***
Я знаком с Хизаки довольно долго, у нас много общего, и идея о формировании собственной группы была вполне логичным результатом отношений. Хизаки кипел энтузиазмом и взял на себя поиски второго гитариста. Однако дела шли не так успешно. Его характер и манеру работать мог выдержать не каждый, к тому же группе была необходима, если не идеальная, то сильная техника и безусловный талант, готовый развиваться и следовать указаниям. Высокая планка, которую Хизаки не собирался опускать ни при каких условия, тормозила проект.
Ритм гитарист нашёлся, и я облегчённо вздохнул. Хизаки познакомил меня с ним примерно через месяц, объясняя задержку тем, что хочет быть твёрдо уверенным в своём выборе.
Мы договорились о встрече в неформальной обстановке, и выбор пал на французский ресторан. Я пришёл раньше, заказал бутылку любимого вина – в конце концов, у меня был праздник – группа состоится! Когда подошли Хизаки и новый гитарист, моё настроение резко изменилось. Хизаки представил Теру с особым удовольствием, и ждал от меня учтивости к его выбору, но я оставался холоден, но пренебрегать манерами не стал.
Теру был младше нас, и это настораживало – Хизаки высоко ценил привлекательность молодости. Его застенчивая улыбка много стоила - я никогда не видел, чтобы мужчина так обворожительно улыбался. В этом он сильно уступал Хизаки и почему-то я радовался этому факту, радовался и злорадствовал.
Пока Хизаки рассказывал мне необходимую, по его мнению, информацию о Теру, я продолжал пить, думая о своём. Постепенно и естественно меня исключили из беседы, и теперь они общались между собой на удивление тепло.
По мере того, как я хмелел, начинало казаться, будто между Хизаки и Теру есть что-то общее. Поразмыслил над скулами и лбом, но ошибся и от досады щёлкнул пальцами. Мой жест и звук привлёк обоих гитаристов. Они смотрели на меня в ожидании. Я лишь усмехнулся, произнеся:
- Точно!
Хизаки продолжил говорить, обращаясь к Теру. Я мысленно накрасил обоих и восхитился тому, как они хорошо смотрелись бы на одной сцене, играя на гитарах и устремляя кокетливые взгляды в ревущий зал…
- Камиджо. - Хизаки посмотрел на меня и манерно перевёл взгляд на запястье своей вскинутой руки, примечая время. – Мне нужно идти.
Я кивнул, отвлекаясь от своих мыслей, и попрощался с ним, по походке догадываясь, с кем он идёт на встречу… Развернулся к Теру, которого моё общество верно сильно смущало. Теперь, когда Хизаки испарился, я почувствовал себя в какой-то степени виноватым перед ним. В отличие от Хизаки, он не кокетничал. И я удивился, что не заметил этого прежде.
- Может, закажем что-нибудь? – предложил я.
- Спасибо, но не стоит.
- Тогда, может, выпьем? – ещё одна попытка и теперь исключительно из чувства собственного достоинства, я не выносил, когда мне отказывали.
- Я не пью, извините.
Я сконфузился, ощущая себя преступником, потому что он смотрел на меня в ожидании, а я словно не оправдывал его надежд своими хилыми попытками замять внезапный уход Хизаки, молчание и моё поведение прежде.
- Так из какой ты группы?.. – сделал вид, что сказанное Хизаки в начале встречи я не уловил, а его отказ меня не тронул.
Пока он говорил, я заказал ещё бутылку и какао. Оказавшаяся перед ним чашка какао заставила замолчать на полуслове. Он смотрел на неё, как будто никогда до сегодняшнего дня не видел ни чашек, ни коричневого содержимого. Я пожал плечами:
- Так будет всегда, если ты собираешься отказывать мне.
Он поднял взгляд и засмеялся. Я улыбнулся в ответ, потому что этого нельзя было не сделать.
После обеда, на который Теру с лёгким смущением согласился, мы быстро разговорились. Я рассказывал о прошлых группах, в которых пел, о концертах, на которых побывал. Ему нравилось слушать, и он не скрывал заинтересованного взгляда, немного наклонившись ко мне, тем самым выдавая симпатию.
Жесты и мимика для меня были основной доверия к человеку. Попадая в молодости в конфликтные ситуации, я не мог дать сдачи, и было необходимо угадывать противника, чтобы защитить себя и в нужный момент остановить назревающую агрессию. Повзрослев, нужда в этом укрепила свои позиции, потому что доверять мужчине или женщине, находясь в лучах славы, как максимум опасно, как минимум – грозит болью и разочарованием. Таким образом, по большей части молчаливый Теру выдавал мне себя, и я этим по привычке пользовался, выясняя, что его интересует в действительности, и что он с готовностью выслушивает только из уважения ко мне. Вскоре я нашёл его слабое место:
- Ты пишешь песни? – придвинулся к столу.
Гитарист опустил взгляд, но улыбнулся.
- Я предпочитаю заниматься только музыкой.
- Брось. Я вижу, что у тебя что-то есть. Но если это лично, то не настаиваю, конечно.
- Лично, но думаю, Вам я бы мог показать. – фраза вызвала у меня неподдельный интерес к нему. Мне не составило труда понять, что он был закрытым от большинства человеком, и его доверие к другому - много стоило. Но при первой встречи со мной, он готов был доверить что-то своё, а значит я, по его мнению, был достоин. Разве не подкупает?
Я протянул руку, забирая у Теру листок бумаги. На нём - явно второпях - был наброшен текст песни. Дочитав, я улыбнулся и поднял на него взгляд:
- А музыка на неё?
- Есть.
- Я бы хотел послушать, как ты играешь.
В репетиционной мы оказались поздно вечером. Он играл на гитаре Хизаки, а я оценивал его непревзойдённую техничность. В тот момент, я поймал себя на мысли, что Хизаки сделал верный выбор и симпатичная внешность и молодость Теру здесь, быть может, вовсе не причём.
Он поднял на меня глаза и широко улыбнулся. «Похож на нашкодившего ребёнка» - заключил, забыв, что нужно как-то среагировать. Его смутило, что я пристально смотрел на него, и он провёл по грифелю, отвлекая меня от себя.
- Считай моё согласие на принятие в группу ты получил. – я протянул ему руку и лукаво улыбнулся. Его рука соскользнула с гитары и поднялась навстречу моей. Я взял его за запястье, демонстрируя испорченность моей натуры и любовь к совершенно определённому роду близости... Он посмотрел на мою руку и смущённо нахмурил брови, продолжая улыбаться и пожимая за запястье меня.
- Мне пора домой. Тебя подвести?
- Я сам доберусь.
Мне осталось только усмехнутся. Я напомнил ему о какао, и он снова рассмеялся, ставя гитару на место.
- Спасибо, но у меня ещё есть планы, поэтому...
Здесь мне стало ясно, что сегодняшний лимит доверия я исчерпал. Развёл руками и открыл ему дверь, позволяя выйти из помещения первому.
- Как скажешь.
Погасил в репетиционной свет, бросая мимолётный взгляд на гитару Хизаки.

***
В понедельник, когда вся группа должна была собраться на репетиции, Теру не явился. Хизаки ходил хмурый. Зная, что оправдаться перед ним мог только умирающий, я подумал, что он сам разберётся со своим подопечным и поэтому молчал, воздерживаясь от упрёков. Мы спокойно провели репетицию без второй гитары, и настроение у него поднялось, ведь он, не скрывая, любовался собой и тем, что делал.
Когда Хизаки подвозил меня, около получаса я был вынужден слушать его рассуждения по поводу того, какой Теру неплохой парень, как интересно и нестандартно он мыслит, быть может, даже не для нашей музыки, но это и к лучшему. Ведь тогда есть шанс, что он внесёт некое разнообразие в концентрированный нами стиль и расширит границы музыкального звучания, а значит и восприятия музыки разного рода слушателями.
Я закурил, щёлкнув зажигалкой. Он замолчал, нахмурившись - вокалист в его группе не имел права курить. Я отстоял свою свободу в этом смысле, и иногда даже пользовался табаком, чтобы довести его. Или заткнуть, как и случилось.
- Выясни, что с ним и передай от меня, чтобы такого больше не повторялось. Ни у кого… - я сделал акцент на этом слове. – Ни у кого из нас нет права игнорировать репетиции. Ты должен сам это прекрасно понимать.
Мои слова подействовали моментально: Хизаки сжал губы и больше не произнёс ни слова. Я ущемил его гордость, намекнув что, что бы с Теру не случилось, будущее группы теперь на его совести. Он знал об этом и без меня. Единственное, что вызывало в нём возмущение, и чего он категорически не понимал, это почему я так «несправедливо» отношусь к «его» гитаристу. Мне было нечего ответить. Не признаваться же, что этот мальчик уводит внимание Хизаки от моей персоны…
На следующий день я пришёл в репетиционную раньше на час, и наткнулся у входа на худощавого парня с серебристо-чёрными волосами и рваных джинсах, сверху – тёмная куртка. Извившись, поинтересовался, кого или что он ищет. Теру снял очки и улыбнулся. Я осмотрел его с ног до головы и повернулся к двери, вставляя ключ.
- Где ты вчера был?
«Всё-таки первая репетиция, и не явиться на неё - вопиющая наглость! И как лидер, я обязан…» - оправдывал я своё грубое поведение.
На мой вопрос ответом был скрежет замка. Я толкнул дверь и зашёл в помещение. Через несколько минут, Теру заговорил, встав рядом со мной у стола, где я перебирал ноты и слова песен.
- Я оставил Хизаки сообщение, но его не было дома в воскресенье, поэтому он его не получил.
- Хочешь сказать, его не было ни вечером в воскресенье, ни утром в понедельник? – выравнивая стопку, ударил кипой бумаг по столу. – И он просто физически не мог узнать о том, что ты предупредил о своём отсутствии?
Он кивнул и положил руку на стол.
- Меня интересует то, чем занимался ты в то время, пока мы репетировали.
Конечно, я думал о Хизаки и о том, где его чёрт носил целые сутки и почему Теру так уверенно говорит о его отсутствии. Может они уже созвонились?
- Мы с Хизаки решили, что мне стоит сменить стиль. Тогда вечером - он познакомил меня с Каей и мы вместе обсуждали, как бы…
Дальше я его не слушал. У меня потемнело в глазах от фразы «мы с Хизаки» и об упоминании его пассии, с которым он «сердцем» оставался не разлучным, даже когда спал с милыми мальчиками.
Не помню, как закурил. Невинные глаза гитариста добили мою гордость и остатки терпения аристократа.
- Чего ты добиваешься?! – вспылил я, ударив рукой с сигаретой по столу. Пепел осыпался на бумаги. Гитарист вздрогнул и отшатнулся.
- Камиджо-сан… Извините, я не думал, что вас так разозлит моё отсутствие. – он протянул руку вперёд. Мне показалось, что он тянется к моей, и в груди затрепетало. Я перестал дышать, то ли от злости и негодования, то ли от ожидания и недоумения. Но он лишь смахнул с бумаги пепел. Отошёл и низко поклонился. Я вскинул бровь, почувствовав, как внутри отпустило, оставив неприятный привкус разочарования…
- Просто предупреждай об отсутствии меня, а не Хизаки. – равнодушно выдавил я и прошёл мимо него, полусогнутого и с опущенной головой.
Мне было всё равно, что, тем вечером, когда он доверился мне, Теру делал в обществе двух напыщенных мужиков с замашками трансвеститов, и чем этот вечер для него закончился. Я думал о том, как Хизаки относится к этому мальчику, потому что подозрения меня не покинули даже после вечера, что мы провели с Теру. Судорожно вспоминал добрый взгляд Хизаки на лице нового гитариста в ресторане, разговор в машине, представлял, с каким трепетом он знакомил его с Каей, и сколько тому рассказывал о нём… И каким пройденным этапом был я за пятнадцать лет, в течение которых он ни разу не удостоил меня большим, чем крепкая дружба…
Я курил без остановки, что, наверное, испугало Теру и он бросал на меня обеспокоенные взгляды из кресла в углу, где пытался сосредоточиться на том, чтобы настроить гитару. Заметив это, я потушил недокуренную сигарету мимо пепельницы, и вернулся к бумагам.
Мысли продолжали действовать на нервы. Я стал вспоминать, как Кая любезно заезжает за Хизаки после репетиций по пятницам и, конечно, с букетом; как они по-французски целуют друг друга в щёки. Я представил на месте Каи Теру, и меня передёрнуло, я нервно усмехнулся и потянулся за пачкой табака, но случайно поймал взгляд гитариста, и отдёрнул руку, вцепившись всеми пальцами в ноты.
Становилось не выносимо смотреть проектируемый мозгом бред, и я, обессиленный злостью, кинул бумагу на стол позади себя и снял очки, продолжая опираться о край стола. Теру не поднимал глаз.

***
Начались выступления. Я отказался от идеи оценить взгляды Теру и Хизаки в зал, поэтому, когда они на пару солировали, я отворачивался к барабанной установке. Порой оба прижимались ко мне спиной, виртуозно играя. Но мне нравилось обнимать именно Теру: он запрокидывал голову ко мне на плечо, закрывал глаза, выжимая из струн превосходный звук, и становился словно ближе, в то время как Хизаки оставался предан любви к себе.
К середине тура я уже был в состоянии влюблённости и порхал по коридорам и гримёркам, готовый носить Теру на руках. Однако это чувство было мне хорошо знакомо – безобидное влечение, которое помогало справляться с тоннами нагрузок и при этом не принимать препаратов или энергетиков, и, как следствие, я не падал посреди сцены в обморок. Теру воспринимал моё собой увлечение с той же доверчивой улыбкой и никогда не отказывал, если я просил составить мне компанию в баре или на вечеринке. Мне льстило его внимание, но не более, я был уверен, что Хизаки спал с ним, и это удерживало от каких-либо действий.
На одном из мероприятий, куда на выходных пригласил Теру, я встретил Ману, который и был хозяином готического приёма. Он с ухмылкой окинул меня с ног до головы и протянул руку в чёрной перчатке в сеточку. Сделав перед ним па, поцеловал руку с королевской учтивостью. Теру конфужено улыбался, глядя на нас. Познакомив примадонну со своим гитаристом, мы с Маной уединились за барной стойкой. По глупой случайности, я узнал от него, что Кая расстался с Хизаки два месяца назад, перед его отъездом за границу. Я равнодушно пил шампанское, слушая старого знакомого, и высматривал среди знаменитостей детское очарование улыбки своего гитариста. Он курил в одиночестве, задумчиво рассматривая присутствующих. Я понял, что ему всегда было скучно, куда бы ни водил его. Почему он соглашался?..
В такси я лежал у Теру на коленях. Он поглаживал двумя пальцами мой висок, расслабляя и, как казалось, утешая. Я был чертовски пьян, чего и добивался, ловя холодные и осуждающие взгляды Маны, который, по-видимому, догадался, откуда растут ноги моего пьянства.
- Ты в порядке? – спросил Теру, когда такси неаккуратно затормозило перед светофором и ему пришлось придержать меня.
- Да. Не первый раз.
- Я раньше не видел тебя настолько пьяным.
- Предлога не было.
- А сегодня был?
- Что-то в этом роде. – уклончиво пробубнил я и потёрся щекой о его джинсы, потому что было лень поднять руку.
- Не хочешь говорить об этом и поэтому решил напи…
- Не хочу я о нём говорить! – вспылил я, не понимая, что выдал себя.
Он перестал гладить меня, и утихающая головная боль постепенно стала пульсировать в виски. Я протянул руку к его и взял за запястье, потрясывая, чтобы он продолжил. Но Теру сжал пальцы в кулак, и я обессилено отпустил его, жалобно выдохнул и уткнулся носом в ногу. Через некоторое время поглаживания возобновились, и я с непроизнесённой благодарностью заснул.

***
Разлепив глаза, я уставился в потолок чужой квартиры. Затем повернулся к сопящему рядом Теру, и смотрел на него до тех пор, пока пересохший язык не начало покалывать. Найдя в его холодильнике минералку, жадно выпил полбутылки и сел за стол. Закурил, стряхивая пепел в тарелку. Потушив сигарету, пошёл в душ. Залил кипятком растворимый кофе, ужасаясь, как Теру может пить такую гадость. Услышал хриплый со сна голос хозяина квартиры:
- Доброе утро… – он сидел на кровати, прикрывая лицо руками.
- Доброе.
Теру встал с постели и без слов ушёл в ванну. Я отпил кофе и вылил его в раковину. Снова закурив, сел за стол, упираясь лбом в руку с сигаретой.
- Извини.
- За что? – я поднял на него взгляд, он остановился напротив и сушил полотенцем волосы.
- У меня не было места. Поэтому уложил спать с собой.
Я махнул рукой и, жмурясь, затянулся, наблюдая за его движениями и возбуждаясь от вида голого торса.
- Спасибо, что позаботился обо мне.
Теру отложил полотенце на спинку стула. Я потушил сигарету в тарелке. Он осуждающе покосился на дымящийся окурок, и пришлось сделать вид, что это нормально. Осмотрелся, дабы отвлечься от неприличных мыслей.
- Снимаешь квартиру.
- Да.
- Ясно. Было бы удобней, если бы мы поехали вчера ко мне.
- Я не знал, где ты живёшь.
- Тогда, может, поедем ко мне сейчас?
- Что? Зачем? – выражение лица Теру несколько раз поменялось.
- Хочу отблагодарить тебя. – честно ответил я.
- Не стоит. Всё в порядке. – по обыкновению отказался он, уставившись на чёрный пепел в тарелке.
- У меня есть подарок для тебя. Ты ведь не против?
- Если для тебя действительно важно поблагодарить меня, то мы могли бы сходить куда-нибудь…
- Нет. – я вспомнил его скучающее лицо вчера, – Обещаю, что не задержу тебя. – поднял руки вверх.
Он ещё некоторое время бросал на меня недоверчивые взгляды, в итоге робко кивнул в знак согласия, предупредив, что ему ещё нужно на встречу. Я, конечно, не возражал.

***
Хотелось, чтобы мой подарок произвёл на него впечатление - такое, что испытываешь только перед определённым родом людей, которыми восхищаешься по ряду сугубо личных причин. Я тщеславен, поэтому представлять сияющие глаза Теру было особенно приятно – он был искренен наедине со мной, во всяком случае, я этого страстно хотел.
Около девяти вечера меня стали терзать сомнения, что Теру уже не придёт. Я переоделся, открыл бутылку белого, и уже включил музыку в гостиной, как раздался звонок.
Теру извинился за поздний визит, а я за свой шёлковый кремовый халат, который был первым признаком того, что вечер я провожу в компании вина и музыки. Предложил ему осмотреться, и он охотно согласился, удивлённый венецианским стилем интерьера. Я ходил по его желанию с ним, пил, периодически долевая в бокал, и с любопытством наблюдал, как он, замирая, смотрит в аквариум, рассматривает тома старинных книг на полках. Когда он дотронулся до моего белого рояля, по телу пробежала дрожь, и я почти физически ощутил это прикосновение - самыми кончиками пальцев.
Зайдя в рабочий кабинет, Теру остановился на пороге. Я обернулся и кивком подозвал его к себе, доставая из письменного стола диск с автографом его любимого гитариста. Протянул. Он мельком осмотрел меня, – видимо в такой одежде я выглядел для него непривычно - затем опустил взгляд на диск.
- Камиджо-сан… - прошептал он.
- Да? – я лукаво улыбнулся, готовясь принять на себя поток благодарности.
- Я люблю тебя!
Я выронил бокал и уставился на Теру. Его глаза сияли, а пальцы моей ноги купались в полусладком. Мой подарок не должен был стать поводом для подобного признания. Я этого не хотел. Пожалуй.
Я поспешно наклонился, подбирая чудом оставшийся целым бокал.
Теру кивнул и снова уставился на автограф, словно сам их никогда не давал. Я поставил бокал на стол.
- Спасибо. Мне ещё никто не делал таких подарков… - он посмотрел на меня и я не успел отвести взгляда.
- Не смотри на меня так. – произнёс я, потеряв более или менее положительный взгляд на происходящее. Какая-то невидимая тяга, недосказанность, загадочность и двусмысленность его слов и поступков последнее время, а может неосуществлённое желание тела, толкало в спину, ближе к нему, и я закрывал глаза, прислушиваясь к себе и своим подлинным ощущениям.
Улыбка сошла с лица Теру, и он уставился на диск.
- Мне уйти? – тише обычного спросил он.
Я открыл глаза, он стоял, потупив взгляд. Как правильно отреагировать? Он подталкивал меня к тому, чего я всегда избегал, оставаясь с ним наедине. Зачем, если он знает, чем это может закончиться?..
Выдохнув, я отвернулся, хмуря брови. Он опустил голову, закрывая лицо волосами.
- Мне уйти?
Я столько раз воздерживался от каких-либо действий, играя с Теру в признания и сводя это к своему бешеному артистизму, который якобы просил выхода… И он всегда оставался на расстоянии вытянутой руки, не поощряя и не осуждая. А сейчас он просил меня о действии, о настоящих эмоциях, с которыми я всегда был не в ладах.
Воспользоваться шансом и изменить свою жизнь, в её беспрерывном течении через равнодушие и пустую, раздутую ревность? И оказаться свободным от Хизаки. Я искренне…
- Камиджо… не молчи… - ещё тише позвал он.
Я искренне ему симпатизировал: его взглядам, предпочтениям, улыбке, отношению к музыке, ко мне… Должно быть он был бы тем самым человеком, который не вызывал ревность, несущую в руке знамя жалости к себе.
- Ками…
Я обнял его за плечи, решительно, но без воодушевления, оставаясь в разногласии с собой, в недоумении. Он тут же замолчал, постепенно расслабляясь. В такой близости с ним одолевали противоречивые эмоции. Я держал его долго, думая, начинать ли мне винить себя в том, чего ещё не произошло?
«Он не хрупкий мальчик, не обидчивый и не капризный ребёнок, даже не взбалмошный юноша или парень. Мужчина, улыбка которого совсем не соответствует положенному статусу. В нём нет и намёка на инфантильность… Но я почему-то хочу забыть об этом…»
Он не возражал, когда я попытался поцеловать его. Не сказал ни слова, когда раздевая его, развернул к себе спиной, целуя плечи, гладя руки. Он молчал, когда стянул с него джинсы и развязал пояс своего халата. Он лишь тяжело дышал, поскуливая и постанывая, упираясь руками в стол, когда я, целуя его вспотевшую спину, входил в молодое крепкое тело – раз за разом проникая глубже.
Я без слов вышел из комнаты, прячась в доме за каждый возможный на то предмет, слыша циркулирующий в голове звук его удаляющихся шагов. В поисках убежища проходили дни, затем недели. Я не мог найти себе оправдания, как ни старался, как ни уговаривал меня мой эгоизм. Звонили Хизаки, менеджер, согруппники, друзья… Но ни одного звонка от Теру. Не понимаю, чего я ждал от такого взрослого мужчины. Непосредственности? Такой же свободной покорности, как и у его улыбки? Не знаю. Просто он не звонил.

***
- Где тебя черти носили, мудак ты хренов!? – если бы мы были на кухне, Хизаки побил бы всю мою посуду. – Совсем голову потерял?! Думаешь отбрынькали тур и можно на месяц в себя уйти!? Что ты делал всё это время!?
- Заткнись уже. – мои нервы не выдержали, Хизаки фыркнул.
- Если произошло что-то серьёзное, то ты должен был сказать мне. А, а! – ещё немного и он бы ткнул мне пальцем промеж глаз. – Даже не думай говорить, что ничего не должен. Я тебя в бараний рог скручу.
Я отвернулся.
- Остальные были на репетициях?
- Да.
- Все?
- Все. – он некоторое время смотрел на меня, должно быть, ожидая потока откровений. Но я молчал, равнодушно наблюдая за окном августовскую жару.
- Теру в порядке?
Лицо Хизаки вытянулось.
- Что ты с ним сделал?
- Ничего.
- Камиджо.
- Я же сказал. Ничего.
- Это он?
- Хизаки…
- Это ты. Конечно же, ты.
- Подожди! Стой. – я схватил его за локоть, но он выдернул руку. – Всё не так, как раньше.
- Объясни.
- Не могу.
- Ты жалок.
- Ты не понимаешь!
- Что я должен понять?!
- Это твоя вина!
- Что!? – он пнул мой стул. – Я гитариста в группу нашёл, а не тебе игрушку!
- Это ты виноват!
- Да что ты несёшь, сумасшедший!?
- Если бы ты хоть раз посмотрел на меня другими глазами! Хизаки! Хоть раз, чёрт тебя возьми!..
И я разрыдался. Он смотрел на меня в презрительном молчании.
- Я не могу. Я никогда не смог бы. Мы не больше, чем можем быть…
Его шаги исчезли за дверью, словно и не было. Ничего не было. Никогда не было. И меня не было. Я бы хотел, чтобы меня не было…

***
Я зашёл в репетиционную рано утром. Просмотрел бумаги, оставленные менеджером: список журналов с просьбами об интервью, счета, дата выступления на радио, письма от мамы… Неужели Танака-сан получает за меня письма от мамы?..
Я вдруг понял, что моя жизнь за какой-то жалкий месяц вышла из-под контроля. Моего контроля, о котором я никогда не забывал.
Кто-то ударил по одной из тарелок установки, и я оглянулся.
- Давно здесь?
- Видел, как ты поднимался. – Теру положил палочки на место.
Он взял гитару, проверяя, как она настроена. Мне оставалось только смотреть и ждать, увы, не прощения. Откинул с лица волосы и посмотрел на меня так, словно между нами ничего не произошло. Я насторожился, ощущая разочарование при мысли о том, что он вычеркнул чувства ко мне.
- Не стоило переживать из-за случившегося. Если это, конечно, хоть как-то касается меня.
Теру снова опустил голову, занимаясь гитарой. Я ждал, догадываясь, что это не всё, что он хочет сказать:
- Ты как-то сказал мне, что если что-то случится и я не смогу прийти на репетицию, то я должен позвонить тебе, а не Хизаки. Можно я буду звонить ему?.. – он поднял взгляд, ни то вопросительный, ни то обречённый. Отставил гитару.
Я отвернулся и прочитал надпись на другом конверте. Что-то связанное с доставкой…
- Нет. Звони мне. – я попытался лишить выражение всяких эмоций, чтобы он сам сделал выбор между приказом лидера и просьбой Камиджо.
Сев рядом, на ручку кресла, посмотрел на него сверху. Он молчал, не поворачиваясь ко мне. Затем поднял взгляд, одновременно кладя руку на моё бедро, ведя вверх. Проследил за его рукой. Он склонил голову, прикасаясь носом и щекой к моей рубашке. А его рука уже поднималась вверх, к груди. Я положил ладонь на его затылок. Затем аккуратно слез с ручки, раздвигая ноги Теру коленом, упираясь в кресло руками. Он потупил взгляд на моей ноге, разомкнув губы. Я приблизился к его лицу, чуть повернув голову на бок. Наши губы соприкоснулись, и я содрогнулся, испытав нечто обжигающее, очень трепетное и возбуждающее. Теру не шевелился, он даже не дышал, и я заметил, что сам задержал дыхание. Прикоснувшись щекой к его, выдохнул у уха:
- Теру…
Стоило мне сжать его бёдра, как руки Теру обвили мою шею, привлекая к себе. Он томно смотрел из-под прикрытых глаз, выражая абсолютное согласие с любым моим действием. Его ресницы трепетали, когда я прикасался к паху и покусывал подбородок.
Сделать верный выбор означает взять себя в руки, схватить жизнь за горло и заставить поворачивать туда, куда хочешь именно ты. Но главное, нельзя сомневаться. Как я мог забыть об этом?..

***
- Камиджо?.. – Хизаки щурил глаза, держась за ручку входной двери. Было за полночь, и мой приход, видимо, нарушил его сон.
Я прошёл внутрь и дождался, пока он закроет дверь.
- Я пришёл сказать тебе кое-что важное.
- Сейчас? – щёлкнул замок, и он повернулся ко мне. – Что за сро…
Я толкнул его и тут же прижал лопатками к двери, глядя в глаза. Он не произнёс ни слова, только смотрел, недоумевая и с опаской.
Внезапный поцелуй. Хизаки широко распахнул глаза, затем замычал, протестуя, но я уже не мог позволить ему вырваться или отстраниться, и целовал со всей страстью, на какую был способен, какой научился, с какой мечтал об этом моменте. Но он был непреклонен и продолжал бить меня по плечам и спине. Я схватил его за руки и больно сжал запястья в воздухе. Он тут же замер, зная, что я никогда не применял силу без веской на то причины. Приоткрыл губы, позволяя моему языку проникнуть в его влажную теплоту. Закрыл глаза и постепенно стал отвечать мне. Я разжал замки пальцев на его руках, и он обнял меня за шею, точно как это делал Теру…

Эпилог:

Теру отпил шоколад из кружки и посмотрел в окно кафе. Проливной дождь по бульвару, самый сильный на его памяти в этом году. На столе завибрировал телефон. Теру пальцем раскрыл раскладушку с болтающимся брелком в виде мини гитары. Прочитав сообщение, поражённо, он уставился мимо экрана.
Послышались звуки колокольчиков, кто-то зашёл в тёплое помещение кофейни. Повесив зонт на спинку стула, Хизаки сел напротив Теру.
- Привет. – нагнулся к нему и загадочно улыбнулся. – Не поцелуешь меня?
- Ты спал с Камиджо? – прямо спросил Теру, упуская лишние, по его мнению, слова.
- Что? С чего ты взял?
- Да? Или нет?
Хизаки откинулся на спинку и пожал плечами:
- Он сам пришёл ко мне.

back