Когда ты вернешься
Автор: Хана Акино
E-mail: khanaakino@yandex.ru
Фэндом: j-rock, «X-Japan»
Пейринг:Yoshiki/hide
Жанр: мистика, яой
От Автора: От автора: этот фанфик - своего рода мечта. Я уже давно задумала написать нечто подобное и вот, наконец, моя мечта сбылась. Мне ужасно хотелось поэкспериментировать и поместить своих любимых япошечек в среду холодных, мрачных кельтских легенд и преданий. В общем, не знаю, как получилось. Получилась этакая сказка. Кто-то, конечно, скажет, что это полный бред: как так - японцы и кельты в одном котле? Но ведь на то он и эксперимент! ^^
"I Can't Live Without..."
Никогда не думал,
Никогда не представлял,
Что однажды придется
Сказать - до свидания, прощай...
Чуть колеблется пламя от моих беззвучных слов:
Я не могу жить... Я не могу жить...
Я не могу жить без тебя в этой темноте.
Yoshiki, "Unnamed Song"
Сумерки.
Белая тишина окутала море. Туман был настолько густой, что казалось, к нему можно прикоснуться рукой. Где-то далеко-далеко, у берега, кричали чайки, и волны с глухим рокотом разбивались о высокие скалы. Но здесь не было ни звука: ни плеска, ни голосов, ни даже шепота или вздоха. Тишина.
Развернув белые крылья-паруса, бесшумно летел по морю корабль. Холодные волны пенились за его кормой, но ни единой души не было на нем не видно, не слышно. И если бы кто-то заметил его со своей лодки или катера, то решил бы, что это просто сон.
Морю, наверное, тоже снятся сны.
А вода была волшебно-прозрачной. И там, на морском дне, цвели удивительные сады, и тянулись ввысь деревья с золотыми листьями и серебряными плодами. Их ветви цеплялись за дно корабля, приглашая, уговаривая... Но впереди, сквозь толщу тумана сияла с берега звезда-маяк. И белый корабль летел к ней, надеясь и мечтая...
Или это тоже был только сон?
Но чем ближе подходил корабль к берегу, тем темнее становилось небо. Ветер рвал паруса, сердито вздыхало море, бросая хрупкий кораблик с волны на волну. Отгоняя его от берега. Все меньше и меньше становилась звездочка-маяк, все дальше и дальше от мечты.
И вновь - кругом лишь тишина и море, и туман.
А морю снился белый корабль, бесшумно летящий на белых парусах.
А кораблю снилась серебряная звезда, сквозь туман и сумерки зовущая его к родным берегам.
Или, все же, это был не сон?
***
Уже который день шел дождь - осенняя, холодная морось, и мир тосковал под тяжело нависшим над ним свинцово-серым небом. Последние, чудом выжившие цветы, устало поникли среди грязно-желтой травы. Блеклые листья слетали с полуголых ветвей в лужи, тревожа на миг отражения скучных и пасмурных облаков. Звери попрятались, птицы исчезли, превратившись в призрачные воспоминания - так же, как солнце, тепло, яркая зелень. Их погребли под собой ворохи сухой листвы, и они медленно гнили, оставляя после себя чувство безысходности.
Даже люди, где-то там далеко, на других берегах, бродили сонные и отупевшие от промозглой сырости. Ели-ели перебирали ногами, словно еще к чему-то стремились, на что-то надеялись, - как будто было на что! - а сами и не замечали, что уже давно перестали быть человеками, обратившись в некрасивых кукол, набитых перегнившей листвой и травой.
Ночью на острове поднялся сильный ветер. Он подбрасывал в воздух ворохи листьев, гнул деревья, и те стонали в ответ, стучались в окна. Укрывшись с головой толстым, теплым одеялом, можно было лишь посочувствовать тому, кого угораздило оказаться в такую ночь на улице. Посочувствовать и повыше натянуть одеяло.
Но к утру ветер стих, слегка распинав облака, и кое-где в разрывах туч, наконец, засияли звезды. И новый день улыбнулся в окна прозрачно-золотым осенним днем. Дождь превратился в редкие, снежные хлопья, перемешанные с солнечными лучами. Казалось, мир занавешен холодной, сверкающей тюлью. Даже цветы, хоть и истек их срок, будто ожили и сияли из-под тонкого, белого покрывала.
Засунув озябшие руки в карманы длинного, серого пальто, по пустынной аллеи гулял человек. Никто не признал бы в нем знаменитого музыканта, просто потому, что ЗДЕСЬ его быть не могло. И Йошики был этому очень рад. Ему совсем не хотелось, чтобы кто-то (ну, например, вездесущие репортеры) прознал, где он, тогда как ему необходимо было побыть одному и хорошенько подумать...
Совсем недавно он имел неосторожность заикнуться в прессе о том, что хотел бы возродить свою распавшуюся много лет назад группу. Сколько шума тут же поднялось вокруг! Слухов, сплетней, откровенных фантазий! А он-то просто... ну, помечтал. Неосторожно. "Хотеть" - еще ничего не значит!
Почему все приняли это так близко к сердцу? Чего они ждали? Любили?
Йошики прибавил шагу, так как начал подмерзать.
Но если они "любили", то как же тогда любил он... И как было больно, когда "семья" распалась, а ведь они были семьей, да! Только вот начинать сначала еще больнее, больнее в тысячу раз. Однажды упавши...
Хаяши замер у длинной, каменной лестницы, ведущей к главному входу. Перед ним предстали стертые, полуразрушенные ступени, сквозь трещины в которых кое-где пробивались пучки соломенно-желтой травы. Ненадежные перила, украшенные витиеватым орнаментом, местами позеленевшие от сырости. И старые печальные стены, завитые пылающе-алым плющом (из-за него издали казалось, что они кровоточат), и тянущиеся к небу, словно мечтая раствориться в нем. Но слишком тяжела была ноша, и дом прирос к холодной, влажной земле, устало глядя глазами-окнами ввысь.
Йошик в сотый раз подивился тому, как его угораздило здесь оказаться.
"Мне нужно было..."
***
- Мне нужно побыть одному, - сказал Йошики, наблюдая за тем, как шевелиться от ветра легкая штора на окне, и солнечный зайчик пытается пробраться в комнату. Смотреть в глаза своему собеседнику не хотелось.
На другом конце дивана тихо сидел Тоши, хмуро уставившись в пол. Ему тоже не хотелось лишний раз глядеть на друга.
- Ты меня за этим позвал? - наконец, произнес он, поднимая темные глаза на Хаяши. - Чтобы сказать: "Я собираюсь возродить Иксов" и "Мне нужно побыть одному"? Ровно две фразы. Ты, как всегда, многословен.
- А ты, как всегда, думаешь задницей вместо головы! - огрызнулся Йошики. Он резко поднялся и рывком отдернул штору. Яркий свет, отраженный в бассейне, десятками золотых зайчиков ворвался в комнату и радостно запрыгал по стенам и потолку. - Ты ничего не понимаешь. Я уезжаю.
На другом конце дивана засопели:
- Ну да, ты ж так хорошо и подробно все объясняешь! И куда же ты, скажи мне на милость, намылился?
- Вот, - Хаяши взял со стола журнал и бросил другу. Тот пробежал глазами статью и присвистнул от удивления.
- Ты, наверное, шутишь? В наше время, конечно, купить можно все, но... Не знал, что можно купить одиночество! Неужели, тебе это действительно нужно? - показалось или голос у Деямы правда дрогнул? - К тому же, что это за дом такой?! Там, небось, за каждым углом по приведению. Да он развалиться, если на него плюнуть!
Йошики, против обыкновения, не стал с ним спорить. У него с утра было хорошее настроение и на скандал совсем не тянуло. Успеется еще. Кроме того, он знал, что дом на самом деле не так плох, в довольно приличном состоянии. И нет там никаких приведений! Ну, за исключением таких же, как он сам... Этакий пансионат, для тех, кто хотел хоть не надолго исчезнуть из мира.
- В чужой стране, черт знает где... - продолжал бубнить Тоши, но заметил, что друг его не слушает. - Какого тогда черта ты меня звал?
Йошики не мог объяснить ему. Он был и растерян и полон надежд. И все смешалось в нем, как летние краски в саду за домом. Как передать, что чувствуешь?
На другом конце дивана послышался тяжелый вздох. Тоши тоже чувствовал...
***
Он почувствовал чей-то пристальный взгляд. Так бывает, когда не видишь, но кожей ощущаешь - ни с того ни с сего, покрываешься мурашками. Йошики медленно обернулся, но никого не увидел. Лишь неухоженный парк, больше похожий на лес, шумел на ветру. Жалобно скрипели черные силуэты в обрывках грязно-желтых одеяний, цеплялись за небо кривыми, старческими пальцами.
Хаяши поежился. Чувство тревоги не ушло, но, наоборот, росло с каждым вздохом. И в этот момент (как всегда, в самый неподходящий) такая же музыка - тревожная и мрачная - вдруг зазвучала у него в голове. Раньше он ее не слышал, это была совершенно новая мелодия, в которую медленно-медленно превращались и старая лестница перед ним, и завитые плющом стены, и холодный, полуголый парк, и даже стая ворон, внезапно рванувшаяся с карканьем в небо, будто вспугнутая кем-то.
Йошики взлетел по скользким ступеням, и только когда входная дверь за ним плотно захлопнулась, удивленно обнаружил, что сердце его бешено колотится.
"Вот дурак!" - поругал он себя в душе, не понимая, чего так напугался.
Ведь здесь просто не могло случиться ничего плохого! Он отдал за это не малую сумму.
- Меня зовут Лер, а вас? - это прозвучало так неожиданно, что Хаяши невольно отпрыгнул назад к двери и уже было схватился за ручку.
- Простите, я вас напугал... - мягко сказал тот же голос, и из полутени холла появился его обладатель. Похожий на птицу, тут же подумалось Йошики. На большую, черную птицу. Или на тень.
Действительно, молодой человек - на вид ему было лет 25-30 - чем-то неуловимо напоминал птицу. Длинные ноги в узких, темных джинсах, того же цвета свитер с неимоверно растянутыми рукавами, черные, волнистые волосы ниже плеч и большие блестящие глаза. Он был высок и стоял слегка согнувшись, как будто стеснялся своего роста.
- Я не хотел вас напугать, - незнакомец улыбнулся и чуть придвинулся к замершему у двери музыканту. - Мне очень жаль, просто... Просто иногда здесь бывает так одиноко...
Йошики был с ним согласен, здесь было одиноко. Порой - просто до жути. Но разве не этого хотели те, кто сюда приезжал? Как и было обещано, его никто не тревожил, ни одна живая душа. Конечно, кроме него были и другие постояльцы (вон, как этот, как там его - Лер?). Но то ли их было очень немного, то ли дом был таким большим, что они никогда не встречались друг с другом. Лишь иногда издали можно было увидеть в парке чью-то фигуру, будто бы невесомой тенью скользящую по занесенным сухими листьями аллеям.
Словно призраки из другого мира.
Хаяши жил здесь чуть больше недели и до сегодняшнего дня ни разу ни с кем не столкнулся лицом к лицу. Еду ему приносили прямо в комнату, да так, что он не видел, кто и когда это делал.
Иногда даже начинало казаться, что мир перестал существовать, и есть только одна реальность - это место. А ведь это был совсем небольшой островок - можно обойти кругом за пару-тройку часов. Деваться, в принципе, некуда. На катере, который сообщал остров с "большой землей" и на котором Йошики сюда прибыл, особенно не наездишься. Путь, все-таки, был не близкий. Куда же тогда пряталась прислуга? Кто втихаря готовил и убирал комнаты? Неужели там, за морем с темными волнами и холодными туманами - другой мир, полный людей, суеты?
А здесь - одиночество.
Точно, как обещали в рекламе.
- Меня зовут Лер, - еще раз представился молодой человек, протягивая Хаяши руку. Тот пожал ее, отметив про себя, какая она холодная. Впрочем, у него самого, наверное, была ничуть не теплее. Казалось, это место высасывает тепло из всего, что только могло подвернуться.
- Йошики.
- Вы - китаец или японец? - Лер смущенно кашлянул. - Простите, я не очень хорошо разбираюсь...
- Ничего, - успокоил его Йошики, чувствуя, как, ни с того ни с сего, поднимается в нем волна неприязни к этому человеку. - Я из Японии.
Он снял пальто, переодел обувь и, намеренно игнорируя собеседника, прошел в гостиную, в центре которой на небольшом возвышении, словно на сцене, стояло пианино.
По первости, признаться, Хаяши боялся за него садиться. Как-то страшно было решиться всколыхнуть застоявшуюся тишину этого странного Дома. Но потом он все-таки не выдержал... И с первыми же звуками словно что-то разбилось, треснуло пополам и разлетелось на множество пыльных осколков. А потом потекло печальной музыкой по старым, скрипучим полам.
- Вы умеете играть? - восторженно произнес молодой человек, когда Йошики попытался воспроизвести мелодию, которую слышал у себя в голове пару минут назад. Оказывается, этот Лер имел наглость последовать за ним в гостиную! Хаяши это не понравилось. Вместо ответа он спросил:
- А вы-то сами откуда?
- О, из самого красивого города в мире, - с готовностью ответил тот и при этом у него был такой вид - если бы он был собакой, завилял бы хвостом от радости, что на него обратили внимание. Вот только, что за "самый красивый город в мире" он так и не сказал.
- Вы англичанин? - Йошики решил зайти с тыла.
- Не совсем... Кстати, у вас очень хороший английский! Но вы, верно, жили в Америке?
Хаяши не стал говорить, что бывал в Англии и что действительно жил в Америке, так что английский стал для него почти родным. Не хотелось ему лишний раз болтать с этим типом.
- Очень жаль, но я бы хотел немного поработать, - сказал он и пристально посмотрел на Лера. - Один, если вы не возражаете.
"А если возражаешь, то я тебя загрызу прямо здесь и сейчас!"
Молодой человек сначала непонимающе уставился на Йошики, затем его лицо обиженно вытянулось - прямо как у ребенка, которому пообещали купить игрушку и не купили по совершенно не понятным для него причинам. Хаяши даже испугался на секунду, что он разревется. Но тот лишь вздохнул и сказал:
- Я... Мне тоже нужно идти... Кое-что сделать...
- Надеюсь, мы еще увидимся, - решил подлить ложку меда в бочку дегтя Йошики. Все же им предстоит жить в одном доме...
- Надеюсь, - бесцветно отозвался Лер и, выходя из гостиной, добавил: - Иногда кажется, будто это место поглощает людей. Был человек - и вот его уже нигде не найти.
Хаяши невольно вздрогнул.
"И, все-таки, - подумал он, устраиваясь за пианино. - Не слишком ли я переборщил со своим желанием побыть одному?"
По спине у него пробежал холодок.
***
Он почувствовал, что замерзает и проснулся.
На краю его кровати сидел Хиде и не сводил с Хаяши глаз.
Йошики даже не удивился. Почему-то у него совсем вылетело из головы, что друга уже давно нет на свете. Да и как это - нет, ведь вот же он, здоровый и невредимый, сидит себе тихонечко. Даже не орет и не ругается, и не пытается затеять драку.
И такой молодой...
Шторы на окне были отдернуты, и в комнату тихо прокрался холодно-белый свет осенней луны - к ночи небо очистилось, и она ярко сияла, запутавшись рогами в темных, древесных кронах прямо над окном Хаяши.
И в этом тихом свете тихо-тихо сидел Хидето, а одеяло под ним почему-то не смялось.
Йошики вдруг захотелось вскочить, обнять его, только бы он никуда не ушел. Расспросить, где он шлялся все эти годы и рассказать о себе самом, о том, как тяжело было. "Ну где же тебя носило, я ведь тебя так ждал?!"
А Хиде просто молча смотрел на друга и чему-то качал головой, будто говорил: "Дурак ты, дурак, ничего-то ты не знаешь". Потом он встал и бесшумно вышел из комнаты, прикрыв за собой дверь. Йошики попытался броситься за ним, но тело отчего-то стало очень тяжелым и не было сил даже пошевелить рукой.
Утром Хаяши проснулся с головной болью, и первой его мыслью было - ведь мы ж в гляделки играли всю ночь, а не бухали. Хоть бы слово, засранец, сказал!
А голова болела все сильнее и сильнее.
***
Во сне у него очень болела голова, и горло будто жгло огнем. Он снова и снова пытался вздохнуть, но легкие, которые, казалось, сейчас разорвутся от боли, отказывались вобрать в себя воздух. Из глаз невольно брызнули слезы, пальцы до крови скребли по полу в бессмысленной надежде уцепиться хоть за что-нибудь.
- А кто виноват? - голос - такой, словно скрипело сухое дерево.
Из последних сил он скосил обезумевшие от страха, слезящиеся глаза туда, откуда раздался голос-треск. И увидел ЕЁ. Как будто сотканную из мрака, одетую в тень и пыль. Лица разглядеть было невозможно - оно так быстро менялось, так было похоже на...
На всех, кто ушел раньше.
Она подходила, и тьма следовала за ней - глубокая-глубокая, в которой тонул даже свет. Туманом клубился у пола пыльный подол, мелькали знакомые лица. Высокая, величественная, она не шла, а плыла над полом.
И никакой косы, мелькнула идиотская мысль на краю умирающего сознания.
Она встала перед ним, протянула к нему руку, и он прекратил мучительные попытки вдохнуть воздух. Стало так легко.
Можно жить вовсе не дыша!
А за спиной разворачивались неведомо откуда взявшиеся крылья, большие и серые как осеннее небо...
Он проснулся от крика.
И долго лежал, глядя в темноту. Ощущение необычной тяжести за спиной еще не прошло. И это было так странно. А еще было страшно - ведь там, в стране сна, он точно знал, что умер. Но была и крохотная доля сожаления - пока спал, ему чудилось, он знает что-то важное. А стоило оковам сна рухнуть, и все пропало. Ниточка лопнула.
Из полудремы размышлений его вырвал новый крик. Рядом. В соседней комнате.
Мальчик пулей вылетел из кровати и бросился на шум. Он успел с сожалением подумать, что сегодня опять не удастся выспаться. Он уже знал, как все будет...
Дверь жалобно скрипнула, когда мальчик осторожно открыл ее, впуская в комнату бледно-желтый свет из коридора. Сбросив с себя одеяло, по кровати металась женщина. Она крепко спала и, казалось, отбивалась от кого-то во сне. Иногда она начинала плакать. Или кричать.
- Мама, - мальчик осторожно тронул женщину за плечо, но она отмахнулась от его руки, словно там, в ее сне, эта рука приобрела вид чего-то ужасно мерзостного. Тогда мальчик лег рядом с матерью и крепко ее обнял. Он прижался щекой к ее руке и стал думать о том, как много лет назад они втроем - тогда еще был жив отец - ходили гулять к реке. В воспоминаниях ожили люди - незнакомые, чужие лица прохожих, озаренные счастливыми улыбками, подаренными весенним днем; мост - и дымным кружевом выросли перед глазами перила, казавшиеся тогда такими высокими, почти до неба. И как здорово было смотреть на сияющую реку сквозь ажурные прутья этих перил. А родители глядели на него, чудилось, откуда-то из синей вышины. Улыбались. И хотелось замурлычить от теплого счастья, клубочком свернувшегося в груди.
Он вспоминал и другие моменты, самые яркие, что навсегда остались в памяти, будто кусочки какого-то очень короткого, но хорошего фильма. Неизменно счастливые. Из тех времен, когда их было трое.
Тогда еще мама была нормальной. И он не чувствовал себя "другим", не помнил "не свои воспоминания" и его никто не называл "уродом". Он еще не умел видеть "истинную сущность" вещей, и все вокруг было для него прекрасным.
Мальчик прижимался к матери и отчаянно надеялся, что она почувствует его мысли, тот теплый и радостный свет, что исходил из его воспоминаний.
И правда, женщина будто увидела его мысли. Она вдруг успокоилась, лицо ее разгладилось и просветлело. Она ровно задышала и даже чему-то улыбнулась во сне.
Мальчик поднял сброшенное на пол одеяло и укутал им мирно спящую мать. Теперь, он знал, она спокойно проспит до утра.
Он закрыл за собой дверь и медленно двинулся к себе. Но уже у самой кровати, почувствовал, как тьма настигает его. Краем глаза он заметил в своей комнате чью-то фигуру - мужчина с длинными, красными волосами, в черном одеянии до пола... Да нет же, всего лишь игра света и тени.
Мальчик упал, так и не добравшись до пастели.
Больше он уже не реагировал ни на какие звуки.
***
Странный звук разбудил его. И неприятное ощущение, что что-то не так. Что-то не вписывалось в рамки... Чего? Да, ничего. Так бывает, когда сидишь один в пустой квартире, заперевшись на все замки, и вдруг краем глаза замечаешь движение... И ведь знаешь, что там ничего не может быть, а по коже бегут мурашки, и волосы на затылке встают дыбом - а вдруг?
Примерно то же самое почувствовал Йошики, проснувшись оттого, что кто-то постучался в дверь его комнаты.
Сначала он решил, что это ему приснилось, и уже собирался снова задремать, как вновь услышал громкий стук. Тук-тук-тук. Три раза.
Хаяши испуганно подскочил на кровати и уставился на дверь, будто она могла поведать ему, кто притаился там, за ней. Нет, конечно, ничего такого особенного не было в том, что кто-то постучался к нему с утра... Кстати, сколько же сейчас времени? Йошики бросил взгляд на часы - пол седьмого. Светало. Ничего такого в этом не было, само собой. Просто за все время его пребывания здесь, еще никто никогда не стучался к нему. Да он вообще никого не видел, если не считать недавней встречи со странным типом. Иногда даже начинало казаться, что в этом Доме просто-напросто больше никого нет. И только свежеприготовленная еда, самым таинственным образом появляющаяся в положенное время у него в комнате, доказывала обратное.
Тишина и покой, которые даже по его меркам стоили не дешево. И еще никто не смел тревожить добровольное одиночество знаменитого музыканта.
Тук-тук-тук.
Хаяши показалось, что точно так же - три раза - пробухало его сердце. И замерло.
Он никак не мог взять в толк, чего же так испугался. Ведь вроде, ну что такого? - какой-то дурак осмелился разбудить его. Может, что-то случилось? Пожар? Но если бы это было так, в Доме уже наверняка стоял бы переполох, а тут - глухая тишина. Ни единого звука, скрипа, шороха, приглушенных голосов, как бывает в любом нормальном месте, где живут люди. Ни звука. Только серый дождь моросил за окном, и даже птицы притихли.
Йошики подумал, какого лешего кому-то вдруг приспичило вставать в такую рань (сам он позволил себе немножко расслабиться и просыпался позже обычного), когда тусклое, осеннее солнце еще только-только выползало на небо - и шататься по этому огромному, пустому Дому?.. Полному темных, пыльных коридоров, по которым, кажется, уже лет десять никто не ходил. Стучаться в дверь к незнакомому человеку...
И, если уж на то пошло, откуда этот "кто-то" вообще знал, что эта комната жилая? Сам-то Йошики понятия не имел, где живут остальные "постояльцы" и прибывал в полной уверенности, что и о нем самом никто ничего не знает. По первости, конечно надо признаться, Хаяши испытывал некоторое любопытство и тыкался в другие двери, но большинство из них были либо заперты (и было не похоже, что за ними кто-то живет), либо... Его встречали дремучие заросли многолетней пыли - на коврах и диванах, на просторных кроватях с балдахинами и высоких, стрельчатых окнах. Он тогда думал, что это такое специальное дизайнерское решение для придания, так сказать, колорита. Уж чего только стоили одни полуистлевшие гобелены на стенах! Но со временем он стал сомневаться... И больше его уже не тянуло шляться по чужим комнатам.
Может, такой же дурачок стоял и за его дверью? Вот только он, отчего-то, упорно продолжал стучаться. А у Йошики волосы на затылке шевелились.
Хаяши тихонько поднялся с кровати и осторожно подкрался к двери. Он заставил себя успокоиться - в конце концов, не пристало взрослому мужчине так себя вести! - и уже протянул руку, чтобы открыть дверь. Но снова замер. Ему вдруг подумалось, что вот, он сейчас распахнет ее, а там... Что?
Если бы Хиде был здесь, уж он бы не тратил времени на глупости, настучал бы по голове и Йошики и тому, кто посмел припереться спозаранку. Если бы...
Так Хаяши и застыл перед дверью, не смея не шевельнуться, не вздохнуть. Понимал, что по-идиотски, но...
Кто мог ЗДЕСЬ стучаться к нему в комнату?! В Доме, где можно было повстречаться только с собственной тенью! О том странном незнакомце, от которого у него оскомина на зубах выступила, Хаяши с перепугу даже не вспомнил. Стук в дверь, которого НЕ ДОЛЖНО БЫЛО БЫТЬ, совсем выбил его из колеи.
Наконец, Йошики различил удаляющиеся шаги и невольно подумал: такая неприятная, шаркающая походка. Как будто кто-то едва волочил ноги или же делал это специально.
Потом все стихло. Ни звука. Стало так, как ДОЛЖНО БЫЛО БЫТЬ.
И Йошики даже мог бы над собой посмеяться, если бы у него так предательски не дрожали колени.
Прошло еще минут десять, прежде чем бешено бьющееся сердце успокоилось, а Хаяши, взяв себя в руки, приоткрыл дверь и выглянул в коридор. Естественно, там было пусто.
Кем бы ни был ранний гость, он бесследно исчез. А точно ли он был?..
Нет, Йошики тут же захотелось укусить себя самого за такую мысль, ведь так люди и сходят с ума! Жаль только, охрану с собой нельзя было взять. Конечно, ему не всегда нравилось, что рядом постоянно кто-то толкется, зато было так надежно... Здесь он не отказался бы хоть от одного телохранителя. Вот только тогда это уже не было бы Одиночеством. Правила для всех были одни.
Хаяши собрался закрыть дверь и снова попытаться уснуть. Или лучше заняться музыкой? Что-то уже давно потихоньку крутилось у него в голове, одна мелодия... Но так тихо, едва-едва, как шепот волн издалека. И расслышать ее было почти невозможно. Но тут из полутемных коридоров, словно на пыльных крыльях, прилетел чей-то приглушенный крик.
И стих.
Йошики на мгновение пожалел, что он не маленький ребенок и не может спрятаться под одеялом. Очень тянуло так и поступить, или хотя бы просто закрыть дверь, запереться на все замки.
Вот только как-то стыдно было... Мужчины не должны так поступать. Или должны?
Хаяши плюнул на размышления и решительно шагнул в коридор - так, будто назад пути уже не было.
"Может быть, я и не герой..." - решительно подумал он про себя, прислушиваясь к тишине. Но так и не придумал, как закончить фразу.
Длинные коридоры тонули в сыром, сером свете раннего утра, просачивающемся сквозь толстые стекла высоких окон. А там, за ними, стучал по подоконникам противный, холодный дождь, и фантастическими призраками вырисовывались из тумана полу облетевшие, черные стволы деревьев.
Йошики невольно поежился, представив себе посреди этого белого моря, где нет ни одной живой души.
Время от времени до него долетали новые крики. Ужасно хотелось развернуться и броситься прочь, как можно дальше от этого Дома, от этого острова... Вот только катер должен был прийти за ним еще совсем не скоро, и телефона здесь не было, и сотовой связи. Не жить же на улице, в парке под каким-нибудь деревом! Остается только терпеть. Да и вообще, глупо это все как-то.
Коридоры сменялись лестницами, лестницы - коридорами. Одни были чистые, надраенные почти до блеска. Другие - темные и грязные, чей ковер из пыли не тревожила ничья нога уже много лет. И никаких признаков жизни. Только со стен кое-где мрачно смотрели на Йошики портреты незнакомцев.
"А, вдруг, я действительно один, совсем один?!"
От этой мысли у него закружилась голова. Один в огромном, холодном Доме, посреди сырого, туманного парка.
Нет, стоп, а как же Лер? И кто сейчас кричал? Не стоит поддаваться панике, нужно держать себя в руках!
Но как же хотелось оказаться дома, в Японии или в жарком Лос-Анджелесе, чтобы вокруг суетились, бегали люди, звучала музыка. Напиться до чертиков с кем-нибудь, ну, хоть с Гактом, а потом завалиться посреди ночи к Тоши, чтобы... Попросить его вернуться.
И почему он решил, что в одиночестве ему будет лучше думаться? Бред!
Одному быть вовсе не здорово.
И снова пролетел по Дому крик.
Хаяши замер посреди коридора. Теперь кричали где-то совсем рядом, быть может даже, вон за той тяжелой на вид дверью со странной ручкой в виде дракона. Ему вдруг показалось, что сумерки ожили и, подкравшись к нему сзади, холодными, липкими пальцами сдавили его сердце. Стало тяжело стоять, захотелось присесть.
"Нет, я не герой, - подумал он. - Какой из меня, к черту, герой?!"
Дверь неожиданно скрипнула и чуть приоткрылась, выпуская в холодный коридор полоску теплого света, словно бы приглашая. Крики стали отчетливее. Йошики хотел развернуться и пуститься наутек, но неумные ноги почему-то обрели вдруг самостоятельность и вместо того, чтобы спасать хозяина, понесли его прямиком к злополучной двери.
Что творилось там, за ней?
Хаяши приник к щели, отчаянно желая убежать, но не имея сил сдвинуть собственное тело с места, словно оно превратилось в кусок дерева. У него отнялись ноги, когда в слабом свете торшера он увидел на полу нечто огромное и шевелящееся. Казалось, оно не то бьется в судорогах, не то извивается, пытаясь ползти и, время от времени, выбрасывая из своей отвратительной черной массы нечто похожее на руку. Как будто оно только что кого-то проглотило целиком, и этот кто-то еще шевелился внутри него, еще пытался выбраться.
Когда секундное помешательство прошло, Йошики наконец разглядел, что копошилось на полу - два сплетенных друг с другом тела.
Так вот, что это были за звуки...
Хаяши почувствовал, как горит его лицо. Вот уж дурак, неужели раньше не мог сообразить?! А все из-за этого раннего гостя.
Йошики думал тихонечко уйти, когда мужчина вдруг поднялся с пола и зачем-то подошел к столу. Он стоял к музыканту боком, и тому было хорошо видно, как мужчина достал из ящика нечто похожее на ленту или на веревку. В этот момент женщина тоже приподнялась и села. И тут Хаяши с удивлением понял, что это вовсе не женщина - хоть и с длинными волосами, но это тоже был мужчина. Нет, не то, чтобы это его прямо так жутко шокировало, просто... было неожиданно. Так неожиданно, что Йошики невольно попятился, при этом рукав его халата зацепился за ручку, и дверь с противным скрипом приоткрылась еще на пол ладони. Музыкант замер. Мужчина на полу охнул, а тот, что стоял у стола с веревкой в руках, резко повернулся к двери.
Показалось, или это действительно был Лер? Вот только, тени так падали, что чудилось, будто он постарел лет на двадцать. Впрочем, Хаяши видел его всего одно мгновение и, возможно, это был вовсе не Лер?
Йошики не бежал, а летел. Казалось, за спиной выросли крылья, он не чувствовал под собой ног. Быть может, это было глупо - скорее всего, в этой темени никто не сумел его разглядеть и, уж тем более, никакой погони слышно не было. Но что-то его словно подстегивало, как будто было у него за спиной нечто, кроме собственной тени. Он ощущал это, как горячее дыхание, легонько касающееся его шеи.
Удивленно смотрели бледные лица с портретов, туманными волнами взлетала потревоженная пыль - клубилась в нереальном сером свете тусклого утра. И с быстротой секунд мелькали мимо: разбитое окно и рваными крыльями вздымающиеся на ветру ветхие шторы. Слегка качающиеся перила и неожиданная секундная боль - заноза. Входная дверь - такая тяжелая. Но позади Страх, странный и непонятный, чудится, вот-вот опустится тяжелая рука на плечо... Нет сил обернуться.
Сам не помня как, Йошики вырвался из пыльного лабиринта и его бесконечных коридоров, опутанных бледным светом плачущего утра. Ноги заскользили по мокрым каменным ступеням лестницы, разбитым и таким коварным. Хаяши поскользнулся и, удивленно вскрикнув, повалился на землю. Что-то теплое и соленое заполнило рот. Он в ужасе потрогал языком зубы - все были на месте, но рот болел.
"Черт, останется синяк! Как же я в таком виде выступать буду?" - испуганно подумал он, но тут же вспомнил, что буквально минуту назад... Что? Был на волоске от смерти? Нет. Кто-то угрожал ему? Нет. Тогда, что же? Всего лишь нечаянно подсмотренная чужая картина из жизни - двое мужчин, занимающиеся любовью. Ничего такого.
Хаяши зажмурился и, откинув голову назад, провел пятерней по волосам. Он так устал и так надеялся, что когда откроет глаза, все окажется сном. Но те, кому он молился, его не услышали.
Впереди, облитый утренним светом, словно оплетенный паутиной, вздымался древний парк с толстыми и скрюченными стволами неведомых Йошики деревьев. А позади - притворившийся ветхим старцем Дом, прожорливо заглатывающий в свои необъятные недра все, что имело неосторожность к нему приблизиться.
Йошики уже немного оправился от пережитого им только что непонятного Страха, но возвращаться в Дом не хотелось. И он решил немного прогуляться.
Утро потихоньку просыпалось и иногда, даже сквозь плотную завесу облаков, пробивались редкие, тонкие лучи света. Там, куда они падали, настоящим золотом вспыхивали жалкие обрывки осеннего наряда, и парк казался чуть-чуть краше - как дурнушка, которая весело улыбнулась, и лицо ее вдруг чудесным образом похорошело.
Только сейчас Хаяши заметил, что из одежды на нем была один халат. И ноги были босы. В такой холод! Как он не заметил этого раньше?!
Но он не повернул назад, не побежал одеваться. Он ощущал каким-то шестым чувством, что впереди его ждет нечто очень важное. И даже мурашки побежали по коже. Не от холода. А с каждым новым шагом внутри него рождался новый звук - откуда-то из самой-самой глубины, из сердца. Звук теплом разливался по телу, согревая его и превращаясь во что-то невесомое, просачивался сквозь кожу, растворялся в воздухе. Но за ним тут же летел следующий и так - звук к звуку, тепло к теплу - появлялось нечто похожее на музыку. Да, та самая мелодия, которую он слышал раньше. Только здесь, на этом острове... Она была еще совсем слабенькой, как новорожденный жеребенок, пытающийся подняться на дрожащие ножки-веточки. Но еще несколько шагов - и вот, она уже неслась впереди, обгоняя ветер, задевая ветви гигантских деревьев, черной тушью нарисованные на свинцовом небе, и сбрасывая остатки осеннего золота.
Странная и чуть-чуть пугающая.
Что-то показалось впереди, и Йошики невольно остановился. Музыка исчезла, оставив после себя еще более глухую тишину.
Чья-то фигура, больше похожая на искаженную тень, едва вырисовывалась в полупрозрачном тумане буквально в нескольких шагах от Хаяши. Она не двигалась, но он отчего-то точно знал, что это - человек. И хотя все было так странно, на этот раз Йошики совсем не испугался. Он пошел навстречу незнакомцу.
Показалось или действительно стало светлее? Как будто тучи немножко разошлись, и бесконечный дождь, наконец, кончился.
Тень впереди встрепенулась, словно тонкое деревце на ветру и тоже двинулась к музыканту.
И, правда, стало теплее. А туман почти рассеялся, превратившись в тонкую вуаль, прошитую золотыми нитями. Из которой, навстречу Йошики, выступил незнакомый юноша.
Он был высок и строен. Его приятное лицо с тонкими и будто летящими чертами навевал мысли о чайках - светлыми, легкими линиями, нарисованных на синеве моря. Его обрамляли светло-русые с рыжиной волосы - они, казалось, впитали в себя цвет осени, но не этой, холодной и мрачной, а далекой и теплой... Какими бывают осени в Японии. А темные глаза заглядывали в самую душу.
- Кто ты? - выдохнул Хаяши. Он-то думал, что вред ли повстречает здесь кого-то еще.
Незнакомец вдруг вскинул белую руку, словно крыло, и, схватив Йошики за плечо, наклонился почти к самому его лицу.
- Уходи, - шепнул он, будто ветер прошелестел в ветвях. - Уходи отсюда.
- Чего? - музыкант непонимающе заморгал. Какого черта какой-то незнакомый мальчишка смеет приказывать ему, ЕМУ?! Но этот мальчишка вдруг улыбнулся, и Йошики понял, откуда взялось необъяснимое, щемящее чувство в сердце. Такая знакомая улыбка. И не имеет значения, что лицо чужое...
Облака, наконец, совсем растворились, и земля радостно окунулась в яркое солнце.
Как знакомо улыбался этот незнакомец.
Хаяши провел рукой по лицу, чтобы убрать мешающиеся волосы и с удивлением понял, что... плачет?
- Ты вернулся... - прошептал он и внезапно со всей отчетливостью понял, что это было ПРАВДОЙ, что он больше не один!
- Уходи, пока не поздно, - повторил Хиде и, больше не сказав ни слова, развернулся и пошел прочь.
"Как же, уйду я теперь, мечтай!" - раздраженно подумал Йошики и закричал вслед другу:
- Подожди, постой!
Он попытался броситься за ним вдогонку, но ноги, ни с того ни с сего, подвели его, и Хаяши упал, больно ударившись головой.
Почему вдруг так резко потемнело?
"Ты вернулся, - успел подумать он, проваливаясь куда-то, где не было света. - Вернулся..."
***
"Вернулась!" - радостно подумал он, услышав знакомый стук в окно. На подоконнике сидела большая, черная ворона и била клювом в стекло. Мальчик улыбнулся, помахав ей рукой.
- Знаю, чего ты ждешь. Подожди, только найду... - весело сказал он. Но, не дойдя до окна пару шагов, замер на месте. Все таки, странный ему сегодня приснился сон. Конечно, ему вообще часто снились очень странные сны, но этот был... как бы сказать? Особенный? И после себя он оставил такое чувство, будто произошло что-то важное, действительно важное. Словно он почти вспомнил... Почти.
Черная птица вновь настойчиво постучала в окно. Наверное, она думала, сколько еще можно ждать этого маленького копушу?
Мальчик попытался улыбнуться утреннему гостю:
- Ничего, - сказал он, стараясь, чтобы его голос звучал бодро. - Это ничего, даже если пока я не могу вспомнить. Ничего.
Он открыл тумбочку и достал оттуда пару штук с вечера припасенных сухарей. Разломив их, мальчик распахнул окно и положил душистые кусочки на подоконник. Ворона деловито напихала ими клюв и полетела прятать.
Прислонившись к окну, маленький девятилетний мальчик смотрел вслед улетающей черной птице. Белесый утренний туман полз к дому из тени разлапистых елей и толстых, кривых дубов. Ледяной ветер наполнил комнату запахом сырой земли и сгнивших листьев.
Неожиданно у самого его уха просвистел камень и со стуком упал на пол. Еще один разбил окно - мальчик не успел вовремя отскочить и осколок порезал ему щеку.
Холодный туман выплюнул из себя четыре тени, превратившиеся в мальчишек-старшеклассников. Они смеялись, выкрикивая обидные слова, поднимали с земли камни и бросались ими в мальчика.
- Выходи, урод! - кричал самый старший из них, тот, что умудрился расколотить окно.
- Выходи! Урод, урод! - поддержали его остальные.
Град камней не прекращался ни на секунду. Ребенок попытался отползти от окна и спрятаться, но один из камней - самый большой - ударил его по голове, и он упал. Несколько секунд весь мир кружился у него перед глазами. Мальчик чувствовал, как тихонечко вытекает из него жизнь. Он осторожно потрогал голову, пальцы стали красными от теплой жидкости, что была частью его. А камни все сыпались сверху, и вместе с ними летели оскорбления, какие просто не могли родиться в умах двенадцати-тринадцати летних подростков.
Так уже было... Давно.
- Соберись, Эрин, - прошептал мальчик и закрыл глаза. Он представил себе, как туман опутывает негодяев липкой, белой паутиной, начиная с ног, выше и выше - до тех пор, пока они полностью не исчезают в нем, поглощенные туманом и сумерками.
Когда Эрин открыл глаза, камнепад прекратился, и было так тихо, что стук собственного сердца, казалось, гуляет эхом по всему дому. Он дотронулся до головы и, убедившись, что она цела и невредима, поднялся на ноги. Окно стояло на распашку и было совершенно целехонько, а за ним - только деревья скрипели на ветру, да туман потихоньку рассеивался, унося с собой тени прошлого.
"Пока очертания теней не исчезнут... Не исчезнут навсегда",* - вдруг подумалось ему. Но он не мог понять - к чему?
Мальчик глубоко вздохнул. Он не мог плакать, не имел права. Он должен был держаться, и он будет держаться. Всегда. И никогда не сдаваться. Верно?
Как бы больно не было порой.
- Эрин, я ухожу, - раздался голос матери, разбивая напряженную тишину вокруг мальчика и возвращая его в реальный мир.
- Ничего не забыла? - заботливо спросил он, провожая мать до двери.
- Ничего, - бесцветно отозвалась та и, не оглядываясь, побрела по усыпанной гнилыми листьями тропинке.
Мальчик застыл на пороге, глядя в землю. Он нарочно не смотрел на мать. Эрин знал, что его мама - хоть и очень-очень уставшая, но еще симпатичная молодая женщина... Но точно так же он знал, что если посмотрит на нее, УВИДИТ старую, сгорбленную, похожую на птицу старуху. И из спины у нее, из-под драных лохмотьев, будут торчать два уродливых нароста - обломки крыльев.
"Ненавижу ВИДЕТЬ", - зло подумал мальчик и, не поднимая от земли глаз, закрыл дверь.
***
Дверь тихонько скрипнула, будто кто-то всхлипнул, и в приоткрывшуюся щель пролез большой, черный кот. Когда он мягко вспрыгнул на пианино, Йошики ахнул от неожиданности и чуть не упал, откачнувшись на стуле.
- Поганец, - испуганно выдохнул он, глядя, как кот невозмутимо намывает длиннющие усы. Шерсть у него была черная-пречерная, такая черная, что ночью его никто не смог бы увидеть, если бы не выдавали глаза - ярко-желтые, как две луны. Они вспыхивали золотым огнем каждый раз, когда в них отражался свет. И еще он был толстым и пушистым, так что казался просто гигантским. Такой мог довести до инфаркта любую собаку.
Хаяши тоже испугался. Он недоверчиво смотрел на незваного гостя, словно ожидал, что тот вот-вот прыгнет на него и съест. Но котяра, наведя красоту, вальяжно растянулся на пианино и тихонько завел свою кошачью песенку. На знаменитого музыканта он не обращал никакого внимания, как будто вовсе не замечал.
Йошики разозлился. Он не выносил, когда кто-нибудь смел отвлекать его во время работы, а сегодня вообще день не заладился с самого утра. На рассвете он проснулся в своей кровати, и ноги у него были совершенно чистыми, а, следовательно, все, что случилось с ним ночью - ему просто-напросто приснилось. Но сон был такой реальный, что Хаяши не мог отделаться от него весь оставшийся день. А лицо того юноши так и стояло перед глазами, и эта его улыбка, которая вдруг превратила незнакомые черты в такие родные и дорогие...
А потом пришла музыка. ТА музыка. Казалось, это деревья стучаться в окно черными ветками, паук ткет воздушную сеть в пыльном углу, сухие листья переворачиваясь несутся по пустынным дорогам. Все, все пело Йошики какую-то древнюю, древнее мира, песню - мрачную и темную, светлую и печальную. Но до него долетало лишь ее эхо, и то, такое далекое, едва уловимое.
Пытаясь ухватить хотя бы эти крохи, музыкант слетел в гостиную, к пианино. Когда в пыльной тишине раздались первые звуки, Дом, казалось, ожил: он словно проснулся, потянулся, стряхивая с себя мох и засохший плющ - с криком рванулась в низкое небо стая ворон - и встал на ноги, разминая отекшие за много лет конечности. Йошики играл, а самому чудилось, будто он слышит, как скрипит пол, хлопают двери и окна, в большом зале над гостиной шуршат по паркету бесчисленные ноги невидимых танцоров - кусок серой известки упал с потолка прямо на пианино. А в голове у Хаяши старый Дом развернул заплесневевшие, прохудившиеся крылья-крышу и отчаянно махал ими, пытаясь взлететь в небо, но его собственные корни, толстые и мясистые, вросли слишком глубоко в холодную землю и не пускали ввысь.
Музыка лилась из-под пальцев Йошики и обретала собственную плоть, тенями разбегаясь по стенам. И тут он вдруг услышал голос Тоши, высокий и сильный, солнечным светом он пробился сквозь серость осеннего дня и заглянул в окно гостиной, превращая тени в светлые призраки шуршащей за стеклом, не облетевшей еще листвы.
Хаяши не слышал слов. Он знал, что однажды они придут, когда наступит их время. Только на миг ему показалось, что комната превратилась в концертный зал Tokyo Dome - ослепительно сверкают софиты, так что аж слезятся глаза, пальцы касаются знакомых каждой клеточкой клавиш. Где-то рядом играю остальные. А впереди, облитый светом, стоит Тоши. Его высокий, чуть надломленный голос взмывает ввысь и падает. Снова взмывает... Как раненная птица. Только Хиде почему-то нет. Почему на его месте кто-то другой?
Огромный, черный кот вдруг вынырнул из ниоткуда, и музыка оборвалась.
Йошики чувствовал, что музыка почти свела его с ума, но все равно не желал ее отпускать. Будто она могла дать ему ответ... На что?
"Сможешь ли ты раскрыть тайну этого мира?"* - ни с того ни с сего, подумалось ему.
И этот жирный котяра все испортил! А теперь еще так нагло развалился на пианино и мурлычет себе в усы свою собственную песенку!
От злости Хаяши даже позабыл, что, входя в гостиную, запер за собой дверь, чтобы его никто не потревожил. А ключ бросил в карман рубашки. Этот ключ сейчас торчал из приоткрытой двери...
- Ах ты! - Йошики замахнулся на кота, надеясь, что тот испугается и уйдет. Но кот лишь приоткрыл один блестящий, черный глаз, лениво посмотрел на знаменитого музыканта - что еще за надоедливость такая мешает ему спать? - и снова закрыл.
- Ну, брысь! - раздалось вдруг за спиной Хаяши, да так неожиданно, что тот снова ахнул и даже на секунду забыл дышать.
Кот тут же соскочил с пианино и кинулся к двери, в проеме которой стоял... Стояла огромная, черная птица! Длинная, взъерошенная, с волочащимися по полу крыльями, она сделала шаг вперед... Или это была просто тень? Его собственная, искаженная тень? У которой, почему-то, были крылья...
Только, когда воздух вновь попал в легкие Йошики, он понял, что никакая это не птица и не тень, а всего-навсего Лер - слегка сгорбившийся, как обычно, с виноватой улыбкой на бледном лице.
- Вы так чудесно играли, - сказал он, пинком выпроваживая кота из комнаты. - Удивительная, удивительная музыка! У вас настоящий талант!
- А-а? - Лер подошел так близко, что Хаяши захотелось отступить. - Да что вы...
- Нет, правда-правда!
Молодой человек снова улыбнулся и схватил музыканта за плечи... Ничего особенного в этом не было, просто от полноты чувств. Но Йошики вдруг показалось, что его обволакивает липкой, серой паутиной, давит все сильнее, душит. Не до конца осознавая, что делает, он отпрянул назад, сбрасывая с себя руки Лера. И как-то сразу стало легче дышать.
- Ваша музыка, - продолжал человек-тень, словно и не заметил движения музыканта. - От нее как будто все ожило, честное-честное слово.
Он снова придвинулся к Хаяши, заглядывая тому прямо в глаза. У самого Лера они были черные и блестящие, и сейчас в тусклом свете догорающего дня - а Йошики за музыкой и не заметил, как подкрались сумерки! - особенно походили на птичьи. У Хаяши от этого взгляда по спине пробежал холодок.
- И как будто, - почти шепотом произнес молодой человек. - Как будто что-то ожило... Ну, вы понимаете? Что-то проснулось в Доме.
"Он сумасшедший!"
Йошики подумал, что если Лер подойдет еще ближе, он его ударит. Пусть с виду Хаяши и казался тоненьким да слабеньким, но он, черт побери, был барабанщиком и набарабанить мог любому! Вот только... Не хотелось трогать человека, который в принципе ничего ему не сделал. Ведь личная неприязнь - не повод.
В какой-то момент ему даже стало стыдно своих кровожадных мыслей. Молодой человек, стоявший сейчас перед ним, ничего плохого ему сделал. Просто, он был одинок и хотел, хм, подружиться... Ну откуда ему было знать, что Йошики мог бы размазать по стенке любого, кто смел отрывать его от работы?
Но откуда это странное и страшное ощущение, будто... глаза у Лера совсем не человеческие?
- А я вот тут подумал, - смущенно сказал молодой человек, доставая откуда-то (из воздуха, что ли?!) бутылку русской водки и ставя ее на пианино перед Йошики. - Почему бы нам не провести этот пасмурный вечер как-нибудь повеселее?
"Откуда он знает, что я люблю?.." - мелькнуло у Хаяши, но он тут же забыл об этом.
В Доме Одиночества не было ни грамма спиртного и привозить его сюда было строго запрещено. Это было одним из главных правил - никакого алкоголя. Может быть, боялись, что могут произойти несчастные случаи... Даже на почве добровольного, купленного Одиночества.
И не сказать, что Йошики было так уж легко пережить это лишение, иногда тянуло выпить, особенно, когда музыка в голове становилось почти совсем неслышной.
Стоп, а откуда же тогда у Лера?..
- А разве важно? - словно подслушав мысли музыканта, произнес молодой человек и протянул ему опять же неведомо откуда взявшийся стакан, наполненный прозрачной жидкостью.
Не важно, решил Йошики и выпил залпом. Тут же вспомнилась последняя попойка на пару с Гактом по поводу их совместного выступления. Мияви куда-то уполз с остальными, а Камуи сидел за столом в полуобморочном состоянии, но все-таки сидел и даже еще что-то напевал себе под нос. Хаяши всегда потешался, - про себя, конечно - как легко споить Гакта. Вот у Хиде, например, от выпитого алкоголя прибавлялось энергии - мог потом по парку всю ночь круги наворачивать, телевизоры из окна выбрасывать, отели в пух и прах разносить (и чем - огнетушителем!). Сам Йошики умел много пить, но мало пьянеть. Почти. Вот и тогда, с Гактом, пока тот опасно балансировал на стуле, совершая немыслимые телодвижения, чтобы сохранить равновесие, Хаяши мечтал, как снова соберет Иксов вместе... И будет там Хиде, ведь как же без него.
Лер протянул Йошики второй стакан, музыкант не отказался. Что ему будет?
Но вопреки всем ожиданиям мир вокруг вдруг самым странным образом поплыл...
"Слишком близко", - подумал Хаяши, глядя в черные глаза молодого человека и смутно понимая, что каким-то чудом умудрился оказаться у того в объятиях. И это было неприятно. Руки у Лера были очень холодные.
Он провел пальцем по щеке Йошики, коснулся губ - тот хотел оттолкнуть его, но, почему-то, не смог даже поднять руки - и вдруг с силой сунул палец ему в рот, разжимая зубы и проникая внутрь. Хаяши захотелось взвыть от злости, никто не смел так с ним обращаться! Но поделать он ничего не мог. А рука Лера уже продолжала свой путь вниз, по шее, по груди, расстегивая рубашку и дальше, подбираясь к брюкам. Неожиданно он наклонился, и его холодные губы коснулись губ Йошики. Он испуганно ахнул, а комната на его глазах вдруг увеличилась в размерах, тени удлинились, окно распахнулось само собой, и ветер смел с пианино ноты с новой песней - белыми птицами они взмыли к потолку и выпорхнули в синие сумерки. А Хаяши мог лишь мысленно протянуть к ним руки, которые по какой-то причине отказывались ему повиноваться.
Лер отстранился от Йошики, чуть насмешливо глядя на него. Черные, длинные волосы развивались на ветру, а бледное лицо казалось еще бледнее, и на нем двумя угольками тлели глаза. На кого же он похож, подумалось Хаяши. На кого? На призрак? Или...
- Ты ведь видел тех двоих, - шепнул Лер на ухо Йошики. - Этой ночью... Ты подглядывал? Как нехорошо. Может быть, ты хочешь, чтобы мы занялись тем же самым?
"О чем он говорит?! - мысленно закричал Хаяши. - Это же был только сон!"
- Уверен? - улыбнулся молодой человек, и улыбка его не была злой или насмешливой, но мягкой и даже ласковой. Так улыбаются непонятливому ребенку. - Один из тех двоих уже никогда не проснется. Жаль парня... А ведь на его месте мог оказаться ты.
"Я не понимаю! О чем он говорит?!"
Лер выпустил Йошики из объятий и отошел от него, а к тому вдруг вернулась способность двигаться.
- Что ты подсыпал в водку, гад?! - крикнул он, пытаясь восстановить равновесие. - Ты не знаешь, с кем связался, да я тебя!..
- Ничего. Я ничего не подсыпал, - перебил его молодой человек. И сказал он это так спокойно, что Хаяши почему-то поверил... И ему стало страшно. Комната уже не казалась такой огромной, и тени не двигались сами по себе - все это Йошики списал на действие водки. Но вот окно так и стояло распахнутым, и холодный ветер трепал потемневшие от времени шторы.
- Что ты здесь делаешь? - спросил Лер, глядя в сумерки за окном.
- Пытаюсь собраться с мыслями... - тихо произнес Хаяши. Он слегка опешил от неожиданного вопроса, потому что и сам не до конца понимал, зачем приехал сюда. Мечтал возродить свою группу? Но сначала нужно было о многом подумать, решиться. В одиночестве. Хотя, возможно, не до такой степени. Ведь можно было просто запереться у себя в доме или уехать в Америку и ни с кем не встречаться. Так уже бывало раньше. Но... Увидев рекламу этого места в одном из тех журналов, которые он не читал, но должен был хотя бы просматривать в силу занимаемого им положения, Йошики уже не мог оторвать от него глаз. Взгляд впился в фотографию дома и парка вокруг, и что-то словно нарыв прорвалось внутри него - он понял, что должен, обязательно должен туда попасть. Для чего? Собраться с мыслями и силами? Или - чтобы найти... Что?
"Чтобы найти путь..."* - вдруг возникла у него в голове странная мысль
- Собраться с мыслями? - красивые, черные брови Лера насмешливо приподнялись. - А, может, ты кого-то ждешь здесь? Ты сам не знаешь... Пойдем, я тебе кое-что покажу. Думаю, тебе понравится. Возможно, ты даже захочешь остаться. Навсегда.
"Что за бред? Что за бред он несет?!"
Молодой человек направился к двери. Йошики смотрел ему в след и неожиданно для самого себя подумал, что этот странный тип уже не был похож на огромную, взъерошенную птицу. Он шел прямо, не сутулясь, и черный свитер, обычно висевший на нем мешком, теперь красиво облегал оказавшуюся мощной фигуру; на широкие плечи спадали блестящие волосы.
- Не бойся, - он обернулся к застывшему на месте музыканту и поманил его рукой. - Я ничего не сделаю против твоей воли. Я лучше подожду, когда ты сам придешь ко мне и попросишь...
Самое странное, что Йошики нисколечко не разозлился. Столько всего странного произошло с ним в этом Доме за такое короткое время, что он просто устал. Куда бы ни звал его Лер, почему бы не сходить?
Уже выходя из комнаты, Хаяши зачем-то оглянулся. Из далекой дали, из синевы сгущающихся сумерек, прямо в окно светила одинокая звезда. Но серебряный свет ее то исчезал, то снова появлялся, как будто что-то огромное и темное пыталось загородить ее.
Йошики счел за лучшее не зацикливаться на этом. Но, как не странно, от мысли о вечерней гостье ему стало как будто легче, даже веселее, а сумерки уже не ложились такой тяжестью на плечи. И снова зазвучала в голове ТА музыка, словно это она, звезда, тихонечко напевала ее.
***
Она была почти такой же, как во сне - платье из теней с, клубящимся серой пылью, подолом, руки похожи на белые призраки крыльев и это лицо... Которое невозможно разглядеть. Все время меняющееся.
Эрин застыл на тропе, чувствуя, как от земли вверх по телу пробирается холод.
Неужели за ним?
Нет, это только его воображение!
Мальчик закрыл глаза и, как обычно, постарался сосредоточиться, нарисовать картину перед мысленным взором - вот с запада, с пылающего закатным золотом горизонта, налетает сильный, но теплый ветер. Он срывает с деревьев остатки убранства, поднимает с земли вихри сухих листьев и уносит прочь вместе с Тенью; уносит ЕЕ, как палый лист, как жухлую травинку...
Эрину даже показалось, что теплый ветер легонько коснулся его щеки. Он открыл глаза с полной уверенностью, что стоит сейчас посреди тропы совершенно один. Так и оказалось. Только знакомая ворона - та, что вечно клянчит у него по утрам сухари, сидела на ветке у мальчика над голой и с любопытством на него смотрела.
- Прости, у меня с собой ничего нет, - сказал он своей подружке. И вдруг, как будто тень легла на мир, даже закат потускнел. Всего на миг. А Эрину, ни с того ни с сего, пришла в голову мысль, что вот-вот должно случиться что-то очень плохое. И с кем-то, кто для него важен.
Мама?
Мальчик бросился бежать. Он совершенно не представлял - куда, но это было не важно. Он доверял своим чувствам, и они вели его в нужную сторону. Такое случалось раньше, и тогда ему чудилось, что у него за спиной разворачиваются крылья - даже не надо было бежать, они сами несли его к цели.
Сейчас ему тоже казалось, что за спиной выросли крылья. Огромные и черные, как у его подруги-вороны, которая, не отставая, следовала за ним. Они задевали траву, ломали ветки, вихрями разлетались из-под них сухие листья. И были сильные, такие сильные, что легко несли сквозь сумерки невесомое как перышко тело девятилетнего мальчика - он едва успевал перебирать ногами.
Солнце медленно садилось за деревья, и они будто опутывали его черной паутиной полуголых ветвей, поглощая золотой свет.
Время от времени, где-то над головой Эрина каркала его пернатая подружка. Он даже на секунду задумался, а кто за кем летит - она за ним или он за ней? Но сейчас было не до того.
Кто-то был в опасности.
Мама?..
И он летел.
***
Казалось, он летел целую вечность, прежде чем земля не особо ласково приняла его в свои холодные объятия. Солнце садилось, а фонари еще не зажгли, и в полутьме Йошики едва мог разглядеть, куда ступает. Естественно, он упал, зацепившись ногой за какой-то корень.
Знаменитый музыкант не привык бегать по лесу, да еще в такой темноте.
- Вставай, - Лер довольно грубо схватил его за руку и рывком поставил на ноги. Казалось, Йошики весил для него не больше, чем пушинка от одуванчика.
Какая силища, невольно подумалось Хаяши. Он и сам слабаком не был, спасибо родной ударной установке, но тут...
Йошики ахнул, когда молодой человек вцепился ему в плечо и снова потащил неведомо куда, в гущу деревьев, прочь от знакомой аллеи.
Куда он меня ведет, думал музыкант. Но о том, чтобы не пойти, не могло быть даже и речи.
Почему? Почему он так покорно следует за этим странным человеком? Ведь он не из тех, кто легко сдается, но из тех, кто сражается, дерется ногтями и зубами - до последнего, до последней капли крови.
А сейчас?
- Куда... - пискнул Йошики и вдруг осекся. Лер отпустил его плечо, застыв рядом.
Парк кончился (Хаяши вообще не представлял, что такое возможно) и перед взором мужчин, сколько хватало глаз, раскинулось синее в сумерках поле. Шумела высокая, сухая трава, похожая на море, она гнулась на ветру, словно кланялась небу. А над ней, в вышине плыли темно-сиреневые с прозолотью облака.
Но вот, что самое странное: прямо посреди поля стоял столб и на нем горел фонарь, а вокруг него, как летом, плясала мошкара. Второй фонарь, уже без всякого столба, лежал рядом и тоже ярко светил. Они сияли сами по себе!
Как будто кто-то оставил их здесь, посреди чистого поля, где даже дороги не было, и забыл. А фонари светили...
- Ну вот, мы уже почти пришли, - сказал Лер, и Йошики от неожиданности вздрогнул, а молодой человек шагнул в траву и направился к фонарям.
Хаяши почему-то вспомнил о звезде и посмотрел на небо, но оно было совершенно пустым, если не считать облаков. Тогда он оглянулся на парк - ветви деревьев казались черной паутиной на фоне неба, но сквозь эту паутину поблескивал серебряный свет. Никогда раньше он не видел такой яркой звезды.
Йошики задохнулся от удивления.
***
Эрин задыхался. От быстрого бега. От страха. Он не мог объяснить это, не мог описать словами, просто ЧУВСТВОВАЛ. Что кому-то очень нужна его помощь.
Конечно, что мог сделать маленький мальчик? И все-таки... Ну не желал он просто стоять и ничего не делать, и ждать, когда кто-то исчезнет из мира, как исчезает с полей утренний туман. Как исчез однажды его отец.
Эрин уже знал, что дело не в его матери - он встретил ее по дороге, устало бредущую к дому. Но не остановился. А она, похоже, даже не заметила его. Или ей было все равно.
"Мама, как ты изменилась..."
Мальчику казалось, что еще один шаг - и он упадет замертво. Почти до слез хотелось остановиться, бухнуться на землю, глубоко вздохнуть...
Но тогда бы он больше не смог встать.
Подружка-ворона каркала над головой и летела вперед. Она словно подбадривала его и уговаривала не останавливаться - черное пятно в черной паутине древесных ветвей.
Иногда в причудливо сплетенных тенях старого парка Эрину чудился человек в черном одеянии, с длинными, красными волосами, развивающимися на ветру. На нем был жутковатый грим, но он, тем не менее, казался смутно-знакомым. Он улыбался мальчику и чему-то кивал - как будто одобряя то, что Эрин продолжал свой путь, несмотря на боль.
"Во сне, - подумал мальчик. - Я часто вижу его. Иногда он другой, но все равно - он".
Только когда кончился парк, и перед Эрином раскинулось поле, а за ним - высокий, синий холм, он, наконец, остановился и перевел дыхание. Осенний ветер, гуляющий в мертвой траве, кинул ему в лицо холод и сухие листья. Словно не пускал его дальше.
***
Дальше ноги идти отказывались. Йошики уже давно бы свалился на землю, да так и остался лежать, если бы не Лер, железной хваткой вцепившийся в него и буквально тащивший музыканта за собой.
Поле осталось позади, и одинокий фонарь посреди него казался чем-то живым, и навевал такую тоску, что аж сердце сжималось. Второй фонарь покачивался в руке у Лера.
Они медленно поднимались на холм. Хаяши спотыкался на каждом шагу, удивляясь вдруг нахлынувшей на него слабости - как будто кто надел ему на ноги свинцовые сапоги. Да и руки отяжелели, лишний раз не поднимешь.
"Что такое?.." - злился он на себя. Такой усталости он не чувствовал даже после концерта. Даже после исполнения своего сольного номера на ударных, когда мир перед глазами начинал плыть, превращаясь в море крохотных огоньков - и тогда у него еще оставались силы, чтобы играть дальше. Бороться.
А сейчас что?
Йошики с облегчением остановился, тяжело дыша, когда они с Лером наконец очутились на вершине холма. Но радость от долгожданной передышки быстро прошла. Ледяной, осенний ветер, казалось, продувал холм со всех сторон одновременно, и Хаяши стала бить крупная дрожь.
- Ну, ну, - сказал Лер, обнимая его и прижимая к себе. Как ребенка, согревая и успокаивая. Потом он взял Йошики за подбородок и заставил посмотреть себе в глаза. Тот глянул в их блестящую черноту, и вдруг такая волна одиночества накатила на него - темного, тяжелого, беспросветного. Не его одиночества.
"Нет, нет, я никогда не буду ТАК одинок!"
Лер словно прочел его мысли. Он улыбнулся одними губами, тогда как в глазах его не было и намека на улыбку. Он наклонился и поцеловал дернувшегося было в сторону музыканта. Йошики не ответил, и тот укусил его, заставив приоткрыть рот, и тут же просунул в него язык. От отвращения Хаяши затошнило.
- Я обещал тебе кое-что показать, - шепнул Лер ему на ухо. - Что-то, что, возможно, ты ищешь. Смотри...
Йошики оглянулся, но не увидел ничего, кроме, поросшего сухой травой, холма. Внизу раскинулось поле и парк, а дальше - тревожно вздыхало темное, холодное море. Отсюда был виден даже Дом. Некоторые из его окон поблескивали огоньками, но этот свет не манил, как это обычно бывает, обещая тепло и уют. Наоборот - от него хотелось бежать. Как огни в море. Такие одинокие, что мурашки бежали по спине.
"Что я здесь делаю? - в сотый раз подумал Йошики, чувствуя, как к горлу подступает отчаяние. - Что ищу, чего жду?"
И тут он увидел... Сумеречная звезда, пронзающая темноту серебряным светом, сияла вовсе не с неба, а с земли.
"Неужели, упала?!" - пришла ему в голову глупая мысль. Хаяши почти воочию увидел, как она срывается с неба, прочертив на нем сияющую дорожку. Но, вместо того, чтобы навсегда потухнуть в морской пучине, падает на землю, запутавшись в черных с прозолотью листвы деревьях. И теперь она медленно умирает, догорая, но все еще даря людям свет, рассеивая тьму даже самого черного Одиночества.
- Нет, это не звезда, - вслух сказал сам себе Йошики. - Это маяк...
"Вот почему она как будто мигала".
- Старый, престарый маяк, - согласился Лер. - Но вовсе не его я хотел тебе показать.
Прижавшись к Хаяши сзади, он обнял его одной рукой, а другой накрыл ему левый глаз.
"Что за черт?!"
Йошики попытался вырваться, но вдруг замер...
Прямо перед ним, упираясь в темнеющее небо, высился замок. Точнее, это были лишь руины - с черными провалами вместо окон, стенами, поросшими плющом и мхом. Его останки, будто изъеденные кариесом зубы, тяжело упирались в тучи, словно намеривались проткнуть их и съесть.
Но то, отчего у Йошики подкосились ноги, находилось внутри кольца из этих полуразрушенных стен.
Сцена.
Самая настоящая сцена, освещенная десятками огней. И на ней - вся его "семья": Тоши, Пата, Хис. Они играли ТУ САМУЮ песню, что с недавнего времени постоянно жила у Хаяши в голове; и высокий, светлый голос Деямы разбивался о небо, тая среди обломков древнего замка.
А Хиде улыбался с экранов мониторов над сценой. Да где он? - ах, вон же, рядом с Тоши, прячется в тени. Похож на призрак, сразу и не заметишь.
Внизу, у подножья холма, шумела ликующая толпа - гнулась на ветру высокая трава. Хлопали и кричали - скрипели старые деревья.
- Как же это?.. - прошептал Йошики, не понимая, как такое может быть и не веря своим глазам - вернее, одному глазу, ведь другой зачем-то прикрывал Лер. - Как?..
- Иди к ним, ты ведь хочешь этого. Быть с ними, - прошептал ему молодой человек и подтолкнул вперед, к замку и сцене, залитой огнями.
- Но... откуда они здесь? - Хаяши разрывался между страхом и желанием пойти к ним. Быть с ними... Снова, спустя столько лет. Одной командой, семьей. И Тоши вернулся, даже уговаривать не пришлось... И Хиде... Хоть он и прятался в тени, а взгляду отчего-то так сложно было его поймать.
Все вместе.
Разве не об этом он столько мечтал? Разве не затем он приехал сюда, чтобы поразмыслить и решить? Или найти... Это?
Йошики не заметил, как сделал шаг, потом еще и еще. Один глаз был все еще закрыт, теперь уже его собственной рукой.
***
Руки и ноги болели зверски, но останавливаться сейчас было нельзя.
Эрин не забрался, он взлетел на холм. В горле саднило, грудь болела, он едва мог дышать. Ноги подкашивались, хотелось упасть на землю и уже не вставать никогда.
Подружка-ворона каркнула и взвилась над холмом. Мальчик посмотрел в ее сторону и увидел странного мужчину - он, прикрыв рукой один глаз, шагал прямо к пропасти. И улыбался. А за спиной его (показалось или правда?) возвышалась чья-то громадная тень... И вместо рук у нее были крылья.
У Эрина замерло сердце.
"Нет, нет, нет! Он не может умереть!" - отчего-то подумалось ему.
Из последних сил мальчик кинулся навстречу мужчине.
- Стой, стой, дурак, слышишь!!!
***
Йошики почувствовал, как что-то стало не так. Что-то изменилось. Музыка начала стихать. Тоши фальшивил и сбивался.
Лер злился и толкал его в спину, но Хаяши застыл на месте.
Да разве его Тоши мог так чудовищно фальшивить?
И тут он услышал, - сначала тихо, а потом все громче и громче - как кто-то зовет его. Такой знакомый голос...
Йошики обернулся, отпихивая от себя Лера.
Что-то крича, к нему бежал... Хиде! Ярким пятном выделялись в синих сумерках розовые волосы.
Хаяши покачнулся и упал, думая о том, что если это сон - пусть он никогда не проснется. Тьма медленно накрыла его, и он уже не видел, как черной стрелой упала с неба ворона, врезавшись в огромную, крылатую тень. И как испуганно замер над ним маленький мальчик с волосами цвета осени и глазами Хиде.
А потом будто кто-то вскрикнул, и Тень растворилась в сумерках.
"Love Will Find A Way..."
Мертвенно-бледное небо все рвет и рвет меня на части.
Мечта освободиться от боли
Дает мне силы произнести: "Любовь найдет дорогу..."
Я не могу жить...
Я не могу жить без тебя в этом мире!
Чувствуешь ли ты дождь, что смывает боль?
Дай мне силы сказать: "Любовь найдет дорогу..."
Сияет ли солнце, или нет -
Я никогда не скажу "прощай",
Потому, что знаю - я буду с тобой!
Yoshiki, "Unnamed Song"
Сумерки.
По земле холодным туманом расползалась белая тишина. Где-то там, над морем, кричали чайки и порой гудели - даже как-то празднично - проплывающие по темной глади, корабли. Но здесь не было ни звука - ни голосов, ни шороха шагов, даже биения сердца. Тишина.
Только туман тонкими пальцами пытался дотянуться из низин - там он был такой густой, что потерявшись, можно было никогда не найти дорогу обратно. Но на скале, у маяка, ветер с моря не давал ему подползти слишком близко, и он бессильно отступал, оставляя позади себя белые, полупрозрачные клочки, зацепившиеся за высохшую траву.
Высокий, худой человек, похожий на птицу или на тень, стоял на вершине маяка. Он не шевелился и даже как будто не дышал. Если бы ветер не развивал его черные, длинные волосы, его можно было бы принять за статую. Темные, блестящие глаза были устремлены на море с тоской и надеждой - на белый корабль с белыми парусами, бесшумно летящий на свет маяка.
Но море было слишком суровым, а волны такими высокими. Они отбрасывали корабль вновь и вновь, не давая ему пристать к берегу. И тот исчезал из вида, потерявшись где-то в своей тишине.
А старый маяк - белая башня на сумеречном небе - как прежде, сиял в темноту.
А человек, весь в черном, неподвижно стоял на его вершине, ожидая и веря...
Или маяку все это только снилось?
***
Йошики открыл глаза, и в первое мгновение ему показалось, что он ослеп - так темно было вокруг. Он резко сел, чувствуя, как внутри поднимается паника.
"Как же играть, если?!.."
Крохотной звездочкой сиял вдали маяк.
Секундный ужас отступил, оставив взмокшего Хаяши в сгустившихся сумерках.
Солнце, наверное, почти село.
Йошики огляделся: вокруг тянулись к небу щербатые останки какого-то древнего строения. Гуляя между ними, неприятно завывал ветер.
Похожи на памятники, неожиданно пришло Йошики в голову. А весь этот холм - на одну большую могилу. Может, много веков назад здесь, на этом самом месте, в великой сече сложили свои головы прекрасные, смелые воины. И в вечную память об их отваге поставили над ними причудливой формы камни... А, возможно, именно здесь боги сражались с людьми, и, будучи побежденными, покинули мир, уйдя под землю, прямо под этот холм. А руины древнего замка - все, что осталось от них в мире людей...
Йошики поежился.
"Что за бред я несу?!"
И ни души вокруг.
Неужели, все было сном? И Лер и парк, и поле, посреди которого сами собой горели фонари. И... Хиде? Неужели?..
Вставая, Хаяши оглянулся назад и выругался от неожиданности - за его спиной, прямо посреди холма, зияла черная пропасть. Она была почти идеально-круглой формы и достаточно широкая, чтобы в нее мог легко провалиться взрослый человек.
"А падать пришлось бы долго".
Из нее тянуло сыростью и затхлостью. Хотя вокруг было темно, пропасть, казалось, была еще чернее, поглощая тьму вокруг себя.
"Просто черная дыра какая-то!"
Йошики осторожно придвинулся ближе к краю и заглянул в нее, но тут же вздрогнул и отскочил назад, когда рядом с ним вдруг раздался голос:
- Ее называют "Дырой Дьявола", - произнес мальчик, словно из неоткуда материализовавшийся на другой стороне пропасти. Он помолчал, глядя на выпучившего глаза мужчину, и добавил со смущенной улыбкой:
- Ну, ты понимаешь - "ды-ра"?..
- Ага, - отозвался Хаяши, до которого не сразу, но дошло. - Милое название. И как раз в пору.
Мальчик обошел пропасть и приблизился к Йошики - очень осторожно, будто ожидал, что этот чужак с такими, необычными, узкими глазами, вот-вот бросится на него и проглотит живьем.
- Зачем?.. - Эрин подошел ближе, стараясь рассмотреть мужчину получше. - Почему ты хотел упасть в Дыру, ты хотел умереть?
- Нет, - Йошики отрицательно покачал головой. - Нет, я... просто...
Неожиданно он понял, что не знает, совершенно не помнит, что заставило его идти прямиком к этой проклятой пропасти. Что такого сделал с ним Лер?
Ноги у Йошики подкосились, и он снова рухнул на землю. Его била крупная дрожь. Только сейчас до него дошло, что он, в принципе, был на волосок от смерти. Но как, почему? Что такое вообще творится вокруг?
"Я схожу с ума, - решил он про себя. - Точно. Я с дуру добровольно запер себя в Доме Одиночества, а теперь схожу с ума. С ума..."
А Эрин смотрел на этого, совершенно чужого для него, человека, и никак не мог взять в толк, зачем помогает ему, почему так хочет помочь?..
- Слушай, - мальчик тронул Йошики за плечо. - Солнце почти село, нам нужно уходить и как можно быстрее.
Хаяши посмотрел на Эрина так, будто тот предложил ему слетать на Луну. О чем, думал он, говорит этот ребенок? Разве не видно, он пытается разобраться, что с ним происходит, где реальность, а где сон. Может быть, даже сейчас - все это только сон.
"Неужели жизнь - это просто ложь?"*
- Пока ты был в отключке, я нашел вот это, - мальчик кивнул на фонарь, разливающий по земле желтый свет рядом с ними. - Мы хотя бы будем видеть дорогу, но от НЕГО он нас не спасет.
- От "него"? - непонимающе нахмурился Йошики, но ответа не дождался. Эрин, схватил его за руку, заставляя встать, и потянул за собой.
- Ну, пойдем же, ОН возвращается!
Кто "он"?! - хотел крикнуть Хаяши, но мальчишка, подхватив фонарь, вовсю несся вниз по склону.
Желтый свет - такой неестественный, как пятно краски на черном-черном холсте - едва разгонял стремительно сгущающийся мрак. Солнце село, и ночь торопилась овладеть землей. Вокруг вставали темные великаны-деревья, они скрипели на ветру, шелестели поредевшими кронами и, чудилось, будто это старые воины о чем-то совещаются между собой.
Свет фонаря становился все слабее. Словно не в силах был устоять перед натиском темноты.
Йошики едва видел, куда бежит. Если бы мальчик не держал его за руку...
"Кто этот ребенок, откуда он взялся, куда мы бежим, от кого??? - промелькнуло у него в голове. - Я как будто уже где-то видел его. Эти волосы, такие необычные, яркие, словно впитали в себя цвет осени..."
В какой-то момент фонарь мигнул, будто на прощание, и потух.
До этого Йошики думал, что все это - какая-то идиотская игра. Глупый мальчишка решил подшутить над ним?! Только страх остаться совсем одному в темноте, среди жутких развалин, заставил его бежать вслед за парнем. Он не слышал, чтобы кто-то гнался за ними. Да кто тут вообще мог быть?! Кроме теней.
Но вот, свет умер. И что-то изменилось.
"Только не сходи с ума!"
Хаяши точно, совершенно определенно знал, что вокруг только деревья шумят, да сухая трава под ногами ломается. Но ему... вдруг почему-то показалось, что это толпа неистово ревущих фанатов - она вот-вот прорвется через ограждение, сомнет охрану и разорвет его на части.
"Не сходи..."
- Вставай, вставай, нужно бежать!
Йошики не понял, как оказался на земле, но мальчишка уже был тут как тут и изо всех сил тянул его за руку, заставляя подняться. Вот только...
Вот только сила у него была не детская. Да и руки отнюдь не мальчишеские - сильные, как у молодого мужчины.
Хаяши не мог разглядеть его в темноте, но у него по коже побежали мурашки.
Кто был сейчас рядом с ним?!
Эрин заставил его подняться, и они снова бросились бежать. Мальчик не видел, но чувствовал, как что-то неслось за ними вслед. Огромные, сильные крылья задевали ветки, ломая их.
И чудилось, будто громадная тень накрывает мир.
Нечто подобное однажды уже было с Эрином. Когда он с матерью только-только приехал на этот остров, он видел странного человека на старом маяке. Тот был одет во все черное и издали, оттуда, откуда наблюдал за ним мальчик, казался... неживым существом. А тенью человека. Или птицы? Он неподвижно стоял на вершине маяка и неотрывно глядел на море. Целый день. Не шевелясь. И даже словно не дыша.
Эрин дождался вечера и только, когда стало смеркаться, ушел. А тот, на маяке, так и не пошевелился. Мальчик даже засомневался - а живой ли он был, может, это была всего лишь игра света и тени? И не было там никого... Вот только, уже отойдя от маяка на приличное расстояние, Эрин вдруг почувствовал необъяснимый, холодящий кровь страх. По коже у него побежали мурашки, сильнее забилось сердце и показалось, - но ведь такого не бывает! - что где-то совсем рядом пронеслось по земле черной тенью что-то очень страшное...
И сейчас ЭТО снова было рядом.
И за спиной бегущих, черные крылья ломали черные ветки.
А для Йошики со всех сторон гремела музыка - из деревьев, из земли, с неба. Сначала - зловещая, но затем она вдруг превращалась в светлый меч, раскалывающий небеса над головой, и будто становилось светлее. Йошики даже показалось, что он может разглядеть, бегущего рядом с ним,.. мальчика? Едва-едва очерченный бледным светом силуэт. Но не ребенка.
Высокий, худой...
И рука, крепко сжимающая руку Хаяши, неожиданно показалась такой знакомой. Надежной.
"Я сошел с ума!!!"
Эрину тоже было страшно, очень страшно, ведь в отличии от этого глупого мужчины, которого он зачем-то - и зачем только?! - спас, он мог СЛЫШАТЬ и ВИДЕТЬ... Но вдруг он почувствовал, как мужчина крепче схватился за его руку. И отчего-то - с чего бы это? - у него сразу прибавилось храбрости и даже как будто стало легче бежать.
"Он доверяет мне!" - подумал мальчик.
А Йошики бежал, из последних сил заставляя передвигаться отяжелевшие от усталости ноги и молясь, чтобы больше не споткнуться и не упасть. Он по-прежнему не слышал никакой погони, но все сомнения прошли... И даже страх.
Ведь, Хиде он доверял.
Хоть и не слышал, как сквозь густые заросли за ними следом что-то ломилось.
***
Они вломились в Дом с таким шумом и треском, что, казалось, стены заходили ходуном и сейчас рухнут. Когда входная дверь захлопнулась за Йошики, он не выдержал и сел прямо на пол. Голова болела зверски, а перед глазами все мелькали картины только что пережитого... И того, чего НЕ МОГЛО БЫТЬ!
"Да это же бред какой-то!!!"
Да, конечно, жить в полном одиночестве совсем не здорово, но это не повод ТАК сходить с ума!
"Даже в самые запойные дни у меня не было таких глюков!"
Краем глаза Хаяши видел, как его сопровождающий, тоже едва стоявший на ногах, доплелся до дивана и рухнул на него. Но смотреть в ту сторону он почему-то боялся.
"Потому, что..."
Все же Йошики не выдержал и посмотрел. Но теперь мешала спинка дивана.
"И, все-таки, это глюки..."
Тогда он встал и медленно подошел к дивану. На секунду он даже зажмурился, - а стоил ли смотреть? - потом приоткрыл один глаз... И тут же снова крепко зажмурился.
"Только не паниковать!!! Держать себя в руках!!!"
Йошики готов был поклясться своей правой рукой, что мгновение видел...
...лежащего на диване, лицом вниз,..
"Ерунда!"
...Хиде.
Как бывало, когда они возвращались в гримерки, отыграв трехчасовой концерт. И даже не просто возвращались, а приползали. Самого Йошики вообще тащили на руках. Хидето обычно вылился на диван - лицом вниз, попой кверху. Тогда как другие с трудом могли дышать, у него еще оставались силы смеяться и о чем-то болтать. Потом он вдруг засыпал на полуслове, но через пару минут просыпался и снова принимался трепаться.
И сейчас...
"А если... он проснется?"
На минуту Йошики забыл дышать. Он застыл с закрытыми глазами, мучительно вслушиваясь в шорохи, доносящиеся с дивана, и ожидая, что вот-вот раздастся знакомый голос - уставший, немножко капризный и даже чуточку злобный. Но довольный.
- Я пойду.
Хаяши открыл глаза и ошалело посмотрел на сидящего перед ним мальчика.
- Я говорю, что мне надо идти, - повторил тот, глядя на очумевшего Йошики, как на полного идиота.
Эрин встал с дивана и направился к выходу. Он едва передвигал ногами, было удивительно, как он вообще шел.
- Ты спятил?! - крикнул ему вслед Хаяши. - Там же...
Он осекся. А что там? Что, кроме темноты и старого парка? От чего они бежали?
Но, в любом случае, ночь - не лучшее время для прогулок в одиночку, тем более, ребенку. Да еще когда где-то поблизости шатается этот извращенец Лер.
- Ты никуда не пойдешь, - сказал Йошики. Мальчишка резко обернулся:
- Еще как пойду! Ты кто такой, чтоб мне указывать?!
Хаяши невольно подумалось, что паренек сейчас похож на маленького, злобного котенка - глаза сверкают, шерстка дыбом. Того и гляди - бросится. Кое-кто порой тоже смахивал на камышового кота, готового стоять на своем до последнего вздоха.
- Тогда я провожу тебя.
- Нет! Тебе нельзя выходить! - Эрин едва сдерживался, чтобы не расплакаться, какой глупый ему попался мужик. Он только что, рискуя собственной жизнью, - еще было б ради чего! - спас ему жизнь, можно сказать. Буквально вытащил его у ТОГО из-под носа и теперь вот... - Ты все еще не понимаешь? Ну ты совсем придурок!
У Йошики от такого хамства глаза на лоб полезли. Чтобы какая-то сопля так с ним разговаривала? И не важно, что только что произошло нечто такое... чего он просто не понимал! Он никому никогда не позволял - за очень редким исключением - и не позволит так с собой обращаться. Какое счастье, что у него нет детей и никогда не будет!
- Всыпать бы тебе как следует, - крикнул Хаяши, но дверь за мальчиком уже захлопнулась.
***
Дверь за ним захлопнулась, и Эрину тут же отчаянно захотелось обратно, в тепло и свет. Даже если там был этот глупый мужик.
Ветер почти стих. В парке зажгли редкие фонари - мертвенно-бледный, искусственный свет едва-едва освещал дорогу, а чуть подальше аллея, казалось, вообще обрывалась в темноту. Там, до куда слабенький свет не в силах был доползти.
Подружка-ворона куда-то исчезла еще на холме, когда схватилась... С чем? С Тенью? Но Эрин за нее не волновался, отчего-то он был уверен, что с ней все будет в порядке.
- Мама, наверное, волнуется, - прошептал мальчик и несколько раз повторил про себя, словно заклинание. Ему нужно было сделать всего несколько шагов вниз по скользким, каменным ступеням, а дальше как-нибудь... Если ни о чем не думать. И не смотреть по сторонам. Кроме того, сейчас он не ЧУВСТВОВАЛ Тени. Ее не было. К тому же, не он был ей нужен... Правда? А мама сидит и волнуется.
"Никто о тебе не волнуется!"
Эрин сделал шаг назад, к двери. Кого он обманывает? Мама очень изменилась, ей теперь было не до него. Она его просто не замечала. И ей все равно - жив он или нет, дома или не пришел.
"Но она будет плакать во сне..."
К тому же, оставаться в Доме было запрещено. Никто из обслуживающего персонала не имел права вне работы находиться поблизости от Дома. "Постояльцы" не должны были их видеть. И Эрина это тоже касалось.
Правда, он и без того уже нарушил правила.
Мальчик спустился на одну ступеньку, вгляделся в парк.
Тишина.
Он невольно вспомнил, как всего каких-то пятнадцать-двадцать минут назад они бежали здесь. И так странно себя чувствовал... Как будто, он был ДРУГИМ, НЕ СОБОЙ. Такое с ним случалось и прежде. Иногда он просыпался, бормоча что-то на непонятном языке, и первые минуты в его голове были НЕ ЕГО мысли. Странные воспоминания, которых не было. А порой ему чудилось, что и тело не его. И все это...
НЕ ЕГО жизнь.
Эрин вздрогнул, когда услышал чьи-то шаги, громом гремящие по тихому парку. Чья-то тень двигалась, старательно обходя фонари, скользя по грани света и тьмы.
Мальчик кинулся к двери.
Кажется, он закричал.
***
Он закричал и резко сел.
Вокруг - смятые, промокшие от пота, простыни; одеяло скинуто на пол. За окном ночь. И тишина.
Опять кричал во сне, подумал Йошики, убирая назад прилипшие ко лбу светлые пряди. Что снилось, он не помнил, но, верно, очередной кошмар. С тех пор, как он приехал в этот Дом... Нет, еще раньше, когда он решил, что сможет возродить группу... Да, именно с того времени каждую ночь его стали преследовать кошмары. Снилось, как Тоши посылает его на все буквы алфавита, или как тот же Тоши снова уходит из группы, не объяснив причину. Еще снилось, как Хиде бешено скачет с гитарой по сцене, а потом вдруг валится замертво, и вслед за ним с барабанной установки падает сам Йошики и что-то ломается в нем... Много чего снилось. И, почему-то, всегда - неприятное.
Хотелось курить.
Еще больше - выпить. Но пить было нечего. В Доме спиртное было запрещено. Сигареты, правда, тоже, но ушлый Хаяши умудрился-таки протащить парочку блоков своих любимых.
Он поднялся и подошел к шкафу, где висело его пальто. Порывшись в карманах, выудил оттуда смятую пачку. Всего три, посчитал он. Осталось три сигареты, а торчать здесь еще почти неделю!
Хреново.
Йошики вздохнул и сунул одну в рот. Потянулся за зажигалкой и только тут заметил, что он, в принципе, совершенно голый.
"Когда это я успел раздеться? - ошарашено подумал он. - Я едва доплелся до своей комнаты и, помнится, решил вообще не раздеваться..."
В дверь постучали.
Хаяши вздрогнул и выронил зажигалку. Незажженная сигарета осталась зажатой в зубах.
Снова раздался стук.
Три раза. Как тогда.
Йошики невольно глянул на кровать. Там, под ней, лежал его чемодан, а в нем... Было припрятано кое-что на экстренный случай. Он не умел этим пользоваться, не хотел и надеялся, что никогда не придется. Но, все-таки, это придавало уверенности.
Послышались удаляющиеся шаги. Затем все стихло.
Хаяши облегченно вздохнул и нагнулся за зажигалкой.
Чья-то рука легла ему на спину.
Йошики заорал и отскочил к кровати. Из темноты, в бледный лунный свет, сочившийся сквозь окно, выползла длинная, высокая тень. Она не подошла - проскользила к замершему от неожиданности и страха музыканту.
Хаяши наконец разглядел, что это была вовсе не тень, а самый настоящий человек. Мужчина. Голый мужчина.
Лер.
- Что?.. - изумленно выдохнул Йошики, но осекся, когда, запертая на все замки, дверь вдруг с легким скрипом приоткрылась, и в комнату черным пятном просочился большой, жирный кот.
- Не бойся, - почти ласково произнес Лер и, протянув руку, коснулся волос Йошики. Пальцы перебирали крашенные, светлые пряди, прикасались к глазам, губам, шеи. Лер притянул Хаяши к себе и стал жадно целовать его в губы, просовывая язык ему в рот, кусаясь. До крови. А тот не мог пошевелиться, даже просто закричать. Словно чья-то злая воля сковала его тело.
Молодой человек толкнул Йошики на кровать и сам лег на него сверху.
- Я знаю, - шепнул он. - Что обещал ничего не делать против твоей воли, подождать, когда ты сам придешь ко мне... Но мне так не нравится, что ты общаешься с этим гадким, маленьким мальчишкой! Променял меня на него? Чем он лучше? Или, может быть, тебе больше нравятся дети?..
"Что он такое несет?!!"
Йошики не мог поверить в реальность происходящего. Какая-то часть его упорно повторяла, что просто нужно проснуться, что это сон, сон.
Когда Лер начал двигаться... В лунном свете его тело, казалось, блестело. Черные глаза впились в искаженное от боли лицо музыканта и, чудилось, будто они впитывают в себя страдания и что-то загорается в их страшной глубине. Он с такой силой сжимал запястья Йошики, что из-под его ногтей, впившихся в плоть, текла кровь. Впрочем, кровь была не только там.
Движения становились все более отрывистыми. Лер выходил почти до конца и снова толкал со всей силы.
Хотелось кричать - от боли, от злости.
"Этого не может быть!!!"
И снова непонятная, странная мысль: "А, может, боль - всего лишь часть обмана?"*
Дверь со стуком распахнулась. Лер удивленно оглянулся, отвлекшись на мгновение, и тут к Йошики наконец вернулась способность двигаться. Он изловчился и вцепился зубами насильнику в плечо.
Лер заорал и, вскочив, бросился к окну. Хаяши плюнул на боль, на кровь, текущую по ногам, и кинулся за ним. Но замер, увидев, кто стоит в дверях.
Скупой свет из коридора едва очерчивал фигуру пришельца, но и так он без труда узнал... А как же не узнать? Даже движения - такие знакомые.
Хиде не спеша прошел в комнату.
- Как же я вымотался, - устало сказал он, бросая сумку на пол и садясь на кровать. - Можно я здесь останусь? Сил нет сделать еще хоть шаг.
Как будто они только что вернулись с репетиции. Как будто...
"Все до этого момента было просто дурным сном?"
Хаяши оглянулся на окно, где должен был стоять голый Лер, но там не было никого, кроме его собственной тени. Окно было заперто.
Йошики взглянул на свои руки. Он ожидал увидеть кровоточащие раны, но на них виднелись лишь свежие мозоли, да кисти болели зверски. Так знакомо. И внизу уже ничего не жгло огнем и не кровоточило.
Он очумело посмотрел на Хиде, который успел скинуть обувь и по-хозяйски развалиться на кровати - прямо как был, в одежде. Даже свою любимую шапочку не снял.
Дверь в номер так и осталась на распашку и некоторые, из проходивших мимо по коридору, бросали удивленный взгляд в комнату.
Йошики закрыл дверь и медленно прошел к кровати. Он присел рядом с другом, глядя, как спокойно и ровно вздымается грудь Матсумото.
- Хиде, - тихонько позвал он. Хиде поворочался, перевернулся на бок, отвернувшись от Хаяши, и захрапел.
"Неужели, мне все приснилось? Целых десять лет! И не было ничего... Ничего?"
- Хиде, черт тебя возьми, - Йошики больно толкнул друга в бок, и тот сел, недовольно глядя на человека, который мало того, что замучил его на репетиции, так теперь еще и спать не давал.
- Чего тебе? - спросил Матсумото, злобно прищурившись.
Сейчас затеет драку, невольно испугался Хаяши.
- И... эй, а почему ты бродишь по комнате совсем голый?! - глаза у Хиде удивленно округлились. Он помолчал, но потом вдруг рассмеялся:
- Ты что это, Йо-тян, решил ко мне пристать? - он призывно помахал бровями одуревшему Йошики. - А я уж, честно говоря, всякую надежду оставил. Думал, ты никогда не соберешься.
- Прекрати ты... - Хаяши глубоко вздохнул и закрыл глаза. Его слегка трясло, но не от холода.
- Да брось мяться, - Матсумото положил руку на колено другу и, картинно похлопав ресницами, вытянул губы в трубочку. - Ну поцелуй же меня, поцелуй!
- Ты не понимаешь! - Йошики вскочил с кровати, как ошпаренный.
- Испугался? - Хиде звонко рассмеялся, до ужаса довольный собственной выходкой и, хохоча, несколько раз перевернулся с боку на бок.
Как кошка в загуле, сердито подумал Хаяши.
- Слушай меня! - закричал Йошики из последних сил. - Тебя не должно быть сейчас здесь! Потому... Потому, что ты умер...
Хиде замер, пораженно хлопая глазами.
- Ты что, уже напился? - спросил он. От его веселости не осталось и следа. Матсумото медленно стащил шапку и взъерошил приглаженные, розовые волосы. - Когда успел, я ж тебя совсем не надолго оставил? Даже со мной не поделился!
Йошики не выдержал и сел на пол, обхватив голову руками.
- Значит, - тихо произнес он. - Ты не умер? Не покончил с собой? И ничего... И все это... было сном?
Хиде поднялся с кровати и подошел к другу.
- Покончил с собой? - переспросил он, обнимая Хаяши за плечи и заставляя встать с пола. - Я что, больной что ли?
- Просто... - Йошики не знал, как же объяснить этому родному, дорогому человечку... Как передать всю ту боль и ужас... Что за одну ночь - нет, даже не ночь, а скорее час или два сна - умудрился прожить целую жизнь. И столько всего в ней было. Но не было Хиде. А ведь вот же он - бережно уложил в кровать, и сам примостился рядышком.
- Ну ты даешь, Йо-тян, - прошептал он, укрывая их обоих одеялом. - Потом расскажешь мне, чего пил. Я тоже хочу такие глюки.
Йошики посмотрел на Матсумото, у которого уже слипались глаза и, слегка поколебавшись, обнял его одной рукой и теснее прижал к себе.
- Расскажу, так уж и быть.
- А приставать-то не будешь? - с надеждой спросил Хидето и разочарованно вздохнул, услышав в ответ:
- Ну, можешь, конечно, помечтать...
Йошики еще долго не мог уснуть. Он лежал и смотрел в темноту. За окном сверкали огни города, шумели машины, люди.
Все было, как обычно. Как ДОЛЖНО было быть.
Он чувствовал, что потихоньку начинает засыпать, глаза слипались.
Что-то оглушительно зазвенело и разлетелось на куски.
***
Йошики открыл глаза и испуганно подскочил на кровати.
Он был в своей комнате, в Доме, на острове, который можно было покинуть только на катере, да и то - еще не скоро.
И ни единого шороха, ни единого звука.
Только одно из окон было разбито, а на полу в осколках лежал довольно увесистый камень. Кто-то решил похулиганить? Но КТО мог хулиганить ЗДЕСЬ?!
Если только этот сумасшедший Лер...
Хаяши поморщился, вспоминая сон. Такой кошмар. Но как странно закончился. Йошики казалось, что он все еще ощущает рядом с собой тепло Хиде - как будто тот только сейчас поднялся и вышел. И невозможно поверить, что он не вернется.
В разбитое окно задувал осенний ветер, наполняя комнату холодом и сыростью. Несколько буро-желтых листьев лежали на полу и кровати. Надо было встать и что-нибудь придумать, но Хаяши боялся - стоит шевельнуться и тоненькая-тоненькая ниточка, связывающая его с остатками сна, порвется. Растает пришедшее из сна удивительное чувство, что Хиде где-то совсем близко.
Рядом с Йошики, под одеялом что-то шевельнулось и начало возиться.
У музыканта волосы на руках встали дыбом. Забыв дышать, он скосил глаза на... Что было под одеялом, справа от него? Оно шевелилось!
А вдруг, подумал Хаяши, вдруг...
Он взялся за край одеяла и резко отбросил его в сторону. Он почти уже видел - розовые волосы и мятая, так и не снятая на ночь одежда. Почти.
Свернувшись клубочком, как озябший котенок, под боком у Йошики мирно сопел маленький мальчик. И чему-то улыбался во сне.
Тот самый парень, что спас его вчера! А от чего "спас" Хаяши и сам не знал.
Наверное, пацан услышал звон стекла, завозился, но так и не проснулся.
Когда он вернулся? Почему это Йошики ничего не слышал? А, самое главное, КАК сумел отыскать именно ЕГО комнату в Доме? Доме, который даже самому Хаяши казался бесконечным лабиринтом из скрипучих лестниц, пыльных коридоров и запертых (по большей части) дверей!
"Какая разница?"
Йошики сжалился и снова накрыл ребенка одеялом. Не хватало еще, чтобы тот простыл.
Он пригляделся к мальчику. Во сне его детское личико слегка заострилось и чем-то напоминало... Нет, нет, нет! Что за бред?! Он даже не японец!
И все же...
Это, как в том сне, вспомнил вдруг музыкант. Там был парень с волосами цвета осеннего золота, прямо как у этого мальчишки, и он тоже был ничуть не похож, но когда улыбался...
- Это был сон, - вслух произнес Йошики, злясь на себя за такие глупости.
Мальчик шевельнулся и открыл глаза.
- Что? - спросил он, сонно моргая. Он зевнул и сел, удивленно уставившись на мужчину рядом с ним.
Нет, решил про себя Хаяши, нисколечко не похож.
- А... как я здесь оказался?
Йошики нахмурился, злобно зыркнув на мальчишку:
- Уж как бы я хотел это знать!
- Я... Я не по... - Эрин вдруг осекся. Он улыбнулся, нахально глянув на музыканта. - А я за тебя волновался вот и вернулся посмотреть, как ты. Ты ж такой дурак!
Хаяши поджал губы, но стерпел.
- Только КАК ты нашел?.. - он не успел договорить, мальчик увидел разбитое окно, и лицо его вдруг побелело.
- Кто это сделал? - почти шепотом спросил он, не отрывая глаз от камня на полу.
- Один чокнутый маньяк, - ответил Йошики, одеваясь. Он раздраженно подумал, как было бы здорово, если б с ним была его охрана, уж они бы этому Леру показали. Впрочем, он и сам с удовольствием набил бы ему рожу. Если бы встретил.
Хаяши встал и едва сдержался, чтобы не затопать от злости ногами. Разбитое окно - это было уже слишком! А, главное, холодно! Ух, как чесались руки схватить этот самый камень и врезать им кое-кому между глаз.
А еще мальчишка этот... Надо же, нашел как-то его комнату, забрался к нему в кровать. А если бы какой-нибудь ушлый папарацци снял их вместе? Ой, что было бы!
Йошики на секунду представил, какой скандал разразился бы вокруг него, и волосы у него на затылке зашевелились. Тут же все смертные грехи присобачили бы...
Хорошо, что здесь не было папарацци.
- Ладно, мне все равно, как ты здесь оказался, - деланно-безразличным тоном сказал Хаяши, сердито прищурившись на сидящего в кровати мальчика. Ему, конечно, было не "все равно", но он и без того чувствовал, что медленно сходит с ума, а потому лучше всего было лишний раз ни над чем таким не задумываться. - Ты хоть представляешь, как волнуются твои родители? Немедленно возвращайся домой. Эй, ты вообще меня слушаешь?
Эрин слушал, но не мог поверить. Его выгоняли? И это человек, которого он спас, ради которого зачем-то рисковал собой?
От обиды даже глаза защипало.
Ну как он мог объяснить? Ведь, он ВИДЕЛ вещи совсем по-другому, не так как все остальные. Иными. ЧУВСТВОВАЛ по-иному.
Вот и сейчас - он сидел на кровати, но ощущал как будто бы слабое движение под собой, словно пол шевелился. Стены чуть подрагивали, и что-то тихонько шуршало за обоями. Дом ожил?
А еще Эрин видел сверкающие, тонкие как паутинка нити, выходящие прямо из его тела - из груди, рук, ног - и соединяющиеся с телом этого глупого мужика, которого он так хотел спасти. Он не знал, что это за нити такие. Мальчик даже подумал, не родственники ли они, только уж слишком они были разные. Но именно эти нити привели его в нужную комнату - в полной темноте, когда не возможно было разглядеть собственных ног, они едва-едва светились и вели его... Как такое объяснишь???
Но, не смотря ни на что, ему было приятно рядом с этим странным взрослым. Как будто внутри него что-то успокаивалось.
Он нравился Эрину.
И он его прогонял?!
- Ты дурак! - крикнул мальчик и, вскочив с кровати (хорошо, подумал Йошики, парень хотя бы одет), кинулся к двери. По пути он зацепился за стол и сбросил на пол фотографию. Она разбилась. Эрин в ужасе посмотрел на побелевшее лицо мужчины и попытался поднять фотографию, рамка развалилась прямо у него в руках. Но мальчик даже не заметил, как поранился осколком стекла. Кровь тоненькой струйкой текла у него с ладони и капала на пол, а он не отрываясь смотрел на фотографию.
Как будто сон вдруг ожил, подумалось ему. С фотографии на Эрина смотрел мужчина в черном одеянии и с длинными, красными волосами...
- Дай сюда, - Йошики подскочил к мальчишке и грубо вырвал у него из рук фотографию.
- Кто это? - осмелился спросить Эрин, у которого любопытство взяло верх над страхом. - Кто это рядом с тобой, с такими волосами?
- Не твое дело! - рявкнул Хаяши. Безумная ночь, безумный сон и белее чем неприятное пробуждение - он чувствовал, как его начинает трясти. Да еще этот ребенок... Этот мальчишка...
Эрин выскочил из комнаты и бросился бежать.
Йошики заметил на полу кровь.
"Он поранился, - подумал он. - Из-за меня?"
Нет, не то, чтобы он тут же почувствовал себя виноватым. Парень был тот еще. Но все же, это был всего только ребенок. Лет десять от силы. Он был маленький, а парк большой и темный. На улице едва рассвело, и где-то здесь болтался этот Лер.
Мысленно порадовавшись в очередной раз, что не имеет собственных детей, Йошики побежал следом за мальчиком.
Он поймал его уже на улице. Эрин попытался вырваться, но расклад сил был не в его пользу.
- Отпусти!
- Да стой же ты! Я хотел... извиниться.
Мальчик перестал брыкаться, глянул на Йошики. Тому явно не легко далась последняя фраза. Эрин решил посмотреть, что будет дальше.
- Слушай, в последнее время со мной творится черт-знает-что, - признался Хаяши. - Просто я уже не понимаю, ничего не понимаю. Но мне не следовало срываться на тебе. Извини, ладно? Как твоя рука?
Он посмотрел на мальчика - тот глядел на него, поджав губы. Йошики впервые в жизни пожалел, что не умеет разговаривать с детьми.
- Нормально, - вдруг сказал Эрин и улыбнулся. - Так уж и быть, на этот раз прощаю.
Хаяши в душе перекосило, но он таки нашел в себе силы улыбнуться в ответ.
- Давай я провожу тебя домой. Хочу убедиться, что ты дойдешь без приключений.
Мальчик отрицательно мотнул головой.
- Нет. Все равно, мама уже должна была уйти. Лучше пойдем, знаешь куда...
- Куда? - подозрительно прищурился Хаяши.
- Я покажу, - Эрин взял его за руку и повел за собой. А Йошики поразился вдруг охватившему его странному чувству... Ему не хотелось выпускать руку мальчика.
***
Эрин выпустил его руку и побежал вперед. Йошики пораженно застыл: перед ним желтым ковром расстилалось поле сухой травы, оно обрывалось в темное, беспокойное море, а над самым обрывом, где холодные волны с грохотом бросались на скалы, вздымалась в серое небо высокая, бела башня.
- Это маяк, - сказал мальчик, вернувшись к Йошики. - Мое самое любимое место на острове.
Хоть небо и было затянуто большими, тяжелыми тучами, солнце уже взошло, а потому маяк стоял незажженным.
Как будто спит, подумалось Хаяши. И тут еще одна дурацкая мысль пришла ему в голову - интересно, а маякам снятся сны?
Но даже темный маяк словно излучал некую силу. Белая башня над обрывом в беспокойную мглу - как тонкий, светлый стан девушки, застывшей над пропастью в ожидании возвращения своего любимого. Нет, как сильная и смелая, несокрушимая Надежда. Как чья-то простертая к небу рука, предупреждающая об опасности, спасающая жизни.
Йошики смотрел на гордо вздымающийся впереди маяк, и у него отчего-то перехватывало дыхание, а по коже бежали мурашки. Он вдруг подумал, - хоть это и было очень глупо - что этот маяк стоит уже тысячи лет, что он древнее самого мира. Добрый великан, навеки застывший у моря в ожидании... чего? И сам себе Хаяши казался таким маленьким, незначительным. Всего лишь человеком.
Снова зазвучала музыка. Его музыка. Она неслась над полем тоскливо-шуршащей травы, кидалась с обрыва в холодную пучину и взмывала в пасмурное небо, подобно башне маяка. А вместе с ней готово было выпрыгнуть из груди сердце Йошики.
Он вытащил из кармана мятые листы бумаги, ручку и, усевшись прямо на землю, стал лихорадочно записывать то, что сейчас так громко и ярко звучало у него в голове.
- Что ты делаешь? - спросил Эрин, пристроившись рядом с ним и с любопытством заглядывая в листы бумаги у него в руках.
Йошики не ответил. Музыка вновь стихала, и он изо всех сил пытался поймать ее, но это было сродни попытке ухватить за хвост лисицу - она вильнула в сторону и исчезла.
Хаяши вскрикнул от неожиданности и чуть не выпустил из рук бумагу, когда прямо с неба упала ему на плечо большая, черная птица. Ворона.
- Не бойся, это моя подруга, - сказал Эрин и звонко рассмеялся, глядя на вытянувшееся лицо Йошики, когда тот повернул голову и встретился взглядом с черными, блестящими глазами птицы. - Она хорошая. Ворона, лети ко мне.
Мальчик протянул руку, и ворона перелетела к нему.
- Ее зовут Ворона? - пряча улыбку, переспросил Хаяши.
Эрин невозмутимо кивнул и обратился к своей подруге:
- Я так за тебя волновался. Кстати, - он повернулся к Йошики. - Это у тебя были ноты? Ты музыкант? Красивая музыка...
- Ну да, - ответил тот, слегка удивившись.
Было видно, что мальчик смутился.
- Я раньше учился играть на пианино. И немного разбираюсь... Вот.
- Значит, ты играешь на пианино?
- Раньше играл. Я давно уже не пробовал. Но я еще играю на флейте, хочешь послушать? Я всегда ношу ее с собой.
Эрин с такой надеждой заглянул в глаза Хаяши, что у того просто не хватило духу отказаться. Мальчишка обрадовано схватился за свой рюкзачок и вытащил оттуда флейту.
"Наверное, - не без жалости подумал Йошики. - На этом одиноком острове ему не для кого играть, кроме как для себя самого, да вот для этого маяка, что спит над обрывом".
Губы Эрина коснулись флейты. Светлая, печальная музыка задрожала в воздухе, потекла по полю. Налетел с моря осенний ветер, подхватил ее и унес к маяку, а оттуда - в темную, волнующуюся даль. Казалось, эта музыка такая же древняя как маяк, и целую вечность она летит над морем на крыльях чаек.
- Очень красиво, - честно признался Йошики, когда мелодия стихла. - Это действительно, очень красиво. На чем-нибудь еще играть умеешь?
Эрин покраснел от похвалы. Его и раньше хвалили. Но почему-то сейчас это было особенно приятно. Почему?
- Я очень хотел научиться играть на гитаре, - сказал он, глядя в море. - Но когда был жив отец, меня заставили играть на пианино, это было престижнее. Мне обещали купить гитару позже... Потом умер папа. И все изменилось.
Йошики глянул на Эрина, но не нашелся что сказать. Он-то знал, каково потерять отца. Неожиданно для себя самого он спросил:
- Поэтому ты здесь, на этом острове?
Мальчик кивнул:
- Мы переехали сюда после смерти папы. Два года назад. Маме предложили работать в Доме.
- Ты живешь здесь целых два года?! - невольно ужаснулся Хаяши. Он сам с трудом тянул вторую неделю. - А другие дети здесь есть? И как же школа?
- Других детей нет, - сказал Эрин, и что-то такое было в его голосе, словно он весьма доволен этим фактом. - А школа есть на соседнем острове. Когда кончатся каникулы, я вернусь туда и буду жить у наших родственников.
Йошики встал и потянул за собой мальчика. Еще не хватало простыть на холодной земле. Тучи все больше затягивали небо, и ветер становился сильнее. А где-то далеко-далеко, на горизонте небо было чистым и светлым, как мечта, только белое облако плыло, чудилось, по самой воде.
- Спасибо, что показал мне это место, - сказал он, потрепав мальчишку по волосам. - А при маяке кто-нибудь живет?
Эрин покачал головой:
- Неа, он управляется компьютером. Правда, - он запнулся и посмотрел на Йошики, словно размышляя, можно или нет доверить ему свою тайну. - Там иногда бывает один... Я никогда не подхожу к маяку, когда он там. Он может стоять на вершине маяка часами. Не шевелясь, будто статуя и весь в черном.
- В черном? - переспросил Хаяши и подумал, а не Лер ли это? - Что он там делает?
- Я же говорю, просто стоит. Смотрит на море. Может быть, он кого-нибудь ждет?
- Кого? Вряд ли здесь часто бывают гости.
Мальчик пожал плечами.
- Я не суюсь сюда, когда он там. Он... Как бы сказать?.. Как будто не живой человек, а только тень. И, все-таки, я надеюсь, он дождется того, кого так долго ждет. Мне кажется, так можно ждать только кого-то, кто очень дорог.
Йошики посмотрел на маяк. На миг он представил на вершине белой башни застывшую черную фигуру. Внизу - бушует море, яростно кидаются на скалы волны, и осенний ветер бросает в лицо холодные брызги. А яркий луч, словно меч, пронзает грозную тьму впереди... Он ждет.
"Почувствуй мою боль!"*
Что-то будто прорвалось внутри Хаяши и хлынуло горячим потоком в грудь, перехватывая дыхание. Ему вдруг непреодолимо захотелось подойти ближе, забраться на вершину маяка и увидеть то, что видел ОН...
"Я ведь тоже жду, - подумал Йошики. - Хотя и сам не знаю пока, чего".
- Существует одна легенда, - сказал Эрин, немного помявшись. Он бросил быстрый взгляд на Хаяши и слегка покраснел. - Ее рассказывают у нас в школе. В общем... Давным-давно, когда еще миром правили боги, на этом острове жили два бога из племени богини Данаан. Они вместе росли и были как братья. А потом... потом они друг-друга полюбили. Ну, это, ты понимаешь? - мальчик покраснел еще больше и стал похож на свеклу. - А когда об этом узнал отец одного из них, морской бог, он их разлучил. Он послал возлюбленного своего сына в плавание, искать волшебную страну на западе. Но так заколдовал его, что он не мог высадиться ни на одном берегу - если бы он ступил на берег, то тот час же превратился бы в прах. Но домой он вернуться тоже не мог, потому что, как только он приближался к родному берегу, налетала сильная буря и отбрасывала корабль назад. Он был обречен на вечное скитание в море. А тем временем его любимый, сын морского повелителя, оставшись в полном одиночестве на острове, построил маяк, чтобы его свет был виден даже в самом густом тумане, даже в самый страшный шторм, чтобы его возлюбленный не забыл дорогу к родному берегу. Сам он поселился на маяке и с тех пор ждет, когда его любимый наконец сможет преодолеть бурю и вернуться домой. А пока это не произойдет, маяк будет светить скитающемуся в одиночестве кораблю. Вот.
Ничего себе, подумалось Йошики, это чему же у них там в школе учат? Но вслух ничего не сказал, только насмешливо глянул на мальчишку, стоявшего рядом с ним с таким серьезным видом. Интересно, он хоть понял, о чем легенда? Навряд ли.
- Говорят, - немного помолчав, добавил Эрин. - Что иногда его можно видеть, он стоит на вершине маяка... Но я там никого не видел, кроме ТОГО... А вот корабль я видел!
- Какой корабль? - не понял Хаяши.
- Тот, который был обречен на вечные скитания. Его и сейчас видно, хочешь посмотреть?
Йошики с жалостью глянул на мальчика. В таком месте, где редко можно встретить кого-нибудь кроме собственной тени, еще и не то начнешь придумывать. Ему и самому уже непонятно что мерещилось.
- Ты мне не веришь? - Эрин удивленно и обиженно посмотрел на Хаяши. - Видишь вон то облако на горизонте, оно словно плывет по воде?
- Облако вижу.
- Сделай, как я! - взяв Йошики за руку, мальчик встал на одну ногу и закрыл один глаз рукой. - Ну что ты тормозишь?
Хаяши едва сдерживался, чтобы не рассмеяться. Если б только кто-нибудь увидел, чем тут занимается знаменитый композитор! Но ведь здесь никого кроме них не было, верно? Так почему бы и не подыграть? Жалко парня.
Мысленно вздохнув и посмеявшись над собой, Йошики закрыл рукой один глаз.
"Только бы здесь и правда никого не было. А то ведь точно за чокнутого примут".
Справа от него, похожие не бока огромных рыб, вздымались над водой синие призраки соседних островов, а впереди было только море и чудилось, что оно бесконечно, без начала и конца. Темные волны бежали из вечности, из-за горизонта, где небо сливалось с водой, будто целовало море. Только одинокое, белое облако виднелось вдали. На самом краю мира.
Внезапно Йошики показалось, что это вовсе не облако.
"Что за черт?!"
Стало холодно, очень холодно. Ветер поднимался все сильнее, все быстрее бежали по небу лохматые, темные тучи. Волны с такой яростью бились о скалы, словно хотели столкнуть остров с места. Над полем мертвой, желтой травы белой дымкой завис холодный туман.
Эрин сильнее вцепился в руку Хаяши, а тому казалось, что он не выпустит ее даже под страхом смерти. Пока они вместе...
Вдруг звук исчез.
Только что гремело море, и ветер свистел в ушах и вот... Тишина. Нет, море бесилось по-прежнему, и трава стелилась от ветра по самой земле, но они не рождали ни единого, даже самого тихого шороха. Как будто кто-то выключил звук у телевизора.
Не слышно было даже собственного дыхания.
Черным пятном беззвучно рванулась с плеча мальчика ворона и исчезла в бушующей тишине.
И чудилось, будто весь мир обратился в тишину и холод. Нет больше никого и ничего, кроме облаков да волн.
А "облако" словно подплыло ближе, и Йошики разглядел белый корабль, бесшумно летящий по морю на всех парусах. Вот, он подплыл ближе к берегу, и тут же налетела на него буря, подхватила на черные волны и стала кидать с гребня на гребень. Ветер рвал белые паруса, кренил корабль то на один бок, то на другой, ломал мачты и захлестывал палубу водой. Но стоило кораблю вновь оказаться вдали от берега, и море уже не злилось, и вновь он целехонький летел по волнам.
Туман подбирался все ближе, укутывая ноги Йошики, полз дальше, к обрыву. А вместе с ним - Одиночество. Такое большое и страшное, какое Хаяши испытывал только два раза в жизни - когда умер его отец и когда исчез из мира Хиде, а он понял, что никогда уже не будет с ним его "семьи". Что бы он ни делал, какие бы проекты не создавал - это не будет его "семьей".
Одиночество. Холод. Серый мир без звуков.
"А я сходил с ума и ждал, когда ты вернешься..."
Йошики почувствовал, что замерзает. Холод пронизывал каждую его клеточку. Мир растаял в море перед ним. Оно успокоилось и только беззвучно вздыхало. И казалось - стоит только разбежаться и прыгнуть... Превратиться в белую чайку, вечно парящую над водой...
Что-то теплое сжало его руку. Теплое? Откуда в мире Одиночества взяться теплу?
И пришел звук. Он взорвал тишину, превратив корабль просто в облако, плывущее на горизонте. Туман растаял, а холод был вполне терпим.
Рядом с Хаяши, вцепившись ему в руку, стоял маленький мальчик и с беспокойством заглядывал ему в глаза.
- Ты видел? - спросил он.
"Что это было?"
Йошики не ответил. У него было такое ощущение, словно его только что вытащили из воды, из той ледяной пучины, из которой он едва-едва выбрался десять лет назад.
"А выбрался ли?"
- Ты сердишься на меня, да? - сказал Эрин, глядя на побелевшее лицо Хаяши. - Тоже считаешь меня уродом?
Он отпустил руку музыканта и помчался прочь. Йошики пришел в себя, только когда рядом с ним не стало тепла, и бросился следом за мальчиком.
"Я только и делаю, что бегаю за ним!!!"
- Я не знаю, что я видел! - крикнул он, тряхнув парня за плечи. - Просто облако. Облако на горизонте. А ты - вовсе не урод.
Йошики отпустил мальчишку, плюхаясь на камни.
- Просто ты не знаешь, что мне пришлось пережить. Это было очень давно и мне казалось, что я сумел с этим справиться. Мне казалось, я только стал сильнее и теперь могу все-все. Даже снова собрать свою "семью". Но это оказалось тяжелее, чем я думал. Одного из нас нет и не будет никогда, а без него "семья" не полная. Ты понимаешь, ведь ты потерял отца. Это так тяжело, что даже дыхание перехватывает. И я больше не верю в чудеса, я не верю ни во что, кроме собственных сил. А их у меня почти не осталось.
Эрин смотрел на Йошики, и что-то было в его взгляде...
"Ну улыбнись же, - вдруг подумал Хаяши. - Улыбнись, как ОН".
Будто услышав его, мальчик улыбнулся. И, действительно, стал чем-то неуловимо похож на...
Йошики помотал головой - для одного утра с него уже было достаточно.
- Прости, что так повел себя, - сказал Эрин. - Меня часто обзывают и... и всякое такое из-за того, что я... Я иногда веду себя, не как все. Потому что я могу ВИДЕТЬ... А еще иногда я чувствую себя... не собой. Например, я знаю, что еще ребенок, но порой мне кажется, что я - старый. И я пытаюсь вспомнить. Я знаю, что ДОЛЖЕН вспомнить. Это мучает меня. И пока я не вспомню, я не успокоюсь, и кошмары будут продолжать мучить меня по ночам. А я... Я очень хочу стать, как все. Быть обыкновенным.
Йошики серьезно выслушал откровения Эрина. Вообще-то, ему было уже не в первой слушать нечто подобное. Как часто бывало - вдруг посреди ночи раздастся звонок, и на другой стороне телефона, чуть дрожащим от волнения голосом, шепчет Хиде, о том, что кто-то бродит по его квартире. Его ПУСТОЙ квартире. Да что ты, говорил тогда Йошики, и сколько же ты уже выпил? Нисколько, сегодня совсем ничего, признавался Матсумото и по его голосу было слышно, что это чистая правда. Хиде не раз рассказывал подобные вещи, говорил, что видит тени, летающие по его дому - захлопнет стеклянную дверь в пустую комнату, а за ней вдруг кто-то мелькнет. Конечно, Хаяши всегда все списывал на спиртное, но над другом никогда не смеялся. А иногда даже почти верил. Почти.
Вот и сейчас он не стал смеяться, даже не улыбнулся.
"А вдруг..."
Нет, он ничего не видел! Ничего, кроме облака!
- Можно спросить? - Эрин пристроился рядом с Йошики. - Кто тот человек рядом с тобой на фотографии? Ну на той, что я случайно уронил? Кто он?
Йошики не сдержался и улыбнулся, вспомнив фото - два длинноволосых парня в темных очках и с жуткими прическами. Снимок был сделан незадолго до того дурацкого случая, когда Хиде поцапался с портье в отеле, и его пришлось оттаскивать от них силой - а он засунул пальцы в нос двум здоровым мужикам... Как же те орали.
- Это мой друг, - ответил Хаяши задумчиво. И неожиданно для себя добавил. - Друг, которого я очень жду.
И сам не понял, что сказал.
- Но ты приехал сюда не из-за него?
- Не знаю, - пожал плечами Йошики. - Раньше я думал, что просто хочу побыть в одиночестве перед очень-очень важным для меня шагом. Но теперь мне кажется, что я здесь вовсе не за тем.
- А зачем?
Хаяши глянул на мальчишку и улыбнулся:
- А затем, чтобы встретить такое маленькое чудовище, как ты. Кстати... а как тебя зовут???
Оба - мужчина и мальчик - изумленно посмотрели друг на друга, хлопая глазами. Неужели, они действительно до сих пор еще не узнали друг у друга имена? И откуда странное чувство, что это им вовсе не нужно, потому что они без того знакомы. Уже целую вечность.
- Эрин, - тихо сказал мальчик, удивляясь сам себе.
"Почему я раньше не спросил, как его зовут?"
- Йошики, - кивнул музыкант.
"И почему я раньше не узнал, как его зовут?"
С громким карканьем в небо рванулась ворона. Словно знала что-то, чего не знали люди и смеялась над глупыми человечками.
- Мне пора, - произнес Эрин, вставая.
- Слушай, в Доме полно музыкальных инструментов, там и гитара есть. Если хочешь, приходи, я поучу тебя играть.
- Правда? - глаза мальчишки счастливо заблестели.
- Правда.
- А ты не торчи здесь до темноты.
- А то что?
- Второй раз я тебя спасать не стану!
***
"Стану, не стану - что он о себе возомнил? – сварливо думал Йошики, оставшись один. - Все-таки, дети - это просто кошмар какой-то! Никогда не заведу своих!"
Он снова достал бумагу и ручку и попытался вспомнить ТУ музыку, что недавно так четко звучала у него в голове. Но музыка молчала.
Йошики подошел к краю обрыва, размахнулся и швырнул ручку в море, как будто это она была виновата, что он не может вспомнить мелодию.
"Зачем я здесь?" - думал он, глядя, как накатывают волны из темной дали. И на облако, там, на горизонте, которое по какой-то совершенно непонятной для него теперь причине, он принял за корабль.
"Я схожу с ума, это ясно. И у меня видения. Хорошо, если это пройдет, а если нет, и я буду как Хиде звонить по ночам кому-нибудь, например, Тоши? Рассказывать о том, как кто-то бродит по моему пустому дому?"
Но почему-то сходить с ума было совсем не страшно. Гораздо страшнее было бы, если бы... Все это было правдой.
Хаяши уже собрался уходить, но не мог не оглянуться на маяк в последний раз. Тот, естественно, по-прежнему гордо возносился над пасмурными сумерками, но... Неужели, опять галлюцинации? Что-то в нем изменилось.
Несмотря на холод и пронизывающий осенний ветр, Йошики вспотел. Он не мигая, до боли в глазах, вглядывался в маяк, пытаясь понять, что с ним произошло. И не мог.
А маяк...
"Да что такое творится?!"
...будто всем своим видом говорил: "Я зову тебя... Разве ты не видишь, я прямо перед тобой..."*
И как будто белая башня стала чуточку ближе. Словно и правда звала его, пыталась дотянуться до него.
Йошики невольно сделал несколько шагов по направлению к маяку. Откуда-то он точно знал, что ничего плохого случиться не может. ЗДЕСЬ это просто невозможно. А еще было странное чувство - как будто когда-то он уже был здесь и так же точно шел к маяку, а тот сиял впереди...
Если бы сейчас откуда-нибудь вдруг появился Лер и еще с десяток таких же мрачных парней, как он, Хаяши вряд ли обратил бы на них внимание.
Ветер с моря принес музыку, но не ту, что так ждал Йошики, не ЕГО. Словно вернулось эхо от сыгранной Эрином мелодии. Впрочем, они обе были чем-то неуловимо похожи. А, может, это сам маяк впитал в себя музыку и теперь излучал ее? Может быть, на своем веку он слышал тысячи песен - счастливых и печальных - вслушивался в них каждым камушком, принимал в себя, а потом и сам пел. Только уже нечто совсем новое.
А вдруг, ни с того ни сего, подумал Йошики, ТУ его мелодию тоже пел маяк?
"Что за бред я думаю!!!"
Но тут ему в голову пришла другая, совершенно четкая, ясная мысль (его или не его?) - нужно подняться на маяк.
"А что там делать?"
"Обязательно надо что-то делать?"
"Ну если только ради любопытства".
Хаяши оглянулся назад, туда, где над вершинами старых, черных деревьев виднелась темная башня Дома. Да, почему-то именно на башню походил Дом издали. И как она была не похожа на эту белую, которая будто притягивала к себе свет.
Йошики двинулся к маяку. Но с каждым его шагом небо, казалось, становится темнее, а ветер так и норовил сбить с ног. Тяжелые, серые облака неслись по небу, цепляясь за вершину башни.
Когда Хаяши уже почти подошел к маяку, нечто странное привлекло его внимание. Он гляну вниз с обрыва - там, среди камней, у самой воды что-то шевелилось. Что-то большое. Человек?
Йошики пригляделся, но было слишком пасмурно, чтобы четко разглядеть.
А если, подумал он, это человек? Возможно, ему нужна помощь.
- Эй, - крикнул он, пытаясь перекричать ветер. - Эй, внизу, вы в порядке?!
Даже если бы ему ответили, он, скорее всего, все равно ничего бы не услышал. Слишком уж яростно гремело море, и ветер относил звуки в сторону.
"А я стою здесь и ору, как дурак, во все горло. Вероятно, это даже не человек".
Как на зло, как раз в этом месте прямо в камне были выдолблены ступеньки, которые вели до самого низа, где было что-то вроде небольшой бухточки. С боков она была огорожена скалами, о которые с глухим рокотом билось море, но в самой бухте было относительно спокойно. Лишь небольшие волны лизали камни и песок.
Ступеньки были зеленые от вечной сырости и очень скользкие.
"С какой это стати я должен рисковать?"
Йошики еще раз присмотрелся к странному темному предмету внизу. Все-таки, очень напоминало человека.
Если бы только не эта проклятая лестница, можно было бы с чистой совестью развернуться и уйти. Хаяши почти до крови закусил губу. Да если он сам не скувырнется с этих ступенек, его снесет ветер и так шибанет о камни, что не соберет и вся королевская рать.
Стало так темно, что включился маяк. Серебряный столб света, словно меч, пронзил мглу.
Плюнув на страх, Йошики забрался на первую ступеньку.
"Может, все это мне только снится?" - с надеждой подумал он.
Чем ниже спускался Хаяши, тем яснее становилось, что внизу действительно человек. Вот только... Йошики поскользнулся и чуть не упал, едва успев ухватиться за камни. Он поломал ногти и поранил руку, но даже не заметил этого, потому что... В нескольких метрах от него, застряв между камней, чернел человеческий труп. Когда накатывали волны, он шевелился, словно живой.
Йошики почувствовал, как к горлу подкатила тошнота.
Труп лежал лицом вверх, и изо рта у него торчало что-то непонятное, толстое, темно-синего цвета. Как будто он пытался съесть это. Но, конечно, это был его собственный язык. Само тело было какого-то ужасного оттенка, распухшее до такой степени, что кожа в некоторых местах полопалась, и под ней виднелось еще нечто более мерзостное, гнилостно-черного цвета. Казалось, оно сочится какой-то гадостью, хотя это была всего лишь вода. Разглядеть черты лица, разумеется, было невозможно, только похоже было, что человек был довольно молод. И это был мужчина - Хаяши видел, поскольку на трупе не было одежды. В воде, словно водоросли, болтались длинные, темные волосы.
Желудок Йошики не выдержал, и его вырвало.
Как на острове, где с таким трудом можно было встретить живого человека, мог оказаться труп?!
Хаяши чувствовал, что его начинает трясти. Его просто выворачивало наизнанку от того, как хотелось кричать. Причем, не просто кричать - визжать. Изо всех сил. С ним, со знаменитым композитором и музыкантом, еще никогда ничего подобного не случалось. И меньше чем за две недели он навидался такого... Что уже не мог понять, где реальность, а где галлюцинации. Ну почему, почему он никого не слушал, а как последний дурак зациклился на этом Доме? Почему? Сидел бы сейчас себе в тепле и уюте, занимался S.K.I.N. Так нет же...
На шее у мертвеца виднелась неширокая, черная полоса, будто кто краской нарисовал.
Задушили, понял Йошики, а потом сбросили вниз, надеясь, что море поглотит труп. Но даже оно отказалось принять его, выбросило назад, и тело застряло в камнях. Зачем его раздели - пытали, насиловали?
Хаяши не помнил, как летел вверх по скользким, каменным ступеням; как несколько раз его нога соскальзывала, и он висел между жизнью и смертью, до крови цепляясь пальцами за камни. А ветер бил в лицо, и где-то совсем рядом хлестали холодные волны. Он очнулся только наверху, чувствуя, как по щекам текут... слезы, морская вода или дождь?
Ему вдруг пришло в голову, что он уже где-то видел этого мертвого парня. Нет, естественно, он не мог разглядеть лица, это было невозможно, но... Было в нем что-то знакомое.
"А что, если это Лер? Но тогда..."
Йошики в отчаянии глянул на маяк, на его удивительный, словно дарящий надежду свет, и чуть не задохнулся от страха. На вершине маяка неподвижно, будто статуя, стоял человек. Похожий на тень.
Лер!
Он не смотрел на музыканта, его взгляд был устремлен в море, как будто он видел там что-то, доступное ему одному.
Не долго думая, Йошики кинулся через поле, потом сквозь парк, продираясь через кусты, взметая груды полусгнивших листьев, пока не выбрался на знакомую аллею, ведущую к Дому. Здесь было тихо и пустынно, как обычно. И можно было решить, что в мире больше не осталось ни одной живой души.
Только это было не так.
Хаяши заперся в своей комнате. Рубашка, промокшая от морских брызг и дождя, холодила и неприятно липла к телу. Мокрые волосы лезли в глаза и рот. Джинсы порвались. Руки и ноги были исцарапаны в кровь. Но он словно ничего этого не замечал. Даже того, что разбитое утром окно вновь было цело. Йошики бросился доставать из-под кровати чемодан. Открыв его и порывшись в вещах, он вытащил маленький, серебристый пистолет. На большом расстоянии такой, конечно, не поможет, но вот если кто-нибудь посмеет приблизиться... Нет, стрелок из него был тот еще, да он никогда и не стрелял. Хотя в свое время учился им пользоваться. И вот дернул же черт взять его с собой - Хаяши тогда подумал, что раз в кои-то веки с ним не будет его верных телохранителей, надо подстраховаться...
Оружие лежало у него в руках, успокаивая, придавая уверенности.
Йошики подумал и сунул пистолет за пояс. Он взял мобильник и стал дрожащими пальцами набирать номера: один - молчание, другой - молчание.
На чертовом острове не было связи! Об этом его предупреждали, правда, забыли упомянуть, что обычных телефонов здесь тоже не было.
Уже без всякой надежды, просто чтобы чем-то заняться, Йошики набрал номер Тоши.
Ответом ему была глухая тишина.
***
Тишина была слишком неестественная.
Эрин замер в нескольких шагах от калитки. Еще каких-то пара метров, и он был бы дома. Мать уже вернулась из Дома, но после обеда она снова пойдет туда. Будто не замечая сына, женщина деловито развешивала в саду настиранное белье.
"Но ведь дождь идет!" - хотел сказать ей мальчик, но промолчал. Он знал, что она не услышит его. Не захочет. Впрочем, он уже привык ко всяким странностям. С тех пор, как умер отец, ее словно подменили, словно оборвалась какая-то ниточка, очень важная ниточка. Она по-прежнему работала и занималась домашними делами, но делала все это на автопилоте, как кукла. Своего сына она не замечала вовсе, словно он был всего лишь тенью.
А по ночам ее мучили кошмары.
Наверное, страшно жить, когда вокруг только тени?
Эрин стоял, наблюдая за матерью, развешивающей белье, и думал - что же не так? Что-то в этой привычной, повседневной картине было неправильно. Рядом с мамой, на скамейке стояла корзина с бельем...
А подле нее сидел человек!
"Как я сразу его не заметил?!"
Мальчик ахнул и отшатнулся, но скорее от неожиданности, чем от страха. Этого человек он уже видел раньше, в своих ведениях и снах. Он был ему, казалось, хорошо знаком. Иногда Эрину даже чудилось, что если он узнает (или вспомнит?) как его зовут, то ему откроется что-то очень-очень важное о себе самом. Как будто это был какой-то особый пароль к тому, чтобы... обрести себя. Вспомнить все и стать тем... Кем?
Мужчина поднялся со скамейки и неспешно прошел мимо женщины, занятой своим бельем. Она его даже не заметила. Он подошел к Эрину. Красной паутиной взметал ветер его длинные, яркие волосы. В них были видны запутавшиеся сухие листья и желтые травинки. Надетый на нем черный балахон подметал подолом землю. Узкие и длинные, прямо как у Йошики, глаза тревожно блестели из-под вызывающего макияжа.
"Кто ты?" - хотел спросить мальчик, но язык отказался ему повиноваться.
Красноволосый демон - как прозвал его про себя Эрин, хотя тот иногда являлся в другом, менее пугающем образе, и с розовыми волосами - молча и даже как будто с тоской глядел на мальчишку. Словно сам хотел ему что-то сказать и не мог. Ведь он был всего лишь тенью. Из другого мира. И времени. Из другой жизни. Он поднял руку, указывая на что-то за спиной Эрина.
Прежде чем обернуться, мальчик заметил, как вдруг замерла в ужасе его мать, как выпала у нее из рук простыня. Она смотрела на сына, лицо ее исказилось, будто она силилась закричать.
"Неужели, она наконец-то вспомнила, что я существую?"
Эрин обернулся.
- Ты... - удивленно выдохнул он.
Женщина закричала.
***
Он закричал, когда окно со звоном разбилось, посыпались на пол осколки стекла, и в комнату, вместе с ветром и листьями, влетела большая, черная птица.
Ворона.
Она с карканьем пронеслась по комнате, попутно ударив Йошики крыльями по голове, и уселась на спинку кровати. Кровь капала с нее на пол.
"Опять окно расколотили..."
Хаяши взял со стола первое попавшееся под руку - часы - и запустил ими в ворону. Но промахнулся. Птица даже не шелохнулась. Она застыла, словно каменная, впившись в человека немигающим взглядом.
Для Йошики это было уже слишком. Он покачнулся, схватившись за стену, и едва удержался на ногах.
Прошло уже два дня с тех пор, как он нашел труп. Он обегал весь Дом, пытаясь найти телефон или подловить хоть кого-нибудь из служащих. Ведь был же здесь кто-то! Но все безрезультатно. Казалось, здесь обитают только тени.
А Эрин? Он же обещал, что придет учиться играть на гитаре, но так и не появился. Забыл? Или что-то случилось? А вдруг, тот, кто убил того несчастного парня... Нет, об этом нельзя было даже думать!
Йошики посмотрел на ворону. Она истекала кровью, но не улетала, не издавала ни единого звука и даже не шевелилась. Неожиданно он вспомнил:
- Ворона? - неуверенно позвал Хаяши. - Ворона...
Птица мигнула и встрепенулась.
- Ты же подружка Эрина, верно? Но... как ты?..
Умная птица не стала дожидаться, пока глупый человек сложит у себя в голове всю мозаику. Она с карканьем взмыла под потолок, забрызгивая все вокруг своей кровью, и, облетев Йошики, вылетела через разбитое окно.
"Что-то с Эрином?!" - мелькнуло в голове у Хаяши.
Ему показалось, что он сам превратился в птицу и выпорхнул в окно вслед за вороной. Он не бежал, он летел по парку. Если бы, не дай Бог, кто-нибудь из фанатов или фотографов видел его сейчас! - они бы просто рухнули в обморок. Рваные джинсы, заляпанная собственной кровью легкая рубашка на распашку, нечесаные волосы и колючая щетина на лице. А самое главное, не сразу и заметишь, в руке у него поблескивал пистолет.
"Да, вот бы был скандал, - подумал он мимоходом. - Решили бы, что я спятил".
"А это не так?"
Где-то впереди, будто указывая путь, летела черная ворона.
Или это был он сам? Его крылья, задевая, ломали ветки, и холодный ветер приятно гладил перья? Это он несся над землей - легкий, как перо, словно сбросивший тело - черной точкой в бесконечном, сером небе, одинокий и свободный? Он свысока глядел на мир, такой далекий и ненужный? Он?
Но разве человек может стать птицей?
Когда впереди из-за деревьев показалась группа людей, Йошики не сразу поверил своим глазам и не успел вовремя остановиться. По инерции он пролетел вперед, натолкнулся на какого-то человека, и они вместе повалились в кусты.
- Что за чертовщина?! - воскликнул один из них на английском, но с каким-то странным, неизвестным Хаяши акцентом.
Йошики с трудом выбрался из кустов и незаметно подхватил с земли упавший пистолет, сунув его за пояс, под рубашку. Он хотел помочь подняться своей жертве, но мужчина ругаясь оттолкнул его.
- Ты кто такой, мать твою? - грубо поинтересовался он у застывшего от страха музыканта. Четверо незнакомых мужиков вопросительно уставились на Хаяши, и он невольно поежился под их хмурыми, тяжелыми взглядами. К тому же, каждый из них был примерно на 2-3 головы выше Йошики, не говоря уже о том, что намного массивнее.
"Да у них руки толще, чем мои ноги!"
На незнакомцах были темно-синие ветровки, а в руках у двоих из них были огромные, набитые чем-то, мешки.
"Прям, как пираты", - совершенно не к месту посетила Хаяши дурацкая мысль.
- Чего молчишь, язык что ль проглотил? - спросил тот, которого сбил музыкант. - Ты кто такой, отвечай?
- Хаяши, - медленно пятясь назад, отозвался Йошики.
Мужчины удивленно и даже как-то испуганно переглянулись. Один из них достал из сумки, перекинутой у него через плечо, какие-то листы, пробежался по ним глазами и понимающе хмыкнул.
- Мистер Хаяши Йошики? - уточнил он, и тот кивнул. Мужчина внимательно оглядел Йошики с ног до головы и покачал головой. - За вами приедут в понедельник, мистер Хаяши, то есть через три дня. Но если хотите, вы можете уехать с острова вместе с нами, а ваши вещи заберут позже.
- Уехать? - Хаяши не поверил своим ушам. - Но кто вы?
- Мы доставляем продукты и кое-какие другие необходимые вещи в такие Дома, как этот.
"Значит, таких Домов много?!" - не без дрожи подумал Йошики.
- Здесь мы закончили, теперь плывем на другой остров. Вообще-то, нам строго запрещено общаться с "постояльцами", но в экстренных случаях...
Мужчины многозначительно посмотрели на Йошики.
Хаяши оглянулся на Дом, который отсюда казался темным призраком, одиноко вздымающимся над черной паутиной деревьев, над холодным вечерним туманом. Всего несколько минут назад Йошики казалось, что этот Дом и парк, и весь этот остров поглотили его навсегда; что он вечно будет скитаться, заблудившись в унылых сумерках. И вдруг...
Неужели, все это может кончиться?
Наконец, он вырвется из кошмара?
Хаяши стало трудно дышать. Только сейчас он почувствовал нахлынувшую на него невыносимую усталость. Сколько ночей он уже не спал? - то его мучили кошмары, то он пытался поймать свою таинственную Музыку, а то просто боялся уснуть в Доме, где были десятки (если не сотни) пустых комнат и тени... Только тени. А еще Лер, от которого у Йошики мурашки бежали по коже.
И Эрин не появлялся. А ведь он за него волновался!
Но если он уедет, то как же тогда мальчик? Ведь чувствовал Йошики, что что-то случилось. И эта треклятая птица... Не даром она прилетела.
- Послушайте, - голос Йошики заметно дрожал. - Здесь произошло убийство, я нашел труп у маяка. Можете проверить. Сообщите полиции и скажите, как скоро они смогут приехать?
Мужчины изумленно переглянулись.
- Если то, что вы говорите - правда, - неуверенно сказал один из них. - Мы передадим это по рации с нашего катера. Но, сами знаете, путь сюда не близкий. Скорее всего, полицейский катер прибудет только к утру. А мы остаться не можем, нам необходимо выполнить работу. Так что, может быть, лучше всего, если вы поедите с нами?
Поехать и покончить со всем?
Как хотелось!
- Нет, - он покачал головой. - Я не могу уехать сейчас. Пожалуйста, сообщите полиции.
Отойдя от мужчин на несколько метров, Хаяши замер. Еще не поздно было вернуться, догнать их... И пусть полиция завтра утром решает все дела, ищет Эрина...
А если будет поздно?
Йошики вдруг отчетливо представил себе мальчика - сияющие, темные глаза, волосы, в которых словно пылала яркая осень, и улыбка. Та самая, которая иногда так напоминала... И вот уже не мальчик стоял перед мысленным взором Хаяши, но симпатичный, молодой человек - тот, который приходил однажды к нему во сне! Тот, который на самом деле был... Хиде!
"Так вот каким станет Эрин!"
Эта неожиданное открытие поразило Йошики так, что ему пришлось ухватиться за дерево, чтобы не упасть. Он не знал, что ему делать - смеяться или плакать, хотелось все сразу.
Как он мог столько времени не видеть, не чувствовать?
Почему он был так слеп, ведь все... теперь все кажется предельно ясно?
И что было бы, если бы он уехал так никогда и не узнав?
Но почему здесь, в этой чужой, холодной стране?!
Поэтому его сюда так тянуло???
Все эти вопросы пронеслись у него в голове за долю секунды. Мир перед глазами кружился, земля качалась и уходила из-под ног. Воздуха не хватало, было больно дышать.
И неожиданно из всей этой какофонии, как луч света сквозь облака, сверкнула одна мысль:
"Никто не отберет тебя у меня. Теперь, когда ты вернулся..."
***
- Когда ты вернешься... Я все ждал и ждал... А я не мог без тебя... в этой темноте... - шептал себе под нос Лер. Но Эрин прекрасно слышал его и даже мог видеть со своего места - мальчик был привязан к столу.
Когда мужчина напал на него, он яростно сопротивлялся. Он сразу узнал в нем человека с маяка: весь в черном и такой... как тень. Эрин кусался и царапался, но это было смешно - девятилетний ребенок против взрослого мужчины. Он помнил подбежавшую к ним мать, с белым как мел лицом. Человек с маяка ударил ее, и она полетела на землю. Это было последним, что он запомнил.
Открыв глаза, первое, что увидел Эрин - высоченный потолок, уходящий в темноту. Он попробовал пошевелить руками и понял, что крепко привязан к столу, на котором лежал. Вдобавок, вся одежда на нем словно испарилась, он был совершенно голый.
Мальчик попытался оглядеться. Он УВИДЕЛ, что находится в огромном полутемном зале, освещенном парой десятков чадящих факелов. Оттого казалось, что по полу клубятся сумерки. А из них тянулись ввысь ажурные колонны - тонкие и стройные, как стволы молодых деревьев. И даже чудилось, будто на них растут ветки - длинные, прозрачно-золотые, они сплетались в паутину причудливого узора и образовывали изумительной красоты купол.
Но кое-где на колоннах виднелись уродливые черные пятна, словно их попортила какая-то болезнь, и они гнили заживо.
Эрину казалось, что он находится в одновременно прекрасном и страшном лесу, который вырос прямо посреди зала. Или это зал был построен вокруг него?
А посреди гниющего леса из колонн, прямо напротив стола, к которому был привязан Эрин, стоял высокий, резной трон из черного дерева, и на нем, ссутулившись, сидел человек в черном свитере и черных джинсах. Он шептал сам себе что-то непонятное, раскачиваясь на месте. Кожа его казалась белой, как только что выстиранная и отбеленная простынь. И даже будто светилась этаким неживым, мертвенным светом. А глаза и волосы были черными, как беззвездная ночь. И весь он напоминал собой чью-то жалкую и страшную тень. Тень на троне.
Лер сидел, одной рукой подперев голову, а другой размахивая в воздухе, словно дирижировал невидимым оркестром. У подножия его трона, положив голову на лапы, лежала громадная белая собака. Она не спала, зорко следя за мальчиком кроваво-красными глазами. Уши у нее тоже были красными и висели, как два лишних языка.
"Наверное, очень злая", - невольно подумалось Эрину.
Он чувствовал, что потихоньку начинает замерзать. Зачем он нужен этому страшному... человеку. Нет, назвать его человеком язык не поворачивался.
- Что тебе нужно? - набравшись храбрости, спросил мальчик, но голос его прозвучал тоненько и слабо. Как писк мышонка. Впрочем, человек на троне его услышал. Он встал и подошел к столу, глядя на Эрина с жутковатой усмешкой.
- Что мне нужно? - переспросил он, проведя холодной рукой по груди мальчика. - Ну, не ты. А, впрочем... Потом будет видно. Сейчас главное, чтобы пришел ОН.
- Он? Кто?
- Твой друг, конечно. Этот дурак, что променял меня на тебя. И что только он в тебе нашел? - Лер наклонился к Эрину и провел пальцами по испуганно дрожащим губам. - Я ведь говорил ему, что он сам придет ко мне. А разве найдешь лучшую наживку, чем ты?
Мальчик яростно мотнул головой.
- Ты ошибаешься! Я едва знаю Йошики! И хотя... хотя он мне нравится, он никогда не придет сюда за мной. Это глупо, он не будет рисковать жизнью ради того, кого знает всего один день!
Мужчина улыбнулся. Нехорошо улыбнулся.
- Это ты ошибаешься, мой милый Эрин. Вы знаете друг-друга гораздо дольше, гораздо... Сам не чувствуешь?
"Это невозможно!" - мысленно воскликнул мальчик.
"Но ведь ты, и правда, ощущал нечто подобное, разве нет?"
- Да, - продолжал Лер. - Он явится за тобой, он не захочет снова потерять тебя.
- Но зачем он тебе?
- Ты знаешь, что такое Одиночество? Ведь знаешь. Когда-то меня разлучили с тем, кто был мне дороже жизни и обрекли на вечное одиночество. Долго-долго я ждал кого-то, кто смог бы быть рядом - сильного. Очень сильного.
- Йошики? - с ужасом спросил Эрин.
- Да. В нем - сила. И тепло. И я хочу его силу и тепло. Понимаешь ли ты, как важно, чтобы рядом был кто-то?..
Лер погладил Эрина по волосам, провел рукой по его лицу, шее, груди. Там он задержался, легонько теребя нежные соски мальчика, наклонился и укусил за один. Эрин вскрикнул от боли и неожиданности.
- Что ты делаешь, придурок?! - крикнул он, пытаясь освободиться от веревок, но тем самым еще больше затягивая их.
- Хочу твое тепло, - бесцветно ответил Лер. Он улегся на стол рядом с Эрином, полуобняв его одной рукой, а другой продолжил путешествие по телу мальчика.
Руки у него были ледяные.
- Нет... - Эрин готов был разрыдаться от страха и непонимания, когда мужчина стал поглаживать его бедра, задевая пенис и яички, а потом и вовсе просунув один палец в тесную дырочку под ними. - Не надо!
Лицо Лера было непроницаемо, как маска. Как будто то, что он сейчас вытворял было ему совершенно безразлично.
Он толкнул в мальчика еще один палец, не слушая причитаний и не видя слез. Он стал двигать ими - сначала медленно, потом все быстрее.
В какой-то момент Эрин почувствовал, как страх вдруг сменился неистовой яростью. Как будто что-то прорвалось внутри него, высвободилось. Он уже не был ребенком, но молодым и сильным мужчиной. В глаза лезли длинные, красные волосы... Или нет, они были короткими и ярко-розовыми.
Он рванул веревки с такой силой, что они не выдержали и порвались. Испуганный Лер не успел вовремя отпрянуть, зубы и длинные, покрытые черным лаком, ногти вонзились в его плоть.
"Да я тебя, извращенец гребаный, живьем загрызу!" - возникла в голове Эрина мысль. Его мысль?
Лер рухнул со стола и откатился в сторону, но не достаточно быстро. Демон с длинными, красными волосами кинулся на него сверху.
***
Сверху мир казался совсем маленьким, почти игрушечным. А музыка звучала так громко - темная, сильная она мощными потоками воздуха поднимала Йошики все выше и выше.
Он не помнил, как добрался до холма. В памяти отпечатались лишь неясные обрывки промелькнувших картин: старый скворечник, формой напоминающий фонарь, на полусгнившем, покосившемся столбе; в сухой, желтой траве уродливые останки дерева, цепляющиеся за темные, тяжелые тучи; поваленный ветром тополь - черный труп в гниющей листве; туман, ползущий по земле в вечерних сумерках.
Йошики встряхнулся словно птица. Ему чудилось, что его руки только что были крыльями.
Может, он и впрямь летал?
С холма хорошо был виден маяк. Он снова сиял, разгоняя сумерки серебряным светом. И пел. Музыка текла по земле и поднималась вместе с туманом.
Йошики чувствовал себя сильным. Сильным, как никогда.
Он стоял рядом с Дырой Дьявола, как назвал пропасть Эрин, нет - Хиде. Перед ним была такая густая темнота, что казалась черной, вязкой жидкостью.
Это то, что остается от мира, когда он умирает?
"Почему я решил, что Хиде там?"
"Ворона привела… Или просто чувствую?"
Почти отвесные ступени в земле образовывали по краям пропасти нечто вроде лестницы. Она вела прямо во тьму, и невозможно было разглядеть, где она заканчивается и есть ли вообще у этой пропасти дно.
"Может быть, и нет".
Ветер гнал по небу тяжелые тучи, черными зубами вставали вокруг останки древнего замка. Каркнув, исчезла в сумерках ворона.
Помощи ждать было неоткуда.
Йошики спустился на ступеньку, потом еще на одну и еще. Держаться он мог лишь за землю, но она была влажная и осыпалась прямо из-под рук. В какой-то момент - спустя несколько минут или целую вечность - нога у него соскользнула, он не удержался и полетел вниз.
Сколько он падал - секунды или целые века?
Хаяши больно ударился, приземлившись на дно. Но, похоже, ничего не сломал, что было удивительно, ведь пропасть казалась бездонной.
Он поднялся и с изумлением понял, что находится в комнате. Странной комнате, стены которой зачем-то были выложены досками - возможно, чтобы не осыпались земляные стены. Ее освещали несколько свечей. Посреди стоял стол, а рядом - стул, под которым лежал белый щенок с красными глазами и ушами. Увидев Йошики, он тут же вскочил и яростно бросился на ноги музыканта. Тот пинком отбросил его к стене. И только сейчас заметил схватившихся на полу людей.
Вот один из них поднялся на ноги - Эрин! А Лер сидел на коленях, заслонив лицо руками. Взрослый мужчина боялся мальчика?
Долго думать над этим Йошики не стал. Он выхватил из-за пояса пистолет и, направив его на Лера, закричал:
- А ну быстро, мразь, отошел от моего ребенка!
Эрин вздрогнул от звука знакомого голоса и посмотрел туда, где стоял Йошики. Огромная белая собака, жалобно скуля, забилась под черный трон.
"Он, действительно, силен!"
Эрин все еще ощущал себя ДРУГИМ, взрослым. И память - другая память - оживляла в его голове какие-то странные картины, обрывки разговоров на непонятном языке, когда он смотрел на Йошики. Если бы еще вспомнить...
Если бы вспомнить имя...
Лер встал, выпрямившись. Он улыбался Йошики.
Как эти двое мужчин, застывшие друг напротив друга, были непохожи. И, в то же время, так удивительно похожи... Если поменять цвет волос с черного на светлый и...
Йошики готов был выстрелить. Всего каких-то пару дней назад он не представлял себе, что способен стрелять в живое существо. Он мог устроить дебош, разбить кому-нибудь нос - такое не раз бывало, особенно во времена его бурной молодости. Но чтобы лишить жизни...
Даже такого человека, как Лер... А человек ли он?
Хаяши смотрел на Лера, но краем глаза видел Хиде. Нет, он прекрасно знал, что там стоит маленький, девятилетний мальчик, но... Йошики ВИДЕЛ.
- Хиде, иди ко мне, - позвал он, забывшись.
- Хиде, иди ко мне, - позвал его Йошики и Эрин замер.
Хиде?
Хиде - это...
Будто что-то взорвалось в голове у Эрина. Словно сломалась какая-то преграда, рухнула дамба, и воспоминания, которые раньше были лишь неясными тенями, хлынули потоком, заполняя его до краев и выплескиваясь наружу яркими образами. Все стало ясно...
Но, вместе с тем, этот поток вытеснял собственные воспоминания Эрина, маленького мальчика прожившего в этом мире целых девять лет. И было жалко...
И было странно...
"Мне тридцать три, но всего девять..."
А еще...
Хиде, наконец, понял, почему его преследовало странное чувство, что Лер с Йошики так похожи.
- Не стреляй, - закричал он, бросаясь к Йошики.
Смеясь Лер двинулся к Хаяши.
"Над чем он ржет?"
- Стой, я выстрелю!
Но Лер останавливаться не собирался.
- Мне так опротивело ждать... - сказал он устало. - Теперь, наконец, все встанет на свои места.
- Стой!
Йошики даже не понял, что произошло, когда раздался выстрел. Он не помнил, как нажал на курок. Только слышал, как что-то закричал Хиде.
Словно во сне, он видел летящую пулю, и как она впивается в плоть, в руку Лера. И как... она прошла СКВОЗЬ него! Пуля ударилась в стену и застряла в ней.
Йошики очумело смотрел на то место, где только что стоял Лер.
И видел только собственную тень - чуть искаженную в неверном свете свечей.
"Неужели, это был..."
И в этот миг...
Йошики стоял на вершине маяка. Холодный ветер с дождем бил ему в лицо и как будто пытался оторвать от пола, унести в тяжелое, низкое небо. Черный свитер промок и лип к телу. Было чудовищно холодно.
Но он словно не замечал этого. Взгляд его темных глаз был устремлен во мрак, туда, где бесшумно гремело в ярости море, где сражался с волнами белый корабль. Туда, где свет маяка боролся с густой, почти живой тьмой.
В тишине.
И даже собственного дыхания на слышал Йошики, даже биения своего сердца.
Мир был глух и темен. И все, что осталось в нем живого - это корабль, готовый вот-вот сгинуть в черных волнах.
Одинокий.
Высокая волна ударилась о берег с такой силой, что пол под ногами у Йошики заходил ходуном. Он не удержался и упал.
И вдруг тишина треснула, как хрустальный бокал, с оглушительным звоном разлетелась на куски.
Гремело море, выл ветер, пел маяк.
Пел ТУ САМУЮ песню...
"Почувствуй мою боль..."*
Йошики попытался подняться, но ветер снова швырнул его на пол.
И опять все стихло. Но это была уже не Тишина...
Йошики осторожно встал. И чуть не задохнулся, не веря своим глазам: недалеко от берега стоял на якоре белоснежный корабль. Облачные паруса его были спущены, и от него к берегу плыла лодка - без весел, сама по себе. А в ней сидел человек и приветственно махал рукой. Издали его волосы, казалось, горят осенним золотом в свете маяка.
Или они были красные? Розовые???
Йошики кинулся вниз, прочь от маяка, по скользким каменным ступеням. К бухте, куда подплыла лодка, зарывшись носом в мягкий песок. И где уже ждал его...
Они обнялись.
Спустя десять лет.
Или десять тысяч лет.
И ни один из них не заметил, как внезапно погас маяк.
Если бы в тот момент кто-нибудь вдруг оказался на том берегу, он увидел бы, как две тени, взявшись за руки, сели в лодку без весел и растаяли в синих сумерках.
***
Сумерки, казалось, становились все светлее и светлее.
Да это же не те сумерки, понял Хаяши - когда он спускался в пропасть, был вечер, а теперь утро.
Он лежал на сухой, колючей траве и смотрел в небо - осеннее, серое, но чистое и чуть подзолоченное восходящим солнцем. Рядом, обняв руками колени, сидел Хиде и ветер трепал его длинные, красные волосы. Он глядел на Йошики и улыбался.
- Спасибо, - сказал он. - За то, что вытащил меня оттуда.
"Откуда? - хотел спросить Хаяши. - Из пропасти или из памяти Эрина, а, может быть..."
Но не спросил, только сказал, улыбнувшись:
- Да не за что... Но можешь ты мне объяснить, какого черта ты выбрал эту далекую, чужую и такую, блин, холодную страну? Не мог, что ли, где-нибудь поближе?
Хидето посмотрел на друга, как на идиота, и рассмеялся:
- Ты что ж думаешь, дурак старый, я мог выбирать? Уж как получилось. Ведь там нет границ... Или тебе мой внешний вид не нравится? Может, подрасту и выкрашу волосы в розовый или красный, или в черный, чтоб на японца смахивать.
Йошики мрачно глянул на Матсумото.
- Все мне нравится. Главное - это ты, а остальное... И при чем тут, чтоб тебя, цвет волос?! – и, помолчав, добавил. - А с Лером я, все равно, ничего не понял... Я попал в него, а он исчез. А потом...
Хиде ничего не ответил, только молча показал другу на его руку. Тот посмотрел и ахнул - в том самом месте, куда он ранил Лера, у него была небольшая кровоточащая царапина.
- Но ведь!.. - начал было Йошики и осекся.
"Неужели он... был моей тенью? Или это я - его???"
Хидето пожал плечами.
"А разве теперь все это имеет значение? Буря кончилась, корабль пристал к берегу, и мы теперь больше не одиноки. Мы, наконец, вместе".
- Сколько же мне теперь ждать, пока ты вырастишь? - спросил Хаяши, улыбаясь.
- Считать не умеешь? Лет пять-шесть - я, как раз, снова выучусь играть на гитаре, потом удеру из дома, чтобы играть в какой-нибудь затрапезной группе, а потом...
- А что потом?
- А потом, по всем законам жанра, повстречаю тебя! - довольно закончил Хиде, откидывая, лезущие в рот, волосы.
- Это какого такого жанра? Даже не рассчитывай! - засмеялся Йошики.
- Ха, неужто наивно полагаешь, что сможешь от меня скрыться? Найду, уж будь уверен. Из-под земли достану!
- Надеюсь, к тому времени я еще не буду под землей...
- И не мечтай!
Оба так смеялись, что из глаз брызнули слезы, а Хиде, попытавшись встать, снова повалился на землю. Йошики не сдержался и дернул Матсумото за длинные волосы, тот врезал ему по уху и попытался укусить за шею. Все было, как обычно. Как раньше, думал Хаяши, лежа на земле, глядя в небо и обнимая друга. И от смеха слезились глаза.
От смеха?
- Даже если я все забуду, - прошептал вдруг Хидето ему наухо. - Я все равно отыщу тебя, ты не бойся. Я обещаю. И мы начнем все сначала...
Йошики кивнул и закрыл глаза, вытирая их рукавом рубашки, а когда снова открыл...
Перед ним сидел маленький мальчик, ничуть не похожий на его друга. Разве что, глаза были темные и веселые. Да еще улыбка - ЕГО улыбка.
- Я так странно себя чувствую... - произнес он. - Так легко. Как будто что-то тяжеленное-притяжеленное свалилось у меня с плеч. И все теперь будет хорошо. Все обязательно будет хорошо. И, представляешь, Йошики, я...
Он не успел договорить. На холме появилась женщина. Что-то крича и зовя его по имени, к Эрину бежала мать. Чудилось, будто она сбросила лет десять и словно сияла в своем простом, белом платье.
"Она стала прежней!" - изумленно и счастливо подумал мальчик, бросившись ей навстречу.
- Мама!
Женщина плакала и смеялась, и обнимала сына, и целовала его.
Пока двое плакали от счастья в объятиях друг-друга, Йошики с удивлением и со страхом увидел, что там, где раньше была пропасть - шуршала жухлая трава, и кто-то навалил груду камней, как будто маленький курган. Не было никакой Дыры Дьявола!
"Но ведь не приснилось же мне это!!!"
С громким карканьем на камни слетела черная ворона. Она застыла, как тогда в комнате, не мигая глядя на Хаяши, и у того глаза на лоб полезли, потому что... Вместо вороны на камнях сидела женщина в платье из теней и пыли, и серым туманом клубился по земле подол. А лицо ее менялось с быстротой секунд. Она встала и, проплыв мимо замершего от ужаса Йошики, легонько коснулась полупрозрачной рукой волос мальчика. Но ни Эрин, ни его мама ничего не заметили. А женщина исчезла, и только где-то высоко-высоко, в сером небе каркнула ворона.
"Показалось?.."
Эрин высвободился из материнских объятий и подбежал к Хаяши.
- Оставайся с нами, - сказал он, схватив Йошики за рукав. Но тот покачал головой:
- Я не могу, у меня впереди очень много работы. Я наконец-то решился и больше не боюсь... А ты не забудешь свое обещание, Хиде?
- Хиде? - удивленно посмотрел на него мальчик. - Почему ты так назвал меня?
Сердце Хаяши пропустило удар. Неужели, он все забыл?! Неужели?! После всего???
- Я хочу тебе кое-что сказать, - Эрин потянул Йошики за рукав, заставляя его наклониться. - Я больше не ВИЖУ... Я стал нормальным!
Йошики вымученно улыбнулся и потрепал мальчика по волосам.
- Это здорово, - сказал он. - Слушай, обещаешь мне одну вещь?
- Обещаю, а какую?
- Обещаешь, что выучишься играть на гитаре?
- Ладно! - с готовностью ответил Эрин, и глаза его радостно засияли. - Я и сам мечтал об этом! А почему ты?..
- Тсс, пусть это будет наш секрет. Однажды ты поймешь, а даже если и нет... - Хаяши улыбнулся и уже не вымученно, а по-настоящему, счастливо. - Мы начнем все сначала.
Мальчик взял мать за руку, и они вместе побрели прочь, о чем-то весело переговариваясь.
Йошики еще немного постоял, глядя им вслед.
"Но ведь не могло же мне все это присниться?" - думал он, ежась от холода.
Внезапно послышался шорох за его спиной. Шаги?
Он не успел обернуться - что-то тяжелое ударило его по голове, и день обратился в непроглядную ночь.
Эпилог
- Это все ваши вещи, мистер Хаяши? - спросил полицейский, забирая у Йошики сумку и помогая ему спуститься в катер.
- Самое главное у меня здесь, - Йошики с улыбкой достал из кармана пальто помятые, обтрепанные листки бумаги. Полицейский удивленно переглянулся со своим коллегой. В их глазах так и читалось - "сумасшедший". Но Хаяши не обиделся (против обыкновения). Откуда им было знать, что на этих листах была Музыка... Музыка, которая родилась здесь, в Одиночестве. И которую напел ему старый маяк.
Или она ему просто приснилась?
Возможно, ему все, ВСЕ это просто приснилось. Пока он лежал в отключке, когда его ударил по голове этот чертов маньяк.
"Может, и приснилось, - подумал он. - Но только теперь я точно знаю, что хочу... и МОГУ возродить Иксов. Я больше не боюсь, потому что...
/Пока очертания теней не исчезнут... Не исчезнут навсегда/*
...тени исчезли".
- Не волнуйтесь, мистер Хаяши, - прервал его размышления полицейский. - Тот ублюдок, что охотился за вами, будет отправлен на другом катере. Кстати, мы узнали, как его зовут - Том Бернет. Он признался, что большой поклонник вашей музыки. Гад утверждает, что это было просто совпадением, но я полагаю, он каким-то образом сумел узнать, что вы будете на этом острове и под видом "постояльца" проник в Дом. С первых дней он следил за вами. Это он разбил окно и стучался к вам по утрам, чтобы напугать вас. Надеялся "довести вас до ручки". Мы пока не знаем, для чего ему это было нужно - чтобы в последствии вашу смерть списали на самоубийство (вы ведь знаете, что постояльцы таких Домов нередко сходят с ума?) или для чего-то еще. Может быть, он просто так развлекался. И мы думаем, что это именно Том убил того юношу, которого вы обнаружили у маяка, мистер Хаяши. Парень был из слуг. Судя по всему, негодяй изнасиловал его, а потом задушил.
- Да уж, - встрял второй полицейский. - Повезло вам, что мы вовремя подоспели. А то бы одной шишкой на голове не отделались!
Йошики молчал, переваривая информацию. Кое-что теперь стало яснее, но... Мало того, что он и сам чуть с ума не сошел, так еще за ним вовсю охотился какой-то психопат! А если бы, правда, он добрался до него раньше?.. Не даром во сне Хиде просил его уходить отсюда как можно скорее.
Хиде...
Так что же получается - все это было или не было?
А раненная рука болит. Разве это не доказательство...
Йошики сунул озябшие руки в карманы и отошел подальше от полицейских. Катер заревел и, вспенивая черную воду, понесся прочь от берега. Старый парк и Дом, в котором не светилось ни одно окно, окутывал белесый туман. Они медленно отдалялись, исчезали, будто оставались где-то там, в другом мире - не здесь, где царствовала Жизнь.
Но вот показалась белая башня маяка, по-прежнему гордо возносящаяся над морем. Только он почему-то не сиял, хотя было довольно темно. И больше не пел. ТА музыка была теперь частью самого Йошики, и он уже почти придумал к ней слова. А маяк вздымался в небо - молчаливый и темный.
"Наверное, он выполнил свое предназначение".
И на самой его вершине...
Показалось или нет?
...стояла маленькая, золотоволосая фигурка - или волосы были красные? Розовые? - и махала Йошики рукой.
Через минуту туман окончательно поглотил остров и не осталось ничего, кроме моря вокруг.
Как, должно быть, одиноко было кораблю, вечно скитающемуся по этому холодному безмолвию - посетила Йошики странная мысль.
Хаяши поймал за рукав проходившего мимо полицейского:
- Почему маяк не горит?
- Что, маяк? Да сколько я себя помню, он никогда не горел. Он жутко старый и разрушается на глазах...
Но Йошики не слышал его, опять погрузившись в свои мысли.
Мы снова будем играть, думал он, глядя в белую пустоту, где исчез остров. И ждать. Не важно, что и как случится, я буду ждать...
Когда ты вернешься.
Примечания I:
* Yoshiki, "I.V." (пер. ZMEYka)
Примечания II:
Думала я думала и, хоть и не хотела, но решила, что в этот раз все же стоит пояснить кое-какие вещи.
Ну, например: "...и закрыл один глаз рукой" - в кельтской мифологии это ритуальная поза, дарующая человеку прикосновение к грани двух миров.
И еще, чтобы ни у кого не возникли НЕ ТЕ ассоциации из-за того, что в спутники Эрину была выбрана ворона, поясню: у кельтов облик черной вороны принимала богиня смерти и войны - Морриган. Она забирала души в мир мертвых.
Обо всем остальном я говорить не стану - кто знаком с кельтской мифологией, может догадаться, а нет - так и к лучшему, больше тайны!)))
