Все случилось после ухода Масы из группы. Ты ходил сам не свой. Еще бы! Кто выдержит, когда любимый человек говорит:
- Между нами все кончено, и... я ухожу из группы...
Потеря одной ритм-гитары не так ужасна по сравнению с потерей любимого. В конце концов, я и Чачамару сумеем вытянуть музыкальные партии.
Но... Те, кто хоть раз видел тебя "настоящего", то есть, видели тебя дома, а не на бесконечных концертах и телешоу, поняли бы, что ты потерял близкого человека.
Чача пытался развеселить тебя, он проявлял нешуточную заботу о тебе. Чачамару делал ВСЕ, что ты любишь: готовил или заказывал твою любимую еду, покупал твои любимые фильмы, вытаскивал в клубы. Но тщетно.
Что касается меня, я был в люблен в тебя с первой нашей встречи, но никогда открыто не признавался. Да и зачем? Ведь на первом месте у тебя сначала были Malice Mizer, а потом (так я и узнал, что ты любишь и мужчин тоже) появился Маса.
Я попытался намекнуть о своих чувствах, но... Ты был ослеплен другим. Да и этот другой охотно отвечал на твои ухаживания.
А ведь ты даже не представляешь, каково жить в одном доме с любимым человеком и слышать, как каждую ночь он занимается любовью с другим.
А мне этими ночами приходилось плакать в подушку. Мне приходилось плакать, несмотря на то, что я мужчина.
Тем не менее, я всегда улыбался тебе и Масе, был приветливым, старательно скрывал свои чувства, одновременно проклиная себя за то, что так и не признался объекту своего обожания.
И все-таки был один человек, от которого никогда ничего не скроешь. Это вездесущий Чачамару.
Он быстро раскусил меня. И превратился для меня в своеобразную подушку для рыданий. Теперь, когда мне становилось невыносимо, я шел к нему, он терпеливо выслушивал, утешал меня, давал советы. Эти встречи поддерживали мой рассудок в адекватном состоянии.
И вот однажды ты пришел домой в подавленном состоянии. Ничего не сказав, заперся в своей комнате. Через полчаса явился Маса, сказал, что покидает группу и, забрав вещи, уехал.
Я кинулся к тебе, заставил открыть мне дверь. Увидев твое заплаканное лицо, я потерял дар речи. Потом я обнял тебя и попросил все рассказать.
- М-мы сидели в студии, - начал ты. - Все было нормально... Но вдруг он сказал, что все между нами кончено, и что он уходит из Gackt Job...
Твои и без того судорожные всхлипы вылились в истерические рыдания. Я обнял тебя еще крепче. Я тоже начал плакать. Не знаю, то ли от сочувствия твоему горю, то ли от радости, что теперь, может быть, смогу быть с тобой.
Я не в силах понять, что со мной в тот момент произошло, но я внезапно поцеловал тебя, а потом:
- Черт, я знаю, что сейчас не время и не место, но... Камуи... Черт, черт, черт!!! Я... Я люблю тебя! С тех самых пор, как я увидел тебя, все мои мысли только о тебе одном! Я боялся тебе признаться, потому что вокруг тебя всегда увивались толпы девушек, и ты был с ними. Но когда появился он, ты сам понимаешь, о ком я, тогда я понял, каким дураком был, понял, что упустил свое счастье. Все это время я мучался. И... Я не знаю, зачем говорю это тебе... Просто я не могу больше держать это в себе. Я люблю тебя!
Да... Я шокировал тебя до такой степени, что ты перестал плакать. Ты смотрел на меня непонимающим взглядом. Потом до меня дошло, ЧТО я только что наговорил. Я сорвался с места и, прошептав "извини за это", убежал к себе.
Черт, повел себя как девчонка. Ну да ладно, что случилось, то случилось. Ненамного легче мне стало, но хотя бы от тебя ничего не скрываю.
Все это, конечно же, не укрылось от внимания Чачамару. Он попытался поговорить со мной, но ничего не добившись, он, наверняка, пошел добиваться правды от тебя.
Мне определенно нужно было выговориться, но в данный момент бОльшим желанием было - побыть одному.
Я сам в шоке от своего поступка. Кажется это было самое безумное, что я сделал в своей жизни. Но что толку рассуждать о правильности того, что уже произошло?
Стук в дверь. Неужто Чача не понял, что мне не до него? Именно так.
- Чего тебе?
- Ю, давай выкладывай, что произошло? - почти приказным тоном произнес он. - Гакт, похоже, вообще в ближайшее время будет неадекватен.
- Как он там? - с трудом говорю я.
- Как-как? Хреново! - Чача закатывает глаза. - Он сидит, как сумасшедший, пялится в одну точку и повторяет только одно слово - "любит?"! Что ты ему, черт возьми, наговорил?
"Любит"? Неужели? Неужели он думает обо мне? Зря надеешься, Ю, хрен он будет о тебе думать. Он просто в шоке, как и ты сам!
Черт, сам сейчас с ума сойду. Уже вон с собой разговаривать начал.
А Чачамару не утратил своей бдительности и спокойно переспросил:
- Что там произошло?
Ну вот... От этой "мамочки" не отвертишься. Пришлось рассказывать:
- Ну-у-у... Вобщем, Маса его кинул...
- Да это я и без тебя понял, - огрызнулся Чача.
- Ну да... Короче, я пытался его утешить, обнял. А потом... Не знаю, что на меня нашло... Ну... Вобщем... Я поцеловал его и... И признался в любви.
- Ты... что? - похоже, наш несгибаемый Фуджимура-сан наконец на себе испытал, что такое шок.
- Да, я рассказал ему о своих чувствах.
- Нашел время!
- Не кричи на меня, - прошипел я, схватив его за плечи. - Сам понимаю, что сглупил, а толку? Я, мать твою, не могу больше!
- Ю, успокойся, - более менее ровным тоном произнес Чачамару. - Ну, прости меня, не сдержался. Нелегко мне с вами двумя.
- Понимаю... иди к Камуи. Ему твоя забота сейчас нужнее, - прошептал я.
- Уверен?
Я лишь кивнул в ответ на это.
С этого момента я старался не попадаться тебе на глаза. "Мамочка" окружила тебя такой забой, что наши встречи ограничивались репетициями и редкими совместными обедами. Но там присутствовала вся группа, поэтому поговорить толком не удавалось. И слава богу!
Мое нежелание говорить заключалось, в основном, в том, что я был убежден в неблагоприятном исходе ситуации. А что? Разве я не прав?
Наедине мы оказались в студии. Наверняка, Чача постарался. Ладно, убью его потом. В общем, началось все с невинной записи моей гитарной партии. Твой опыт работы со звуком делал ненужной в данный момент помощь звукооператора.
Когда мы закончили с записью, я собрался уходить, но ты преградил мне выход из студии:
- Ю, постой, нам нужно поговорить.
- Да? И о чем же? - невозмутимо спросил я, хотя прекрасно понимал, о чем речь.
- Нам нужно поговорить о том, что произошло тогда...
- А что об этом говорить? Я, кажется, извинился за все, что наговорил?
Хм, даже боги позавидуют твоей стойкости.
- Я не считаю это чем-то постыдным, - произносишь ты, глядя мне в глаза.
- И?
- Ю... - ты мнешься, а потом резко привлекаешь меня к себе и целуешь.
Отвечаю на поцелуй. Боже! Как же это здорово! Как классно! Так круто, что... Что это просто не может быть правдой...
Отталкиваю тебя, хватаю гитару и почти бегу к выходу.
- Ю, подожди, что не так? Ты же хотел этого? - в твоих глазах застыли слезы.
- Да, черт возьми, я хотел этого. Но мечтал, что это будет по-другому! Ты любишь Масу, а не меня. Пойми, я не хочу быть его заменой для тебя! Я просто хочу любить и быть любимым... Тобой... - выбегаю, наконец, из этой душной студии.
- Но... - доносится мне в след, но я уже ничего не слышу.
Да, я гордый. Не хочу быть запасным вариантом для тебя. Я хочу быть единственным! Камуи, докажи мне, что я являюсь таковым для тебя. Тогда и сбудется моя самая заветная мечта.
Какая-то часть меня хотела поверить в твою искренность, уж слишком долго я этого хотел. Зато другая часть меня понимает, что ты любишь Масу. А тот, кто любит, не предаст свою любовь.
Я больше не мог долго находиться с тобой в одной комнате - не выдерживаю пристального взгляда. Хотя труднее всего приходится Чачамару.
Обычно я таскаю его на прогулки и т п. А ты, похоже, развил бурную деятельность в отношении меня, ну или еще чего-нибудь. Потому, что я несколько раз видел, как вы с Чачей запирались в твоей комнате часа на два, а то и больше.
Не сомневаюсь, что он дает тебе бесконечные советы в отношении меня, исполняет роль примерной "мамочки". А почему я в этом не сомневаюсь? Да потому что Чача натурал. Конечно, многих напрягает его любовь к розовому цвету и его длинные волосы. Но это лишь протест против стереотипов об образе настоящего мужчины.
Но все-таки речь не об этом. А о том, что каждое утро я стал находить у себя под дверью подарки и записки от тебя с просьбой встретиться и поговорить.
Эти просьбы я упорно игнорировал. Игнорировал до тех пор, пока однажды утром я не обнаружил у себя под дверью тебя с чашкой кофе в руках и неизменной сигаретов в зубах.
- Уже проснулся? - не вынимая сигарету, произносишь ты. - Доброе утро.
- Не вижу в нем ничего доброго - у меня голова как чугунная, - раздраженно бормочу я. - Чем обязан?
- Поговорить пришел. Можно?
- А разве мы не решили, что нам не о чем разговаривать?
- Ю, прекрати! - ты вскакиваешь, проливая кофе на пол. - Твою мать, ты заставил меня над многим задуматься
- Можешь не утруждать себя мыслями обо мне. Поклонники вон от тебя новых песен ждут.
- В данный момент мне плевать на всех, кроме тебя.
- Не верю, - в упор смотрю на тебя. - Неужели ты так быстро предал свою любовь к Масе? Те, кто по-настоящему любят, так не поступают! Или ты скажешь, что не любишь его? Не ври ни мне, ни себе.
- Ю... Да, я люблю его. Но... Твои слова заставили меня задуматься о твоих чувствах и моих чувствах к тебе.
Как же хочется поверить тебе, но не могу. Вместо этого разворачиваюсь и иду в ванну, бросив по пути:
- Хватит морочить себе голову, Гакт-чан. Я тебе не нужен...
Ты, похоже, в оцепенении, потому что не кидаешься за мной с истеричными воплями.
Закрыв за собой дверь, я сел на пол, прислонившись к ней. Их глаз невольно полились слезы. Черт, ну за что мне это? Успокаиваю себя тем, что если доверюсь тебе, а ты меня кинешь, будет гораздо больнее, чем сейчас.
Откуда-то из гостиной доносится вопль Чачамару:
- Бля, какого черта? Ну и что у вас опять случилось?
Уже побежал жаловаться мамочке? Ну давай! Удачи...
После этого "разговора" мы больше не можем спокойно находиться в одном помещении. Наши "отношения" перешли на новый уровень - теперь мы цапаемся по каждому поводу.
Мы даже Чачу поделить не можем. Каждый хочет, чтобы за обедом он сидел рядом с ним. В результате чего Чачамару молча встает и садится на другом конце стола.
В другой раз мы не смогли поделить, что смотреть по телевизору - новое интеллектуальное шоу или какую-нибудь развлекательную программу.
Бедный Чачамару закрылся в своей комнате с книжкой, когда мы оба накинулись на него с просьбой принять чью-либо сторону.
Так продолжалось изо дня в день. Пик наступил, когда я на пару минут опоздал на запись.
За пультом в студии спокойно расположился Чачамару. Ты стоял у микрофона.
Стоило мне войти в студию, как ты тут же вылетел с криком:
- И где тебя носит?
- Эй-эй, я всего на две минуты опоздал. Какая муха тебя укусила?
Ты просто закипел от ярости:
- К твоему сведению, две минуты - это половина среднестатистической песни. И мы могли бы уже кое-что записать!
- Ну да, а твои вопли, конечно же, способствуют записи этой гребаной среднестатистической песни!
- Не смей оскорблять меня! - заорал ты. - Я уже сколько времени пытаюсь до тебя достучаться, а ты...
- А ты попробуй потерпеть столько, сколько я терплю!
- Да как ты... - начал было ты, но тебя перебил Чача:
- Бля, да трахнитесь уже, наконец, достали!
Мы оба тупо уставились на нашего соло-гитариста. Он, увидев, что про ругань мы забыли, продолжил:
- Если вы оба такие придурки, что не можете даже поговорить нормально, то придется самому вам все разъяснить.
Он подождал с минуту, убедился, что затыкать его никто не собирается:
- Гакт, Ю признался тебе в любви, пусть и выбрал самое неподходящее время. Только представь себе его чувства, пока ты был с Масой. Теперь понимаешь причину его недоверия?
- Спасибо, - прошептал я.
Ты опустил взгляд, обдумывая услышанное. Тем временем Чачамару обратился ко мне:
- Ю, я понимаю насколько трудно тебе пришлось, ты мне сам рассказывал о своих переживаниях. Но ты все же нашел в себе силы открыться и своему любимому. И ты до сих пор одержим мыслью, что кроме Масы в сердце Камуи нет никого. Даже после того, как он фактически признался тебе.
- Не понимаю? - произнес я.
- Черт возьми, Ю, я люблю тебя! - сказал ты, делая шаг в мою сторону. - Я понял это после твоего признания. Я всегда думал, что люблю только Масу, но это оказалось не так. И я даже рад этому. Я рад, что люблю тебя, и что ты любишь меня. Пожалуйста, позволь мне быть с тобой. Еще одной потери я не переживу.
- Камуи? - делаю шаг тебе навстречу.
Ты тоже делаешь еще один шаг, и мы сливаемся в долгом и нежном поцелуе. В реальность нас возвращает деликатное покашливание Чачамару
- Ну, вы это... Домой что ли езжайте. Все равно не получится сегодня что-нибудь записать.
От благодарности мы чуть не расцеловали его. Чача быстренько вытолкал нас из студии.
До дома мы добрались кое-как. Мы прилагали все усилия, чтобы не наброситься друг на друга прямо в такси. Но решили не шокировать водителя.
Войдя в дом, мы тут же повалились на пол. Да! Прямо в прихожей! Вот к чему приводят долгое ожидание, воздержание и любовь.
Мы целовались и целовались, как будто были вместе последний раз. Твои руки блуждали по моему телу, которое превратилось в сплошную эрогенную зону.
К тому моменту, когда в ход пошел твой умелый язычок, мы каким-то немыслимым образом успели добраться до гостиной.
По всему пути от прихожей валялись отдельные элементы нашей одежды.
Сделав над собой огромное усилие, мы все-таки добрались до твоей спальни.
Ты повалил меня на кровать, начал с утроенным рвением ласкать мое тело.
Боже! Почему-то я и так знал, что ты отлично делаешь минет. Знать - это одно, но убедиться на деле - совсем другое. На несколько мгновений я даже отключился от реальности.
Вдруг я почувствовал в себе влажный палец. И когда ты успел достать смазку?
Мой предыдущий сексуальный опыт в пассивной роли закончился не очень удачно, поэтому я немного напрягся.
- Тише, расслабься, любимый, - прошептал ты, целуя меня за ухом. - Я постараюсь быть понежнее...
А тем временем во мне было уже два пальца, которые аккуратно растягивали узкое отверстие. Кажется я еще никогда в жизни так не стонал от удовольствия.
Ты неспешно нанес смазку на свой член и спросил меня:
- Ты готов?
- Да, - прошептал я в ответ. - Давай уже сделаем это...
Ты осторожно начал входить в меня. Я почувствовал дискомфорт. Странно, раньше я испытывал при этом дикую боль. Черт, плевать, что было раньше . Осталось только здесь и сейчас. Напряженный член, вбивающийся в меня раз за разом, нежные губы, ласкающие шею, и хриплый голос, шепчущий слова любви и периодически срывающийся на стоны.
Такого оглушительного оргазма у меня точно никогда не было! Видимо такое испытываешь только с любимым человеком. Гакт, что же ты творишь со мной?
Еще минут двадцать мы лежали в обнимку, снова и снова признаваясь друг другу в любви.
Потом мы решили встать и выпить кофе. На автооветчике обнаружилось сообщение:
"Привет, ребята. Я сегодня переночую у друга. Так что развлекитесь там по полной! Чача..."
Мы разразились диким хохотом и, обессилев, повалились на диван. Нужно ли говорить, что до кухни мы так и не добрались?

back