Часть 1. «Love?»

В перерыве между записью альбома и намечающимся туром, я забронировал для всей группы и некоторых друзей из стаффа номера в «Noboribetsu 0nsen» на Хоккайдо. Источники – лучшее место для расслабления и отдыха, особенно, когда находишься в постоянном напряжении. Забронировать пришлось за три недели, но так случилось, что билеты на самолёт куплены, а номера по большей части оказались заняты. Я решил никого не беспокоить и обзвонил другие отели неподалёку, снял два номера там. Когда мы прибыли на место, то объяснил ситуацию и первым вызвался отделиться от шумной компании. Во-первых, я порядком от всех устал, а во-вторых, нужно было загладить вину и показать пример. Ему последовали Кё и Тошия. Я был рад, что решились именно они, потому что с Кё не бывает проблем, а с Тошией весело. Мы добрались до нашего отеля на такси. Когда пришло время делить два номера на троих, то Кё только улыбнулся, сказав, что ему хочется отдохнуть от общества «живых людей». Тошия понимающе кивнул и ткнул меня в бок. Разочарованный таким исходом, я скрепя сердце отдал ключи от номера.
Пока разбирал сумку, Тошия успел оббежать весь номер, переставить предметы мелкого декора, разбросать свои вещи, позвонить с балкона друзьям, восхититься видом, вспомнить, как он ездил с классом, и покурить. Я закончил с разборкой багажа и вышел к нему, достав из заднего кармана пачку сигарет и зажигалку. Закурив, облокотился на перила и прикрыл глаза, наслаждаясь тишиной. Жаль, недолго.
-Эй, красотки! Приве-е-ет! – крикнул Тошия, перегибаясь через перила и махая девушкам внизу, - Каору-Каору, ты только глянь, какие девочки! – промурлыкал он, улыбаясь, как чеширский кот.
Его чёлка прыгала из стороны в сторону, пока он вертел головой. Я усмехнулся и отвернулся, думая, что он всегда был в противовес мне взбалмошным, неугомонным, легкомысленным, ветреным.
Вечером мы с ребятами договорились встретиться в ресторане. Когда пришло время возвращаться, я обнаружил, что Кё куда-то пропал. После расспросов выяснил, что он ушёл около часа назад. Решил, что не буду звонить и беспокоить его, лучше проверю - в номере он или нет - по прибытию в отель.
Тошия вызвал такси и по дороге заявил, что хочет выпить со мной сакэ в «онсен». Я сказал, что это не так популярно, как раньше, но согласился, с условием, что он будет себя контролировать и не напьётся, как это было в Саппоро три месяца назад. Он залился краской и отвернулся к окну, прикрыв лицо рукой.

Тошия налил сакэ себе в чашечку и поставил сосуд на поднос, толкнув ко мне. Я вытащил руку из воды и остановил его одним пальцем. Мы выпили.
-Каору, тебе идёт такая причёска. – ухмыляясь, пошутил Хара, поглядывая на мой неаккуратно собранный хвост.
Я откинул прядь волос, прожигая его взглядом.
Мы снова выпили. Разговор не клеился. Он подплыл ко мне и разлил по чашкам остатки ароматного алкоголя. Я вдохнул и прикрыл глаза. Почувствовав на себе любопытный взгляд, обернулся к улыбающемуся Тотчи. Свёл брови, не совсем понимая, чему он радуется. Чтобы скрыть смущение, я быстрым движением стянул с его головы мокрое холодное полотенце и положил на свою. Он хотел возразить, но почему-то осёкся и снова уставился. Я посмотрел ему в глаза, но он не отреагировал. Я отвернулся. Потом резко повернулся обратно:
-Эй! – моё терпение лопнуло. – Чего ты уставился на меня!?
Хара засмеялся.
-Ты… тако-й-й… пред-сказуем-ый… Као-ру…
Я выпил сакэ и встал из воды.
-Куда ты? Стой, - он схватил меня за запястье, перестав смеяться. - ты же не обиделся?
-Я действительно предсказуемый. – спокойно сказал я.
Дойдя до другого конца источника, сел и вытянул руки вдоль по камню. Что он сейчас сидел, накуксившись, мне было хорошо известно, как и то, что выпивший, он глупо шутит. Всё это исчерпывало его вину передо мной. Я просто строил из себя серьёзного дядьку. Приоткрыв один глаза, я исподтишка взглянул на него, но он, видимо, расслабился, не заметив моего манёвра. Я расслабил мышцы шеи и положил голову на камни. От воды поднимался лёгкий пар. Небо было ясное, воздух свеж и прохладен. Середина осени – моё любимое время года.
-Тошия, а ты любишь осень? – промурлыкал я себе под нос, наслаждаясь видом темнеющего неба.
Ответа не последовало. Я озвучил вопрос чуть громче, но снова тишина. Внезапно одолело неприятное чувство. И интуиция меня не обманула. Подняв голову, я обнаружил, что Тотчи под водой, и занимается явно не нырянием. Я метнулся к нему. Вытащил на камни, подложив под голову своё полотенце. Это была не шутка. Судорожно соображая, что делать в сложившейся ситуации, я на автомате стал давить ему на грудную клетку ладонями. Приставив ухо к носу и рту, понял, что он не дышит. Мне стало чертовски страшно. Что если он умрёт? После нескольких попыток дыхания «рот в рот», он наконец-то подал признаки жизни. Я хлопал его по спине, пока он выкашливал воду. Когда Тошия наконец-то смог спокойно дышать, бледный, я, молча, заплакал.
-К-каору?
Я шмыгнул носом и ударил его под дых, не в состоянии справиться с собой. Страх исчез, уступив место шоку, который окончательно выбил из колеи. Извиняться я не собирался.
-Каору!?
Он снова начал кашлять. Остановившись, подвинулся ко мне и крепко обнял.
-Ну что ты, а? – ворчал он. - Мне просто стало плохо. Не нужно было так пугаться. Взрослый мужчина, а ведёшь себя…
Я толкнул его.
-Чёрт возьми, я сам чуть рядом не вытянулся!
Он повалил меня на холодные камни и уткнулся в шею.
-Знаешь, Каору, нам под сорок, а мы так и не научились ни бояться смерти…
Он затих. Я успокоился. Мне не хотелось спрашивать, что же всё-таки с ним случилось тогда, я просто обнял его. Он подрагивал, то ли от поднявшегося осеннего ветра, обдувающего мокрую спину, то ли от того, что до него, как и до меня, дошло произошедшее. Мы лежали так до тех пор, пока у меня были силы терпеть холод камня.
-Тотчи, пойдём в номер?
Он послушно, но не охотно, приподнялся, отвернув голову. Я схватил его рукой за шею и заставил посмотреть в глаза. Я и подумать не мог, что этот человек плакал в моё плечо.
Мы заказали в номер коньяк, и пять коробок конфет. Я равнодушен к сладкому, но почему-то сейчас хотел его больше всего. Мы сдвинули кровати и забрались под одеяла, как два подростка. Он наливал в бокалы, а я одну за другой съедал шоколадные трюфели, скорее запивая коньяком, чем закусывая его. Когда коробки и бутылка опустели, я лёг на подушку рядом с Тошией, слушая, как он что-то не совсем внятно рассказывает. Я пытался сосредоточиться на словах, но они словно огибали мой мозг, втекая в одно и вытекая в другое ухо. Не знаю, отвечал ли я к месту. Хотя ему было всё равно, могу поспорить. Моя рука наткнулась на его волосы, я схватился за них и стал теребить между пальцев. Он увлечённо говорил, а я пользовался этим, впечатлённый мягкостью волос. Остановившись, он взял меня за руку и опустил вниз, сказав, чтобы я не смел «дыбить» ему чёлку. Я хотел возразить, но рука не двинулась, и мне пришлось смириться. Наверное, по инерции, я продолжал движение пальцами, поглаживая его ладонь. А он всё говорил и говорил. Усталость, пережитый шок и алкоголь вскоре дали о себе знать, я уснул.
Ночью пришлось вставать, горло и полость рта пылали так, словно я съел весь песок Сахары. Я выпил полбутылки минералки и вдруг вспомнил, что не проверил, вернулся ли Кё. Мне как-то не пришло в голову взглянуть на часы. Я вышел из номера и подошёл к двери его номера. Постучал. Никто не открыл. Я снова постучал. Дёрнулась ручка. Затем ещё раз. Я, недоумевая, дёрнул головой и сам опустил ручку вниз, толкнул дверь. Кё придерживал губами сигарету и что-то писал на клочке бумаги. Я приподнял бровь, пытаясь разглядеть или хотя бы угадать, что он там так увлечённо фиксирует. Не получилось. Он повернул ко мне голову.
-А, Каору, это ты. Заходи. Потерял, наверное? Беспокоился? Я хотел побыть один. Ну, ты знаешь… в общем... - я без слов последовал за ним в глубь номера, он продолжал. – Я тут несколько песен набросал. Если не сложно, оцени.
Я знал, что его «пропёрло» и он готов сутками не спать, только лишь продолжая писать, рвать, заново писать. Это делало его в моих глазах более чем «творческой натурой». Именно из уважения к нему, я согласился в такое время и в таком состоянии читать. Он сунул мне общую тетрадь и сел на кровать, продолжая исписывать клочок бумаги.
-Эээ… Кё… - но он меня не слышал.
Я сделал глубокий вдох и открыл первую страницу. У меня зашевелились волосы в энном месте от прочтённого стиха. Я поёжился, подумав, что с Тошией было спокойнее, а главное теплее.
-Слушай, это шедевр! У меня уже есть кое-какие идеи. Может, обсудим завтра…? - я решил удалиться, как можно скорее.
Когда тихо закрыл за собой дверь, облегчённо вздохнул. Он был тем человеком, которого я любил, но иногда его общество вводило меня в ступор. Это сложно объяснить.
Вернулся в кровать, пытаясь не забыть мелодию, пришедшую на ум. Лёг на спину и закрыл глаза. Через некоторое время почувствовал, что-то очень тяжёлое на животе и ногах, затем нечто приземлилось мне на грудь и засопело в шею. Я открыл глаза и вперил взгляд в потолок. Тошия культурно и ненавязчиво сложил на меня ногу, руку и голову, щекоча дыханием кожу. Смог бы я так уснуть? Мне нужна свода в движениях, даже если я сплю на одном и том же месте в одной и той же позе. Это скорее принцип или конституция, которую, оставаясь в моей кровати, никто не нарушал, в страхе быть выставленным за дверь. Только вот будить Тошию из-за произошедшего сегодня мне не хотелось. Промучившись под весом его конечностей около часа, я снова уснул.
А вот проснулся от смущения. Кто-то гладил меня по спине и что-то мурлыкал. Затем рука легла на ягодицы. Я лежал с закрытыми глазами, постепенно восстанавливая в памяти цепь событий. Что-то рухнуло в один прекрасный момент, и моя улыбка сменилась ужасом в глазах. Тотчи обнимал меня во сне, так же как я обнимал его. Ему видимо снилась европейская женщина с большой грудью, длинными ногами, и судя по активности руки, с внушающими габаритами задницы. Он продолжал мурлыкать и похотливо ухмыляться. Я увлёкся его болтовнёй и заулыбался, глядя на то, как меняется выражение его лица. Сейчас он вдруг смутился и сжал губы, словно ему сказали что-то выходящее за рамки приличия. Я сдержал смех и даже прослезился, перестав обращать внимание на его руку. Как только расслабился, он поцеловал меня. Я опешил. Он открыл глаза.
-Каору!? А! – он в секунду оказался на ногах.
Я бы и сам закричал, если бы не упал с кровати.
-Почему ты меня не разбудил!? – взвыл он.
-Хороший вопрос. – подметил я, вцепившись в кровать в попытке подняться с пола.
Я повернул к нему голову.
-Что? – раздражённо спросил я, выглядывая из-за матрасов.
-У тебя губы мягкие.
-А? – не сразу понял я.
-Ничего. Ничего! – он помотал головой. – Извини! Я в душ.
Хлопнула дверь ванной комнаты. Я наконец-то сел на кровать.
-И почему я его не разбудил!?
Когда он вышел, я уже полчаса курил на балконе. Тело мёрзло, покрываясь гусиной кожей, но я не возвращался в помещение, наказывая себя таким образом.
-Заболеть решил? – он накинул мне на плечи махровый халат цвета хаки и забрал сигарету из рук.
Я кивнул в благодарность, обещая себе, что накажу в следующий раз по-другому, и удалился в ванную.
День мы провели раздельно. Вечером я встретил его в ресторане и присоединился к трапезе. Однако мы почти не разговаривали. По дороге в номер, столкнулись с Кё, который у своей двери шарил по карманам.
-Потерял ключ? – спросил Тошия.
-Привет. – буркнул он, продолжая рыскать то в одном, то в другом кармане.
Я толкнул Тошию локтём, он возмущённо посмотрел на меня, после чего понял в чём дело.
-Кё, может, к нам пойдёшь, поспишь сегодня? А мы пока ключ поищем. Где ты сегодня был? – я говорил размеренно, чтобы он не смел и не подумал мне возражать, этот тон всегда его подкупал.
Он протянул руку, и я стал впопыхах искать ключи. Тошия любезно отдал свой за меня. Кё, молча, ушёл в номер напротив. Когда дверь хлопнула, мы выдохнули.
-Очередной шедевр ценою здоровья и сна?
Я взглянул на него и усмехнулся сам себе:
-Вы только посмотрите! В человеке наконец-то заговорил возраст! Или это ум проснулся? Всё, ухожу в отставку! – крикнул я не громко и снял очки.
Он скис, затем показал мне язык.
-Или нет… - теперь скис я.
-Не нужно напоминать мне о возрасте. И так хреново. – он вздохнул, затем вдруг встрепенулся и раздосадовано протянул «блин».
-В чём дело?
-Где мы его ключ искать будем!?
-Знаешь, я задумывал эту поездку, как «отпуск». – прикрыв глаза, я сжимал двумя пальцами переносицу, желая избежать взгляда Тошии и успокоить нервы.
Он похлопал меня по плечу и ободряюще улыбнулся.
-Каору, расслабься, хорошо? Я сейчас всё сделаю.
Я сел у двери, наблюдая за тем, как он, удаляясь, идёт по коридору.
Спустя пятнадцать минут Хара вернулся с ключом. Открыл дверь. Хоть наш с Кё номер и был расположен параллельно, что означало совпадение мест расположения всех предметов, мы никак не могли найти выключатель. Бросив этим заниматься, Тошия достал зажигалку и прошёл внутрь комнаты. Я следовал за ним на расстоянии шага, видя слабый свет из-за спины. Затем послышался странный звук, похожий на то, как если бы сбили кеглю. Жуткий грохот, тусклый свет от зажигалки на миг исчез. Я наступил на что-то мягкое и подвернул ногу, упав с высоты своего роста на пол. Сильно ударился лбом, по-видимому, о бутылку. Когда открыл глаза, то увидел ужасающую картину. Пол номера горел. Тошия в это время что-то отплясывал вокруг «кострища», выкрикивая жуткие ругательства, от которых у меня помутнело в глазах. Я поднялся и подбежал к кровати, стягивая одеяло. Кинул его на место, где периодически вспыхивал огонь. Комната резко погрузилась во тьму. Слышен был исключительно топот Тошии. Жутко воняло гарью и спиртом. Я прошёл чуть дальше и отдёрнул занавеску. Открыл балкон. Ворвался свежий прохладный воздух и свет фонарей. Повернувшись к месту нахождения Тотчи, я испугался. Он перестал прыгать, зато теперь катался по полу и тому одеялу, которое я кинул на место возгорания. Я не на шутку испугался за него. Подбежал и пригвоздил руками к полу.
-Что такое!? Что такое!? – кричал я, думая, что он меня не слышит или не понимает.
-Каору. Каору. Каору!
Я отпустил его, он смог привстать.
-Всё в порядке. У меня просто носок и штанина загорелись.
Я вспомнил, как открыл глаза и увидел языки огня, его силуэт, сотни пляшущих теней на стенах. Вся эта картина смахивала на преисподние: адское пламя и беснующийся чёрт. Стало смешно.
-Чего ты ржёшь!? По-твоему это смешно!? – взвыл он от злости.
Но я уже не мог остановиться. Когда приступ закончился, а колики отпустили, я вытер слёзы и взглянул на его силуэт. Поделился своими впечатлениями. Он, кажется, улыбнулся, но смеяться, почему-то, не стал.
-Каору. – он подполз ко мне и убрал волосы с лица, – Сильно ударился? – аккуратно притронулся ко лбу. - У тебя, кажется, кровь. Надо обработать рану, а я ни хрена не вижу!
Через минуты поисков, я нащупал выключатель. Свет ослепил привыкшие к темноте глаза. Я зажмурился. Когда перестал моргать, увидел, что он осматривает место происшествия.
-Мистер Хомс, что же тут могло произойти?
Тошия почесал затылок.
-Элементарно, Као. По-видимому, Кё тут выпивал. Я споткнулся вон о ту бутылку, и разлил. - он указал на внушительный сосуд с остатками «пойла», - Это что, ром?.. – изумился Хара, разглядывая этикетку, - Бррр… Короче поскользнулся на разлитом и упал вместе с зажигалкой на бумаги Кё... Потом всё внезапно вспыхнуло и зажгло ногу. Ах да! – он поднял штанину и указал на голень, немного подумал и чуть повернул ногу, показывая мне икру, на которой было внушительное красное пятно, обещающее стать огромным синяком. - Кое-кто вдобавок бесстыдно протоптался по мне.
Я скрыл улыбку, сделав вид, что осматриваю комнату. Жуткий бардак. Я понял, что спать мы здесь не сможем.
-Почему не сработала противопожарная система? – возмутился он.
-И снова хороший вопрос. – еле слышно подметил я.
Он подошёл ко мне и прикоснулся ко лбу. Я рефлекторно дёрнул головой и недоверчиво посмотрел на него. Он взял меня за запястье и повёл в ванную. Намочил полотенце и его приложил к ссадине. Я зашипел, но он сжал мне плечо. Отвёл взгляд. Не смотря на происходящие в последнее время неприятности, мы сильно сблизились за эти дни. Я произнёс эту мысль вслух.
-Сильно больно? – пуская холодную воду, поинтересовался он, проигнорировав мои слова.
-Нет… Голова немного побаливает.
-Надеюсь, не сотрясение.
Я усмехнулся.
-Надеться нужно мне.
Когда он снова потянулся к лицу, я забрал у него полотенце и отвернулся к зеркалу.
-Схожу на ресепшен. Может номер какой-нибудь освободился. Заодно попрошу горничную прислать.
Он вышел.
-А почему номер, а не два? – выглянул я в прихожую как раз в тот момент, когда хлопнула входная дверь.
Когда он вернулся, я немного прибрал в номере, решив, что дожидаться горничную так поздно либо бесполезно, либо это случиться как чудо - не скоро. Одеяло было испорченно, как и пол. Бумаги и труды Кё превращены в пепел или насквозь пропитаны ромом. Я молился, чтобы там не было ничего гениального или дорогого для него. Тошия попросил меня сесть. Сунул в руку кофе и присел на колени напротив. Я отпил глоток и скривился. Он достал из кармана пластырь и налепил на место удара.
-Спасибо.
Он сел на пол и принялся за свой кофе, после чего тоже скривился.
-Каору, видишь ли, ты слишком давно заботишься о нас… - он замялся. – Хорошее нужно обязательно возвращать. Если ты не против небольшой заботы, то перестань меня благодарить и чаще улыбайся. А то твоя кислая рожа мне уже в печенках сидит.
Я улыбнулся.
-Номеров нет. Но они могут компенсировать. Горничных тоже нет, у всех отравление, так что… - он вздохнул.
-Хах. На хрен нам их компенсация? – спокойно выругался я.
-Вот. Я так же сказал. Ладно. Делать нечего. Давай так. Иди к Кё, а я тут как-нибудь.
-Я потерял свои ключи от номера,– соврал я, не желая оставлять его одного. - а будить его сейчас не стоит.
Он долго смеялся, пока я не присел рядом и не толкнул его плечом. Он толкнул меня в ответ.
-Холодно. – шепнул он, взглянув на открытую балконную дверь.
Я обнял его за плечо. Мы допили кофе, безмолвствуя.
Он меня знал. И всё равно благодарил. Это значило для меня гораздо больше, нежели любые другие слова признания или любви. И он доказал это на деле.
-Я лягу на полу.
Я убрал руку и встал закрыть дверь балкона.
-Без одеяла, на полу? Давай лучше попробуем уместиться тут, - Тошия указал на кровать. – а если не выйдет, то я пойду в кресло.
-Лучше я.
-Тебе, как пострадавшему, льготы.
-Хаха! Договорились.
Я отправил его в ванную, решив доделать уборку. Когда закончил, спустился в бар, взял две стопки и текилу «Reposado», выложив немало наличных. Потом подумал, что без закуски будет пресно и поплёлся в магазин. Вернувшись, застал Тошию в кресле с мобильным телефоном. Увидев меня, он вскочил с места и вонзился взглядом.
-Ты где был!?
-Эээ… Я в бар ходил. Потом в магазин забежал. - я посмотрел на его голый торс, перекинутое через плечо полотенце, мятые джинсы.
Он подошёл ко мне и выдернул из рук пакет. Внимательно посмотрел в глаза.
-Телефон нужно брать с собой.
Я удивился, но промолчал, отправившись в ванную. Вышел в полотенце. Он посмотрел на меня как-то противоречиво, смутившись, вернулся к своему занятию. Я прошёл к кровати.
-Текила веселит, ты в курсе? Люблю этот алкоголь. Но его желательнее пить летом.
Проигнорировав его слова, я принялся одеваться.
-Каору, у тебя клёвый зад.
Я остановился и повернул к нему голову. Он ухмылялся, открывая бутылку.
-Я ещё утром понял, что тебе нравиться.
Тотчи хихикнул и налил в стопки. Я сел на пол, точно напротив него. Посмотрев исподлобья, Хара протянул стопку с текилой, неоднозначно улыбнувшись. Я свёл брови и чуть улыбнулся в ответ.
Опьянели мы быстро. Но после получаса споров было решено, что этого маловато для полного счастья. Хотя я утверждал, что эйфории достаточно, но Тотчи настоял и в момент сбегал в бар. Мы продолжили.
-Слушай, а ты никогда не пил текилу так?
Он снял футболку и посмотрел на меня.
-Как? – не понял я.
-Снимай.
-Чего? Зачем?
Хара хихикнул и потянул руки ко мне. Я остановил его и сам снял рубашку.
-И?
-Смотри.
Он с энтузиазмом и довольным лицом придвинулся ко мне. Взял щепотку соли и посоветовал мне не шевелиться. Соль тонкой дорожкой легла мне на плечо. Я уже понимал, что происходит что-то «не то», но, видимо, чувство интереса и приподнятости духа, затупили-таки разум. Он взял в одну руку стопку, в другую ломтик лайма.
-Не двигайся.
Он лизнул моё плечо, залпом выпил текилу, закусил цитрусом.
-Это что сейчас было…?
-Теперь ты. – проигнорировал он мой вопрос. – Давай. Насыпаешь, слизываешь, запиваешь и лимоном.
Я почему-то засмеялся. Было смешно. Очень. Я надавил ему на плечо, заставил лечь на пол и насыпал соли в ложбинку между ключицами.
-Открой рот.
Он послушался, оказавшись менее подозрительным и более доверчивым, чем я. Сунул лайм ему в рот.
-Держи.
Слизнув соль до последнего кристаллика, выпил и приблизился к его лицу, надкусил лайм, коснувшись своими губами его. Он засмеялся.
-Теперь я! – подскочил он, укладывая меня и наливая в стопку текилу.
-Хммм…
Я почувствовал, прикосновение его языка в пупке. Заметил взмах рукой и губы на своих. Стало почему-то жарко. Я озвучил это.
-Хахаха! Каору, школьнику известно, что выпивка поднимает уровень тестостерона. – он улыбался, поглаживая мою руку в татуировках. – Поэтому тебе сейчас не только жарко и не только хорошо.
-Моя очередь.
Я уложил его на лопатки. Насыпал дорожку соли сверху вниз до пупка. Взял бутылку и, как мог аккуратно, наливал в ложбинку пупка. Он стал смеяться и ценная жидкость, подрагивая, полилась на пол. Чертыхнувшись, я пригрозил ему, чтобы он перестал ржать и лежал спокойно. Дело было сделано. Я сел сверху и проведя языком по дорожке соли, втянул текилу из его пупка.
-Ммм… - протянул он, я улыбнулся.
-Ты, кажется, проиграл. – констатировал я, зная, что большего извращения с текилой придумать нельзя.
Ошибся.
Он помотал бутылкой, показывая, что алкоголь заканчивается. Я пожал плечами. Уложив меня на пол, он велел закрыть рот и помолчать. Соль на губах? - я открыл глаза. В этот самый момент он слизнул часть и отпил из горла, тут же вернувшись к моему лицу. В рот полилась текила. Я глотнул, чувствуя, как его язык проникает в мой рот. Мягкие губы - мне показалось, словно что-то таяло от прикосновения. Я коснулся своим языком его. Заметив, как его тело дрогнуло, я повторил, проникнув в тёплый горячий рот. Он отстранился, ошалело посмотрел в глаза. Мне стало не понятно, что я сделал не так, поэтому просто обнял его, притягивая ближе. Прерванный поцелуй возобновился. Я почувствовал возбуждение, тянущееся к низу живота. Оттолкнулся от пола, переворачивая его на спину. Звук упавшей бутылки. Какая эйфория, думал я, подрагивая от наслаждения моментом.
-Каору... – Тошия выдохнул мне в рот, опаляя истерзанные до боли губы. – Тебе ведь мало этого?
Я кивнул, рассматривая его припухшие губы.
-Мне тоже.
Он подвёл меня к кровати и усадил, широко раздвинув ноги. Я наблюдал так, словно только что родился. Всё было удивительно, но приятно, естественно резко, но дольше обычного. Наслаждение накатывало волнообразно. Когда волны уходили, я смотрел вниз, наблюдая, как мой член исчезает у него рту, когда волны возвращались – сжимал руку в волосах, запрокидывая голову назад, в попытках выпустить что-то щемящее из груди. Он отстранился, я воспользовался этим и заставил встать перед собой. Расстегнув ему джинсы, дёрнул вниз. После душа, он не надел нижнего белья – как мило, подумал я, вспомнив то, что ощутил, увидев его в этих же джинсах, лежащих сейчас на полу, когда вернулся из магазина. А ведь тогда я был трезв, никакого высокого уровня тестостерона в крови.
Мокро поцеловав его чуть ниже пупка, я сжал ладони на его ягодицах, получив редкое наслаждение. Он запрокинул голову, ухватившись за мои плечи. Судя по дыханию и дрожжи в коленях, я делал «это» неплохо, в тот момент не понимал, радоваться или нет, но было славно знать, что ему нравиться.
Вопросы отпали сами собой, когда он нашарил в тумбочке Кё крем для рук.
-Странно… - сказал он. – Но вовремя.
Я засмеялся, устраиваясь между его ног. Проникнув одним пальцем, я задохнулся, представив, что вот-вот мой член будет там же. Что за чувство?
Когда он решил, что достаточно, я приблизился к его уху и спросил, не хочет ли он сзади. Мы так и поступили. Я немного поиграл, подразнивая нежное место между ягодиц, он не выдержал и засмеялся. Я вошёл. Его длинная красивая спина, худое тело и, по-другому не скажешь, милые ягодицы заставляли меня двигаться чуть медленней нужного ему ритма, наслаждаясь видом. Он постанывал в такт движениям. Когда ударял его по заднице, он втягивал воздух сквозь сжатые зубы.
Вернув его в положение лицом ко мне, я набирал темп. На лбу и спине выступили капельки пота. Когда кончил и оказался на нём, то ощутил на животе вязкость спермы, влажность кожи, запах секса и его туалетной воды.
Мне не хотелось отстраняться, поэтому остался лежать сверху. Он не возражал.

-Эй, мужики, вы чего…?
Я продрал глаза, взглянув на спящего Тошию. Затем повернулся к двери, где стоял Кё.
-Кё? Ты нашёл ключ?
-Нашёл. И не только. О, чёрт! Прикройся, ради всего святого! – он замахал руками, закрыв глаза, затем отвернулся спиной.
До меня дошло, что же его так испугало. Я встал с Хары во всей красе и с неприкрытыми свидетельствами бесстыдства всей пьяной и полной радости ночи. Подняв джинсы, наскоро оделся.
Мы вышли в коридор. Я оглянулся, проверяя, спит ли Тошия.
-Послушай, - я навис над Кё, - мы просто перепили, и веселье перешло дозволенные границы. И… если тебе не сложно, - я повысил тон, затем вернул голосу обычную интонацию. – то давай оставим это в секрете. Только ты и я. Договорились?
-Я…
-А теперь иди обратно в свой, то есть наш, номер, а то он может в любой момент проснуться…
Послышалась возня, затем шаги. Я выпихнул Кё за дверь, который толком ничего не смог сказать в ответ. Да и слышать мне ничего не хотелось. Я повернулся к двери в комнату и столкнулся с голым и заспанным Тотчи. Он некоторое время смотрел на меня, затем, взявшись за плечи, поцеловал в губы и прошёл в ванную. Я так и остался стоять.
Вернувшись из душа, он собрал бутылки и организованный им прошлым вечером беспорядок. Я потушил сигарету и без слов прошёл в ванную.
Мысли роились в голове так, как будто мне туда засунули осиное гнездо. Одно было точно: либо выяснить все вопросы сейчас, либо промолчать и уже никогда не заикаться об этом.
Первый созревший вопрос, заставил меня подумать, что я полный дурак. Но сказанное не воротишь.
-Я твой первый мужчина?
-А разве тебе это так важно? – спросил он.
-Не знаю. – соврал я и ему и себе.
-И ты думаешь, что от этого мой ответ измениться?
Я отвернулся, скрывая глаза, которые могли сейчас сказать ему слишком много, вопреки моему желанию. Он поднял брови и, поджав губы, улыбнулся, всё же догадавшись.
–Раз ты понял и отвечать мне не нужно, то можно спрошу я? С чего вдруг тебе это важно? Мы ведь всего лишь…
Он смутился и подошёл ко мне сзади, обняв на уровне груди. Прикоснулся губами к моему плечу. Я отстранился.
-Если ты считаешь, что…
-Не нужно. – оборвал я, - Мы столько лет знакомы, а я не знал о тебе этого, даже подумать и предположить не мог, что ты…
-«Что я» что? Мы давно уже не дети, а ты не моя мать. Ещё скажи, что я тебя предал, скрыв такую страшную правду.
Я вышел на балкон, прихватив сигареты.
-Я ведь не гей, Каору.
-То есть тебе всё равно с кем спать?
-Не будь таким…! Ты ведь понимаешь, о чём я. К тому же, насколько мне помниться, ты не сопротивлялся. Или скажешь, что я тебя изнасиловал?
Я выпустил дым, продолжая рассматривать линию горизонта.
-Дело вовсе не в этом.
-А в чём?
-Чего ещё я о тебе не знаю?
-Спроси.
-Всё не так просто!
-Не делай это слишком сложным, Каору! Я скажу по-другому, если ты не хочешь – ничего не будет. – он облокотился на перила, - Да, я другой, нежели ты. И будет не удивительно, если трезвому тебе не по себе, когда я целую или притрагиваюсь к тебе. Но дело в том, что я не могу справиться с этим! Знаешь почему? Помнишь мои слёзы? – он сконфузился, стесняясь своей откровенности. – В тот вечер я увидел человека, который что-то резко изменил во мне, дав шанс на жизнь. И я подумал: «а ведь, кажется, я не безразличен ему, раз он заплакал от страха потерять меня». Тогда мне нужно было именно это – знать, что я не ничтожество, что я что-то значу, вопреки своим демонам…
-У меня был шок. Я не плакал.
Я потушил сигарету.
-Отсутствие эмоций или сдержанность для тебя обычное дело. Привычка. Я привык к твоей привычке. Ничто не изменит моего отношения к тебе, хочешь ты того или нет. Так же как две ночи, проведённые в одной постели – они не изменили меня или моих желаний, стремлений. Если ты чего-то не замечал раньше, это вовсе не значит, что этого не было.
С последними словами Тошия зашёл в комнату.
-Я так понимаю, ты ведёшь к вопросу о том, что я чувствую к тебе? – я последовал за ним.
-Да. – он сел на кровать и одел футболку.
-Тошия, как ты думаешь, если твоё отношение ко мне не изменилось после проведённого вместе «времени», то должно ли измениться к тебе моё?
В дверь постучали. Я замолчал и кивнул ему, чтобы он открыл. Он вышел.
Надев рубашку, вышел в коридор. На пороге стояла горничная.
-Пойдём. – кивнул он мне и мы вышли из номера.
Дверь, за которой стояли две наших кровати, была не заперта. Я вошёл первым, немного опасаясь реакции Кё. Как оказалось, напрасно. Он дремал в кресле. Я облегчённо вздохнул, обнаружив, что все вещи на месте и такого хаоса, какой я застал в его номере, не было. Мирно посапывая, Кё был укрыт одеялом. Хара открыл балкон.
Мы долго стояли, сохраняя дрожащее молчание. Он глубоко вздохнул, и уставился на вытащенную сигарету.
-Он спас мне жизнь. А очнувшись, я увидел испуганные глаза... Догадываешься, о чём я мог подумать? Вот он – этот человек, которого, я не предам ни за что на свете. Когда, я проснулся и вышел из комнаты, то почувствовал хоть и не взаимность, но и не безнадёжную ненависть. Я был счастлив всего лишь от осознания того, что не совершил ошибку и не причинил боли своим поступком.
Мы с ним всегда так близко друг к другу, а я не имею возможности прикоснуться к нему без боязни быть непонятым. Я становлюсь лишь одним из многих, с единственным преимуществом, или наказанием, быть рядом. Мне хорошо известно, что для него все люди равны, и определить истинное отношение ко мне – шанс из миллиона.
Я не буду вымаливать или выпрашивать ответить мне взаимностью. Для меня ночь вместе значила гораздо больше, чем для него. Это очевидно. Но я человек, который живёт чувствами и совсем не желает боли. И именно поэтому я нуждаюсь в определённости. Её отсутствие кидает в лапы жестокого отчаяния… Ведь он не оттолкнул меня.
Он притих. Я стоял, не говоря ни слова. Кто он для меня? Коллега? Да, но… Друг? Да, но… Любовник? Нет, но…
-Тотчи…
Он взглянул на меня с грустным недоверием.
-Его ответ не измениться, не правда ли?
-С чего ты решил, что он у него есть?
-Он есть с того момента, как вытащил меня из воды. Скажи, Каору, может он чего-то боится? Я развею этот страх.
-А если нет?
-А если следовать математической логике, в особенности дизъюнкции, а лучше импликации, то, Каору, он не прав, ставя передо мной своё «если».
Я взглянул, как он непринуждённо вертит в руках сигарету, словно только что сказал нечто само собой разумеющееся и понятное.
-Я дождусь ответа. Сколько бы ждать не пришлось.
Он вернул сигарету в пачку и вышел с балкона, даже не взглянув на меня.
Тяжёлые серые вздутые тучи. Кажется, зима вернулась раньше срока.


Часть 2. «

Я двумя пальцами приподнял и отодвинул занавеску, взглядом проникая сквозь оконное стекло. Картина мне что-то напоминала, словно отрывок из немого чёрно-белого кино. О чём говорит такое нескромное, открытое, откровенное движение, кружимого ветром снега?
Вспышка. Мягкость волос, вдох, прикосновение, язык, ресницы, движения тел, шорох простыней.
-Каору?
Я вздрогнул и обернулся на голос. Подошёл Дай, сведя брови, взялся перевязывать мне галстук. Я оторвал взгляд от его рук, посмотрев на сосредоточенное лицо.
-Тебе нужно было одеть бабочку. Ненавижу галстуки. – говорил он, поправляя воротник рубашки.
-Спасибо.
-Не стоит. Будет лучше, если ты вернёшься и сделаешь вид, что жизнь не такое уж дерьмо. – он похлопал меня по плечу.
Я кивнул, и сунул руки в карманы брюк. Когда он дотронулся до ручки двери, я спросил:
-Дайске.
-Да? – обернулся он.
-Что делать, если ты потерял все пути к отступлению?
-Когда человека засасывают зыбучие пески, лучшее средство - расслабиться. А знаешь почему? – он дёрнул ручку, готовясь открыть дверь. - Они выталкивают того, кто способен смириться со своей судьбой и вынести из произошедшего урок. Есть, правда, разница между «смириться» и «подчиниться». Но, думаю, не в этом случае. Твои пески ведь не так страшны, верно?
Он вышел за дверь, не дождавшись моего ответа.

Я вернулся в гостиную. Взглядом отыскал Шинью, Дая и Тошию. Мероприятие в стиле «чёрного галстука». Тошия не любил официальные приёмы или встречи, предпочитая компании менее скучные и более «свободные», что как раз сейчас и было написано у него на лице.
-Скучно? – спросил я, взяв бокал со спиртным у проходящего мимо официанта.
-Не то слово. – буркнул он, отправив шампанское прямиком в желудок.
-Тебе не обязательно быть здесь. Можешь поехать домой. – я почесал пальцем кончик носа.
-Я не хочу домой.
-Что-то случилось?
-Нет.
Он поставил бокал на поднос и, повернувшись ко мне спиной, отправился на второй этаж.
Я обернулся, поймав внимательный взгляд Дая, стоявшего вместе с Шиньей. Спросил, что мне делать, он еле заметно приподнял плечо и улыбнулся, указав взором на лестницу, по которой только что поднялся Тошия. Шинья проследил взгляд Дая и без эмоций стал наблюдать за тем, какое я приму решение. Остановив поток сомнений, я подошел к лестнице и уже сделал шаг наверх, как кто-то крепко схватил меня за руку.
-Не стоит этого делать.
Шинья покачал головой.
Я освободился от его руки. Он, молча, отошёл. Я последовал за ним.
-Видишь ли, Каору. У нашего Тотчи появилась весьма хорошенькая девушка. Прямая кандидатка сам знаешь куда. И если хочешь знать, я бы не хотел, чтобы у моего друга на старость лет была семья в количестве одного брюзги мужчины. Тошия и сам это прекрасно понимает, только у него не хватает смелости перебороть своё влечение. Ему с самого начала не следовало чего-то ждать от тебя, ты ведь знаешь об этом? У вас нет ни будущего, ни прошлого. Забудь о нём.
Он выжидающе посмотрел на меня, оценивая, насколько я усвоил и понял, сказанное им. Не говоря не слова, я вперил в него взгляд.
-Мы друг друга поняли, верно, Каору? Дай такой же эгоист, как и ты. Только он проще в своих желаниях, именно это тебя в нём привлекает, правильно? И ты рад последовать его несложным советам. Только ты прохладней, Каору. Ты трезв и страсти вокруг тебя не полыхают. Действовать по принципу Андо для тебя абсурдно. Ты придёшь к тому результату, которого больше всего боялся. Продолжать? Насчёт Тошии. Тебе нужна его «нормальность», но ты даже не вспомнил о том, что он всегда был обыкновенным бабником, с безобидной наклонностью к гомосексуализму. Тебя это так напугало, что ты напрочь забыл о сексе, который, как можно предположить, доставил немало удовольствия. Знаешь, что меня поразило? Его взгляд, когда он говорил о ночи в отеле. Как девственник, получивший первый поцелуй. После нашего разговора, он больше не упоминал о тебе. Зато я читал по его глазам и лицу, что происходит в его душе. Ты тянул из него соки, оставаясь при этом не причём. Не пачкая рук, совершал над ним насилие. Почему ты не отказал ему в самом начале? Ты спрашивал себя об этом? Кстати, вот парадокс! Он ждал ответа так терпеливо, потому что ты молчал. А ты, по всей вероятности, молчал, потому что он позволял себе тебя ждать! Но теперь ожидание законченно и ты, вдруг, решаешь прервать завесу тишины. Забудь об этом, Каору. Он для тебя так же недостижим, как и ты для него. Вы на разных берегах одной реки и никакая лодка вроде Дая тебе не поможет. Всё, Каору, слышишь? Всё против вас. Ты сам против этого. Ты мне такой же друг, как и Тошия, поэтому пойми меня правильно. Плохо будет всем, кто имеет к тебе или к нему хоть какое-то отношение. Что с лицом? Представил сколько это людей? Верно. Забудь то, что у вас… нет… что у тебя с ним случилось. Забудь, что он говорил и обещал. Игнорируй, уповая на свою «нормальность». Только избавь его…
-Ты меня не знаешь. – хладнокровно выстрелил я в лоб.
Он вернулся к гостям, сделав вид, что имел весьма приятную беседу. Я наблюдал за ним, пытаясь успокоить бушевавшее волнение и негодование.
В словах Шиньи было зерно правды. И я чувствовал разливающийся яд всем нутром. Словно то, что знал только я, вдруг стало известно всему свету. Думает ли Тошия так же, как он?

Поднявшись на второй этаж, я оглянулся по сторонам, ища место, куда мог деться Тошия. Пройдя чуть дальше по коридору, заметил приоткрытую дверь. В комнате не было света. Я дотронулся до двери, желая тихо приоткрыть её. Из глубины послышался голос Хары. Я замер.
-Кто этот человек – тебя не касается, Акеми.
Постояв ещё немного, я толкнул дверь и встал на пороге, ожидая позволения войти.
-Ты что-то хотел? – спросил он.
Я видел, как он убрал мобильный в карман. Хара сел в кресло и показал на дверь. Я толкнул её ногой, и сел в кресло рядом.
После выдержанной паузы, он произнёс:
-Не мог бы ты помочь мне с журналистами?
-По поводу?
-Я женюсь.

Я долбил ногой дверь, удерживая руку на звонке.
-Какого хрена…!? – выругался Кё, открывая дверь.
-Извини. – я сунул ему бутылку и прошёл внутрь, небрежно скинув ботинки.
После часа молчания и пачки сигарет, я рассказал о Шиньи, о словах Тошии и Дая. Пропустив пару стопок, Кё медленно заговорил:
-Каору. – он закурил. – Ложь во спасение приравнивается, как к греху, так и к великодушию.
-Не сошёл ли ты с ума, друг мой? Какая ещё «ложь», и какой человек будет лгать от большой души? – я запил свои слова, стукнув стопкой.
-Ты.
-Я что-то не понимаю, о чём ты и куда клонишь. – недоверчиво пробубнил я, вспоминая свой предыдущий рассказ, и пытаясь выяснить, что его натолкнуло на подобные мысли.
-Всё настолько просто и ясно, что, пожалуй, я бы мог и промолчать. - он затянулся, перекинув руку через спинку стула, - Тебе должно было хватить монолога Терачи, чтобы отдёрнуть занавеску, разделяющую твоё сердце и твои мысли. Почему ты сразу не дал ответа Тошии? – деликатно и тихо говорил Кё. – По причинам, о которых упоминал Шинья? Твоё молчание было обманом во спасение Хары. Он сильный человек, но даже сильные люди могут однажды сломаться. И ты это знал, умалчивая ответ, который был у тебя с самого начала, верно? Ты не так уж сильно боишься той «старости», о которой говорил наш драммер, зато ты не уверен в Тошии. Ты не уверен, что он выдержит тебя? Что он сможет скрывать вашу тайну? Или что он однажды решит, что совершил ошибку? Ты закурил и почувствовал, что лучшим вариантом будет лгать ему самым эффективным способом, типа слов о «нормальности», а лучше избегать, умалчивать, ведь оттолкнуть ещё дальше у тебя не хватит сил. И знаешь в чём твоя любовь? Знаешь в чём великодушие лжи? Он будет счастлив ровно настолько, насколько ты ему позволил из всех возможных тут вариантов. А грех в том, что его никто не спросил, чего же хочет он. Ни ты, ни Шинья.
-Думаешь, его решение жениться было сделано мне назло?
-Спроси у него сам. Я и так сказал слишком много, за что буду гореть в аду. – он усмехнулся.
Я долго смотрел на Кё, пытаясь найти хоть какую-то эмоцию на лице или в глазах, но он был настолько спокоен, что я бросил попытки ответить на свой вопрос сам.
-Как ты понял…?
-Просто. Я знаю, как любить человека. Знаю, как жить с этим в боли. А ещё, я знаю тебя, Каору.
Кё потушил сигарету, вминая её в пепельницу, и, встав из-за стола, направился к себе в спальню.


Часть 3. «Pain?»

-Как продвигается дело со свадьбой? – поинтересовался я, настраивая гитару.
-Нормально. – сухо произнёс Тотчи.
-Я договорился о твоём личном интервью и статье в журнале. Завтра в три журналист будет ждать тебя, не забудь.
-Спасибо. Я тебе очень признателен.
-Обойдусь без благодарностей. – вспылил я, дёрнув струны гитары.
Он поднял голову и взглянул на меня.
-Что-то не так?
-Всё так. – огрызнулся я.
Поставил гитару на место и сел рядом с ним.
-Скажи мне честно.
-Да?
-Ты женишься мне назло?
Тошия даже бровью не повёл.
-Нет.
-Нет?
-Нет. И знаешь, большей боли, чем от того не сдержанного обещания ждать тебя сколько угодно, я не испытывал, Каору. Это мой выбор, от которого я теперь не смогу отказаться.
-Понятно. – я закурил.
-Ты ничего не хочешь мне сказать? – тихо спросил он.
-Нет.
-Нет?
-Нет, Тошия. Это твой выбор, я не имею права вмешиваться в твою личную жизнь.
-Зачем ты лжёшь мне!?
-Я не лгу. – холодно пояснил я.
-Зачем!? – он взял меня за ворот и подтянул к себе.
-Будь счастлив. – пробормотал я.
Он придвинулся ближе и впился в губы, затягивая ворот на моей шее. Всего лишь секунда рая и я оттолкнул его от себя. Он резко встал с дивана и в ярости кинулся к двери. Со всей силы хлопнул по ту сторону.
Я устало провёл ладонью по лицу, подумав, что если бы прошёл ещё миг, то я не смог бы себя сдержать. Кто-то пнул дверь, от чего она ударилась о стену. От неожиданности я вздрогнул и уставился на фигуру в проходе. Тошия за секунду преодолел расстояние до дивана и проехался мне кулаком по лицу. Зажгло и заныло место удара. Я откинул волосы и притронулся к губе, взглянул на окровавленные пальцы. Перевёл взгляд на него. Он пыхтел от злости и бешенства.
В какой-то момент ситуация изменила вектор направленности. Хара целовал моё лицо, зарываясь пальцами в волосы. Я почти не дышал, сжимая глаза до ярких вспышек и боли глазных яблок. Он дотронулся до разбитой губы, прилипая губами к моим. Я схватил его за запястья и повалил на диван, прижимая к скрипящей коже.
Когда стал теряться в эмоциях от прикосновений, то почувствовал кончик языка, теребящего ранку на губе, уходящую глубже в рот. Я зажмурился, толкнувшись пахом между его ног. Он выдохнул, оторвавшись от моей губы, углубляясь затылком в диван. Подняв мою футболку, шарил руками по спине, подставляя шею под поцелуи. Я рванул его рубашку, не думая о том, как он будет выходить из репетиционной. Пуговицы, как казалось в тот момент, оглушительно громко стукнули о пол и покатились в разные стороны. Я целовал, лизал его грудь так, словно это недозволенное удовольствие было дано мне всего лишь на мгновение от всего времени жизни.
Он встал с дивана, заведя меня за его спинку, силой уложил на пол, расстёгивая ширинку джинс. Закончив сосать, расстегнул свои и, смочив пальцы, направил в себя. Я зажмурился, в страхе забыть о том, что стоит дышать чуть чаще, чем я делал это, наблюдая за движением его тела. Он взял в руку мой член и стал аккуратно вводить в себя. Сжав челюсти, я пытался сдерживать себя, чтобы не войти сразу и на всю длину.
Я крепко держал его за бёдра, отчего белели пальцы и его кожа под ними. Он прижимался ко мне всем телом, не теряя ритма. Целовал лицо и гладил руки.
-Тошия? – послышался женский голос.
Я широко открыл глаза и уставился на Хару. Он закрыл себе рот рукой, продолжая тихо двигаться. Я закусил губу, наблюдая, как он кончает мне на живот.
Он перестал изливаться и аккуратно отвёл руку ото рта, хватая воздух и не нарушая тишины.
Ускоряя темп, сквозь гул в ушах, я различил звук кнопок телефона – она набирала его номер. Тошия попытался достать телефон из кармана, но руки дрожали. В миг, когда зазвучал звонок его мобильного, я кончил.
-Тошия, ты тут? – размеренный стук каблуков.
К моему лицу подкатилась пуговица от его рубашки. Хара приподнялся, натянул джинсы и почти подпрыгнул из-за дивана.
-Алло?
Я смотрел на него снизу вверх и поражался его актёрскому мастерству.
-Акеми? Что ты тут делаешь? – радостно и наигранно удивился он, опуская телефон и поворачиваясь к ней.
Сквозь щель между полом и дном дивана я заметил красные женские туфли на расстоянии трёх-четырёх метров, примерно возле входа.
-Ано… Я заехала за тобой, как мы договаривались. Но ты не выходил, поэтому я решила зайти, узнать. А что ты там делал? – закруглённый нос её туфель стал на шаг ближе.
-Ну, я… телефон искал! – он показал ей мобильный в руке. - Подумал, что он выпал из кармана куртки, когда я её кинул на спинку дивана.
-И ты не слышал, как я звала тебя?
-Дело в том, что у меня тут на рубашке пуговицы отлетели случайно. И, кроме мобильного, я искал и их. Вот. Видимо очень увлёкся. Слушай, ты езжай домой. Мне тут ещё дела закончить нужно.
-Найти пуговицы?
Он сконфузился и глупо улыбнулся.
-Как хочешь. Приезжай сегодня вечером, я приготовила для тебя кое-что интересное.
Я услышал шорох поднимающейся юбки.
-О-о-о… - протянул Тошия, ухмыляясь.
Я ударил ему под коленку, от его чего нога резко согнулась. Он подкосился, ухватившись за спинку дивана.
-Ты какой-то странный.
-О чём ты? Я просто не стою на ногах, когда вижу тебя в таком… эм… белье.
Её кружевные трусики упали в туфли. Я скривился.
-Возьми меня?
-Здесь!? – голос Хары стал низким, он вытаращил глаза.
-Да. Я хочу здесь и сейчас.
-Акеми, может в другой раз, скоро должны прийти…
-Я закрою дверь. Ну? – она переступила через трусики и направилась к нему.
Тошия перешагнул через мою руку и голову и, торопясь, направился к ней. Я схватил его за штанину, он споткнулся.
-Иди ко мне… - до отвратности сладко прошептала его пассия.
-Давай уйдём отсюда? – умоляюще сказал Тошия.
Она, раздвинув ноги, села на диван.
-Чего ты так боишься? Что кто-то может узнать, как ты любишь меня? От чего же? Мы помниться договаривались, что не будем скрывать наши отношения. Я поняла тебя не верно, Тошимаса?
Я смотрел на его ботинки недалеко от её длинных шпилек, примерно на расстоянии руки. Она достала что-то из сумочки и кинула в него. Услышав шлепок, я прищурился, заметив у его ног презерватив.
-Надеюсь, тот, кто за этим диваном – не заразен?
Моё сердце остановилось, в глазах потемнело.
-Я не буду требовать увидеть лицо этого человека, если мы займёмся сексом здесь и прямо сейчас. Сможешь кончить второй раз?
Он подошёл к ней. Я услышал, как она расстегнула ширинку и взяла в рот. Спустя некоторое время, послышались её стоны и другие соответствовавшие акту звуки. Я зажмурил глаза, покусывая разбитую губу.
Когда они ушли, закурил. В горле комом стояли слёзы и боль, смешиваясь с сигаретным дымом, выжигая на лице новые морщины.


Эпилог:

Зима изжила себя рано. Я уехал в Лос-Анджелес насчёт предстоящего тура по Америке. Через две недели прилетела вся группа. Я поздравил Тошию со свадьбой.
-Спасибо. – произнёс он, отвернувшись к своему басу.
Дай с Шиньей в непонимании переглянулись, затем перевели взор на меня. Я на Кё. Кё достал сигареты.
Воцарилось молчание. Я бросил взгляд на руки Тошии, но кольца не обнаружил. Кё чиркнул зажигалкой, подкурил. Хара встал с места и вышел за дверь. Я подсел к Кё и кивнул головой, надеясь, что он скажет мне то, что разъяснит ситуацию. Но он игнорировал меня. Этот жест означал только одно.
Я взял свою пачку сигарет и вышел на поиски Тотчи. Обнаружил его на сцене, свесившим ноги перед пустым зрительным залом.
-Ты не женился?
Он обернулся, бросив равнодушный взгляд.
-Нет.
-Почему?
-Это не твоё дело.
-Тебе неприятно, что я рядом?
Он нахмурился.
-Не говори ерунды. – он вздохнул, я присел рядом. – Она не тот человек, которому я могу поклясться в верности.
-Никогда ничего не обещай. Слова остаются словами. – я наблюдал за процессом подготовки мест для зрителей.
-В самолёте у меня был интересный разговор с Кё.
-Да? И о чём же вы говорили?
-О том, что «рождается» в душе после пережитой боли от любви, лжи для любви и твоего предательства любви.
Я закурил, согнув ногу в колене и подтянув её к себе.
-И что же он сказал?
-«Рождается благородное чувство, с голубым оттенком».
-Почему с голубым?
-Не знаю. – он пожал плечами.
Тошия повернул ко мне голову и протянул руку. Я отдал ему свою сигарету, внимательно наблюдая за происходящим.
Не втягивая дым, он прикоснулся губами к фильтру и закрыл глаза. Повертел дымящуюся сигарету перед глазами и снова коснулся фильтра. Наклонил голову и протянул мне. Не совсем понимая, чего он хочет, я взял сигарету. Он встал, отряхнув концертные джинсы, и, уходя, грустно улыбнулся.
Когда он ушёл, я лёг и закрыл глаза, докурив сигарету за двоих.



Hideto - Arigato

---

back