Часть 1
Музыка: Mucc - kimi ni sachi are

***

Я бы мог сказать, что моя жизнь-мой наркотик.

Но вы наверняка знаете, что если употребить более сильный препарат, получить такой кайф, который превзойдет предыдущий, видеть такие сны, после которых не захочется возвращаться на прежнюю стадию...Вы наверняка знаете, что бывает потом и как за это расплачиваются.

К счастью, я не могу знать, что чувствуют зависимые от подобных препаратов люди. Но я могу провести параллель. Да, в последнее время я часто провожу параллель. Впрочем, вы скоро поймете, о чем речь.

***

Оглушительный шквал человеческих эмоций: аплодисменты, вопли, крики; одна молекула чувств, посланная в толпу, возвращается, приумножаясь в десятки, сотни, тысячи; на какие то два часа, сто двадцать минут, семь тысяч три сотни и два десятка наполненных чистым драйвом и безумием секунд; улыбаешься, как можешь, улыбаешься сильнее, глубже, словно светишься изнутри, ибо человеческой мимики недостаточно, чтобы выразить радость и энергию, обуревающую все твое существо; вокруг - музыка, она витает в воздухе, ты вдыхаешь ее, ты создаешь ее, ты-музыка...

Итак, мы начинаем!

***

-Юкке, придурок, сними эту дурацкую шапку, аа?
-Эй, тебе не нравится? Бака!
-Тебе не кажется, что самые идиотские подарки всегда достаются басисту, нэ?...
Татсуро ловко увернулся от подзатыльника, который Юкке, не смотря на усталость после удачно отыгранного концерта, собирался влепить насмешливому вокалисту. Татсу пригнулся, приблизился к блондину и, пользуясь ростом и превозмогающей силой, заломил руки ему за спину. Юкке принялся извиваться, но попытки освободиться хладнокровно пресекались.
- Отстань от него, Татсу, - устало бросил Мийа, заслышав очередную возню. Наверное, лидер-сан сказал это по привычке, вовсе не рассчитывая на послушание вокалиста.
Из душа бодрой поступью вышел Сато. Татсу двинулся на встречу барабанщику (Юкке смог вздохнуть спокойно) и, перехватив его руку, устроил арм-рестлинг на ходу, возобновляя возню в номере лидера и новой вышеупомянутой жертвы.
-Эй, поаккуратнее!
Дикий смех донесся из номера. Даже брови лидера-сана изумленно изогнулись, когда Сато, подтягивая спавшее с пояса полотенце, побежал переодеваться назад в душевую. Татсу издал победный клич.

Басист растянулся на диване в гостинице, комната которой была тщательно прибрана: жалюзи на окнах были задвинуты, на табуретке у места для сна стояла бутылка с минеральной водой, работал кондиционер.

В дверь постучались.

Снова.

Стук переходил в грохот, а за дверью недовольно заворчали.

-Ты спишь, Юк?
-Да, я подустал немного...

"Сказать по правде, я чертовски устал, -подумал Юк и, прикрыв ладонью рот, зевнул широко и протяжно так, что глаза заблестели, -откуда только у Тат-тяна энергии на день вперед?".

Татсуро сел на край дивана, притянув одну ногу к себе, склонив на нее голову, а вторую изящно свесив с дивана, водя большим пальцем по паркету; один гостиничный тапок валялся у табуретки, второй остался лежать у входа. Юкке, сонно моргая, уставился на вокалиста, который скрипел и шелестел оберткой от шоколада, задумчиво разжевывая попавшийся орешек.
Клонило в сон.
Глаза закрылись сами, а воспаленное усталостью сознание представило Юкке беспорядочно сменяющиеся картины идущего на убыль дня. По телу разливалась приятная усталость, а он проваливался все глубже и глубже в недры своей памяти, образов; разум оцепенел и он окончательно уснул.

Что то затрепыхалось на периферии сознания, раздражая нервные рецепторы; неприятно потянуло из сна.
-Знаешь, можно тебя спросить?

Который час? Кто здесь?...

Басист сонно оглянулся, продирая глаза.

Жалюзи были раздвинуты, открывая панораму ночного города. Татсуро сидел на полу в позе лотоса перед застекленными окнами, которые выполняли так же и функцию дверей, раздвигаясь и впуская гостей на балкон. В комнате было прохладно.
Юкке потянулся за водой, а вокалист тем временем продолжал:
-Мне было бы очень интересно узнать, что ты думаешь о моем выступлении. То есть, не о нашем общем, а о моем отдельно. Ты считаешь, я вел себя достойно своего уровня? Я не хочу сказать, что я думаю, будто я плохо пою, ноо...

Юкке с недоумением перевернул бутылку воды, не обнаружив жидкости. Когда Тат вошел, она была полной.
Блондин недовольно прищурился, и снова откинулся на подушку.

-Я думал над одной песней, -продолжал Тат, облокотившись на стенку, вытянув ноги, устремляя взгляд темных глаз куда то вдаль города; в его зрачках можно было разглядеть отражение ночных огней,-точнее, я как то ехал в метро и внезапно на меня свалилось это. Ведь мир так огромен, подумал было я, и, в сущности, все вокруг нас-суета...

Юкке свернулся калачиков и пристально смотрел на друга. Луна и ночное небо вкупе с фонарями и светом за окном окрасили комнату в голубой свет, бросая лучи в неосвещенное помещение, выделив два четких силуэта.

-Все это-паутина: мы цепляемся друг за друга, как звенья одной цепи.Поодиночке мы-ничто, мы бесполезны. Только вместе...-произнеся последнюю фразу почти шепотом,он запнулся. Юкке показалось, что до его ушей донесся вздох.

Монолог опустился на порог тишины, как лег бы камень на темное дно воды.
Уже совсем проснувшийся блондин бесшумно поднялся и подошел к Татсу. Согнувшись, он присел рядом. Раздался хруст его ног-слишком долго лежал, пожалуй. Вокалист усмехнулся:
-сломаешься, -хмыкнул он, улыбаясь не уголками губ, но будто глазами.
-Нет, -кивнул басист в ответ, -пока есть вы, я не сломаюсь. И никто не даст сломаться друг другу.

Вдвоем они помолчали, давая чувству благодарности заполнить сердца друг друга. Занимался рассвет.
Юкке запомнил, как в лучах утреннего солнца выглядел он: длинная шевелюра темных волос, от которой можно было уловить приятный запах гостиничного шампуня и что то еще, более тонкое, что басист всегда чувствовал, когда находился рядом с другом; на лице его был отпечаток бессонной ночи, но тем не менее, глаза его являлись продолжением недосказанных мыслей, взгляни-и все встанет на свои места; лицо, такое привычное и уже, казалось бы, давно исследованное внешне, виделось непривычно притягательным; захотелось почувствовать тепло его кожи, прикоснуться, тем самым погасив гнетущее с рассветом одиночество.
Басист поймал взгляд Татсу и протянул к нему руку, коснувшись его ладоней. Тогда он, потеряв счет времени, сидел, цепляясь за странное чувство, что велело ему быть рядом с этим человеком. Минута, две или гораздо больше, но внезапно Юкке почувствовал, как заветная рука выскользнула из его объятий. Татсу медленно поднялся.

Юкке молчаливо смотрел, как закрывается дверь, понимая, что даже если бы он попросил Татсуро остаться, то вернуть прошедшую ночь осталось бы невозможно. Басист долго не отводил взгляда от двери, а потом, разжав кулаки, обнаружил в руках сложенный в несколько раз лист бумаги.
Незаметно вложенной вокалистом лист бумаги, испещренной его своеобразным почерком.

Он подержал ее немного на весу, как бы оценивая значимость символов, которые она хранила и после этого аккуратно разложил бумагу, сглаживая линии сгиба. Лист с тихим шорохом распрямился у него в ладонях и он прочел заглавие песни.
"Kimi Ni Sachi Are"

Часть 2
Музыка: MUCC - Chiisana mado

***

Голубоватый на цвет дым поднимался вверх, изящно извиваясь на фоне бархатной тьмы. На улице было по-летнему прохладно, но окно на лестнице многоэтажки было настежь открыто, откуда лился тусклый свет рекламных табло с улицы.
Звезды на небе были засвечены огнями города, луну заволокло затянувшими небо облаками: над Токио повисла ночь во третьем своем часу.

Даже с улицы можно было разглядеть неясный силуэт: светлая голова выделялась издалека, а ее обладатель, облокотившись на стенку, вытянув ноги по подоконнику, периодически подносил ко рту сигарету и, затягиваясь, выпускал струйки дыма.

Если приглядеться внимательно, то можно заметить почти недвижимую темную тень, стоящую чуть поодаль раскрытого окна. Свет не касался этого человека и собеседник едва мог сам видеть его лицо.

-Я не собираюсь что-то проверять или что-то доказывать; я рад, что смог облегчить душу, да и голову, которая все это время была нагружена мыслями, но нет...спасибо за совет, конечно, я принял его к сведению, но...
Блондин замолчал и, вздохнув, устремил взгляд вдаль. Сигарета в его руке продолжала тлеть.
Мийя понимающе кивнул, но предпочел смолчать.

-Ты не представляешь, чего мне стоило вот так поделиться этими мыслями с тобой. Ты думаешь, наверное...
-Я понимаю. Я видел, - Масааки кивнул, перебив его и Юкке пробрала дрожь.

Атмосфера снова окунулось в тишину. На лестнице -только двое. Одиночество - одного.
Лидер чиркнул зажигалкой. Огонь осветил его лицо, которое Юкке нашел серьезным. "Мийя, о чем ты теперь думаешь? Насколько поменялось твое мнение обо мне?", -басист впился взглядом в это лицо, в эти непроницаемые глаза, но через мгновение между ними снова воцарился мрак, в котором замаячила вторая тлеющая сигарета.

-Я помню, мы с ним, было время, так же курили ночью, -Юкке улыбнулся воспоминаниям, -Давно это было: я говорил родителям, что ночую у него, он говорил своим, что будет у меня, -он рассмеялся, -Мы гуляли до утра и курили, зажимая сигареты сорванными листочками, -на его лице застыло выражение ребяческой радости.

Видимо, оно было развеяно сменившими картины прошлого мыслями, которые за мгновение омрачили лик басиста. Он нахмурился:
-На той неделе я долго бродил по городу и думал. После репетиции теперь так часто: мне нужно время, чтобы справится с эмоциями.
-Понимаю, -снова кивнул Масааки. Юкке не понимал, делает ли он это, чтобы поддержать басиста, или чтобы позволить ему выговориться. Впрочем, ему уже было все равно: крышка его плотно-запертой тайны приоткрылась: лидер, обладая природным даром манипулирования, сумел подобрать ключ к бесчисленным замкам, и сейчас занимался тем, что распутывал клубок спрятанных мыслей. Нитка за ниткой, слово за словом и Юкке начинал чувствовать себя опустошенным, словно его обчистили, оставив пустоту и вслед пришедшее разочарование.
-Знаешь, я сильно продрог, хотя на улице было тепло. Кажется, даже светило солнце, -Юкке поднес к губам окурок в виде догорающего фильтра. Хмыкнул и небрежно отщелкнул его пальцами в окно, проводив удаляющуюся во тьму точку рассеянным взглядом. Слегка тряхнул головой, убирая светлую челку с глаз, потянулся за пачкой, содержащую очередную успокоительную дозу никотина. Оказавшись пустой, нещадно скомканная басистом, пачка отправилась вслед за окурком.

-Вот, возьми, -Мийа протянул ему Мальборо с ментолом, которую Юк с благодарностью принял, ибо в чем чем, а в сигаретах у них вкусы сходились.
Нервы заходили с привычной скоростью, когда разум снова оказался в оцепенении от дымовой завесы. Стало легче изъяснятся, проще объяснять.

-Тогда я зашел в ближайшее кафе погреться, выпить капучино. Когда я отогрелся и мне стало тепло, я заказал вишневое мороженое со сливками, мм..., -басист остановился, будто переживал тот момент заново, -Как только мне принесли десерт, я увидел Его. Он был с девушкой, красивой девушкой, которая вполне в его вкусе. Обнимал ее, глядел на нее...с сильной симпатией, что ли? - Юкке опустил голову так, что челка заслонила его глаза.

Чтобы отвлечься на что-то, блондин стал стряхивать рукой пепел, который случайно сдуло порывом ночного ветра на его потертые выцветшие джинсы.

-Послушай, -гитарист приблизился и положил руку на плечо друга - Юкке вздрогнул, - У всех бывает черная полоса. У тебя как раз такое время, которое надо просто пережить. Ты не думал, что ваши отношения подобны хорошему сорту вина: пройдя сквозь годы, оно становится еще качественней, лучше?
-Желанней, вкуснее? -блондин в ответ взглянул Масааки в глаза. Пугающий, глубокий, но притягательный взгляд.
-Ты хочешь попробовать его на вкус?, - неоднозначный вопрос, перекрестный огонь из взглядов, -Не боишься опьянеть в конец? Подумай, покуда еще трезв.

Юкке мотнул головой. Кажется, весь вечер, проведенный за обсуждением наболевшей для него темы, прошел напрасно. Но что, собственно, ему могли посоветовать? Что он ожидал услышать?
Басист знал это на уровне подсознания, но все еще боялся признаться себе окончательно. Он хотел, он безумно желал, он вожделел...

Юкке яростно пнул стенку растоптанным кроссовком и откуда-то сверху ему на голову упал кусочек белой отслоившейся засохшей побелки. Он резко провел рукой по волосам.
- История окончена, я сказал! Раз главный действующий герой в ней - я, то продолжения не будет, хэппи энда тоже, - Юк почувствовал, как задыхается, произнося эти слова, -Так будет лучше.

Мийа молчал, предпочитая оставить друга одного в этой битве его с мыслями. Он знал, что влюбленные плохо выносят одиночество. Знал так же, что нелюбимые - еще хуже, но тем не менее, одного его не оставлял.

***

Облака расступились, обнажая бледную луну. Рассвет занимался нежно-розовыми тонами, теплым полотном, на котором нежились желтые и голубые пятна.
На подоконнике с потертой временем краской стояла бутылка Асаши, в которую аккуратно были собраны Масааки окурки. Юкке, не меняя позы, фривольно располагался на том же месте, только взгляд его потупился, устало прикрытый веками.

Мийа положил руку басисту на колени и произнес тихим, но твердым голосом:
- История не будет закончена, Юкке, пока оба действующих героя живы и находятся в игре. К сожалению, ты - не автор, и ты не волен решить: конец это, или начало. Но я рад, что ты отвел мне место в сюжете. Как видишь, я уже не совсем созерцатель, но и не действующее лицо, - он убрал руку с колена басиста и задумчиво потер бородку, - Я правда постараюсь помочь тебе, слышишь? Мне не все равно, знай это.

Юкке ничего не ответил.
Гитаристу пришло в голову, что он уснул от усталости, но трогать друга не хотелось: слишком уж умиротворенно он смотрелся спящим после всех его вымученных слов и метаний.
Мийа шепотом произнес слова прощания и бесшумными шагами спустился вниз по лестнице.
Басист открыл глаза и проводил темно-синюю куртку лидера взглядом, в свою очередь мысленно с ним попрощавшись.

Он вздохнул и, откинув с глаз волосы, устремил взгляд на небо. Слова друга, как утренний ветер, разгоняющий облака с неба, просветлили его воспаленное сознание. Чувство разоренности медленно отступало, давая место чему-то теплому, пульсирующему и невольно вызывающему улыбку.

***

Я говорил, что это - как наркотик? Только ты не спросил меня, когда сам того не зная, ввел мне дозу, под названием "чувство". Лидер, я рассказал тебе сказку, в которой люди, не желавшие любви, не смогли ее избежать.
Вытаскивая из глубины узкого кармана замерзшими пальцами свой старенький плеер, я подтягиваю наушники и включаю музыку, льющуюся целительным бальзамом на раненную душу. Голос твой-мой глоток воздуха, мой ритм сердца. Chiisana Mado.

Часть 3

1. Музыка: MUCC - Akatsuki Yami

Слабость ли это - неспособность поставить точку там, где в очередной раз тянется запятая?...
Если бы моя жизнь могла делиться на ДО и ПОСЛЕ, то после тебя в моей повести не было бы еще ни одной точки.

Я впал в длительную зависимость, и измененный сюжет внес новые краски, деформируя жанр жизни.

"Облачно,
Начинается дождь.
Не верится, что вчера была хорошая погода.
"Это похоже на боль жизни"
Я промок под дождем," - доносится из плеера твой голос.

"Я погрузился на дно моря
и заперся в ракушке.
Я узнал, что печалиться бесполезно.
Я свободен от той улыбки" - я закрываю глаза и вижу один и тот же образ.

Все смешалось: наши закаты, рассветы, дым от сигарет, струны баса и твой своеобразный прекрасный голос, неподдающийся описанию, по-новому напряженные репетиции, прогулки в обществе самого себя, холодные безлюдные улицы, ветер в лицо, приглушенный свет в помещении, теплая прозрачная вода, слепая нежность, экстаз, мысли, пустота внутри, пустота между нами...

***

- С чем это, Юк? - шорох пакетов.
- Не знаю, - шуршание от отрывающейся обертки.
- Эй! Я просил не брать с изюмом!- не угодившая барабанщику булочка была отправлена в дальний конец кухни.
Утро тура в гостинице начиналось с бытовых неурядиц, привычных препирательств участников группы и с предвещающего нечто особенное настроения. Не смотря на многолетний стаж, опыт в составлении завтрака время от времени давал сбои.
- О, кажется, вишневая, - Юкке разломил булочку надвое и надавил на края.
- Ммм, - басист, облизнувшись, посмотрел на вытекающий густой джем.
- Дай попробовать, - Саточи потянулся, но завороженный зрелищем Юк недовольно заворчал, и Сато, хмыкнув, отдернул руку.

Вопреки ожиданиям, проспал установленный лидером час сегодня НЕ лидер, что случается крайне редко.
- С добрым утроом! - На общей кухне появился Мийа, уже переодетый по-будничному, умытый и бодрый. - Как настрой? Все позавтракали?
- Папа Мукку, тоже мне, - за спиной лидера раздался негромкий ворчливый голос. Нерасчесанные длинные черные волосы, заспанный взгляд и сама интонация голоса говорили о том, что, в отличие от Мийи, вокалист встал минутой-другой назад.
- С добрым, - отозвались басист и барабанщик в голос, и второй принялся негодовать по поводу неудачного завтрака в адрес Масааки, который взял на себя покупку продуктов с утра пораньше. Татсуро, не вступая в дискуссии, расчесывался перед зеркалом.

-Я видел неплохой клуб неподалеку, - обратился вдруг гитарист к Юкке, -Как насчет того, чтобы отдохнуть там после концерта?
-Эй, меня возьмите, - донесся со стороны зеркала уже оживленный глас Татсу.
- Я только за! Там будет футбол?
- Юкке, это не спорт бар, - задумчиво сказал Мийа, оглядывая кухню.

Им нечасто выпадал целый этаж гостиницы, но когда им доводилось жить вместе, да еще и вести некое подобие совместного хозяйства, хлопот становилось масса. Масааки списывал это на свои организаторские промахи и старался сгладить атмосферу, как мог.

- А может, лучше по местным магазинам пройдемся?
- Даа, Юк! - уже совсем весело отозвался Тат.
- Нет! Только не Зоомагазины! - снова в один голос, но на этот раз Мийа и Юкке. Татсуро вздохнул уязвлено, гитарист и басист- с облегчением.
- Клуб, так клуб, ладно, -Татсу отошел от зеркала и чуть не споткнулся о Саточи, гремевшего посудой у плиты.

-Завтрак готоов!
Группа уселась за один стол, чувствуя легкий утренний аппетит, спровоцированный заманчивым запахом, витающим в воздухе. Повар из Сато действительно бы вышел неплохой, но барабанщик все же лучше. Не прекращая разговоры, группа принялась за трапезу.
- Спасибо, мама Мукку, - посмеиваясь, Татсуро закинул свою опустошенную тарелку в мойку и отправился к себе в номер.
Оставшиеся музыканты усмехнулись, а Сато показал кулак закрывшейся двери, состроив гримасу.

Час концерта близился, всем предстояла тяжелая работа. Но ощущение того, что им придется выложится на полную, само собой потонуло в непринужденной атмосфере, царившей между участниками группы.

***

Усталость, не отяжеляющая мышцы, сковывающая тело, а идушая изнутри. Изнуренный разум, опустошенность души. Но вместе с воспоминаниями-тепло, греющее сердце, ведь все получили свою зарядку от концерта: от бешеного урагана воплей, слившихся в один, тысяч тянушихся к сцене рук, восхищенных лиц, прикованных к музыкантам глаз, мелодии музыки, звука голоса...
Всех иероглифов не хватило бы для того, чтобы описать, ЧТО чувствуют в такие моменты люди, вошедшие в подобный контакт с толпой.
И вот, группа отыграла очередной свой концерт. Он не был похож на все предыдущие, потому что вы не встретите ни одного одинакового выступления, ни одной повторяющейся атмосферы. Каждый раз эмоции в душе выступающих бушевали все с той же силой, но с годами пришел опыт и музыканты только лишь научились сдерживать их, умещать в определенный участок души, быть более собранными и сосредоточенными.
Четверо человек связаны одними эмоциями.
И логика уступает эмпатии.

Юкке прислонился к холодной плитке в душевой и закрыл глаза. Капли прохладной воды стекали по его лицу, тело остывало после часов пребывания в мире под названием "сцена". Связь, атмосфера и отношения в группе, - вот еще причины, по которым басист бежал от себя, от своих мыслей и желаний. Боязнь нарушить устоявшееся, переступить грань и не суметь вернуть все на свои места - цена его возможного счастья?
Юк отключил воду и уткнулся лицом в свежее чистое полотенце, висевшее на стенке душевой. Как же он измотан! Перед глазами маячили столь желанная кровать и уютная подушка,- он уснул бы сразу же, только коснувшись ее головой.

Блондин закутался в полотенце и подошел к общим раковинам и, придерживая одной рукой свое прикрытие, второй стал протирать запотевшее зеркало. Мийа еще мылся и Юкке мог слышать, как бьется вода о стенки его душевой кабинки. Сато уже переоделся и сидел в каком-то клубном помещении, где организаторы обсуждали с ним состоявшийся концерт.
Татсуро до сих пор копался в гримерке. В воображении басиста тут же всплыл беснующийся на сцене силуэт, его черные глаза, выражающие то холодное спокойствие, то боль, то страх, то радость и безумие...

-Эй, ты как? - Юк почувствовал на своем обнаженном плече прикосновение теплой руки, и в отражении в зеркале возник объект его воспоминаний. Кожа мгновенно покрылась мурашками.

Позади него стоял по пояс обнаженный Татсуро: мокрые от пота черные волосы, тщательно вымытое от мейкапа лицо, гладкая молочная кожа.
Юкке обернулся и его взгляд остановился на подбородке Татсу, где свисала капля пота.
Вокалист вопросительно склонил голову набок и капля сорвалась вниз, очертив влажную вертикальную полоску, прошлась по торсу.
Воображение заработало с новой силой.
Перед глазами поплыли до того реалистичные картинки, что Юкке почувствовал волну, поднимающуюся откуда то снизу его тела: пульс участился, а в животе приятно защемило.

- С тобой все окей?, - усмехнулся Тат и дружески потрепал басиста по голове.

-Эй, чем это вы здесь занимаетесь? - ситуацию спас Масааки, закончивший водную процедуру. - Оставить вас наедине или как? Только учтите, через два часа нас ждет машина, которая доставит нас в тот самый клуб, -наткнувшись на удивленные взгляды, Мийа прищурил глаз. - Что, уже и забыли? Мы ведь утром решили, что...

- Да, я помню. В таком случае, мне надо пошевеливаться. Не хочу быть с мокрой шевелюрой на танцполе, - перебил лидера Тат и скрылся в кабинке.

Мийа в свою очередь потрепал басиста по светлой макушке и пошел переодеваться.
Юкке остался стоять, как был: замотанный в полотенце, с взлохмаченными волосами, ворохом мыслей и возбуждением, приятно бродившем по всему телу, волнами отдаваясь от обнаженного плеча, к которому минуту назад прикасались эти руки...


2. Музыка: MUCC - Ayatori

Кожаный салон дорогого авто, тонированные окна и встроенный мини-бар, предчувствие волнующей атмосферы пульсировало вместе с ударами сердца.

Познай самого себя-познаешь мир?

Несмотря на то, что Юкке множество раз посещал всевозможные дискотеки, бары и клубы, он смотрел на это все словно новыми глазами. Новоявленное чувство на душе стало для него линзой, сквозь которую басист по новому взглянул на этот мир.

Еще на входя по ступенькам, группа почувствовала музыку, пульсирующую там, внутри. Ритмичные удары завлекали, и Татсуро с легкостью перешагнул через ступеньки, будто не было ни утомляющих репетиций, ни подготовки, ни самого концерта. Интуитивно начиная двигаться в такт музыке, он проник внутрь, и остальные члены группы последовали за ним.

Близилась полночь.

***

- Хочешь? - Масааки, уже порядком подвыпивший, но прекрасно державший себя под контролем, пододвинул Юкке ярко-голубой коктейль. Юк кивнул, а подошедший вокалист бесцеремонно перегнулся через стол и стянул со стакана лимон, ловким движением отправив его себе в рот.
Сато довольно восседал рядом с блондином, потягивая пивной мохито и наслаждался таким пассивным отдыхом. Он прищурился, разглядывая удаляющуюся фигурку вокалиста и обратился к Мийе и Юкке:
-Только посмотрите, он уже нашел себе жертву, - в глубине толпы Татсуро нежно обнимал миниатюрную девушку, продолжая двигаться в такт импульсивной музыке, - По- прежнему ведет себя, как мальчишка, совсем не изменился.
Юкке почувствовал, как голова его кружится, а руки неестественно отяжелели. От усталости, количества выпитого? Во рту появился неприятный электрический привкус, басист прикусил губу - от боли из глаз брызнули слезы.
- Неплохо бы Татсуро обзавестись постоянной подружкой, - продолжал барабанщик. - В последнее время они меняются у него с такой частотой, что можно сказать, что перспектива стабильной личной жизни- это не про него.
-Татсуро еще молод, как и все мы, - покачал головой Мийа. Юкке успел поймать на себе слегка обеспокоенный взгляд лидера. -Тем более, кому, как ни нам, знать все сложности личной жизни, когда ты так популярен. Он так снимает стресс, не стоит мешать ему.
- Своеобразный способ, однако, - рассмеялся Сато.

Юкке словно отключился, сфокусировав взгляд на двоих: его изящные пальцы касались ее плеч, тонкой шеи, женских губ. Ласки между ними не были неестественными, - Юк понимал, что она вполне имела право на это. Гораздо больше права, чем ОН.

- Еще пива, пожалуйста...
- Тебе нельзя больше пить, ты и так выпил слишком много, - обеспокоенный голос лидера.
- Значит, способ Татсуро снимать стресс ты одобряешь, а Юкку и расслабиться не даешь? - блондин мысленно поблагодарил барабанщика за помощь, ибо дар речи из за поднимающегося градуса медленно покидал его.
-Я был бы не против, если бы Юк сам отвлекался таким образом! Но я-то знаю, каким будет его самочувствие завтра.
- Мы отыграли уже, Мийа, уймись, а? Пускай Юк сам отвечает за свои поступки, не маленький уже.
- А ведут себя эти двое с точностью наоборот, не считаешь? - непонятные Юкку взгляды между собеседниками, но глоток освежающего пива заставил его не думать об этом.
- Хотя бы проследи за ним, Сато. А я пойду, пожалуй, пообщаюсь с местным диджеем.
Кажется, перебор.
Юкке, пошатываясь, держался за стенку и пытался самостоятельно осилить дорогу до туалета. Выругавшись, он понял, что действительно выпил слишком много, облокотился спиной и стену и стек вниз, присев на пол. Перед глазами, вместе с ритмом музыки, пульсировали разноцветные круги: красные, синие, черные...

Знакомый голос.
Кто то включил песни Мукк?
Юкке улыбнулся: Мийа-сан и здесь не скучает.

Его голос.
Мечется по сознанию Юкке: то здесь, то там.
Что это?
Слишком близко. Чьи то руки волокут Юкке, не встречая сопротивления.
Куда? Кажется, уже не важно.
Важно, что на пальцах столько же колец, такие же браслеты и рукава джинсовки, как и у него сегодня.

***

-Говоришь, довезешь его? Хм, ну хорошо.
- Все будет в порядке, Мийа. Вы отрывайтесь, ночь только началась.
- Да, мы бы неплохо провели время, Тат.
- Ничего, еще успеем.
- Это я виноват, ему действительно плохо.
- Сато, пора бы уж начать слушать лидера!
- Еще разругайтесь на последок.
- И не подумаем, хах...
- Поезжай, машина ждет.
- Конечно, папа Мукку.
- Иди уже!
- И тебе удачи, Сато. Надеюсь увидеть вас завтра отдохнувшими и похмелившимися.
- Сам еле на ногах стоишь.
- Уж получше этого...
Музыка постепенно затихла в ушах Юкке и атмосфера клуба сменилась знакомым запахом. Кто то заботливо уложил его голову к себе на колени и медленно поглаживал пальцами по волосам. Сознание то отключалось, то возвращало владельца в реальность. И минуты этой реальности казались сладким сном.

***

Позвякивание ключей. Шорох в темноте, скрип открывшейся двери.

Отчаянное нежелание отпускать его, крепкие объятие.

Тепло тела прекратило греть, рядом уже никого не было.

***

Юкке сильно замерз. Если бы не алкоголь, бродившей по крови, у него стучали бы зубы от холода.

"Надо согреться. Кажется, кто то просил, чтобы в номере было джакузи. Просил ведь?"

Шум воды. Пар.

Теплый свет залил помещение.

***

Все мои действия смазаны, расфокусированы, но я стягиваю с себя футболку, кое как справляюсь с непослушными руками, которые стали словно веревка, со ставшими вдруг проблемой ремнем и ширинкой. Раздеваюсь до конца и, опираясь на ручки полу- джакузи, соскальзываю в воду, погружая свое уставшее тело в жидкое тепло.

Окунаюсь с головой, и вместе с шумом воды уши закладывает, и ко мне приходит спокойствие в виде глухоты и света, льющегося, казалось бы, отовсюду. Время останавливается. Тепло и хорошо, голова кружится и ощущение того, что я лечу под водой к свету, не покидает меня".

Разум, подернутый алкоголем, медленно погружается в спасительную дремоту. "Как это хорошо - ничего не чувствовать", - успел подумать Юкке, прежде чем скользнуть за грань реальности.
***

Чьи то руки, нежные, скользящие вдоль моей спины, обнимающие за плечи. Сердце забилось сильнее.

Это твое дыханье, твой шепот на ухо.

Запах пьяного дыхания.
Запах мокрой кожи и шампуня.

"Приди в себя", - я снова закусил губу и зашипел, почувствовав вкус крови. Губа оказалась искусанной еще с вечера, а боль этот сладкий мираж прогнать не сумела.
"Посмотри на меня", - и я отвожу взгляд, ибо не понимаю цель проделанного тобой. Но изящные длинные пальцы не прекращают своего движения, и я чувственно выгибаюсь под вычерченными тобой линиями, твоим шепотом-заклинанием...
"Я пьян",- говорю я себе, но твой поцелуй в нежную кожу шеи заставляет меня почувствовать нелогичность, даже будучи выпившим.
"Это сон," - я зажмуриваюсь, но твоя рука вырисовывает замысловатую линию у меня на груди, скользит по животу ниже, и меня пробирает дрожь, дающая понять, что даже в самых моих заветных снах я не смог бы ощутить подобного. Сердце отбивает бешеный ритм.
"Это не Татсу! Это все большая ошибка...", - я снова опускаюсь с головой под воду, чувствую спиной чье-то тело, чьи-то заботливые прикосновения.

Это тело, как часть недостающей мозаики, заполняет ту внутреннюю пустоту, ту черную дыру отчаяния, которую я сам порой так страшился.
Это он, у меня нет больше сомнений в реальности происходящего.
И ОН обнимает меня, будто знает, чего я хочу, ЧТО он может сделать.
Это издевательство.
"Чем, - шепчу я, - Чем, Татсуро, я заслужил такое обращение?", но мой шепот успешно был остановлен поцелуем, который накрыл мои губы с новым порывом страсти.
Черные волосы скользят по моим мокрым щекам.
Я хватаю ртом воздух, потому что начинаю бояться задохнуться в нарастающем пылу наших действий.

Возбуждение сковало нас обоих: его учащенное дыхание перемешалось со всплесками воды и моими тихими сдерживаемыми стонами удовольствия. Две души метались между действий двух тел, желающих друг друга. Безрассудство и удовольствие шли бок о бок, но наслаждению не было предела. "Остановите время! Я не хочу, вновь открыв глаза, потерять тебя снова", - одна мысль стучала в висках Юкке, когда его пронзил экстаз и он, обнимая Татсуро, пожелал раствориться, чтобы это не прекращалось.

"Я всё ещё жив? Даже если я этого не чувствую"...

***

Юкке не запомнил, как одна атмосфера сменила другую. Может, действие алкоголя было еще в силе. Может, достигнутая сокрушительная волна оргазма ослепила его и вознесла на небывалые вершины, вскружила голову. Но басист знал, что никогда не сможет забыть контуры его тела, очерченные ночным светом.

Ощущение от касания сухого полотенца: Тасуро заботливо и аккуратно проводит им по мокрому телу, не оставляя влаги на коже, согревая своими движениями.

Ладонь, вложенная в беспрепятственно открытую ладонь, еще несмелое соприкосновение губ, слияние тел, слияние душ. Татсуро вкладывал всю свою накопившуюся не выраженную нежность в поцелуи: начиная от прикосновения ко лбу напарника, к закрытым глазам, полуоткрытым губам, затем шея, плечи, грудь. Покрывая многочисленными поцелуями его тело, он опускался ниже, и Юкке, сжимая в кулаках скомканные простыни, чувствовал, как сходит с ума, как бешено отбивает безумный ритм его сердце.

Вот если бы раствориться в объятиях друг друга.

Если бы сохранить навечно то, что теперь между ними сегодня.

Застыть на грани "безвозвратно утеряно" и "неизбежно надвигается".

***
А ты все делишь, делишь мою жизнь надвое, так болезненно, но искусно, с присущим тебе изяществом, срывая поцелуями стоны с моих губ, проникая взглядом в самое сердце...
Но разве я не могу видеть ту печаль на дне зрачков, с которой ты смотришь, прикасаясь ко мне?
Или я действительно сошел с ума?

Мне страшно - обнимаю тебя.

Я боюсь, что когда мы проснемся, мы уже никогда не станем прежними.

Но ты не забудешь того меня, каким я был до восхода солнца, а я буду помнить тебя.
Прошу, запомни меня!

Часть 4

Музыка: MUCC - Tsuki no Sakyuu
1.
- Ну и ночка выдалась!
Сато одернул помятый ворот белой рубашки и тряхнул головой, пытаясь таким образом привести волнистые волосы в порядок, после чего болезненно поморщился и потер обоими руками виски, щуря глаза.
Похмельного синдрома избежать не удалось.

За ночь танцпол клуба до неузнаваемости преобразился: в воздухе стало ощутимо накурено, пол был усеян всевозможным мусором: бычки, пробки от бутылок, а кое где даже битые в ходе веселья стаканы, местами-пролитый алкоголь. Клуб пустел, музыка сбавила громкость, бармен по-хозяйски прибирался за стойкой, уборщица наводила чистоту, менеджеры сновали то тут, то там - заведение готовилось к закрытию.

- Масааки-сан, как вам наше местечко? - приветливо улыбаясь, спросил администратор клуба.
-Меня все устроило, Макото-кун, - Мийа задумчиво потер бородку, -У вас хороший диджей, цените его, мой вам совет. Но я бы не отказался поработать с ним в дальнейшем для совершенствования его навыков и вашей музыкальной программы.
- Конечно, Масааки-сан, приходите еще. Двери клуба всегда открыты для Вас и вашей группы, - Макото вежливо кивнул, - До скорой встречи.

Близился рассвет, когда двое музыкантов пересекали безлюдную улицу, наслаждаясь чистым небом и предчувствием начала нового дня. Небо сохраняло ночной темный оттенок, но чувствовалось приближение утра. Через считанные часы наступит закономерная суета: толпа, час пик, шум машин, открытые витрины магазинов и рабочий день. А пока все эти люди смотрят сны, можно, без страха быть затянутыми в круговорот города, скоротать часы за дружеской беседой. Спать уже не хотелось. Казалось, организм автоматически переключил биологический счетчик времени на следующий день, неизвестно откуда взяв подзарядку. Но, вдыхая прохладный воздух, гитарист и барабанщик ощутили новый подъем сил.

-Знаешь, я думаю, им все таки лучше быть вместе. Не только для группы, нет. Глядя на жалкий вид Татсу, слушая его невнятные, немного туманные и путанные речи, я понял, что этим двоим надо держаться друг друга. Что друг без друга Мукк просто развалится. Перестанет существовать.
Сато, закинув ногу на ногу, рылся в глубоких карманах своей черной ветровки с металлическими заклепками на рукавах.Наконец барабанщик удовлетворенно кивнул, подняв пачку Мальборо на уровень глаз.
- А ты представляешь, сколько всего нам предстоит натерпеться в дальнейшем, а, Сато? Это ведь только сравнительно безобидное начало, ягодки впереди, - Мийа с равнодушным видом вытянул сигарету, поделился огнем с другом и прикурил сам. В прозрачном воздухе появились две струйки еле различимого серого дыма. Сато рассмеялся и звук его голоса, подхваченный ветром, пронесся по пустым улицам.

Они помолчали немного, и тема разговора повисла между ними, оставляя чувство недосказанности в душе.

- Сначала, когда я стал замечать, что что то меняется у нас в группе, но я еще не мог понять, ЧТО именно, я подумал: разве это мое дело?, - Сато быстрее лидера выкурил сигарету, затушив о край урны, подкинул бычок и пнул его мыском кроссовка. - Было даже немного досадно, но мое решение было не вмешиваться, - двое проводили взглядами бычок, описавший дугу и покатившийся по серому асфальту.
- И как же ты?... - начал было Мийа все с тем же непроницаемым лицом, но Саточи перебил:
- Он сам пришел ко мне. Однажды вечером мы договорились встретиться, выпить пива. Расслабиться, в общем. Когда я увидел его, то он был в очень подавленном состоянии. Я спросил, все ли у него в порядке с девушкой. Тогда я узнал, что Татсуро расстался с ней, не провстречавшись и неделю. Она ему надоела, и все тут. Что я мог сказать? - Сато развел руками. - Это его решение. Я только посоветовал быть осторожнее, чтобы не пришлось жалеть о сделанном. По ходу нашего разговора о его пассиях он еще заметнее сник и мы зашли в бар, пропустили по кружке пива. Потом еще. И еще, - Саточи закрыл рот руками, сдерживая внезапный приступ смеха. - Вот два идиота, аа! Мийа-сан, ну разве так можно?, - он не мог больше сдерживаться и смеялся в открытую.
Лидер докурил сигарету и изящным движением отправил остаток в урну.
- В общем, он мне открылся. Сказал, мол, ничего не может с собой поделать. Я и не знал, как реагировать. С одной стороны, он выпил порядком и мог нести, что угодно. Но с другой я понимал, что он изливает душу. Как говорится, что у пьяного на уме, то и на языка. В тот вечер, кажется, ему стало легче, а я таким образом прояснил ситуацию, - Саточи несколько раз пропустил свои пальцы через поникшую шевелюру, затем снова заговорил:
-Тат не боялся осуждения с моей стороны, он и совета- то не спросил. Просто поставил пред фактом. Даже не сказал, что собирается с собой делать.
Гитарист прищурился, глядя на озаряющие улицу первые лучи солнца.
- Давай в круглосуточный сходим? Хочу купить воды, если ты не против, у меня с ночи невыносимая жажда.
- Пойдем. Меня жуткий сушняк мучает, если честно!- Сато рывком поднялся со скамейки и потянулся, разминая затекшие мышцы.
- Как твоя спина? - Масааки с свою очередь прогнулся, похрустывая всеми конечностями.
- Пока хорошо. Хотя моему образу жизни должно сопутствовать обратное, - хмыкнул барабанщик и мысленно вспомнил экзекуцию с прогреванием спины во главе с вокалистом, - Но все нормально.
Первые спешащие на работу люди, как копошащиеся на протоптанной тропинке муравьи, нарушали гармонию тающего раннего утра. С ними в мир приходила память о вчерашних делах, планах. Все это говорило о том, что состояние "вне" должно рано или поздно завершиться, каким бы аутсайдером ты не являлся.
Саточи припал к бутылке холодной минералки и сделал пару жадных глотков. Утолив жажду, он с любопытством следил за Мийей, который не прекращал поглощать жидкость. Не моргнув, лидер допил последние капли, полностью опустошив бутылку. Сато уже привык созерцать подобные доказательства немалого объема желудка лидера, но первый раз он долго удивлялся припадку жажды гитариста.
- Мне интересно, в каком состоянии мы встретим их на репетиции, -барабанщик подкинул вверх бутылку и ловко перехватил ее в воздухе.
- Оставь их. Не трудно догадаться, как их дела пойдут дальше. Думаю, один день погоды работе группы не сделает, а вот им он может дать многое.
- Да ты хороший психолог, лидер-сан, если все окажется действительно так, как ты думаешь.
Мийа промолчал, погруженный в свои мысли, порой недоступные для остальных членов группы.
- Стало быть, выходной? - широко улыбнулся Сато.
- Да, выходной, - кивок в ответ.
- Я отосплюсь тогда, идет?
- Конечно, иди спи, наш номер будет действителен еще целых два дня-отдыхаем.
- Спасибо. Думаю, этого мне хватит, чтобы прийти в норму.
-Только помни, о чем мы говорили, Сато.
-Я их не потревожу, не думай. Мне многое стало понятнее. Я рад, что смог наконец с кем - то обсудить это.
- Благодарю.
- Тогда до встречи?
- Да, увидимся к вечеру.
- А куда ты направишься?
- Еще не решил. Но знаешь, встречая вот так рассвет, в голову может прийти масса вариантов. Я не потеряюсь, будь уверен.
- Никто никогда и не сомневался в тебе!
- Но это не мешает мне самому сомневаться в себе. Но я стараюсь, - лицо Мийи озарила слабая, но теплая улыбка. - Спокойного сна, Сато. До вечера.
- Пока!- барабанщик быстрым шагом направился в сторону метро. Он пересек дорогу и остановился, махнув несколько раз обеими руками в знак прощания. Масааки махнул одной рукой в ответ. Он вглядывался в фигуру Сато до тех пор, пока не потерял его из виду, а затем, с тем же задумчивым видом тронулся с места, не спеша отмеряя дорогу неширокими шагами. Какие места ждут его сегодня? Что изменит сегодняшний день в его жизни? Единственный выход- довериться и положиться на себя.
До настоящего момента, по крайней мере, данный способ оправдывал себя на все сто.

Мийа снова закурил и поднял глаза к небу.

Потянулся за мобильным и включил камеру.
- Будет дождь, - отметил про себя лидер, нажимая кнопку "фото".

Снимок отразил проплывающие рваные облака, небрежно раскиданные по воздуху.

2.

Музыка: MUCC - Tsuki no Sakyuu (Unplugged)

Тяжелое утро буквально навалилось, когда Юкке открыл глаза.
Осознание произошедшего не сразу появилось в его мыслях. Первым ощущением было сюрреалистическое чувство нереальности, потому что рядом с кроватью он увидел неподвижную сгорбившуюся фигуру, застывшую, словно в трансе. Татсуро был в одних штанах, и Юк мог разглядеть его стройную спину, косточки позвоночника, выделяющиеся на изгибе; приглядевшись, он заметил неглубокие покрасневшие полосы содранной кожи и лиловеющие около шеи пятна.

Басист зажмурил глаза, обхватил голову руками и повалился на подушку.

Татсуро шевельнулся, и Юкке вздрогнул. Их взгляды пересеклись, и ощущение от этого было подобно пронизывающему электрическому току.

Тишина заполнила все их существование. Абсолютная, звенящая в ушах тишина, разбавленная только еле слышным дыханием двоих.

Время застыло между взглядами, между двумя безднами, в которых кружились со стремительной скоростью мысли. Время отсчитывалось не секундами, минутами, часами, а было пропорционально нарастающему чувству, заполняющему их без остатка. В памяти то возникали, то снова тонули и сменялись другими картинки минувшей ночи, а что-то щемящее в груди боялось, но одновременно с этим тосковало.
И когда Юкке, уже на пике нахлынувших эмоций, готов был сорваться и уйти, покинуть гнетущую атмосферу, Татсуро отвел взгляд и закрыл глаза.
- Юкке, прости меня.
Тишина была убита острыми осколками сказанного и стало гораздо легче, несмотря на весомость произнесенных слов.

***
Как это странно - невозможность начать беседу с человеком, который является самым близким.

Поначалу не хватает слов, чтобы сформулировать мысли.
Потом готовая формулировка вертится в голове, не находя себе выхода.
И когда наконец решаешься высказать все, слова замирают на губах, потому что подступает страх первым нарушить то отчуждение из стен, которое двое воздвигли между собою.

Как так получается, что сказать надо невыносимо много, а произносишь совсем немного слов, и совсем не те, что отражают сущность твоих мыслей?
Откуда берется волнение, нервозность?
Почему мы должны изъясняться так, а не можем просто открыть свою душу человеку, когда захотим?
Без формальностей, грубых и банальных слов, так примитивно порой отражающих наши мысли?...

Быть может, именно так и мыслят музыканты, открывая свою душу через через музыку?

Но как это неприменимо к жизни, потому что даже двум одинаково мыслящим людям бывает необходимо многое выяснить, что можно сделать только при помощи разговора.
***

Юкке кое как оделся, натянув на себя первое, что попалось под руку: тонкая черная футболка совсем не грела, хотя покрывала его до карманов джинс. Он сидел на кровати, пристально изучая свои босые ноги. Татсуро присел с обратной стороны, от чего кровать немного прогнулась.
Блондин обернулся и увидел, как Тат, сгорбившись, обхватил голову, сомкнув руки на затылке.
В груди что то болезненно сжалось.

-Татсуро?- басист поразился звучанию своего голоса: в хрипоте были слышны нотки жалости. -Татсуро, - повторил он и сел полуоборотом, -Знаешь...Одиночество одного лучше, чем одиночество двоих, - светлые волосы челки падали ему на глаза.

- С тобой я не одинок, - его тихий голос, протянутая раскрытая ладонь и судорожный вздох в ответ. Татсу отдернул руку, на мгновение она повисла недвижимая в нерешительности, но затем он резко схватил блондина за плечи и заставил посмотреть в глаза, после чего сам отвел взгляд.

- Мне всегда хотелось, чтобы ты сказал это, Татсу. Почему?... Почему ты не говорил это раньше?

Иногда увидеть можно больше, чем услышать.

-Я думал, ты знаешь, - почти шепотом ответил вокалист.

Юкке освободился от ладоней Татсуро и подошел к закрытому окну.
Порылся в карманах, привычно чиркнул зажигалкой, закурил. Запахло дымом, потянуло сквозняком. Шум утреннего города проник через приоткрытые ставни, смешавшись с голосом Юкке:
-Это путь, ведущий в никуда, - негромко произнес басист из несвойственной ему глубокой задумчивости.

Он не услышал, как поднялся Татсу, но почувствовал касание его пальцев: он провел рукой по его растрепанным волосам, закончив движение прикосновением внешней стороны ладони к чувствительной шее.

- Важнее что: цель или способ ее достижения? - прошептал Татсуро почти на ухо блондину.

Струйка дыма, дающая спасительное спокойствие.
-Я устал, Татсуро...
Пауза, перекрестный огонь взглядов.

- В таком случае, я предоставляю тебе отдых. Думаю, ты этого хотел, не так ли?

Шорох одежды, щелчок замка, хлопок двери. Юкке промолчал, лишь молча наблюдая, как под утренний шум города покидает его человек, который, словно кусочек мозаики, так тесно вошел в его жизнь.

***
Оставшись один, Юкке, растянувшись на кровати, лежал, не имея ни физических, ни моральных сил подняться.

Что он наделал? Разве этого желал?

Память сама вела Юкке по тем местам, куда он подсознательно боялся возвращаться. Можно было сказать, что Юк богат: он действительно разбогател воспоминаниями, причем в такие короткие сроки.

Басист лежал в забытие, очнувшись только тогда, когда перестал чувствовать руки и ноги от сковавшего их холода. Он поднялся и осмотрел комнату, ища взглядом хоть что нибудь, чем можно укрыться. Его внимание привлекла скомканная джинсовка - вещь Татсуро.
Забыл ее в торопях? Так спешил покинуть это место, что готов был промерзать на улице, лишь бы не находится здесь?

Юкке смотрел на нее какое то время, затем подошел, поднял джинсовку с пола, прижал к себе и вдохнул ее запах.

***

Струны баса послушно издавали мелодичные звуки под умелыми движениями длинных пальцев. Музыка лилась, как из открытой раны, из души басиста, выражала всего его, приносила облегчение.

Разрыв.
Одиночество.

Сейчас он ощущал его, как никогда.

Наигрывая мелодии песен, Юкке больше всего хотелось услышать голос вокалиста, почувствовать всю глубину текстов, написанных им, хотя слова он знал наизусть и сейчас он еле заметно шевелил губами, подпевая.

Юк вспомнил, что должен явиться на репетицию. Наверное, он встретит вокалиста там. И все снова пойдет своим чередом.

Еще немного, и он сойдет с ума.

Как только он подумал об этом, раздался щелчок дверного замка.

Юкке сорвал с плеч бас, откинул его на кровать и бросился к двери.
***

Крепкие объятия, означающие взаимное понимание и прощение. Словно одна душа, заключенная в два тела, наконец то соединилась и перестала кровоточить.

- Прости, - синхронный шепот истерзанных губ, попытки согреть друг друга, несмелая улыбка промокшего под дождем Татсу при взгляде на Юкке в его ветровке, смущенный вид Юкке и наконец- то их смех, который означал, что лед тронулся.

***

Телевизор мелькал пестрыми картинками, комната была заполнена фоновой музыкой, накладывающейся на шум моросящего дождя, который доносился сквозь щель в приоткрытом окне. В комнате было тепло, на широкой кровати лежало несколько одеял, сбитых в ногах, огромные две подушки и двое развалившихся беседующих.

- Мне лень, - протянул Татсуро, и перекатился на подушку Юкке, уткнувшись носом басисту в шею.

- Эй, не сопи, мне щекотно, - Юк засмеялся, и Татсу запустил руки под одеяло и принялся тыкать басиста под ребрами. Комната заполнилась смехом, шорохом одеял и скрипом кровати.

- Не, надо идти, - покачал головой Юкке, когда вокалисту надоело его занятие, - Мийа сказал бы, что не стоит расслабляться после удачно отыгранного концерта.

-Здесь так тепло, - вокалист посмотрел умоляюще, но, наткнувшись на скептический взгляд Юкке, хмыкнул и отвернулся к стенке.

- Я заварю тебе на репетиции чаю...

- Но там дождь.

- У нас машина, Тат...

- Я не успею позавтракать.

- Поедим по дороге, нам не привыкать...

- Я не хочу.

- Татсу, вставай...

Повисла пауза. Заскрипела кровать: Татсуро повернулся и обвил двумя руками Юкке, дотронулся ладонями до его лица, запустил пальцы в светлую шевелюру, прошептав наконец:

- Юкке, я хочу побыть с тобой еще.

***

Может, это кратковременная эйфория.
Кто- то говорил, что надо бояться исполнения своих желаний.
Кто- то предупреждал, что желание ослепляет.
А еще, где прекращается желание, там прекращается и жизнь человека.
Так кем же ты вошел в мою душу, явив во мне своим пришествием столько желания?

Сейчас я вижу лучшие из своих снов. Сплю счастливее, чем когда либо. Обман ли это? Люди ведь часто видят и слышат то, что хотят. Но в одно я верю точно: то, что стиснуло мое сердце мучительными объятьями, что стало моим незаменимым наркотиком и неотъемлемой частью жизни, изменило меня так быстро, но так сильно - это зовется любовью.

Позвякивание чайной ложки о стеклянные стенки кружки. Горячий пар и вкус меда на твоих губах.

- Спасибо, - я беру из твоих рук обжигающий чай и ставлю себе на колени, которые спрятаны под толстым одеялом. У нас тепло, несмотря на промозглый ветер, просачивающийся в комнату, несмотря на тусклый свет фонаря на улицах ночного города, на холодный цвет мерцающих звезд.

- Смотри, мед еще не размешался...

Боюсь, эта доза, полученная мною так недавно, превзошла все предыдущие и пути назад не будет. Да я и не хочу. Лишь надеюсь, что смогу отплатить и стать для тебя тем же.

- Вкусно? -выжидающе смотришь на меня.
Я делаю аккуратный глоток горячей жидкости: чай с медом и лимоном приятно греет горло. Вынимаю чайную ложку и рассматриваю ее блестящую выпуклую поверхность с искаженным отражением действительности.

В отражении я узнаю знакомое лицо человека.

Человек улыбается.

back