Эпизод 1. Кей.
–
Кей! Кей, солнце садится, нам пора! – чувствую, как на плечо опускается тёплая ладонь. Тепло живого тела неожиданно вызывает во мне целую гамму ощущений. Оно напоминает и о солнечном свете – так давно мною не виденном, наполняя жизнью мертвое тело. И – в то же время – где-то далеко, на периферии сознания – посыпается Голод. Он растекается по телу мелкой знобящей дрожью – доходя до самых кончиков пальцев; противно сосет под ложечкой, наполняя рот слюной. –
Кей! Кей, ты как?
Поднимаю глаза – Шо смотрит настороженно. Глупый, всё не можешь привыкнуть к тому, как выглядит самый обыкновенный вампир сразу после пробуждения?
Ну, да… вид у меня сейчас, надо полагать, не слишком впечатляющий… Подхожу к зеркалу – так и есть: под глазами круги, кожа неестественно побледнела, волосы потускнели и находятся в полном беспорядке. И никакой, сроду, не вампир – самый обычный пьянчуга на утро после попойки…
Шо усмехается. Упс, я что – вслух это произнес? –
А ещё ты отражаешься в зеркале. –
А ещё я ношу серебряный крест и курю марихуану.
Кажется, удалось разрядить обстановку. Молодец, Кей! Просто образцовый отец-одиночка! Или брат…или друг… А, действительно, кто?
Шо улыбается. Силы небесные, какая у него улыбка! Открытая, почти детская – но, вместе с тем, осознанная и какая-то все понимающая…Улыбка, которая почти не изменилась за те десять лет, что мы знакомы. Улыбка, которая десять лет назад вернула меня к жизни.

*** *** ***
Тонкие лучи света проникают сквозь дыры в потолке, едва освещая тонкую фигуру мальчика лет восьми – десяти… и ещё две: одну – мужчины, распластанного на полу в неестественной позе. И вторую – замершую над ним. –
Ты… не боишься меня? – голос глубокий, красивый…опасный.
Мальчик молчит не больше пяти секунд. Потом делает шаг навстречу и улыбается. Он не боится.
*** *** ***

Эпизод 2. Шо.

Кажется, наши дела с каждым днем идут всё лучше. Мы живем в собственной квартире – весьма и весьма приличной, на мой взгляд. Мы давно уже забыли то время, когда нам нечего было есть… хотя, это относится только ко мне…у Кея таких проблем не возникает – он-то может поужинать в любой момент и совершенно бесплатно. Вот только в его присутствии лучше так не шутить – не оценит.
За спиной раздается шорох. Оглядываюсь – Кей. Мой невозмутимый, вечно язвительный вампир мечется по кровати: бледные губы плотно сжаты, ресницы дрожат. И я прекрасно знаю, что происходит. Опять этот сон. Который снится ему все десять лет, что я его знаю.
Я не сразу обо всем узнал. Сначала он молчал или отшучивался. Потом тихо злился. А однажды он мне всё рассказал. До сих пор не знаю, почему – может, ему захотелось, наконец, выговорится; может, просто стал разговорчивым от выкуренной травы. Как бы там ни было, теперь я все знаю.
Одного я понять так и не смог. Лука. Кто ты? Почему Кей не может забыть тебя? Почему ты не отпускаешь его? Отпусти! Отдай его мне! Ты – мёртв, а он жив. И я жив. Лука, где бы ты сейчас не был, отпусти его, слышишь?! Ты – в прошлом, а он – в настоящем. Отпусти его.
Кей просыпается и резко садится на кровати. Подхожу.
– Опять этот сон?
Отмахивается – «всё нормально». Да уж, нормально…по тебе не скажешь, Кей.
– Шо, тебе нужно чаще выходить на улицу.
Ну вот, начинается. Кей вспомнил, что он вампир, и что дурно на меня влияет. Пытаюсь свести все на шутку.
– А ладно, не хочу лишний раз жарится на солнце.
Кей мрачнеет. Значит, шутку опять не оценил. Поднимается, поворачивается спиной, пару секунд молчит. А потом выдает:
– Нам надо проводить время порознь.
Замолкаю от неожиданности. Нет, я от него, признаться, всякого ожидал…он что, серьезно верит в то, что сейчас говорит?
– Не подстраивайся под меня, тебе и самому нужно развлекаться.
– …
– …
– Кей, не начинай…

*** *** ***

Эпизод 3. Кей.

– Что там на улице?
Шо аккуратно приоткрывает штору.
– Хорошая погода, – он не смотрит на меня, но я прекрасно знаю, какое у него сейчас выражение лица. Казалось бы – невозможная смесь – удовольствия и досады, с чуть заметной нотой грусти; такое лицо было у Шо в детстве, когда он в порыве своей безраздельной детской радости протягивал мне мороженое, позабыв, кто я. Шутя, я отказывался, и тогда на лице Шо появлялось это выражение – и радость от предвкушения лакомства, и разочарование от того, что он не может поделиться со своим самым близким другом, и глубоко в глазах – печаль – оттого, что он понимает, что я не смогу попробовать не только это мороженное, но и следующее, и следующее…
Вот и теперь – дело ведь не только в празднике в честь картины Ю Чи. Просто он в очередной раз столкнулся с тем, что его друг Кей – вампир, что он пьёт кровь и не выносит солнечного света. Что он не просто не сможет присутствовать сегодня на празднике, но вообще, пока жив, не сможет увидеть мир при свете дня. Ни-ког-да.
Он снова столкнулся с этим внутри себя, и снова – как и все эти десять лет не может привыкнуть. Не «привыкнуть» даже…с ума сойти, да ведь он все десять лет жалеет меня! И не просто жалеет, а вдобавок винит себя за то, что ничем не может помочь другу…
Видишь, Шо, я так легко угадываю ход твоих мыслей, и это совсем не странно, да?
– Скажи, Кей…
– М-м?
– В последнее время ты не пьешь кровь…
Та-ак…интересно, что меня выдает сильнее – синяки под глазами, или координация движений, как у наркомана? Хотя, одно другому не мешает…
Но срочно требуется что-то сказать Шо. Надо как-то отшутиться, или перевести разговор на другую тему, но Голод делает меня раздражительным…
– Не твое дело,– ох, прости, Шо. Я планировал сказать это с другой интонацией голосе…но в моём нынешнем состоянии не слишком-то просто быть вежливым. Будем надеяться, ты не обиделся.
– Но ты же слабеешь…
Ну конечно, я слабею! А ты не слабел бы на моём месте? Господи, что я такое несу! Пусть даже и про себя. «На моем месте»…нет, Шо, я все готов сделать для того, чтобы ты никогда не оказался на моем месте. Это все Голод, это он делает меня таким…
Падаю на кровать – ноги еле держат, глаза закрываются…оно и понятно – по хорошему, я бы сейчас должен был бы спать, и притом, спать сытым.
И я начинаю нести какую-то саму собой приходящую на ум ерунду о том, как мне надоела моя вечная жизнь, и как тяжело существовать, отнимая жизни у других…
Постепенно, как бы со стороны слыша свой голос, я стал узнавать том, что произносил свои истинные мысли и переживания. Они звучали, будто резали ножом – повторно отражаясь в воспаленном мозгу. И вдруг…
– Шо, – задерживаю дыхание, боясь произнести это вслух,– когда-нибудь ты умрешь…а я останусь жить. Ты думаешь, это весело?
Ну вот, Кей. Вот ты это и сказал. В одной фразе выразил всё, что мучает тебя вот уже десять лет. Ну, доволен? Теперь уже можно не бегать от себя самого, оправдываясь перед своим внутренним «я» фразами типа, – «он мне как младший брат», «он меня спас – я ему обязан» и «у него кроме меня никого нет».
Шо сидит спиной ко мне, но я вижу, как блестит слеза на его щеке. И хочется подойти, наклониться к нему совсем близко…Стоп. А вот это уже – явно лишнее. Если ты сам – свихнувшийся от любви, эмоционально неуравновешенный вампир, то это не значит, что ты можешь и Шо тянуть своей дорожкой; достаточно и того, что он из-за тебя по ночам не спит.
А он все сидит, не шевелясь. И снова нужно что-то говорить, как-то утешить… Ноги сами подходят ближе, почти в плотную…
– Ты всё такой же плакса, Шо…
А вот, и не правда. Совсем он не плакса. Просто ничего другого на ум не пришло. Хотя…на самом деле, не просто пришло, но и чуть не прозвучало…хорошо, что я смог сдержаться.
Он поднимает глаза. И сразу сдерживаться становиться намного труднее. Кладу руку ему на плечо – просто утешающий жест…правда? Шо резко выдыхает и утыкается головой мне в плечо. Боже, только бы удержаться! И, всё-таки, рука помимо воли зарывается в короткие пряди, а губы еле ощутимо касаются склоненной головы. Нужно прекратить это – сейчас, ещё три секунды, две…одна…
– Иди, Шо…они все волнуются.
– …да.
Когда раздаётся хлопок входной двери, без сил падаю на кровать, и проваливаюсь в сон без сновидений.

Эпизод 4. Кей.

Стены давят. Такое чувство, будто всю жизнь ты стремился найти какую-то свою собственную дверь в жизнь, а когда нашел, за ней оказалась тесная полутемная комната. И никого рядом, совсем.
Рука сама тянется к телефонной трубке, на автомате набирает комбинацию цифр. На периферии сознания мелькает мысль: «Интересно, когда это я успел выучить номер?»
– Алло?
Господи, это он. Это его голос. Какой-то совсем далекий и слабый…но, это всё плохая связь…или он просто давно не ел. Я знаю, как это с ним бывало. Я же знаю…
И слова уже льются сплошным потоком, будто сознание включает автоответчик; будто между нами – снова – не больше полуметра, будто я снова, как ребенок, говорю что-то, глотая слёзы, чтобы не показаться плаксой; будто Мой – теперь это слово кажется мне единственно подходящим – Кей молча смотрит на меня – с чуть грустной полуулыбкой. Будто сейчас он подойдет ещё ближе, и запустит пальцы мне в волосы…
– Мне всегда было плохо без тебя. Я так долго искал тебя…и,…так много всего произошло…Я не могу больше один. Ты нужен мне. Помоги мне, Кей! Я больше не могу один…
Молчание длиться несколько секунд. Потом в трубке слышится шорох и голос того полицейского, не помню, как его зовут…
– Завтра состоится казнь. Пожалуйста, помолитесь за душу вашего друга.
И всё. Телефон монотонно отсчитывает гудки…
Трубка падает из ладони. Крепко зажмуриваюсь – всё так же, стоя посреди комнаты. Казнь? Идиоты, не будет никакой казни.
Потому, что он всё ещё нужен мне. И я точно знаю – он придет.
Мой Кей.

back