DIE
На сцене гаснет свет. Лишь маленький лучик освещает его силуэт. Расстегнутая рубашка демонстрирует великолепный торс с бледной кожей. Первые аккорды. Он наматывает шнур микрофона на запястье. Мне даже не нужно смотреть, я и так знаю, что сейчас он сглотнёт. Кадык рефлекторно дёрнется. Он оближет нижнюю губу, а потом закусит её так, что проступят капельки крови. Я знаю. Я не раз любовался этим. Подносит микрофон к губам и начинает петь. Тихо. Словно говорит. Я играю просто механически. Не могу оторвать от него взгляд. Его голос обволакивает сознание. Три красивые, аккуратненькие полоски появляются на его груди, из которых стекают алые капельки. Они так прекрасно гармонируют с бледно-белой кожей. Я никогда не видел ничего красивее, ничего совершеннее. Его стеклянные от удовольствия глаза. Удовольствия? И длинные пальцы с ногтями красивой овальной формы, царапающие кожу. Порой мне кажется, что он хочет расцарапать грудь, чтобы потрогать своё сердце. Тёплое, скользкое, такое приятное на ощупь. Он поёт. Пряди мокрыми полосками прилипают ко лбу. Его лицо искажает гримаса боли. Пот струйками бежит сквозь ресницы. Он запрокидывает голову и размазывает по лицу кровь с пальцев. Солёный пот, солёная кровь. О, боже, сейчас он так прекрасен. Я улыбаюсь и закусываю губу. Ударами он прижимает микрофон к рваным царапинам на груди. Раз, два, три…семь. Ноги его не слушаются, и он падает на колени. Почти прижимаясь лицом к гладкой поверхности пола, продолжает свою исповедь. Из его груди вырывает рык, похожий на крик раненного загнанного животного. Он оглушает, заполняет всё пространство вокруг, а потом, как тонкая стеклянная сфера, лопается, и я вижу тысячи мелких осколков, парящих в воздухе, словно в замедленной съёмки. Я не слышу ничего. Перед глазами лишь корчащийся в конвульсиях пик совершенства. Я любуюсь им. Таким совершенным, таким естественно прекрасным. Он царапает ногтями пол, и мне кажется, что я слышу этот противный звук. Тяжело дышит, из приоткрытого рта стекает слюна. Я не чувствую пальцев. Кажется, что струны пронзают подушечки насквозь. Погружаются в податливую мякоть и утопают в ней. Песня заканчивается. Он поднимается с пола. Стягивает с руки шнур. Только я вижу полоски на пережатой коже. Синяя, бледная трясущаяся рука утопает в волосах. Он вытирает ими лицо. Ногти непроизвольно царапают кожу головы. Новая песня, за ней ещё одна и ещё. И с каждым разом на его груди появляется больше этих красивых, тоненьких полосочек. Которые потом так долго заживают, и, если подковырнуть ногтём подсохнувшую корку, то покажется кровь, которая будет стекать по груди почти незаметной струйкой. Словно внешняя вена. Каждый всю жизнь ищет чего-то, что помогло бы им найти или понять смысл всего того, что происходит. И я нашёл это что-то.



KYO
Курю в открытое окно. Он не любит, когда в комнате пахнет дымом не его сигарет. Облизываю губы, зубами раздирая спёкшую кровь. Солоновато-металлический привкус табака. Закрываю глаза и делаю глубокие вдохи. Ещё несколько минут назад из ванной комнаты доносился плеск воды. Выкидываю докуренную до фильтра сигарету и сажусь на пол возле двери ванной. Сейчас он лежит в полной до краёв ванной и смотрит в потолок. Только он умеет так долго смотреть в одну точку не мигая. Устало улыбается уголками губ. Глаза затянуты поволокой. Пот, из-за очень горячей воды, струйками стекает от висков к подбородку. Достаёт руки из воды и кладёт на край ванны. Вода каплями стекает по пальцам на кафельный пол. Кажется, я слышу этот звук. Он закрывает глаза и царапает бортики ванны ногтями. Рот слегка приоткрыт, и он дышит рванными вдохами и выдохами. Ни о чём не думает. Я пытаюсь не дышать, чтобы услышать его дыхание. В ушах шумит, а перед глазами пляшут мошки. Губы пересыхают. Запрокидываю голову и начинаю мелко смеяться. Голова дёргается и бьётся об стенку. Тело содрогается в конвульсиях. Останавливаюсь также внезапно, как и начал. Кусаю кожу на тыльной стороне ладони. Часы на стене начинают тикать. Странно, раньше я их не слышал. Слежу за секундной стрелкой. Каждый раз сбиваюсь, сколько секунд уже отсчитал. Плеск воды. Это на 1531 секунде или всё-таки это уже 1543? Дверь открывается, и он выходит, с полотенцем вокруг бёдер. Раскрасневшееся кожа и белое полотенце. Красиво… Морщится. Чёрт, он всё-таки уловил запах моих сигарет. Проклятье! Садится на кровать и достаёт из кармана брюк пачку своих сигарет. Пытается прикурить, но пальцы не слушаются. Они рельефны от долгого нахождения в горячей воде и долгой сумасшедшей игры на гитаре. С третьей попытки ему удаётся. Зажигалка падает в ворс ковра. Я рассматриваю его щиколотки. Оба молчим. Он думает о чём-то. А я думаю о чём-нибудь? Наши взгляды пересекаются. Долго смотрим и начинаем улыбаться. Он как-то дико, глаза, словно у психа. Я сажусь рядом с ним на кровать. Он долго смотрит в окно,кидает в пепельницу окурок, а потом поворачивается и целует мои глаза. Я обнимаю его за плечи. Такая гладкая кожа. Ещё горячая. А кровь тоже всё ещё горячая? Надавливаю ногтями. Он кусает меня в скулу. Я смеюсь. Целует в губы, зубами отрывая корку засохшей крови. Царапаю ногтями его спину. Звонит телефон. Он поворачивается в сторону звука и задумчиво смотрит на аппаратик. Не любит опаздывать. Начинает одеваться. Облизываю пальцы. У каждого есть свой демон. И я нашёл своего.

back