Посвящается: человеку, без которого бы это не было написано.
Тебе, милый...

... Приглушенный звук телефонного звонка вырывает из обьятий такого сладкого сна, что единственное, что хочется сказать собеседнику, по ту сторону телефонной линии: какого ххх?!!!.. Но для того, чтобы это сделать, надо еще выкопаться из кокона уютного и теплого одеяла, высунуть на немилосердный холод комнаты руку, и умудрится ухватить глухо дребежащую тварь. Не так то это просто, учитывая, насколько не хотят слушаться расслабленные дремотой пальцы. Да еще и глаза напрочь отказываются открываться, в слабой надежде, что телефон уймется и можно будет продолжать спать...
Ну где же ты, сволочь?...
Упс... судя по звуку это был будильник. Впрочем как-то не особо жалко, давно хотел долбануть это проклятое изобретение человечества об пол. А нефиг меня по утрам с таким упорством поднимать... Вздыхаю, все-таки отважившись приоткрыть один глаз, и сквозь упавшие на лицо волосы разглядеть хоть что-то. Цифры на мониторе лежащего на полу будильника заставляют выругаться. Нет, ну что за нафиг... мало того, что сейчас уже два часа ночи, так я еще и проспал то всего ничего, жалких полтора часа...
... А эта мерзкая вещь с настойчивостью коммивояжора, продолжает звонить. И ведь не проигнорируешь. Во-первых, вдруг что срочное? Правда не знаю, кому я могу так поздно понадобиться... Во-вторых... Ну не могу я спать, когда проклятый звук звонка сверлом вверчивается в висок. Аж голова заболела.
Вот! Поймал таки... иди к папочке, зараза...
... Если это Татсуро, то на сей раз прощения может не ждать. Оденусь, и поеду его убивать. Хотя.. на улице холодно должно быть, пусть живет. Фыркаю под нос, фиговый из меня маньяк, если меня такая вещь, как погодные условия способна остановить... Да и лишиться лучшего друга из-за такой мелочи...
Поднимаю трубку, уже настроившись услышать привычный, болезненный для перепонок, вопль Татто в трубку, и потому несколько минут ошарашенно моргаю, внимая тихим и мягким переливам совсем другого голоса.
- Привет... Не разбудил?
Голос смущенно замолкает, давая мне секунды, для того чтобы прийти в себя. Нет, не могу сказать, что звонки этого человека мне привычны. Даже более того, из всех членов группы я меньше всего ожидал услышать именно его.
Тихо и язвительно фыркаю.
- Нет, Тетсу-кун. Что человек может делать в два часа ночи? Ну разве что крестиком вышивать, но никак не спать.
В трубке воцаряется виноватая тишина, и я начинаю чувствовать себя свиньей. Ну позвонил человек в два часа ночи... подумаешь. Может у него случилось что.
Мой голос смягчается, становясь почти ласковым.
- У тебя что-то случилось?
Напряженное молчание в трубке прерывается тихим вздохом.
- Нет... Просто, нужно было кому-нибудь позвонить. Прости, что побеспокоил, Гара-кун...
На мгновение у меня даже перехватывает дыхание от раздражения. Нет, ну вашу мать!!! Звонить в два часа ночи, чтобы сказать, что ему просто «нужно было кому-нибудь позвонить»!. Но прежде, чем я успеваю выплеснуть свой гнев на голову этого придурка, он начинает говорить снова.
- ... тебе такое понятие как абсолютное одиночество знакомо?..
Выдыхаю, ощущая как раздражение медленно, но верно растворяется от ноток потерянности в его голосе. Еще бы мне это не было знакомо. Само понятие музыкант, почти синоним слову одиночество. Случайные связи совсем не в счет, они по-моему только усиливают ощущение ненужности и неприкаянности. Попробуй найти человека, который бы тебя понимал и принимал таким, какой ты есть. Замотанным и усталым, после концертов. В абсолютной прострации, когда только-только записан очередной сингл. Или в неадекватной абстрагированности от мира, когда в голове начинает рождаться мелодия. Или слова, если говорить обо мне, например. Не причастные к миру шоу-бизнеса устают очень быстро, а связываться с кем-то из своих же... Ух, тут проблем еще больше. Каждый ли согласится видеть своего любимого или любимую пару раз в неделю, если очень повезет?..
Медленно наклоняю голову, озвучивая свой ответ в трубку, тихим «да».
Немного настороженная тишина в трубке сменяется молчаливой радостью от моего согласия. Дергаю плечами, недоумевая от того, почему именно моего понимания он так ждал. Да и вообще, насколько я знаю, с Кеничи они гораздо более близки, чем со мной. Или может просто не дозвонился?.. Нда, все–таки я циничен до невозможности.
Да и в принципе, какая разница, почему он именно мне звонит. Все равно это не отменяет странного и осторожного тепла разливающегося в районе грудной клетки. Ну да, мне приятно, что мне доверяют. Тем более он...
- ... у меня давно уже никого нет...
Ох, пока я задумался, он то продолжил говорить. И то, что он говорит, заставляет меня приглушенно хихикнуть. Можете считать меня бессердечной сволочью, но его рассуждения в духе шестнадцатилетнего подростка, ничего кроме смеха у меня не вызывают. Что?.. Это ты то лузер?.. А я тогда кто интересно?... Вот так людей ниже плинтуса и опускают. Хватит уж чушь то нести, вокруг тебя всегда полно народа... Почему?..
Прикусываю губу, с легким недовольством понимая, что смущаюсь. Не могу же я ему сказать, что таких красивых людей как он, я видел в своей жизни всего пару раз?.. Для начала, такое не принято говорить парням, ну и тем более парням, которые играют с тобой в одной группе.
Пока длится мое молчание, синхронное с его тишиной, я слушаю его легкое дыхание. Ну и влип же я... Давно не чувствовал себя законченным идиотом? Радуйся, твое время наступило!
Вздыхаю, приподнимаясь и садясь на постели поудобнее. Кажется разговор будет длинным...


Собственно после этого так и повелось. Почти каждую ночь, в два часа, как уже стало традицией, раздавался его звонок, и мы начинали разговаривать. Иногда больше, иногда меньше, с каждым разом все легче и спокойнее. Интимнее и ближе. Где-то на третью ночь, я первый раз услышал его тихий смех, и с удивлением обнаружил, что этот мягкий звук имеет свойство останавливать мое сердце. Нет, я и раньше, конечно, слышал, как он смеется, но... Оно всегда было обращенно ко всем, а тут... Это было моим призом, его невольным подарком мне, о котором он даже не знал.
И вот, честно скажу, что не смогу вспомнить, о чем мы разговаривали. Обо всем. И не о чем конкретном. Перепрыгивали с легкомысленных тем, на философские, и обратно. И мне это нравилось. Нравилось разговаривать с ним, впитывать тихий звук его голоса, хрипловатость надрывных ноток, когда ему было плохо, нежность умиротворенных, когда хорошо. Ловить звук дыхания и с легким страхом понимать, что этот человек становится моим наркотиком.
Нравилось видеть его каждый день на репетиции, ловить его взгляд, со скрытой на самом дне улыбкой. И знать, что у нас есть маленькая, одна на двоих, тайна. Наши ночные разговоры.
Нет ночью звонка, и я не могу уснуть. Ворочаюсь, бесконечно считая стада барашков, лошадей и прочих парнокопытных, пока не смиряюсь, и не иду на кухню пить кофе с корицей, и ждать рассвета. Зомбиобразное существование, когда я оживал только следующей ночью, слыша в трубке тихое «привет... не разбудил?».
Но... избавится от своей привычки мне уже не хотелось. Привычка вообще страшная сила, особенно столь красивая. А он и правда, был прекрасен. Никогда не считал себя фетишистом, но... длинные пряди темных волос притягивали как магнитом, хотелось зарыться в них пальцами и проверить настолько ли они мягкие, как кажется. И все чаще я ловил себя на мысли, что мне хочется попробовать на вкус твердый контур губ. Так часто нежным шепотом желавших мне «спокойной ночи...».
Не поймите меня не правильно, я его не хотел, я им любовался. Как любуются совершенством во плоти, тем самым до которого дотронутся боязно, вдруг под обворожительной маской и нет ничего. Я его не любил даже, это нельзя так назвать. Влюбленность быть может. Этого отрицать не буду.
Я был в него влюблен...


А потом... случилось то, что я предполагал с самого начала.
Первую ночь без его звонка я пережил спокойно. Такое было не раз, да и мало ли что могло у него случится. На репетиции все было как обычно, вот только как ни старался, я так и не смог поймать его умело ускользающего взгляда. И с обреченным спокойствием понял, что звонков больше не будет.
Нет, я вовсе не страдал, боже упаси. В конце-концов оно не могло длится вечно, мое одностороннее, маленькое счастье. Но под сердцем, где все это время обитало что-то теплое и живое, которому я даже имя то дать не успел, стало холодно и пусто. Наверное, так себя чувствуют женщины, когда из них выскребли плод и оставили пустое чрево. Не до слез, нет их.
Не буду пересказывать, как меня ломало первые несколько дней. Я отходил от своей привязанности к нему, как настоящий наркоман. Со всеми приходами и агонией, когда руки тянутся к телефонной трубке, помимо твоей воли. Сколько бы ты не выговаривал себе, глядя в зеркало на усталое и отекшее лицо, что это слабость. Не убеждаются. Глаза, смотрящие со странной и нелепой надеждой, не убеждаются. Сколько не говори, что это глупость несусветная, так привязаться к уже давно знакомому человеку. Которого по сути с тобой, кроме группы, ничего и не связывает.
На шестой день я сдался. Даже не желанию услышать его голос, это было бы уже совсем романтично-слезливо. Увольте, я не герой женского романа, чтобы страдать от неразделенной любви. Мне просто нужно было знать. Мне просто хотелось задать ему самый легкий и самый сложный вопрос во вселенной: почему?..
... Пятый звонок, шестой, седьмой... Возьми же трубку, мать твою! Неужели так сложно...
Просто ответить мне на звонок...
Сонный и мягкий. Такой знакомый голос в трубке.
- Алло? Кто это?..
Спазм по горлу... Да что это со мной? Неужели я правда боюсь?..
- Привет, Тетсу-кун. Это Гара... Извини, если разбудил.
И это мой голос? Хрипит неуверенностью, режет смущением. Противно... Мне от себя противно.
Тишина звенит напряжением, смещанным с виноватым раздражением. Ну да, я полагаю, тебе совсем не хочется этого моего звонка. Ну да потерпи уж, пару минут. Хотя бы это я заслужил. Пару минут твоего внимания.
- Привет... Нет, не разбудил... Что ты хотел?
Качаю головой, тихо улыбаясь в трубку. Вот оно как... Как легко и просто ты все стер, будто все те недели что были до этого, были всего лишь карандашным наброском на бумаге. Движение небрежной руки и нету четких линий, одно большое черное пятно. Что?.. А разве что-то было?..
Но... Я все равно должен спросить тебя. Я ведь за этим и мучаю телефонную трубку дрожащими и влажными пальцами...
- Почему ты мне не звонишь больше?
Легкое дыхание рвется, и я могу поручится, что в этот момент ты прикусываешь губу, решая что и как мне сказать. Да говори уж, как есть... Вряд ли красивая оболочка слов, хоть что-то способна изменить.
- Просто... у меня больше нет времени. У меня появилась девушка. Знаешь, она...
... Дальше я уже не слушаю твоего торопливого и нарочито счастливого голоса. Зачем?.. Если я больше не нужен для того, чтобы разделить твое одиночество, не лучше ли пойти и занятся своим? Выпестованным, взлелеянным и любимым. В конце-концов ничего не изменилось, просто ты стал чуточку счастливее, я стал чуточку несчастнее. Природа так любит равновесие...
Я прерываю тебя, мягко и ласково желая тебе удачи в попытках обрести свое счастье. И я вполне искренен, я и правда тебе этого желаю. Ты ведь совсем не виноват, в том, что то, что было все это время, было только моим счастьем. Жалким, чахлым и ущербным... Глупость какая... будто телефонные звонки и правда могли что-то значить...
Аккуратно и бережно опуская трубку на рычаг, вытягиваюсь на постели и закрываю глаза. Пора снова привыкать к тому, что у меня никого нет. Тихо смеюсь, замолкая, когда смех грозит перерасти во что-то нежелательное. Зачем я лгу себе, не понимаю... У меня никогда и не было тебя. Было такой глупостью желать чего-то большего, чем то что есть на самом деле...
... А под прикрытыми веками плетется совсем тонкая пока паутинка сна. Сегодня ты приснишься мне. Единственный и последний раз...


... На репетиции следующим утром все было как всегда. Бытовые мелочи обладают удивительной способностью затмевать любую печаль. Вот только теперь ты, с упорством и настойчивостью искал, и не находил мой взгляд.
В ту ночь, я первый раз отключил телефон.