Темный коридор перечеркивал оконный свет других помещений. В квартире уютно пахло едой, книжной пылью и духами. Никаких лишних шумов, яркой цветовой гаммы и неожиданных предметов интерьера. Но, несмотря на обыденность, он настолько полюбил это место, что для него не было секретом местонахождение мельчайших безделушек, о которых редко вспоминал сам хозяин, даже если они становились ему нужны.
Уруха остановился напротив дивана, разглядывая пополняющуюся коллекцию фотографий гитар на стене. Различные модели в разнообразных фоторамках составляли живописный архипелаг на высокой фронтальной стене, скрывая ее пустующее пространство. Самое интересное было то, что висели и реальные гитары, тоже в рамах, но не под стеклом. Все они играли, а не только пылились на стенке.
Уруха присел на диван, задумчиво гладя складки блестящей кожи. Обстановка залы чем-то напоминала их студию, - здесь так же стояла тумба звукоусилителя, микшер, и под шелковыми обоями скрывался толстый слой звуконепроницаемого материала. Но здесь было в тысячу раз комфортнее. И этот уют и пресловутый покой были такой же иллюзией, как и бездельно висящие гитары.
Аой появился в комнате с небольшим стаканом спиртного. Скептически глянув на Уруху, он поднес граненый хрусталь к лицу, вдохнув аромат дорогого белого вина и подняв стакан на вытянутой руке, сделал легкий поклон в сторону сидящего. «За тебя, Уруха-сан» - и опорожнил стакан. Несколько шокированный Уруха наблюдал, как золотистая жидкость до последней капли исчезает в глотке гитариста. Скрестив руки на груди, он дождался, когда пустой стакан опустится на журнальный столик.
- Ты считаешь, что гостя потчевать не надо, да? Не думай, что можешь скрыть от меня этот запах! Это мое любимое вино!
- В том и дело, в том и дело, Уруха-кун, что я уже выпил его… за тебя.
- Что это значит?
- С этого стакана ты больше пить не будешь, - вот, что это значит.
- Аой, я не пью уже месяц! Это не смешно!
- Кому ты врешь? - Он опустился на корточки напротив замершего блондина. – От тебя же несет за километр!
- Несет не от меня, а от тебя, Аой, ты только что выпил!
- Я не про сейчас говорю. – Аой улыбался, но ухмылка была трезва и довольно загадочна.
- Я завязал, Аой. Это неактуально.
- Осталось бросить курить.
- Ты не сделаешь это!
- Это мы посмотрим.
- Ты сам не можешь бросить. – Уруха забрался с ногами на диван и мрачно посмотрел на поднимающегося одногруппника.
- Я много от чего не могу отказаться. – Сказал он с улыбкой, снимая гитару и садясь рядом.
Аой уместил гитару на коленях, как бы намекая на начало репетиции.
Уруха потянул рукав свитера, снимая его через голову. Равномерные складки майки под ним оголяли живот, на бледной коже которого отпечатался край пряжки ремня. Пока Уруха был занят свитером, Аой расцепил его ремень и начал разминать темно-розовые полосы. Когда ткань сползла с головы, блондин повернулся к нему лицом, завешенным разлохматившимися волосами. Темные брови изумленно изогнулись.
- Ты что творишь?
- Да дурью маюсь. – Отмахнулся от него гитарист, сдергивая ряд кнопок под уже расстегнутой ширинкой.
- Ты можешь маяться ей в другом месте? – прошипел Уруха, торопливо поправляя волосы.
Аой убрал гитару, поднялся и стал снимать джинсы с себя.
- Эй, Аой, возьми себя в руки! Надо заниматься практикой! Если ты так уверен в себе, то мне еще нужны тренировки!
- Ты сейчас просто высказал все, что я думаю. Но в руки я себя больше брать не буду. Раз уж я принялся за искоренение твоих вредных привычек, то будь добр помочь мне с моими…
Уткнувшись лицом в свитер, которым он банально прикрывался последние минуты, Уруха тихо засмеялся.
- Ты бы тогда оставил мне вина, дурень!
- Я и оставил.
- Где? На дне?
- Нет, пойдем, покажу.
Вздохнув, Уруха бросил свитер на всеми забытую гитару и отправился за мелькнувшей в коридоре спиной. Доковыляв до личной комнаты Аоя, он заглянул в нее, но никого внутри не обнаружил. Развернувшись, чтобы уйти, он столкнулся носом с самим Аоем, закрывшим за собой дверь.
- А дверь ты закрываешь, чтобы бутыль не убежала. Ясно.
- Да она не убежит… - он пододвинул лицо ближе и чуть приоткрыл губы. Темные волосы щекотили лицо Урухи, тот убрал приставшую прядь и коснулся губ в полупоцелуе. Он не был таким уж фанатиком французских вин, но продолжительное воздержание растравило его чувства. Привычный вкус губ обострился за счет пресловутого вина, выпитого у него на глазах. Пара движений отделяли его от более острого привкуса, но Уруха отпрянул, слегка хмурясь.
- Ты хотел меня напоить или нет?
- И в мыслях не было.
- То есть ты водишь меня за нос.
- Я выполняю обещание.
Уруха вцепился в волосы Аоя, притягивая к себе в глубоком поцелуе. Водя языком во рту, он пробовал коктейль из множества знакомых вкусов, доводивших его теперь до края.
Аой подхватил обмякшего гитариста и окончательно привел его к краю кровати. Уруха отцепился от него и сел на подушку. Аой посмотрел на него сверху и значительно покашлял в кулак.
- Уруха, - важно начал он. – Мы с тобой взрослые люди! И мы должны понимать, насколько важно для нас здоровье! Только ведя здоровый образ жизни, мы можем работать в таком графике.
- И что ты хочешь этим сказать? – в ответе сквозила крайняя ирония.
Незаметным движением рука сдернула пару кнопок, но следом действовала в открытую. Уруха в который раз удивился привычке носить с Аоем похожую одежду. Даже белье. Сдернув джинсы до середины бедра, он высвободил из расстегнутых трусов достаточно затвердевший орган. Пройдясь пальцами по длине, разглаживая тонкие складки, он провернул языком вокруг смуглой кожи головки, скользя вниз, захватывая губами, но тут же выпуская. Между тем он раздевал стоящего Аоя, поглаживая и изредка царапая обнажающуюся кожу. Уруха взял в рот возбужденный орган, удерживая рукой рефлекторно подавшиеся вперед бедра, помогая второй рукой слегка массировать пах. Одобрительный вздох со стороны Аоя заставил его улыбнуться, как бы сложно это ни было, и поднять взгляд вверх, чтобы не отпускать глаза, пристально следящие за каждым его движением. Плоский живот сжимался, слегка проступали ребра, но даже в моменты сильного напряжения тело Аоя выглядело более чем привлекательно.
Оторвавшись от перевозбужденного члена при первом привкусе спермы, Уруха расстегнул сорочку, оголяя плечи. Когда осоловелый от удовольствия взгляд Аоя упал на карамельные пряди волос, рассыпавшиеся по узким покатым плечам, и на слегка покрасневшее лицо с распухшими, всегда дующимися губами и полузакрытыми глазами, то он почувствовал знакомое стекающее чувство возбуждения, пронизывающее дрожью. «Уруха?» - он не узнал свой голос, но всякий звук пропал в тот момент, как мягкие теплые губы вновь обвернулись вокруг жаждущего прикосновения члена. Со свистом втянув воздух, Аой вцепился в светлые волосы под собой и, подтолкнув голову на себя, наслаждался разливающимся теплом. Он ничего не мог с собой поделать, когда ему так сносило крышу.
К собственному удивлению, он даже не кончил. Уруха высвободился из ослабевших рук и откинулся на кровать, как бы намекая на смену обстановки.
Короткий розовато-сиреневый топ, жемчужная шелковая сорочка с тиснением роз и драные джинсы – все каким-то чудом еще находилось на Урухе в нетронутом виде.
- Как это так получается, что я разделся, а ты даже не начал?
Уруха лениво потянулся, что выглядело абсолютно бесстыже на фоне того, что было еще минуту назад. Конечно, все это не могло не сказаться на любвеобильной натуре гитариста.
Без особого труда Уруха снял с себя не только одежду, но и кольца, которые часто мешались.
- Так лучше? – Невинно спросил он, складывая вещи на ближайший стул и забираясь с ногами на кровать. – Иди лучше сюда.
- Прямо-таки сюда? – с улыбкой переспросил Аой, забираясь в забавной, но слегка пугающей животной манере на распластанное тело.
- Не придирайся к словам! – Уруха издал тихий смешок, когда губы коснулись его шеи, всегда горячей из-за длинных волос.
Толкая носом подбородок, Аой бессовестно оставлял следы на бледной коже Урухи и щипал соски, если вздох последнего перерастал в стон. Затем он перебрался на грудь и через секунду слез на кровать. Оглядев лежащее перед ним тело и особенно отметив сжатые и подогнутые в коленях ноги, которые в любое другое время свести невозможно, и выдающийся вперед член, прикрытый слегка дрожащей рукой, он подхватил ноги под колени и опустился к открывшимся бедрам.
Светлая кожа слегка порозовела, тоненькая полоска от шва брюк оставалась на бедре. Поддерживая ноги, Аой принялся целовать их внутреннюю сторону, но вспомнил о кисти. Недавние утомляющие будни тура оставили много ярких впечатлений, к примеру макияжная кисть, от которой Уруха чуть не вешался, когда приходилось обрабатывать бедра. Стащив со стола футляр, он достал подходящую и пробно прошелся по собственной руке. Моментальная реакция удовлетворила его выбор. Пара прикосновений края плоскости кисти о выпуклость напряженной мышцы, и солидный пинок в спину обеспечен. Хриплое дыхание над ним раззадоривало его интерес. Погладив кистью лоснящуюся кожу, он добился того, что Уруха зашипел и отодвинул ногу. Воспользовавшись этим, Аой опустил кисть на промежность. Короткий протестующий возглас Урухи натолкнул его на другую идею. Взяв со стола смазку, он стал кистью же распределять гель по поверхности члена, не без некоторого злорадства наблюдая изменения лица гитариста. Потом отложил ее, полностью залез на распластавшееся тело и уткнулся носом в ухо, укрывая собой как одеялом.
Уруха тут же сомкнул руки за его спиной, не давая подняться, и, не медля, перевернулся к стене. Высвободившись, он поднялся на колени и заглянул под кровать. Где-то там должна была валяться его сумка. Но вместо нее он обнаружил две своих кофты и один махровый носок с пальчиками. О, как ему не хватало его в суровые рабочие будни! Но признаков сумки не было.
Тяжело вздохнув, он обратился к лежащему, как ни в чем ни бывало, Аою.
- Слышь, не получается у нас здоровый-то образ жизни!
- Э?
- По законам здорового образа жизни надо предохраняться.
- От чего?
- Аой, тебе сколько лет?
- Ээ…
- Вот! Старик уже! Тебе можно и не беспокоится, а вот МНЕ в мои 25 вся еще жизнь впереди!
- Ну если вести здоровый образ жизни, то и предохраняться не от чего будет…
- А ты вел? И я не вел! Мы все умрем! Кто-то должен умереть молодым!...
- Тебе че, презерватив нужен?
- Да.
- В тумбочке.
Развернув презерватив, Уруха с сожалением посмотрел на уже смазанный орган, но натянул и взялся за смазку еще раз.
Аой вытянул из-под себя покрывало, рассуждая логически, что грубая шерсть ничего хорошего в сумме с Урухой не даст.
Воспользовавшись положением, Уруха напрыгнул на убирающего покрывало Аоя. Тихо ойкнув, тот вцепился мертвой хваткой в край кровати, чтобы не повстречаться с полом. Японские предки знали, что делали, когда без проблем спали на полу. Но цивилизация не ищет простых путей!
Уруха, не подозревая о проблеме встречи с этажом, преспокойно пристроился внутри второго гитариста, но начал замечать, что от малейшего толчка кровать не то что скрипит, она как-то…
Аой панически схватился за спинку кровати, но матрас съезжал. Зажмурившись, он сбросил подушку на пол. Цепляясь за одеяло и ползя по матрасу как по переворачивающейся льдине в северном море, Аой пытался подавить смех. Уруха, как самый ответственный, уперся ногой в пол, чем мешал Аою забраться в другой конец кровати. Добравшись до середины, Аой уткнулся носом в матрас, заглушая хохот. Это было более чем странным: чувство уходящей из-под ног земли, то есть уползающего матраса, и солидного присутствия внутри. Устроившись в середине кушетки, где «почва» сохраняла равновесие, Аой повернулся к Урухе.
- Меня здесь так давно не было. – Коротко извинился он.
Уруха мягко улыбнулся и кивнул. После тура Аой так и не появился в своей квартире. По причинам недвусмысленным.
- Тебе не стоило экспериментировать и в этот раз. Моя мебель, как видишь, понадежней.
- М! – философски заметил Аой, подкладывая под себя руку: покрывало он здесь не убрал.
Уруха возобновил приостановленные движения и через секунд десять и думать забыл о местных оползнях мягких матрасных пород. Нельзя не заметить, что это способствовало восстановлению слоев на исконное место, – еще бы! – теперь все шло против шерсти. Аой морщился и вспоминал на кой он купил это колючее покрывало, потому что все «против шерсти» осуществлялось без малого им. Скоро и его перестало это волновать, Уруха увлекся, и, чтобы остаться в живых, Аою требовалось отбиваться, что он с успехом проделывал и не в такой экстремальной ситуации.
Сопение над Аоем перерасло в крики, которые необычно резонировали в комнате. Уруха не старался досаждать соседям, но привычное и непредсказуемое желание издавать звуки разной тональности подстегивало его всегда, особенно сейчас. Сжимая немеющие пальцы на талии, он проталкивался внутрь в коротких, неглубоких толчках, меняя направление и ритм. Согнувшись от напряжения и задыхаясь, Уруха стал помогать себе руками, двигая навстречу движениям приподнятые бедра. Аой накрыл ладонью горячие, твердые пальцы, мнущие пах; ему всегда нравился этот последний момент полной отдачи. На удивление бесшумно и быстро кончил Уруха, Аой успех только открыть глаза, как внезапное ощущение отдалось и во всем его теле. Комната ушла у него из-под ног и мелькнула где-то далеко призрачным светом. Справившись с головокружением и отдышавшись, Аой обнаружил, что все это было вовсе не плодом его воображения: матрас прокатил их с кровати и заботливо прикрыл одеялом.
Выпутавшись из одеяла, Уруха оглядел комнату. На пустом корпусе кровати лежал… его носок.
«О, Боже… Пора уже что-то придумать с этими квартирами,» - подумал Уруха, разглаживая в руке совсем не ношенный носок с пальчиками и доставая ему пару из-под кровати. – «А то не только вещи, себя в них потеряешь!».

На следующий день они оба дружно пили за мир во всем мире, и все закончилось еще одной находкой. Но это уже совсем другая история…