"Что же ты, маленький негодяй делаешь?! Как перестать грезить о тебе даже когда овладеваешь тобой? Такой далёкий, мыслями не здесь, не со мной... Я ненавижу тебя!"
Рэймонд курил одну сигарету за другой, замечал за собой, усмехаясь, что сдувает дым в сторону от лица спящего Имаи. На часах было без четверти три утра, но Уоттс с упорством достойным кретина не хотел упустить из этой ночи ни капли - смотреть на спящего Имаи, слушать его дыхание, касаться осторожно губами виска... На столе лежали билеты до Нарита, Токио для Хисаши Имаи и Фуджи Маки. Уоттс знал, что расстаются они после записи альбома всего лишь на 2 недели. Но в Японии рядом с Имаи всегда будет Сакураи, и сомнительно, чтобы Хисаши позволил приблизиться к себе случайному любовнику в присутствии постоянного партнёра, даже если они рассорены вдрызг. Японец во сне повернулся к Рэю и закинул руку ему на плечо, Уоттс поморщился, словно прикосновение вызывало у него физическую боль. Принюхиваясь, словно хищник, к запаху хисашиных волос, англичанин наклонялся всё ближе пока легко не коснулся губ лид-гитариста и... наткнулся на взгляд чёрных глаз в упор.
"Бог мой! Какие у тебя широкие зрачки - бездонный колодец. С ума сойти - утонуть можно!!! Ты или ширяешься постоянно или постоянно хочешь секса!"
Имаи, подтверждая последнюю версию, приоткрыл рот, впуская язык Уоттса и, застонав, потёрся о него низом живота, заставляя почувствовать свою желание и пробуждая ответную жгучую и жестокую тянущую жажду у Рэя. В голове у англичанина снова начало мутиться от этой покорности и ненасытности в ласках, но мозг пытался сказать Рэю до его полной отключки, что ещё одного раза за эту ночь Хисе будет слишком много. Рэй попытался осторожно высвободиться из объятий, понимая, что вернуть в Японию гитариста, неспособного передвигаться самостоятельно, равносильно самоубийству, потому что неведомый Атсуши Сакураи наверняка ревнив, как дьявол, и способен испортить англичанину жизнь. Пусть разбираются со своими проблемами сами, без его участия. А ему будет достаточно воспоминаний о кратковременном безумии. Паааарень. Маленькая японская дрянь. Азиатский дьяволёнок-искуситель. Рэй, ты сошёл с ума! Девочки уже заждались, когда ты освободишь место в своей постели. Но Хисаши тянулся к нему, лихорадочно облизывая губы, мурлыча: «Рррээй, иди ко мне…» Пару ударов сердца мозг Уоттса сопротивлялся сексуальному возбуждению, прежде чем волны тёмного, терпкого, дикого желания не затопили разум. Он не успел даже удивиться, что зверь, ворча, вылез из берлоги, подминая жертву под себя, кусая в шею, чувствуя губами бешеное биение пульса, раскидывая колени трепещущей добычи на запредельную растяжку, заставляя взвыть на сухую без смазки; после пары резких движений понять, что разорвал до крови. Можно было бы уже и притормозить, но зверь останавливаться не собирался, вминая покорную жертву в скомканные простыни, и долго в ушах гулким эхом отдавался собственный вопль во время слепящей вспышки оргазма…
И удивляясь: «Чёртов мазохист, он даже кончить умудрился, когда я его насиловал!» А вслух немеющими губами, сиплым шёпотом:
- Попрощаться хотел? Ну что, понравилось?
Хисаши только улыбнулся искусанным кровоточащим ртом и прикрыл глаза.
«Ну, тварь же!!!!» Рэя начало трясти, когда он увидел окровавленные простыни. Схватил Хисаши на руки и понёс в ванную, едва подавив желание долбануть хрупкого японца головой о кафель, когда тот, не открывая глаз, ехидно поинтересовался:
- Боишься крови? Никогда никого девственности не лишал?»
Уоттс жарко выдохнул в ухо Имаи.
- Слышь ты, девственница, если не заткнёшься, я сейчас налью полную ванну горячей воды и оставлю тебя в ней до утра, тогда рискуешь никогда не увидеть своего Атсуши Сакураи.
По затрепетавшим ноздрям Хисаши Уоттс понял, что шпилька достигла цели.
Рэй долго держал стучащего зубами гитариста под прохладным душем, прижимая к себе, пока вода, стекающая к их ногам, не перестала отдавать в розовый. Снова на руках отнёс Хису на постель и едва успел прилечь рядом, как японец уже заснул. Рэй тихо коснулся губами вздрагивающих в беспокойном сне ресниц:
- Прости…
Хиса едва слышно что-то пробормотал. Рэй где-то слышал, что разговаривающему во сне можно задавать вопросы.
- Что?
- Аа…а…чан, - тихий вздох, и улыбка тронула бледные искусанные губы.
Рэй понял, что Хисаши видит во сне потерянного возлюбленного. Что же есть такое у Атсуши Сакураи, чего нет у Уоттса? Смазливый, как девка, тонкие запястья, большие глаза… А вокалист Бак-Тик хорош, определённо редкая и драгоценная добыча.
«Ох, малыш, лучше бы тебе не видеть недельку своего бывшего любовника, иначе твой внешний вид никак не поможет вашему примирению. А если он встретит тебя в аэропорту, то лучше бы рассказать, что ты попал под лондонский трамвай, чем под горячее тело огромного англичанина. Если бы ты знал, как больно мне от мысли, что всё закончилось. Чёртов Фуджи Маки, зачем приволок тебя когда-то с твоими скромно потупленными глазами и характеристикой, как одного из лучших гитаристов Японии? Зачем ты подпустил меня так близко? Если бы я мог заставить почувствовать мою боль, отобрав то, чем очень дорожит Хисаши Имаи! Я так сильно ненавижу тебя… Потому что люблю…»

back