POV Kaoru
Сегодня мы закончили репетицию в 9 часов вечера. Ребята сразу разъехались по домам, а я остался в студии с Иноуэ-саном. С ним мы пропустили по чашечке кофе, поговорили за жизнь, затем он собрался и уехал домой — ему позвонила жена и спросила, когда он вернется с работы. Примерный семьянин и замечательный коллега. Перед тем, как уйти, Ино пожал мне руку и сказал, чтобы я не засиживался тут допоздна. Я кивнул и, дождавшись, пока он закроет дверь, закурил. Вопреки всем просьбам Иноуэ-сана, я остался здесь, в студии, до самой ночи. Я внимательно рассматривал кнопки и тумблеры на микшерских пультах и все никак не мог понять, как человек может сориентироваться в таком количестве мелких, но важных деталей своей работы. "Все-таки звукорежиссеры — гениальные люди", — подумал я. Оставив рабочее место техников, я заглянул в аквариум — так называли звукоизолированную комнату, где мы с ребятами играем во время записи, — обошел гитарные стойки и студийную установку Шиньи. Наши инструменты освещались только редкими лучами света из комнаты отдыха, и аквариум выглядел непривычно загадочно, будто здесь всегда происходили странные, но прекрасные вещи. В принципе, так оно на самом деле и есть. Несколько дней назад мы записали до конца сингл Taiyou no ao, через полтора месяца состоится его релиз, и, думаю, все должно пройти успешно.
Здесь, в этом помещении, каждый из нас живет по-настоящему. Здесь мы кропотливо работаем, оттачивая каждый нюанс, доводим наше дело до состояния, наиболее приближенного к идеалу. Здесь я узнал этих четверых людей, пока главных в моей жизни. Одного — особенно. Но об этом чуть позже.
Отвлекшись от мыслей, коими я мучился последние недели, я наскоро собрал свои вещи, с минуту понаблюдал за размеренно передвигающейся по циферблату стрелкой и вышел из студии, закрыв входную дверь на ключ. Впереди меня ожидали два темных лестничных пролета, огромный неосвещенный холл и прохладная улица. Выйдя за дверь главного входа, я вдохнул полные легкие острого ночного воздуха, сел в машину и умчал домой, где меня, как и всегда, никто не ждал.

POV Die
Мне скучно. Я хочу с кем-нибудь поговорить. Меня достало сидеть тут в одиночку, курить уже которую сигарету и пить. Я же не пьяница. Я, мать вашу, нормальный мужик и могу рассчитывать на компанию таких же нормальных мужиков, чтобы сходить вечером в бар и нормально, по-мужски посидеть. И на меня снова пялится какая-то коза. Хах, у меня волосы круче, чем у нее. Эти женщины...
И вот снова я иду от своего столика в темном углу зала к барной стойке, чтобы заказать еще один двойной виски со льдом. Расплачиваюсь, беру стакан и возвращаюсь обратно. Меня чуть ли не качает по сторонам. Я опускаюсь на стул, и по моим ногам, от лодыжек и до бедер, потом выше, к животу и груди, пробегает волна колких мурашек, будто изнутри покрывающих мышечную ткань. Сигнал к тому, что этот стакан виски должен быть последним, если я хочу добраться до дома самостоятельно и без инцидентов. Делаю большой глоток и закуриваю, вспоминая, как провел сегодняшний день, и не отличая его от тысячи других.
Каору, почему тебя сейчас здесь нет, а? Я же знаю, что ты сейчас в студии. Либо с Такабаяши, либо с Ино, либо один. Нет, зуб даю, ты сейчас один. Да ты всегда один, черт возьми, Каору!
Меня чуть ли не размазало в слезную истерику от этих раздумий. Допив залпом остаток виски, где лед еще даже не начал таять, я оторвал свое ослабевшее тело от стула, забрал сигареты и твердым шагом, которым всегда пытаются ходить выпившие люди, чтобы убедить всех в своей трезвости, направился к выходу. И даже не попрощался с барменом. Вот такая я сволочь. Как таких, как я, свет терпит? А ты, Каору, как ты еще не набил мне морду? Черт, меня тошнит. Домой. Такси!

POV Kaoru
Дайске соизволил подождать меня после репетиции, и мы вместе пойдем в бар. Он даже сам предложил. Не принять это приглашение, да такое спонтанное, да еще и от него — сущий грех. Я был бы рад и сам тебя позвать на предмет выпить-закусить, но ты прекрасно знаешь, чего бы мне это стоило. А тебе — раз плюнуть. Ну, за это отдельное спасибо.
Наш выбор пал на небольшой паб неподалеку от станции метро Сибуя, там же находится таксопарк, да и народу тут совсем немного, к тому же поздним вечером буднего дня. А нам все равно — счастливые часов не наблюдают. Интересно, Дай, а ты счастлив? Сегодня вечером я спрошу тебя об этом, когда алкоголь разожмет тиски на моих челюстях и окончательно вытащит винтики из твоих.
Официантка подносит нам одно меню на двоих, и я, смутившись, отдаю его тебе. Не замечая неудобства с моей стороны, ты быстро, профессионально, я бы сказал, пробегаешь глазами по строчкам и заказываешь двойной виски. Официантка записывает заказ в маленький блокнот и с улыбкой смотрит на меня. Я же отделываюсь лаконичным "Умножьте на два". Через четыре с половиной минуты — да, я внимательно наблюдаю за стрелкой часов, пока ты куришь и смотришь по сторонам, — приносят два массивных стакана с ароматной коричневой жидкостью. Ты тушишь сигарету и, чокнувшись со мной, делаешь большой глоток; я чокаюсь с тобой, отпиваю самую малость и закуриваю.
Понимаешь, Дай, тут вот в чем дело. Когда двум хорошим друзьям для того, чтобы элементарно заговорить, нужно до определенной степени опьянеть, то что-то здесь неладно.
Откровенно говоря, я влюблен в тебя уже около полугода. И ты, чтоб тебя, знаешь об этом.
Я даже пялюсь на тебя на концертах. Я научился делать это как раз в те моменты, когда меня не снимает камера, а ты смотришь в другую сторону или в зал. Потому никто ничего не понимает. Кроме меня, конечно. Разве ты не ощущаешь на своей спине неприятный холодок? Так вот, знай: это я на тебя так смотрю. С похабным желанием сразу же после выступления запереть тебя в гримерке и не то что бы оттрахать, а просто рассмотреть твое тело, как под микроскопом, изучить тебя до мельчайших подробностей, чтобы понять наконец, кто ты такой и за что я сейчас так себя истязаю.
Ну все, меня понесло...
— Дай, ты счастлив?

POV Die
Ты заговорил? Каору, браво.
— Я понятия не имею, что такое счастье, — с привычной для меня улыбкой проговариваю, глядя в твои опечаленные глаза, и поспешно закуриваю, лишь бы избежать такого взгляда.
Ты молчишь; ты и не собирался говорить что-то еще, кроме озвученного вопроса. В своем терпеливом молчании ты похож на затаившегося в лесных дебрях хищника. Этот зверь ждет, пока жертва подойдет на достаточное для него расстояние и буквально сама прыгнет к нему в пасть. Ты — именно такой зверь, а мне так не хочется быть жертвой.
Каору, прекрати так смотреть на меня. О, уже лучше, ты пьешь, а от алкоголя тебя быстро пробивает на "поболтать". И взгляд твой становится веселее и мягче, чем сейчас и чем обычно.
Ты невероятно интересный человек, Ниикура. Я будто вижу ледяной покров, тающий сейчас на твоей коже. Ты молчалив, холоден и строг; все слова упруго оттолкнутся от твоей скорлупы и бумерангом вернутся к тому, кто их сказал. А ты останешься статичным в своих собственных чувствах. Только ты не учел один нюанс: есть люди, которые на пути к своей цели свернут горы, пойдут по головам, но желаемого достигнут. И пусть я — жертва, я соглашусь на почти смертельный риск, я подберусь к тебе и сам откушу твою голову. И ты станешь полностью моим, хочешь ты того или нет.
Закуриваю синхронно с тобой. Делаю большой глоток из стакана и аккуратно ставлю его на стол.
— Каору, вот честно... — ставлю локти на стол и опускаю голову. А ведь я еще не особо пьян. — Я хочу напиться в стельку только для того, чтобы ты отвез меня домой и уложил спать.
Ночь слишком многое усложняет.
Когда-нибудь ты возненавидишь меня за способность говорить. Но в конце концов, сколько можно бесплодно тратить время друг друга?

POV Kaoru
Гребаный провокатор.
Подумать только, ты прекрасно выглядишь даже тогда, когда пьян. А если еще и я пьян, то ты автоматически становишься идеалом человеческой красоты. Девушки всегда вешались на тебя гроздьями. На какой-нибудь светской попойке появляется талантливый молодой музыкант Дайске Андо, и все женщины, будь они длинноногими грудастыми фотомоделями или известными актрисами с благородными лицами, строят ему глазки. Даже если они с мужьями. Боже, Дай, ты делаешь из людей конченых сук...
В моем полупустом стакане почти растаял лед; ты смотришь на него как-то хитро и будто видишь в этом тайный знак. И ты чертовски прав, Андо. Ну, давай, что ты боишься, раскусывай меня, не осторожничай.
— Напивайся, а там посмотрим.
— Ты серьезно? — поднимаешь голову и своими черными блестящими глазами прожигаешь в моем лбу дырку.
— Ты ж знаешь, что на шутки я не горазд.
Можешь считать, что победил. Это важно для такого мужчины, как ты, — знать о своем превосходстве. И куда же делась моя гордость?
Ты допил свой виски и пошел к бармену за еще двумя порциями. Мы справимся быстро. Без остановки курим и, будто забыв о выговоренных ранее откровениях, обсуждаем наполеоновские планы на ближайшее будущее. То и дело отпивая прохладный, но такой жгущий виски из стакана, я рассказываю тебе о новых костюмах, эскизы которых набросал на днях, и обещаю показать при первой возможности. Ты решил поведать мне о том, что недавно познакомился с женой Иноуэ-сана и что она — очаровательная женщина. Мы говорим быстро и пламенно, пытаясь не упустить те драгоценные секунды, когда между нами царит понимание и доверие. Сигареты тлеют одна за другой, пепельница наполняется окурками с почерневшими от дыма фильтрами.
Уже час ночи, нам приносят по третьему стакану. Огонь речей угас, и теперь, потягивая крепкий напиток, мы лениво обмениваемся редкими репликами. Тебя клонит из стороны в сторону; пытаясь найти опору, ты упираешься локтями в стол и жестикулируешь одними пальцами. Ты курил больше меня, потому тебя и развезло сильнее.
Я покончил со своим виски, ты — со своим. Расплачиваюсь за все шесть стаканов, ты смотришь сердито и что-то бубнишь себе под нос. Даже не про деньги, а про то, что я оставил тебя стоять в стороне одного, а сам куда-то ушел. Усталая официантка прощается с нами, и мы выходим на улицу.
Спустя несколько минут машина такси выезжает с парковки и везет нас по ярко освещенным улицам Сибуи. Ты постоянно вырубаешься, укладывая голову на мое плечо, и тихо сопишь во сне, а для меня нет моментов прекраснее, чем эти.
Плачу за поездку, помогаю тебе выбраться из машины и веду к подъезду. Шарюсь по твоим карманам и нахожу ключ от квартиры. Ты стоишь рядом, опираясь вытянутой рукой на стену, и тихо напеваешь недавно записанную Taiyou no ao. Тебя бы да на вокал... Вваливаешься в коридор, садишься на стул и дергаешь ногами в попытке снять кеды. Я же стягиваю с тебя куртку и вешаю на крючок, помогаю тебе справиться с обувью и раздеваюсь сам. У меня закончились деньги, чтобы добираться домой.
Ты, шатаясь, проходишь в спальню и пытаешься разобраться с пряжкой ремня. Теперь напеваешь себе под нос не известную мне песню на английском, постоянно повторяешь строчку, похожую на что-то вроде "there is love in your body but you can't hold it in", но своим великим познаниям в языке я не доверяю. Твой голос ощутимо для слуха дрожит; я смотрю на тебя и вижу, как по щекам твоим катятся крупные слезы. Спускаешь по ногам свои джинсы, вышагиваешь из них и, как был в футболке, так и ложишься в ней под одеяло. И мгновенно засыпаешь.
***
Просыпаюсь от дикого сушняка. 5:23 утра. Голова трещит, подняться не могу. Во рту сухо, черт, как в Сахаре. И...я лег с тобой в одну кровать?
Ты, кажется, тоже не спишь. Дыхание твое не ровное и глубокое, как у спящего человека. Ты точно не спишь, но не подаешь тому вида, лежа ко мне спиной.
Знаешь, что я сейчас сделаю? Осуществлю свою мечту и стану счастливым. Как там ты — не знаю. Ты говорил что-то про хождение по головам, кажется...
Двигаюсь к тебе, ложусь рядом, почти вплотную, носом укутываюсь в твои волосы. Окно открыто, потому твое тело кажется холодным. Ладонью забираюсь под рукав твоей футболки и кладу пальцы на остро выпирающую лопатку. Когда ты уже начнешь питаться нормально? Кожа да кости.
Я был прав: ты не спишь. Тихо говоришь, что любишь меня. Молчу. Молчу, отдавая прохладному тебе все тепло, что у меня есть. И в этот момент чувствую, как твой ранее холодный огонь начинает согревать мой лед.
Пройдет время, и ты будешь ругать меня за мою вольность этой ночью. Я соглашусь и скажу тебе, что мы оба нехило промахнулись в выборе объекта любви. Ты замолчишь и виновато посмотришь на меня, а я улыбнусь и успокою тебя тем, что минус на минус всегда дает плюс. И ты поймешь: может, все было даже к лучшему.

back