Как закончил Хайдо сольный альбом свой первый записывать, ясно понял – слишком тяжело все одному делать. «Ах, за кого бы замуж пойти, и чтобы тот человек обязанности супружеские выполнял как следует – музыку для меня писал... А еще неплохо было бы, чтобы он и записью занимался... и кофе мне приносил... в студию.»
-- Ах, Кен, -- мечтательно Хайдо вздыхает, -- мне бы такого, как ты...
Надо сказать, что Кен лучше всех обязанности свои супружеские выполняет, и то, что он делает, Хайду больше всего нравится. Знает о том лидер-сан, оттого и лицо у него частенько такое, будто не банан, а лимон он съел. Замечали ли вы когда-нибудь, что на лайвах Кен завсегда ошую Хайда, а Тетсу – одесную? Думаете, экспозиция такая заради звука улучшения? Как бы не так! Это потому что слева – к сердцу ближе. Справа почетнее, конечно, но небольшое это утешение для лидер-сана... Однако присказка это, а сказка впереди...
Как известно всем, замуж за Каз-сана Хайдо вышел, да не сразу – сначала обручились они, и несколько лет обрученными были, прежде чем дату свадьбы назначить. И все хорошо шло, как приключилась вдруг беда – перед самой свадьбой со своими прежними товарищами выступал Каз-сан, а Хайдо тайно пришел посмотреть на него – как на сцене держится, будто раньше никогда не видел. А между тем особенность вот какая есть у Хайдо-сана – весь он словно сияет, и днем, и ночью, в глаза это сияние мягкое бросается, потому в любой толпе он словно роза в саду заросшем – саму не видать, а все-таки всюду ее аромат распространяется. Иль как ива по весне расцветшая – три квартала еще до нее идти, а уж кругом золотая пыльца летит. И везде, где прошел, пыльца эта остается еще некоторое время, мерцает и переливается... В общем, даже со сцены, в черте каком ряду, заметно его, потому голова от счастья, что Хайдо специально ради него на концерт пришел, закружилась, полетел Каз-сан со сцены вверх тормашками и ногу себе поломал. Да еще как поломал – сцена высоченная была – открытый перелом с осложнениями! Увезли в больницу, получает смску: «в другой раз шею ломай – мне легче будет» -- и так тепло на сердце стало! «Видимо, и впрямь, любит меня Хайдо-сан, раз переживает так» -- Каз-сан подумал...
(...спросите ли вы меня – а остальные Ларки пыльцой золотой осыпанные не ходят ли? Допустим, на лайвах у них выбора нет, потому как в то время с Хайда такое количество сладкой летит – никуда не денешься, а в остальное время Тетсу-сан ему запрещает, мотивируя тем, чтобы приберег для записи, да побольше, побольше... )
Проходит время какое-то – на поправку уже Каз-сан пошел – и перед туром первым Вампсовским устраивает Хайдо, как руководитель серьезный, собрание.
-- Позвал я вас всех вот зачем... предупредить хочу: вся ответственность за тур этот на мне лежит, потому всё я вам во время похода нашего разрешаю: пить, курить, матюкаться... запрещаю только одно – заниматься сексом.
Зашумел народ:
-- Как же так? Всем можно, а нам нельзя?
-- Нельзя! У нас лайвы каждый день почти будут – вы мне свежие, бодрые и злые нужны, а не расслабленные... и это еще не все! руки чтобы всегда над одеялом держали! лично проверять буду!
-- Ну это уж совсем! Хайдо-сан, садист вы, однако!
-- Что? Это я-то садист? – заулыбался Дойха-чан. – Да знаете ли вы, на каком режиме меня мой обожаемый лидер-сан три года держал? Не то, что сексом заняться, он мне сакэ даже понюхать не давал, и сигареты под расписку – ровно 20 штук в день, не больше! Стафф предупредил, что если кто жалеть меня будет – мигом работы лишится. Говорил, для моего же блага, -- тут Хайдо глаза закатил, -- ну, не буду вас запугивать. Поняли уже небось, какой я добрый и мягкий?
-- По-оняли...
-- А кто на сладкое станет ввиду отсутствия секса налегать – того заставлю вместе со стаффом аппаратуру таскать, дабы не потолстели... что лица такие печальные? А вы как думали? Мы же по Японии в поход за славой идем, а не девок местных портить...
Тут Ари посмотрел хитро и говорит:
-- Великий вы отшельник, Хайдо-сан, если уж двадцать лет почти с Тетсу железным дело имеете и еще не сбежали от него.
Разошлись все, Хайдо поворачивается к Каз-сану и говорит:
-- Тебе разрешаю. В целях скорейшего выздоровления. Но не больше раза в неделю! А то приревную и задушу.
Засмущался Каз-сан ужасно.
-- Не надо, -- отвечает, -- мне никаких привилегий. Как все буду...
-- Остальные, когда мы вернемся, еще благодарить меня будут. А ты, коль разрешаю, не вы... йогивайся.
-- Да у меня все равно девушки нет...
-- Господи, ну что такое, мне и сексом с тобой заниматься? Впереди неделя целая, так что найди себе подружку...
Однако наотрез Каз-сан отказался от средств таких лечебных.

В общем, так и пошло. Чуть что – Каз в обморок хлопнуться норовит. А Хайдо ведь не может все время хмурым и недовольным прикидываться! – как позабудется, глянет на лид-гитариста своего ласково – так тот к себе отправляется и три часа медитирует под струей холодной воды, чтобы голова от счастья кружиться перестала, а на другой день простуженный приходит.
А тем временем тур идет, Каз-сан хорошеет с каждым днем, на глазах прямо, и Дойха-чан это с немалой досадой замечает: «Вот еще если бы он и выздоравливал с такой же скоростью!» Приходит к нему в один день и говорит задумчиво:
-- Как же твои приступы счастья унять? И так ведь я весь твой...
От речей таких опять Каз-сан чуть в обморок не падает, но возражает все-таки:
-- Не весь. Еще Тетсу-сан на тебя право имеет. И Кен-сан...
Дернул Хайдо плечом досадливо:
-- Еще Айзаву-сан вспомни – мы с ней тоже песню написали... Пока я с тобой, никто на меня прав никаких не имеет!
-- А не со мной когда?
-- Что за вопросы провокационные?
-- Вот я и счастлив, пока со мной ты...
Посмотрел внимательно Хайдо на Каз-сана – а тот весь в пыльце золотой с ног до головы, и улыбается так смущенно и довольно. «На чьих же устах улыбку эту я раньше видел? Ками-сама! как бы не в зеркале! Может, аллергия у него на меня? Перестарался я... надо меньше на Каз-сана пыльцы сыпать... но как же сделать это? я же, когда доволен, себя не контролирую совершенно! – а я теперь почти все время в полной с собой гармонии... Разве что шоковую терапию попробовать?»
И тут, любопытством снедаемый, Каз-сан долго таимое спрашивает:
-- А что, правда ты три года?... это самое... не того..?
Хайдо ему и отвечает с видом мечтательным:
-- Еще какая правда! Но после тех трех лет монашества добровольно-принудительного у меня такой секс был! Неделю мы из постели не вылазили, разве что в душ; а ели и пили прямо там; ах, что говорить – по мне так соскучились, что меня сутки только целовали, а кормили потом с ручек исключительно... ням...

...надо ли говорить, что с того дня Каз-сана аллергия прошла совершенно?

back