Солнечный луч с интересом скользил по комнате. Стол, цветы в вазе, ковер с густым ворсом, голубое постельное белье. Светлые волосы, разметавшиеся по подушке, острые скулы, чуть дрожащие ресницы. На последнем луч задержался особенно долго, что заставило их обладателя недовольно поморщиться и натянуть одеяло повыше, прячась от назойливого солнца. Но, видимо, поспать ему было все же не суждено, так как тихий смешок, донесшийся от дверей спальни окончательно нарушил сон. Одеяло сползло ниже, и стали видны чуть мутные ото сна карие глаза и изогнутая в недоумении бровь. Смешок от дверей повторился, а нос под одеялом недовольно фыркнул.
— Просыпайся, соня, ты же не хочешь весь день проваляться в постели?
Из-под одеяла что-то недовольно промычали.
— Эх, ну как хочешь, значит я выливаю твой латте в раковину, а пирожное съедаю сам.
Человек на кровати резко сел, отбросив одеяло в сторону.
— Не надо в раковину. Поступать так с кофе — очень жестоко. Я уже встал, — сказав это, парень упал на кровать и закрыл глаза.
Его собеседник ухмыльнулся и, войдя-таки в спальню, сел на постель. Потом немного подумал и чмокнул претворяющегося спящим в нос.
— Аяме, вставай, нам через два часа выезжать.
Вышеназванный Аяме радостно улыбнулся в ответ на поцелуй и быстро переполз по кровати чуть ниже, переложив голову с подушки на колени целовавшего.
— А давай сегодня никуда не пойдем? Давай ты разденешься и залезешь ко мне? Решайся же, Соно.
Парень открыл глаза и умоляюще посмотрел на Соно, но тот лишь покачал головой и погладил Аяме по щеке.
— Извини, любимый, я бы с удовольствием принял твое предложение, если бы не был уверен, что концерт без солиста и клавишника, мягко говоря, будет сорван. Кстати, твой кофе должно быть уже остыл. Иди в душ, а я пока новый сварю.
Аяме нехотя сел на кровати. Соно, уже стоявший на ногах, чмокнул его в макушку и, пробормотав что-то на подобие: «хороший мальчик,» вышел из комнаты.
Отчаянно зевнув и чуть не врезавшись плечом в косяк, Аяме добрался до ванной комнаты. Стянув пижамные штаны, забрался в душевую кабинку и повернул кран.
Соно как раз ставил турку на плиту, когда услышал громкий крик, а затем глухой звук, как от падения чего-то тяжелого, и последовавший за этим стон. Вздрогнув и расплескав половину будущего кофе, не выключив плиту, и, как был с туркой в руках, поспешил на звуки.
Открывшаяся картина была плачевна. Обнаженный Аяме сидел на полу душевой кабинки, прижимая к груди покрасневшую руку. Из крана струйкой текла вода, от которой исходил пар, что явно свидетельствовало о ее высокой температуре.
Охнув, Соно кинул турку в раковину и, первым делом, поспешил перекрыть воду. Затем протянул Аяме руку, помогая подняться и выйти из душевой кабинки. Как только тот твердо встал на пол ванной, парень стал осматривать его на предмет возможных повреждений.
— Так, пузырей нет, а значит ожог не такой и страшный. Надо приложить что-нибудь холодное, чтобы уменьшить боль. А вот на попе точно будет синяк.
Вынес он свой вердикт и уже хотел отстраниться, чтобы как раз и поискать «что-нибудь холодное», но Аяме ему не позволил, обняв здоровой рукой за талию.
— Не надо лед, лучше поцелуй, и все пройдет, — предложил хитро подмигнув.
Соно с сомнением посмотрел на любимого, но говорить ничего не стал, а просто покорно поцеловал пострадавшую руку. Нежно и осторожно, чтобы не причинить лишней боли. Аяме блаженно прикрыл глаза и облизнул губы. Коварно улыбнувшись, Соно положил руку аккурат на то место, где он предвещал скорое появление синяка.
— Тут тоже поцеловать?
Аяме мгновенно вспыхнул, но убирать руку не стал. Он потянулся к губам парня, сильнее прижимаясь к его телу.
— Сначала здесь, а потом уже и там. И еще где захочешь и желательно побольше.
Соно тихо простонал в предвкушении. Про ожег было вмиг забыто, впрочем, как и про работающую плиту и то, что через полтора часа им надо быть на саундчеке в концертном зале.

Ничего особенного, просто обычное утро у обычной влюбленной пары. И не важно, что оба они парни и участники довольно знаменитой рок группы. Ведь в закулисной жизни они мало чем отличаются от сотен подобных пар.

back