Мы сидели на ковре в номере. Был вечер нашего незапланированного отдыха. Самая дорогая двухместная комната в отеле было обставлена просто, без лишнего шика и ненужных предметов декора. Две кровати, тумбочки по краям, два ночника, чей свет мягко отражали кремовые занавески на единственном окне, соединённого с дверью, выходящей на балкон, несколько национальных картин, два кресла друг напротив друга, шикарный ковёр, небольшой телевизор.
Я открыл балконную дверь. Снаружи доносились звуки моря и стрекочущих цикад. Лёгкий тёплый ветер потревожил занавески. Густая темнота улеглась на самом пороге, опасаясь света ночников.
Я сел на ковёр, уставился на одну из картин. Каору поднёс мне бокал вина и сел рядом. Спина к спине. Ощущать его кожей, даже через одежду было настолько приятно, что я сразу принялся за содержимое бокала, лишь бы выкинуть это из головы.
Почувствовал его руку. Лёгкое прикосновение мизинцем… нечто сравнимое с запретным плодом, страшнее, чем, если бы мы сейчас занялись сексом.
Боясь, что не сдержусь, я резко встал и направился к столику в углу комнаты, где стояла бутылка.
Пролив на него терпкую красную жидкость, я долго рассыпался в извинениях и ругал себя, за то, что выдал своё волнение.
Не удосужившись расстегнуть пуговицы, он стянул рубашку через голову, обнажая моему взору прекрасное тело и татуировки. Я не хотел, чтобы он заметил, как жадно смотрю на него исподтишка. Предложил ему одну из моих футболок. Он согласился. Я поспешил в коридор, где стояла сумка с вещами и выпивкой.

То время, что мы были вместе - ты ведь не жалеешь об этом, хотя бы сейчас?
Когда ты ушёл, я стал беспомощным человеком, сколько сил мне нужно было чтобы заново научиться ходить без опоры на твои плечи, без оглядки на твои действия и обжигающей холодом теплоты.
Было похоже на то, как человек с приговором «он никогда не сможет ходить» - встал и сделал шаг.
Неужели мои обещания и клятвы, что я не смогу без тебя, что просто умру - ничего не стоили? Ведь прошло время, и я могу: есть, пить, говорить, даже радоваться…
Возможно, недосягаемость цели создаёт это ощущение… ощущение, что стоит мне прикоснуться к тебе и я со своими сломанными ногами и надеждами смогу летать. Летать, а не скитаться призраком, хромая на обе ноги…
Это всё мои обиды, моя ненависть и твоя больше, чем привязанность - сделали меня таким. Ты вовсе не был обязан любить меня.
И твоего отношения ко мне сейчас достаточно, чтобы спрятанное отчаяние вышло из берегов подсознания, накрывая с головой. Я задыхаюсь в вязкой пустоте своих чувств.

Я вернулся в комнату, и меня передёрнуло от того, как Каору играл со светильником у кровати. Я вспомнил нашу последнюю ночь вдвоём. Он прижимал меня к стене, и я нечайно уронил ночник на пол. Он долго мигал, пока Каору не кончил и не выдернул его из розетки.
-Каору, оставь светильник в покое. - я сделал вид, что меня это раздражает.
Протянул футболку.
-Ничего не напоминает?
Выключив ночник, Каору проникновенно, как умел только он, смотрел на меня снизу вверх. Свет от другого ночника напротив, казалось, сейчас так же резко исчезнет из комнаты и всё поглотит жаждущая полной власти темнота. У меня, наверное, расширись зрачки.
-Нет. Ничего. - соврал я, - А что?
-Просто.
значит, помнишь… всё помнишь…
Каору включил свет обратно.
Пока он переодевался, я лежал на кровати и смотрел в потолок, прислушиваясь к звукам на улице, стараясь не смотреть на него.
-Тошия? Ты хочешь спать?
-Нет. Я не могу уснуть с тобой в одной комнате. - даже если бы он храпел на животе, я бы не сомкнул глаз.
Он подсел ко мне и глотнул вина из бутылки.
-Вообще-то я помню. Всё помню. - я больше не мог лгать, ни себе, ни ему.
-Я знаю.
Меня не удивил его ответ. Скорее дал возможность зацепиться за тонкую нить. Я хотел знать одно, зачем он словно преследует меня. Но наш короткий диалог по этому поводу, закончился его уходом в душ. Я чувствовал, как во мне закипает ярость.
Через минуту после его ухода, отпил из бутылки и направился в ванную. Не думая, что могу увидеть чего не должен, я приоткрыл дверь и замер, оперевшись на дверной косяк. Он снимал джинсы, затем нижнее бельё. Назвать вспыхнувшее во мне возбуждение чувством дежа вю, было бы жестоким обманом. Он обернулся, и его губ коснулась улыбка. Я скрестил руки на груди, ставя некий невидимый барьер между нами.
Он выпрямился, на лбу появились складки. Хотел, чтобы я продолжил разговор здесь.
-Не уходи, пока я не договорил. - голос выдал моё возбуждение.
Я поспешил удалиться в комнату, пока он не заметил, моё нараставшее возбуждение.
Сев на кровать, надеялся, что по-дрочив хоть немного успокоюсь. Расстегнув ширинку, достал член для последующих процедур. Другой рукой держал бутылку с выпивкой. Не знаю чего я хотел больше, рыдать, от собственной беспомощности перед ним, или от желания трахнуть.
Я близился к концу, когда сквозь пульс в висках уловил его рваное дыхание. Он словно старый извращенец смотрел на меня из-за угла и трогал себя. Заметив, что я смотрю на него, поспешил прикрыться полотенцем, в отличие от меня. Произнеся его имя, думал, что кончу. Но нет. Произнёс ещё раз. Нет.
Мне нужно было ощутить его руки, чтобы перейти финишную черту. Он извинился и снова ушёл в ванную. Я направился за ним.
Перешагнуть порог ванной я так и не решался. Он смотрел на меня, ожидая решения. Но меня ещё держали какие-то мысли, только какие - я не мог понять, до тех пор, пока нас обоих не захлестнула волна страсти, звериной страсти. Оказавшись на полу, я понял, что меня останавливало.

кто дал тебе право дотрагиваться до меня?! Кто дал тебе право вот так улыбаться, когда мне хочется зарыдать и спрятаться как можно дальше, глубже, или просто надрать тебе задницу за то, что ты снова появился в моей жизни?! Если бы ты только знал, каких усилий мне стоит смотреть тебе в глаза! Ками-сама, Каору!
Нужно быть до конца честным… Я не знаю, хочу ли видеть тебя вообще. Признаться, что да - это спустить в унитаз все силы и годы, которые потратил, чтобы стать независимым.
Каору, как насчёт того, чтобы ты сказал мне правду? Давай, скажи, чего ты действительно хочешь от меня? И ещё…
Я никогда не буду с тобой…

Я ударил его в челюсть, но он и не пошевелился, чтобы дать сдачи. Ещё удар. Разбил ему губу. Чёрт…
Гнев резко сменился нежностью. Мне хотелось извиниться, но не на словах. Я сунул палец ему в рот, отодвигая язык, которым он слизывал капельки крови. Стал посасывать его губу, про себя постоянно извиняясь. Глубокий поцелуй.
Я уже снял футболку, как внезапно меня охватило чувство страха. Я видел перед собой сына, смотрящего мне в глаза и улыбающегося так мило, что невозможно не улыбнуться в ответ.
Каору потянулся поцеловать меня, я хотел зарыдать от желания ответить ему, но встал и выдавил короткое:
-Извини… Я не могу.
Он ушёл в ванную, я в комнату.

Чтобы не сомневаться в своём решении я позвонил домой. Трубку подняла Мики. По голосу понял, что она переживает. Я никогда не уезжал, оставив лишь записку и не попрощавшись с ними.
-Где ты?
-В Окинаве.
-Где?.. А что ты там делаешь?
-Встретил Каору-сан, мы выпили и решили немного отдохнуть. Извини, что так получилось…
с каких пор я называю Каору «-сан»?..
-Дай трубку сыну.
Мики послушно позвала ребёнка и объяснила ему, кто звонит. В это время вышел Каору. Он пытался скрыть, как подавлен.
-Да малыш. Конечно. Завтра приеду. А что хочешь? Фурин (*японский колокольчик)? Но у нас негде его вешать! Хорошо-хорошо. Привезу. Маме трубку дай. Обещаю. Алло? Да. Завтра буду, милая…
Он хлопнул дверью. Я положил трубку.

Около часа я пытался заснуть, но вместо этого лишь сильнее погружался в мрачные мысли. Надев футболку и собрав волосы в хвост, я вышел на улицу.
Я не собирался искать Каору, хотя догадывался, чем он сейчас занимается. По дороге мне попалась какая-то забегаловка, я надеялся выпить кофе. И выпил, наблюдая, как напивается Каору. Бутылки сакэ ему хватило. Заметив, как он шарит по карманам, явно в поисках телефона, я понял, что это мой выход.
-Я так и знал.
Я смотрел на Каору, который никак не мог сосредоточить взгляд на мне.
-Что… знал?
-Что ты…
-Что я захочу тебя? Что ты не сможешь? Или что я не сдержусь и уйду, когда услышу, как ты сюсюкаешься со своим…?! Мать твою, Хара! Пошёл ты! Нет! Стой! Ударь меня ещё раз! Давай! Залепи мне со всей силы и можешь катиться ко всем чертям!
Что мне оставалось ответить на такое откровение?
-Ты такой придурок, Каору.
-Да! Я придурок! И ты этого придурка хочешь. До сих пор хочешь! Скажи-ка, твоя жена удовлетворяет тебя?!
Упоминание сына, затем жены подхлестнуло мою ярость. Я ударил его и, в порыве, за шиворот выволок на улицу. Он толкнул меня. Я специально отошёл на шаг.
-Я ещё не всё спросил у тебя!
-Лучше заткнись, пока я тебе все зубы не выбил!
-Ну, уж нет! Послушай! Какого чёрта я, по-твоему, здесь с тобой?! Трахнуть тебя?! Фу как это пошло, Тошия! Ты хоть понимаешь, что это последний раз, когда я могу быть рядом?! Нет?!.. Не понимаешь?! Б*ять, я женюсь через неделю и мы больше никогда не увидимся! Я хотел всего лишь вспомнить, как это быть с человеком, которого я… которого… я… Я знаю, где тут можно… купить фурин…
фурин?.. Женишься? Последний раз? Через неделю? Которого любишь?..

«…Ночь встречает утро
Сердце еще не высохло от слез
Я блуждал под бесконечным дождем
Как поэт, чувствующий боль,
Пытаясь найти ответы, пытаясь скрыть слезы
Но это был лишь замкнутый круг…»
(«The Last Song»)

Я не видел ни его, ни то, что за ним, ни происходящего вокруг. Шел, куда глаза глядят. Мир вокруг, казалось, вообще не существовал, просто рухнул. Позже заметил, что Каору периодически то появляется рядом, то пропадает. Сколько мы так шли?.. Я потерял счёт времени, потерял связь с реальностью.
Начинало светлеть. Прохладно. Блёкло. Какой-то дикий пляж. На набережной я остановился и взглянул на море. Никаких посторонних звуков, кроме шума соленой воды и шелеста деревьев.
Мне хотелось свободы. Свободы от боли, проблем, семьи, его любви, своей любви.
Недостижимость…
Вместо того чтобы взлететь, я распустил волосы и кинул резинку куда-то на асфальт.

«…Ты сказал "Ты очень нужен мне.
Каждую ночь я думаю, о тебе и смотрю в глаза одиночеству"
Но когда ты грустишь,
Я не могу быть рядом.
Я не тот, кто тебе нужен
Закрой глаза и забудь меня,
Больше ничего не могу сделать.
Я сбился с пути…»
(«Unfinished»)

Пройдясь босиком по пляжу, понял, что невероятно устал и сел на песок, недалеко от воды. Каору остановился рядом со мной.
-Помнишь наше прощание? - внезапно спросил он.
-Да.
-В ответ на мои слова о том, что ты поймёшь меня когда-нибудь, ты сказал, что однажды мне придётся понять тебя. Поздравляю Тотчи. Ты предсказал события за долго до.
От отчаяния, я руками сжимал песок.
-Ты сам виноват в своём одиночестве. И прекрасно знаешь об этом, я просто понял это раньше тебя.
Он замолчал, зная, что я прав.
-Ты вернулся ко мне именно тогда, когда я стал сильнее, когда у меня есть люди, которые дарят мне покой. Есть сын. Каору, неужели ты думаешь, я брошу всё, чего с таким трудом достиг, чтобы быть с тобой? С человеком, который причинил мне столько боли? Если бы я мог тебя ненавидеть... Просто уйди из моей жизни, оставь меня в покое, меня и мою семью. Я так больше не могу. Не могу видеть тебя, быть рядом, даже слышать! Сколько можно заставлять меня страдать?! Каору, хватит!... Умоляю… Забудь меня и всё, что нас когда-то связывало…
-Ты не понимаешь, о чём просишь. Я не могу.
Я посмотрел на него снизу вверх и понял, что если сейчас скажу ему «нет», то он навсегда уйдёт из моей жизни.
-Можешь. Должен! Сделай это так же, как тогда.
-Я сожалею о том, что поступил с тобой…
-Поздно сожалеть. - перебил я его. - У меня семья. У тебя тоже будут дети, и тогда ты меня поймёшь.
Я знал, что то что говорю, его совершенно не волнует. Эгоист, законченный.
-Ты сделал выбор, давно, не так ли?
-Да, Каору. Я выбрал семью, а не любовь к тебе.
-Так всё-таки ты любишь меня?
-Возможно. Но это уже не имеет никакого значения. С первой встречи в студии и до последнего момента, я не сомневался в своём выборе.
-Даже когда целовал меня?
-Даже тогда.
ложь
Каору посмотрел на часы.
-Ладно, я понял. Всё… понял… Нам, кажется, уже пора.
-Точно.
-Не забудь про фурин.
-Спасибо…
-Ну, я пошёл.
-Удачи тебе.
-И тебе.
Я встал и посмотрел на него, в надежде, что этого просто не происходит.
-Прощай, Тотчи.
Каору дружески похлопал меня по плечу, развернулся спиной и зашагал вдоль берега.
хочется узнать, о чём ты думаешь, когда поворачиваешься ко мне спиной и часто моргаешь
-Ах, да! Извини, но футболку я тебе не верну.
Я смотрел, как он тяжело ступает по песку, отдаляясь от меня. Как сон под утро - ещё вижу, но его уже нет. Растворяюсь, словно дым на ветру.
даже не обернёшься?

«…Сейчас... Я не хочу остаться один
Под проливным дождем, наверно это мечта,
Которая начнется завтра …»
(«Longing ~togireta Melody~»)

Оказавшись дома, я крепко обнял сына, Мики. Выкинул из холодильника всё пиво. Принял душ. Выпил кофе. Пошёл на работу.

Мы не виделись с Каору чуть больше полугода, когда я встретил его в парке, где только что гулял с семьёй. Я был рад видеть его, хоть и тщательно скрывал это.
-Как поживаешь?
-Неплохо. А ты?
-Неплохо. М… ты тогда купил фурин?
-Нет. Забыл. - признался я.
-Я так и думал.
-Думал, что забуду купить фурин?
-Что и на этот раз ты не ошибёшься.
Он улыбнулся, а мне стало не по себе.
у него появились дети? Или он разлюбил меня? Какая разница. Меня это не должно волновать
-Что ты имеешь в виду?..
-Ничего особенного.
Я хотел скрыть, что мне больно.
-Тошия, я скучаю. А ты?
скучаешь? Я не ослышался? Это действительно так?..
-Можно не буду отвечать?
-Нужно.
Я замолчал. Мне нужно было торопиться на работу, но…
-Каору, всегда хотел спросить у тебя…
-Да?
-Почему, когда люди по-настоящему любят друг друга, они становятся несчастными?
-Не знаю, Тотчи.
-Потому что за счастье всегда нужно платить.
-Намекаешь на равновесие?
-Типа того.
-Наверное, ты прав. Мне было с тобой слишком хорошо. Боюсь, до смерти не расплачУсь.
-Вечное ощущение, что я куда-то опоздал. С тобой такое бывает?
-Да.
Я взглянул на часы и, не говоря ни слова, попросил его отпустить меня. Он кивнул в знак согласия. Я прошёл мимо и сделал то, чего не должен был, то, чего так давно хотел, то, о чём возможно пожалею, но… коснулся его руки.
Остановившись через несколько метров за деревом, я как ребёнок, наблюдал за ним.
Он смотрел, как старуха японка на лавке подкармливает птиц. Мой сын, пробегая рядом - спугнул их. Стая взмыла вверх.
Я глубоко вдохнул и сунул руки в карманы. Мики кружила сына на руках и счастливо улыбалась. Каору смотрел в небо, наблюдая за улетающей стаей. Даже из далека его глаза были полны тоской. Глядя на эту сцену, я подумал…

какая ирония. Сделав счастливыми свою женщину и ребёнка, я сделал несчастным любимого человека.

«…Я все еще стремлюсь к воспоминаниям о тебе,
Несмотря на мысли о том, как ты разбил мое сердце.
Я хочу сказать тебе правду,
Дай мне услышать твой голос,
Дай мне почувствовать твое прощение,
Будь со мной…»
(«Longing ~setsubou no yoru~»)

Моё сердце сжалось, когда сын подбежал к Каору и, улыбаясь, протянул ему конфету, которую, уходя, дал ему я. Мики подошла к ребёнку и поздоровалась с Каору, извиняясь перед ним. Он покачал головой и присел перед малышом. Я не знал, о чём он с ним разговаривал и никогда не спрашивал у Мики или у самого Каору, но мальчик улыбался и смеялся. Ему было весело. Я хотел плакать.

Каору, сколько бы не прошло времени, сколько бы я не боролся за свою свободу, как бы не дорожил своей семьёй, ты никогда не перестанешь быть человеком, которого я буду любить всегда….

Я догнал его на другом конце парка.
-Каору… - я пытался отдышаться. - Давай как-нибудь встретимся?..



Эпилог:

Кагами. Её звали Кагами, как «зеркало». Девушка, которую я встретил тогда же, когда и Каору. Девушка, которая брала у меня автограф. Девушка, которая пела в его группе. Девушка, которая стала его женой и родила ему двух дочерей, оставаясь королевой рок-сцены. Девушка, которая стала отражением нас обоих.
Каору много говорил о ней, когда мы, обнявшись, лежали в постели снятого номера в одном из отелей Акасаки. Я не ревновал. Скорее восхищался. Каору мог пропадать на все выходные, а она даже не спрашивала, где и с кем он был. Мне иногда казалось, что она знает о наших двусмысленных отношениях, и о том, как проводим время.
Мы занимались любовью всю ночь, я уходил под утро, а Каору оставался в отеле и весь день отсыпался.
Я замечал, как мелькает грусть в его глазах, когда он выпускает меня из объятий, и каждый раз говорит одну и ту же фразу - «иди, она ждёт тебя». Он говорил о Мики и смотрел, как одеваюсь.
В отличие от меня, он так и не узнал, что когда-то в парке встречался с моей семьёй. И не знал, что говорил с моим сыном.

И он до сих пор не знает, как сильно я его люблю


Hideto - thank you.

OWARI

---

back