- Ямада-сан, я понимаю, что у Вас много работы, и Вы не можете уделить мне много времени, - мальчишка посмотрел на него своими огромными, густо подведенными глазами и захлопал ресницами.
Черт, что он себе позволяет? Если бы он, как обычно, косплеил под хидэ или Хакуэ, Шинья даже смотреть в его сторону не стал бы. Но эти ярко-розовые, искусно растрепанные волосы, кожаные чулки и облегающие шортики, расстегнутая на груди пушистая розовая курточка. Что он вообще себе позволяет?
Мияви тем временем продолжал взволнованно шагать по комнате, старательно вытягивая ноги, и продолжал лепетать, искоса поглядывая на экс-барабанщика Луна Си.
- Я знаю, что слишком много беру на себя, но я не хотел передоверять этот разговор с Вами своим менеджерам.
В голове Шиньи мрачно крутилось: «Ведь я давно завязал с мужиками. У меня теперь жена. И с Суги-чаном мы давно расстались. Еще до распада группы. Мы поняли, что это не наше. Что нам нравятся женщины».
- Вы - очень известный и уважаемый человек, и предложение, которое я хочу сделать Вам…
«Вернее, это я так решил. А Суги-чан и после нашего расставания продолжал встречаться с другими… Да я уже и не помню - каково это: спать с мужиками! Давно это было… И я не следил за его романами, только если они не бросались в глаза… А не бросаться они не могли: мы все-таки были в одной группе и дружили».
- … по крайней мере, я очень хотел бы надеяться на это, не заурядное.
Со стороны казалось, что Шинья, сидящий в кресле и сцепивший руки перед собой, уставился на пол, но на самом деле он напряжено следил за мелькающими перед его лицом ногами Мияви, обутыми в сапожки на высоких каблучках.
«Суги-чан носил не шпильки, а ботинки, ему не надо было искусственно удлинять ноги. Зачем ему нужен именно я? Откуда он вообще знает о наших с Суги-чаном отношениях? Или не знает, а просто догадывается? Тогда зачем же переоделся перед встречей со мной в его костюм? Ведь никто не знает, что я испытываю к нему… до сих пор…»
- Для меня большая честь, Ямада-сан, что Вы вообще согласились встретиться со мной сегодня, - Мияви подошел ближе и присел на корточки, робко положил руки ему на колени и просительно заглянул ему в лицо снизу. - Я счастлив, что вы согласились приехать в мой офис, - медленно облизал полные, старательно накрашенные губы, украшенные пирсингом.
Шинья не сдержался и больно схватил мальчишку за предплечья, намереваясь поднять его на ноги: ему не нравилась такая дерзкая поза, но Мияви, вскрикнув от боли, неловко подвернул ногу и упал ему на колени. Не успел барабанщик отреагировать толком, как с приглушенным стоном Мияви приник к его губам, целуя. Шинья искренне хотел возмутиться и оттолкнуть его: у Суги-чана не было никогда таких вульгарных пирсингов на губе, но… То ли эти кожаные чулки, то ли давняя, казалось бы, затихшая тоска по первой любви, затуманили ему голову, и он прижался к мальчишке в ответном поцелуе. Столкнул его на пол и придавил сверху. Руки сами потянулись к облегающим кожаным шортиках, жадно зашарили под ними.
Мияви изогнулся под ним, торопливо расстегивая и сдергивая шорты, ловко перевернулся на живот, подставляясь.
«Суги-чан никогда не вел себя так. Он никогда не был ни развязным, ни развратным. Он был нежный и ласковый. С чего он вообще взял, что Суги-чан ведет себя столь бесстыдно? Сценический образ - это одно, а реальная жизнь - совсем другое», - мысли текли отдельно от того, что делали руки.
Мияви вскрикнул и сделал слабую попытку вырваться, когда Шинья грубо, без всякой подготовки взял его, но вырваться из кольца этих сильных, мускулистых рук, стальным охватом обхвативших его, было невозможно, и он покорно затих, лишь вскрикивая тихо, когда Шинья двигался особенно грубо или резко.
Но очень скоро он приноровился к такому темпу, умудрился встать на колени и вовсю подмахивал ему, входя во вкус жесткого секса. Никто и никогда не обращался с ним столь бесцеремонно, и это было так ново, так остро…
- О боже, как классно! Пожалуйста, Ямада-сан, сильнее! - руки дрожали от напряжения, пот стекал по лицу, размывая краски, мокрые волосы прилипли ко лбу, и дыхание с хрипом и стоном вырывалось из его груди. Грубые, сильные пальцы обхватили его член и почти больно сжав, несколько раз резко дернули, и с громким стоном Мияви кончил, сильно сжав попку и увлекая Шинью за собой. Без сил свалился на пол, и грузное тело придавило его. Дышать было сложно. Все тело болело и ломило, словно по нему проехался танк, и вялая мысль: «Надеюсь, хоть ребра целы».
- Ямада-сан, я хотел предложить Вам принять участие в моем новом сольном концерте, - заученно пробормотал Мияви, не поднимая головы.
Шинья приподнялся, заправил рубашку и застегнул штаны. Медленно встал и сказал:
- Нет.
Мияви удивленно вскинул голову, неверящими глазами уставившись на него.
- Нет, - повторил Шинья, решительно направился к двери.
- Ямада-сан, - умоляюще всхлипнул Мияви, безнадежно опуская голову.
Шинья нерешительно обернулся.
Мальчишка сидел на полу у кресла, трогательно согнув длинные ноги в черных кожаных чулках, уронив голову, так и не удосужившись натянуть шортики обратно. Лица не было видно за копной растрепавшихся розовых волос, худенькие плечи вздрагивали, и сердце Шиньи болезненно сжалось.
«Возможно, я сделал больно Суги-чану, предложив расстаться. Возможно, я даже разбил ему сердце. Но он никогда не жаловался. И всегда оставался мне верным другом. До сих пор. Может, я повторяю ту же ошибку дважды? Пусть он - не Суги-чан. Но пусть хоть ему я не сделаю больно».
И безнадежно:
- Хорошо… я согласен…