Примечание. Автор написал это в качестве подарка на Рождество ЖЖ-юзеру с ником Badai-chan. Переводчик перевел это в качестве подарка Гошкиной матери на день рождения ее обожаемого Дая.
Замечания, пожелания, претензии – вверху указан почтовый адрес переводчика. Welcome!



Каору опустил гитару и нацарапал что-то на лежащем перед ним листке бумаги. Потом снова взял в руки инструмент и, поглядывая на только что записанные аккорды, медленно проиграл мелодию, время от времени останавливаясь, чтобы что-то перечеркнуть и исправить. Стоявшие посреди разбросанных по столу бумаг небольшие часы-радио яркими красными цифрами высвечивали 01.47. Каору старательно не обращал на них внимание.
Едва песня начала появляться из переплетения аккордов, раздалось негромкое треньканье сотового, и гитара резко замолчала. Каору залез в карман своих поношенных джинсов, достал телефон и прижал его к уху.
– Слушаю, – сказал он хрипловатым голосом. Лидер Dir en Grey слишком часто засиживался за работой, это начинало сказываться на нем, и не лучшим образом. В трубке послышалось хихиканье.
– Као-Као? Привееет!..
Тяжело вздохнув, Каору встал и начал укладывать гитару в футляр.
– Здравствуй, Дай.
– Ммм… Можно тебя попросить кое о чем?
Каору не нужно было гадать, о чем именно. И эти звонки, и сбивчивый голос друга – все было давно ему знакомо. Он молчал, воспользовавшись паузой для того, чтобы защелкнуть замочки на футляре и навести порядок в маленькой комнатке при студии. Зажав телефон между ухом и плечом, Каору сложил бумаги на столе в аккуратную стопку.
– Я тут решил немного расслабиться после репетиции, ну, ты понимаешь… – Дай снова захихикал. – А теперь мне бы надо домой. Я бы и сам попробовал, но что-то до машины идти далеко…
К этому моменту Каору уже надел куртку и взял ключи. Он повесил на плечо футляр с гитарой и, выключив свет и заперев дверь студии, пошел к выходу по длинному пустому коридору. Судя по тому, как темно было вокруг, в здании уже никого не осталось.
– Не говори глупостей, Дай, сам ты до дома не доедешь. Где ты? – устало спросил Каору. Если бы Дай был трезвее и лучше соображал, то наверняка обиделся бы на звучавшее в голосе друга раздражение, но на этот раз он просто выпалил в трубку название бара, перед этим спросив об этом кого-то рядом с ним.
– Понятно. Это недалеко, я скоро буду. Оставайся на месте и жди меня, хорошо? – Каору вышел на улицу и поплотнее запахнул куртку. Двери здания с шумом захлопнулись за ним.
– Хорошо, хорошо, понял… – ответил Дай хнычущим голоском послушного ребенка. И для большего эффекта добавил слегка язвительно: – … Мамочка!
Каору закатил глаза и нажал кнопку отбоя.
***

Каору выехал на проспект и бросил взгляд на бумажку с названием бара. Он размышлял о том, что пора бы уже и перестать отвечать на эти звонки. С другой стороны Каору был рад, что Дай не попытался доехать до дома самостоятельно и не убился по дороге. Красноволосый гитарист обладал удивительной способностью пить больше, чем обычные люди, и не терять при этом сознания и слишком часто этим пользовался. В Каору зашевелилось беспокойство за Дая, но он проигнорировал это чувство, ведь Даю оно совсем не нужно.
Маленькие зеленые циферки часов на приборной доске показывали 02.12 ночи, однако и на них Каору внимания не обращал. Он привык и к тому, что поздно ложился, и к тому, что вставать потом приходилось рано. Долгие годы быть трудоголиком – это что-то да значит.
Каору знал, что на давнего друга, из-за которого ему приходилось ночью ехать непонятно куда, полагается сердиться, но он не мог. Никогда не мог.
***

Войдя в бар, Каору чуть не задохнулся в едком табачном дыму, пришлось подождать немного, пока глаза не привыкли к неяркому освещению. Бар был из тех, куда вряд ли пойдут люди с такими доходами, как у участников Dir en Grey. Но Каору знал: именно поэтому Дай его и выбрал – иногда ему приятно было думать, что ничего не изменилось.
Каору прошел внутрь и с некоторым отвращением оглядел посетителей. Большинство из них были пьяны в стельку и вели себя совершенно неприлично. Пройдя мимо них к стойке и присмотревшись, Каору увидел, наконец, знакомый зеленый свитер и лохматую красную шевелюру. Человек этот неуклюже опирался локтем на стойку, склонив голову набок, и, казалось, почти уснул, однако время от времени он взмахивал свободной рукой, очевидно, пытаясь рассказать какую-то занимательную историю своему соседу. Хотя соседу явно было неинтересно.
Какое-то время Каору просто смотрел на друга, потом осознал, что делает, и покачал головой. Он подошел и положил руку на худое плечо Дая. Тот сразу же замолчал, пьяными глазами посмотрел на Каору и улыбнулся.
– Эй, садись-ка, выпей! – Дай неловким жестом показал на стул рядом с собой.
Вздохнув, Каору снова покачал головой. Потом крепко взял друга за руку и потянул, заставляя того встать.
– Давай-ка, пошли отсюда.
– Ооооой, да ладно тебе. Тебе нужно расслабиться, – ответил Дай, отказываясь двигаться с места. Бармен посмотрел на Каору с сочувствием. Темноволосый мужчина снова потянул друга за собой, но тот не поддался, – Ты слишком напряжен. Тебе надо выпить!
Дай жестом подозвал бармена и улыбнулся, весьма довольный собой.
– Дай! – раздраженно зашипел Каору, закинул руку друга себе на плечо и стащил его со стула.
– Эээй! – пьяно запротестовал Дай, кое-как удерживаясь на ногах. Свободной рукой Каору обнял Дая за талию, и тот, наконец, обрел некое подобие равновесия, всем телом повиснув на Каору.
– Скучный ты… – проворчал он.
Каору пошел к выходу, чуть пошатываясь под весом красноволосого гитариста.
– Какого черта ты тогда звонил, если не хотел, чтобы я приехал?
Дай неуклюже шел рядом с ним. Выругавшись вполголоса, он пробормотал:
– Я подумал, что хорошо было бы выпить с тобой, но ты бы никогда не согласился, вот я и соврал…
Почти вытащив Дая из бара, Каору ответил напряженным голосом:
– Ну и балбес. А теперь – домой.
Дай моргнул и попробовал собраться с мыслями.
– А я не могу пойти домой.
От удивления Каору чуть не остановился, но потом решил, что тогда Дая точно не удастся сдвинуть с места. Поэтому он просто повернул голову и внимательно посмотрел на друга, сосредоточенно морщившего лоб.
– Почему не можешь?
Дай молчал секунду, а потом разразился громким смехом.
– А понятия не имею! – проговорил он весело в перерывах между смешками.
Каору недоуменно вздохнул и продолжил тащить Дая к своей машине. Задачу эту сильно осложняло то, что Дай так и не прекратил смеяться, и когда он спотыкался особенно неуклюже и всем своим весом наваливался на Каору, тот только силой воли не давал им обоим упасть на асфальт.
Дойдя, наконец, до машины, Каору прислонил Дая к ней и принялся открывать дверь со стороны пассажирского кресла. Как только он обошел машину и открыл дверь с водительской стороны, Дай съехал вниз и уселся на землю. С недовольным вздохом Каору вернулся, подхватил Дая подмышки и поднял с тротуара.
– Ну же, Дай, – пробормотал он, когда тот даже не подумал помочь и повис у него на руках, словно кукла, – ты же еще не вырубился, нет?
– Не вырубился я. Оставь меня в покое, а? – тихо проворчал Дай в ответ.
– Ну уж нет.
Каору упрямо вздернул Дая на ноги. Хорошо, что тот был худым, хотя и выше Каору. Темноволосый мужчина придержал открытую дверь машины бедром и усадил полубессознательного друга на сидение, стараясь не слушать ругательств, которыми его награждали. Захлопнув дверь, Каору обошел вокруг машины и, тяжело дыша, устроился в кресле водителя. Потом перегнулся через Дая и застегнул на нем ремень безопасности. Пристегнулся сам, завел мотор и посмотрел на друга. Дай неуклюже полусидел-полулежал в кресле, как будто не знал, что ему делать со своими длинными ногами, и, прислонившись головой к стеклу, затуманенными глазами смотрел в окно.
Каору вздохнул и выехал на дорогу. На часах высветилось 03.00.
***

– Та-ак, еще немножко, – в который уже раз говорил Каору, подталкивая повисшего у него на плече мужчину вверх по ступенькам лестницы. Дай повиновался с жалостным хныканьем. Каору понял, что приятное опьянение уже прошло, и другу теперь просто хреново. Они добрались, наконец, до квартиры, и Каору высвободил одну руку, другой продолжая обнимать Дая.
– Я сейчас достану ключи, хорошо? – сказал он и обнял Дая покрепче. Тут же почувствовал, как горячее дыхание касается его уха, шевелит волосы, и вздрогнул.
Достав, наконец, ключи, темноволосый гитарист открыл дверь и втолкнул Дая в тепло своего дома. Тот застонал от облегчения и спросил тихим и хриплым голосом:
– А почему мы у тебя?
Каору усмехнулся и повел Дая к дивану.
– Потому что мы не можем пойти к тебе, – ответил он, аккуратно снимая руку Дая со своего плеча и укладывая его на диван. Дай упал на мягкие подушки и одобрительно простонал что-то. Потом сказал:
– А. А почему? – он уткнулся лицом в подушку и голос его звучал приглушенно.
Каору только улыбнулся, ответил тихо: “Не знаю” и вышел из комнаты.
***

Лежа в кровати, Каору сквозь полуопущенные ресницы смотрел на часы. Надо было попытаться уснуть, но он знал, что это ему еще не скоро удастся. На часах было 04.39.
Может быть, пора перестать приезжать за Даем каждый раз, когда тот звонит. Может быть, пора позволить ему добираться домой самому и уже потом, по утрам, отчитывать друга за опоздания на репетиции…
Да ни за что.
Вздохнув, Каору заворочался и лег на другой бок, отвернувшись от часов.
Все равно он не перестанет приезжать, ведь Каору был рад, что Дай звонил именно ему. Он был рад тому, что мог привезти Дая к себе. Ему нравилось просыпаться, заходить в гостиную и видеть Дая, умудрившегося сползти во сне с дивана, спящим на полу. Он был рад, что Дай, когда напивался, всегда обращался к нему, а не к кому-то другому, пусть и случаи были не самые приятные. Ведь эти моменты жизни Дая полностью принадлежали ему, Каору. И он был счастлив.
Каору недовольно застонал и снова перевернулся с боку на бок. Он никогда не скажет Даю, что все это значит для него… что он чувствует к нему. Каору вздохнул.
Незачем Даю знать.
***

Торопливые шаги в коридоре прервали тягостные размышления Каору, он встал с постели и услышал, что Дая рвет. Сочувственно поморщившись, Каору поспешил в ванную и увидел то, что и ожидал: Дай сидел на полу, положив голову на край унитаза и рукой обнимая его. Дай тяжело дышал, лоб его покрылся испариной, на нижней губе повисла ниточка слюны.
Каору дернул слив и осторожно отвел волосы со лба друга. Тот напрягся, и на мгновение Каору подумал, что его сейчас пошлют куда подальше, но Дая просто стошнило еще раз. Каору не знал, чем он может помочь, поэтому гладил Дая по спине, пока рвотные спазмы не прекратились. Снова смыв содержимое унитаза, Каору взял полотенце, намочил его в раковине и отдал Даю.
– Спасибо, – хрипло выдохнул Дай, вытирая губы. Каору молча забрал полотенце и положил его на край раковины.
Так продолжалось до тех пор, пока Дая не перестало выворачивать наизнанку. Все это время Каору просидел рядом, поглаживая друга по спине и изредка подавая стакан с водой. Наконец, Дай безвольно привалился к стене рядом с ванной, не находя в себе сил вернуться на диван. Каору устроился рядом с ним.
– Ты не обязан со мной возиться, иди спать, – еле слышно сказал Дай.
Каору протестующе махнул рукой. Ни спать, ни возвращаться в постель ему не хотелось.
– Все равно я уснуть не могу.
Дай склонил голову набок, красные пряди закрыли его лицо.
– Прости.
– Не говори глупостей, – ответил Каору, глядя на друга, – говорю же, я не могу уснуть.
Он смотрел на то, как откровенно плохо было Даю и думал, как же он раньше никогда не замечал, каким тяжелым бывает у друга похмелье. Видимо, в такие моменты он всегда спал. Каору поморщился. Дай повернул голову и посмотрел на него затуманенными то ли от алкоголя, то ли от боли, глазами.
– Что? – настороженно спросил Каору. Обычно, если Дай так пристально смотрел на него, это не предвещало ничего хорошего.
– Странный ты, – ответил Дай, пододвинулся поближе и наклонился к другу. Тот удивленно моргнул.– Не шевелись, тебе же…
Дай заткнул ему рот поцелуем. Каору даже шевельнуться не успел. Какое-то время он просто сидел, чувствуя влажные, неуклюжие поцелуи друга, то, как жадно Дай впился в его нижнюю губу… притянул его еще ближе… И Каору расслабился, растворился в жарких объятиях и принялся целовать Дая в ответ. Тот негромко застонал от удовольствия… Этого звука было достаточно, чтобы Каору вернулся к реальности и резко отшатнулся назад. Дай, от неожиданности потеряв равновесие, качнулся вперед и широко раскрыл глаза.
– Ты пьян, – сказал Каору очень ровным голосом и поднялся на ноги.
– Что… – Дай моргнул, пытаясь понять, что происходит.
– Ты все еще пьян, – повторил Каору, на этот раз медленнее, – и тебе плохо. Ты не знаешь, что делаешь.
– Каору…
– Спи, утром поговорим, – решительно сказал Каору и вышел из ванной прежде, чем Дай успел что-либо ответить. Чуть ли не добежав до своей комнаты, он захлопнул за собой дверь и прислонился к ней.
На часах было 06.22.
***

Каору с несчастным видом посмотрел на дверь. На часах надоедливо светились яркие цифры – 10.42. Каору никогда не вставал позже 10 утра, даже когда болел. А сейчас он и не спал вовсе, но вот выходить из комнаты ему очень не хотелось.
– Когда это я бегал от своих проблем? – наконец проворчал он и заставил себя встать и одеться, пусть и очень медленно. Выйдя из комнаты, Каору прошел мимо ванной и заглянул в нее. Дая там не было, видимо, он как-то перебрался в гостиную. Каору нервно сглотнул, чувствуя себя виноватым за то, что бросил друга, когда тому было плохо. Он поспешил в гостиную и с облегчением увидел, что Дай спокойно спит, развалившись на диване. На мгновение Каору застыл на месте, разглядывая друга точно так же, как в плохо освещенном баре несколько часов назад. На мгновение он разрешил себе думать, что все это что-то значило, что ему теперь позволено участвовать еще в одной части жизни Дая, а не только в той, которая касалась баров и выпивки… Каору тряхнул головой, навсегда прогнав эту мысль. Ничего хорошего из этого не выйдет.
Остаток утра Каору провел в хлопотах по дому, стараясь занять себя чем-нибудь. Он даже приготовил четыре разных блюда, которыми можно было безбоязненно кормить человека с похмелья, и выставил их на стол. Advil и стакан с водой ждали Дая там, где он точно увидел бы их, проснувшись; все занавески были задернуты – эти две традиции свято соблюдались в те дни, когда Дай оставался у друга после своих ночных звонков. В конце концов, дома больше заняться было нечем, и Каору отправился в магазин за продуктами.
Все лучше, чем слоняться по квартире и ждать.
Когда Каору вернулся, Дай уже сидел на диване, держа в руках стакан с водой. Не говоря ни слова, Каору прошел на кухню и бросил на стол пакеты с покупками. Снова нервно сглотнув, он глубоко вздохнул и шагнул в гостиную.
Дай поднял глаза и посмотрел на друга, во взгляде его ясно читалось какое-то отрицательное чувство – Каору даже думать не хотел о том, что бы оно могло значить. Он сел на диван как можно дальше от Дая и попробовал что-то сказать. Каору знал, о чем именно ему хочется спросить, но никак не мог найти нужные слова. К счастью, Дай опередил его.
– Прости меня, – сказал он все еще хриплым голосом, внимательно разглядывая собственные руки, – за вчерашнее. Мне очень жаль.
Каору кивнул, чувствуя, как что-то кольнуло его при этих словах, погасив слабый огонек надежды в сердце. Впрочем, этого и следовало ожидать, и Каору почти не замешкался с ответом.
– Ничего страшного, Дай, – проговорил он, вставая. Ему срочно надо было оказаться где-нибудь в другом месте, – Там, на кухне, еда, я приготовил для тебя кое-что, поешь, когда захочешь.
Каору быстро преодолел короткое расстояние до кухни, оперся руками о шкафчик и уставился в окно. Ну, теперь он, по крайней мере, знал точно…
– Эй, ну нечестно же!
Каору удивленно обернулся. Дай приплелся на кухню, прикрывая глаза рукой от слишком яркого солнца.
– Я еще не закончил.
– Все в порядке, Дай. Ложись, отдохни, – ответил Каору, махнув в направлении гостиной. Но Дай упрямо остался стоять на месте, продолжая закрывать глаза ладонью.
– Заткнись, Као, и дай мне договорить, – он попробовал приоткрыть один глаз и посмотреть на друга, –Только… эээ, давай пойдем куда-нибудь, где не так светло, а?
Совершенно сбитый с толку, Каору вздохнул, взял Дая за руку и повел его в маленькую кладовку. В этой комнатушке не было окон и она едва-едва освещалась.
Дай несколько раз моргнул, потирая виски пальцами.
– Спасибо.
Каору молча кивнул. Он ждал, когда Дай снова заговорит.
– Так вот, во-первых, прости, что я вел себя в баре как последняя свинья. Я не очень хорошо все помню, но, кажется, я валялся на асфальте… Поэтому да, мне стыдно. Но! – Дай поморщился от того, как громко это прозвучало. – Мне совсем не стыдно за то, что я хотел заставить тебя расслабиться. Ты слишком много работаешь, и ты должен отдыхать так же часто, как все мы.
Каору ошарашено моргнул и начал было говорить:
– О…
Дай предостерегающе поднял руку.
– Это еще не все. Самое главное – прости, что поцеловал тебя, – Каору вздрогнул, неприятно было слышать эти слова, но Дай не заметил этого и продолжил, – Прежде всего, это наверняка было мерзко на вкус, мне жаль, что я об этом не подумал. Но хуже всего то, что я выбрал самое неподходящее место и время, чтобы целовать тебя.
Дай недовольно поморщился и отвел взгляд от Каору, голос его стал совершенно серьезным.
– Знаешь, у меня совсем плохо с чувством времени. Как всегда. Я вечно все порчу, потому что не могу сначала подумать, а уже потом – делать. – Каору смотрел на друга широко открытыми глазами, с трудом понимая, о чем тот говорил, – Пожалуйста, скажи, что я не испортил все из-за того, что не умею держать себя в руках!
Тут Дай поднял голову и посмотрел в глаза Каору. И тот не мог назвать этот взгляд иначе как умоляющим. И все равно надо было проверить, убедиться… Каору не хотел снова так рисковать.
– Что испортил? – спросил он.
Дай отвернулся и провел рукой по волосам.
– Ты тоже меня целовал. Я… все испортил? Или это ничего не значит? Или… – Дай разочарованно застонал и снова посмотрел на Каору, взглядом умоляя поскорее покончить с неопределенностью.
Каору никогда не любил усложнять простое.
– Нет, ты ничего не испортил, – ответил он и, не зная, то ли улыбаться, то ли еще нет, замер в ожидании реакции Дая.
Дай же взглянул на него с неуверенностью, потом сделал шаг вперед и нерешительно провел ладонями по плечам Каору. Тот наконец-то улыбнулся. Тоже улыбнувшись, Дай подошел еще ближе, прижался лбом ко лбу Каору и спросил шепотом:
– Нет, точно ничего не испортил?
– Точно…
Это было все, что Каору успел сказать прежде, чем Дай снова заткнул ему рот поцелуем. На этот раз темноволосый мужчина не колебался ни секунды и отвечал на поцелуй с равной по силе горячностью. Дай осторожно толкнул Каору к стене и принялся целовать его шею. Потом со счастливой улыбкой на губах уткнулся Каору в плечо и замер. Тот тоже улыбался, как сумасшедший.
– Это было лучше? – спросил Дай радостно. – Лучше, чем те дурацкие поцелуи?
Каору засмеялся.
– Лучше. Но все равно…
– Что – все равно? – взволнованно вскинулся Дай.
– Все равно это мерзко на вкус.
Часы в спальне Каору моргнули и высветили 1.47 пополудни. Но на время никто не обратил внимания.