Дело так было. Позвал как-то друга своего лучшего Хайда Анис прекрасноликий на лайв – едва ли не один из первых своих, потому как до того группа Монорал исключительно студийной работой пробавлялась; что до Аниса, он и поныне бы там сидел, но соратник его Али решил, что не годится так, да и поклонники стали живых выступлений требовать. И Хайдо среди них, кстати. Тоже требовал. Говорил – что, мол, за смысл альбомы выпускать в студии сидя и по стране ни разу не прошвырнуться, местной кухни не попробовать да и прочих красот не заценить, не говоря уже о самом главном кайфе – лайвах. На что ему Анис всегда отвечал, что кайф этот ему сомнительным кажется, и получал ответ – попробуй, вот и казаться перестанет.
Позвал – пришел. Очки черные на нос нацепил и явился на концерт инкогнито. Смотрит – батюшки-святы! -- стоит Анис возле микрофона, точно девочка, что юбку короткую первый раз одела, такой весь скромный, аж удавить его из жалости Хайдо захотелось... думает: «Вроде бы рок-музыку Монорал играют! Но что ж Анис стоит-то как каланча пожарная?...»
Не вынесла душа его безобразия такого – и как завопит:
-- Али, дай ему басухой по заднице! – аж зрители все разом вздрогнули, а Анис так вообще чуть сквозь сцену не провалился, голос узнавши... однако же выступление свое достойно завершил.
-- Как ты на телевидении столько времени проработал? – на другой день его Хайдо спрашивает. Анис же отвечает сконфуженно:
-- Там специфика другая... и переснять можно...
А Хайдо ему прямо:
-- Сильно я тебя уважаю как музыканта. И как человека умного и образованного, от меня в отличие. И как друга милого, конечно же. И как собеседника приятного. Но как артиста – нет. А не люблю я разделение такое… Значит так. Собрались мы с Казом в поход за славой. Приезжай к нам в третий город тура нашего – там и сообразим на месте, как мне тебя на сцене держаться научить... А то как Монорал в Рио-де-Жанейро поедут с фронтменом таким?

Приезжает Анис в третий город – а там лагерь едва ли не разбойничий разбит: стены в Зеппе разрисованы, стафф туда-сюда порхает, аппуратуру устанавливают и декорации, а на втором ярусе зала Хайдо стоит как капитан на мостике, наблюдает. Никто и ничто от его внимательного взора не спасется! Нехорошие предчувствия Анисом овладели, да поздно было: заметили его, с возвышения своего спорхнули, и, не дав с дороги ни умыться, ни переодеться, ни поесть, не говоря о том, чтобы в баньке попариться, на сцену потащили, а по дороге ну правду-матку резать:
-- Как вспомню, как ты на лайве Хеллоуинском девицу изображал – так вздрогну.
-- А что не так? – очумев совершенно, Анис спрашивает.
-- Нуу… девушка… это же не платье и не макияж. Это ощущение! Смотри!
Сделал шаг назад – майку с плечика стянул, руку в волосы запустил, из-под ресниц глянул, прошелся плавно этак, чуть бедрами покачивая – все, кто поблизости был, засмотрелись, челюсти подбирать с полу начали… Вздохнул Анис, повторить попытался – Хайдо от смеха на коленки рухнул.
-- Ты, -- говорит, -- переигрываешь сильно. Бывают конечно, девицы нескладные, но настолько – я еще не видал… Да и не меня копировать надо, а свой собственный искать стиль…
-- Хайдо-сан, не все же как вы – роста небольшого и сложены правильно…
-- Чухня! Мой мастер по рукопашке мне вот что всегда говорил: ученик! твой рост – твое преимущество в бою. И он это всем говорил – и высоким, и невысоким, и среднего роста… Уяснил? Раз ты у нас длинноногий такой, так изволь выступать словно пава! Пошел! Ой-ой! Это страус, а не лебедь…
-- Хайдо-сан!
-- Да ты, я смотрю, сопротивляешься? Сегодня же со мной петь будешь… Вот тебе матюгальник…
И начались с того дня для Анис-сана мытарства ужасные. Вечером все пьют до зеленых чертиков, а с утра прямо Хайдо до отвращения свежий, бодрый и злой друга милого гонять начинает по всей сцене… потом на репетиции, потом на выступлении – все соки выжмет, потом все опять пить идут… и так по кругу.
-- Горе мое, а. Ты только глянь! Подпоить мне его, что ли, перед лайвом. Пластичности ради? Каз-кун, что думаешь?
-- Хм… Может сработать. Но ведь против правил это…
-- Ладно, обойдемся народными средствами…
Идет к Анису и говорит:
-- Вчера, на тебя глядя, одного мне хотелось – пнуть под зад, чтобы ты в толпу девчонок угодил… и чтоб они тебя облапали как следует. Бойся! В другой раз так и сделаю!
-- Боюсь.
-- Сильно бойся! Про меня недаром говорят, что садист я опытный…
-- Да боюсь, боюсь!
-- Еще сильнее бойся! Что-то я трепета священного в тебе не замечаю! Придумал я тут кое-что…
-- Что?
-- Вальс будем танцевать, каланча ты моя ненаглядная. Причем не просто, а с препятствиями. Видишь, как все на сцене расставлено? Запоминай, потому что сейчас я тебе глаза завяжу… да-да, вести ты будешь – не урони меня смотри, а то Каз тебя убьет… раз-два-три, хорошо, молодец… раз-два-три, на педали наступать не надо… раз-два-три…
Учился в свое время танцевать, потому расслабился Анис, а зря. Потому как коварный Хайдо решил ему отомстить за Хеллоуин памятный, к себе наклонил и поцеловал до дрожи в коленках – язычком между губ провел, а потом и вовсе в рот засунул, еще разок и еще… отпустил, облизнулся…
-- Сам же меня учил, что ничего такого в поцелуях нет.
-- О-ох, так то ж в моих поцелуях…
-- Воот! А должно быть! Пока у тебя этого в поцелуях даже нет, откуда оно во всем остальном появится?
-- …!
-- Да не в этом дело! Сложнее все.
Взял его руку и на грудь себе положил.
-- Чувствуешь? – бьется. Ощущение самой жизни должно быть… Чтоб у всех присутствующих вот тут затрепыхалось… как можно сильнее… как птичка пойманная… чтоб аж перья летели…
Конца края наставлениям премудрым нет – ясно, много опыта сценического Хайдо накопил, а передавать некому…
-- На Джу-кена взгляни! Как движется, а? – одно целое с басом своим. А ты? Правильно, с микрофоном. И со стойкой микрофонной тоже… Да, да, ручками, ручками… Скромность на сцене – самое вредное!
И каждый день что-нибудь новое изобретает.
-- А сегодня в «крокодила» будем играть.
-- Это как?
-- Очень просто. Я тебе фразу говорю, а ты идешь… к Джин-сану, например, и ему рассказываешь. Да смотри без слов! И чтоб он понял тебя! Я проверять буду. Вот тебе первое задание…
Отправит его, а сам на второй этаж.
-- Каз-кун, смотри, -- со смеху покатывается, -- сейчас Анис будет Джин-сану показывать…
-- Ой-ой! Что ты ему сегодня загадал?
-- Полосатый велосипед!
День за днем, лайв за лайвом – скоро уже и уезжать Анису надо. Зовет его Хайдо и говорит:
-- Проверку мы тебе такую устроим… Если хоть половина зрителей на тебя смотреть будет сегодня, пока я на втором этаже зажигаю – значит, сдал ты экзамен. Если нет – на себя пеняй…
-- Ох, Хайдо-сан, сразу скажите, что вы со мной сделать собираетесь в случае неудачи…
-- Не скажу! А то вдруг понравится. Так что мучайся.
Настал для Аниса день Х и время Ч… исполнять-то песню товарища Мэнсона надо, мегафон в правой рученьке, микрофон в левой, а Хайдо со второго яруса все-о-о видит, несмотря на то, что хаером трясет словно припадочный; а сотоварищи его все словно белены наелись – так и прет их, как удавов по колючкам, однако же никто никому не мешает и не сбивается.
«Ох, ну будь что будет, все одно поклонники – Хайдовы – и только на него смотреть будут…» -- подумал так и расслабился. И пошел ритм сквозь тело, все естественным стало, голос неожиданно повелительно зазвучал, а главное – стал Анис наравне со всеми от бардака этого удовольствие получать.
…все, кто в зале был, чуть косоглазие не заработали, и туда, и туда смотреть пытаясь одновременно.
Утром заходит Хайдо к Анису попрощаться, говорит:
-- Кто ж подумать мог, что ты у нас такой величественный?
-- Хайдо-сан, вам спасибо.
Отмахнулся тот.
-- От моих разговоров чуть хуже не вышло, -- смеется, -- ну что ж, отправляйся. Да не забудь мне самогонки тамошней привезти.
-- Я хотел с вами еще день побыть… Все запомнить как следует…
-- Нет уж! Ученик к учителю привязываться не должен. А как друга – когда вернешься – всегда я рад буду тебя видеть. Удачи!
Уехали Монорал в Рио-де-Жанейро, вздохнул Хайдо с облегчением, пошел к Каз-сану, на плечи ему навалился и повис как тряпочка.
-- О-ох, Каз-кун, я за неделю эту так наговорился… в жизни столько красноречия не тратил! Давай завтра ты?
-- Что? Мне МС быть? Э-э…
-- Ну пожалуйста! Ты же тоже Вампс!
-- Ну хорошо, уболтал ты меня, языкатый...

back