Я уйду, и через сотни лет, ты, возможно, вспомнишь меня. Моё отражение будет виднеется в твоих глазах. Моё имя так и будет вертеться в твоей голове. Моё голос будет говорить тебе о том, что на улице уже который день идёт дождь, словно оплакивая то время, когда ты забыл про меня. Дождь будет стучаться в окно, просясь к тебе. Мысль обо мне не даст тебе ни на чём сконцентрироваться.
А помнишь, как когда-то вот так же, как через сотни лет, в тот день, когда ты вспомнишь обо мне, шёл дождь? А ведь я тогда в первый раз тебя поцеловал, помнишь? В парке под осенним ливнем. Ты тогда ещё сказал, что это небо плачет от счастья. И я тебе поверил. И ты поверил в то, что сказал. Лишь небо плакало сквозь смех.
А помнишь нашу первую ночь? Мы тогда пообещали, что никому о ней не расскажем, а ты не сдержал обещания и рассказал остальным, находясь под высоким градусом. Ребята сначала посмеялись, приняв это за шутку, а потом находились в небольшом шоке первые пару недель. Я тогда первый раз на тебя обиделся.
А помнишь, как я тогда не сдержался и начал приставать к тебе прямо в кафе? Посетители были в шоке, персонал был в шоке, ребята были в шоке, что уж там, ты был в шоке. Тогда ты первый раз сказал мне, что у меня не в порядке с головой. Я тогда тебе не поверил.
А я ещё помню, как ты мне сказал, что подозреваешь меня в том, что я тебе изменяю, я убедил тебя в том, что ты ошибаешься. Тогда я, наверное, в первый раз тебе солгал…
Столько всего было, что всего и не вспомнишь. Одни воспоминания сменяются другими, оставляя после себя горстку бледно-серого пепла и боль. До того дождя память покрыта сантиметровым слоем домашней пыли.
Но ты по-прежнему утопаешь в моей фальшивой нежности и прячешь глаза от света, исходящего от меня во время любви. По-прежнему говоришь, что не можешь меня отпустить, что не сможешь без меня жить.
Твои шелковистые волосы так мило щекочут шею, когда ты подходишь сзади и так робко, так осторожно, будто боясь сломать, обнимаешь меня. Нежно едва прикусываешь мочку моего уха и плавно переходишь поцелуями к шее. Покусываешь влажную от возбуждения кожу и проводишь руками по всему телу.
Я взрываюсь от чувства близости с тобой, наполняя тебя теплом и удовлетворением. Ты никогда не говорил, что я что-либо делаю не так в минуты нашей близости. А я так хочу, так мечтаю о том, чтоб ты сделал мне замечание, ведь идеальными наши ночи не могут быть.
Я так хочу увидеть утром твоё лицо. Я так хочу дожить до рассвета. Не хочу скрываться под простынёй в ожидании восходящего солнца, боясь вылезти наружу и умереть от тоски и тьмы, что порождает твой разум.
Я всё-таки уйду, оставив после себя море слёз, обид, океаны крови и метры чеков от магазинов на выпивку. Сигаретным дымом выпорхну в окно, закрыв за собой форточку и оставив тебя одного, поглощённого в свои мысли и забывшего обо мне. Лишь через сотни лет тебе приснится моя улыбка, и нежный голос будет звать тебя в ночи, повторяя без остановки моё имя. Доживёшь ли ты до рассвета?

- О чём задумался, Мао? – я очухиваюсь от твоего голоса.
- Ни о чём, Тсуруги, ни о чём, - поднимаю голову вверх и смотрю в твои тёмные глубокие, словно бездна глаза. Ты нежно обнимаешь меня, вновь щекоча гладкими волосами шею. Уже тянешься, чтоб прикусить моё ухо, чтоб потом опуститься к шее.
- Как думаешь, Тсу, мы сможем в этот раз дожить до рассвета? – перебивая его действия, говорю я.
- И через сотни лет будем вместе встречать рассвет, - улыбаешься ты и целуешь шею.

back