В темноте спальни мелодично зазвенел будильник и тут же умолк, накрытый быстрой рукой. Под одеялом кто-то заворочался, собираясь вставать, и сонный голос рядом шепотом спросил:
- Кай, ты куда?
- Бегать, - послышался тихий ответ.
- Зачем так рано, сегодня же выходной, - чьи-то руки выбрались из-под одеяла, обняли и потянули Кая обратно, в сонный уют постели.
- Потом людей будет много. Не волнуйся, я недолго, - Кай невидимо улыбнулся, осторожно освободился из объятий, - Спи еще, Рейта.
- Там дождь идет и холодно. Мне тут одному тоже холодно, не ходи, - капризные интонации были искренними и наигранными одновременно.
- Я надену ветровку с капюшоном, а тебе включу обогреватель, - Кай поднялся и начал бесшумно одеваться, не зажигая свет.
Утренний сумрак скрывал улыбку: только что прозвучавший диалог повторялся так часто, что стал необходимой частью утренних сборов. Кай даже огорчался, если Рейта спал слишком крепко и не просыпался, чтобы попытаться отговорить его от пробежки.
Шелест синтетической ткани ветровки в тишине квартиры показался оглушающим. Кай осторожно снял ее с вешалки и вышел, чтобы одеться на лестнице.
Расслышав щелчок дверного замка, Рейта поворочался с боку на бок, закутался в одеяло по самую макушку. Было тепло и дремотно, но он слишком хорошо знал: пока снова не услышит, как поворачивается ключ в замке - заснуть не сможет. Рейта сбросил одеяло, поежился от холодного воздуха, потом глубоко вздохнул и вытянулся на спине.
Утренние пробежки. Эта часть жизни Кая до сих пор оставалась закрытой от Рейты. А ему так хотелось подглядеть, узнать какой он, Кай, когда его никто не видит. Что он чувствует, когда бежит в одиночестве по темным улицам только просыпающегося города. Один раз Рейта даже напросился побегать за компанию, но ничего не вышло, разумеется. Кай радовался и беспокоился, подсказывал, как лучше дышать, следил, чтобы Рейта не слишком уставал, как всегда, очень мягко, но уверенно руководил. Вот только на себе и беге не мог сосредоточиться.
И Рейте оставалось только представлять.
Куда он сегодня побежит, интересно? На набережной красиво, но там ветер, и дождь будет сечь по лицу, не спасет даже длинный козырек бейсболки. Лучше в парк рядом с той элитной школой. Кусты хоть немного, но остановят ветер, а хвойные деревья задержат дождь. Там мало света, но Каю много и не надо, он в темноте как кошка видит.
Вот сейчас он может как раз сворачивать на тропинку, кольцом окружающую парк. Мокрый асфальт масляно блестит в редком свете фонарей. Стылая морось дождя пробирается за воротник, наверняка ведь забыл капюшон накинуть. А перчатки он хоть догадался взять? Отросшие волосы впитали воду и висят жалкими сосульками. Ну и пусть, ему все идет.
Здесь в комнате быстрый рассвет уже пробирается сквозь жалюзи, но там, в парке, густые лапы хвойных деревьев задерживают свет так же, как и капли дождя.
Что чувствует Кай? Что видит? Обращает ли он внимание на окружающее? Или сосредоточенно прислушивается к звуку собственных шагов и биению сердца? Тонкий ритмический рисунок, оттеняемый хлопаньем капюшона по спине, постепенно обрастает мелодией далеких автомобильных гудков, сухими звуками трущихся друг о друга веток, дополняется воображением. Контраст горячего дыхания и холодных капель тоже становится мелодией...
Рейта сам не заметил, что стал размеренно дышать и уже не чувствовал прохлады слишком медленно прогреваемой комнаты. Потом вдруг повернулся на бок и подтянул колени к груди.
Вот сейчас Кай мог бы остановиться. Мало ли, почему. Задумался, и дыхание сбилось. Или просто устал, ведь не выспался же. Сейчас он постоит немного, опираясь ладонями о колени, отдышится и спокойно побежит дальше. А шум машин становится все явственнее, и небо стало бы уже совсем светлым, если бы не дождь.
Рейта снова лег на спину, сжал губы, коротко выдохнул через нос. Когда он успел так измениться, что начал замечать подобные мелочи и тем более размышлять о них? Точно не в тот момент, когда понял, что странным образом умеет воспринимать сильные эмоции их нового барабанщика. Не задумываясь, почему и отчего так случилось, Рейта постарался использовать открывшуюся возможность на всю катушку. Это оказалось невероятно увлекательно: дразнить Кая и наблюдать, как в нем просыпается сначала смущение, потом досада, а та в свою очередь сменяется раздражением и гневом.
Один раз Рейта довел Кая до бешенства. Аой и Уруха быстро их разняли, но в ухо он получить успел. Больше подобное не повторял, ярость оказалась неприятным ощущением. Но зато он проверил предел прочности и долго потом развлекался, доводя Кая до самой грани и отступая в последний момент, остужая готовую выплеснуться горячность шуткой, смягчая незатейливой похвалой.
Он сам не заметил, как попал в зависимость, и легкое желание слышать чужие чувства стало острой необходимостью. А скоро и тех эмоций, что он получал, дразня Кая, оказалось мало. Захотелось иных, может не таких очевидных, но более глубоких ощущений.
Непросто было поменять отношение к себе человека, который привык постоянно защищаться от насмешек. Но Рейта не торопился и постепенно учился различать все более тонкие оттенки настроений и эмоций Кая: радость, грусть, мечтательность. Его затягивало все сильнее – заставить испытать удовольствие, наслаждение, почувствовать… страсть?
Добившись от Кая первого поцелуя Рейта, наконец, понял. Торжествуя, как подросток, захлебываясь своими и ответными чувствами, он отчетливо и даже как-то обреченно, но без малейших сожалений, осознал – если когда-нибудь он потеряет способность чувствовать Кая, то просто сойдет с ума…
Ключ в замке повернулся почти неслышно, но Рейта все равно вздрогнул, очнувшись от воспоминаний. Тихо зашуршала ветровка, наверное, Кай снял ее на лестнице и сейчас осторожно повесил в прихожей. Рейта уловил: усталость и удовольствие. Он закутался в одеяло, расслабившись - теперь можно поспать полчаса, пока Кай примет душ, высушит волосы и придет поваляться рядышком.
- Ритм-секция укомплектована, - Кай осторожно коснулся губами виска, - Спишь?
- Сплю, - согласился Рейта и повернулся, чтобы удобнее было обниматься, - Как побегал? Не замерз?
- Нет, я в парке был, там довольно тихо… а знаешь, - Кай немного помолчал, - Я, кажется, песню сочинил…

back