Часть 1.

***
Сугизо загадочно улыбался, выслушивая забавные истории выпивающего Каору, на что последний улыбнулся в ответ, а затем посмотрел на Тошию, сидящего с характерным для него прищуром, улыбкой, казавшейся скованной из-за сжатых губ. Гитарист дружил с Dir en Grey и искренне любил этих талантливых ребят, делился опытом, и при возможности всегда выделял время в плотном графике, чтобы вместе выпить вечерком.
Будучи очень проницательным и внимательным человеком, он замечал многое, что было не под силу самим Dir en Grey – например, скрытое обожание Тошии по отношению к Каору, или симпатия Каору к Тошии. Ему нравилось от – надо заметить редкой - встречи к встрече видеть, как они изменялись, выявлять продолжительность их зрительного и вербального контакта, тактильного взаимодействия. Он уверенно полагал, что вряд ли они когда-то смогут переступить черту и расценивал это как благоразумие взрослых людей, состоявшихся музыкантов – отношениям не место в группе, тем более столь провокационным.
Тошию он, Сугизо, знал не так хорошо, как Каору, зато мог легко общаться с ним, потому что Хара весьма коммуникабельный человек в своей среде и не скрывал уважения к старшему коллеге, однако никогда не говорил с ним о Каору, по-крайней мере, о своём отношении к нему. Он будто бы держал это за закрытой дверью и делал вид, что не заинтересован в обсуждении лидера, а его отношение к нему не имеет смысла и говорить об этом ни к чему. Сугизо не настаивал и с улыбкой переводил тему. Он делал это вовсе не из любопытства, а потому что был уверен, что сыграет свою роль здесь так или иначе, ибо глаза и шестое чувство не даны человеку просто так. И если видишь то, что не должен, значит, ты уже замешан в этом. А тот, кто закрывает глаза на происходящее – обыкновенный трус.
Каору, для него, явление прямолинейности, не понимающего, зачем что-то скрывать, петлить, увиливать или, хуже того, обманывать. Однако эта черта была уравновешена тактичностью, делающей его «уважаемым» человеком во всех сферах жизни – ему можно было верить, он был воплощением правды и никогда не отрицал, что эта правда только его и каждый имеет право на выражение собственного мнения. Но, конечно же, окружающие предпочитали мириться с его точкой зрения и взглядом на дело, нежели доказывать обратное. Всё-таки он сильно подавлял чем-то неуловимым, словно незримая мантия повелителя на плечах. Сугизо подобный тип людей был хорошо знаком, ибо он сам являлся твёрдой рукой сжатой в кулак и идти против него возможным просто не представлялось. У него было куда больше опыта и сфер влияния, нежели у Каору, а так же широкий спектр качеств, которые лид.гитарист имел только в зачатке, чтобы применять свою власть вдвойне благоразумнее. Понимая это не хуже самого Сугизо и чувствуя перед ним особый трепет, Каору на вопрос об отношении к Тошимасе ответил сразу: «Да, нравится». Больше Сугихара ничего не спрашивал - достаточно было дать понять, что он не откажет в просьбе быть выслушанным.
Сегодня день восьмилетия с момента образования DeG. Сугизо был не единственным приглашённым на довольно нескромную вечеринку с «разношёрстным» народом, отсутствием журналистов и реками алкоголя, что не могло не радовать гитариста после напряжённой недели в студии. Группа радостно приветствовала старого друга и постепенно собралась вместе в мягком уголке второго этажа клуба, с видом на танцпол.
Когда Дай отделился от беседы в пользу разговора с гостями, а Шинья обсуждению какого-то личного вопроса с Йошики, Сугихара остался с Каору и Тошией. Они выпивали, говорили о последней модели гитары ESP Сугизо, как внезапно погасло всё освещение. Огромное помещение снятого клуба погрузилось во тьму и гробовую тишину. Затем стали раздаваться беспокойные голоса, шум, стук каблуков, включались мобильные телефоны. Вскоре возмущение достигло апогея, и первым не выдержал этого беспорядка Сугизо, но его красноречивую речь прервал голос Йошики где-то позади. Сугихара на ощупь вышел из квартета стоящих кресел и исчез вместе с драммером.
- Ну и что это за…?! – возмутился Тошия, но его прервал Каору.
- Ты метеосводку на сегодня слышал?
- Нет. А что?
- Ураган. Если оборвало провода, то на свет можно не надеяться.
- Хреново.
- Хреново. – поддержал в темноте Каору.
Кто-то призывал к тишине и порядку. Его перебивали довольно грубые ругательства рокеров, чьи голоса спутать между собой было не возможно.
- Ситуация. – усмехнулся Тошия, забавляясь.
Каору сдавленно рассмеялся:
- Не то слово.
Он закурил. В зале периодически точно так же вспыхивали огоньки зажигалок, освещая лица владельцев
- Забавно…
- Находишь? – Каору выпустил дым в темноту.
Тошия не ответил. Лидер почувствовал судорожное касание рукой, которая словно что-то искала.
- Каору, глянь… – зашептал он, показывая на Сугизо и Йошики, но жест в темноте остался для Каору неизвестным, поэтому он всматривался в освещённые лица, не понимая, что и где увидел Тошия.
- Внизу. Справа. - шёпотом, как шпион, направлял Тошия.
- Ты о Йошики? – прошептал Каору, глядя теперь на них.
- Да.
Выглядело действительно завораживающе: два красивых мужчины в свете зажигалки, молча, смотрели друг другу в глаза. Тошии взгляд показался интимным и от коварной, непозволительной мысли его отделял только здравый смысл.
- По-моему они просто друг друга понимают. - неоднозначно сказал Каору.
- В смысле?
- Разговаривают так.
- Думаешь? Как-то сверхъестественно... – голос Тошии потух, затем послышалось сдавленное: «Каору, можно я к тебе пересяду?»
- Мне кажется для них это нормал… Что?
- У меня голова кружиться.
Каору вспомнил, что басист сидел у перил, при этом боялся высоты. И увлечённый увиденным внизу, видимо, слишком приблизился к краю. Он без слов нащупал футболку Тошии и сжал её в кулаке.
- Аккуратно. Идёшь?.. Тотчи!
Он рухнул на Каору, задев ногой столик. Ниикура подтянул его к себе выше и стал успокаивающе гладить по спине, слыша учащённое дыхание загнанного зверя.
- Ты в порядке?
- Нет… - выдавил Хара, задыхаясь, - Меня стошнит, если эта карусель не остановиться.
- Не-не-не, тихо. – забормотал лидер, сдавив его.
Тошия уткнулся лбом в его плечо, тяжело дыша, сведя брови и сжимая глаза.
- Спокойно, Тотчи… Ты со мной и мы на земле, чувствуешь?..
Голос лидера был преисполнен убедительности, как и его крепкие руки, и Тошия стал успокаиваться, думая, что даже если бы они сейчас падали, страх бы был бессилен… перед Каору.
- Легче?
- Немного. Нет, подожди, не отпускай! – быстро прошептал Хара и Каору послушно снова сомкнул руки. Между ними на некоторое время воцарилось молчание.
- Мы вместе восемь лет… - меланхолично и трогательно произнёс Тошия, сглотнув.
- И сегодня самое время признаться, что ты тайно влюблён в меня?
Тошимаса в момент так напрягся, что упустил усмешку Каору.
- Я пошутил. – пояснил Ниикура, заметив, что басист замолчал, - Вообще-то самое время признаться мне.
- В любви ко мне?.. - растерянно.
- Плохая шутка? – виновато спросил Каору.
- Да, – согласился Тошия, - Хреновая.
Он встал и положил ладонь себе на шею, разминая, заставляя прийти в себя. Вспыхнул свет, резко возобновилась музыка, последовали бурные аплодисменты и ликование. Ничего не напоминало о произошедшем. Каору был прежним Каору – так же пил, курил и изредка улыбался, не желая вставать со своего места. Только Тошия теперь не отрывал от него взгляда. И он был последним, кто видел в тот вечер Йошики и Сугизо.

***
- Что касается этого эпизода, то… Извините.
Сугизо встал из-за стола, отходя от аппаратуры, доставая из кармана телефон.
- Слушаю.
- Кх, Сугихара-сан?
- Каору? Рад слышать.
- Взаимно. Вы свободны сегодня вечером?
Гитарист оглянулся, окинув взглядом своё занятие на ближайшие двое суток.
- Что-то случилось?
- Мне неудобно говорить об этом по телефону… - начал Каору.
- Может, приедешь в студию?
Каору не хотел отнимать у друга драгоценное время, но ситуация вынуждала пересечься хотя бы на минуту.
Сделав часовый перерыв, Сугизо отвёл Каору в кафе, заказал кофе. Спокойно принялся за горячий напиток, смакуя запах и бодрящую свежесть вкуса, словно не замечая тяжёлого молчания. Казалось, кроме кофе его вообще мало что интересует. Каору замялся.
- Вопрос личного характера? – он подул на поверхность кофе и отпил, затем посмотрел на гитариста.
- Да. – выпалил он, - Я, кажется, перестал ощущать разницу между чувствами к другу и… любовью… - неуклюже и скомкано закончил Каору.
- Как это произошло?
Пожал плечами:
- Помните вечеринку полгода назад?
Суги чему-то усмехнулся и согласно кивнул.
- Тошия сказал, что мы уже восемь лет вместе.
- Он прав. – мягкая улыбка.
- Он жестоко прав. Поэтому я здесь и хочу спросить вашего совета.
- Хорошо, что не помощи. – улыбку скрыла чашка.
- Я боюсь, что потеряю его, как друга, и при этом у нас ничего не получится, как у… пары? – он словно спросил сам себя и даже неопределённо скривился, - Или оставить всё как прежде?
- Продолжай. – верхушка айсберга, что дальше?
- Если оставить его в покое, то ничего, кроме холода отчуждения я не смогу ему дать. Выходит это очевидный разлад.
- А если попробовать? – аккуратно поинтересовался он, прощупывал почву.
- Я не уверен…
- В чём? Или ком?
- Не уверен, что это нам нужно.
- Как это? – Суги изобразил удивление.
- Какой в этом смысл? Ничего вечного нет. Тем более моногамные отношения… - он стукнул локтями о стол, и уронил голову в выставленным ладони.
Сугихара допил кофе и кокетливо спросил:
- А можно твой? – и указал на нетронутую чашку Каору, который помахал рукой, отказываясь.
- Стоит мне закрыться от него, как он становиться другим – холодным, жёстким, равнодушным. Во мне закипает злость, что он может так легко возвести стены. Как только я подпускаю его близко, он сам готов отдаться мне. Он тянет руки, Сугихара-сан!
- Хм. Каору?
Ниикура поднял глаза, затем и голову.
- Я лишь могу сказать, что ты сам не знаешь, чего хочешь. А Тошия очень одинок, ты наверняка в курсе почему. И любое проявление тепла с твоей стороны – плюс его к тебе отношение – растапливает его ледяное сердце, жаждущее избавиться от тягот одиночества.
Брови Каору поползли вверх.
- Ты не делаешь счастливым никого из вас. Попробуй вести себя как прежде и не думать о нём иначе, как о друге, ведь не так сложно…
- Мы переспали. – отрезал Каору.
Кофе внезапно стало горчить.
Каору вздохнул, словно на грудь водрузили валун. Отвернулся к окну, на глаза набегали слёзы от безысходности - не в состоянии простить себя, не зная, как быть дальше. Он впервые чувствовал себя беспомощным.
Всегда ускользающий, Тошия в один прекрасный момент перестал скрывать чувства. Он дал их Каору, как они есть, без страха и надежд. Показал себя, свою жизнь с обратной стороны, вывернул душу, доверился. Хара, отдавшись в его полную власть, по сути, впервые доверившись человеку на столько, отдал в распоряжение и тело. И Каору не скупился в страсти, изощрённых долгих ласках, не скрывал свою природную нежность и пожирал Тошию медленно, как удав, глотая, не прожёвывая.
Зато для Тотчи картина было иной, хотя тоже не отличалось лиричностью или поэтичностью. Он, как и говорил Сугизо, был безмерно одинок. Эту глубину, тёмный колодец в его душе, никто не мог измерить, тем более никто бы не рискнул заполнить. Он закидывал туда разные чувства, но никогда не пытался пойти на поводу у чего-то низкого и лечь в постель без чувств, использовать кого-то. Однако у него хорошо получалось безответно любить, уповать на надежду, заниматься музыкой…
- Неужели вам мало одной цели? – тихо поразился Сугизо, глядя на Каору, - Зачем ложиться в постель, если есть нечто большее – ваша музыка? Зачем было делать это, Каору?
Весомый довод добил гитариста, а Сугихара сжал губы, так же отвернувшись к окну.
Такого поворота событий он не ожидал. Глубоко внутри надеялся, что они не совершат подобной ошибки, и его мудрость и опыт обязательно помогут преодолеть потребность, за которой куда больше возможностей, чем остановка на этом этапе. Он как никто знал… Как же так!?
Сугизо взял себя в руки, его примеру последовал Каору. Они попрощались без лишних эмоций, и каждый разошёлся по своим делам – на какое-то время показалось, что ничего и не было…

***
- Да, уже еду. С этим я разберусь сам, только позднее… Подожди, кто-то на второй линии. Алло? Тошия? Немного, но, может, подъедешь к офису «Embryo»?
Сугизо припарковал машину. Выйдя к торцу здания, заметил понурого Тотчи с накинутым капюшоном от жилетки и в тёмных очках... в такой дождь? Не нужно быть ясновидящим, чтобы догадаться, почему он здесь.
Суги аккуратным и изящным движением закрыл зонт и стряхнул с него воду.
- Такой ливень! Люблю сезон дождей. Только эти пробки…
Тошия поднял голову и оттолкнулся от стены. Губы не дрогнули ни в приветствии, ни в улыбке.
- Каору ушёл? – тише спросил Сугихара.
Он кивнул.
- Пройдёмся немного?
Они добрели до небольшого сквера, совмещённого с детской площадкой, которая в это время пустовала. Кинув папку на скамейку, Суги сел. Его примеру последовал Тошия. Ливень прекратился, и теперь воздух был особенно насыщен влагой, отчего потели подмышки, а на переносице и лбу выступила испарина.
- Знаешь, когда-то у меня случилась примерно такая же ситуация. – Тошия повернул голову к Сугизо и даже снял очки от удивления, чтобы лучше видеть его глаза, - Что? Я тоже человек! – возразил он, - Мы довольное долгое время общались с этим человеком, дружили. К тому же мы были моложе, чем вы… И поистине сумасшедшими! – он засмеялся, затем, улыбаясь, отвёл глаза, наблюдая за манипуляциями зонтом в воздухе, - У меня не было шансов. Но всегда был выбор – признаться или молчать. Знаешь, что я выбрал? Ну же, смелее.
Он добродушно улыбался и Хара впервые заговорил:
- Не знаю. Может, признались?
Сугизо засмеялся, и Тошия понял, что промахнулся.
- Нет. Я выбрал молчание.
- И не жалеете? – поинтересовался он.
- О чём, Тотчи? Что сохранил светлую память? Дружбу? Уважение к нему, себе? О чём?
Тошия опустил взгляд, поджал губы.
- Я уже как-то говорил об этом Каору, и скажу тебе, Тотчи. Если у вас есть цель, к которой вы можете стремиться вместе, если у вас действительно есть, что терять… не нужно любви.
- Но если он нужен мне?
Сугизо добро усмехнулся и отвернул от него голову, поднял взгляд в небо.
- Опять дождь. Кажется, мне пора. – протараторил он, глядя на часы, - И тебе пора.
Он раскрыл зонт и дождался, пока Тошия наденет очки и соберется с силами, чтобы встать.
Прощаясь, Сугихара долго смотрел на него. Затем опустил голову и меланхолично улыбнулся.
- Если ты нуждаешься в нём, то это вовсе не значит, что он в той же степени нуждается в тебе. Иначе ты бы сейчас не говорил со мной. Верно?
Тошия не сел в машину, даже не снял сигнализацию. Он промок почти до нитки, пока смотрел на твёрдую и необычную походку удаляющегося Сугизо, пока видел его призрак, пока слушал его слова, стоящие на повторе в голове. И что было на лице – слёзы или дождь, знал только августовский ливень.


Часть 2.

***
Отрывок из нашей.

Он шёл мне на встречу, в капюшоне толстовки на голову, с торчащими кудрями из-под неё, руками в карманы; с угрюмым выражением лица и чуть надутыми губами, будто его кто-то обидел. На самом деле, это был просто Тошия, которого я мог выделить из толпы в мгновение ока.
В последние годы изменились не только наши отношения, но и его взгляды на жизнь. Хотя, по правде, мне одному казалось, что он стал совсем другим, остальные реагировали на него, как и прежде. Я не поднимал эту тему в группе или среди общих знакомых, наверное, потому что чувствовал, что могу ошибаться или, что хуже, быть абсолютно правым.
Мы почти всегда сходились во мнениях и предпочтениях, имея несколько присущих любым другим близким людям отличий, не влияющих на взаимоотношения, наоборот – подогревающих. Сейчас же я даже не мог сказать, что его расстроило.

back