Мы на пляже. Это не какое-то конкретное место, просто пляж. Я никогда не обращаю внимание на детали. Зачем? Неужели это так необходимо? Сомневаюсь. Есть множество других вещей, на которые стоит обращать внимание. Например, сейчас мое внимание занято второй составляющей “мы”. Да, он. Он привел меня сюда. Он сидит на второй половине пляжного полотенца и улыбается мне.

“Ке”. Люблю как он это говорит. Не знаю почему. Никто другой не услышал бы ничего особенного. Может, это оттого, что именно он говорит это. Он все еще улыбается мне, и я близок к тому, чтобы растаять.

Он придвигается ближе, и я чувствую его тепло. К счастью, уже почти закат, и мне не станет плохо от жары. Хотя даже если было бы 40 градусов, от его тепла мне не станет плохо. Сейчас его тепло влечет меня, как будто оно мне необходимо, чтобы выжить. Кто знает, может и так.

Он поднимает руку и дотрагивается до моего лица. Закрываю глаза. Я люблю его прикосновения. Его ладонь на моей щеке. О чем он думает, когда смотрит на меня? Я знаю, что он и сейчас смотрит. Я всегда знаю, на что направлен взгляд его удивительных глаз. Но сейчас мне трудно принять то, что он смотрит на меня.

Он придвигается. Открываю глаза только затем, чтобы снова закрыть их, когда его губы касаются моих. Прижимаюсь теснее. Одной рукой он приобнимает меня за талию, ладонь второй все еще на моей щеке. Этим поцелуем он дразнит меня – поцелуй раздражающе сдержан.

Со стоном запускаю руки ему в волосы, надеясь, что он поймет намек. Он, видимо, не понимает. Его губы сомкнуты. Наконец я решаю – достаточно. Притягиваю его ближе, мой язык легко оказывается у него во рту. Удивленный такой покорностью, я быстро отстраняюсь и смотрю на него. Он улыбается. Он с самого начала хотел, чтобы я это сделал. Я дуюсь, собираюсь что-то сказать. Но он, кажется, решил, что дразнил меня достаточно. Прежде чем слова успевают вылететь из моего рта, он оказывается закрыт его губами.

Он толкает меня, и я ложусь на полотенце. Вы, наверное, думаете, что я буду вырываться? Нет. Я лежу под ним, и у меня нет ни одной мысли о бегстве. Мне нравится так. Его язык нежно раздвигает мои губы. И меня не нужно уговаривать. Я не какой-то там садист. Ну по крайней мере не сейчас.

Он раздвигает мои ноги, и мы оба стонем, когда наши бедра соприкасаются. Его губы двигаются вниз по моей шее, и мне резко перестает хватать воздуха. Легкий укус в ключицу, и дрожь пробегает по телу. Его имя срывается с губ. Я чувствую, как он улыбается.

Мои штаны становятся тесны. Приподнимаю бедра, надеясь, что он поймет. Он только ухмыляется и продолжает медленно двигаться по моей груди. Я не помню, когда потерял свою рубашку, но когда он целует мой сосок, это перестает меня волновать. Мои руки снова в его волосах, я стону его имя. Пытаюсь удержать мысли, понимаю, что он слишком одет. Чересчур. Я пытаюсь это исправить, но…. Как он научился делать такое языком…

Стону беспрерывно, я не смогу остановиться даже если захочу. Притягиваю его вверх, ловлю его губы своими. На этот раз стонет он. Я снова могу думать четко. Его рубашка исчезает за секунду, штаны следуют за ней. Понимаю вдруг, что мои он уже давно снял. Он снова целует меня в шею.

Мои руки схватили полотенце, чтобы не тянуть его за волосы. Судя по тому, как я смял материал, он лишился бы пары прядей, если бы мои руки все еще были в его волосах. У меня очень мало времени, чтобы подумать об этом прежде, чем его губы двинутся ниже… Судорожно хватаю ртом воздух…

И просыпаюсь. В своей постели, задыхающийся и мокрый от пота. Сажусь. Понимаю, что сжимаю в руках простыню. Отпускаю и вижу прорехи от своих ногтей. Черт. Притягиваю колени к груди, опираюсь на них, пытаюсь выровнять дыхание. Кладу подбородок на руки и смотрю сквозь пальцы на полосы лунного света за окном.

Я хочу своего согруппника. Это не правильно. Это проблема.. Нет, поверь, это не проблема. Клянусь, мой внутренний голос может быть очень раздражающим, когда захочет. Хотеть своего согруппника не проблема. Но ты его любишь. Вот это проблема.

Вздыхаю. Я знаю, что это правда. И не пытаюсь отрицать. Какой смысл? Этот сон мне снится не впервые. Но это только сон. Снова вздыхаю, смотрю на простыни. Это не мои. А. Отель. Завтра концерт. Точно. Ну, по крайней мере, эта загадка решена. Думаю о том, чтобы снова уснуть. Я должен. Может, тогда я буду более чувствителен, когда кто-нибудь придет меня будить. И не стукну Каору по носу, как я это сделал недавно.

Вспоминаю то утро, и мне становится смешно. Вдруг слышу шум за дверью. Вслушиваюсь, пытаясь угадать, кто не спит так поздно ночью. Я уже бросался вещами в Каору и Шинью, когда они стали виснуть друг на друге за ужином, и они ушли спать рано. Они уже наверняка спят. Остаются двое. Или грабитель. Эта мысль меня не пугает. Я гораздо страшнее любого, кто мог бы забраться в наш номер, правда?

Замираю. Звуки приближаются к моей двери. Я кое-что вспомнил. Он. Его комната соседняя. А я стонал во сне… Может, я и разговаривал? Если нет… То смогу сказать, что это был страшный сон. Дверь открывается, и он смотрит на меня.

“Ке?” Ну, может, не совсем так, как во сне, но тоже звучит очень приятно. “Ты в порядке?”

“А?” Конечно, попробуй вывернуться с помощью демонстрации тупости. Хорошая попытка. “А, да, конечно…”

“Нуууу, ты… говорил во сне”

Черт. “О… говорил?”
“Да.. сон?”
“Угу…” Пытаюсь угадать, что именно я говорил. Мысленно ударяю себя. Мой словарный запас в этом сне был очень ограничен. Я точно знаю, что он услышал. И мне придется туго, объясняясь. По крайней мере, при таком освещении, точнее, при его отсутствии, он не увидит, как я покраснел.

Он входит, захлопывая за собой дверь. На нем нет рубашки, я, наверное, разбудил его. Не нужно быть Шерлоком Холмсом, чтобы понять, что он спал в такое время. Я не вижу, что он кусает губу, но то, как он напряжен, и тишина помогают мне понять причину. “Ты… ну, я слышал свое имя…” Он приближается. Не знаю, нарочно ли. “Ты стонал мое имя…”

Черт, черт, черт. Пытаюсь снова прикинуться тупым. “Серьезно?” Стараюсь чтобы мой голос звучал искренно. Надеюсь, долгие тренировки не были напрасными.

“Да.” Он сидит на моей постели, смотрит на меня. Уверен, он видит, что я покраснел, хоть и не показывает этого. Гадаю, когда же он что-нибудь сделает. Закричит. Убежит. Назовет меня извращенцем. Что-нибудь такое. Я готов ко всему. “Почему?”

Ну, может, не ко всему. Моя челюсть почти отпадает, но я сжимаю зубы и мне удается остановить этот рефлекс. Я думал, что все очевидно. А сейчас я в тупике. Я не могу сказать прямо. Сомневаюсь, что такого ответа он ждет. Наверное, он думает о сексе, а не о любви. Его внутренний голос ошибается. Нужно одолжить ему свой.

Делаю глубокий вдох. Только чтобы он понял. Наклоняюсь вперед и быстро его целую. Ответа нет. Я не медлю достаточно для того, чтобы он мог быть. Отстраняюсь, смотрю на простыни. Надеюсь, что он не увидит следы, оставленные моими ногтями.

Жду. А чего? Криков? Ругательств? Чего-то такого? Ну, я… Что… Его пальцы подцепляют мой подбородок и приподнимают мою голову так, чтобы он мог заглянуть мне в глаза. Замираю, все еще готовясь к самому худшему. Иногда я идиот.

Он целует меня, и этот поцелуй гораздо дольше, чем прошлый. Не могу поверить. Тяну его на себя, он ложится рядом. Его губы у моего уха. Он шепчет, что любит меня. Я повторяю за ним.

Кто сказал, что мечты не сбываются?