты весь сжимаешься, кусает, оставляя багровый след на плече, смеется и встает. Я брезгливо вытираю испачканную руку о твои волосы.
Смотрю на парочку, развалившуюся в креслах. На столике между кресел не хватает одной дорожки кокаина и одного шприца с той дрянью, что принес Акира. Руки закуривает. Они небрежно на нас смотрят.

Расслабляюсь, скоро продолжим. Ты, тихо постанывая от боли, аккуратно ложишься на бок. Ты смешон.

Таканори тушит сигарету, Рейта встает и начинает выбирать плетку. Закрываю глаза, пытаясь успокоиться, глубоко дышу.
-Уру, помоги, переверни его на живот,- будничным голосом говорит Матцумото.
-Не надо,- шепчет ужасно севшим голосом Аой, напрягаясь, подтягивая колени к груди. Хмыкаю и выполняю приказ кукловода, надо загладить свою вину прежде, чем за нее придется платить.
Аой слабо сопротивляется, хотя нет, сопротивляется изо всех сил, да только их нет.
Укладываю его на живот ближе к спинке кровати, держу за руки.
-Придержи его,- Руки высвобождает из кольца моей ладони твое правое запястье. Дергаешься, на что раздается смех. Рейта уже играет плеткой, видимо ты это заметил.
Твои руки растянуты - прикованы к столбикам кровати. Руки контрастно нежным движением убирает с твоих плеч волосы, проводит кончиками пальцев вдоль позвоночника, встает с кровати. И тут же свист, и тонкие полоски черной кожи опускаются на твою спину с характерным звуком. Сжимаешься, хрипишь. А ведь эта удар не во всю силу.
Таканори играючи забирает плеть у Акиры, и удар в полную силу с легкостью опускается поверх первого, раздирая кожу. На этот раз сквозь хрип прорывается несколько высоких нот.
Матцумото начинает мучить тебя, при помощи плетки, рвать твою кожу в лоскутки. Его черты такие жесткие, а движения четкие. Ты потерял голос: беспомощно открываешь рот, но, ни звука. Постояв несколько секунд рядом с Руки, Рейта понимает, что мальчик в запале, и подходит ко мне. Берет за руку, заламывает за спину. Грубо разворачивает, и теперь уже оби руки за спиной, скованные его руками. Он уводит меня из спальни в ванну.

В ванне весьма живописный разгром: пол в крови, усеянный осколками разбившегося стакана, на бортиках мраморной ванны тоже кровь, даже кровавые отпечатки. Рейта бросает меня прямо на этот пол. Лишь закрываю глаза и падаю на четвереньки. Осколки тут же впиваются в кожу ладоней и коленей. Сокрушительный удар ногой по животу. Слишком частый видимо: мой рот наполняется кровью. Завалившись на бок, сжимаюсь в комочек, но это не помогает. Есть еще почки, позвоночник, старые шрамы, незажившие с прошлого раза следы плети, которые начинают кровоточить после пары ударов по спине. Ты вынуждаешь меня перекатываться с боку на бок, позволяя осколкам стекла войти в воспаленные и глубокие царапины. А его, Рейты, удары все сыпятся на мое тело. Загладить вину прежде, чем мне припомнили, не удалось.
Впрочем, это же Рейта. Он проницательный и холодной, не любит, когда его превосходство ставят под вопрос. А я именно это и сделал. Поставил вопрос: действительно ли он доминантный или это я им манипулирую? Хотя я знаю - это была всего лишь вспышка моего гнева, усталости. Я уже устал, устал ужасно за эти два года. Для меня они бесконечное унижение. Щеки обжигает влага, тело дрожит, с губ срывается всхлип. Устал. Хочу, чтобы время начало оттаивать. Так тяжело жить. И жить устал...

Горячие струи с характерным запахом бьют по спине, попадают на волосы, на руки - Акира мочится на меня. Не в первый раз, но сегодня это так унизительно. Я сломлен, Акира! Неужели ты не видишь?! Тебе это нравится? Так больно - слезы душат.
Закончив свое грязное дело, застегнув ширинку, он уничтожает меня окончательно:
-Ты мне противен. Вымойся и приходи. Только посмей не придти,- шипит он и, пнув под ребра, уходит.
Почему здесь так светло? Хочу темноты.

Все же нахожу в себе силы, заползаю в холодную мраморную ванну, пытаюсь успокоиться. Все так болит, что я даже не знаю, где мне больнее. Как я уже окончательно сломан: физически или душевно.
Вымывшись, я покидаю эту мерзкую комнату. Мне снова страшно и хочется сбежать, как в первый раз. Закрываю за собой дверь ванной комнаты и, не мигая, смотрю вправо. Где-то среди тех причудливых теней, пройдя через густой мрак, можно попасть в большую прихожую, а оттуда через входную дверь - в коридор отеля, спуститься на лифте вниз, и вот она: свобода, оттепель, забвение.
Чувствую колючий пристальный взгляд. Рейта. Поворачиваю голову, подсознательно прижимаюсь к холодной двери за спиной: так страшен он. Акира - затаившийся хищник, следит за каждым движением. И даже если я приму попытку побега, он схватит и скрутит меня раньше, чем я просто добегу до прихожей. Наверняка я жалок: испуганный и затравленный, униженный и сломленный.
Неуверенно, осторожно ступая: все так болит, прохожу в спальню, не смотря в сторону обнаженного Рейты. Меня резко прижимают лицом к стене. Акира резким движением входит в меня. Вскрикиваю. В бешеном ритме он трахает меня. Несмотря на звуки тяжелого дыхания, и шелеста простыней на большой кровати, в номере тихо. Я молчу, потому что закусил губу, Юу потерял голос, Акира и Таканори не церемонятся, и видимо они на взводе.
Вдруг мое тело резко покидают и ведут к кровати, на которой совокупляются Матцумото и Широяма. Аой лежит на спине, его ноги широко разведены и согнуты в коленях, над ним возвышается Руки, агрессивно входя в него. Выражения лица у Сугуру весьма страдальческое: глаза зажмурены, брови сведены на переносице, и, кажется, он кричит.
Вся постель, как и Юу, в крови. На нем живого места нет.
Рейта обнимает Руки со спины, прижимая к груди, шепчет что-то. Тот замедляет движения, откидывает голову на его плечо, слушает, затем покидая измученное тело под собой.
-Вставай раком.,- Руки дает сильную пощечину Аою, у того слезы начинают катиться из глаз,- Живей, шлюха.
Аккуратно перевернувшись на бок, он начинает опираться на руки для того, чтобы перевернуться, но его резким грубым движением приводят в нужное положение.
Я поражен скоростью Акиры, проскользнувшего под Аоя. Руки улыбается, оставляя на спине Юу следы от ногтей, заставляя того прогнуться, почувствовать Рейту под собой.
-Пускай наша милая потеряла голос, но она здесь всё же не просто так.,- и я нахожу в этой фразе подсказку о своем местоположение в данной позе. Юу, прости, сейчас будет весьма неприятно.
Запрокидываю его голову на уровень головки своего возбужденного органа, сжимая черный шелк волос в кулаке. Левой рукой провожу по его щеке, губам, его глаза закрыты, он сбивчиво дышит. Загнанный в угол зверь. Утыкаюсь головкой в его горячие пухлые губы, он пускает меня внутрь. Посасывает головку, обводит контур, пытается кончиком языка проникнуть в маленькую дырочку. Вожу членом по его губам, щекам, он гоняется за моим членом языком, губами, целует ствол.
Твое тело напрягается: Руки и Рейта начинают в тебя входить, вместе, одновременно. Резко вхожу в твой влажный горячий рот. Начинаю медленно глубоко тебя трахать. Откуда-то у Рейты появляется лезвие бритвы, и он начинает разрезать им твой бок, проходится по синякам. Мне повезло: ты не сомкнул челюсти, лишь напрягся. Видимо, Руки делал с тобой поистине что-то дьявольское, раз ты спокойно переносишь это.
Войдя в тебя, они тихо стонут: стон Таканори чуть звонче, чем у Акиры, а ты замираешь. Но я продолжаю тебя трахать. Они начинают двигаться: вперед-назад, и я в твоем податливом горле тоже. Ритм нарастает и становится жестче.
Ты содрогаешься всем телом, тебе больно. Животный ритм. Пронзаю твой рот все быстрее, с кокой-то безотчетной жестокостью. Таканори и Акира стонут весьма громко с хрипотцой. На последних толчках мы разрываем тебя: у нас разные хаотичные ритмы.
Причина твоего гортанного стона и дрожи мне не понятна. Но благодаря вибрации, я тут же кончаю, выскользнув из тебя, на твое заплаканное личико с горящими щеками и припухшими губами, несколько капель попадает на твои волосы. Руки и Рейта, издав общий громкий стон и восстановив дыхания, покидают твое тело.
Поднимаю твое лицо за подбородок, твои глаза открыты, и они мутны. Шлюха. Грязная, продажная блядь. Отпускаю твоё лицо. Ты закрываешь глаза, дрожа всем телом, прерывисто дыша.

Руки снова закуривает.
-А ну иди сюда,- схватив тебя за волосы и за шею, Акира притягивает тебя вниз, на уровень своего живота. И я получаю еще одни доказательства того, что ты шлюха и они не ошиблись с выбором партии сегодня для оргии. ,-Убирай за собой.
И Аой проводит уверенным движением языка влажную дорожку по его плоскому животу, собирая свое семя. Он чательно вылизывает живот Рейты, затем принимаясь за его член.
-Крошка, иди сюда,- Руки хлопает по своим коленям.
Я усаживаюсь к нему на колени. Мне так все равно, что это может пугать. А мне все равно. Теперь уже точно время застыло даже внутри меня. Тоже произошло с тобой, Сугуру. Теперь мы перенесем сколько угодно грязи, а ее будет много.
Защитная ли это реакция или нет? Скорее парализующее действие их яда.

-Уру-чан...,- хрипло шепчет Таканори, и я чувствую его вставший член бедром.

Эпилог
Они ушли. Мне так противно лежать здесь, в этом номере, на этой чертовой кровати, с таким грязным тобой.
-Знаешь, что это значит? - тихо охрипшим голосом шепчу я, смотря в потолок,- Время снова идет.
Встаю с кровати. Зачем я это сказал?..

Из номера люкс класса выходит парень, на нем черный плащ и большие темные очки: нельзя даже предположить, что это лид-гитара The GazettE. Ему звонят. Услышав в трубке ненавистный голос любовника и ненавистную фразу: "приезжай", его утонченные черты становятся жестче и острее.
Он покидает отель и едет туда, где он снова будет живым, пусть и грязным.
Его немного тревожит, оставленный в номере слабый согруппник, но он не возвращается. Он (Сугуру) сильный - сам справится с собой и со всем остальным.

К его удивлению первое, что он слышит от своего мучителя: "как он".
-Я...
-Ясно.

Горничная стоит в оцепенение несколько секунд, увидев фронт работы. Но собрав себя в руки, начинает работать.
Убрав зал и прихожую, она решает заняться ванной. Из ванной выходит высокий брюнет с длинными волосами, под его испуганными и усталыми глазами залегли черные круги. Он отводит взгляд и обходит женщину стороной. Поступь его аккуратная.

Быстро одевшись, спрятав лицо в тени кепки, он покидает место, где его унизили и растоптали, указав истинный порядок вещей.
Ему больно. Но он не звонит в больницу, не звонит другу. И вечером он снова на репетиции, не замечает похотливых взглядов. Он надеется. Но его надежда остается где-то далеко, когда он слышит щелчок замка за спиной и чувствует тонкие сильные руки, оплетающие его талию. Горячее хриплое дыхание, невесомое касание губ к мочке уха и укус в шею.
Он вспоминает отражение в зеркале у себя дома, ему так хочется не встречается с тем затравленным взглядом, ему не хочется быть обладателем того измученного тела. Ему не хочется кровоточить. Ему не хочется, чтобы время застывало.
Но его, ни о чем не спрашивают.

back