- Выпьешь чего-нибудь? - Ёши открыл бар.
- Нет… я пришёл только что бы узнать кое что.
- А с чего ты взял, что я тебе это расскажу?
- Расскажешь… - Но бросил свою шубку посреди коридора и прошагал в гостиную. Ему не раз доводилось бывать дома у Ёшики, (тогда он ещё не понимал, что все эти приглашения его единственного к себе домой не что большее, чем попытки затащить его в постель, сейчас же Но было наплевать на это), по этому он хорошо знал расположение всех комнат.
Ёшики хмыкнул вслед удалившемуся наглецу и всё же, взяв с собой бутылку вина и 2 бокала, прошагал за ним.
Когда Хаяши вошёл в гостиную, Но сидел на диване, обняв руками колени. Его ботинки стояли ровненько сбоку от дивана, указывая на то, что их хозяин не нервничает, делает всё обдуманно. Или, по крайней мере, старается держать себя в руках.
- Ладно… - Хаяши открыл вино, разлил его по бокалам и поднёс один Но. – И что ты хочешь знать?
Но принял бокал из рук продюсера и одним глотком осушил его, разрушив тем самым так умело выстроенную иллюзию самоконтроля.
- За что ты ненавидишь Хакуэ?
Хаяши рассмеялся.
- Сколько… 3 дня прошло? Я думаю, Хакуэ уже успел дать тебе понять, за что его ВСЕ ненавидят.
- Я его не ненавижу… - Но попытался улыбнуться. – Мне интересна твоя причина.
- Мы перешли на «ты»? Ладно, я расскажу тебе… - Ёшики сел рядом с парнем и откинул голову на спинку дивана, прикрыл глаза и сделал небольшой глоток. – Когда Пенициллин только начинали раскручиваться, это был, кажется, год 91-92, им пришлось поменять много звукозаписывающих студий. За них никто не хотел браться. Их музыка была тогда не интересна. Мы же, наоборот, были тогда на гребне успеха. Нам выдавали награды пачками. Мы сорили деньгами, пили, делали музыку, жили в своё удовольствие. И вот, в один прекрасный день, как я понимаю, отчаявшись, Хакуэ пришёл ко мне за деньгами. Я был готов выставить его за дверь. Но в этом парне было нечто необычное. Его странноватая ухмылка и какой-то бешенный, абсолютно уверенный в себе взгляд. Он вошёл вот в эту квартиру, где сидишь сейчас ты. Я отчётливо помню водопады его рыжих длинных волос, немного подведённые глаза и чёрная шуба из какого-то ненатурального меха, которая делала его похожим на медведя. Кожа совсем белая, мне тогда казалось, что она прозрачная. И эта его улыбка…. В общем, Хакуэ предложил мне стать продюсером их первого альбома. Сказал, что принёс демо-записи. Я рассмеялся, взял диски и вышвырнул их в окно, сославшись на то, что не собираюсь становиться ничьим продюсером. Меня это не интересует. Тогда Хакуэ сказал фразу, которая повергла меня в шок: «Я готов отработать эти деньги так, как ты прикажешь». Он давал мне власть. Знаешь, когда есть деньги, хочется только одного - власти. Хакуэ был согласен мне её дать. Я сказал, что обдумаю его предложение и перезвоню ему. Я не знал, что от него требовать, но мне хотелось чего-то особенного. Идея пришла ко мне в тот же вечер. Я оставался один, нанюхался какой-то дряни и мне ужасно хотелось трахаться. Причём я не хотел какую-то тупую фанатку или смазливую модель. Мне нужен был кто-то, равный мне по силе, или даже сильнее меня. Я хотел покорить. До этого мне ничего подобное и в голову не могло придти, секс, с мужчиной… никогда. Но в тот вечер меня возбуждала одна только мысль об этом. Я тут же позвонил Хакуэ домой и потребовал, что бы он приехал. И он приехал. Теперь его взгляд стал ещё самоуверенней, а улыбка ещё наглее и обольстительнее. Я заставил его снять с себя шубу и осмотрел с ног до головы. У него довольно странное телосложение, ты заметил? Его нельзя назвать широкоплечим по сравнению с другими, но у него настолько узкие бёдра, что плечи действительно кажутся широкими. На нём были обтягивающие чёрные брюки, высокие сапоги на небольшом каблуке и шёлковая белая блузка. Чёрный низ, белый верх… и ровные, длинные огненно-рыжие волосы. Тогда я не понимал, что единственным наркотиком, действующим на меня тогда, был сам Хакуэ. Я рассыпал порошок на столе, сделал две дорожки и повернулся к Хакуэ. Не помню, что именно я ему тогда сказал, но суть была в трёх святынях: рок-н-ролл, наркотики и секс. Хакуэ медленно прогнулся к столу и втянул в себя одну из дорожек. Я попытался грубо оттолкнуть его и он упал на кровать. Я взял в одну руку пиво, в другую пакетик с наркотиками и двинулся к нему. Подойдя в упор, я сделал глоток и притянул Хакуэ к себе, заставляя его уткнуться лицом мне в ширинку. Он посмотрел на меня сверху вниз, аккуратно обхватил мои бёдра руками и стал расстегивать мою ширинку… зубами. – на секунду Ёшики замолчал. Он слишком подробно помнил все свои эмоции, что бы не поддаться им вновь. Дыхание поломалось, сердцебиение участилось.
Роузи тоже было не сладко. Слышать такие подробности, представлять их, буквально переживать. Ведь, ещё не так давно Хакуэ был в его руках.
- Дальше… - еле выдавил он из себя.
Ёшики медлил. Он опустошил бокал и посмотрел на Роузи.
- Дальше? Как только он коснулся меня, бутылка выпала из рук, я никогда раньше такого не испытывал. Это последнее что я помню отчётливо. Помню, как кричал его имя, помню как умолял не останавливаться, помню как не мог справиться с его блузкой и просто разорвал её. Помню как он умело раздевал меня, как нежно касался. Заставлял стонать. Помню как он выгнулся передо мной, как изгибался в спине, когда я грубо трахал его. Это продолжалось всю ночь. Я не мог насытиться. Его движения, его аромат, его стоны… он. – Ёшики снова сделал внушительную паузу, абстрагируясь от происшествий тех времён.
- … утром я дал ему вдвое больше чем мы договаривались. В следующий раз я позвонил ему через неделю, потом через три дня, потом через 2, в конце концов он стал бывать у меня каждую ночь. А когда Икс отправились в турне, я потребовал, что бы Хакуэ ехал с нами. Никто в группе не знал о моём новом увлечении. Они думали, что я свихнулся. Стал пропускать репетиции, глаза вечно горели, меня трясло и знобило, когда я не знал где Хакуэ. Во время турне, я снимал для Хакуэ отдельные номера в гостиницах тех городов, в которых останавливался сам. Мы всегда жили в разных гостиницах. И не потому, что я боялся рассказать своим друзьям о том, что сплю с мужчиной, я боялся показать им Хакуэ. Боялся, что они тоже его захотят… так же как я. За тот год… я могу посчитать ночи, проведённые без Хакуэ, на пальцах. Но потом…. Появился некто Киёши, который заинтересовался их музыкой и вскоре Пенициллин уже стали практически так же популярны, как и Иксы. Я этого тогда не замечал. Однажды утром Хакуэ не взял денег, тогда я и понял, что это конец. Я звонил ему, ездил к нему. Простаивал под его домом ночи напролёт, но он лишь самодовольно улыбался и изредка отвечал: «Спасибо, но деньги мне больше не нужны». Этот сучонок не понимал, что мы – идеальная пара. Такая же идеальная, как моя музыка и его тексты. Я предложил ему свободу, а он сказал, что свободу ему может дать только тот, кому он принадлежит – Гишо.
Роуз сглотнул. Он знал, что с той встречи, о которой говорил сейчас Ёшики, прошло 15 лет, но ничего не изменилось. Хакуэ по-прежнему нужна была свобода, которую мог дать лишь Гишо.
- С Хакуэ я был год… чуть меньше… пока ему нужны были деньги.
- Ты ничего не сказал Гишо?
- Сказал. А что с того? Он лишь похлопал Хакуэ по плечу и сказал: «Хорошо, потрудился, детка, деньги нам как раз кстати. Заслужил вознаграждение.»
Роузи вздохнул.
- Ублюдок…
- НЕ смей так говорить о нём.
- Но это правда. Он использует всех. Он ублюдок.
- Я сказал, не смей так говорить о нём! – Йошики будто сошёл с ума. Он набросился на Роузи. Ледяные руки обхватили тонкую шейку парня, пальцы сжимали всё сильнее и сильнее.
- Йошики-сама, - простонал Роузи.
Глаза Йошики налились кровью. Он хлестал Но по лицу и прижимал его всем телом к дивану.
Мин Ву жмурился от дикой боли. Воздуха не хватало, перед глазами всё плыло.
- Ты прикасался к нему, ты был с ним, трахал его, - орал Йошики, не ослабляя хватки, - маленькая бездарная шлюха! Шлюха… шлюха… - в один момент всё прекратилось. Хаяши будто растаял. Его пальцы скользнули от шеи жертвы по плечам, нежно массируя. Но боялся открыть глаза. Он почувствовал, как Йошики скользит губами по его шее, а длинные пальцы продюсера ласкают Роузи между ног.
- Что происходит? – пронеслось в голове Но, - что он творит?
- Хакуэ, - прошептал Йошики на ушко парню, развеяв все сомнения, - наконец-то ты снова со мной… - Хаяши в один момент стянул с Роузи штаны и грубо вошёл в него. Безо всякой подготовки. Так, как делал это с Хакуэ, так, как привык Хакуэ, так, как любил Хакуэ. Но вместо привычного протяжного стона, Йошики услышал зубной скрежет и тихое всхлипывание.
- Мне больно. – прошептал Роузи в надежде, что Йошики его отпустит, но тот только быстрее стал двигаться, движения ускорялись, темп нарастал, возбуждение росло.
Мин Ву прикусил запястье, что бы не кричать, его тело абсолютно не поддавалось ласкам. Он привык к другому. До этого у него было только два партнёра и оба они были бережны и осторожны, они заботились о нём. Йошики же был груб. Но старался не шевелится, он боялся, что Хаяши просто порвёт его изнутри.

Когда всё закончилось, Йошики поднялся с Но и налил себе ещё вина. Роузи не двигался. Ему хотелось сорваться и бежать, куда-то, где его никто не найдёт. Ему было обидно, непривычно больно, будто кто-то раздробил все его кости, обнажив нервы, и долго дёргал за них, пока те не начали рваться.
Минут через 20, когда Йошики ушёл в душ, Но всё же нашёл в себе силы подняться. Он, всхлипывая, оделся, медленно, ибо всё тело ломило, поднял свою шубку и направился к двери.

- Эй, ты…
Роуз замер. Он боялся, что Хаяши ещё что-нибудь сделает с ним. Захотелось бежать, но страх сковал мышцы.
Йошики подошёл сзади, нежно приобнял Роузи за талию и поцеловал в шейку. Одна его рука скользнула в карман шубки, упрятывая туда несколько крупных купюр.
- Возьми это. Заслужил. Тебе пригодиться на будущее, ибо ты больше не участник The TRAX, - последнее Йошики сказал с особой жестокостью и вытолкнул парня из квартиры. – Прости, малыш, ты хорош. Очень хорош. Но я ни с кем и никогда не собирался его делить.
Дверь захлопнулась. Роузи почувствовал, что если сейчас не побежит, то дверь вновь откроется и Хаяши попросту его убьёт.

Роузи долго бежал по пустынным улицам ночного Токио, бежал вдоль линии метро, куда-то, неизвестно куда. Пока просто не рухнул на ближайшую лавку.
- Ей, парень, тебе плохо?
- Слуш. Может, ну его… оставь…
- Ему плохо, помоги мне…
Голоса доносились откуда-то издалека и всё отдалялись и отдалялись, картинка уменьшалась, темнело, темнело, пока весь окружающий мир не погрузился в полноценный мрак, где всем правит тишина.