Дэвид Кроненберг

Уруха работает в секретной компании, производящей химическое оружие и микрочипы для баллистических ракет малой и средней дальности. В компании помимо него работает инженер Аой, секретарь Кай, и лаборант Гакт. Уруха мало спит, много работает, много курит, и пьёт много кофе. Он худой и невзрачный на вид человечек, тихий и застенчивый, но в душе совершенно распущенный и, вдобавок, скрытый эротоман. У него есть девушка Рэйта, зажатая и закомплексованная особа, одевающая серые мешковатые платья. Уруха во сне представляет себя огромным мускулистым и волосатым наездником родео с большими чёрными усами, а свою девушку в виде сексапильной блондинки с большой грудью, никогда не надевающую трусиков. В его снах они на всю катушку используют страпон и связывание, балуются садо-мазо, а также отчаянные свингеры. Но в жизни всё иначе. Их секс однообразен и малопродолжителен. Уруху это выводит из себя. Он с остервенением работает, производя всё больше оружия, ещё больше курит, и ещё меньше спит.

Однажды он прочёл в бульварной газетёнке маленькую статью о клинике, где улучшают сексуальные возможности. Без колебаний Уруха едет делать операцию. Клиника находится в промышленном районе, на территории бывшей скотобойни. Очаровательный хирург-старичок (бежавший из Германии нацист-психопат) радостно потирая ладошки, обещает сделать из Урухи настоящего Казанову. На грязных кирпичных стенах висят препарированные трупы животных, повсюду валяются затупившиеся скальпели, а операционная больше похожа на пыточную. Однако это совершенно не смущает Уруху, уже вовсю мечтающего о том, как он зароется носом между грудей шестого размера, и он подписывает контракт.

Усыпив Уруху эфиром, старичок мигом забывает про все свои обещания, и осуществляет давнюю мечту — проводит очередной бесчеловечный эксперимент, вживляя Урухе в нижнюю челюсть некий чужеродный организм. Теперь Уруха становится сверхсексуальным, но во время актов физической любви чужеродный организм выпивает из его партнёров и партнёрш спинномозговую жидкость. После ночи бурной любви бедный Уруха ничего не помнит, и каждый раз обнаруживает в постели растерзанный труп.

Первая жертва (естественно) его девушка. Он ещё не умеет контролировать свою страсть, и в процессе коитуса умерщвляет любимую страшным образом. Потом он совращает и губит всех сотрудников фирмы. Аой сопротивляется дольше всех, старается представить себе самые несексуальные вещи (разделанного омара, перегоревшую микросхему, и даже жену) но, в конце концов, отдаётся чудовищу. Кай сдаётся быстрее — его чувственная натура сыграла с ним злую шутку. Гакт вообще лёгкая добыча: кроме скейтборда и секса ничем не интересуется. Уруха торжествует — под натиском его нечеловеческих чар, они капитулировали один за другим. Затем, он выходит на улицы городов. С горящими глазами, постоянно снедаемый неутолимой жаждой плотской любви, он ищет себе очередную пару для нескучного времяпрепровождения. Вначале по ночам, а потом и среди бела дня. Число жертв растёт в геометрической прогрессии, как и его желание совокупляться. Хватая трясущимися руками вопящих прохожих, он имеет привычку приговаривать: «Одну ягодку беру, на другую смотрю, третью примечаю, а четвертая мерещится». В редкие моменты удовлетворения Уруха ещё похож сам на себя, но в состоянии возбуждения превращается чёрти во что. Мучимый угрызениями совести он возвращается в клинику. Старик-живодёр на коленях умоляет пощадить его. Но Уруха уже не может остановиться, соблазняет его, и старикашка, испытав последнее в жизни удовольствие, лишается большей части туловища.

В конце концов, в опустевшей стране остаются Уруха, и известный борец сумо, который пытается укрыться в развалинах Фукусимской АЭС. Уруха настигает его, и утомлённый этим изнурительным сексуальным марафоном, просто зацеловывает чемпиона насмерть.

Немного подумав, Уруха выдалбливает пирогу и причаливает к берегам Курильской гряды. Там он встречает рыбачку Ману, одетую в калоши и ватник, и по привычке пытается её изнасиловать. Мана, давным-давно не видевшая мужика без штанов, не понимает, чего от неё хотят, и убивает Уруху коромыслом. 1/6 часть суши спасена!




Педро Альмодовар

Уруха находит в парке коробку из-под PS-3 с младенцем внутри. Он берёт найдёныша с собой, и показывает коллегам по группе. Все дружно принимают решение коллективно усыновить его. Чтобы когда вырос — бегал в магазин за сигаретами, пивом и новыми струнами для басухи. Но как выкормить чадо? Все против идеи пригласить кормилицу. Тогда Кай начинает принимать гормональные эстроген-препараты, и у него растёт грудь. (Надо заметить весьма привлекательной формы). Вскоре появляется молоко. Кай становиться названной матерью ребёнка.

Одновременно в группе придумывают имя дитяти. К несчастью придумывают во время пьянки, так что отныне ребёнка зовут Урустейшен третий, или для краткости — Уруст.

Однажды, Уруха видит Кая кормящего младенца грудью на фоне окна, звёзд, и лунного затмения. Увиденное так поражает его, что он, упав на колени, предлагает Каю стать его возлюбленным. Кай соглашается, при условии, что Уруха станет названным отцом Уруста. Уруха согласен на всё. Кай обнажается, и они занимаются любовью прямо на подоконнике. Руки, после секса с Аоем, выходит на балкон (этажом выше) покурить, и всё подслушивает. Он решает шантажировать Уруху этой информацией. Опасаясь гнева Аоя, Уруха согласен на всё.

Теперь, перед каждым выступлением группы, Руки принуждает Уруху к занятиям оральным сексом. Он всячески издевается над бедолагой: за день до этого ест лук и чеснок, заставляет Уруху глотать, одновременно посыпая нецензурной бранью. Аой с тревогой замечает, что Уруха сильно изменился. Он стал задумчивым, в свободное время читает книги о воспитании детей, возненавидел лук и чеснок, и совсем перестал брать в ротик у Аоя, что раньше очень любил. Аой часами гуглит интернет по этим симптомам, и узнаёт, что чеснок не любят вампиры. Радуясь тому, какой он сообразительный, Аой решается сообщает о своей догадке Рэйте, а заодно спросить у того совета. Рэйта развеивает последние сомнения Аоя — Уруха стал вампиром.

Одновременно, все замечают странные изменения в Урусте. Тот совсем не растёт, хотя ест за троих, и во время концертов пытается из-за кулис подпевать Руки, временами заглушая своим голосом как вокал Руки, так и инструменты всех участников группы. Руки неприятно удивлён, но, не зная как пользоваться гуглом, так и не приходит к окончательному решению. Аой в сговоре с Рэйтой решают избавиться не только от Урухи, но и от Руки, и сделать вокалистом Уруста. Всё равно тот уже поёт громче Руки.

Операция назначена на полночь ближайшей пятницы. Аой затачивает осиновые колья, а Рэйта мастерит из басовой струны петлю-удавку. Но в самый разгар подготовки к операции под кодовым названием «Ребрендинг», дверь распахивает крепкая нога Уруста, после чего тот врывается в комнату и начинает кричать на опешивших заговорщиков. На шум прибегают Уруха, Кай и Руки. Уруст орёт, что все в группе одеваются чёрти во что, выглядят как тайские проституирующие мальчики, а играть совсем не умеют. И вообще, название «зэ Газэтт» надо срочно переделать в «Дир эн газ», иначе он (Уруст) за себя не отвечает, и в случае неповиновения живо разгонит всю эту кодлу. Вся группа кричит от страха. Дверь ещё раз распахивается, и в комнату с криком «…проклятые киднепперы, верните мне сына!», врываются Кё и все остальные, случайно проходившие мимо. Радостный миг встречи с сыном.

Оказывается, много лет назад Кё купил приставку, но по рассеянности положил в коляску покупку, оставив коробку с младенцем в парке. Все обнимаются, целуются и рыдают от счастья. Уруха объясняет Аою, что он совсем не вампир, просто объелся чесноком, Аой просит прощения, и умоляет, чтобы всё было как раньше. Уруха согласен на всё. Они занимаются любовью прямо на фоне окна, звёзд, и лунного затмения. Рэйте очень стыдно, ногтями он делает затяжки в новых колготах, и косметика со слезами течёт по его красивому лицу. Руки, обнимая за талию Кая, уводит того наверх, в комнату с балконом.

Оставшись один, Рэйта надевает новые кружевные чулки, прорезает в коробке из-под PS-3 два отверстия для глаз и, надев коробку на голову, уходит в ночь в поисках приключений.




Гай Ричи

Урухе постоянно фатально не везёт на скачках. Он должен кругленькую сумму местному мерзавцу-букмекеру. Тот уже давно угрожает переломать ему пальцы. Вдобавок Аой, и так не отличающийся особым постоянством, стал в открытую волочиться за каждыми брюками. Уруха часто стоит в спортивном костюме у окна по утрам и, мрачно покуривая натощак дешёвые папиросы без фильтра, размышляет, что же предпринять. На другой стороне улицы находится банк «Токийский империал». Это решение всех его проблем. Уруха почёсывая трёхдневную щетину, тщательно обдумывает план ограбления. Ему позарез нужны подельники — в одиночку такое дельце не провернуть. Родственники и соседи не подходят, так сразу перессорятся, передерутся, и просадят все деньги на наркоту, девок и караоке-бары.

Перво-наперво надо раздобыть сотовый. Уруха натягивает до бровей кепку-хулиганку и, сунув в карманы спортивного костюма обколотые вазелином кулаки, в подворотне отжимает мобилу у какой-то сопливой школьницы. Затем звонит старому корешу Гакту, с которым они воспитывались в одном детдоме. Гакт снимает каморку в трущобах, поёт в каких-то кабаках, а по воскресениям клеит погребальные венки, словом изо всех сил пытается вести честную жизнь. При слове «гоп-стоп» он немедленно падает в обморок, так как уже был в тюряге, и ему там совсем не понравилось. Уруха, тихо матюгаясь, поднимает его долю до 25%, и Гакт немедленно приходит в чувство. Теперь им нужен специалист по сейфам. Гакт звонит старому героинщику Ёсики, который печально известен тем, что в одиночку брал «Токийский кредит» в 1987 году. Ушлый медвежатник сразу смекает, что дело верное, и даёт согласие. Почти всё готово, но ещё нужен фургон и водила. Ёсики звонит рецидивисту Сугизо, который всем втирает, что завязал, и даже работает на маленьком заводе по производству презервативов, хотя это прикрытие плантаций по выращиванию галлюциногенных грибов. А в свободное время он пишет отборные аудионаркотики, которые сбывает золотой молодёжи Гинзы.

Вскоре всё готово. Из ворот завода выезжает большой золотистый фургон с надписью: «ДЮРЕКС — всё пойдёт как по маслу!», в кузове которого сидят злоумышленники. Дурью для храбрости закинулись все, кроме Гакта — он изо всех сил пытается вести честную жизнь.

Одновременно с этим, Аой, шаря по квартире в поисках урухиной нычки с кокаином, натыкается на бумагу с планом ограбления. Он сразу понимает, что Уруха пошёл на дело ради него, ведь послезавтра у Аоя день рождения. Проклиная себя за бессердечность и равнодушие, Аой в слезах мчится в полицию, чтобы предотвратить гнусное преступление.

Тем временем работники банка спокойно мастерят журавликов-оригами, даже не догадываясь, что шайка закоренелых уголовников уже вовсю роет подкоп. Работа продвигается медленно: Гакт постоянно жалуется на плохой запах и грязь под ногтями, Уруха копает молча, а тёртые калачи Сугизо и Ёсики вовсю филонят. Они уже приняли решение кинуть этих двух лопухов, и экономят силы.

В это время, предупреждённая Аоем полиция сверху оцепляет здание банка. Ничего не подозревающие грабители, наконец, проникают в хранилище, и Ёсики в три касания вскрывает сейф. Засада! Внутри уже с вечера засел отряд по борьбе с бандитизмом Токийского Уголовного Розыска — ТУР. Оказывается, Гакт давным-давно сообщил куда следует о планируемом ограблении, так как он изо всех сил пытается вести честную жизнь.

Далее выясняется самое интересное. В банке обнаружена крупная недостача. Директора банка поднимают с постели и привозят на место преступления. «Всё уже украдено до нас»! — громко возмущается Ёсики, Сугизо молча жуёт гриб. Директор пытается отпираться, но Ёсики делает ему страшные глаза, а Сугизо показывает мухомор, и ворюга в дорогом костюме сознаётся во всём. За оказанную следствию помощь, неудавшихся грабителей отпускают на все четыре стороны.

Уруху на воле уже ждёт заплаканный и счастливый Аой, сжимая в руках букетик мимозы. На радостях все идут в пивную. Аой нервно теребит пальцами кружевной носовой платочек, и щебечет, какой он теперь станет хороший. Попивая светлое нефильтрованное, и заедая его воблой, Уруха слушает его в пол-уха, и смотрит из окна пивной на отделение банка «Токийский сберегательный». Деньги привозят в среду и пятницу, охрана состоит из пенсионеров, на сейфе наверняка сэкономили. В голове Урухи зреет новый коварный план ограбления.




Ларс фон Триер

Рэйта живёт в огромном, старом, продуваемом всеми ветрами доме вместе с Каем, прикованным к инвалидному креслу. Ещё с ними живут Руки, Аой и Уруха. Это младшие троюродные братики Кая. Дом стоит на самом краешке обрыва, огромные волны иногда заливают через окна первый этаж, и тогда все перебираются на крышу, поближе к тёплой печной трубе. Море всегда студёное, ветер всегда холодный, и солнце всегда скрыто тучами. Ни весны, ни лета не бывает, только осень и зима. Рэйта некрасивый, и Кай тоже дурён собой. Младшие братья ещё маленькие, вдобавок заторможены в развитии. Они тоже некрасивые. Красивая только женщина, чья маленькая фотография висит на стене в большой раме. Кто эта женщина, никто из обитателей дома не знает. Однако они все собираются по вечерам у портрета, и молчат. Говорят они вообще редко, и только о погоде. Или о том, что очередная сторожевая собака утонула во время прилива, или, что очередную домашнюю кошку, ослабшую от бескормицы, ночью утащили крысы.

Из всех работает только Рэйта. Кай целыми днями молча сидит в кресле у окна, а младшие братики ничего не умеют делать. Рэйта работает на огромном и страшном штамповочном прессе, который находится на территории большой фабрики. Работники фабрики угрюмы, никогда не улыбаются, и говорят только о том, что этот пресс погубил уже кучу рабочих, по неосторожности проходивших рядом. И ещё они гадают, сколько продержится Рэйта. Чтобы заработать денег на новую сторожевую собаку, Рэйта стал работать по ночам. Хозяин фабрики, перед уходом домой, из экономии отключал в цехах свет, и Рэйта продолжал работать в темноте. Однажды пресс прищемил ему нос, так что теперь Рэйта был вынужден носить повязку на лице. Красивее от этого он не стал.

В доме все едят простую пищу: чёрный хлеб и воду, а по выходным варят кашу. По ночам всем снится один и тот же сон. Будто они живут далеко-далеко, в стране на островах, с красивым потухшим вулканом. Просыпаясь, они молча умываются холодной водой и завтракают. Рэйта уходит на работу, а Кай остаётся в кресле смотреть на чёрные скалы Дании, и ужасно холодное Северное море.

На фабрике хозяин объявил, что пресс теперь будет штамповать детские цинковые гробы. Рэйта, более не желающий терпеть эти издевательства, увольняется, и возвращается домой. Все собираются за столом и долго молчат. Затем Рэйта предлагает разобрать старый дом, построить из этого материала плот, и уплыть в ту самую страну из их снов. Они опять молчат, и Кай кивает в знак согласия. Младшим братикам всё равно, что делать — они ничего не умеют. Начинается работа: Рэйта разбирает крышу, Кай в инвалидном кресле укладывает доски, а его братики вытаскивают из них гвозди. Затем начинают разбирать стены и полы, и делают первый настил плота. Портрет с маленькой фотографией красивой женщины бережно снят со стены, и теперь стоит на самом видном месте.

Хозяин фабрики стал приезжать в длинной машине серого цвета, и издалека наблюдать за ними. Он ничего не делал и не говорил, просто стоял и смотрел, одетый в дорогое пальто с бобровым воротником, поёживаясь под порывами холодного ветра. Дело в том, что после ухода Рэйты, хозяина стали одолевать плохие сны. Будто его самого, одетого в дорогое пальто, с тростью, портфелем и чековой книжкой, некая сила выталкивает из дверей собственного особняка, тащит через весь город на фабрику, и укладывает в очередной детский гроб, а страшный штамповочный пресс с довольным лязгом намертво запечатывает сверху крышку.

В день спуска плота на воду, когда уже всё было готово, хозяин фабрики вновь приехал смотреть. Он сильно изменился. Теперь фабрика выпускала не гробы, а костыли, пресс демонтировали, а хозяин стал подбирать на улице бездомных щенков и котят. Это понемногу стало помогать делу — плохие сны стали посещать его реже.
Начинается прилив, плот благополучно сходит на воду; команда, одетая в одинаковые чёрные дождевики, поднимает парус.




Тим Бёртон

Вот как бывает в жизни. Молодой помещик Руки, нежданно-негаданно, обладателем поместья огромного в одночасье сделался. Славное наше графство, хотя и глушь провинциальная. Медвежий угол даже.

В соседях у него полковник Пата со своей женой Маной, и двумя детьми: проказником Каем, и тихоней Урухой. Полковник капитал сколотил недурственный, торгуя сбруей для лошадей. Летом он ходит по окрестностям в малиновом сюртуке и высоких охотничьих сапогах, смотрит хозяйским глазом, и крутит чёрный ус. Вдобавок, большой мастак выпить, и мало кто в округе решится потягаться с ним в этом умении. Мана просто ангелица, в белоснежном кружевном платье с кринолином. У них прелестный дом в стиле французском, с белыми ставнями и крышей черепичной красной. Дом Руки наоборот: особняк старинный чёрного камня, мрачный, как редут, и на маленькую крепость похожий. Старая бабушка Руки, графиня Иcши, составила завещание в пользу любимого внука.

Руки — та ещё штучка. Задира и либерал, он сразу положил глаз на прекрасноликую Ману, про себя решив, что он не он будет, ежели ещё до конца лета не украсит лоб полковника чудесными рогами ветвистыми.

Погода чудесная и лето в разгаре, мрачный дом после уборки уже не кажется столь уж мрачным. Вот только полковник, большой любитель подобного рода историй, как-то вечером за игрой в карты рассказал Руки леденящую сердце легенду о кровожадном Всаднике без носа — Рэйте. О, это было поистине чудовище в человечьем обличии. Лет за сто до Вильгельма-завоевателя, корабли азиатов-головорезов в союзе с ладьями викингов пристали к берегам этим благословенным. Захватчики иноземные решили, что покорить этот дивный край не составит труда великого. Несчастные глупцы! Все как один пали в кровавых схватках с отважными защитниками здешних земель. Последним был тот самый Рэйта. В знак победы, один крестьянин отсёк ему кончик носа, сам не ведая, что навсегда лишил покоя призрака мстительного.

Какие глупые, старые легенды! Просто бабкины сказки, в которые никто в здравом уме верить не станет. Наш юный герой, проиграв полковнику в карты полторы гинеи, отправился в полночь пешком восвояси. Вот и мост через старый пруд, в котором полная луна отражается. Чу! Смолкли лягушки. Холодным ветром потянуло из камышей, и пред взором изрядно струхнувшего Руки, во всей потусторонней красе предстал Рэйта. Всадник без носа персоной собственной. Страшный, в чёрные кожаные одеяния облачённый, верхом на адской кляче по прозвищу Матина. Но Руки хоть и испуган был изрядно, однако виду не подал. Ещё чего не хватало, 18 век как-никак на дворе! Поэтому с достоинством подбоченясь, он спросил у привидения, а собственно, какого дьявола ему от благородного джентльмена надобно? Всадник удивлен был немало подобной смелостью, и ответил путнику, что вынужден скитаться без упокоения в поисках части тела своего утраченного. Носа, тобиш. Молодой Руки был озадачен: Всадник без носа совсем не походил на кровопийцу из легенды. Печален был сильно, и ликом бледным уныл. Лишь повязка чернела на месте носа. И рассказал ему Рэйта тайну великую, что нос его храниться в шкатулке полковника Паты в опочивальне! Вот как! Реликвия то была семейная, из рода в род негласно передаваемая. Но мало тот нос вернуть владельцу законному, надобно ещё жизни лишить прекрасную Ману, дабы кровью её искупить обиду глубокую, древнюю.

Дальше этого молодой Руки и слушать не стал. Поднял трость свою дубовую, и грозно ответствовал, дескать, проваливай сей же час в пекло варвар проклятый, ежели задумал злодейство подобное!

Тут из кустов смех грянул полковничий, и лже-призрак тоже смеялся шуткой довольный. Розыгрыш! Розыгрыш был это, судари мои любезные. Сельские нравы такие, да и соседа проверили нового.




Отар Иоселиани

Кай ведёт праздную жизнь на берегах Сен-Мартена, постепенно проедая наследство деда из Техаса, которого никогда в глаза не видывал. Раньше он жил с девушкой, которая работала манекенщицей, но порвал с ней. Она днями доставала его разговорами, что пора бы что-нибудь делать. Но Кай не хочет ничего делать. Он любит наблюдать за птицами. Он мечтал быть орнитологом, и теперь это его единственное хобби. В маленьком кафе он познакомился с Руки. Руки продаёт билеты в крохотном кинотеатре, где крутят старые ленты. Вначале Кай рассказал ему об особенностях миграции чёрной казарки, затем вместе с Руки смеялся и плакал на фильмах Феллини и Годдара. Однажды вечером, когда над городом бушевала гроза, они укрылись в подворотне, и там Руки впервые поцеловал его. Так они стали любовниками.

Гакт — старший брат Руки (совсем спятивший мастер по ремонту мотороллеров) с детства мечтает убить президента республики. Он монархист, и прячет в металлическом шкафу в мастерской бюст Наполеона. Ещё он закончил актёрские курсы, но его не брали ни в один из театров по причине сумасшествия. Он любит гримировать себя, притворяясь разными знаменитостями, и даже предметами домашнего обихода, а также некоторыми запчастями мотороллеров.

Кай просыпается рано, и делает фотоснимки птичьих стай. Затем просыпается Руки, и они занимаются утренним сексом, затем Кай делает записи в журнале наблюдений за птицами, а Руки готовит немудрёный завтрак. Потом они идут бродить по улицам, разговаривают с уличными художниками, клошарами и вечными студентами. Обедают устрицами с молодым вином, читают случайные книги на ступенях Академии или на Мосту Искусств, а вечером идут смотреть лучшие на свете фильмы.

Однажды Гакт узнаёт, что кортеж президента проследует под окнами мансарды Кая. Отказавшись от первоначального плана заминировать все Елисейские Поля, Гакт по ночам лихорадочно мастерит фугас направленного действия. По интернет-переписке с исламскими радикалами он узнаёт, что фугас малоэффективен в условиях городской застройки, и его легко обнаружить. Мнения террористов из далёких стран разделяются. Одни советуют Гакту применить вакуумную бомбу и для верности взорвать кортеж вместе со всем кварталом; другие доказывают, что нет ничего эффективнее красивых восточных женщин с поясами смертниц. Ничего не подозревающие Руки и Кай продолжают заниматься любовью на крыше, в кладовке, в окне, и в комнате консьержки, время от времени перекусывая свежей выпечкой. Никаких красивых восточных женщин Гакт не знает, у него есть только младший братец и его парень, рядом с мансардой которого, скоро проедет с детства ненавидимый президент.

Угрожая Каю начать планомерный отстрел редких чёрных лебедей, Гакт вынуждает его надеть жилет с взрывчаткой. В день акции, Руки и Кай по обыкновению предаются любовным утехам в шкафу, а Гакт, загримировавшись Пэр Ноэлем, производит подрыв взрывчатки с помощью дистанционного управления. Между тем, жилет уже несколько дней засунут между ног уродливой чугунной статуи в маленьком городском сквере неподалёку. Статуя всем давно осточертела, но бюрократы из мэрии тянут резину, и не дают санкции на снос. Памятник взлетает на воздух, кортеж благополучно проезжает мимо. Находясь в шоке от вида частей тела статуи, летящих над деревьями, Гакт забывает, что он чокнутый монархист, и возвращается к починке мотороллеров.

Радостные жители квартала решают отметить избавление от металлического болвана. Вечером они организуют угощение и танцы. Отведав жареных каштанов, фондю и яблок в сахаре, Кай и Руки по очереди танцуют с дочерью аптекаря. Гакт, загримировавшись Гуинпленом, танцует с венским стулом.




Атом Эгоян

Арабский беженец Гакт, скрываясь от преследований радикальных исламистов, в трюме сухогруза прибывает на берега Европы. Он очень красивый, очень талантливый джазовый музыкант. Старый ржавый сухогруз, на котором он приплыл, в свете портовых прожекторов тоже почему-то кажется красивым. В трюме Гакту всю дорогу снился тюремщик, который пытал его, выбивая признание. Тюремщик был тоже очень красивым, его мускулистое тело, жестокие миндалевидные глаза, руки в чёрных перчатках. Гакт просыпался весь в поту, и красноватый свет аварийных ламп трюма долго блуждал по его красивому лицу.

Хотя Гакт чудом бежал из тюрьмы в лохмотьях, долго плыл, спал на мешках с углём, не мылся, не брился, и питался как попало, он бодр и свеж. А при сходе на берег одет в клубную майку с блёстками, белоснежные брюки, итальянские мокасины ручной работы, а огненно-красный плащ перекинут через его руку. Красавец-капитан с роскошной чёрной бородой, из окна рубки посылает ему воздушный поцелуй. Гакт в ответ поигрывает пальцами с дорогим маникюром. Портовые грузчики все как один носят тельняшки из последней коллекции Жана-Поля Готье, расклешённые брюки Кензо, и вообще похожи на фотомоделей. Они улыбаются Гакту, хотя никогда раньше с ним не встречались. Чувственным взмахом руки, Гакт останавливает такси, зная, что в кармане нет ни гроша. Автомобиль такси тоже странный: поздно ночью к портовому пирсу подкатывает коллекционный «Линкольн Континенталь» с белыми покрышкам. Лицо таксиста скрывает тень, видны только невероятно сексуальные губы c красной помадой, на которых блуждает загадочная улыбка. Совершенно не понятно, какого пола шофёр. Гакт полулежит на заднем сидении, прикрыв глаза, и не ясно, испытывает ли он оргазм, или медленно умирает. Но всё происходящее дико красиво.

Такси мчится в джаз-клуб «39 одалисок». Хотя по идее в джаз-клубе должен звучать джаз, играет медленная арабская музыка, а на сцене танцуют несколько женщин в облегающих чёрных платьях с большим вырезом. Гакт не спеша заходит внутрь. Хозяин клуба передвигается в хромированном инвалидном кресле с электроприводом, и это только добавляет ему сексуальности. Это субтильный юноша, болезненно-бледный платиновый блондин лет семнадцати. Хотя он намного младше Гакта, последний опускается перед ним на колени, и целует руки, а затем их губы сливаются в долгом поцелуе. Притом происходит это на глазах у всей публики! Но, по-видимому, никому нет особенного дела до двух целующихся мужчин, да ещё с такой значительной разницей в возрасте.

Покончив с поцелуями, Гакт изящно поднимается с колен, и достаёт вдруг откуда ни возьмись появившийся футляр с саксофоном. Инструмент очень красиво золотится в цветном свете клубных прожекторов. Губы Гакта слегка приоткрываются, губы блондина трогает лёгкая улыбка. Губы Гакта приоткрываются чуть больше, лёгкая улыбка застывает на губах блондина. Мундштук саксофона начинает медленное движение к губам Гакта, губы падшего ангела-блондина начинают еле заметно подрагивать. Расстояние между мундштуком и губами Гакта неумолимо сокращается. Восточная музыка становится немного громче. Видно, как в разрезе платья одной из женщин скатывается капля пота, прозрачная, как роса и, очевидно, сладкая на вкус. Мундштук саксофона почти касается влажных губ Гакта, блондин плотно сжимает стройные ноги и, не отрываясь смотрит, прерывисто дыша. Губы Гакта полностью завладели мундштуком. Он делает несколько медленных, гипнотически медленных лёгких движений, отчего чёрный, холодный мундштук начинает блестеть в свете ламп. Блондин не выдерживает, и эротично облизывает пересохшие губы. Однако, одного этого мгновения достаточно, чтобы заметить, что в верхний передний зуб у него имплантирован маленький, сверкающий бриллиант.

Раздаётся хриплый звук саксофона. Звук совершенно невероятен, нежен и брутален, целомудренен и порнографичен одновременно. Исчезает всё: клуб, сцена, женщины, барная стойка, и падший ангел в инвалидном кресле. Теперь весь мир — это крохотный остров с фиолетовым песком, омываемый зелёным океаном, на планете, затерянной в глубинах пространства и времени.

На песке стоит Гакт с саксофоном в руках, и ниткой чёрного жемчуга на шее. Больше на нём ничего нет. Он самозабвенно играет, а по его телу разноцветными струями стекают горный мёд, розовое масло, сперма и женские слёзы. Зелёная океанская волна с шипением накрывает его, и на поверхности появляется пена, в свете трёх огромных лун переливающаяся всеми цветами радуги.

back