Часть 1
Просыпаюсь резко, рывком, как будто что-то меня выдернуло из сна. Тепло, приятно. Лежу в чьих-то объятиях. Интересно, сколько я вчера выпил и почему не помню совсем ничего? И если я перебрал, то почему не болит голова? Шевелиться лень, напрягаю память, пытаюсь восстановить события. Первым делом окончательно убеждаюсь, что я вчера не перепил, с похмелья копаться в памяти было бы невозможно.
Африка. Съёмки. Пыльная пустыня. Местные девушки неприглядно одеты, но их лица экзотически-красивы. Их хочется рисовать, ухватить и запереть на рисунке что-то неуловимое, чем они цепляют и заставляют рассматривать себя. Кен не раз рассуждал про то, что было бы интересно взглянуть, что у них под одеждой. Будет завидовать. А Тетсу изойдёт ядом и нравоучениями "мы сюда не развлекаться приехали". До сих пор он объяснял такие вещи Кену, заглядевшемуся на очередную иностранку, а теперь, видимо, достанется мне. Сакура..... Сакура должен жить в одной комнате со мной, и где он в таком случае????
Заставляю себя открыть глаза и вздрагиваю так, что чуть не падаю с кровати. От резкого движения становится понятно, что голова - единственное, что у меня не болит.
Осторожно выпутываюсь из объятий пока спящего Сакуры. Ощущения такие, будто я провёл ночь в качалке, где побил все свои рекорды по отжиманиям, приседаниям и подходам на пресс. К тому же противно саднит зад, и в яйцах ощущение такой опустошенности, какой у меня еще не бывало даже после самых бурных ночей. Вся моя одежда валяется в беспорядке образуя дорожку от входной двери до моей кровати. На кровати царит очень живописный хаос. Простыни спутаны в единый комок, где ни попадя встречаются подозрительные пятна. На прикроватной тумбочке открытый тюбик смазки.
Очень сложно поверить, что я всю ночь трахался с Сакурой, но придумать какое-то более правдоподобное объяснение у меня не получается.
Рассматриваю спящего мужчину. Одежды на нём не наблюдается, как и на мне. На губах мечтательная полуулыбка. Мужчины меня никогда не привлекали, неужели я правда мог на это согласиться? Вглядываюсь в чуть пробивающуюся щетину. Нет, не возбуждает ни капли. Что же случилось? И куда делась моя память? Раньше даже после жесточайших попоек такой пустоты в голове не бывало. Может, стоило бы его разбудить и расспросить, но сначала хочется попытаться вспомнить хоть что-то самому, а задать вопросы ещё успею.
Иду в ванную, застываю перед зеркалом. Моя шея и грудь все в засосах и следах зубов. Губы припухшие - видимо им тоже досталось. Если до этого я ещё немного надеялся, что мы вчера правда устроили спортивное состязание, потом у меня был тяжелый запор, а потом мы еще по какой-то невинной причине легли спать голыми в одной постели, то сейчас эти надежды растаяли как дым. Прошлой ночью у меня был очень агрессивный секс, причем агрессия исходила не от меня.
Но мы же натуралы! Я видел Сакуру с девушками, и сам.... еще раз фокусируюсь на своём отражении. Ну, предположим, ориентация Сакуры в данном случае не слишком важна. Я понимаю, что могу привлекать и мужчин тоже. Но Я! Не мог! Согласиться! На секс! С мужчиной!
Зудят руки. Чешу запястье и ойкаю от неожиданной боли. Обалдело рассматриваю ссадины на руках. Я не соглашался! От понимания произошедшего со сдавленным воем сползаю на пол и прячу лицо в руках. Меня изнасиловал человек, которого я считал другом. Я сопротивлялся. Судя по всему, был связан. Два других "друга" находились в паре метров от нас, за тонкой стенкой. И не вмешались. Хочется кричать от злости, обиды и какой-то беспомощности.
Быстро одеваюсь и вылетаю на улицу, так и не разбудив Сакуру.

В ближайшем кафе заказываю легкий завтрак и закуриваю. Ни есть, ни курить не хочется, просто пытаюсь себя чем-то занять. Последнее, что я помню из вчерашнего дня - как мы сидели вчетвером и пили пиво. А потом начинаются провалы. Страсть... поцелуи... страх... беспомощность... боль... удовольствие. Маленькие вспышки не дают понимания, что произошло. Я гораздо сильнее, чем выгляжу, как он мог со мной справиться и остаться с целым носом?
- Доброе утро! А где второй герой? - задавший вопрос Кен сияет так, что даже солнце скромно прячется за облаками.
Тетсу пытается сдержать смешок и тыкает ржущего Кена в бок. Я непонимающе смотрю на них.
- Где Сакура? - поясняет Тетсу
- А... еще спит, - отвечаю вяло, опускаю глаза. Мне сейчас только их не хватало. Не мешайте пожалуйста думать... думать, смогу ли я вообще остаться с вами после произошедшего.
- Ну да, ему пришлось нелегко, - Кену явно не терпится что-то обсудить. Я не поднимаю глаз, но судя по звукам, Тетсу дал Кену подзатыльник, и теперь оба хихикают.
- А чего? - оправдывается Кен, - мы, конечно, тоже не выспались, но он-то вообще в эпицентре был. Пускай теперь отдыхает.
Я наконец смотрю на этих ржущих идиотов. Тетсу от моего взгляда шарахается, а Кен давится очередной шуточкой.
- Вам, судя по всему, было очень весело. А мне было?
- А ты не помнишь? - осторожно спрашивает Тетсу.
- Ну... судя по тому, как ты кричал... - Кен заслуживает еще один взгляд, после которого на всякий случай отходит в сторону и садится за другой столик, где утыкается в меню.
- То есть вы сидели и слушали, как я кричал, когда меня насиловали?
Кен сползает под свой столик от смеха. У некоторых слишком хороший слух. Тетсу старается сохранить серьезное выражение лица, но видно, что ему это даётся с трудом. Всё больше убеждаюсь, что пропустил что-то нереально смешное. Обоим весельчакам хочется набить физиономии. Оставляю на столике деньги за нетронутый завтрак и ухожу куда глаза глядят. Мне очень-очень надо побыть одному. Или как минимум подальше от них. Пока никто не пострадал.

- Подожди! Да подожди же ты! Что произошло?
Тетсу догоняет меня, хватает за плечо. Сбрасываю его руку, чувствуя, что сейчас расплачусь. Только этого не хватало. Тетсу, кажется, чувствует моё состояние, так что слегка приобнимает, от чего я вздрагиваю, и куда-то ведёт. Мы оказываемся в другом кафе. Он смотрит, как я сажусь полубоком, подогнув под себя ногу, но, слава богу, это не комментирует. Заказывает чай, морщится, когда я снова закуриваю, но и тут не делает замечаний.
- Рассказывай.
Молчу. Раздумываю, что бы ему рассказать. Я бьюсь связанный. Дергать руками больно и бесполезно, но не делать этого невозможно. Умоляю, всё время умоляю, язык уже заплетается от того, сколько раз за ночь я повторял "пожалуйста". Это тоже бесполезно, но так кажется, что я делаю хоть что-то, а не просто сдаюсь происходящему.
- Что случилось?
Вздрагиваю, возвращаясь из слишком яркого воспоминания. День только начался, а пальцев одной руки уже не хватит, чтобы посчитать, сколько всего успело меня напугать.
- Хидето! Ты меня вообще слышишь? Можешь объяснить, что у вас произошло?
- Понятия не имею. Последнее, что я помню - как мы вчера вечером пили пиво... это ведь вчера было, да?
- Если ты ничего не помнишь, то почему считаешь, что тебя изнасиловали?
- Потому что я не мог добровольно согласиться на то, что он со мной сделал.
- Ты же не помнишь, что он с тобой сделал, так?
Я думал, ты хочешь помочь, посочувствовать, а ты только пытаешься мне доказать, что мне это померещилось. Сейчас я окажусь виноватым, что в слишком короткой юбке ходил и недостаточно внятно сказал "нет", да? Ну конечно, проще иметь в группе шлюшку, обвиняющую других в своих грехах, чем насильника. Давай, рассказывай, что меня никто не насиловал, ты же лучше знаешь! А я буду слушать, развесив уши. Может, даже поверю. Пытаюсь облечь злые мысли хоть в какие-то слова...
- Почему вы с Кеном считаете, что знаете лучше, чем я? Почему вас обоих так смешит мысль об изнасиловании? В этом, вообще-то, нет ничего смешного. Мне плохо, меня разрывает на части, я не понимаю, что произошло, а друзья надо мной смеются. Что я вам плохого сделал?
Тетсу надолго задумывается над вопросом. Видимо, тоже прокручивает в голове мысли, выбирая те, что достойны быть озвученными.
- Вот, что мы видели и слышали. Вы с Сакурой вчера очень быстро слились, причем сделали вид, что уходите независимо друг от друга, но отойдя от нас всего пару метров, обнялись. Мы с Кеном еще тогда удивились. А дойдя до своего номера, услышали из-за стенки очень громкие самозабвенные стоны. Ещё не сразу поверили, из-за какой именно стенки это доносится, но у тебя всё-таки очень узнаваемый голос. Обсуждали, куда ты дел Сакуру и с кем это тебе настолько хорошо. Не решались говорить вслух, что вы можете быть вместе. Но потом в твоих стонах начало проскальзывать его имя...
- Вы же оба знали, что я интересуюсь женщинами. Вам не пришло в голову, что происходит что-то не то?
- Понимаешь... я пару раз подрывался побежать разобраться, но Кен убеждал, что если бы он останавливался каждый раз, когда слышит "нет" сказанное с таким придыханием, то был бы девственником и носил звание почетного козла. И я с ним, пожалуй, соглашусь. По звукам было сложно предположить, что тебя насилуют. Особенно после вопля "трахни меня", настолько громкого, что мы его сначала приняли за землетрясение.
Да уж... может, на их месте я бы тоже смеялся. Я правда такое кричал? Почему? Но не мог же я действительно этого хотеть.
Засучиваю рукава и показываю Тетсу, почему я считаю, что был против. Человек, который хочет секса, вряд ли бы так стёр себе руки, пытаясь вырваться и избежать его. Тет-чан забавный, ужасается и принимается надо мной хлопотать, как будто я только что поранился. Да успокойся ты, они почти не болят... особенно когда ты не дергаешь так. Опускаю рукава обратно и прячу руки под стол.
- Тетсу, а Тетсу, а давай комнатами поменяемся? Пожалуйста.
- Зачем? Будешь от него бегать?
- Нет, ну не бегать, мне просто разобраться надо
- Вам обоим разобраться надо. Вместе.
- Я не хочу разбираться с человеком, который меня изнасиловал!
- Вся гостиница - свидетели того, что тебе нравилось происходящее! Как думаешь, ему будет приятно слышать такие обвинения и пытаться поймать тебя для объяснений? Разберитесь между собой, и тогда я с тобой поменяюсь, если захочешь.
- Если меня не насиловали, то чем ты это объяснишь?
- Ну мало ли... может, твоё забывчивое альтер-эго, которое любит мужчин, любит ещё и БДСМ и против связывания тоже ничего не имело.
- Если бы оно не возражало против связывания, то не пыталось бы вырваться!
- Вырываться можно и от страсти.....
- Ты хентая пересмотрел что ли? Вырываться от страсти.... Может, он мне угрожал, чтобы я кричал такое и создал ему алиби, - озвучиваю свою догадку.
- А может, тебя похитили инопланетяне, надругались, а потом свалили на Сакуру?
- Или он меня накачал чем-то. Поэтому я вчера хотел секса с ним, а теперь ничего не помню.
- То есть всё-таки хотел?
Ощущения слишком сильные, чтобы сохранять рассудок. Необходимо ухватиться за что-то реальное, но руки дотягиваются только до воздуха, который утекает сквозь пальцы, не давая опоры. Кажется, более сильное возбуждение невозможно, но каждый толчок доказывает, что то, что было только что, пределом не являлось. Мучительно-медленно, с паузами, как будто раздумывает, продолжать ли. Я точно знаю, что умру, если он остановится.
Не знаю.... ничего я не знаю. Наверное, Тетсу прав, и нам действительно стоит поговорить. Только я не понимаю, как смогу остаться с ним наедине.
- Тетсу.....
- Мм?
- ...если вам с Кеном снова покажется, что меня НЕ насилуют, вмешайтесь пожалуйста. Очень прошу. Может, инопланетян живых увидите.
- А если окажется, что тебя действительно не насилуют?
Я смеюсь, представляя себе Тетсу, спасающего меня от не изнасилования. Всё-таки на душе действительно полегчало.
- Ну тогда будете посланы. Ты ведь не слишком от этого расстроишься? Я поговорю с ним, обещаю.

Пообещать оказалось проще, чем сделать. Весь день я не могу заставить себя сказать Сакуре хоть слово или хотя бы посмотреть на него. На прямые вопросы отвечаю жестами, не поднимая глаз. Меня начинает трясти, если расстояние между нами меньше полуметра.
Поцелуи слишком жаркие. Кажется, он прикасается к открытым нервам, а не к коже. Ласки гораздо более агрессивные, чем я привык. Он практически швыряет меня на кровать, и я не могу сопротивляться... или не хочу?
Съемочный день заканчивается тем, что я довольно далеко посылаю режиссера, требующего от меня невозможного - дотронуться до Сакуры. Не сейчас, не сегодня, не в этой жизни. Я лучше буду вырезать кошечку из дерева - Кену, вон, нужна.

Сижу в тени на скамейке, изучаю, какие следы на заготовке можно оставить специальным ножиком. Как мне заставить себя с ним поговорить? Как заставить себя хотя бы вернуться в комнату, где всё произошло? Кажется, у меня есть все шансы провести ночь прямо на этой скамеечке, потому что от мысли о гостинице подкашиваются ноги.
Но Тетсу прав. Я не смогу бегать вечно, нам надо поговорить. И чем скорее это произойдёт, тем меньше времени я буду мучаться от ожидания.
Чем ближе к гостинице, тем меньше остаётся решимости. Мелькает даже мысль зайти куда-нибудь выпить для храбрости. Но лучше, наверное, не надо. Вчера кроме пива ничего не пил, а что получилось. В наш номер захожу почти по стеночке на полусогнутых ногах. Бельё поменяли, кровать заправили, моя одежда, валявшаяся утром на полу, аккуратно сложена на стуле. Как будто ничего не было. Сакура, скажи, что ничего не было, скажи, что меня утром разыграли!
Сакура сидит на кровати и смотрит на дверь. Даже книги в руках нет. Ни малейшего намёка, что он тут мог заниматься хоть чем-то кроме ожидания моего возвращения.
От непривычных и довольно неприятных ощущений пытаюсь отодвинуться, но некуда. Его поцелуи успокаивают, и вскоре я готов согласиться, что не так уж это плохо и даже возбуждающе.
- Нагулялся?
Киваю. Говорить с ним всё ещё нет сил, зато пытаюсь сфокусировать на нём взгляд.
- Кен сказал, что я тебя изнасиловал.
Весь сжимаюсь и отвожу глаза.
- Посмотри на меня! Я правильно понимаю, что ты ничего не помнишь?
Смотрю на него. Киваю. Мне показалось, или на его лице промелькнуло облегчение?
- И, раз не помнишь, конечно же, решил, что ты весь такой невинный и прекрасный, а чёрное чудовище Сакура взяло тебя силой? Да?
В такой формулировке звучит глупо, согласен. Но именно так я и думаю, поэтому киваю.
- Мне было потрясающе приятно это услышать. Особенно от Кена. Пойду поищу себе другой ночлег, чтобы не смущать принцессу.
Он идёт к двери, стараясь демонстративно держаться на максимальном расстоянии от меня, что тяжело, учитывая, что я стою, опираясь на стенку, прямо на входе. Он останавливается и ждёт, пока я отойду, чтобы он мог выйти. На меня накатывает стыд.
- Прости, - с трудом выдавливаю я...
Отдаваться, чувствовать его в себе. Еще, еще сильнее! Не жалей меня пожалуйста, я хочу ещё!
- Я тебя изнасиловал, и ты ещё прощения просишь? Как ты невероятно благороден.
- Прости, что сказал это Кену и Тетсу, прости, что вообще с ними заговорил об этом раньше, чем с тобой. Я не хотел, так вышло случайно. Я запутался. Ты мне расскажешь, что и почему произошло?
Сакура стоит на расстоянии вытянутой руки от меня. Чуть ссутулившись, руки в карманах. Ни один из нас не спешит преодолеть это расстояние, но я чувствую, что лёд пошёл трещинами, значит я на правильном пути.
- Может, пива?
Я испуганно мотаю головой.
- Ну хоть чаю. Мне сложно говорить, когда ты так трясёшься. Хочу, чтобы ты был занят чем-то ещё.
Сакура приносит нам обоим чай, по дороге споткнувшись и каким-то чудом не перевернув обе чашки. Всё-таки, я тут не единственный нервничаю.
- Я натурал, - начинает он рассказ после некоторых раздумий.
Я смеюсь от такого неожиданного признания. Не совсем то, что я надеялся услышать, но я за него рад.
- Да не смейся ты, просто хочу объяснить... не знаю, что на нас обоих вчера нашло, но было здорово. Действительно здорово. И, по-моему, не только мне. Во всяком случае, ты кончил не раз и не два. Мне казалось, при изнасилованиях такого обычно не бывает.
- Можешь объяснить, что у меня с руками? Похоже, я сопротивлялся.
- Я - тип С. Мне нравится контролировать, чувствовать свою власть. Ты сам на это согласился. Если бы ты был против, следы бы остались не только на руках. Ты начал сопротивляться только когда уже был привязан, я был уверен, что это часть игры. Взаимно приятной. Ты извини, но спасительное слово мы обсудить не успели, были слишком заняты тем, чтобы побыстрее трахнуться. Я заметил, что ты вырывался не в шутку для видимости, а серьезно, только после того, как развязал тебя. Сам перепугался, когда увидел.
Прикрываю глаза, пытаюсь копаться в памяти. Звучит очень правдоподобно. За исключением того момента, что хотеть секса с ним я не мог. Отставляю пустую чашку из-под чая. Сакура едва заметно улыбается.
- Прошлой ночью, когда ты согласился на связывание. Ты мне доверял. А сейчас? Я тебе всё ещё доверяю. Хочешь связать меня? Убедиться. Ну или хотя бы обезопасить себя на ночь таким образом.
Мысль связать Сакуру, чтобы он не трахнул меня ночью, дико веселит. Или это уже истерический смех? Он терпеливо ждёт, пока я успокоюсь и хоть что-нибудь скажу. Рассматриваю его. Пытаюсь себе представить, как бы он выглядел, если бы был девушкой. Ничего не получается, воображение отказывает. Но не могу отрицать, что как мужчина он очень красив.
- И как далеко ты готов позволить мне зайти, чтобы доказать твоё доверие?
- Хайдо-чан, ты меня, наверное, неверно понял. Смысл доверия в том, чтобы позволить всё что угодно и твёрдо верить, что партнёр не перейдёт черту не потому что ему запретили, а потому что заботится.
Идея неожиданно заводит. Насколько я ему доверяю? Чего бы я потребовал, если бы он оказался в моей власти? Всё напряжение отступило. Мысли думаются без усилий и содроганий.
- Есть одна проблема. Я тоже натурал. Ты меня не возбуждаешь. Мне не интересно связывать тебя или позволять тебе проявить свою заботу, - а так ли я в этом уверен? Задерживаю взгляд на его чёрных глазах.
Невозможно зажмуриться. Глаза притянули и держат. Кажется, это единственное, что продолжает держать меня на земле. Я полностью растворяюсь в этих глазах и отдаюсь их владельцу.
- Ты уверен?
- В собственной ориентации????
- Да, именно в ней. Поцелуй меня.
Хмыкаю, подхожу к нему, вытягиваю губки и чмокаю. Сакура смеётся, я тоже.
- Я немного не это имел в виду. Позволишь мне?
Смотрю в его глаза и загипнотизированно киваю. Следующее, что я чувствую - мягкие губы на моих губах. Приятно... но ничего не доказывает. Мужчины отличаются от женщин вовсе не поцелуями. Не хочется отпускать. Притягиваю ближе к себе, отвечаю на поцелуй. Чего бы попросить у человека, который только что пообещал, что позволит мне всё? Заставляю его сесть на пол, сам оставаясь сидеть на кровати. Расстегиваю ширинку. Сакура, а это ты готов расценить как акт доверия тебе? Всё-таки, самое ценное доверяю. Он понимает меня и подчиняется.
Влажные губы на моём члене. Ни одна женщина никогда не делала этого с такой нежностью и умением. Я держу его за плечи - то ли, чтобы не останавливался, то ли, чтобы чувствовать его хотя бы кончиками пальцев. Шепчу его имя, не переставая. Он придерживает мои бёдра, чтобы я не пытался трахать его в рот, а только принимал то, что он мне готов дать. От наслаждения и недостаточности этого наслаждения я готов кричать.
Сакура вдруг останавливается, и я разочарованно всхлипываю. Приходится вернуться в реальность. Оказывается, грохот, который я принял за биение крови в ушах, был стуком в дверь. Кое-как застегиваю штаны и бегу открывать. На пороге стоит Тетсу. Увидев раскрасневшегося и тяжело дышащего меня, он смущается и мямлит что-то про пожелание спокойной ночи. Я киваю, благодарю за заботу, уверяю его, что всё в порядке и захлопываю дверь, не дожидаясь ответа. Я ведь обещал, что он будет послан, если что? Ну вот и сделал как обещал.. мог послать и грубее, если бы не ценил его заботу настолько сильно.
Момент упущен. Пожалуй, Сакура мне всё-таки нравится, но продолжать сейчас наши эротические игрища желания нет.
- Прости. Я боялся. Просил Тетсу вмешаться, если ему покажется, что мы опять... ну... трахаемся
- То есть, чтобы он нам не мешал, мне придется завоевать еще и его доверие?
- Только, наверное, это надо будет делать каким-нибудь другим способом, - смеюсь я. - Прости, я сейчас правда ничего не хочу. Разве что, может, массаж. У меня все мышцы болят после вчерашнего.
Я раздеваюсь до трусов, забираюсь в кровать и выжидающе смотрю на Сакуру. Он улыбается и приносит крем. Последнее, что я чувствую перед тем, как провалиться в сон - его руки.


Часть 2
Чувствую себя учителем ответственным за толпу озабоченных подростков. И то, что в моей толпе всего 3 человека, не слишком упрощает ситуацию.
Когда мы решали, кто с кем будет жить, ответ пришёл как-то сам. Я сначала хотел поселиться с Хайдом, но Хайд заявил, что я слишком громко храплю, а здравый смысл подсказал, что за Кеном стоило бы последить. К его шуточкам я, в общем, ещё в школе привык, так что такое соседство не смущало. Хайд и Сакура... у них сложные, неровные отношения. То понимают друг друга с полуслова, то могут поругаться из-за одного косого взгляда на барабанную установку. Я наивно надеялся, что их отношения чуть выровняются от соседства, а вместо этого они завернулись совсем уж неожиданно. Два дня Хайд ворчал, что Сакура вечно что-нибудь с грохотом роняет и что лучше бы он храпел. Потом стонал всю ночь. Потом вдруг начал жаловаться, что его изнасиловали и шарахаться. У Сакуры, должно быть, ангельское терпение, от него я ни одной жалобы не слышал. Только ходил сегодня весь день мрачнее тучи и посылал Кена с его подколками.
Кена это всё почему-то страшно веселит. Не берусь сосчитать, сколько раз за день он так или иначе спрашивал, не жалею ли я, что не смог уговорить Хайда пожить со мной. Замолчал только после моего встречного вопроса, хотел ли он пожить с Сакурой. Иначе, чем героями эту парочку не называет. А в парочке всё, похоже, сложнее, чем кажется на первый взгляд.
Конечно, наивно было предполагать, что человек, который так выглядит и так себя ведёт 100% натурал. Мы все сейчас не образцы мужественности, но Хайд в своих платьицах смотрится естественно и непринуждённо, как будто так и должно быть. И взгляды Сакуры на него я давно замечал, хоть и не придавал им особого значения. И прошлой ночью, когда Кен радостно сказал "ну наконец-то делом занялись" в ответ на стоны из-за стенки, я был даже с ним согласен. Подумал, что они теперь перестанут ссориться по пустякам, да и вообще начнут спокойнее друг друга воспринимать, когда смогут спустить пар.
Но не тут-то было. Утром Хайд оказался в таком состоянии, что его хотелось одновременно обнять-защитить-пожалеть; настучать по голове, чтобы не порол чушь и убежать подальше для собственной безопасности. Убежать подальше мне нельзя, я лидер, я за них отвечаю. Это Кену можно наговорить глупостей и отойти в сторонку, а мне пришлось сосредоточиться на первых двух пунктах.
Работа весь день настолько не клеилась, что я начал снова раздумывать, где найти ударника. Если Хайд и дальше будет шарахаться от Сакуры, то играть в одной группе они не смогут. А Хайда я никуда не отпущу, он мне самому нужен.
А поздно вечером Кен радостно сообщил "Ага, помирились!". Оказывается, пока я витал в мыслях, он приложил к стене стакан и подслушивал. Стакан я у него отобрал, велел не лезть не в своё дело и начал собираться... сколько времени надо собираться, чтобы пройти 3 метра? Надел тапочки, снял тапочки, поменял тапочки местами, снова надел.
- Ты куда?
- Я сегодня обещал Хайду, что вмешаюсь, если нам снова покажется, что Сакура там его не насилует.
- А... присоединиться хочешь?
- Да пошёл ты. Мне самому неловко, но ведь правда же обещал.
- Угу. И сейчас он помнит об этом обещании и встретит тебя с распростертыми объятиями...
Стучусь в дверь, чувствуя себя очень глупо. Стучусь ещё. Так зачем я сюда пришёл? А, ну да... обещал... кто ж меня за язык-то тянул, а? А что я скажу, если откроет? А что я буду делать, если не откроет? Спокойной ночи пожелать что ли. Надо было стакан молока принести, смешнее бы получилось.
"Тетсу-спасибо-что-зашёл-у-нас-всё-хорошо-спокойной-ночи-пока". Стою перед закрытой дверью и пытаюсь понять, показалось ли мне, что она только что открывалась. Будем считать, что не показалось. Возвращаюсь к себе, где натыкаюсь на всё такого же до отвращения весёлого Кена.
- Ну как, поучаствовал?
- Слушай, почему это тебя так веселит?
- Просто радуюсь, что мои друзья нашли своё счастье.
- А ты уверен, что это счастье? Я имею в виду, ты Хайда сегодня вообще видел?
- Ну потрепанный малость.
- Я не о физическом состоянии.
- И я тоже. У них всегда отношения синусоиду напоминали, а сейчас просто амплитуда увеличилась. А Хайду, видимо, нелегко так вот сразу это принять. Завтра лучше будет.
Синусоида, амплитуда... если ты такой умный, то чего не в институте... а, ну да, я же сам бросить уговорил. Буду надеяться, что он прав.
Стоит прикрыть глаза, как перед ними возникает только что виденная картинка. Завитые волосы Хайда норовят выбиться из любой заколки, вот и сейчас один локон упал на глаза, а Хайду, похоже, уже надоело его убирать. Влажные губы. Частое шумное дыхание. Похоже, незадолго до моего прихода они целовались, и Хайда это здорово возбудило. Сакура почему-то сидит на полу и недовольно смотрит в сторону двери. Нет, не хочу знать, чем они там занимались. Отключите мне воображение. Немного завидую Сакуре. Может, если бы я не храпел, всё бы было иначе.
- Кен, а я правда храплю громко?
- Не знаю, я не замечал.
Или не было бы? Может, историю про храп Хайд придумал, чтобы отделаться от моей опеки. Мысли становятся горькими от обиды. Кен разочарованно отодвигается от стены и говорит, что сегодня шоу, похоже, не будет. А я еще полночи ворочаюсь и пытаюсь себе представить, как они спят. Каждый на своей кровати или вместе? Или сдвинули кровати? Обнимаются ли во сне?

Кен вчера был прав, действительно всё стало спокойнее. С ними даже возможно работать как со здравомыслящими людьми. Ну, почти. По крайней мере они выполняют требования режиссера и до сих пор не убили Кена.
Режиссёр, помня вчерашнюю выходку Хайда, сначала смотрит на них с опаской, но к обеду уже расслабляется, и работа идёт совершенно нормально. Когда снимают Сакуру, мне удаётся поговорить с Хайдом наедине.
- Ну что, будем меняться?
- Ты о чём?
- Всё-таки, у тебя с памятью что-то не в порядке, сходи к врачу, как вернёмся. Или это опять инопланетяне? Ты вчера хотел переехать к Кену.
- А... это.. не надо...
Ой-ой-ой, мне показалось или он правда покраснел?
- Ну ладно, моё дело предложить. Я рад, что вы разобрались.
Точно покраснел. Я НЕ ХОЧУ знать, как они разобрались, не надо этих картинок перед глазами.
- Тет-чан, спасибо.
- За что? - удивляюсь я
- Что вчера выслушал и объяснил, что не дал сбежать, что выполнил обещание. Прости, что послал так, ты правда был некстати, но это здорово, когда есть друг, на которого можно положиться. Честно. Спасибо. Сегодня можешь нас уже не контролировать.
Он смущённо улыбается, чмокает меня в щёку и убегает. А я остаюсь думать. Место, к которому он прикоснулся, кажется обожжённым. А воображение снова разыгрывается, подсказывая мне, чему именно я сегодня могу помешать своим контролем. Ну хоть Кен будет доволен. Надо же, всё время строит из себя придурка, а как припечатал этой синусоидой. Надеюсь, завтрашний провал окажется не таким глубоким, как вчерашний.

Часть 3
Не могу поверить, что всё так повернулось.
Сложно вспомнить, как я думал выкручиваться, когда только начинал это. Наверное, не думал вовсе. Но результат ошеломителен.
1. Хайд не помнит подробностей той ночи.
2. Свидетели в один голос говорят, что он был скорее инициатором, чем жертвой.
3. Хайд чувствует себя достаточно виноватым передо мной за "клевету", чтобы попытаться продолжить.
Интересно, чем придётся расплачиваться за такое счастье? Не то, чтобы я был против. Расплата будет как-нибудь потом, а счастье есть сейчас. Я могу его обнять. В любой момент, когда пожелаю. И он не оттолкнёт. Ну или оттолкнёт не сразу, а только после радостного смеха Кена - трогательно смутится, слегка покраснеет и отодвинется от меня на крохотный шажок. Наедине я, кажется, могу с ним делать вообще что угодно. Во всяком случае, вчера он передо мной совершенно без страха разделся и попросил массаж. Посмотрим, что будет сегодня.
Остатки того порошка я выбросил. Не надо снова искушать судьбу, один раз он своё дело сделал и хватит. Вчера думал подсыпать в чай, но испугался. Если от первого раза отшибло память, то что будет от второго? И не будут ли две такие ночи подряд, да с потерей памяти, выглядеть подозрительно? И выдержу ли это вообще я? И когда к нам заглянул Тетсу, я понял, что был прав. Он очень ценит Хайда, относится к нему более внимательно, чем к любому другому. Думаю, если бы Хайд был под этим порошком, он мог бы заметить. А так его визит обернулся моим триумфом. Сунул нос в номер, недовольно зыркнул на меня, и Хайд тут же захлопнул дверь, чуть не прищемив излишне любопытный нос. Кажется, он догадался, что мы делали. Тем более, что я даже не пытался как-то поменять позу, и сидел на полу перед кроватью. Мне было приятно показать ему, что мы хорошо проводим время, и Хайду сейчас не нужна ни чья компания кроме моей.

Сегодняшней ночи жду с нетерпением и страхом. Хайд уже многообещающе намекнул, что Тетсу нам больше не помешает. Тетсу смотрит на меня волком, мне даже мерещится, что завистливым волком. А Кен, кажется, вот-вот достанет откуда-нибудь пушистые штуки и начнёт изображать танец чир-лидерши. Никак не пойму причины его энтузиазма. Может, он просто фанат секса и радуется как ребёнок тому, что секс есть хоть у кого-нибудь? Хотя, он глубже, чем выглядит. Возможно, есть какие-то более серьезные мотивы, и мне бы хотелось их понимать.
Сегодня у меня не будет поддержки. Сегодня Хайда не будет терзать наведённая страсть. Сегодня мне придётся постараться самому. Волнуюсь. Он до сих пор утверждает, что не интересуется мужчинами. А мне в ответ остаётся только рассуждать о квадратуре круга и сравнительном анализе запахов разных цветов и о всякой другой ерунде, от которой обычно млеют девушки. Но он-то не девушка.

Ужин. Традиционное пиво. Я никак не могу решить, насколько трезвым хочу быть сам и насколько трезвый мне нужен ты. Выпиваем по кружке и, не сговариваясь, начинаем что-то рассказывать про усталость и спать пораньше. Тетсу неодобрительно качает головой, Кен желает успехов при следственном эксперименте. Я стараюсь не вспоминать позапрошлую ночь и не сравнивать. Боюсь, что повторяя те же действия, я всё испорчу. Как минимум, у тебя не останется сомнений, что не так уж всё было добровольно. Сегодня максимально нежно и осторожно и с постоянной оглядкой на твою рекцию.
- Позволишь тебя обнять?
- Конечно. Почему ты решил спросить об этом? Мы весь день обнимались.
- Волнуюсь. Странно знать, что собираюсь спать с тобой. В прошлый раз всё как-то спонтанно было. А ты этого прошлого раза даже не помнишь. Ты когда-нибудь задумывался о существовании альтернативных реальностей? Мы с тобой как будто пришли в эту точку из разных реальностей, в моей мы уже занимались любовью, ты с жаром отзывался на все мои ласки и просил ещё и стонал так, что нам наверняка завидовала вся округа. В твоей ты не интересуешься мужчинами и никогда не имел такого опыта. Я не знаю, каким ты окажешься на пересечении этих двух реальностей, будешь ли таким страстным, как помню я или.... - он прижимает свои губы к моим. Не двигается, не целует, просто как будто запечатал мой рот. Во всяком случае, я забываю, что говорил и не могу продолжать.
- Извини, у меня странные чувства, когда ты начинаешь философствовать. Никак не могу понять, то ли у тебя богатый и недоступный мне внутренний мир, то ли ты дурачишься и вешаешь мне лапшу на уши. Когда мы познакомились, я думал, что ты просто идиот, но сейчас эта версия кажется самой сомнительной.
- Ну вот. Я, между прочим, серьёзно говорил.

Стоим перед входом в гостиницу и курим. Кажется, просто пытаемся оба оттянуть момент решительных действий. Ты смотришь на меня выжидающе. Я тушу и выбрасываю свою сигарету, потом твою, обнимаю тебя за талию и увожу в здание.
Свет в комнате не включаем, как и в прошлый раз... не надо мыслей о прошлом разе и сравнений. Смотрю в твои глаза. Сегодня они не затуманены, сегодня ты точно знаешь, что находишься рядом со мной, и именно мне ты готов себя отдать. Целую тебя со всей нежностью, на которую способен. Спасибо за этот второй шанс. Расстёгиваю пуговицы на джинсовке, в которую ты одет. Ты не знаешь, куда деть руки и начинаешь раздевать меня. Я привык раздеваться сам, но позволяю тебе помочь. Раздев друг друга выше пояса, валимся на кровать. Снова на твою. Она просто ближе к двери. Контакт кожа к коже - самое прекрасное и возбуждающее в прелюдиях. Наши сердца бьются в унисон. Я ложусь на спину, ты устраиваешься на мне верхом и принимаешься целовать мою грудь, обводить языком соски. Я немного иначе это себе представлял, думал, я снова буду единственным лидером и ведущим, буду пытаться ублажить тебя, но вместо этого получил страстного инкуба желающего доставить удовольствие мне.
- Подожди, - удаётся выдавить мне между стонов.
Быстро выбираюсь из-под тебя и отодвигаю кровать от стены. Надеюсь, так нас будет слышно чуть хуже. Вот теперь можно продолжать.
Снимаю джинсы, остаюсь в одних топорщащихся трусах. Ты следуешь моему примеру. На чём мы там остановились? Целую тебя, проникаю языком глубоко в рот. Наваливаюсь на тебя сверху, заставляя лечь на спину и стягиваю трусы. Ты шумно вдыхаешь. Не бойся, я уже запомнил, что тебе нравится больше всего. А мне нравится чувствовать, как твои пальцы впиваются в мои плечи; ощущать языком трепет плоти; слизывать выступающую солоноватую жидкость; слышать твои стоны. И почему только женщины не очень это любят? Вожу губами вверх-вниз, каждый раз сжимая их чуть сильнее у основания. Ты полностью расслаблен. Не пытаешься меня контролировать, не двигаешь бёдрами, только еле слышно стонешь в ответ на каждое моё движение. Я чувствую, что ты уже близко. Как следует прижимаю тебя руками к кровати, чтобы не мешал своими попытками двигаться, и ускоряю темп. Ты протяжно стонешь, и у меня во рту становится вязко и солоно. Не очень понятно, что с этим теперь делать. Отрываться от тебя и идти полоскать рот - не вариант, так что глотаю и сразу же тянусь к тебе за поцелуем. Ты обнимаешь меня руками и ногами, облизываешь мои губы. Даже в поцелуе я чувствую, как ты счастливо улыбаешься.
- Здооооооорово. Мне так никогда не делали. То есть, я не помню, чтобы...
- Тебе так никогда не делали, - подтверждаю я, - для меня это тоже было впервые
- У тебя талант!
Я раздумываю над областью приложения такого таланта и предпочитаю не комментировать
- Ты в порядке? Готов продолжать?
Уверенный кивок. Трусь о твоё бедро бугром на своих трусах. Ты смеёшься, жалуешься на щекотку и помогаешь их снять. Садишься рядом со мной. Смотришь на мой член. Осторожно двигаешь по нему рукой, явно не очень понимая, что бы сделать дальше. Наконец решаешься наклониться и поцеловать головку. Поцелуй очень лёгкий, я едва его чувствую, но вся картинка происходящего настолько сексуальна, что мне не удаётся сдержать стон. Ты поднимаешь голову, и улыбаешься мне. Я так больше не могу - с рыком снова валю тебя на спину и устраиваюсь между твоих ног. Мой член прямо у твоего узкого входа, ты наверняка чувствуешь сейчас, как он давит.
- А в прошлый раз мне это понравилось? - всё-таки, ты напуган.
- Ещё как. Только постарайся расслабиться, ладно? Для меня. Иначе может быть больно, а я этого очень не хочу.
Достаю из тумбочки лубрикант. Одновременно целую тебя и ласкаю и смазываю пальцами. Пытаюсь снова выкинуть из головы воспоминания про позапрошлую ночь. "Постарайся расслабиться" - странное словосочетание, противоречивое. Когда стараешься, напряжение приходит автоматически. Но тебе, кажется, удалось выполнить эту просьбу, я почти не встречаю сопротивления, ты не вздрагиваешь и не напрягаешься от моих движений. Просто лежишь, такой доступный, такой мой, и ждёшь продолжения. Я замечаю, что ты начал двигать бёдрами, насаживаясь на мои пальцы. Значит пора. Когда я отодвигаюсь от тебя, ты приподнимаешься, ловишь мою руку, как будто просишь продолжить. Я сплетаю пальцы с твоими, прижимаю твою руку к кровати. Другой рукой помогаю себе. Ну вот я и в тебе. Ты задерживаешь дыхание. Смотришь куда-то сквозь меня. Я боюсь пошевелиться, и ты начинаешь двигаться первым. Я с энтузиазмом подхватываю ритм, который ты задаёшь. Невозможно отвести взгляд от твоего лица. Не могу сказать точно, что мне сейчас доставляет большее удовольствие: наш общий ритм или сам факт, что ты мне отдаёшься. Ты улыбаешься - то ли от нового непривычного удовольствия, то ли пытаясь подбодрить меня. Меня подбадривать не требуется, я сейчас могу горы свернуть. Кладу одну твою ногу себе на плечо и целую её. Так получается глубже, сильнее. Рукой начинаю ласкать твой член. Ты от этого сжимаешься и дрожишь. Что такое? Слишком много ощущений разом и непонятно, на чём сосредотачиваться или что-то не так? Меня пугает такая реакция, но ты едва слышно шепчешь "только попробуй остановиться", убеждая меня, что всё так. От незаконченной угрозы высказанной таким тоном и в таком положении мне становится смешно, но кто я такой, чтобы возражать? Я буду это продолжать так долго, как ты хочешь, хоть вечность. Хотя, с вечностью, пожалуй, погорячился. Мой оргазм всё ближе. Толчки становятся чаще и сильнее, я уже не контролирую это, твоя улыбка и твои глаза полностью затянули в себя мою силу воли и сознание. Очень хочу, чтобы ты был первым. Надеюсь, мой "талант" распространяется на владение руками. Свободной рукой ты обнимаешь меня за шею и притягиваешь к себе для поцелуя. В тот момент, когда наши губы наконец встречаются, мы оба кончаем.

- Сакура... Сакура, мне тяжело. Приятно, конечно, но спать я так не смогу.
Оргазм - это маленькая смерть. Не думаю, что я мог потерять сознание, но только что точно находился не здесь. Возвращаться с небес в обычную комнату обычной гостиницы было бы мучительно больно, если бы здесь меня не ждал ты.
Скатываюсь с тебя и устраиваюсь рядом на кровати. Ты потягиваешься всем телом, потом ложишься на бок спиной ко мне и кладёшь на себя мою руку.
- Вот. Так спать можно.
- А душ?
- Мм... какой ещё душ? Даже курить лень. Ты сможешь потерпеть меня грязного и потного?
... пахнущего сексом и мной? Да сколько угодно! Вместо ответа крепче тебя обнимаю.
Вопрос "было ли тебе хорошо" прозвучит банально и смешно, но спросить что-нибудь такое очень хочется. Долго перебираю в голове варианты, уплываю куда-то мыслями, возвращаюсь...
- Ты всё ещё считаешь, что не интересуешься мужчинами?
Ответом мне становится лишь тихое сопение. Ты успел заснуть, пока я думал над бессмысленным вопросом. Ну да ладно. Целую тебя в щёку и засыпаю, чувствуя запах твоих волос.

Часть 4
Просыпаюсь первым. Сейчас я точно знаю, кто меня обнимает. Знать это странно. На тонких женских руках неудобно спать, а Сакура кажется надёжной опорой. Пытаюсь выкрутиться и пойти в душ. Всё-таки, зря я не сделал этого вчера. Чувствую себя на редкость погано. Но по крайней мере ничего не болит.
Хочешь меня связать? Да на здоровье, только продолжай ласкать, а то ты прервал приятнейшее занятие. Не здесь! Не так! Я не этого хотел! ВЫПУСТИ!
Всё-таки, жаль, что я не помню ту ночь. Возможно, я бы лучше понимал Сакуру. Вчера он переживал и волновался как перед первым разом, хотя первым этот раз был не для него, а для меня. Ответ где-то рядом, но я не могу его поймать. Струи воды смывают с меня прошлую ночь, очищая тело и разум. Стою с закрытыми глазами, чуть наклонившись, подставляя душу волосы и опираясь руками на стенку перед собой. Руки на моей талии. Не поднимаю голову и не оборачиваюсь, только улыбаюсь, хотя вряд ли он это видит. Руки поднимаются выше, намыливают мою голову. Тщательно промывают каждую прядь. Как же приятно.
Намыливает меня всего. Мыло работает отличной смазкой, руки скользят по моему телу, не задевая никакие неровности кожи. Оказывается, он умеет быть таким нежным. Где эта нежность была предыдущие несколько часов? Я то ли стою, то ли вишу, держась за его шею и уткнувшись лицом в его грудь. Ноги почти не держат. Кажется, всё, что произошло, было неправильным. Это делал не я, но кто тогда?
- Сакура, а каким я был в тот раз? Что мы делали? Расскажи.
- В тот раз... ты был агрессивным, мы занимались сексом всю ночь. Даже не знаю, что рассказать, но было очень по-другому, не как вчера.
- Если я был агрессивным, то почему на тебе нет никаких следов?
- На что ты намекаешь?
- Не намекаю, просто спрашиваю. Пазл не складывается. Я словами позволил меня связать? Какие слова я говорил?
- Дался тебе этот пазл. Если ты закончил, то пусти меня, я тоже вчера уснул, не вымывшись.
Выхожу из ванной, вытираюсь уже в комнате. Кажется, мои вопросы его задели. Но что плохого в том, что я хочу знать? Продолжать разговор не хочется, как и оставаться в таком дурацком неведении, поэтому ухожу из номера, не дождавшись его.

Кен и Тетсу уже завтракают. Кен что-то вещает, активно жестикулируя. Увидев меня одного, Тетсу улыбается, а Кен понимающе кивает. Подходя к ним, слышу окончание фразы "...а сегодня - спад". Судя по тому, что Кен не продолжает свою речь, а выжидающе смотрит на меня, фраза каким-то образом относилась ко мне. Знать бы, каким.
- Как ночь прошла? Вы чего-то заметно тише были, вчера инопланетяне-насильники решили не участвовать? У них горючее закончилось? Или тебе опять память отшибло? Хотя нет, память отшибает только от присутствия инопланетян...
Интересно, насколько злую рожу надо скорчить, чтобы он наконец понял, что его это не касается? Видимо, намёки тут вообще бессильны. Кен, ну в кого ты такой дебил, а?
- Ты уверен, что это твоё дело?
- Нет я абсолютно уверен, что это дело Сакуры и инопланетян. А мы с тобой могли бы посплетничать за их спинами.
Я только фыркаю. Тоже мне фанат фантастики.
- Тетсу, зачем ты рассказал Кену про инопланетян? Я думал, это наш маленький секрет.
- Тетсу, зачем ты рассказал Хайду про инопланетян? Я даже не успел запатентовать их в качестве стимулятора, - вторит мне Кен.
- Это вообще не моя идея была, - оправдывается Тетсу, - Это Кен ещё той ночью сказал, что без внешнего вмешательства у вас явно не обошлось, и там слово за слово эти инопланетяне всплыли.
Да уж. Скорей бы домой, где у них будут какие-нибудь ещё дела кроме обсуждения наших отношений с Сакурой. А у нас отношения? Как я умудрился так влипнуть? Прикрыв глаза, пью кофе. Представляю себе обнаженную девушку. Потом обнаженного мужчину. Пытаюсь понять, что мне кажется более красивым. Красиво и то и другое, а что возбуждает?

Собравшись все вместе, едем сниматься. Сегодня фотодень. И сегодня я особенно остро чувствую, как все меняются. Фотограф пытается выстроить нас в гармоничную композицию, просит, чтобы Тетсу приобнял меня. Тетсу от этого почему-то смущается. Сакура же пытается обнять меня, даже если его об этом не просят, прикуривает мне сигарету и постоянно демонстрирует заботу. Такое ощущение, будто все они вдруг стали считать меня девушкой. Как я могу их убедить, что не изменился?
В итоге я начинаю отказываться от перекуров, чтобы обойтись без лишней демонстрации заботы и отношений. Мне не нравится, как он как будто заявляет "смотрите, это моя девушка". Тетсу в кадре. Кен и Сакура курят. Я ковыряюсь карандашом в блокноте. Всё размышляю про мужчин и женщин и своё отношение к ним. Сакура пытается сделать из меня женщину, хотя я ею не являюсь. Сакура на днях с уверенностью говорил мне, что он натурал. Но тело у меня не женское, так что вряд ли он вполне честен. Он ведь хочет именно меня. Я вижу, как он на меня смотрит, чувствую, как он ко мне относится. А чего хочу я? Что я от него получаю? Секс, да. Необычный, но он хорошо знает мои эрогенные зоны и умеет обращаться с моим телом. Но что меня привлекает: Сакура или только секс? Вчера я почти не закрывал глаза, пытался не забыть, с кем я, но это было сложно.
- Автопортрет? - Кен подкрался из-за спины и явно уже давно смотрел, как я рисую. Вижу, что в блокноте образовался образ создания с мужским телом и женским лицом.
- Да нет, так... думал просто.
- Думать вредно. У меня постоянно голова от этого болела, когда в институте учился.
- А сейчас, я смотрю, совсем не болит, - опять не знаю, как объяснить, что его компания - не то, чего мне сейчас не хватает.
- Вы поссорились?
- Брысь!
- Поссорились, - заключает Кен и удаляется.
Не могу точно объяснить, чем меня раздражает Сакура, но сейчас нет желания ни разговаривать с ним, ни обниматься. Ни спать в одной комнате. Я хочу быть собой, а с ним должен быть кем-то другим. Предложить что ли снова Тетсу поменяться? Хотя, тогда ведь придётся жить с Кеном, тоже не вариант. А чья компания меня бы порадовала?

За ужином лениво ковыряюсь в тарелке. Вполуха слушаю разговор. Разговаривает снова наткнувшийся на свою волну Сакура.
- Но ведь замкнутый, завершенный круг, даже бесконечно малого размера, таит в себе всю вселенную! Отрицать это так же бессмысленно, как то, что треугольник - совершенная фигура!
- А какой именно треугольник ты считаешь совершенным?
Кен, ну зачем ты влез, а? В одиночку он бы, может, минут через 15 сам выдохся, а с собеседником может продолжать вечно.
- Разумеется, равносторонний!
- Посмотри по сторонам, посмотри на здания, в конце-концов. Если найдёшь хоть один равносторонний треугольник, буду тебе должен желание. Если эта фигура так совершенна, почему её не используют ни люди, ни природа? - кажется, Кен не шутит, а всерьёз заинтересовался разговором. Поразительно, насколько разными бывают люди. Мне то, что они говорят, кажется бессмысленным набором слов. Но они же правда друг друга понимают!
Улыбаюсь столь же недоумевающему Тетсу. Он улыбается мне в ответ. Делаю вид, что подношу ко рту кружку, он кивает. Кен с Сакурой даже не заметили, что мы уходим.

Пиво - отличное средство для снятия лапши с ушей. После первой кружки я уже способен нормально мыслить, и не выискивать равносторонние треугольники в поле зрения.
- Хочешь поговорить? - спрашивает Тетсу.
- Скорее отдохнуть от желающих поговорить. Ты не против?
- Нисколько. Мне тоже поднадоело постоянно быть рядом с Кеном, жаждущим обсудить вас.
- Неужели совсем нет других дел? - смеюсь я. Кен, конечно, достал, но внимание всё равно приятно.
- Ну а что нам здесь делать? Особенно когда за стенкой такое.
- Какое такое? Мне казалось, прошлой ночью всё было мирно.
- Ты это моему воображению скажи!
- И почему твоё воображение так увлечено происходящим в нашем номере?
Тетсу краснеет. Я хохочу. С ним наконец-то чувствую себя спокойно. В такой компании можно и напиться, о чём я сообщаю. Строгий лидер-сан неожиданно со мной соглашается и заказывает ещё.
Ждём заказа, смотрим друг на друга. Вдруг оказывается, что больше нам обсуждать нечего. Дожили. Я говорю об этом вслух, и мы оба снова неловко смеёмся. Приносят пиво.
- Хайд, ты, конечно, сказал, что не хочешь поговорить. Но всё-таки. Что тебя беспокоит? Ты сейчас нервный, сам не свой.
- Прости. Тебе тяжело с нами, да? Просто на меня слишком много всего навалилось. Даже и твоё отношение, - Тетсу чуть краснеет, - я ведь не девушка!
- Ну да, я в курсе.
- Мне сегодня показалось, что ты сомневаешься.
- Почему, - Тетсу сильно удивлён. Может, мне правда показалось?
- Ну, ты смотришь на меня странно. И смущался, когда надо было меня обнять.
- Я за тебя волнуюсь. И ты мне нравишься, это не значит, что я считаю тебя девушкой. Просто нравишься, такой, как есть. А что смущался. Сакура слишком сильно тебя любит. Может, он не говорил, может, эта любовь странная, но любит. Я просто опасался, что он какую-нибудь глупость выкинет из-за того, что обнимать тебя надо не ему. Да он и выкинул, ластился вокруг тебя весь день, чтобы уж точно ни у кого сомнений не осталось.
- Это точно. Наверное, потому я и сам не свой.
Мы расплачиваемся и выходим. Удивительно, как быстро здесь жара превращается в пробирающий холод. Не мороз, но почему-то любой ветерок продувает насквозь и норовит отобрать тепло тела. Я не думал, что мы так засидимся, так что не догадался взять из гостиницы ничего тёплого. Тетсу кутается в свой свитер, жалостливо смотрит на меня и задумывается.
- Нет, свитер я тебе не отдам. Мне самому нужен. Могу тебя обнять, если хочешь и если не сочтешь это оскорбительным отношением.
- Если бы ты меня считал своим другом, а не девушкой с ПМСом, обнял бы без таких рассуждений, - надуваюсь я.
- Ну а что мне делать, если каждый раз после секса с ним ты ведёшь себя как девушка с ПМСом?
Ну и как на такое реагировать? Если обидеться, окажется, что он был прав. Обнимаю Тетсу, тому боку, который прижат к его свитеру, сразу становится теплее. Он приобнимает меня в ответ. В свитере наверняка ещё теплее, но и так тоже неплохо.
- Только чур не курить, пока мы так близко.
Вздыхаю и прячу обратно в карман пачку.
- А ты его? - вдруг спрашивает Тетсу, как будто вспомнив о чём-то.
- Что?
- Любишь?
- Не задумывался об этом. Я с ним сплю. Добровольно, - Тетсу хмыкает от этого уточнения, - но... я, кажется, так и не понял, зачем.
- Разве так можно?
- Почему бы нет? Можно очень многое, вопрос только в цене. Я, вот, расплачиваюсь за секс душевным спокойствием.
- А почему моим? - возмущённо спрашивает Тетсу.
- Потому что одного только моего уже не хватает!
С ним легко обсуждать. То, что весь день казалось давящими проблемами, вдруг становится поводом для смеха.
- Тет-чан, как думаешь, в чём разница между мужчинами и женщинами?
- Ээээ, - Тетсу сильно озадачен и, похоже, пытается найти какой-нибудь неочевидный ответ.
- Я имею в виду, в постели.
Тетсу озадачен ещё сильнее. Он останавливается, поворачивается ко мне, щупает мой лоб и заключает, что даже если я успел сейчас простудиться, жара всё равно пока нет. То ли срабатывает алкоголь, то ли ещё что-то, но я обнимаю его второй рукой и целую в губы. Он отвечает, но потом вдруг отстраняется и принимается снова щупать мне лоб на случай, если жар уже появился.
- Да в порядке я. Просто хотел проиллюстрировать. Этот поцелуй был приятным? Какая разница, с кем он был? На каком этапе эта разница становится существенной?
- Хидето, мне кажется, ты слишком сосредоточился на форме тела. Дело не в ней. Привлекать в человеке должно не тело, а он сам. Важно, кого ты любишь, а не какого он пола. И мне немного жаль тебя, если ты этого не знаешь.

Часть 5
Про шум за стенкой я Хайду соврал. После той памятной ночи его почти нет. Только если приложить ухо, а лучше стакан, и задержать дыхание, можно что-то услышать. Но я этого, конечно, не делаю. Зато воображение выключить всё сложнее. И в результате я, тот самый я, который только что прочитал отповедь про привязанность к телу, сразу после этого всерьёз задумался про влюблённость в мужчину и возможности её выразить. Это проще - говорить про себя "я влюблён в мужчину", а не "я влюблён в Хайда". Первое выглядит абстрактнее, это можно сказать очень про многих. И как раз такая фраза выводит на первое место пол, а не человека. А ведь пол не важен.
Губы горят. Раз за разом прокручиваю в голове поцелуй. Совсем короткий. Я побоялся, что если он затянется, могу выдать себя, так что предпочёл остановить. Больно понимать, что он это сделал просто так, чтобы продемонстрировать мне, что целоваться с мужчиной может быть приятно. Ну разумеется приятно целоваться с человеком, в которого влюблён. Я это и без таких демонстраций мог сказать. Интересно, он и сексом занимается просто так? А "проиллюстрировать" согласился бы? Всё-таки, мне кажется, что так нельзя.
- Как посидели? Раскрыли какие-нибудь тайны мироздания? - спрашивает Кен.
- А вы? Вызвали демона?
- Только пару мелких чертей. Они, кстати, поддержали мою точку зрения, а Сакура теперь должен мне желание.
- Да, я весь вечер не мог отделаться от твоих треугольников. Но равносторонний так и не нашёл.
Кен самодовольно улыбается.
- Ну вот, если чего-нибудь захочешь от Сакуры, скажи мне. Может, я помогу.
- Чего мне от него хотеть?
- Хайда например.
- Эээ. Не думаю, что Сакура сможет выполнить такое желание, - осторожно возражаю я.
- Да, разве что очень ненадолго. Длительного эффекта лучше добиваться самому.
- Кеееен, ты уверен, что говоришь со мной? Я тебя очень плохо понимаю.
- Я-то говорю с тобой, а кого при этом слышишь ты - это другой вопрос. Устал я с вами.
И он ещё с нами устал. Просто замечательно. Это я ему только что подтвердил, что хочу Хайда? Или не подтверждал? Или он не спрашивал? Пить надо меньше.

Я проспал. Опять полночи ворочался, прислушивался и думал.
Синусоида сегодня на подъёме. То ли они вчера ночью поговорили, то ли ещё что-то. (НЕТ, я всё ещё не хочу знать, что!) Завтракают вместе. Увлечённо разговаривают. Я с ужасом понимаю, что только что слышал фразу "...но даже если альтернативные реальности есть, в чём заключается эта альтернативность, как ты можешь отличить одну реальность от другой?", и произнёс эту фразу не Сакура. Если я останусь единственным человеком невосприимчивым к его сигналам, мне придётся искать для себя другую группу. И, может быть, другую реальность... альтернативную... это заразно.
- Доброе утро
- Привет
- Привет
Смотрю на губы Хайда. Часов 8 назад они прикасались к моим. И я всё ещё это помню. А он помнит? А если бы ему сейчас об этом сказали, ответил бы, что не хотел, и что я сделал это насильно? Футболка с глубоким вырезом. Как это может выглядеть настолько сексуально при отсутствии груди? И о чём я вообще думаю!
- Хайд, у меня к тебе очень серьёзная просьба. Очень-очень серьёзная. Прошу выслушать внимательно и принять к сведению.
Оба заметно напрягаются от такого вступления. Хайд с опаской смотрит на меня и кивает.
- Когда будешь писать лирику, делай это на максимальном расстоянии от Сакуры, чтобы туда не попали его идеи про реальности из равносторонних треугольников.
Сакура заливается смехом.
- У меня к тебе тоже просьба, Тетсу. Не пугай нас так больше.
"Нас". Я не хотел пугать "вас", я хотел смутить Хайда и посмотреть, как эмоции будут сменять одна другую на его лице, и как он рассмеётся, когда узнает суть серьёзной просьбы. Я хотел хоть как-то ограничить ваше общение. Я хочу больше не видеть, как он убивается после ночей с тобой.
Дел сегодня нет. Ненавязчиво интересуюсь, чем они собираются заняться.
- Побродить-поглазеть, - отвечает Хайд
- Провести время вместе, - отвечает Сакура.
Хайд еле слышно вздыхает и улыбается Сакуре. Я чувствую себя лишним и отсаживаюсь от них. Завтра заключительная фотосессия для меня с Хайдом. Сакура скорее всего увяжется за нами, но его снимать не планировали. Надеюсь, он не будет из-за этого ревновать. Сегодня мне надо поездить с фотографом по окрестностям города, подобрать живописное место. Послезавтра надо будет доснять пару дублей для клипа. А потом домой, наконец-то это безумие закончится. Хотя, я уже привык. Может, мне и дома будут мерещиться за стенкой их стоны.

- Кен, подъём. Поедешь со мной?
- У меня выходной, я сплю. А куда ты собрался?
- Надо поискать красивые виды.
- Ты когда-нибудь слышал термин control freak? Поищи на досуге, это про тебя.
- В каком смысле?
- У тебя в команде есть профессиональный фотограф. У тебя в группе есть художник, хоть и дальтоник. Но искать красивые виды ты всё равно предпочитаешь сам. Я, между прочим, всего лишь архитектор-недоучка, в красивых природных видах ориентируюсь слабо.
- Не ной, я тебе кофе принёс. Через 15 минут жду в автобусе. И не говори, что тебе веселее провести весь день одному.

Едем. Глазеем по сторонам. Наверное, Кен был прав, и моё участие здесь не очень нужно. Может, я бы и не поехал никуда, если бы у меня были какие-то другие дела кроме мыслей о...
- А где герои?
- Ушли гулять вдвоём. Они сегодня сверху.
Кен загибает пальцы и что-то прикидывает.
- И насколько сверху? Вроде, не очень сильно.
- Ого, Шерлок. А это-то вы как вычислили?
- Можешь отнести на счёт интуиции.
- Что ещё подсказывает твоя интуиция?
- Что ты слишком много думаешь о Хайде.
Если пытаться отрицать, будем препираться вечно. К тому же, это правда. Совсем недавно я не воспринимал его как сексуальный объект. Нет, я видел, что он красив и сексуален, но не считал, что это касается меня. А сейчас вдруг схожу с ума. Почему так вышло? Потому что Сакура проложил дорожку? Забавно. Я никогда раньше не видел отношений Хайда. У него бывали девушки. Кажется, даже жил с кем-то. Но это всегда было слишком далеко от меня. Может, если бы я раньше сообразил...
- О чём задумался, - спрашивает Кен?
- Об альтернативных реальностях, - бурчу я в ответ.
Кен закатывает глаза.

Насмотревшись на вроде бы одинаковые песчаные дюны, некоторые из которых фотограф восхищенно хвалил, возвращаемся домой. Мне показался интересным только один из увиденных пейзажей, но фотограф меня разочаровал - сказал, что вид тут сейчас действительно красивый, но его уникальность создана исключительно смягчённым неровным светом, который получился таким из-за облаков. И если завтра облака будут другие, то никакой магии в этом месте не останется. Он сделал пару моих снимков там просто на память, но убедил меня, что возвращаться сюда завтра бессмысленно. Я действительно поехал зря. И зря Кена потащил, только пылью надышались.
- Извини за такой бездарный день. С меня пиво.
- Это всё оправдывает. А я уже боялся, что ты не предложишь. Что будем обсуждать за пивом? Музыку? Погоду? Местные обычаи? Или...?
Разумеется, у меня все мысли только об "или...". Разумеется, Кен об этом знает.
- Да хоть треугольники в архитектуре.
- Любовные?
- Тут уж тебе лучше знать, используются ли в архитектуре любовные треугольники. Давай ты будешь говорить о чём хочешь, а я слушать.
- А как я тогда пить буду? Я буду говорить, а ты слушать и напиваться?
- Точно! А потом ты отнесёшь меня в гостиницу спать.
- Нет, потом ты напьёшься, и весь оставшийся вечер я буду слушать твои рассказы на интересующую тебя тему.
- Как хочешь.

Кен не дожидается, пока я напьюсь и сам переходит с рассуждений о тональностях любимых местными музыкантами на "героев". Ну да, ему ведь эта тема тоже интересна, хоть я и не могу до сих пор понять, почему.
- Чем он тебя так зацепил? Тем, что его, оказывается, возможно трахнуть?
- Не в этом дело. Цеплял он меня и раньше, а сейчас... Сакура показал, как это можно выразить.
- А без подсказки Сакуры ты не догадывался? - Кен недоверчиво качает головой.
- Он меня вчера поцеловал, - решаюсь признаться я
- А ты?
- Проверил, нет ли у него жара
- Ну молодец. Продолжай в том же духе, и останешься его другом до конца жизни.
- Я не был уверен, зачем он это сделал. Может, пошутил просто. Спрашивал про разницу между мужчинами и женщинами.
- А он не в курсе? У вас обоих удивительные пробелы в образовании, просто идеальная пара.
- Говорю же, пошутил. Я не знаю, чего он хочет.
- Думаешь, Сакура знал, чего он хочет? Или всё-таки без спросу сделал то, что хотел сам?
- Что значит, без спросу? Им хорошо было.
- Ну разумеется... а ты теперь боишься не взять установленную Сакурой планку? Об этом можешь не переживать, Сакура и сам её уже не возьмёт, разве что инопланетяне снова помогут.
- Знал бы ты, где у меня твои инопланетяне сидят. Я никак не пойму, какой у тебя в этом интерес. То активно болел за Сакуру, теперь, вот, меня пытаешься на что-то уговорить.
- Их отношения - очень интересный эксперимент. Не мой, не буду уточнять, чей, чтобы тебя не раздражать. Но мне было любопытно посмотреть на развитие. Да, я болел за Сакуру, он очень трогательно влюблён. Но Сакура сделал ошибку, и сейчас уже невооружённым глазом видно, что их синусоида затухает. Её слишком сильно и слишком неправильно раскачали в начале.
Кен, нести такое после пива - это издевательство. Форменное. Пытаюсь сосредоточиться и понять его, но речь выглядит набитой шарадами, которые мне и трезвому были бы не под силу.
- Ты всё ещё уверен, что разговариваешь со мной?
- Не нравится-не слушай. Моё дело предложить, - обижается Кен.
- Да я слушаю, только не понимаю! А может, инопланетяне изменили твой разум?
Кен хохочет.
- Если бы они добрались и до меня, ты бы это точно заметил.

Часть 6
Целый выходной день вместе, вдвоём я представлял себе совершенно иначе. К сожалению, реальность не оправдала надежд. Мне весь день казалось, что я тебе мешаю. Иду то слишком быстро, то слишком медленно, то не туда. Ты заходил в лавочки, которые не казались мне интересными и проходил мимо тех, которые привлекали меня. Разговоры не клеились, казалось, что поддерживать их я пытаюсь один, а ты только поддакиваешь, не слушая. Только когда мы сели пообедать, удалось более-менее перекинуться парой слов. Всю вторую половину дня я ходил за тобой как тень и уже не пытался заговаривать. Странно. Мы ведь, бывало, проводили время вдвоём раньше. И это не было так тяжело. А сейчас, кажется, кроме постели ничего не осталось. Ты утекаешь сквозь мои пальцы как песок, и я не могу тебя удержать. Даже если я сожму тебя в объятиях, я не буду знать, где твои мысли. Где-то не со мной. Вечером, нагулявшиеся и усталые, возвращаемся в гостиницу. Здесь, в нашей комнате, я чувствую, что ты всё ещё немного мой. Едва закрывается дверь, начинаю целовать тебя. Ты улыбаешься, наконец-то улыбаешься мне. Потом отодвигаешься от меня.
- Прости, мне тут доделать надо. Завтра я буду занят, а послезавтра её уже надо будет снимать.
Устраиваешься прямо на полу, чтобы закончить вырезание кошечки. Долго придирчиво выбираешь место, где лучше свет.
- Я хотел ещё днём успеть, при солнечном свете, но увлёкся. Там ведь здорово, люди такие интересные. Мне правда жаль, что тебе не понравилось... и всё остальное. Странный день получился, извини за него.
Значит ты всё-таки заметил, что был сегодня не один. Это воодушевляет.
- Не извиняйся, всё в порядке. Мне всё равно было приятно побыть рядом с тобой. Увидеть, что тебе интересно.
Немного подумав, беру книгу и тоже сажусь на пол. Ты просишь пересесть, чтобы не закрывать тебе свет. В конце концов получается найти место, откуда я хорошо буду видеть тебя и не буду мешать. Открыть книгу я забываю, зачарованно смотрю, как под твоими руками появляется фигурка. Кажется, нож не режет, а ласкает дерево, позволяя ему принять форму, о которой оно само мечтало. Каждое движение выглядит естественным и единственно верным. Наверное, я задремал с открытыми глазами. Мерещилось, что твои прикосновения так же режут и придают форму мне. Что я становлюсь совершенно иным, не таким, как был всего неделю назад. Открытым и ранимым. И позволяю тебе делать это только потому что надеюсь на твою защиту. Но ты закончишь свою работу и уйдёшь. А я останусь. Один.
Ты шепчешь мне на ухо "Вставай, на полу спать неудобно". Я стряхиваю с себя оцепенение. Оказывается, ты уже закончил и сидишь передо мной на полу. Наверное, я действительно заснул потому что ты успел переодеться и принять душ, смыв с себя дневную пыль. Ты проводишь языком по моей щеке, задумчиво сообщаешь, что вкус песка тебя не привлекает и загоняешь в душ меня. К тому времени, как я выхожу, ты уже притворяешься спящим, раскинувшись на своей кровати так, что мне места не остаётся. А я ещё долго лежу, смотрю в темноте туда, где должен быть ты, и думаю, что я сделал не так.

Я встаю поздно. Два выходных подряд - это развращает. Немного брожу по окрестным улицам. Потом стучусь в номер к Кену. Он удивляется, увидев меня.
- Я думал, ты поехал на фотосессию
- Что я там забыл?
- Хайда
- Он уехал, не разбудив меня. Думаю, не хотел меня брать, - признаюсь я. Признаваться в таком больно.
Кен сочувственно кивает и пускает меня в номер.
Я понятия не имею, на что потратить сегодняшний день и он, кажется, тоже. Какое-то время смотрим телевизор, но не находим ничего интересного. Пить рано. Гулять... я вчера нагулялся. Хочу к Хайду. Но вряд ли я смогу найти, где они сейчас. А даже если найду, что я скажу? Кен сегодня удивительно спокоен. Не подкалывает, не задаёт нескромных вопросов. Лучше б хоть анекдот какой-нибудь рассказал, а то эта тишина угнетает.
- Плохо?
- Бывало и хуже.
- Правда? Когда?
Напрягаю память. Действительно, когда? Когда он обвинял меня в изнасиловании и избегал? Нет, тогда хуже не было. Во всяком случае, мне. Пожимаю плечами. Кен снова сочувственно кивает.
- Ты тут не находил каких-нибудь запрятанных в переулках маленьких кафе? Там сейчас наверняка приятнее сидеть, чем в номере.
Я вспоминаю вчерашнюю прогулку и раздумываю, что бы подошло под это описание.
- Ничего не приходит в голову, но можем пойти поискать, всё равно делать нечего.
Кен уступает мне роль проводника, и я иду куда глаза глядят.
- Треугольник!
- И что? - спрашивает Кен
- Равносторонний!
- А позавчера ты утверждал, что пирамиды в Египте равносторонние. Я уже говорил, если у тебя проблемы с глазомером, то я не виноват.
- Это был нечестный спор. Наверняка ты в институте проходил, почему их не используют.
- Потому что они никому не нужны. Бесполезная фигура. Хороша для украшений. И для расчётов. Но более практического смысла не имеет. Прямоугольный равнобедренный не уступает по устойчивости, а сделать его гораздо проще.
Поворачиваю в переулок. Тут мы вчера проходили. А тут он надолго остановился и вглядывался во что-то, чего я так и не увидел. А тут я стоял и курил и ждал, пока он согласится пойти дальше. А там я предлагал пообедать, но ему место не понравилось. Туда и поворачиваем. Место тихое и спокойное. Не знаю, как с едой, но сидеть здесь приятно. Кен со мной соглашается. Да мы и пришли скорее посидеть, чем есть.
Смотрю в безоблачное небо, пока от нестерпимой яркости не выступают слёзы. Опять не знаю, куда бы направить мысли. Раньше проблем с поиском темы для рассуждений у меня не бывало, что же он со мной сделал, а?
- Вот тебе равносторонний треугольник, - сообщаю я.
Кен смотрит на три сигареты, которые я выложил на столе, хмыкает, забирает одну и прикуривает
- Не вижу никакого треугольника
Наверное, надо уже смириться с тем, что я проиграл. Да я и так смирился, просто затягиваю старую шутку, чтобы не придумывать новые. Прикуриваю вторую сигарету. А если бы Хайд был сейчас с нами, он бы наверняка взял третью.
- Так что, хуже не бывало? - спрашивает Кен.
Я мотаю головой и радуюсь, что глаза у меня уже мокрые. Не хватало ещё так позориться.
Кен задумывается. Глубоко и надолго. Наконец, решается.
- Расскажи.
Как можно рассказать, что душа вся изрезана на мелкие клочки??? И почему он хочет это слышать? Позлорадствовать, посмеяться?
- Он согласен со мной спать, но ему не интересен я
- А тебе он интересен?
- Я его люблю.
- И что он об этом думает?
- Ничего. Я не говорил. Но он же не слепой! Мы всего несколько дней вместе, а он уже устал от меня, я всё время ему мешаю.
Кен снова качает головой. Да, я сейчас не самый весёлый собеседник. А он, пожалуй, не тот, у кого можно просить поддержки из-за не складывающейся любви.
- А ты ожидал чего-то иного от таких отношений?
- Каких таких?
- Ты заменил дружбу страстью. Страсть - штука приятная, но мимолётная, недолговечная. А дружбы больше нет. И вряд ли будет снова. Он твой, только пока не утихла окончательно эта страсть, а утихает она очень быстро.
А может быть и тот. Кен, ты меня пугаешь. Ту поддержку, на которую я надеялся, ты дать не можешь, но ты можешь дать гораздо более интересные вещи.
- А секса у вас вчера не было? - спрашивает он.
Чувствую себя на приёме у врача. Только я бы к такому врачу в жизни не пошёл добровольно.
- Это-то здесь при чём?
- Подгоняю свои расчёты, прикидываю, как долго будет аукаться вмешательство инопланетян
- Я не верю в инопланетян
- Я тоже. Это просто такое забавное слово. Всего лишь хотел сказать, что всё сходит на нет ещё быстрее, чем я предполагал.

Значит, чтобы удержать его, нужна страсть? Остаток дня я шатаюсь по городу один. Почему-то ни одна улица не кажется знакомой или все знакомы как-то иначе.
Тут, тут, тут и даже вон там мы проходили вдвоём. Но нет ни одного места, где я был один, нет узенькой улочки, по которой я шёл один, обдумывая коварный план и ещё не зная, что из этого выйдет. Нет аптеки, в которую я заходил один. Вчера мы вдвоём неспешным шагом обошли весь город за день, а сегодня я один, почти бегом, не могу найти какое-то одно здание.
Сдаюсь только когда понимаю, что пошёл уже на третий круг. Сдаюсь и возвращаюсь в гостиницу ждать.

Часть 7
Странно испытывать облегчение от того, что после выходного наступил рабочий день, но именно это я чувствую.
Легко, понятно. Четко указывают, что делать и куда смотреть. С Тетсу можно спокойно поговорить, и он не смотрит на меня умоляющим взглядом, надеясь, что я дам ему больше, чем могу.
Я всё ещё не помню, как в это ввязался. И не знаю, как буду выпутываться. Но, боюсь, скоро придётся серьёзно поговорить и прекратить это. Если бы Тетсу знал, о чём я сейчас думаю, наверняка развернул бы меня в направлении Сакуры и ускорил пинком. Он очень сильный. Сторонник действий, а не выжиданий. Кажется, у него никогда не бывает вопроса "а что же теперь делать?", он всегда знает ответ и никогда не боится этим ответом пользоваться.
Он, кажется, удивился, что я приехал без Сакуры. Но... ну устал я. С Сакурой неплохо в постели, но вне неё он уж слишком навязчивый. Странно, конечно. Вряд ли так было всегда, я бы наверняка заметил. Что же изменилось? Для меня - практически ничего, просто оказалось, что с ним можно ещё и спать... если больше не с кем, если нет других дел. А для него всё гораздо серьёзнее. И это давит.

День пролетает незаметно. Фотограф благодарит за хорошую работу, извиняется за то, как нам с Тетсу пришлось вываляться в песке, мы грузимся в автобус и едем обратно.
- Какие планы на вечер? - спрашивает он
- Наверное, надо с Сакурой время провести. Я ушёл утром, когда он ещё спал. Он мог обидеться.
Я вздыхаю. Тетсу открывает рот, кажется, собираясь объяснить мне, что надо делать с отношениями, если они напрягают. Потом закрывает рот. Спасибо за понимание. Я постараюсь разобраться сам. Мне правда жаль, что не получится сегодня поужинать с тобой.
- Понятно. Ну ладно, удачи.
Удача мне пригодится.

С максимально беспечным и довольным выражением лица захожу в номер. Приветствую Сакуру. Быстрее бегом отмываться и переодеваться.
- Ну у тебя и видок. Что вы там делали?
- В песке валялись с Тетсу. Ты ведь не ревнуешь?
Сакура смеётся. Ну и хорошо, что не ревнует.
Скидываю всю одежду, включаю душ. Пытаюсь вымыть песок из волос. Просто поразительно, сколько его там может застрять.
Он стоит в дверях ванной и посмеивается, глядя, как я воюю с песком и ругаюсь себе под нос.
- Может, тебе помочь?
- Было бы здорово.
Раздевается и присоединяется ко мне. В голове снова роятся вопросы про ту ночь, которую я не помню, но я уже понял, что задавать их не стоит.
Прядь за прядью перебирает мои волосы. Я стою, опустив голову, и вижу, как песок убегает в слив. Да, у меня это получалось гораздо хуже. Песка в стекающей воде уже не осталось, а он продолжает ласкать. Может, удобнее будет продолжить в более сухом месте? Выключаю воду, тянусь за полотенцем, но он опережает и сам начинает меня вытирать. Я хмурюсь. Он бы меня ещё с ложечки покормил. Отбираю полотенце, продолжаю вытираться самостоятельно.
- Будешь сушить волосы?
- Не хочу. Тепло, сами высохнут.
Одной рукой он обнимает меня за плечи, другую опускает на уровень бёдер, как будто хочет подхватить на руки, но я отступаю. Оставляю мокрое полотенце в ванной, иду в комнату сам. На это-то я способен. Сакура идёт следом, оставляя за собой мокрые следы.
- А ты не хочешь вытереться?
- Не хочу. Тепло, сам высохну.
Я хмыкаю и притягиваю его к себе для поцелуя. Надо разогреть его как следует, чтобы высох побыстрее. Он как будто только этого и ждал и боялся начать сам. Он меня боится? Сюрпризы каждый день. Обожаю поцелуи, а он в этом мастер. Он много в чём мастер и, кажется, хочет снова продемонстрировать мне это. Чуть покусывает моё плечо, целует выступающую косточку ключицы. Эти прикосновения приятны, но я знаю, что они - не более, чем отвлекающий маневр, разогрев перед тем, что он действительно хочет для меня сделать.
- Не томи, давай быстрее.
- Подожди, я хочу тебя помучить.
Прижимает мои руки к кровати. Возвращается к шее, впивается в неё поцелуем. Кажется, останется засос. Умудряюсь освободить одну руку, обнимаю его и перекатываюсь, оказавшись сверху между его ног. Мне хорошо и весело. Почему нам уже не бывает так весело в более приличной обстановке? Целую его в губы. Затем повторяю то, что он только что делал со мной. Задержаться губами на шее, ниже на плечо, ключицу, облизнуть сосок... Я хороший ученик? Судя по стонам Сакуры - да. Спускаюсь ещё ниже, на живот. Поиграть языком с пупком. И, наконец, я у цели. Сакура всхлипывает, когда я беру у него в рот. Стараюсь ласкать так, как понравилось бы мне. Не знаю, насколько это получается, но его стоны звучат очень одобрительно. Он не позволяет мне продолжить, поднимает и притягивает к себе. Переворачивается, чтобы я оказался под ним.
- Не надо так, я не хочу, позволь лучше мне.
Не пытаясь больше дразнить, сразу опускается губами к моему члену. Я приподнимаю бёдра ему навстречу, и он немедленно пользуется этим, проникая в меня пальцами, растягивая и подготавливая.
- Пппподожди. Подожди, хватит.
Кое-как отрываю его от себя, выбираюсь из-под него. Сажусь на коленки.
- Можем попробовать наоборот?
Сакура явно в шоке. Ну да, он ведь считает меня девушкой. Девушкой с членом, которому необходимо уделять внимание, но мысль, что девушка может захотеть его трахнуть, в картину мира не вписывается.
- Зачем? Тебя не устраивает то, что есть?
Отличный вопрос. Меня полностью устраивало то, что было раньше, когда мы вообще не спали вместе. А устраивает ли то, что есть сейчас... не уверен.
- Сакура, какого я пола?
- А разве это важно?
Ох. Вы бы с Тетсу спелись.
- Это важно. Я мужчина. И мне неприятно, что ты пытаешься это игнорировать. Если хочешь быть со мной - будь со мной, а не с выдуманной девушкой похожей на меня!
- Я люблю тебя. Никакая выдуманная девушка мне не нужна, не знаю, зачем ты её выдумал.
- Хорошо, человек, которого ты любишь, хочет быть сверху. Можешь доставить мне такое удовольствие?
- Точно хочешь? - спрашивает с надеждой. Ещё чуть надавить, и согласится. Если я действительно хочу.
Задумываюсь. Из-за этого разговора всё наперекосяк. Возбуждение ушло бесследно, и я не уверен, что хочу его возвращать.
- Нет, я тебя вообще не хочу.
Я сделал ему больно. Настолько больно, что отголоски его боли пронзают меня. Насквозь. Он переворачивается на бок и сворачивается, уткнувшись лицом в собственные колени. На меня не смотрит. А ведь он только что признался мне в любви. А я не смог ответить тем же. Обнимаю его, глажу голову.
- Прости меня пожалуйста, я не хотел, ты мне не безразличен, просто я не предназначен для этого. Просто всё было неправильно. Ну как мне объяснить?
Целую его в висок. Он вдруг выпрямляется как пружина, и в следующий момент я оказываюсь лежащим на животе под ним. И он, в отличии от меня, всё ещё возбуждён. Кажется, он меня сейчас изнасилует. Кажется, завтра снова никто не поверит, что это произошло. Зато становится понятно, что он действительно может со мной справиться, если этого захочет. Мысли пугающе-ясны, как будто это происходит не со мной. Я даже готов принять то, что сейчас произойдёт, как наказание за свои жестокие слова. Нет, не готов. всё существо противится такому вторжению. Я пытаюсь ёрзать под ним, он выворачивает мне руку и держит так. Мне приходится полностью расслабиться, лишь бы только не усилить боль в руке. Я уже не сопротивляюсь! Выпусти пожалуйста. Пытаюсь сказать ему об этом, но он вжимает мою голову в подушку. Сложно дышать. Раздвигает мне ноги. Свободной рукой я впиваюсь в простыню, другую руку уже почти не чувствую, вместо неё одна сплошная боль. И боль, когда он входит, естественно вписывается в общий ансамбль. Я забыл, как кричать, получается лишь еле слышный писк. Понимаю, что подушка подо мной уже намокла от слёз. Я не плачу, они просто льются сами. Он наконец ослабляет хватку на моей руке и даже перестает прижимать меня к подушке, позволяя нормально дышать. Слишком сосредоточен на сексе, чтобы держать меня. А я слишком напуган, чтобы вырываться. Больно. Такие медленные движения, без смазки, очень болезненны. Думаю, он знает это и делает так специально, пытается наказать меня. Даёт мне возможность почувствовать как следует. Наконец ускоряется. После пытки, которая была сначала, это почти приятно. Я с отвращением понимаю, что подмахиваю ему. Он тоже замечает это и, не прерывая своего занятия, помогает мне подняться на четвереньки. Начинает ласкать мой член, возбуждая снова. Мне не нужны такие уступки, я бы предпочёл, чтобы он быстро кончил, отпустил меня, и я мог постараться всё забыть. Но он так просто не сдастся. То, что мне приятен секс с ним, приносит ему отдельное удовольствие, так что вряд ли он позволит себе быть первым. Если я хочу побыстрее прекратить это, удовлетворить его придется не только физически, но и морально. Сосредотачиваюсь на ощущениях. Не так уж больно. В подчинении есть своя прелесть. И он отлично знает, как сделать мне приятно. Сейчас он расслабился и позволяет мне самому задавать ритм. Сильнее, ещё. Начал грубо, так не пытайся теперь изображать заботливого романтика, я точно знаю, что ты не такой. Я весь становлюсь ритмом. Наверное, мог бы сейчас вырваться, если бы хотел, но единственное оставшееся желание - подчиняться ему, чувствовать, как он меня наполняет. Как одновременно грубо трахает, не заботясь о моих чувствах, и ласкает рукой. От контраста этих двух ощущений я взрываюсь. Он не позволяет мне упасть, поддерживает и продолжает. Продолжает ещё целую вечность перед тем, как наконец наваливается на меня всем весом.

Я лежу на спине. Ощупываю руку. Сакура выглядит виноватым. И заплаканным. Наверное, я тоже.
- Если ты хотел её сломать, то у тебя ничего не получилось.
- Если ты хотел меня убить, то у тебя тоже ничего не получилось.
Я надеялся, что он извинится, но он обижен на меня не меньше, чем я на него. Интересно, можно ли считать, что мы поговорили и решили расстаться? Судя по тому, что мы лежим голые в одной кровати, скорее нет. Сил на вторую попытку сейчас не осталось.
- Сакура, скажи, а то, что только что было, ты считаешь добровольным сексом?
- Хайд, скажи, а ты считаешь меня клиническим идиотом?
Вот так поворот.
- Нет, я просто пытаюсь понять, что для тебя является изнасилованием.
- То, что было только что. Доволен? Поздравляю, завтра можешь с чистой совестью пожаловаться Тетсу, что я тебя всё-таки изнасиловал. Пускай он меня убьёт, я слова против не скажу. Но тогда я тебя не насиловал! Прекрати меня в этом обвинять.

Моемся мы порознь. И засыпаем тоже порознь. Я долго устраиваю ноющую руку на подушках, в результате второй человек здесь бы не поместился, даже если бы я этого хотел. Удачно, что я не хочу.

Часть 8
Утром Сакура выходит один. Видимо, опять был секс, за ним (или во время него?) ссора, теперь они не разговаривают, а мне предстоит весёленький день. Хорошо, что последний. Плохо, что сдвигать съёмки некуда, и мне придётся каким-то образом заставить их работать.
До выезда остаётся полчаса, а Хайд всё не появлялся.
- Сакура, ты не хочешь пойти разбудить своего.... соседа?
Не поворачивая голову в мою сторону, даёт ключ от номера. Красноречиво. Тебе надо - ты и буди.
С некоторой опаской стучусь в номер, не дожидаюсь ответа, открываю дверь ключом. Ни одно из моих опасений не подтвердилось. В номере не видно ни цепей, ни хлыстов, ни следов крови. Даже разбросанной одежды не заметно. Если секс и был, то совершенно спокойный. На одной из кроватей спит Хайд. Не связанный, не избитый. Просто спит. Вторая кровать расправлена, то есть спали не вместе.
- Хай-доооо, пора вставать.
Никакой реакции. Подхожу поближе. Под веками двигаются зрачки. Смотрит сон. Судя по нахмуренном бровям, не самый приятный. Как хотелось бы разбудить его поцелуем, только, боюсь, неверно поймёт. Или, наоборот, верно. Дотрагиваюсь до плеча. Он мгновенно открывает глаза и, кажется, вжимается в подушку. Потом видит меня.
- Ой, что ты тут делаешь?
- Быстро вставай, одевайся. Только тебя ждём.
Он кивает, но не шевелится. Я жду.
- Тетсу, может, ты всё-таки выйдешь? А то я совсем голый.
Чувствую, как заливаюсь краской. Вылетаю пулей из номера и закрываю за собой дверь. Я бы и без второй части фразы вышел, зачем это было нужно? Никак не могу понять. Если они занимались сексом, то почему спали не вместе. Если не занимались, то почему он голый? Правда умудрились поссориться прямо в процессе? На редкость способная пара, эти бы способности направить на работу.

День оказывается веселее, чем я предполагал. Снять надо совсем немного: кадры с фигуркой кошки да доснять общие планы со всей группой. Но сегодня комфортная дистанция Хайд-Сакура стремится к 5 метрам. Нет, Хайд никого не посылает, не ругается и ничего не говорит про изнасилования. Он вообще мало говорит, всех слушается и ведёт себя почти примерно. Но оказывается категорически не способен улыбнуться или хотя бы изобразить спокойное выражение лица. Выглядит затравленным и напуганным. В результате общие планы снимаем исключительно со спины, а для съемки лиц бьёмся на пары я с Хайдом и Кен с Сакурой. Когда не снимается, Хайд сидит в стороне от площадки. Ничего не делает. Почти не курит. Единственный плюс ситуации, да и тот сомнительный, ему бы не помешало успокоить нервы. Зато Сакура дымит почти непрерывно. Но его мне не жалко, он не вокалист, пускай курит сколько хочет.
Вот и сейчас сидит на земле, смотрит в себя.
Тихо подхожу, стараясь не выдать себя, но он как-то слышит.
- Тет-чан, я так устал... скорей бы завтра. Очень хочу домой.
Кен с нами устал, Хайд устал. А я? Из-за очередной ссоры любовников мы полдня снимаем простейшие вещи!
- А я как устал... У меня есть просьба. Выдай мне расписание, по которому вы занимаетесь сексом, чтобы я больше не планировал серьезную работу на следующие за ним дни.
Хайд сжимается и становится, кажется, ещё меньше. Что же у вас происходит? Что он с тобой делает, и почему ты позволяешь делать это снова?
- Больше никогда, - чуть слышно шепчет он.
Хотелось бы верить. Верить, что этот кошмар когда-нибудь закончится. Мне больно видеть его таким, я бы защитил, если бы понимал, как и от чего. Сажусь рядом. Думаю, можно ли его обнять. Но он сам придвигается ближе и облокачивается на меня. Я осматриваюсь, вижу, что Сакура стоит к нам спиной и увлечённо объясняет что-то Кену, и прижимаю его к себе крепче.
- Что у вас случилось?
- Ты смеяться будешь.
Смеяться? Он правда считает, что в его состоянии есть что-то смешное?
- Обещаю, не буду.
- Наверное, ничего не случилось. Просто мне это всё надоело, а Сакура не может меня отпустить. Вернёмся домой, и будет легче.
- Что будет легче? Убежать? Это не выход, поговори с ним, объясни ему, что он может делать, чего может ждать от тебя. Это лучше, чем заставлять его искать границы на ощупь.
Хайд хмыкает.
- Я помню этот твой совет. И он даже звучит разумно. Но когда я пытаюсь с ним говорить, получаю не то, чего хотел. Наверное, чтобы от разговоров был толк, собеседник должен быть готов слушать. А он не слышит. По крайней мере, не меня. Так что я лучше пока побегаю.
- Давай попробуем быстро доснять и поедем собирать вещи. А там уже и бегать будет можно.
После того, как заканчивается съемка последних наших кадров, Хайд подходит к Сакуре быстро что-то ему говорит и уходит, не оглядываясь.
- Тетсу, как думаешь, мы можем уехать не на автобусе?
- Что ты задумал?
- Убежать, пока они заканчивают. Разделиться на вечер и гулять где-нибудь всю ночь. А чемодан собрать с утра. Как тебе план? Ты со мной?
У меня, конечно, в печёнках сидит твой роман, твоё страдальческое лицо и твоя неспособность работать, но куда же я без тебя?
- Конечно, с тобой. Пошли.
Я сам удивляюсь, как быстро у нас получается поймать машину. Доезжаем до гостиницы, быстро умываемся и переодеваемся и встречаемся на выходе. И идём бродить в поисках места, где можно посидеть, и где Хайда не найдёт Сакура. Он как будто просыпается на глазах. Перестаёт сутулиться, появляется румянец на щеках. Нет, хочет он или нет, а я не отстану, пока не разберусь, что там у них происходит. У меня вся ночь впереди.
Устраивается за столиком, не глядя в меню, просит пиво. А есть кто будет???
- Спасибо.
Я каждый раз теряюсь, когда он меня благодарит. Теперь-то за что?
- У тебя столько проблем из-за нас. А ты со мной возишься. Спасибо, что согласился составить компанию, и что не смеёшься над моими проблемами.
- Они мне не кажутся смешными. Ты через день то любишь Сакуру, то ненавидишь, то боишься его. И предсказать, что будет дальше, может, почему-то, только Кен. Что ж у вас за любовь такая?
- Может, дело в том, что это не любовь?
- А что тогда? Только не говори про просто секс, я не поверю. От просто секса не сходят с ума так, как ты. И не сводят с ума всех окружающих.
Задумался.
- Просто секс, который не получается просто прекратить?
Уже который раз он говорит, что хочет прекратить. Может "больше никогда" было не мелкой размолвкой, а он это серьёзно? Так прекрати, я помогу, я поддержу, я буду рядом. Этично ли предлагать новые отношения человеку, который ещё не выбрался из старых? Думаю, не очень. Хотя, Кен бы меня за подобные сомнения на смех поднял. Да не нужны мне эти отношения, вытащить бы его из болота, в котором он увяз сейчас, а что дальше - не важно.
- Ты всё-таки разобрался, чем мужчины отличаются от женщин?
- Да я, вроде, всегда знал, - недоумённо отвечает он. Потом, видимо, вспоминает тот разговор и смеётся.
- Слушай, а какого я пола?
Ну вот, ещё одна загадка. У него есть сомнения что ли?
- Мужского. Угадал?
Опять смеётся, с облегчением. Неужели, он ждал какого-то другого ответа? Если я правда надеюсь понять этого человека, придётся очень постараться. Главное быть одинаково пьяными, и всё получится.
- Извини за тот поцелуй. Дурацкая была идея. Думаю, ты был прав. Меня вообще пугает, как часто ты прав. Важен не пол, важно, как относишься к человеку.
- Не извиняйся, мне понравилось.
Хихикает, откидывается на спинку стула и чуть не падает. Приятно видеть его таким довольным. И хотелось бы верить, что причина не только в алкоголе.
- Я хорошо целуюсь? - мне кажется или он надумал меня соблазнить?
- Просто ты мне нравишься, я ещё тогда говорил.
Тянется ко мне через стол, целует в губы. Я опять не знаю, как реагировать и с трудом удерживаюсь от того, чтобы пощупать его лоб. Он отрывается и удивлённо смотрит на меня.
- Если нравлюсь, то почему ты ничего не делаешь?
- Во-первых, ты пьян. Во-вторых, я думаю, что у тебя сейчас и без этого достаточно сложная личная жизнь. В-третьих, нам некуда спешить. Разберись с Сакурой, успокойся, определись, действительно ли ты не имеешь ничего против отношений с мужчиной. То есть, не с любым мужчиной, со мной. И тогда я буду счастлив ответить на твой поцелуй. Но не сейчас. Извини, если разочаровал. Я так не могу. И я не хочу, чтобы ты потом забыл нашу первую ночь.
- Ты очень правильный, - говорит Хайд. - С тобой спокойно.
После этого глубокомысленного заявления он уходит куда-то в себя.
Буду потом локти кусать. И Кен на смех поднимет, если ему расскажу. Значит, постараюсь не рассказывать. Но иначе было нельзя. Пора расплачиваться и искать, где бы уложить Хайда спать. Если он правда планировал оставаться в сознании до утра, то надо было меньше пить или хотя бы закусывать.
Я вдруг вспоминаю, что ключ Сакуры всё ещё у меня. То есть вряд ли он может быть в номере. Лучшие варианты в голову не приходят, так что решаюсь рискнуть.
- Пойдём домой.
- Куда?
- В гостиницу. Пойдём-пойдём, шевели ногами.
- Не хочу, я сейчас не в настроении для ссор.
- Я тебя ему не отдам. Обещаю.

В обоих наших номерах пусто. Не знаю, где носит Кена и Сакуру. Да это и не важно. Взрослые люди, надеюсь, на самолёт не опоздают.
Оказавшись в своём номере, Хайд сразу умывается и становится похож на человека разумного.
- Останешься со мной? До утра. С тобой правда очень спокойно, мне это сейчас важно.
- Я приду, обещаю. Только дай чемодан собрать. И тебе советую заняться тем же самым.
Вопреки моим ожиданиям, когда я возвращаюсь, он не спит. Лежит под одеялом с открытыми глазами. И посреди комнаты действительно стоит застёгнутый чемодан. Может, он не так уж и пьян. Радуется моему появлению.
- Ты всегда держишь обещания. Иди ко мне.
Что, к тебе в кровать??? А ты там опять совсем голый? Ещё одно испытание. Мало мне их было?
- Я не знаю, слышал ли ты меня, когда я говорил это в прошлый раз, но спать я с тобой сегодня не согласен.
Похоже, в моём воображении мы уже пара, и я уже могу указывать, когда нам не спать вместе, таким тоном, будто завтра, и послезавтра, и через два дня мне это предложат снова.
- А просто спать? Спать я и не хочу, у меня прошлая ночь слишком тяжёлая выдалась. Я сделал Сакуре очень больно... а он - мне. И, мне жалко, мне стыдно, но я не могу это продолжать. И не знаю, смогу ли объяснить это ему. Уже один раз не смог. Я сейчас просто не хочу оставаться один. Пожалуйста.
Фраза, которую он начал уверенным тоном человека, контролирующего ситуацию, заканчивается почти бессвязным жалобным лепетом. Я не знаю, кто кому и как сделал больно и кто был виноват, но разве тут можно отказать?
- Сколько угодно. Постараюсь защитить тебя.
- Меня не надо защищать, я справлюсь. Просто будь рядом.
Он засыпает, положив голову мне на грудь. Неделька была сумасшедшая, но, кажется, она закончилась, и впереди новое начало.

Часть 9
Сакура и Тетсу единогласно выбрали меня своим психоаналитиком. Между прочим, профессиональные психоаналитики никогда не берут клиентов с конфликтующими интересами! А меня не спрашивали. Сочувствую им, но очень надеюсь, что вот-вот всё утихнет, а иначе нервный срыв мне обеспечен. Сакура будет чувствовать себя виноватым за то, как всё началось; Хайд - за то, как закончилось, эти две вины уравновесятся, и они смогут просто продолжить работать вместе. Уже не будут близкими друзьями, но и врагами не станут... если повезёт.

Синусоида на небывалом спаде. Похоже, нового подъёма уже не будет. А ещё отдельные обезумевшие от любви личности из умных слов, которые им говорят, слышат лишь самую глупую часть. Я не знаю, каким образом он пытался реанимировать страсть, но ничего хорошего из этого точно не вышло.
На Тетсу жалко смотреть, когда он пытается заставить Хайда отвлечься от душевных переживаний и всё-таки работать. Для разнообразия. Мне достаётся Сакура. Он весь день смотрит в одну точку, заторможенно реагирует, изредка кидает взгляды на Хайда и очень много курит.
- Как ваш романчик?
- Ещё хуже, чем вчера. Страсти тоже больше нет. Кажется, совсем.
- Поздравляю! Предлагаю вечером это отметить.
Наверное, тон выбрал неправильно. Он только огрызается. Придётся придумать какой-нибудь другой повод, чтобы напоить его.

Когда становится понятно, что реализовать первоначальные планы мы сегодня не сможем, Тетсу, кажется, даже становится поспокойнее. Признать поражение - значит начать движение к другой победе. Движение идёт медленно, но всё-таки идёт. Пока те, кто может соображать и принимать решения, обсуждают, как снять иначе, я наблюдаю. Картинка, которой можно охарактеризовать сегодняшний день: Кен, смотрящий на Сакуру, смотрящего на Хайда, смотрящего в себя. И Кен увиденным ой как не доволен. Сакура за недельный роман умудрился сделать из весёлого симпатичного парня затюканное существо, которое боится собственной тени, чувствует себя виноватым за странные вещи, не уверено в праве распоряжаться собственным телом и сомневается в своей половой принадлежности. Браво, Сакура. А себя вогнал в депрессию.
- И что ты вчера ночью устроил?
- Тебе детали надо? Извини, видео не снимали.
Ну хоть чувство юмора какое-то сохранилось, значит не всё потеряно.
- Значит мне придётся довольствоваться пересказом.
- Да ничего особенного. Так.. собирался удовольствие доставить.
- Собирался? - чего-то мне не нравится этот намёк на неудачу.
- Собирался.
- И что-то помешало?
- Он захотел быть сверху.
Сакура смотрит на меня возмущённо, явно ожидая громкого сочувствия. Но я не могу понять, почему.
- И ты согласился?
- С ума сошёл???
Даааа... причина проблем с гендерной самоидентификацией понятна.
- Мой тёмный друг, какого пола твоя любовь?
- Да чего вы привязались к этому? Какая разница, какого пола?
Как бы это всё не вылилось в лекцию по анатомии, а то её курс я помню не очень хорошо. Но надо постараться сделать лекцию интересной, а то Сакура обернётся, увидит, как Хайд и Тетсу обнимаются. Ещё в соляной столб превратится.

У тех двоих, судя по всему, общение складывается лучше, чем у нас. Во всяком случае, Хайд даже иногда улыбается в ответ на фразы Тетсу и всё чаще к нему прижимается. Даже не знаю, порадоваться за Тетсу или пожалеть его. Хотя, может, если не пытаться переделывать Хайда, с ним будет проще.
Когда мы заканчиваем съемку, и оказывается, что их нигде нет, я не удивляюсь. Всю дорогу до гостиницы Сакура трясётся, а там долго стучит в собственный номер и прислушивается, есть ли кто-нибудь внутри.
- Ты чего?
- Я утром ключ Тетсу отдал
- И ты думаешь, что Тетсу там сейчас прячется? Если хочешь умыться, можно сделать это у меня.
Что делать дальше? Наверное, всё-таки придётся объяснить ему

Сакура выходит из ванной и направляется прямиком ко входной двери.
- Куда собрался? Меня с собой возьмёшь?
- Постараюсь обойти все пивнушки этого городка.
- Задача благородная, а её цель - не очень.
- Чем плоха моя цель? Я хочу его найти.
- Ты не задумывался о том, что он не хочет, чтобы ты его нашёл?
- Но нам НАДО поговорить.
- Мне кажется, ты слишком часто игнорируешь его желания. Неудивительно, что его перестали интересовать твои.
Попал в точку, хоть и слабо. Он задет, но бежать искать явно не передумал.
- Пойдём лучше пить, - предлагаю я. Только не во все пивнушки городка, а в одну конкретную, уличную, недалеко от центральной площади.
- А может, как-нибудь в другой раз, я немного спешу.
- В другой раз не получится. Ты мне желание должен, помнишь? Я хочу, чтобы этот вечер ты провёл со мной. И ночь, пожалуй, тоже.
- Ты в своём уме?
- Не смотри на меня с таким ужасом, я не извращенец и таких странных фантазий, как у Хайда, у меня нет.
- Ну, одно пиво я бы выпил
- Это мало.
- А сколько достаточно - удивляется он?
- Столько, чтобы просидеть там всю ночь, слушать меня и отвечать на вопросы. Ну или хотя бы часика 4, а потом я, наверное, смогу приютить тебя на кровати Тетсу. Или добудем твой ключ, если Тетсу вернётся
Сакура почему-то вдруг соглашается. То ли он уважает проигрыши в спорах, то ли внял моим аргументам в пользу того, что бежать искать не стоит. Так что мы уходим в наиболее заметную пивнушку в городе, куда точно не придёт тот, кто хочет спрятаться.
Во время первой кружки я молчу. Зато он говорит много. Узнаю детали прошедшей ночи. Повестка ночи расширяется.
1) как нельзя начинать отношения
2) как нельзя продолжать отношения
3) как нельзя заканчивать отношения
4) чем мужчины отличаются от женщин
5) что значит "не хочу".
Он до сих пор не понимает, что главной ошибкой был первый пункт.

- ...И я бы хотел кое-что с тобой обсудить... про инопланетян.
- Последнюю неделю постоянно слышу про инопланетян, но я, боюсь, не в курсе, что это.
- А я расскажу. Мне, кстати, любопытно, действуют ли эти твои инопланетяне на женщин.
- Я всё ещё не понимаю.
- Я о приворотном зелье, которым ты накачал Хайда, чтобы он с тобой переспал.
Ну вот. Теперь он долго будет хватать ртом воздух, а ответа я так и не дождусь. А узнать всё-таки интересно. Сомневаюсь, что мне когда-нибудь понадобится, но было бы здорово знать, что такая волшебная палочка существует. Чик, и дама вся твоя на одну ночь, а утром ничего не помнит, и даже не узнает, если грамотно замести следы.
- Не приворотное зелье, просто какое-то возбуждающее средство из аптеки. И пиво. На женщин вряд ли действует, чтобы его купить, я сказал, что проблемы лично у меня (Много бы я отдал, чтобы видеть эту пантомиму). Что это была за аптека и что за средство - я вспомнить не могу. Вчера полдня её искал, как сквозь землю провалилась. Только это ведь всё равно не сработало.
- Ещё как сработало. Ты получил несколько неплохих, я уверен, ночей. А теперь отстань от него. Таким способом можно было добиться секса, но не любви. Про любовь расспроси Тетсу, если тебе интересно. Думаю, чтобы заслужить её, надо быть рядом в сложный момент, когда весь мир вверх тормашками, и не понимаешь, как ты тут оказался. Быть рядом и ничего не требовать. Но что-то мне подсказывает, что пока они вместе, у Хайда не будет моментов достаточно сложных, чтобы ты смог его перехватить.
- Тетсу? Вместе?
- Да, и ты бы раньше это заметил, если бы был занят хоть чем-то кроме своих собственных переживаний.
Будем считать способность сопереживать шестым пунктом повестки.
- И что мне теперь делать?
На какой-то миг мне показалось, что он хочет добавить "учитель", надеюсь, показалось.
- Сегодня - напиться. Причём так, чтобы в самолёте завтра не думать ни о чём кроме "зачем я вчера столько выпил". А потом... жить дальше. Не встречаться больше с мужчинами, если тебя пугает мысль о том, чтобы оказаться снизу. И чаще смотреть на тех, с кем встречаешься, чем в зеркало.
- Кен, а этот наш треугольник был равносторонним?
- Не думаю. В природе вообще нет равенства.

back