Die X Shinya

Die X Shinya
Автор: VanillaMint (ну и наполовину я)
Перевод: Yuki
e-mail: Yuki-Vlad@nightmail.ru
Genre: yaoi

Комментарий переводчика (и автора, по совместительству): Блуждая по страницам Интернета в поисках вкусностей по j-rock`у (картинок, песенок и всего прочего) я наткнулась на страничке архива фанфиков на эту незаконченную историю (там было только с первой по четвертую главу) и решила дописать ее.
Так, что предупреждаю сразу: любовь, морковь и прочие сопли (как выражается один мой хороший приятель) в основном от VanillaMint, и немного от меня (надо было выдерживать общий стиль >_<).
Насилие, секс и Сугизо (должен же быть в этой истории хоть один нормальный персонаж ^_~), от меня.
А теперь наконец к фанфику…

Prologue
Я держу твои руки в своих ладонях, пытаясь передать хоть капельку свого тепла. Мои глаза так и норовят закрыться от усталости, но я не могу позволить им этого, они должны смотреть на тебя. В этой больничной палате так одиноко, что даже красные розы в вазе на столике не способны оживить этот интерьер. Здесь так неприятно пахнет больницей.
Я подношу твои руки к своим губам, я пытаюсь согреть твою кожу своим дыханием. Я так устал наблюдать за твоей неподвижностью, но знаю, что должен выдержать это.
Это все моя вина…
Это из-за меня ты здесь…
Здесь так тихо и эта тишина пугает. Медсестра заглядывает в комнату, но не решается побеспокоить наше уединение. Я провожаю ее взглядом и вновь смотрю на твое лицо.
Я всегда выглядел по-девчоночьи для тебя, да?
Так как ты хотел…
Но я никогда не ненавидел тебя за это…
Никогда не ненавидел тебя так, как ты будешь ненавидеть меня, когда проснешься…если проснешься…
Ты знаешь, у меня так сильно болит сердце, когда я смотрю на тебя. Кто-то вошел в палату. Но я не оборачиваюсь, я знаю, что никто не сможет заставить меня уйти отсюда, уйти от тебя. Я сижу здесь, чтобы избавить тебя от одиночества, а может потому, что мне кажется, что это уменьшает хоть часть моей вины, очень малую часть…
Я отпускаю твои руки всего на мгновение, чтобы подойти к маленькому столику у окна и выпить воды, но все это время я не свожу с тебя взгляда. Я сажусь обратно в едва слышно скрипнувшее кресло и снова беру твои руки в свои ладони. Я наклоняюсь вперед и касаюсь твоих губ нежным поцелуем. Я чувствую твое дыхание на моей коже, я наслаждаюсь вкусом твоих губ. Я раньше и не догадывался, как мне будет не хватать тебя. Я раньше и не думал, как буду скучать по твоим рукам…по тебе…
Пожалуйста, очнись,…пожалуйста, пожалуйста… Part 1
Пробуждение было болезненным и заставило его застонать, словно со стороны слыша собственный голос. Слишком яркий свет слепил глаза и без того словно задернутые легкой дымкой.
Все тело болело, и он невольно задался вопросом: как долго он здесь находиться? Он облизал сухие губы, морщась от боли в слишком пересохшем горле.
Что-то тяжелое давило сверху, не давая пошевелиться. Он моргнул, с трудом перевел свой взгляд вниз и увидел лицо Шиньи, который мирно спал на его груди, но при этом крепко обнимал его своими тонкими руками. Розовые губки ударника соблазнительно вздрагивали во сне, шепча какие-то невнятные слова. Дай с трудом подавил искушение прикоснуться к ним губами.
Память не давала забыться и забыть. Картины, пронесшие перед его мысленным взором, вновь заставили его застонать, но на этот раз не от боли, а от гнева и отчаяния. Именно сейчас он не хотел видеть Шинью. А лучше не видеть его вообще никогда, слишком уж сильно болело сердце при взгляде на это прекрасное личико. Дай не хотел видеть его непонимающие, наивные глаза, смущенную улыбку, как будто ничего не произошло…
Почувствовав его дыхание, ресницы Шиньи задрожали, и он открыл глаза. Дыхание Дая замерло, когда он, наконец, взглянул в лицо любимого. Нет, бывшего любимого, тут же жестко поправил он себя. Глаза Шиньи еще сонные внезапно широко открылись, когда он понял, что гитарист, наконец, пришел в себя.
"Дай!…Ты…", он запнулся, не зная как выразить свои чувства словами. Окончательно проснувшись, Шинья вскочил с кресла и выбежал в больничный коридор, чтобы позвать доктора. Его голос прозвучал дальше по коридору и уже через минуту доктор в слишком белом, на взгляд еще не привыкших к свету глаз Дая, халате пришел, чтобы проверить, как он себя чувствует.
Все это мельтешение раздражало, и что бы скорее отвязаться Дай отвечал на вопросы кратко и даже не стал спрашивать о своем состоянии. Он чувствовал себя слишком усталым и каким-то опустошенным.
Видя его апатию, доктор не стал задерживаться в палате и лишь сказал на прощание, что понадобиться еще несколько дней в больнице, что бы привести его в форму. Гитарист кивнул мечтая, чтобы этот человек наконец ушел и оставил его в покое.
Когда доктор наконец ушел, над Даем склонился Шинья. Можно было даже не смотреть на его лицо, чтобы почувствовать волны радости исходящие от него. Дай закрыл глаза и, претворившись слишком уставшим отвернулся к окну.
"Дай, как ты себя чувствуешь?...", несколько неуверенно спросил Шинья и сел в кресло рядом с постелью.
Дай ничего не ответил, чувствуя как усиливается головная боль и пульсация в висках. Открыв глаза он посмотрел на оконное стекло, не видя ничего кроме отражения Шиньи в этом стекле. Повисла тишина, такая плотная, что казалось ее можно потрогать руками.
"Дай", Шинья потянулся, чтобы дотронуться до любимого и заставить посмотреть на него. Но гитарист грубо оттолкнул протянутые к нему руки.
"Уходи", Дай ответил резко, не желая даже смотреть на него.
Шинья почувствовал, как сжалось от боли сердце, глаза наполнились слезами. Он конечно знал, что Дай будет злиться, но не ожидал, что тот будет так холоден к нему. Шинья со вздохом откинулся в неудобном больничном кресле, плечи опустились от отчаяния. И все же он решил попытаться еще раз.
"Дай, прости меня. Я знаю, ты сердишься, но…", он прикусил губу и еще раз умоляюще посмотрел в спину неподвижно лежащего гитариста "…но ты ведь простишь меня, да?"
Он улыбнулся, стараясь держаться как можно увереннее и застенчиво опустил вниз глаза, когда Дай резким движением перевернулся на кровати, оборачиваясь лицом к нему. Дай протянул руку и взяв за плечи притянул к себе, глядя прямо в лицо. На мгновение Шинье показалось, что в его глазах светится любовь и он замер, слегка приоткрыв губы в ожидании поцелуя. Ведь он же любит Дая, и тот, конечно, любит его и простит, правда?
Дай смотрел в его глаза и искал раскаяние, осознание вины, наконец, но видел лишь смущение и твердую уверенность в том, что влюбленный гитарист простит ему все, ни на мгновение не сомневаясь.
Шинья вскрикнул от боли, когда руки Дая на его плечах сжались и грубо встряхнули его.
"Какая же ты дешевка", прошипел Дай обхватив ладонями его лицо и причиняя пальцами боль нежной коже, заставляя Шинью смотреть ему прямо в глаза.
"Дай?", Шинья оттолкнул его, вскакивая со своего места и роняя больничный стул.
"Зачем я тебе? Почему бы тебе не поискать кого-нибудь еще? Я уверен ты с легкостью найдешь того, кто будет с радостью трахать тебя в любое время!", в попытке избавиться от собственной боли, Дая не волновало как жестоки его слова. Ему доставляло какое-то извращенное удовольствие видеть шок и отчаяние на лице ударника.
"Дай, не говори так!", голос Шиньи дрожал от подступающих слез.
"Почему? Если это правда?"
Шинья больше не мог сдерживаться, чувствуя как слезы скапливаются в уголках глаз, стекают по щекам, оставляя мокрые дорожки. "Дай, пожалуйста! Я люблю тебя!" Его пальцы сжались в кулак с такой силой, что побелели костяшки тонких пальцев.
Дай с силой выдохнул, сквозь стиснутые зубы и вновь отвернулся к окну, чтобы не видеть это такое прекрасное и столь же лживое лицо.
"Ты всем это говоришь?", он чувствовал, как обжигают глаза злые слезы ревности. "Ты и ему это говорил?"
Шинья яростно замотал головой "Нет, никогда!"
"Ты не говорил Каору, что любишь его?...", голос Дая был неожиданно спокоен, "…И, что хочешь, чтобы он тебя трахнул?".
"Нет, нет, нет!", Шинья в отчаянии посмотрел на Дая, ну почему он не верит ему? "Я люблю только тебя!".
"Правда?", Дай насмешливо и грустно посмотрел на ударника. Перед его глазами вновь всплыла картинка, нет даже не картинка, фрагмент его памяти. Обнаженный Шинья в тесных объятиях с Каору… они страстно целуются, не обращая внимание ни на что… тонкие пальцы Шиньи запутавшиеся в волосах гитариста, еще сильнее притягивают его к себе…стоны удовольствия срываются с его губ… Волна отвращения и гнева вновь накрыла Дая с головой, и все это произошло в его доме, в их с Шиньей спальне… -С его Шиньей!-
Дай закрыл глаза в тщетной попытке прогнать эту отвратительную картину.
"Ты хочешь, чтобы я простил тебя?"
Внутри стало мерзко и холодно.
"Уходи, Шинья. Я не хочу тебя больше видеть. Ты мне отвратителен!", если бы он не был так слаб он бы ударил его, только для того, чтобы тот почувствовал какую боль он причинил ему.
Шинья прикусил губу с такой силой, что потекла кровь, смешиваясь со слезами, бегущими по его лицу.
- Он ненавидит меня -
Он быстро выскочил в коридор и побежал, натыкаясь на людей, но, не обращая внимания на их изумленные лица. Прохладный ночной ветер не мог ничего сделать с его печалью. Он сел в машину и замер, не в состоянии решить, что именно он должен сделать. Он хотел бы, чтобы Дай увидел его слезы, может быть тогда бы он понял, что он тоже страдает и возможно все-таки простил бы его. Но…
Что если Дай прав? Что если его оправдание жалки и не заслуживают прощения? Может быть он и правда заслужил это? Потерять любовь Дая… Он прижал руки к лицу, беспощадно ругая себя. Потерять любовь Дая ради одной ночи удовольствия, это ли не глупо! Он был просто дураком!
Он еще раз прикусил губу, с каким-то мазохистским удовольствием ощущая боль. Он заслужил ее.

Part 2
Стоя перед дверью Шинья долго не мог решиться нажать на кнопку звонка. Наконец собравшись с силами и глубоко вздохнув, он решительно протянул руку и позвонил, слушая его мягкое звучание, а затем звук приближающихся шагов. Опустив глаза, Шинья попытался бороться с вновь подступающими слезами. Он и так слишком много плакал сегодня ночью.
Дверь открылась и появившийся на пороге Каору замер с удивлением смотря на ударника. Он не делал попытки ни закрыть дверь перед его носом, но и не приглашал войти внутрь. Чувствуя себя нежеланным гостем, Шинья отшатнулся от гитариста.
“Каору, кто там?”, голос Тошии зазвучал откуда-то из глубины квартиры.
“Ни…никто!”, прокричал в ответ Каору, не отрывая при этом взгляда от расстроенного лица Шиньи. Он, наконец, решился и вышел в коридор, захлопнув за собой дверь квартиры.
“Шинья, что ты здесь делаешь?”, тихо спросил он, меньше всего ему хотелось, что бы их услышал Тошия.
“Каору!”, Шинья бросился к нему на шею и заплакал навзрыд. “Дай… он больше не хочет меня видеть!”.
“Он очнулся? Как он?”
“Он… лучше, но он злиться на меня!”, его голос надломился и задрожал.
“Шшш…”, Каору обнял его и нежно провел рукой по спине, понимая, что тоже очень виноват. Виноват и из-за той ночи и из-за собственного эгоизма. Шинья плачет сейчас в его объятиях, буквально убитый горем, а он стоит и думает только об одном: лишь бы Тошия не вышел сейчас на лестницу и не увидел его обнимающим Шинью. Это все его вина, как он мог оставить Шинью справляться со всем этим одному. Черт, он должен заставить себя думать о проблемах Шиньи, а не о собственных.
“Что мне делать?”, Шинья вопросительно и с надеждой посмотрел на него.
“Каору! Возьми же, наконец, трубку! Я не могу сам подойти к телефону!”, вновь раздался голос Тошии.
“Хорошо, позволь мне самому поговорить с ним в понедельник. А ты иди домой и отдохни.”, Каору легонько поцеловал его в губы и нежно вытер рукой слезы с его глаз. “Мне действительно надо идти. И не волнуйся так об этом, ладно?”.
Шиньи оставалось только беспомощно проводить взглядом поспешно уходящего от него Каору.

*********
Выйдя из больницы Дай остановился и прикрыв глаза от слишком яркого света осмотрелся. Он все еще не слишком хорошо себя чувствовал, но был рад выписке: он даже и представить не мог, что так устанет от простого лежания в палате. На самом деле это было не так уж плохо, но ему не позволяли курить, а это воспринималось очень тяжело. Ну, теперь то он, наконец, сможет покурить!
С собой сигарет у него не оказалось и он остановился, раздумывая, где ближайший магазин, когда увидел, как к тротуару подъезжает машина. Мысли о сигарете мгновенно испарились, когда он увидел своего любимого выходящего из автомобиля. Нет, не его любимого…больше не его. Он развернулся и сделал вид, что не видит его.
Шинья подождав несколько минут, понял, что придется самому обратить на себя его внимание.
“Хочешь, подвезу до дома?”
“Нет, спасибо”, сказал Дай и прошел мимо его. Но Шинья не собирался так легко сдаваться. Следуя за гитаристом он пытался решить, что именно он должен сказать, но так и не пришел ни к одному выводу. Одно он знал точно, Дай должен простить его.
“Дай, пожалуйста, не делай так”, взмолился он, когда понял, что не успевает за широким шагом другого мужчины. Наконец, Дай остановился на остановке такси. К счастью, для Шиньи здесь была небольшая очередь. Дай прислонился к перилам, не обращая внимания на запыхавшегося ударника.
“Что ты хочешь от меня, Шинья?”, вздохнув спросил он, через несколько минут молчания.
“Дай, я только хочу, чтобы ты понял…”
“И что ты хочешь, чтобы я понял?”, Дай утомленно посмотрел на него. Головная боль вновь возвратилась, пульсирующим обручем сжимая голову. Шинья открыл рот, но не смог произнести ни слова внезапно позабыв, что именно хочет сказать.
“Ну, и что именно ты хотел мне объяснить?”
“Дай…”, любопытные взгляды стоящих в очереди людей несколько смущали его. “Мы можем поговорить где-нибудь в другом месте?”
Дай задумчиво опустил глаза, и что-то, решив про себя, кивнул и вышел из очереди. Шинья покорно последовал за ним.
“Ты можешь сказать мне, что я значу для тебя?”, голос Дая был обманчиво мягок.
“Я…”
“Что ты чувствуешь ко мне?”, Дай повторил вопрос, несколько изменив его.
Шинья подошел и взяв Дая за руку произнес, слегка покраснев: “Я люблю тебя…Я чувствую себя защищенным рядом с тобой…”. Дай промолчал. Они шли рядом и Шинья почувствовал, как его переполняет радость от того, что Дай так близко, что можно почувствовать его тепло…
“Шинья?...”, Дай стремительно обернулся и посмотрел в лицо опешившему от неожиданности ударнику. Он глубоко вздохнул, пытаясь убедить себя, что не испытывает никаких сожалений. Шинья держался за его руку, с надеждой и настороженностью глядя на него. Слезы вновь начали наполнять его глаза и он опустил голову не желая, чтобы Дай увидел это.
Дай приподнял его голову и посмотрев в глаза сказал: “Я должен тебе кое-что сказать”.
Дай почувствовал, что решимость оставляет его и быстро продолжил.
“Я думаю, что мы должны расстаться. Ты говоришь, что любишь меня, но я этого не вижу.…Полагаю, ты любишь Каору, но он с Тошией и ты просто одинок. Но я не хочу быть заместителем кого-либо кого ты не можешь иметь”, он перевел дыхание, перед тем как продолжить. “Может быть, я был слишком слеп, думая, что ты забудешь его когда-нибудь,… а может…”
- А может я любил тебя слишком сильно, чтобы видеть правду. Зачем? Зачем, надо было открывать мои глаза, Шинья? Все чего я хотел, держать тебя в моих объятиях. Все, что мне было нужно, верить, что однажды ты полюбишь меня -
Шинья всхлипнул и подняв полные слез глаза, сказал: “Нет, ты не понимаешь, Дай! Я действительно люблю тебя! Я…”
Дай отодвинулся от него и улыбнулся. “Ты еще совсем ребенок, Шинья. Ты должен научиться отвечать за свои слова. А не говорить это просто из-за твоих эмоций”. С этими словами Дай развернулся и ушел, смешавшись с толпой. Шинья был не в состоянии, чтобы последовать за ним, он только смотрел ему вслед сквозь пелену слез, пока тот окончательно не исчез из виду.

Part 3
Сидя перед зеркалом, Шинья тщетно пытался убрать следы слез. Пудра явно не возымела никакого эффекта. Он вздохнул и протянув руку к зеркалу дотронулся до своего отражения.
-Я знал, что он будет сердит на меня… но и не думал, что все именно так кончиться… лучше бы он обругал или даже ударил меня, но… он казался столь спокойным. Он говорил так, как будто долго обдумывал свое решение…и он решил расстаться. Почему? Я думал он любит меня, но теперь… Он разочарован во мне….-
Он снова коснулся рукой своего отражения. Способен ли он умереть ради Дая ? Ведь тот чуть не умер ради него. Нет, поправил он себя, не ради, а из-за….В любом случае умирать, пока он не будет точно знать любит ли его Дай или нет, он не собирался…
А Каору? Способен ли он убить себя из-за Каору? Шинья покачал головой. У него никогда не было Каору, так что он и не мог потерять его. Неужели потеря любимого столь болезненна?
Если бы у него был выбор, кого бы он выбрал: Каору или Дая?
Шинья горько усмехнулся и покачал головой, о каком выборе речь ? Каору с Тошией, и Дай не хочет его больше…
Дай, Каору, Дай, Каору, Дай…
У него вообще никого нет. Теперь нет…

*********
Набрав номер он застыл, прикусив губу и напряженно вслушиваясь в длинные гудки. Прошло довольно много времени прежде кто-то взял трубку.
“Алло?”, произнес голос. Шинья попытался заставить себя произнести хоть слово, но…
“Кто это?”, еще раз спросил Тошия, не получив никакого ответа.
Шинья медленно положил трубку, чувствуя себя несчастным и одиноким.
Подняв трубку снова он набрал другой номер.

*********
Небо над их головами казалось фантазией безумного художника, от всей души плеснувшего на холст безумную мешанину красных и оранжевых красок. Несколько птиц лениво и медленно летели к границе горизонта, где небо сливалось с озером, представляя собой неразрывное целое. Множество разноцветных огоньков пульсировали и переливались в отражении темных вод.
Шинья сидел, свесив ноги с края пирса спиной к Кё. Вокалист с вечной сигаретой в углу рта, спокойно смотрел на ударника и ждал его слов.
“Как ты думаешь, я эгоист, Кё?”, внезапно спросил Шинья.
“Почему ты меня спрашиваешь?”
“Ответь мне”, он, не оборачиваясь, знал, какое удивленное лицо сейчас у вокалиста.
Кё пожал плечами:“Это зависит от того, почему ты это говоришь?”
“Да, наверное…”
Тишина вновь повисла между ними. Вокруг становилось все темнее, медленно опускалась ночь. Кё бросил сигарету и подойдя к Шинье сзади, сел и осторожно обнял его.
“Это из-за Дая?”, спросил он, но ударник молчал. “Полагаю, что так. Люди имеют удивительное свойство все портить”.
“Откуда ты знаешь?”, Шинья откинулся назад, устраиваясь поудобнее в его объятиях.
“Ты думаешь, я слепой?”, засмеялся Кё. “Та “авария” вовсе не была “аварией”, верно?”
Шинья застыл, внутри стало холодно от слов Кё.
“Шинья?”, Кё нежно развернул его к себе, чтобы видеть его лицо. Его лицо было спокойным, но глаза выдавали, какую печаль и боль он испытывает. “Скажи мне, что произошло”.
Меньше всего Шинье хотелось вспоминать обо всем этом снова. Но ему нужен был кто-нибудь кто мог бы выслушать его, даже если неприятные воспоминая возвращались вновь.
“Две недели назад Дай уехал в родной город, так что я остался один. Я чувствовал себя так одиноко, когда мне позвонил Каору. Он спросил, свободен ли я и не хочу ли выпить с ним…”, Шинья остановился и облизал пересохшие губы.
“Я согласился. Когда я пришел Каору был уже изрядно пьян. Он плакал. Он рассказал мне, что они с Тошией поссорились, как он злиться на него и так далее…”… он замолк.
“Ну, и что произошло?”, голос Кё был пропитан любопытством и сочувствием.
“Обещаешь мне, что никому об этом не скажешь?”.
Кё кивнул и Шинья тихо продолжил: “Тогда я надеялся, что он может быть расстанется с Тошией. Я знаю как эгоистично было думать так. Но все это время я думал, что все еще люблю Каору…Я привел его домой, в тот момент я даже и не думал о том, чтобы заняться с ним сексом. Я думал лишь о том, что пусть он останется здесь на ночь, пока Тошия не успокоиться. Но потом… он начал раздевать и целовать меня”.
“Какое то время я не знал ни что делать, ни что думать и просто позволил ему делать то, что он хотел. И я не знаю, остановил бы я его или нет… Но вся моя нерешительность исчезла, когда я увидел Дая стоящего у двери…”, Шинья остановился пытаясь справиться с рыданиями.
“Он смотрел на нас, на меня…Его губы были сжаты от гнева, а глаза были полны слез…Каору не совсем соображал, что делает и просто не видел его, он крепко держал меня и я не мог вырваться, чтобы бежать в след за Даем, чтобы остановить его. К тому времени, когда я наконец оделся и выбежал из дому его уже нигде не было…”, голос Шинья сломался и он не мог продолжать говорить.
“Я должен был объяснить ему; я не знаю, что бы я сказал ему, но я должен был найти его. Я просто дурак!”, Кё крепко прижал его к себе в попытке хоть как-то утешить.
“Вот как. Значит Дай пытался покончить с собой из-за этого. Он резал вены, потому что увидел тебя с Каору?”, спросил Кё. “Но если он сделал это, значит он действительно любит тебя. Тогда почему ты так расстроен?”
Шинья вцепился в рубашку Кё, заливая ее слезами. “Он не хочет меня больше. Когда он очнулся он назвал меня дешевкой! Я думал он просто ревнует…но сегодня…он сказал, что между нами все кончено. Почему, Кё?”, ударник требовательно посмотрел на вокалиста, но тот ничего не мог ему ответить.
“Я много раз говорил, что люблю его. Но он не хочет слушать! Я люблю его так сильно, что это меня просто убивает!”, слова вырывались наружу вместе с судорожными рыданиями.
“Дай ему время, Шинья. Возможно он еще передумает”, Кё осторожно вытирал его слезы и сочувственно смотрел на ударника.
“Ты так думаешь?”, все также крепко держась за рубашку вокалиста сказал Шинья. “Я действительно люблю его. Я не хочу, чтобы он оставил меня”.
“Шинья, Шинья, Шинья”, Кё нежно гладил его по волосам и снова и снова повторял его имя, надеясь, что это хоть немного уменьшит его страдания.

Part 4
Сев на постель, протестующе скрипнувшую под его весом, он вздохнул и признался себе, что даже рад некоторой отсрочке перед неминуемой встречей с членами группы, особенно с Шиньей. Доктор настоятельно рекомендовал отдохнуть еще неделю дома перед возвращением к обыденной жизни.
Лежа на постели и глядя в потолок, он пытался думать о том, как давно не практиковался и сможет ли вообще играть с поврежденными руками, но вместо этого перед глазами все время мелькал образ очаровательного ударника. Шелковистые, мягкие волосы, чувственные губки, такое податливое нежное тело, глубокие темные глаза, такие невинные и чистые, такие лживые…Он застонал и перевернувшись с силой ударил по подушке.
-Черт, надо перестать об этом думать…Шинья…-

*********
“Ну, что начнем репетицию ?”, голос Кё оглушал, потому как он не нашел ничего лучшего как задать свой вопрос прямо в микрофон.
“Кё, зачем так орать?!”, Тошия закрыл уши руками и разъяренно уставился на вокалиста.
Шинья сидел за своими ударными в задумчивости вертя в руках палочки. Неожиданно опустившаяся на его голову рука заставила его почти подпрыгнуть от неожиданности.
“Ах, бедняжка Шинья так скучает по Даю”, нежно протянул Тошия, пытаясь хоть немного развеселить грустного ударника.
Шинья отшатнулся от басиста и не сказав ни слова повернулся и вышел из комнаты, по обыкновению тихо закрыв за собой дверь. Трое оставшихся в комнате членов группы переглянулись в молчаливом понимании.

*********
“Каору, может сходим сегодня вечером, навестим Дая?”
Гитарист вздрогнул и повернулся, чтобы посмотреть на любимого стоящего сзади с просящим выражением на очаровательном личике. “Полагаешь он уже способен принимать гостей?”.
“Но мы были так заняты, что даже ни разу не навестили его в больнице! Он может подумать, что мы совсем не беспокоимся о нем”, сказал Тошия обвиняющее взглянув на любимого.
Каору нахмурился и честно признался себе, что хотел бы как можно дольше не видеть Дая. Он чувствовал отвращение к себе и страх…Страх потерять Тошию, если Дай что-нибудь расскажет его любимому басисту. Страх посмотреть в глаза другу. Он понятия не имел, как он сможет взглянуть в глаза Дая, не имея никаких объяснений или оправданий… То, что он был пьян слишком слабая причина для предательства, правда?...
Он вздохнул и посмотрев на Тошию, медленно кивнул соглашаясь со словами басиста. Он всегда был лидером и сейчас не мог смалодушничать.
“Хорошо, мы пойдем к нему сегодня вечером”.

*********
“О, я отлично себя чувствую”, неестественно оживленно проговорил Дай, стараясь смотреть только на Тошию, но не на Каору. “Вот только вынужденное безделье сводит меня с ума. Представьте себе я даже перебрал все шкафы в доме. Только, для того, чтобы хоть чем-то себя занять!”.
“Но ведь это здорово иметь свободное время, правда? Мы так редко получаем длительный отдых…”, мечтательно проговорил Тошия с некоторой завистью глядя на гитариста.
“Вы уже обедали? Если нет, то могу предложить Вам пиццу, если вы конечно не возражаете”, Дай вопросительно взглянул на Тошию, стараясь даже мельком не смотреть на Каору.
“Это…”, тихо начал Каору, но его тут же перебил радостный голос Тошии. “Здорово! Я целиком за!”.
“Тогда я займусь пиццей и может быть приготовлю еще и салат, если вы не против”, Сказал Дай и направился в сторону кухни.
“Конечно”, улыбнулся басист. Даже не сознавая как напряжен его любимый, он взял со столика пульт и включив телевизор начал переключать с канала на канал, пытаясь отвлечься от бурчания в желудке. Он только сейчас понял насколько голоден.
Каору сидел рядом и думал о том, что больше всего ему хочется сбежать отсюда пока не поздно. Он конечно видел как отводит взгляд Дая, и от непривычного чувства вины внутри было пусто и мерзко. Понимая, что дольше откладывать разговор нельзя, он резко поднялся с дивана и направился вглубь квартиры.
“Ты куда?”
“В туалет”, несколько более резко чем ему хотелось бы ответил Каору и направился искать Дая.

*********
Дай был занят нарезанием салата, когда услышал осторожное покашливание за его спиной. Ему даже не надо было оборачиваться, чтобы узнать кто это. Он попытался сдержаться, не давая подняться внутри волне гнева. Шинья больше не его. Шинья никогда и не был его…
“Да?”
“Я полагаю нам надо поговорить”, нерешительно начал Каору.
“О…”
“…о той ночи…”
Дай не поворачиваясь, попытался ответить спокойно “Это больше не имеет значения”. Рука сжалась на рукоятке ножа, так, что побелели костяшки пальцев.
“Что ты имеешь в виду, говоря, что это не имеет значения?”
Это так похоже на Каору везде и во всем ему необходимо иметь полную ясность. Как же это раздражает.
Всегда самый мудрый, всегда первый, всегда лидер! Я и без того знаю, что Шинья всегда предпочитал тебя мне! Даже когда я выкладывался для него целиком, без остатка, он все равно считал, что ты лучше! Что тебе еще надо? Какого дьявола ты пытаешься еще раз провернуть нож в моей ране?!
“Я имею в виду, что ты можешь забирать Шинью, если хочешь. Это больше меня не касается”, слова разъедали горло словно кислота.
“Ты порвал с ним?!”
“Да, а разве ты не рад? Теперь ты сможешь трахать сразу двоих. Хотя я и не уверен, что Тошия этому обрадуется”, Дай наконец повернулся к Каору, все еще сжимая в руке нож.
Каору отшатнулся, с некоторым опасением посмотрев сначала на нож, а потом в безумные глаза Дая. “Я пришел сюда вовсе не драться… и я правда сожалею о том, что произошло!”

“Полагаю, ты должен сказать это своему любовнику, а не мне! Тебе не кажется, что ты задолжал ему объяснение?!”
Каору сжался и тяжело вздохнул под обвиняющим взглядом Дая “Та ночь… это была ошибка…”
“Бедный Шинья, он то знает, что был ошибкой?”, голос Дая был переполнен издевкой, он с силой бросил нож на кухонный стол, с интересом наблюдая его падение.
Каору вздрогнул и покачал головой.
“Дай это все не его вина. Ты же знаешь, что он любит только тебя…”
“И пытаясь доказать как сильно он меня любит он трахается с тобой, так!”, Дай кричал, уже не пытаясь скрыть свой гнев, свою боль.
Сильный удар в грудь заставил Каору пошатнуться и в изумлении и страхе посмотреть на разъяренного гитариста.

*********
Тошия сидел на диване в гостиной и увлеченно смотрел любимую передачу, когда его внимание отвлек шум шедший из глубины квартиры. Помедлив секунду, он раздумывал, стоит подчиниться собственному любопытству или нет. Наконец не в силах более сдерживаться он осторожно подошел к закрытой двери кухни.
Спокойный, успокаивающий голос Каору было почти не слышно, и он подошел еще ближе, пытаясь расслышать о чем разговаривают его любимый и Дай. Звук удара и приглушенный стон Каору заставил его мгновенно рвануться на помощь любимому, но в тот момент, когда он уже взялся за ручку двери, он услышал слова, которые врезались в сердце подобно ножу.
“Меньше всего я хочу слышать это от тебя! Я прекрасно знаю Шинью! Он бы не позволил тебе ничего с ним сделать, если бы не хотел этого! Я прекрасно знаю, что я видел! И я видел тебя! Видел как ты трахаешь Шинью в моей комнате!”,!”

*********
“Меньше всего я хочу слышать это от тебя! Я прекрасно знаю Шинью! Он бы не позволил тебе ничего с ним сделать, если бы не хотел этого! Я прекрасно знаю, что я видел! И я видел тебя! Видел как ты трахаешь Шинью в моей комнате!”,!”, Дай притянул Каору к себе за отвороты рубашки и встряхнув с отвращением оттолкнул от себя. “Дай! Ты несправедлив! Ты оставил его одного…”, Каору закричал в ответ, прекрасно сознавая, что пытается переложить свою вину на другого человека. “Так, значит, это я во всем виноват…?!”, голос Дая был прервал громким хлопком входной двери. Глаза Каору расширились в ужасе. “Черт! Тошия!”. Он мгновенно развернулся и выбежал из кухни, молясь только о том, что бы успеть догнать басиста. Дай остался стоять посреди кухни, тяжело дыша и сжимая кулаки. Он закрыл глаза желая испытать чувство удовлетворения от разрушения отношений Каору и Тошии, но удовольствия не было, наоборот где-то в глубине просматривалось недовольство собой и неприятное чувство вины. “А к дьяволу все!”, он выругался и, развернувшись, вышел из кухни оставив на столе незаконченный салат.

Part 5

Тошия летел вниз по лестнице не разбирая дороги. Слезы туманили взор и он несколько раз споткнулся, едва не упав. Выбежав на улицу он остановился, пытаясь восстановить дыхание и унять рыдания вырывающиеся наружу с каждым его вздохом. Шел дождь и симпатичная маечка, которую он одел сегодня утром, и которая так нравилась Каору, быстро превратилась в мокрую тряпку, неприятно облегающую тело. “…я видел тебя! Видел как ты трахаешь Шинью в моей комнате!”, слова Дая снова прозвучали в его голове, и он зажал уши руками в тщетной попытке унять этот голос, стереть эти слова из своей памяти.
Рука опустившаяся на его плечо вывела его из оцепенения. Ему не было нужды оборачиваться, он точно знал, что сзади него стоит Каору с идиотским извиняющимся выражением лица и множеством слов наготове, слов которыми ничего не исправишь. Он дернул плечом, скидывая руку Каору с плеча, и повернулся к нему лицом. “Как долго это продолжается? Как долго ты трахаешься с Шиньей за моей спиной? Как долго вы смеетесь над бедным глупым влюбленным Тошией? Скажи мне, Каору!” Он кричал, не пытаясь сдерживать слезы, не обращая внимания на людей проходящих мимо и с интересом разглядывающих странную пару парней, стоящих под проливным дождем друг напротив друга. Каору опустил голову, не в силах смотреть ему прямо в глаза. Пряди мокрых ярко красных волос липли к коже, создавая впечатление кровавых струек бегущих по лицу. “Тошия, я…”, он поднял голову, пытаясь подобрать слова, но басист, не дал ему договорить. Хлесткая пощечина заставила его пошатнуться и с изумлением посмотреть на любовника. Тошия стоял напротив него, сжав кулаки, дыхание с трудом просачивалось сквозь стиснутые зубы. “Ненавижу тебя!”, в его взгляде было столько не прикрытого отчаяния и боли, что Каору на мгновение забыл о горящей щеке и потянулся, чтобы дотронуться до Тошии, обнять его, утешить, заставить забыть обо всем, что произошло. Но тот отшатнулся, с отвращением взглянув на протянутую к нему руку. “Больше никогда не трогай меня! Слышишь - никогда!”, с этими словами он развернулся и ушел. Гитарист знал, что надо догнать его, заставить выслушать, выпросить прощение, но не мог заставить себя сдвинуться с места и лишь проводил его взглядом, пока тот окончательно не исчез за пеленою дождя.
*********
…Тело Шиньи мягко прогибается в его руках, сводя с ума своей покорностью и теплом. Едва слышный стон удовольствия с одних губ в другие. Дрожь по всему телу в предчувствии оргазма, внезапно… … становиться холодно и он понимает, что стоит около дверей своей спальни. Он больше всего на свете боится открыть дверь, он уже знает, что увидит за ней. И, тем не менее, рука против воли тянется к дверной ручке, он пытается остановить самовольную конечность, но дверь уже распахнута… …обнаженный Шинья всем телом прижимается к другому мужчине, их губы слиты в страстном поцелуе. Он не хочет снова этого видеть и пытается закрыть глаза, но в этот момент Шинья видит его и, не пытаясь вырваться из объятий, говорит: “Уходи, ты же знаешь, я всегда любил только его…”. Становится так больно, но он не кричит… …он смотрит, как темно-красная кровь красивыми струйками сбегает вниз по левому запястью, правое же манит своей девственной белизной сверкающее лезвие бритвы… Дай проснулся и сел в кровати, его дыхание было тяжелым и прерывистым, а пальцы вцепились в простыню так, что руки свело от боли. Липкий пот холодными струйками стекал по спине. -Проклятый Шинья! - Не в силах более заснуть он подошел к распахнутому окну и, закурив сигарету, присел на подоконник. Завтра первая, после его “болезни”, репетиция и он поклялся себе, что не будет смотреть на Шинью, не будет думать о нем…не будет мечтать о нем…

*********

Кё тихо закрыл за собой дверь спальни, сегодня как и несколько дней назад ему вновь пришлось утешать бедняжку. Шинья, наконец, уснул, и Кё меньше всего хотелось еще часа три утешать плачущего ударника. Не то, что бы он был против, но весь день в компании этого, как оказалось весьма разговорчивого, существа оказался явным перебором. Он не мог понять, стоит ему вмешиваться во все это или нет… К тому же со всей этой историей он даже поесть забыл, а это уже совсем никуда не годиться!..

Part 6
На репетицию, как это не странно, пришли все. Сначала появился хмурый Каору, с подозрительным красным отпечатком на левой щеке. Усевшись на свое место и взяв в руки гитару, он тут же забыл о ней, с тревогой и отчаянием принявшись следить за входом в студию. Вошедший через несколько минут Дай, наткнувшись на взгляд Каору сперва опешил, но поняв в чем дело, злорадно улыбнулся и сев на свое место начал настраивать гитару. Он почувствовал себя хотя бы немного отомщенным, поняв по взгляду Каору, что тому не удалось выманить прощение у Тошии. Однако через некоторое время его радость несколько поутихла, ведь у Каору всегда есть запасной вариант - Шинья. Со злости он слишком сильно ударил по струнам и тут же скривился от сильной боли в запястье. Тошия вошел в студию, как всегда с пятнадцати минутным опозданием. Опухшие и покрасневшие от слез глаза были скрыты за темными стеклами очков. Не обращая внимание на отчаянный взгляд Каору он прошествовал к своему месту и кивком поприветствовав Дая, взял в руки бас. Когда в следующее мгновение лидер группы привстав со своего места, попытался что-то сказать, его голос был заглушен звуком такой тональности, что Дай вздрогнул, а Каору обреченно опустил плечи и сел обратно на свое место. Еще через полчаса, когда Каору уже начал нервно поглядывать на часы, двери студии распахнулись и внутрь как ураган ворвался Кё. Следом за ним, не поднимая глаз, вошел Шинья и сразу направился за свою установку, провожаемый сразу тремя парами глаз: ненавидящих - Тошии; сочувственных - Каору и подбадривающих - Кё. Дай опустил голову еще ниже, стараясь даже мельком не смотреть на ударника. Тот остановился около него, замер на мгновение, но, видя, что гитарист не обращает на него никакого внимания глубоко вздохнул и прошел дальше. “Ну, если вы ждали только меня, давайте начнем репетировать!”, нарочито весело сказал Кё, когда понял, что Каору не собирается ничего говорить. Он старался не обращать внимания на напряженную атмосферу в студии, но примерно через час после начала репетиции понял, что так продолжаться не может. Мало того, что Каору был в полной прострации и Кё пришлось самому вести репетицию, так еще и с остальными творилось что-то совсем не ладное: то начинал фальшивить бас, то ударные срывались на совсем не музыкальную тему, то Дай вдруг кривился от боли в руке и вообще прекращал играть. Музыканты даже не сразу поняли, что вокалист перестал петь. Первым прекратил играть Дай, потом замолк бас, затем ударные и наконец Каору очнувшись отложил гитару, с удивление посмотрев на Кё. “Я тут подумал, может быть сходим куда поесть? Посидим, поговорим…”, несколько напряженно улыбаясь, спросил маленький вокалист, убедившись, что все участники группы смотрят на него. “Полагаю, мы еще не закончили репетицию”, сказал Каору и взял в руки отложенную было гитару. “Что ты называешь репетицией? Это винегрет звуков, а не осмысленные композиции! Пойдем, отдохнем, может после перерыва у нас получится лучше”, все еще пытаясь улыбаться, произнес Кё. Ответом ему была тишина, все остальные члены группы опустили головы, как будто разом что-то увидели на полу. Тошия вскинул голову, решившись первым прервать молчание. Он с ненавистью посмотрел сначала на Каору, потом на Шинью и произнес, почти выплевывая каждое слово: “Я с этой шлюхой за один стол не сяду!”. Шинья вздрогнул и побледнел, затравленно посмотрев на Дая. Не дождавшись ответа, он беспомощно всхлипнул, глаза тут же начали заполняться слезами. “Тошия, прекрати!”, голос Каору переполняло сочувствие к маленькому ударнику и собственное чувство вины. “Ах, вот как! Ты его еще и защищаешь? Разве не он всегда вешался на тебя, пытаясь любыми способами залезть к тебе в штаны?”, Тошия почти кричал, не обращая внимание ни на слезы Шиньи, ни на побледневшего Каору. Встав со своего места, он подошел к ударной установке и, вытащив Шинью за руку на середину комнаты, взял его за плечи и встряхнув зло проговорил прямо ему в лицо: “Ты добился своего. Ну и как Каору так же хорош в постели как и Дай или лучше?”. Слезы текли по лицу, капали на рубашку. Он даже не попытался вытереть их, когда Тошия резко толкнул его, почти отшвыривая от себя. Не удержавшись на ногах, он начал падать, когда теплые и сильные руки поддержали его, не давая упасть. Сердце сильно заколотилось от радости, но тут же замерло. Не руки Дая, как ему на мгновенье показалось, а руки Каору приняли его в свои объятия. “Вот ты и сделал свой выбор, Каору”, глаза Тошии наполнились слезами и, развернувшись, он выбежал из студии. Первым побуждением Каору было броситься за басистом, но он чувствовал как дрожит Шинья после пережитого и вместо этого он осторожно подвел ударника к стулу и, усадив его, мягко и ласково спросил: “Хочешь воды?”. Шинья кивнул, все еще всхлипывая. Дай проследил глазами за удаляющимся в другую комнату гитаристом и только после этого поднялся и пошел к выходу. “Дай…”, сдавленный голос Шиньи заставил его остановиться на пороге. “Не уходи, пожалуйста…”. Его голос звучал так жалобно, что Дай на мгновение дрогнул, но напомнив себе, что между ними все кончено, повернулся и сказал: “Зачем? У тебя теперь есть Каору, правда не думаю, что надолго. Тошия простит его, и они снова будут вместе, но ведь тебе не привыкать быть запасным вариантом, правда?”. После этого заявления он улыбнулся, глядя в расширившиеся от боли и отчаяния глаза Шиньи и вышел из комнаты. Кё, который все это время стоял, не проронив ни слова и даже не шевелясь, сдвинулся с места и, рухнув на соседний стул, машинально извлек сигарету из пачки и закурил. “Ну вот и посидели, поговорили……Черт...”.

Part 7
-Я поступил правильно, я все сделал так как должен был…-
Дай сидел в машине и пытался убедить себя, что все произошло, как он хотел: Шинья и не подойдет к нему после того, что он наговорил. Вот только почему-то, перед глазами все время было обиженное и заплаканное лицо маленького ударника. Он нервно закурил сигарету, пытаясь понять, отчего же так паршиво на душе.
Черт, больше всего ему хотелось убить Тошию, когда тот заставил Шинью заплакать. Он силой заставил себя остаться на месте, хотя и чувствовал на себе взгляд ударника. И только потом, когда тот начал падать, он не удержался, рванулся поддержать, не дать упасть на холодный жесткий пол.…Но, Каору, конечно успел первым. Он всегда первый… -Проклятый Каору-
В тот момент, когда он увидел Шинью в объятиях Каору, совсем как тогда, той ночью, в нем как будто, что-то сломалось. Внутри стало тоскливо и холодно, вот почему он смог улыбнуться и произнести те жестокие слова, с равнодушным спокойствием глядя на растущую боль в глазах любимого. -Если кому и не привыкать быть запасным вариантом, так это мне-
В машине было тепло, но он зябко поежился, пытаясь согреться. Посмотрел в боковое стекло и невесело улыбнулся, глядя как Каору бережно поддерживая, ведет Шинью к своей машине.
-Если моим планом было толкнуть его в объятия Каору, то можно считать, что я добился ошеломляющего успеха. Хотя чего я ожидал, что после моих слов, он рванется за мной, крича о своей любви? Смешно…Ты смешон, Дай-
Он задумался, решая, что лучше: поехать в бар и там напиться или лучше сделать это дома. Приняв решение в пользу собственной квартиры, он, наконец, завел машину и тронулся с места.

*********

Шинья вошел в квартиру следом за Каору, с интересом рассматривая обстановку. Было время, когда ему безумно хотелось попасть сюда. Лежать рядом с Каору в спальне, разговаривая или занимаясь любовью, просыпаться рядом с ним, смотреть, как он открывает глаза и улыбается только ему… Сидеть рядом на кухне, глядя на то, как он ест приготовленный им завтрак….Весело дурачиться в гостиной, вместе смотреть телевизор и обсуждать посмотренные фильмы…
Странно, но теперь промелькнувшие перед его глазами картины не вызвали в нем привычного замирания сердца. Он с удивлением понял, что хочет просыпаться только рядом с Даем, делить с ним не только постель, но и жизнь. Эта мысль вызвала в нем новый прилив отчаяния. Ведь Дай больше не любит и не хочет его. Он снова всхлипнул, вспоминая и оскорбительные слова Тошии и то, что Дай даже не пошевелился, чтобы защитить его. А то, что он сказал на последок, это ведь только, чтобы сделать ему больно, правда? Это ведь не значит, что между ними действительно все кончено?
Он со стоном опустился на диван и закрыл руками глаза. Через некоторое время, он понял, что в комнате как-то слишком тихо. Он поднял голову, ища Каору и только теперь понял, как эгоистично поступает, ведь вместо того, чтобы последовать за Тошией и попытаться ему все объяснить, Каору возится тут с ним как с маленьким ребенком.
“Каору, иди за ним. Со мной все будет нормально”, он постарался придать своему голосу большую убедительность, нежели испытывал на самом деле.
Каору, до этого стоящий у окна, при звуках его голоса очнулся, подошел и опустился на диван, рядом с Шиньей.
“Вряд ли он захочет меня видеть, после сегодняшнего”, в ответ на эти слова Шинья опустил голову, чувствуя обвинение в этих словах. Но Каору тут же протянул руку и приподнял его голову за подбородок, тихо вздохнул и сказал : “Тут нет твоей вины Шинья, если и кто виноват так это я. Целиком и полностью”. Он отпустил его подбородок и откинулся на спинку дивана.
Шинья первый раз видел всегда такого уверенного в себе лидера группы столь беспомощным и отчаявшимся.
“Но ты ведь не можешь сдаться, ты ведь любишь его!”, он повернулся так, чтобы смотреть прямо в глаза Каору.
“А что я ему скажу, если все это правда?”, тон Каору был холоден и спокоен, “Я действительно чуть не трахнул тебя”.
“Но ведь этого не было и ты всегда можешь сказать ему, что это я тебя соблазнил”, Шинья даже слегка покраснел, говоря это. Каору с удивлением и благодарностью посмотрел на него, “Спасибо, но не думаю, что это поможет”.
“И все таки ты должен попытаться, чтобы не жалеть потом. Если ты, конечно, действительно любишь его”, убежденно проговорил Шинья.
“Наверное, ты прав. Спасибо”, Каору встал и направился к двери, Шинья поднялся следом за ним. Остановившись на пороге, гитарист обернулся и, улыбнувшись, сказал: “Знаешь, я думал это мне придется утешать тебя, а вышло наоборот. Кстати подвезти тебя домой?”
Уже сидя в машине Шинья, наконец, решился: “Каору отвези меня к дому Дая”.
“Ты уверен?”, Каору с тревогой посмотрел на него.
“Да”, Шинья посмотрел на красноволосого гитариста, но не видел его, думая о том, как долго он пытался дурачить самого себя, думая, что не любит Дая. Даже если он и теперь отвергнет его…Ну, что ж никто не сможет сказать, что он не пытался…
Он долго сидел в машине, собираясь с духом и с ужасом думая о том, что именно он собирается сделать. Каору искоса посмотрел на него, но не стал торопить, видя как побелели костяшки пальцев судорожно сжатых на коленях рук.
Наконец, Шинья повернулся к нему и сказал: “Спасибо, что подвез. Удачи тебе с Тошией”, он попытался улыбнуться, но губы дрожали и не желали складываться в улыбку.
“Ну, если ты уверен…”, Каору наклонился к нему и дотронулся губами до дрожащих губ. Шинья на мгновенье замер от недоверия, потом расслабился, получая удовольствие от поцелуя. Ему нравился Каору, нравилось ощущение его теплых губ на своих, но он не был Даем… Поэтому он со вздохом прервал поцелуй и открыл дверцу машины. “Тебе пора, Каору”, было даже забавно смотреть на ошеломленное лицо гитариста, ведь Шинья первый раз сам прервал поцелуй. Шинья хихикнул и, помахав на прощание ручкой, скрылся в подъезде дома.

*********

Тошия шел по улице, положив руки в карманы узких брюк и не поднимая взгляда от мокрого тротуара. Вот уже несколько часов он бесцельно шатался по городу, не зная куда податься. Домой идти не хотелось, Каору скорее всего там нет, он наверняка сейчас “утешает” проклятого Шинью, но зато есть его вещи, а ему меньше всего хотелось их сейчас увидеть. Слезы вновь начали скапливаться в уголках глаз, но он сердито смахнул их рукой, пообещав себе, что больше не будет плакать.
-Как он мог променять меня на этого придурка?-
Он со злостью пнул лежащую на тротуаре банку и, проследив за ее траекторией, наткнулся взглядом на вывеску бара.
-Ну и прекрасно, пойду и напьюсь. Все не на улице мерзнуть. К дьяволу предателя Каору …-
С этими мыслями он решительно нырнул в полумрак маленького бара.

Part 8
Шинья стоял перед дверью квартиры Дая и пытался собраться с духом и, наконец, нажать кнопку звонка. Получалось плохо, руки дрожали, а внутри образовался какой-то противный липкий комок, мешающий дышать. Ну не стоять же здесь до утра, одернул он себя и еще раз глубоко вздохнув, нажал кнопку звонка. Не дождавшись никакого ответа, попробовал еще раз. Наконец раздались шаги, дверь распахнулась и на пороге показался Дай. Шинья не сразу определил, что именно в его облике было не так. И только когда тот тяжело привалился к дверному косяку, он понял, что Дай пьян. Пьян и зол. “Какого дьявола тебе надо?” “Возможно, мне лучше зайти в другой раз”, тихо прошептал маленький ударник и, сдерживая готовые пролиться слезы развернулся, чтобы уйти. “Нет уж, раз пришел, заходи”, Дай грубо схватил его за руку и втащил в комнату, захлопнув за собой дверь. Шинья затравленно взглянул на дверь, но Дай стоял как раз около нее и о побеге не могло идти и речи. Кроме того, он ведь все равно пришел поговорить, хотя и не рассчитывал увидеть гитариста в таком состоянии. Решительно вздохнув, он прошел и сел на диван, постаравшись принять уверенный вид. “Полагаю, мы все-таки должны объясниться…”, начал он. “О, ты полагаешь…”, Дай зло прищурился и быстро подойдя к дивану, наклонился прямо к лицу отшатнувшегося ударника, “Зато я не хочу слушать никаких объяснений!”. Также стремительно выпрямившись, он отошел от Шиньи и направился к бару в углу комнаты. “Хочешь выпить? Ах, да я забыл, ты же не пьешь.… Зря, отличная вещь, когда надо забыть предательство…”, голос Дая звучал глухо и очень тихо. Шинья поднялся, подошел к нему и дотронувшись до его плеча сказал: “Дай, я…”. А в следующее мгновение он удивленно заморгал, оказавшись в стальном кольце рук Дая. Радость от прикосновения любимых рук тут же сменилась настороженностью, когда он разглядел злость и насмешку в глазах Дая. “А почему Каору так рано отпустил тебя? Я видел как вы вместе уезжали с репетиции.… А, лидер-сан, вероятно, поехал искать своего любимого Тошию, и тебе досталось так мало ласки, бедняжка…”, Дай заворожено смотрел на нежную кожу, такие соблазнительные дрожащие розовые губы ударника. “Скажи мне, ты сюда точно поговорить приехал или тебе просто стало мало секса с Каору и ты вспомнил обо мне, а?...”, гитарист прошептал эти слова, одновременно целуя и покусывая чувствительную кожу шеи Шиньи. Тот сначала застыл в шоке от его слов, а потом начал вырываться. Как Дай может быть столь жесток с ним, как он может говорить ему такие слова ? Оттолкнув Дая, он сжал кулаки и гордо выпрямившись, сказал: “Не трогай меня!”. “Вот как, значит прикосновения Каору тебе нравятся больше?”, разъяренный Дай несмотря на его сопротивление вновь схватил его в объятия и жестко поцеловал, не обращая внимание, что причиняет боль нежным губам. Шинья обоими руками оттолкнул его и занес руку для удара, но Дая был быстрее и сильнее его. Сильная пощечина отбросила его к дивану и он, не удержавшись на ногах, рухнул на него, в шоке и недоумении держась за начинающую опухать щеку. Он не мог поверить, что Дай мог ударить его. “Знаешь, ведь мы никогда не занимались этим с тобой в гостиной”, Дай подошел и сев рядом наклонился к его лицу, с мимолетной лаской провел пальцами здоровой щеке, коснулся припухших губ. “Полагаю Каору ты позволяешь трахать тебя где угодно…”. Шинья затравленно взглянул на него и снова попытался вырваться, но Дай неожиданно серьезно и с отчаянием посмотрел на него и сказал: “Я знаю, что всегда буду для тебя хуже него, но не отталкивай меня сейчас ладно?”. Шинья затих, понимая, что сейчас любимый просто не понимает слов, так может прикосновения скажут лучше, чем слова. Он потянулся и обнял Дая прижимая его к себе. Губами проложил дорожку из поцелуев на шее любимого, потянулся к его губам, позволяя языку Дая проникнуть в его рот и наслаждаясь его теплом и нежностью. Мягко подталкивая , он заставил гитариста перевернуться на спину. Приподнявшись на руках он сверху посмотрел на лежащего под ним мужчину и соблазнительно улыбнулся поймав его отчаянный и беспомощный взгляд. Сейчас можно было попытаться уйти, вряд ли Дай сможет удержать его, но вместо этого он наклонился и начал покрывать поцелуями его грудь. Прикоснувшись губами к соску он сначала нежно лизнул его, а потом также нежно прикусил его зубами, чувствуя как вздрогнул Дай. Шинья развязал узел на пояске халата любовника и продолжил свое путешествие по его телу. Целуя кожу на его животе он наслаждался ее теплом и упругостью, вдыхал ее запах, всем телом ощущая дрожь и нетерпеливое желание любимого. Шинья мягко рассмеялся, когда нетерпеливые руки Дая легли на его плечи, подталкивая его вниз и покорно наклонив голову, сначала лизнул головку его члена, а потом обхватил его губами, с удовольствием чувствуя языком его шелковистую твердость. Бедра любимого подались ему навстречу, в стремлении проникнуть еще глубже в этот сладкий и такой теплый рот. Когда Шинья наконец отпустил его член он и сам уже горел от желания. Он начал раздеваться, в спешке почти срывая с себя не желающие поддаваться слишком узкие джинсы. Он даже всхлипнул от того что на нем слишком много одежды, желание немедленно прижаться к горячей коже любимого, почувствовать его в себе было почти нестерпимым. Когда он вернулся к Даю, тот обнял его сильно прижимая к себе, проводя руками по его коже и поцеловал желая почувствовать свой вкус на его губах. Но Шинья нетерпеливо терся об него принуждая более активным действиям. Его покорность и настойчивость одновременно сводила его с ума и Дай, потеряв последние остатки самоконтроля начал входить в него, чувствуя как тело Шиньи под ним дрожит от боли и удовольствия. Он на мгновение замер, стараясь не причинить лишней боли, но Шинья в каком то безумном порыве рванулся вперед, насаживаясь на его плоть и тогда всякие мысли оставили его, наполнив безудержной страстью. Он толкнулся вперед еще и еще раз, приник к губам лежащего перед ним мужчины, ловя его вскрики и стоны, почувствовал как ноги Шиньи обхватили его талию, еще сильнее притягивая его к себе, заставляя проникать еще глубже и сильнее… Вспышка оргазма заставила Шинью выгнуться на встречу Даю и выкрикнуть его имя. В тот же момент он почувствовал дрожь, прокатившуюся по телу другого мужчины и ощутил как тот выплескивается в него, наполняя теплой влагой… Несколько минут они молча лежали в объятиях друг друга, затем Дай поднялся и надев халат молча направился к бару. Шинья проводил его недоумевающим взглядом. Он сделал что-то не так? Почему любимый так холоден и равнодушен? “Дай…”, голос Шиньи был переполнен тревогой и предчувствием разочарования. Но ведь Дай не мог не почувствовать, что он любит его, правда?... “Тебе, наверное, пора”, Дай даже не обернулся, чтобы посмотреть на сжавшегося от боли маленького ударника. “Но, ты прогоняешь меня после всего, что было…Я, люблю тебя”, Шинья старался не заплакать, держась из последних сил. “Мы не плохо трахнулись, даже и не думал, что ты можешь быть столь активным…но…”, Дай продолжал говорить все, также, не глядя на Шинью. “…сейчас тебе лучше уйти”. Каждое слово вонзалось в него подобно раскаленной игле с завидным упорством просачиваясь по кожу, заставляя душу сжиматься от боли и разочарования. Он чувствовал себя использованным и преданным. Шинья быстро встал, слегка поморщившись от боли и начал быстро одеваться, затем подошел к двери, помедлил и, обернувшись, сказал: “Посмотри на меня Дай”. Тот вздрогнул, но подчинился и, повернувшись к любовнику, постарался спокойно и равнодушно встретить его взгляд. Он был готов к тому, что тот снова начнет просить выслушать его, говорить о своей любви, и он знал, что выслушает это не дрогнув, но он не был готов к тому, что Шинья будет так холоден и отстранен. “Тебе не нужны мои объяснения… Тебе не нужна моя любовь… Ты не видишь правды даже в моих прикосновениях.… Ну что ж, нельзя сказать, что я не пытался…Прощай Дай”, он горько улыбнулся и вышел из комнаты осторожно закрыв за собой дверь. Дай посмотрел на стакан, который держал в руках, размахнулся и со всей силы бросил его в дверь. Стекло разлетелось по комнате, усеяв ковер брызгами сверкающих капель. Дай сел на пол около бара и со всей силы стукнул кулаком по полу. Запястье тут же отозвалось острой болью, но он даже не почувствовал ее, только сейчас осознав, что именно он сделал. -Шинья…-

*********

Сугизо сидел в баре уже часа два и только сейчас, наконец, понял, что в этой воде вообще никакой рыбешки не водится. Оставалось признать, что сегодня придется идти домой в гордом одиночестве. Можно было конечно сменить бар, но это и так был как минимум третий. Два коктейля в одно, два в другом и перед глазами начинает плавать какой то легкий туман, а может это просто сигаретный дым. В чертовых барах всегда неимоверно накурено. Был еще один выход, прямо сейчас вернуться домой, и попытаться выловить кого-нибудь по телефону, того же Хакуэ, например.
Он уже совсем решил было сделать именно это, когда его взгляд привлекли знакомые темные волосы басиста Dir en Grey. Как он не заметил его раньше, было вполне объяснимо: тот сидел в самом углу и увидеть его можно было лишь идя к выходу из бара. Суги на секунду задумался подойти к нему или не стоит, у этого сокровища был очень хороший сторож, но, оглядевшись, он нигде не заметил красноволосого гитариста и это решило все дело.
То, что Тошия изрядно пьян, Сугизо заметил, как только подошел к нему. Расфокусированный взгляд хорошеньких глазок остановился на нем, точнее только попытался остановиться.
-Интересно, сколько меня он перед собой видит-
“Привет, ты почему в гордом одиночестве? Где твой “телохранитель”?”, Сугизо уселся за столик рядом с Тошией и еще раз осмотрел зал в поисках Каору.
“Он меня бро-сил…”, жалобно всхлипнул басист и бросившись на грудь растерявшемуся Сугизо, тут же начал орошать его любимую черную рубашку потоками слез.
“М-да… как он мог, этот мерзавец, бросить такую очаровашечку…”, не нашел лучшего ответа Суги и тут же пожалел об этом, потому как Тошия во-первых разрыдался еще громче, и на них начали обращать внимание, а во-вторых вывалил на него во всех подробностях, в которых он правда быстро запутался (кто кого трахнул, абсолютно непонятно…), все историю своего горя.
После получаса безуспешных попыток оторвать Тошию, от своей груди, и все-таки попытаться поднять и увести его с собой, Суги решил сдаться и попытаться спасти хотя бы остатки любимой рубашки. В тот момент, когда он осторожно и по одной снимал с себя руки Тошии, перед их столиком остановился человек, которого он меньше всего хотел сейчас видеть.
“Вот значит как…”, голосом, напоминающим по температуре айсберг, сказал Каору.
Тошия наконец почувствовал, что около столика кто-то стоит и сфокусировав взгляд на Каору, частично протрезвел и переведя взгляд на Сугизо, попытался вспомнить как тот здесь оказался и почему он обнимает его за шею.
Суги понял, что пора отсюда уходить, а то ведь Каору разбираться не будет, что именно они тут делали. Сняв с себя, наконец, руки Тошии, он начал приподниматься, когда басист, схватил его за руку и дернул обратно на сидение. После чего тот закинул одну ногу ему на колени и, обхватив одной рукой за шею, а другой за талию, тесно прижался к нему. Сугизо замер в недоумении.
“Почему тебе можно развлекаться, а мне нельзя…”, протянул Тошия и, потянувшись, чмокнул Сугизо в щечку. Тот с опаской посмотрел на Каору, увиденная в его глазах жажда убийства впечатляла.
“Ты, что меня без зубов оставить хочешь, я без зубов плохо смотреться буду”, яростным шепотом прошептал он, одновременно пытаясь спихнуть с себя ногу Тошии. Но тот не обращал на него никакого внимания, с вызовом глядя на Каору.
“Чем ты тогда лучше Шиньи…”, со злой усмешкой сказал Каору. Тошия вскочил в ярости глядя на любовника. Сугизо вздохнул было с облегчением, уж теперь то о нем забудут, но проклятый Тошия, схватив его за руку заставил подняться вместе с собой.
“Значит по-твоему я такая же шлюха, да?!”, Тошия почти кричал, привлекая внимание посетителей бара. Суги же старательно делал вид, что он вовсе не с этими двумя придурками, и потихоньку пытался вырваться из стального, как оказалось, захвата басиста.
“Я уже говорил тебе, что между нами ничего не было”, устало произнес Каору.
“Может ты кому и говорил, но не мне. И, кроме того, я тебе не верю!”, Тошия был так прекрасен в гневе, что Суги даже забыл на мгновение о том, что хочет свалить, наконец, отсюда и залюбовался им.
“Отлично! Ты ведь даже не хотел слушать меня! Что я должен сделать, что бы ты мне поверил, на колени что-ли встать?!”, теперь и Каору кричал, не сдерживая эмоции. Суги представил Каору на коленях перед ним… это было бы любопытное зрелище.
“Да, это было бы просто великолепно! Но ведь ты на это не способен, лидер-сан!”, в голосе Тошии зазвенели сдерживаемые до этого слезы. Суги на всякий случай отодвинулся, на сколько мог, еще раз подставлять рубашку в качестве носового платка он был не согласен. А в следующее мгновение он уже пытался подобрать свою челюсть с пола, как впрочем, и большинство посетителей бара: гордый лидер группы Dir en Grey медленно опустился на колени перед басистом и замер глядя в его расширившиеся от шока глаза.
“Теперь, ты готов выслушать меня?”, насколько мог спокойно сказал Каору, снизу вверх глядя на Тошию.
Тот прикрыл рот рукой, но нервный смешок вырвался наружу, против его воли. У Каору потемнело лицо, он вскочил с колен и в ярости посмотрел на любовника. Сугизо тоже с сожалением посмотрел на басиста, такой был симпатяшка, жаль, конечно, что Каору его сейчас убьет. Но гитарист только несколько долгих секунд смотрел на него, тяжело дыша и сжимая кулаки, потом резко развернулся и пошел к выходу.
“Каору, подожди!”, к Тошии, наконец, вернулся голос, и он рванулся вслед за ним. Суги оставалась только смириться с пробежкой вместе с Тошией к машине Каору, стоящей на улице, потому как руку его басист так и не отпустил.
“Каору, подожди! Ты не правильно понял, я вовсе не хотел…”, Тошия умоляюще смотрел на гитариста.
“Вот как. Я стоял перед тобой на коленях, а ты просто смеялся надо мной!”, Каору просто пылал от ярости. Суги зевнул и стал надеяться на то, что уж в машину Тошия его за собой не потянет, правда?
“А ты думаешь, что можно просто встать на колени и все решиться самим собой?!”, Тошия вновь начал сердиться, все еще не веря своему любовнику.
“Кхм”, Суги кашлянул, пытаясь привлечь их внимание. Но ни один их них даже не посмотрел на него. “Простите!”
Две головы повернулись и в упор посмотрели на него: “Что?!”, от их одновременного вопля даже уши заложило.
“Может вам лучше в другом месте поговорить?”, сказал Сугизо, одновременно предприняв еще одну попытку вырвать свою руку из рук Тошии. “А я, наконец, домой пойду, а?”
“Тебя никто и не держит”, спокойно проговорил Каору, садясь на переднее сидение автомобиля и распахивая вторую дверь для Тошии.


Тот с некоторым недоумением посмотрел на свою руку, вцепившуюся в руку Сугизо, смущенно улыбнулся и, наконец, отпустил многострадальную конечность.
“Извините”, застенчиво пробормотал он и мило покраснев сел в машину Каору, помахав на прощание Суги рукой.
Тот машинально помахал в ответ, отметив про себя, что басист просто очарователен. Пора было отправляться домой, чтобы попытаться высушить рубашку и исправить хотя бы чуть-чуть этот дурацкий вечер.

Part 9

Горячая вода приятно омывала усталое тело. Он наслаждался ее нежными прикосновениями, и пытался прогнать из головы все мысли. Но они настойчиво возвращались, не давая желаемой передышки. Шинья положил голову на край ванны.
-Что именно я сделал не так? Где ошибся? И как я теперь буду жить без него…без Дая…-
Мысль оказалась такой невыносимой, что он застонал, потом протянул руку к маленькому ящичку около ванны. Он почти никогда не брился, в этом не было необходимости, но бритва была. Он достал ее, провел пальцем по лезвию и тут же отдернул его, на подушечке выступила ярко алая капля крови.
Он поднял лезвие перед собой, заворожено глядя на его сверкающее великолепие. Поднес к запястью, примиряясь.
-Вряд ли меня успеют спасти. Даю просто повезло, что обслуживающий персонал гостиницы заподозрил неладное…-
Лезвие прикоснулось к белоснежной коже распарывая первый, самый нежный слой.
-Интересно, Дая так же завораживала кровь, струйками стекающая по коже…-
Он напрягся, готовясь надавить на лезвие, боли он не хотел и боялся, когда настойчивый звук дверного звонка заставил его вздрогнуть. Он замер, надеясь, что незваный гость подумает, что его нет дома и уйдет, но прозвучал второй, третий звонок и он понял, что придется сначала выпроводить гостя, кто бы он ни был.
Он накинул на мокрое тело банный халат и, оставив бритву лежать на краю ванной, босиком пошел открывать дверь.
За дверью стоял человек, которого он меньше всего ожидал увидеть.
“Дай?”, имя слетело с его губ прежде, чем он сумел сдержаться. Гитарист стоял напротив него опустив голову и выглядел таким одиноким и подавленным, что Шиньи захотелось коснуться его, но он одернул себя напоминая, что его скорее всего снова оттолкнут.
“Зачем ты пришел? Если снова, чтобы сказать, что между нами все кончено, то не стоило так утруждаться, я и в прошлый раз все отлично понял”, Шинья спокойно смотрел, ожидая, что скажет Дай. Когда после продолжительного молчания, гитарист поднял голову и посмотрел ему прямо в глаза, маленький ударник даже вздрогнул, столько отчаяния там было.
“Нет, я пришел… Можно войти?”, Шинья посторонился пропуская гитариста в комнату. Дай прошел и сел на диван, вздохнул и постарался собраться с силами, чтобы начать говорить. Шинья вошел следом за ним, постоял на пороге, как будто не мог решиться войти. Затем прошел внутрь и сел на кресло, напротив дивана. Увидев это Дай горько усмехнулся
-А чего ты ожидал, после того, что ты с ним сделал-
Он вгляделся в его лицо, опухшие веки, это я заставил тебя плакать, припухлость на левой щеке, он до сих пор не мог поверить, что мог его ударить. В его взгляде была спокойная опустошенность, как будто он уже окончательно со всем смирился, и больше ничего не ждет.
-И это тоже моя вина…-
“Шинья я пришел сказать, что… что люблю тебя!”, наконец решившись выпалил он, потом слова полились потоком “Прости, что заставил тебя плакать, прости за все слова, что я тебе наговорил…” Он опустил голову, прежде, чем сказать это, внутри стало больно и мерзко : “…я понимаю, что значу для тебя меньше, чем Каору…и… я готов смириться с тем, что иногда, надеюсь не часто, ты… ты будешь спать с ним…”.
Странный звук привлек его внимание, он поднял голову, чтобы увидеть как Шинья сидит, закрыв лицо руками. Его плечи тряслись от полурыданий, полусмеха. Он отвел руки от лица и посмотрел на ничего не понимающего Дая. В его глазах была ярость.
“Значит, ты разрешаешь мне трахаться с Каору? Спасибо тебе, Дай! Это так великодушно с твоей стороны!”, он вскочил на ноги и, подойдя к двери, распахнул ее: “Уходи, выметайся отсюда! Ты не слова не понял из того, что я тебе сказал. Да ты просто не хотел понять, убежденный, в своей непроходимой тупости, что я просто вру тебе в лицо. Не мучай меня больше. Уходи, я прошу тебя…”, Шинья снова закрыл лицо руками, и прислонился к двери, ожидая когда, наконец, этот человек перестанет мучить его и уйдет.
Дай тяжело поднялся с дивана и подошел к двери, он на мгновение замер пытаясь что-то сказать, когда его внимание привлекли ярко-красные неровные пятна на правом рукаве белоснежного халата Шиньи. Ошарашенный страшной догадкой он схватил его за руку и отвернув рукав уставился на ровный все еще кровоточащий порез на его запястье. Он слишком хорошо знал, что именно это значит и мгновенно покрылся холодным потом, подумав о том, что мог и не прийти сюда сегодня и тогда…
Он схватил его за плечи и, встряхнув, закричал прямо в лицо: “Зачем?”
Шинья спокойно посмотрел ему в глаза: “Я не хочу жить без тебя…”
Дай порывисто прижал его к себе и, зарывшись лицом в его мокрые волосы, яростно зашептал “Никогда, слышишь никогда так больше не делай…” Он плакал и не скрывал своих слез, проклиная себя, свою недоверчивость, свою уверенность в том, что Шинья не способен его полюбить…
Наконец он отстранился и посмотрел на любимого: “Я верю тебе, Шинья”. Тот доверчиво вздохнул и, прильнув к его груди, прошептал: “Я люблю тебя Дай”.
Гитарист подхватил его на руки и понес в спальню, надо было заняться раной, ну и заодно стереть плохие воспоминая о предыдущих нескольких днях. И Дай глядя на улыбающееся ему любимое лицо, надеялся, что ему это удастся…

*********

Поездка в машине проходила в напряженном молчании. Каору не мог поверить, что сотворил подобную глупость: упасть на колени, посреди толпы… Да еще наткнуться на смешок этого придурка. Он злобно посмотрел на сидящего рядом Тошию.
Тошия же не мог поверить, что он так быстро купился на все эти разговоры о том, что между Каору и Шиньей ничего не было. Ага, так он и поверил. Правда, его несколько смутил поступок Каору в баре…. Он искоса посмотрел на любовника, но, наткнувшись на его злобный взгляд, понял, что тот нервный смешок ему еще не раз припомнят…. Надо было до приезда домой выстроить свою линию атаки, этим он и занялся, разглядывая вывески витрин ночного города.
Достав ключи Каору открыл дверь квартиры и пропустив вперед Тошию, захлопнул дверь с такой силой, что стекла в окнах вздрогнули. Тошия как ни в чем небывало прошел вперед и рухнув на диван взял в руки пульт от телевизора. Каору видя такое равнодушие сел на диван рядом и тоже уставился в телевизор. Несколько минут прошли в молчании, прерываемом только шумом телевизора яростно переключаемого Тошией с программы на программу. Наконец, Каору это надоело и он выхватив пульт из рук любимого бросил его на стол.
“Какого…?! Там же моя любимая передача!”, закричал Тошия в ярости поворачиваясь к Каору.
“На каком канале, интересно? Ты же не на одном дольше пяти секунд не задерживался!”, закричал в ответ Каору.
“Это мой дом, что хочу то и делаю!”, Тошия даже порозовел от гнева. Каору невольно залюбовался им, но быстро пришел в себя.
“Ах, твой дом?! Так может, мне собрать вещи и уйти?”
“Да! И ключи оставь…”, Тошия всхлипнул и отвернулся от него, не желая, что бы он заметил его слезы.
Каору подвинулся ближе и несчастным голосом спросил: “Ты, правда, хочешь, что бы я ушел?”
Тошия повернулся к нему, вытирая руками слезы.
“А у тебя правда ничего с Шиньей не было ?”, требовательно спросил он, пытаясь заглянуть в глаза гитаристу.
“ Ну, в общем…”, Каору замялся думая как бы помягче объяснить все Тошии, а в следующее мгновение он уже уворачивался от его кулака, чудом не попавшего в челюсть.
“Ты, что с ума сошел!”, начал было кричать он, когда увидел как глаза Тошии вновь наполняются слезами.
“Значит все-таки было…”, он соскользнул с дивана на пол и закрыл лицо руками.
“Не совсем то, что ты думаешь… Это было в ту ночь, когда мы поругались, помнишь?...Я пригласил в бар Шинью. Дая в городе не было. В общем, я напился и Шинья отвез меня к себе домой… Я себя не контролировал, к тому же был зол на тебя… Я поцеловал его и начал снимать с него рубашку, когда зашел Дай…”, Каору буквально выдавливал из себя слова, стараясь не смотреть в лицо Тошии.
“А если бы Дай не появился, ты бы трахнул Шинью?”, голос басиста был удивительно спокоен, но за этим спокойствием скрывалась боль.
“Не думаю. Полагаю, Шинья остановил бы меня… Он ведь по настоящему любит Дая”, Каору почти шептал, понимая, что каждой фразой отталкивает от себя Тошию.
“Значит сам бы ты не остановился… Говоришь Шинья по настоящему любит Дая, а ты? Ты то меня как любишь? Если любая ссора готова толкнуть тебя в объятия другого мужчины?... А любишь ли ты меня вообще, Каору?...Или тебе просто нравиться со мной спать?”, голос Тошии разрывал его сердце на части. Он понимал, что тот говорит правду и не знал, как сказать, как объяснить, что он действительно любит его, что в ту ночь было просто помрачение рассудка…
“Тошия, я…”
“Только не надо врать, Каору. Я… я все равно останусь с тобой, даже если ты и не любишь меня по-настоящему…вот только, не надо врать”, Тошия вернулся на диван, сел рядом с любимым и теперь серьезно смотрел ему в глаза. Потом наклонился и поцеловал, покорно и вместе с тем требовательно раскрывая губы. Каору хотел было оттолкнуть его, что бы все таки попытаться объясниться, но губы Тошии так манили теплом, что он не удержался и ответил на поцелуй. Потом он все же собрался с силами и отстранившись, посмотрел в огромные, недоверчивые глаза Тошии и сказал: “И все же я скажу тебе: я по настоящему люблю тебя и просто не знаю, что произошло со мной в ту ночь…Нет, не отворачивайся… Ну сам подумай, стал бы я просто так падать перед тобой на колени, если бы не любил тебя?”, Каору улыбнулся с замиранием сердца ожидая ответа Тошии. Басист же сначала просто смотрел на него, потом рассмеялся и, наконец, стал просто загибаться от смеха. Каору попытался было рассердиться, но, представив себя со стороны тоже начал смеяться.
“…А какое лицо было у посетителей… просто у всех челюсти поотпадали…и ты с таким гордым видом… как будто просто за столик присел…”, Тошия не прекратил смеяться до тех пор пока Каору не накрыл его губы своими и только тогда смех перешел в тихий стон удовольствия…

*********

Кё как всегда опоздавший на репетицию вошел в студию несколько насторожено, не зная, что именно ему предстоит там увидеть. Но зрелище представшее перед его глазами превзошло все его ожидания: абсолютно счастливый Каору сидит рядом с сияющим Тошией и что-то нежно шепчет ему на ушко. При этом ни у того, ни у другого в руках нет гитар. Дай стоит рядом с барабанной установкой и нежно смотрит на улыбающегося ударника.
Кё кашлянул в надежде привлечь хоть чье-нибудь внимание. Четыре пары счастливых глаз уставились на него как на инопланетянина с другой планеты.
“Мы, это, репетировать будем?”, почему-то неловко себя чувствуя спросил он.
Все четыре головы дружно кивнули, и сосредоточились на прежнем занятии.
Постояв так несколько минут, Кё вышел из студии решив про себя если не удалось прорепетировать, то хоть позавтракать надо, а там наверное можно домой и спать, спать…
В коридоре он встретил одного из администраторов студии, который остановил его вопросом: “Кё, почему у вас вчера не было репетиции?”
Кё вздохнул, но решил ответить правду : “Вчера у нас было горе…”
“Понятно…, но почему вы сейчас то не репетируете?”
“А сегодня у нас счастье…”, так же горестно вздохнул вокалист и пошел дальше по коридору провожаемый недоуменным взглядом администратора.

OWARI

---

back