Часть I. Кё.

Ваш новый альбом VULGAR в плане лирики, мелодичности, манеры пения показывает вас с самой лучшей стороны. То, как в словах перед нами раскрывается огромный неповторимый мир – это просто потрясающе.
Kyo: Ну, я писал тексты, держа в голове идею о постоянно расширяющейся, разворачивающейся вдаль картине. Не знаю, действительно ли это так отличается от того, как пишут другие.

… В VULGAR печальная, полная боли лирика. Боль, раны – что эта тема дала альбому?
Kyo: Боль – это общая концепция всего альбома, и именно через стихи, как и всегда, показана эта боль. Если уж откровенно, то еще до того, как стать вокалистом DEG, я пел и писал о боли. Я почти не умею писать о чем-то еще, и не то чтобы мне хотелось. Почему? Возможно, потому, что я так живу.

В Six Ugly вы часто использовали английский, чтобы подчеркнуть звучание. В VULGAR больше японского. Это специально?
Kyo: Естественно, более родной и близкий мне язык – японский. Но раньше даже на японском я описывал состояние, настроение человека и сочинял сюжетные истории, а на этот раз упор был сделан на неком послании. Более того, цель этого альбома – не увлекательная игра слов или воспевание слов, которых вы раньше и не слышали. Я пытался увидеть, как далеко я зашел, раз уж оказался здесь.

Вы согласны с тем, что в глубине ваших посланий есть немного оптимизма?
Kyo: Оптимизма? Нет, ни капельки. Я хотел выразить только свою темную сторону, ту сумасшедшую часть меня. Что-то хорошее, веселое хорошо, только пока длится, ведь так? А нечто плохое, боль – мы носим в себе долго. И в зависимости от того, насколько глубока рана, мы не может забыть о ней год, два, больше. Это же невыносимо – выдерживать непрерывное веселье в течение двух лет. Короче говоря, мне неинтересно писать о том, что так эфемерно и недолговечно.

Мне показалось, что в “The IIIrd Empire” все же объективно присутствует оптимизм.
Kyo: Ну смотрите, это же песня о войне, так? Но я родился после войны. Поэтому в стихах не может быть истинного, глубокого смысла. Однако несмотря на то, что я о войне ничего не знаю, я смеюсь над самим собой: уже потому, что пишу и пою о войне. Это что-то вроде того, как если бы я говорил: “Ну и придурок же я, ведь ни хрена же об этом не знаю!”

В одним стихах говорится о чем-то общем, другие кажутся очень личными.
Kyo:Да, вы правы. “INCREASE BLUE”, к примеру, для меня – забавный маленький ужастик *улыбается*. Слыша только несколько строчек, по-моему, вполне можно понять, что там происходит. Этого достаточно, чтобы представить себе весь фильм целиком. Дополнительной смысловой нагрузки в этом нет, я как бы использовал нужный инструмент.

У альбома в целом очень глубокая лирика. Так удачно находить нужные слова, писать такие неожиданные, необычные стихи – это надо уметь.
Kyo: Ага. Например, если у вас есть 10 песен и каждую представлять в красном цвете, стихи к ним писать легко. Но я никогда не вижу песни в одном цвете. На все смотрю как на разные. Я много раз переписывал тексты. “INCREASE BLUE” и “Shokubeni”, например, долго доводил до совершенства. Убирал куски, в которых все было слишком очевидно. Я урезал так практически все песни.

Потому что в стихах, в которых все очевидно, ничего хорошего нет?
Kyo: Не то, чтобы очевидно. Это как если бы я хотел нарисовать бледно-алый, но нарисовал его так ярко, что это стало отвлекать внимание. Вот такие излишества я и убираю из песен, поэтому песен с очень короткими стихами в альбоме много. Чем больше слов, тем легче описать образ, однако это отвлекает. Я стараюсь держать себя в максимально узких рамках. Например, сама агрессивная по лирике песня – “AMBER”. Прочитав ее слова, вы можете подумать: “Это оптимистично или пессимистично?”. Большей частью я все же пессимист, однако в “AMBER” лирика немного другая – вроде как “Это что, просто оптимистичные слова? Ну да, оптимистичные, но…”. Я решил, что это будет свежей идеей.

Давно хотел спросить: обычно название песни появляется собственно из слов к ней, однако для вас, Кё, название – всегда что-то отдельное, так?
Kyo: Когда называют песню, обычно берут какие-то слова из ее текста. Но для меня название – это название, а не текст. В группе два подхода к обзыванию песен. Каким-то песням название даю я, каким-то – другие члены группы. Если название за мной – я стараюсь подчеркнуть, выделить смысл текста. Тогда это придает песне слегка другой оттенок, нежели тот, о котором думал написавший музыку участник группы. Поэтому мы и считаем, что название – это что-то отдельное от текста песни.

Названия некоторых песен невозможно понять, пока не прочитаешь текст.
Kyo: Да, и, скорее всего, эти названия придумал именно я.

Ясно. Пойдем дальше. На этот раз в альбоме больше мелодики, приближающейся к пению. Тяжело было соединять слова песен и музыку?
Kyo: Ну, возьмем, к примеру “Audience Killer Loop” – ее мелодию я переделывал… ой, ну не знаю, раз десять, наверное. Когда Каору написал музыку, там были некоторые отрывки, которые оставили меня равнодушным. Поэтому мы обговорили ситуацию, и я придумал другие ходы. Я едва понимал мелодию. Я объективно слышал, что это эмоционально, это цепляет, но плохо соотносится с моими стихами. Я хотел, чтобы мелодия была ближе к стихам и тем чувствам, которые я вкладывал в песню, когда пел ее. Поэтому не остановился ни на том, что цепляло, ни на выразительности мелодии. Припев в “Audience Killer Loop” не похож на основную мелодию – это создали стихи. Слова и музыка в песне связаны. Сначала это были просто мелодия и слова, теперь же они связаны между собой, как и то, что во время этой песни я кричу.

Выразительность песни. Песня сама по себе. И то, и другое – удивительны. К тому же, в каждой песне вы используете разные манеры пения, по-настоящему увлекая слушателей в мир песни. Как бы вы объяснили стремление к разнообразию стилей пения – так диктует лирика или это был вызов самому себе?
Kyo: Чаще всего, когда имеешь дело с такими “тяжелыми” группами, как наша, если вокалист орет в начале песни, значит, будет орать до конца. Или если это поп-музыка, вокалист будет что-нибудь нашептывать или петь нормальным голосом. Терпеть не могу это дерьмо. Я имею в виду, вам ясно, что будет именно так, разве нет? Ага, сейчас здесь будет громкий вопль… или еще – если во всех песнях вокалист “рычит”. Это обычно и неинтересно. Может быть, то, как группы по всему миру поют свои песни, и зависит от смысла их текстов, но если каждый от ярости и злости будет только кричать, не сделает ли это ярость и злость каждого – одинаковыми, такими же, как у остальных? И от этого фальшивыми и неискренними? К тому же, это неинтересно. Я старался выразить тексты такими, какими их до этого никто не слышал, другими словами, чтобы они цепляли больше, чем музыка. Поэтому думаю, что отрывки, где я кричу, запоминаются даже лучше основной мелодии. Думаю, что в будущем мы будем использовать больше манер пения, однако смысл этого будет уже другой. Мы же делаем это не потому, что это ново, а потому, что это интересно.

Исковерканная рок’н’ролльная манера пения в “R to the Core” – это действительно то, чего мы раньше никогда не слышали от вас, Кё.
Kyo: Ну, это же что-то типа хард-кора. Думаю, это очевидно – содержание текста песни и музыка в стиле хард-кор очень хорошо подходят друг к друга. Если бы я спел “R to the Core” в обычной манере, это была бы просто еще одна типичная “тяжелая” песня. А так – после метал-интро стиль неожиданно меняется. Я думал, как классно будет, если мы окончательно шокируем слушателей и с этой точки зрения.

“Marmalade Chainsaw” меняется от эпизода к эпизоду – от сильного звучания до полностью безумного и вашего фальцета.???? И это отлично совпадает с тем, как меняется текст.
Kyo: В содержании лирики нет особого смысла. Но образ очень силен. Когда на концертах я завожусь и теряю голову, ничем вразумительным это не объяснить и не описать, серьезно. Об этом можно думать только какими-то отрывками. На концерте передо мной сотни фанатов, рядом – члены группы, но когда в глаза бьет красный свет, это все, что я вижу. Когда я попытался описать это ощущение, как раз и получился отрывочный текст. Может быть, это немного сложно для понимания, но это “живая”, live-песня. Обо мне на концертах.

После ваших объяснений лирика “Marmalade Chainsaw” в самом деле кажется именно такой.
Kyo: Знаете такой фильм – “Заводной апельсин” (“ Clockwork Orange”)? Во мне есть что-то от главного персонажа, когда я пою на сцене. Так что у этой песни две стороны: одна обо мне на концертах, другая – о фильме. Если бы вы просто прочитали текст песни, вы представили бы себе какую-то картинку, но совсем не обязательно это было что-то, связанное с живыми выступлениями. Думаю, это все же слова в песне такие. Однако если вы взглянете на них повнимательнее, вы поймете, что это “живая” песня.

Хотя это и вполне в духе Кё, однако, я был очень удивлен тем, что в VULGAR вы еще и поете в обычной манере.
Kyo: Просто эти песни были для меня самыми простыми. Например, “Sajyou no Uta”. Эта песня дала мне чувство облегчения внутри. Конечно, у нее тоже есть темная сторона, но в моем представлении это такой невыразимо роскошный синий цвет. Самым подходящим для этой песни было просто спеть ее, представив, что с тобой случилось что-то плохое, и уже два года прошло, но ты все еще не можешь забыть. Через два года краски потускнеют – в отличие от ситуации, когда что-то случается, и проходит только один день. У нас очень много песен, связанных с тем, что произошло только день назад, но “Sajyou no Uta” ближе к тому, чтобы было уже два года назад. Поэтому она более легкая, чистая. Но не ждите, что я напишу о сроке, бОльшем, чем два года! *смеется* Я и так уже превысил свою норму!

…потому что еще немного, и песня стала бы более оптимистичной? Что-то вроде “Ну да, тогда было плохо…”
Kyo: Да. Потому что тогда это станет прошлым. А оно важно только до того момента, когда еще “цепляет” тебя.

Боль и раны, текст и мелодия, выражение чувств – достигли ли вы чего-то в создании этого?
Kyo: Конечно. Если говорить обо мне, я надеялся, что на VULGAR будет какая-нибудь баллада, но потом поразмыслил об альбоме в целом и понял, что включать в него балладу было бы не очень умно.

Даа, я не думаю, что в этом альбоме должна быть баллада, он и без этого выразителен. И вы очень много поете.
Kyo: Хорошо подмечено! Я пою слишком много! *смеется* “Sajyou no Uta” стала намного лучше, когда я позвал Дая и заставил его переделать музыку. Она стала совсем другой, но основная мелодия осталась. И когда я попробовал спеть ее, песня оказалась самой выматывающей на альбоме. С начала до конца мелодия звучит очень высоко, если я не справлюсь с ней – песня потеряет всю свою выразительность. Спеть нужно очень чисто – это сложно. Это – вызов. На следующий день, на концерте я спел что-то из наших старых песен и понял, что петь их стало проще. Наши новые песни в этом плане намного интереснее.

Все эти потрясающие мелодии сразу застревают в памяти, однако первоначальным шоком дело не ограничивается, они проникают глубже.
Kyo: Проникают глубже? Согласен. Прямо сейчас я ничего не хочу писать, однако я уже чувствую, что скоро буду готов отправиться в путь снова.

Вам все еще кажется, что песни продолжают вспыхивать в вашем сознании?
Kyo: Да. О VULGAR я думаю, как о первом шаге. Я уверен в том, что наша следующая работа будет еще лучше, и сердце подсказывает мне: “Поторопись и принимайся за дело!”. Когда я слушаю VULGAR, мне в голову приходит очень много новых идей.

перевод: centigrade-j.com
перевод: Zua

| Back to Dir en grey |