Кап. Кап. Кап. Мерный звук раздражает барабанные перепонки. А еще он разрезает тишину. Плавно и аккуратно, будто нож масло. Слой за слоем, с каждым шагом приближаясь к сердцевине. Вскрывает раны. Но странно, крови нет. Руки чисты, не единой царапины, ни единого синяка. Бледные, тонкие, покрытые легким пушком темных волос. Ему так нравятся эти руки. Он любит покрывать их мокрыми поцелуями, прикусывать нежную кожу зубами, поднимая на тебя блестящий обожающий взгляд. Он гладит тебя по щекам. Медленно, выверяя каждое движение ладони. Сантиметр за сантиметром, клеточка за клеточкой. Пальцы у Него шершавые, но ласковые. Боль – это не про Него. Зато про тебя. Кап. Мокрые волосы скрывают лицо подобно ширме. Но от Него не скрыться даже за бетонной стеной. Прожигающий насквозь взгляд преследует тебя постоянно, оставляя в тебе черные дыры. Закрываешь их руками, но помочь себе невозможно. Через эти раны уходит все самое светлое, и остается лишь горечь. Что такое надежда, ты не знаешь. Он тебе ее не дал. Кап. Кап. Вода уже давно холодная. Твое тело погружено в нее по самое горло. Скользко и неприятно. Противные мурашки снова возникают на коже, и тебя передергивает. Кап. Буль. Зря двинулся. Теперь он услышит. Шаги уже раздаются в коридоре. Время идет слишком быстро. Всего пару мгновений назад у тебя было еще полтора часа спокойствия. Сейчас у тебя есть только Он, открывающий дверь и нарушающий твою хрупкую тишину. Улыбка слишком радостная. Она ослепляет, и, пожалуй, такой улыбки ты не видел даже в надоевшей рекламе.
- Ты все?
Утыкаешься взглядом в острые колени, горками выступающими над водой. Эдакие ледники, вот только «Титаника» на них нет. «Титаник» уже утонул. А ты, кажется, следующий. Интересно, кто-нибудь тонул в пучине собственного отчаяния? Тебе сужден быть, похоже, первым. Он терпеливо ждет ответа. Он жаждет его, Он мечтает о нем. Ему нужен твой голос. А ты не можешь выдавить ни слова, и Он повторяет вопрос. Уже несколько огорченно. И опять чувство вины накатывает на тебя нежданным приливом. Черт бы его побрал, это чувство.
- Да. Да, Руки.
Хватаешься за поручни и рвешься вперед, вон из воды, из мерзкой ледяной жидкости. Но не успеваешь и шагу ступить на гладком скользком полу, как Он уже обхватывает тебя полотенцем и, уткнувшись носом тебе в ухо, начинает растирать замерзшие конечности.
- Тебе холодно.
Он не спрашивает, утверждает. И ты снова чувствуешь себя виноватым. Ведь он так ревностно заботится о тебе, почему же ты не в состоянии сказать ему «спасибо»? Наверное потому, что не знаешь, как это сделать, не заставляя его сердиться. Он не любит это слово. Он не любит, когда ты его благодаришь, ведь все, что он делает, начинается в его сердце. За искренность не говорят «спасибо».
- Немного.
И больше ни слова, они не нужны. Он продолжает тебя обнимать. Он не навязывается, не намекает, он просто находится рядом с тобой и наслаждается этим. А ты ступаешь в комнату, словно приговоренный к смерти. Он тебя не будет заставлять, ты сам сдашься. Против обжигающей чистой любви у тебя нет никакого оружия. Твои ноги босы. Пальцы немного скрипят от соприкосновения с полом, но теперь уже почти тепло, хотя окно на кухне распахнуто настежь, и в квартиру врывается промозглый зимний ветер, устремляясь сквозняком во все уголки квартиры. Шторы болтаются из стороны в сторону, стучат по стоящим на подоконнике вазам с завядшими цветами, но кому есть до этого дело? Он заводит тебя в комнату и усаживает на кровать, аккуратно трет волосы полотенцем и промокает влажную кожу. Все Его движения последовательны и привычны, но в каждом из них столько нежности и ласки, что ты невольно расслабляешься.
- Хорошо.
Это самое большее, чем ты можешь наградить его за заботу, не переступая через самого себя. Он не прекращает улыбаться. Уже мягче и притягательнее. У Него красивая улыбка, не поспоришь. И глаза излучают любовь и преданность. И вообще Он рядом с тобой похож на верного пса, но ты знаешь, как умеет кривиться в гневе этот чудесный ротик с пухлыми губами, как прищуривает Он глаза, с ненавистью смотря на кого угодно, но только не на тебя. У Него громкий голос, а когда Он кричит, уши закладывает. Но Он выдрессированный пес, и Он не смеет перечить хозяину. И если ты положишь ладонь на Его плечо и тихо попросишь Его остановиться, Он кивнет в ответ и напрочь забудет обо всем, снова превратившись в добродушного парня. Ты боишься. Ты до безумия боишься власти, которой Он тебя наделил. Он меняется по одному твоему требованию, пусть и неуверенному. Ты боишься сорваться и потребовать от него чего-нибудь в угоду своим внутренним порывам. Он без тебя умрет. Но страшнее то, что ты можешь убить Его сам.
- Кай.
Ты неохотно поднимаешь глаза. Он так близко. От него пахнет свежеиспеченным хлебом, шоколадными конфетами и коньяком. Привычный запах, от которого кружится голова. Слишком домашний и слишком родной. Чужие ладони обхватывают твое лицо. Ему нравится на тебя смотреть. Он делает это каждую свободную секунду, созерцая твой образ как нечто непостижимо прекрасное.
- Я написал песню.
В голосе сквозит гордость. Ты не сдерживаешь слабой улыбки, и Его глаза распахиваются в ожидании. О, как Он любит твою улыбку. Его манят твои тонкие губы и ямочки на щеках. Он делает все возможное, чтобы ты улыбался как можно чаще. Но ты всего лишь пытаешься Его порадовать. Смеяться совсем не хочется. Однако ты благодарен. Новая песня. Уже двадцать восьмая с тех пор, как Он тебе обо всем рассказал. Двадцать восьмая после того, как ты согласился. Иногда в твою голову закрадывается горькая мысль. А что бы случилось, откажись ты от Его чувств? Если бы ты сказал «нет», были бы вы сейчас здесь? Был бы Он рядом? Был бы Он вообще?
- Дашь почитать?
Радостный кивок. Ему важно твое мнение, ведь пишет Он для тебя, о тебе. И после – долгое молчание. Ты принимаешь Его полный вожделения поцелуй, приоткрывая рот и закрывая глаза. Его ласки стремительны и точны. Он знает все твои слабые места и умело этим пользуется, чтобы доставить тебе удовольствие. Ты хочешь Его. Он хочет тебя. А все вопросы потом, сейчас в голове приятная пустота. Он не грубо, но ощутимо впивается в твои плечи пальцами и усаживается тебе на колени. Он напряжен, возбужден, Он задыхается и молит тебя сделать хоть что-нибудь, хотя бы немного. Твое смущение и неторопливость Его не обижают и не беспокоят, Он свято верит в то, что ты крайне стеснителен в подобных вопросах, но Он не скрывает и того, что хочет от тебя раскованности. Его пальцы скользят вдоль бедер, стаскивая с тебя ненужное полотенце. Плоть к плоти, кожа к коже, губы к губам. Руки и языки переплетаются, словно змеи, и ты почти физически ощущаешь, как стремительно растет температура внутри тебя. Это похоже на извержение вулкана, от которого невозможно убежать. Только принять, только смириться. И, все-таки, наслаждаться этим. А Он пробует тебя на вкус и на ощупь, дегустирует подобно редкому сорту вина.
- Кай… О, боже... Кай…
От этого жаркого шепота у самого уха сходишь с ума. И в голове крутится лишь яркое, но неопределенное «еще». Ты извиваешься под Его ласками, стонешь и выгибаешься в спине. Хочется ближе, еще ближе, слиться с Ним, стать единым целым. Чувствовать горячие пальцы на твердой плоти, мягкие губы на шее, и обнимать, прижимать Его к себе. Отдать Ему все, что Он дарит тебе самому. Не из благодарности, а чтобы было по-честному. Чтобы на двоих, ведь вы же вместе, как сильно бы ты ни противился. Но в этот момент ты и не думаешь отказываться от сладостного сумасшествия. В Нем так хорошо, что ты почти кричишь, оставляешь синяки у Него на бедрах, толкаешься вглубь, выбивая из Него полные наслаждения стоны. Кожа уже влажная от пота, губы искусаны в кровь. В кромешной темноте ты ничего не видишь, зато чувствуешь невероятно многое. Каждый Его вздох пробирает тебя до костей. Когда он подается тебе навстречу, у тебя екает сердце. Он дрожит и ты дрожишь в ответ. И можно лишь двигаться дальше, сильнее, глубже, как Он этого и просит. Когда в голове взрываются фейерверки, а тело бьется в сладкой судороге, ты понимаешь, что это конец. Падаешь на подушку и закрываешь лицо руками. Твой мир, секунду назад заполненный красками, рушится на глазах. Были вы. Теперь есть ты и Он. Одна кровать, не очень большая, но уютная. Его голова у тебя на плече. Твои руки у Него на талии. Лень накрыла с головой. Вернувшаяся горечь тоже.
- Люблю тебя.
После этих слов Он всегда засыпает, а ты до утра не можешь сомкнуть глаз, пытаясь снова разложить все по полочкам. Вот ты. И вот Он. Он тебя любит, ты Его нет, но вы вместе. Он знает, что ты Его не любишь, но ваши странные отношения вселяет в Него надежду. Ты знаешь, что никогда не сможешь Его бросить, и от этого становится тошно. Он видит в тебе святого и пойдет на смерть ради тебя, а ты боишься его сломать, ведь Он в твоих руках слишком хрупок, и лишь ты имеешь над Ним такую власть. Вся Его музыка - для тебя, и ты благодарен за то, что Он так высоко тебя ценит. Ты не любишь Его, и не умеешь понятия, что подарить ему в ответ, кроме этой псевдолюбви. Может, пора от нее отказаться и любить по-настоящему? Не так уж это и сложно, если знаешь, что тебя не отвергнут.
Ты начинаешь дремать только тогда, когда за окнами разливается оранжевый свет восходящего солнца.

back