***
При малейшей попытке пошевелиться волнами накатывало омерзительное чувство тошноты. Удаётся справиться с рвотными позывами и встать. Голова кружилась, и приходится опираться на стену, прежде чем сделать очередной шаг; казалось, что за последнюю минуту, превратившуюся в вечность, таких шагов уже было сделано больше сотни, а цель всё ещё не была достигнута.
Холод декабрьской ночи на застеклённой лоджии. Тонкий узор мороза на стёклах. Знаешь, прочитав сказку про Кая и Герду, многие дети верят, что это Снежная Королева заглядывает в окна и своим дыханием выводит на них ледяную вязь.
Неожиданно громкий хруст тонкой обёртки заставляет вздрогнуть. Окоченевшие пальцы не слушаются, и прикурить удаётся только с четвёртой попытки. Жадные затяжки – будто это способно согреть. Дым вполне осязаемым комком скатывается в лёгкие, отзывается спазмом в желудке. Руки дрожат, и синие дорожки вен отчётливо просвечиваются сквозь тонкую и уже неестественно бледную кожу. В висках пульсирует, темнота перед глазами то сгущается, то отступает. Пепел мягко падает на колени, и только тогда становится ясно, что вертикальное положение телу сохранить не удалось.
Можно закрыть глаза и слушать тихий и до боли знакомый голос где-то внутри себя. Можно бессильно сжимать кулаки и сбивать о промёрзший кирпич стен костяшки пальцев.
Изначально этот самый кирпич был призван привнести домашний уют и тепло в этот дом. Вряд ли сейчас кто-либо мог это предположить.
Можно пытаться поднять привычно тяжёлые веки и медленно вдыхать морозный ночной воздух.
И делать вид, что нет никого по ту сторону входной двери, что пронзительная трель дверного звонка не разрывает тишину тёмной квартиры вот уже пятнадцать минут, что автоответчик с неизменной услужливостью бездушного аппарата не прокручивает записи с бесчисленными отставленными сообщениями.
Кто бы это ни был, это не ты. Ты не поверишь, но чувствовать твоё приближение – возможно.
Отчаянный визг звонка сменяет не менее отчаянный стук в дверь.
Простите, но на этот раз действительно нет сил, чтобы встать и дойти до прихожей.
***
Они называют это истощением крайней степени, эти бесчисленные люди в белоснежных халатах.
Белый цвет повсюду: белые стены, хрустящее белое постельное бельё, персональный санузел, сияющая белизна которого не оставляла сомнений относительно дезинфекции. И снег. Пышными шапками. На карнизах, на ветвях деревьев, на крышах домов. Мохнатые хлопья, которые так и хочется попробовать на вкус.
Впервые за долгие годы выпадает возможность увидеть снегопад в самом начале декабря. Япония вообще не богата на снежные зимы, но здесь, на Хоккайдо, всё немного иначе.
Слышишь? Здесь даже сердце бьётся размереннее и глуше.
Капельница ненужным довеском приковывает к кровати, не даёт залезть на подоконник и наблюдать, как бабочки-снежинки кружат в своём непрерывном танце.
На тумбочке батарея подарочных коробок, толстые стопки писем и фотографий. В прозрачном пластиковом пакете на стуле яркое пятно. Апельсины – непременный атрибут всех больничных палат.
Здесь нет средств коммуникации; всё так, как пожелал пациент. Не нужно пытаться что-либо объяснить, не нужно выслушивать пожелания скорейшего выздоровления и убеждать всех в своём, пусть отнюдь не совсем безупречном, но здравии.
***
Каждый твой день расписан по часам, по минутам, по секундам. Утро и день ты даришь работе, вечер – своим друзьям, ночь – ей. В твоей идеальной реальности нет места глупым порывам и переживаниям худощавого мальчишки, которому вдруг взбрела в голову бредовая мысль, которую и банальной влюблённостью назвать стыдно.
Подумаешь – ловит каждый твой взгляд, каждое твоё слово.
У тебя и фанатов хватает, если уж всё дело только в этом.
Подумаешь – разыскал тебя в сумраке закулисья и принялся признаваться в каких-то непонятных чувствах.
В первый раз ты становишься участником подобных сцен, что ли?
Подумаешь – отказал ему. Подумаешь – лишил даже призрачной надежды на взаимность.
Он сказал, что не может без тебя жить – подумаешь, ерунда какая. Преувеличивает.
Между делом ты узнаёшь, что он пропал, и его группа с ног сбилась, пытаясь его найти – подумаешь. Не касается это тебя, и точка.
Непривычно морозным утром, когда так хочется покоя и тепла тонкого тела в объятиях, в офис-центр PS-Company приедет зарёванный вокалист Alice Nine. Вот так ворвётся вместе с колючим ветром в просторный холл и тихо скажет своему менеджеру, что их басист реанимирован в чрезвычайно тяжёлом состоянии.
И почему-то вдруг рвётся струна на грифе любимой гитары. И почему-то все собравшиеся смотрят на тебя с невысказанным упрёком. И почему-то никто не замечает безграничного удивления в твоих глазах. Просто не верит никто, что ты в этом не замешан. И когда ты малодушно сбегаешь на лестницу покурить, тебя провожают тяжёлым взглядом глаза тех, кому ты всегда находит место в своей жизни.
И никогда не находил этого места для него.
***
Среди вороха разрисованных конвертов действительно выделяется только один. Снежно-белый, с опасно острыми уголками. Без единой подписи, но сердце подсказывает, что это письмо от тебя.
Частая штриховка, сильный нажим карандаша, прорисовка деталей такова, что с обратной стороны бумаги иероглифы выпуклы.
«Прости меня».
И будто что-то подталкивает к окну, заставляя выдернуть иглу из тонкой вены и нелепым долговязым аистом перешагнуть через металлическую полочку с медикаментами, чтобы вспорхнуть на широкий подоконник и прижаться сухими губами к холодному стеклу.
И увидеть в маленьком заснеженном палисаднике одинокий хрупкий силуэт. И увидеть, как тот, чьё имя не хватает духа произнести даже во сне, чёрным вороном метнётся под окна больничного корпуса, задержится на секунду, будто убеждаясь, что ему не показалось, и ринется внутрь старого здания.

***
Прижать его к себе, страшась сломать, испортить, ведь он весь так похож на невесомо-воздушное переплетение световых линий, и кажется, что он – тончайший стеклянный сосуд, наполненный искрящимся снегом.
Странно, но его болезненная худоба не отталкивает тебя, напротив, пробуждает давно забытое желание оберегать и любить.
Теперь ты думаешь, что, по крайней мере, ночное время в своём графике ты точно сможешь отдать ему.
И нет ничего и никого в этом мире, только снег, ты и он.

back