Кодзи странно смотрел на меня, видимо размышляя как же сильно мне надо было удариться головой, что бы окончательно тронуться. Ками смотрел с улыбкой, знающего и понимающего мою душу человека. Мана усмехнулся и ушел прочь. А я лежал на сцене, раскинув руки и смеясь. Я смотрел на еще горящий свет и все еще чувствовал теплую энергию зрителей и только что окончившегося концерта, я чувствовал это сердцем, почти разрывающимся от бешенного ритма счастья и любви. По щекам текли слезы, размазывая краску, но глаза светились восторгом. Смех был почти беззвучный, а душу переполняло ощущение, что я кому-то могу быть нужен. Я всегда это чувствовал после концерта, и потому вечно тащил ребят вернуться на сцену, когда все разойдутся, они бурчали, но иногда соглашались. Усталость ломила тело, но я не чувствовал ее, сейчас мне казалось, что тела как такового и не существует вовсе, а я, как говорит Кодзи, обитаю в астрале.
Звонкие каблуки Маны слышались все более глухо, отдаленней. Он не понимал, как можно радоваться тому, что уже прошло, что кончилось, и чего нет. Его строгость и наплевательское отношение на весь мир постепенно передавались и мне, но все же мой природный нескончаемый оптимизм был иногда слишком велик.
Плюнув на меня, Кодзи растянулся на креслах, он просто устал и думал лишь о том, как бы побыстрее добраться до дома. Он хороший психолог и прекрасно разбирается в человеческих душах, но подчас не замечает самых простых вещей, тех, что промелькивают сумбурно, без всякой логической связи, просто порывом настроения.
Ками прислонился к стене, продолжая просто с улыбкой умиления смотреть на меня. Он принимает меня любого, не знаю, понимает ли, я не всегда это чувствую, но он больше чем кто бы то ни было знает, что мне нужно, что я чувствую, в какой момент, что нужно мне сказать. Он редко промахивается и всегда радует меня. А еще, он никогда не жалуется, хотя наверняка у него есть и свои проблемы, не связанные со мной.
А я все лежал, не шевелясь, лежал в пыли, и лепестках каких-то цветов, надо мной горели прожектора, а пульс играл последние аккорды. Я облизнул губы, преодолев желание сплюнуть попаду, оставшуюся на языке.
Наверное, со стороны это и правда выглядело странно, но я был счастлив. Счастлив осознавать, что могу быть частичкой каждого человека, любящего меня.