Он испугался его в тот самый раз, когда увидел впервые. Все звери в павильоне «Дикая Природа», были сделаны руками большого мастера, но это чучело, являлось настоящим произведением искусства. Конечно, многие бы сказали, что пара сибирских волков, или львиный прайд, в самом конце экспозиции, производят куда более устрашающее впечатление, но Гакуто боялся лишь его.

Точь-в-точь, как нарисованного в детской книжке.

Белого Медведя.

Мальчика не могли обмануть ни забавный чёрный нос-нашлёпка, ни пара лукавых глазок на большой вытянутой морде. Гакуто чувствовал, что вся эта мнимая добродушная неуклюжесть, всего лишь ширма, дымовая завеса для простаков.

После того случая с водой, который едва не стоил ему жизни, Гакуто начал чувствовать и видеть такие вещи, которые для обычных людей, были совершенно невозможны. Казалось, прошло достаточно времени, да и доктора поработали над ним, и вдруг этот Медведь. Это чучело в павильоне детского парка, напугало его до смерти.

Само помещение, было спроектировано очень остроумно: множество комнат, разделённых небольшими коридорчиками, образовывали довольно длинный интерьер. Посетители входили в первую комнату, зажигался свет, и приятный женский голос записанный на плёнку, чем то напоминавший голос Норико Сакай, объяснял взрослым и детям, что за животное находится перед ними. Люди переходила в следующую комнату, и весь процесс вновь повторялся.

Но сегодня всё было по-другому. Группка детей и молодой преподаватель, с которыми Гакуто пришёл сюда, уже ушли дальше, а он остался один, в комнате с Медведем. В который раз, глядя не него, мальчик чувствовал, как по спине пробегает уже знакомый холодок. Было и ещё что-то. Когда любые предметы долго стоят на своих местах, в музеях, или экспозициях выставок, создаётся впечатление, что эти вещи всегда принадлежали этому месту, будто неразрывно с ним связаны. Достаточно сдвинуть их, или переместить, как это сразу воспринимается даже не зрением, а каким-то внутренним чувством. У Гакуто было очень хорошо развито это ощущение «принадлежности месту».

И сегодня, Медведь был похож на случайный объект в этой комнате, будто не спеша прогуливаясь по парку, он заглянул в павильон, да так и остался в комнате, на невысоком постаменте, разведя огромные лапы в стороны, словно по-дружески хотел обнять кого-то. Гакуто в который раз не мог отвести от него своего взора.

— Какой же ты страшный, — прошептал мальчик.

— А я знаю, — отозвался Медведь, поворачиваясь к Гакуто.

Это был тот случай, когда шока не произошло. Мальчик словно предчувствовал подобное развитие событий. Всё это было неспроста. Всё с самого начала.

— Я, я. Ох! Это же невозможно. Как же. Как вы ожили?

— А ты смелый пацан. И явно не дурак, — осклабился Медведь, медленно сходя со своего постамента. — Как я ожил? Видишь ли, наш мир, это удивительная штука. Старый таксидермист, который меня создал, сегодня рано утром отдал Богу душу.

У Гакуто задрожали губы.

— Нет, я здесь ни причём, — рассмеялся Медведь.

Было что-то поистине жуткое, дьявольское в этом смехе. Он зарождался где-то в глубине исполинского туловища, становился громче в глотке, и вылетал наружу, через оскаленную пасть. В нём слышалось завывание полярной вьюги, захлёбывающийся лай собак, чёрный ужас и горестные крики эскимосских вдов.

— Так вот, — продолжил Медведь, вдоволь отсмеявшись. — Старый дурак принимал горячую ванну, и готово! Сущий пустяк — в мозгу лопнул маленький сосудик. Хэ-хэ. Он так и лежит, там. В своей квартире. Но знаешь, что самое интересное?

Мальчик потрясённо покачал головой.

— Природа не терпит пустоты, где-то я такое слышал. Если в этом мире вдруг не стало старика-чучельника, почему бы в нём не появиться одному медвежонку, да ещё и говорящему? А? Каков трюк!

— О, Боже, — только и смог вымолвить потрясённый Гакуто.

— Вот и я, о том же! — вновь затрясся, захрипел, заурчал, смеясь, исполин.

— Только одна проблема, — став серьёзным, сказал Медведь. — Я очень сильно, невозможно, ну просто невероятно, ХОЧУ ЕСТЬ. Впрочем, это не столько моя проблема, как твоя, малыш. Как считаешь?

Гакуто сделал незаметный шажок в сторону двери.

— Ну-ну. Не глупи, дружок. Прежде, чем ты добежишь хотя бы до середины павильона, я уже буду лакомиться твоими кишками.

— Прошу вас, — со слезами в голосе, прошептал мальчик.

— Ой, ну только не надо душещипательных сцен, — добродушно, почти ласково протянул Медведь. — Ты ведь знал, чем всё закончиться. Но не волнуйся, я всё сделаю мгновенно. Ты не представляешь, как легко мне будет прокусить тебе шею, и отделить голову.

Гакуто сделал ещё один шаг. Медведь проследовал за ним. Мальчик уже вышел в коридор, а туловище зверя, заслонило собой весь дверной проём.

— Подожди-ка секунду. Уфф! Да что ж такое?

Гакуто остановился.

— Знаешь, я передумал тебя есть. Давай поиграем? Я умею стоять на задних лапах и прыгать. Как тебе такой план? Можем не играть, давай просто поболтаем. А? Что скажешь?

Мальчик не отрываясь смотрел, как Медведь безуспешно пытается выйти из комнаты. Он тыкался мордой, пытался пролезть боком — всё безрезультатно. Как будто невидимая сила не позволял ему преодолеть порог своего обиталища.

— Вы не можете выйти из этой комнаты! — воскликнул Гакуто.

Медведь мгновенно умолк, как будто отключился звук.

— А ты догадливый, гадёныш, — протянул он. — Немедленно подойди ко мне. Слышишь? Сейчас же!

Гакуто отрицательно помотал головой.

— Ах, так? Хорошо же! Ты, видно, решил, что я эдакий добренький увалень из магазина детских игрушек? Я ведь всё знаю о тебе, сопляк. Дай мне только вылезти отсюда, и я покажу, какой я добряк. Я доберусь до твоего дома, и знаешь что? Я съем твою маму, прямо на твоих глазах, и отца тоже! Сожру их вместе с костями! А тебе — отгрызу ноги, и ты сам сдохнешь. Нет, сначала я так обглодаю твоё личико, что ты будешь умолять, слышишь? Умолять, чтобы я тебя прикончил!!! Ты что себе возомнил, маленький засранец?! ИДИ СЮДА СИЮ ЖЕ СЕКУНДУ!

— Нет, нет! — воскликнул Гакуто, дрожа всем телом. — Вы никогда не сможете выбраться отсюда!

— Ну, ладно, — рявкнул зверь, скрылся в глубине комнаты, и принялся с чем-то возиться.

Внезапно, в комнате погас свет.

— Вот так-то, — довольным голосом пробормотал Медведь. — На тебе свет клином не сошёлся. Я подожду здесь кого-нибудь другого. Проваливай отсюда!

Гакуто повернулся и сделал несколько шагов к выходу. Внезапно, на входе в павильон возникла какая-то тень. «Он перехитрил меня. Как-то сумел обежать вокруг!» — вихрем пронеслись мысли в голове мальчика.

— Камуи? Гакуто, несносный ребёнок, ты здесь?

Это был преподаватель.

— Я, я здесь! Здесь! — сквозь слёзы воскликнул мальчик.

— Где ты пропал! Я должен оббегать весь парк? Постой, почему ты ревёшь?

— Там.… Не ходите! Там медведь!

— Какой ещё медведь? Ты в своём уме? — недоуменно спросил молодой человек, косясь в сторону тёмного дверного проёма.

— Пожалуйста, пожалуйста, — лепетал Гакуто.

— Иди на улицу к остальным детям, — поправляя очки, приказал он.

«Маленький недоносок. Медведь, ну надо же!» — недовольно подумал он про себя, переступая порог тёмной комнаты.

— Послушайте, что у вас тут…

Гакуто крепко зажал ладошками рот, чтобы не закричать. Не было ничего видно, но слышно хорошо. Медведь не врал, всё случилось очень быстро.

Раздался влажный хруст. Это не голова, нет. Это большой шоколадный кокос в обёртке из цветной фольги. Он находится в центре витрины кондитерской, и стоит все триста йен. Гакуто побрёл к выходу, держась за стены.

Слышен плеск свободно льющейся жидкости. Да какая кровь! Это горячий клюквенный сироп, сладкий — не оторваться. Такой, как делает его бабушка. Как не старайся кушать аккуратно, в углах рта остаются красные потёки, и почему-то, это очень красиво. Мальчик идёт, размазывая по лицу слёзы.

Какой-то сухой треск. Невозможно, это не рёбра! Просто много леденцов, всех цветов, какие только возможны. За пригоршню мелочи, можно купить целую охапку, и нет большего праздника для ребёнка. Гакуто выходит на улицу, а за ним из павильона, тянет каким-то сладковато-металлическим запахом.

— Камуии! Ээ! Где наш учитель! — тянут девочки. Куча разноцветных ранцев, косички торчат во все стороны. Около них стоит служащий парка в синей форме.

— Дети, где ваш воспитатель?

— Он пошёл искать его, господин. — Целый лес маленьких пальчиков указывает на Гакуто.

Камуи пытается отдышаться, слёзы уже высохли. Ранняя весна, щебечут пичужки, они все стоят у павильона «Дикая Природа», в детском парке, в центре города. Все ждут от него ответа.

— Нашего учителя слопал Белый Медведь, вон там.

Пауза. Оглушительный хохот. Смеются девочки, хохочут мальчишки, смотритель держится за живот. Что за ребёнок! Ну и Камуи, ну и шутник. Вечно он что-нибудь придумает: то призраки, теперь вот — белый медведь.

Гакуто опять никто не верил.

back