1 in 2
Закат был странным. Каким-то зеленым. Синоптики списывали это на плохую экологию в городе и постоянный смог – извечную «летнюю» проблему. Уже неделю как стоял плотный туман над Киото, и на расстоянии пятидесяти метров было уже плохо видно. Лето в городе – смерть астматикам. Может быть, именно по этому население в знойные дни лета резко сократилось. Да и кому бы понравилось жить в мегаполисе в такое время, когда солнце нещадно раскаляет асфальт, заставляя его плавиться и дымить, металлические вещи в эти дни лучше не трогать, если не хочется получить вполне серьезный ожог. Позакрывалось большинство фирм-однодневок, цветочные магазины словно исчезли с лица земли вообще, на городских рынках даже в дни торговли народу становилось все меньше и меньше... Дышать от этого легче не стало.
Да, дышать стало труднее, хотя заметил Уруха это не сразу. Когда впервые закружилась голова, и потемнело в глазах, гитарист не обратил на это никакого внимания. Подумаешь, поплохело чуть-чуть. Всего лишь от усталости. Кая это не смутило, и остаток репетиции Уруха проиграл наравне с другими.
- Такашима, ты в состоянии сейчас играть? – нахмурился Рейта, щурясь на гитариста.
Уруха моргнул – неужто по нему видно, что…?
- Нет, Акира, все в порядке, - выдавил улыбку парень и, сделав вид, что разговор идет о пустяках, тронул струны. Гитара издала резкий визг и замолкла.
В наступившей тишине все взгляды были прикованы к Урухе.
- Что-то мне не нравится его вид… - вполголоса буркнул Рейта и отвернулся. Руки покачал головой, пристально смотря на лид-гитару.
Последние два часа репетиции новой песни прошли почти на срыве. Уруха то и дело сбивался, путал струны и лады, словно какой-то новичок. На все вопросы парень отнекивался, мотал головой и упрямо твердил, что просто не может запомнить своей партии. Остальные лишь переглядывались. Им оставалось только пожимать плечами и продолжать тренировку.
За двадцать минут до конца гитара Урухи замолкла посреди игры. Сначала никто ничего не понял, Рейта тиранил бас на своей волне, Кай за своими барабанами не слышал ровным счетом ничего. То, что Уруха прислонился к стене и тяжело, с хрипом дышал, первым заметил Аой. Округлив глаза, он подошел к гитаристу и положил ладонь ему на лоб. Тот вздрогнул и прижался лбом к прохладной руке парня, закрывая глаза.
- Горячий, - заметил брюнет и вздохнул, поворачиваясь к остальным. – Он вряд ли сможет больше играть сегодня, я отвезу его домой. Не нравится мне все это…Кою, не спать!
- Симулянт херов... – заворчал Рейта, но помог отобрать у Урухи гитару и довести его до двери. Блондин дрожал, шумно втягивал ртом воздух и судорожно цеплялся за рубашку Аоя.
- Может, врача? – обеспокоено выглянул из-за спины Руки. – Что-то он совсем плох…
Кай встал из-за ударной установки и подошел к друзьям.
- Если что-то серьезное, и он не сможет завтра играть,…
- Какое «играть», он едва на ногах стоит! – вклинился Аой, придерживая полуживого гитариста за талию.
- … надо отменить репетицию, - закончил лидер-сан и кинул тревожный взгляд на Уруху. – Аой, позвони, когда довезешь его. Вообще, было бы хорошо, если бы кто-то остался с ним на ночь, вызвать «Скорую» при случае…
- Я побуду с ним, - вызвался Руки и на ревнивый взгляд второго гитариста робко пояснил. – Мне все равно заняться нечем, а тут я хоть чем помогу…
Под протестующий писк Руки был вытолкан взашей из студии и оставлен прохлаждаться в коридоре.
- Я отменю сегодняшнюю встречу и побуду с Кою, - кивнул Аой и прижался губами ко лбу Урухи. Тот благодарно мурлыкнул и снова с шумом вздохнул.
Кай перевел взгляд с одного гитариста на другого и понимающе хмыкнул.
- Хорошо, только не напрягай его сильно, ладно? – негромко усмехнулся лидер-сан и пропустил парней к двери.
Аой сделал вид, что сильно задет словами драммера.
- Ты что, напрягать его, когда ему так плохо? Я что, садист какой-то? – сделал большие глаза парень и поспешил к выходу, провожаемый взглядами Рейты и Кая.
У лестницы их нагнал Руки, протягивая Аою пачку сигарет, забытую ранее на столе в студии.
- Сугуру, позвони мне, отдельно, - серьезно проговорил вокалист и посмотрел в сторону. – Я очень волнуюсь за Кою. Если что-то случится… будет очень плохо. Я…Мы все очень любим нашего Уруху, без него группа - ничто.
Аой помрачнел.
- Мелкий, ты говоришь, словно прощальную речь на похоронах. Если тебе разрешили петь Тайон, то это не значит, что обязательно хоронить Кою. Тем более в его присутствии. Побереги слова для новых шедевров лучше. Все, бай! – попрощался Аой и потащил парня по лестнице. Руки опустил голову и, сунув руки в карманы, побрел обратно к группе.



- Эй, зайка, очнись, мы приехали… - ласково шептал Аой на ушко блондину, пытаясь разбудить его. Уруха недовольно застонал и завозился, потревожено прижимаясь к парню, но, не желая открывать глаза. – Кисунь, вставай, надо лишь до квартиры дойти, там поспишь…
Водитель такси совсем неделикатно кашлянул и басом прогудел.
- Парни, мацаться в постели будете, платите за проезд и шуруйте себе на здоровье. Гитарист покривил губы в ответ на вполне непрозрачный намек и зашипел.
- Ему плохо, не видите что ли! Погодите две минуты, сейчас выйдем.
Мужик только фыркнул и засопел, продолжая мозолить парней взглядом в зеркало дальнего вида, бормоча себе под нос что-то насчет «педиков».
Аой почувствовал непонятную досаду. Уруха висел у него на шее, давя всей своей невеликой массой, отказываясь идти, неприятный водитель непрерывно пялился на них… Что за денек! Поспешив расплатиться с шофером, брюнет потащил парня в дом. Спустя несколько минут борьбы с нежеланием таскать неподвижное тело, Уруха был доставлен в квартиру, раздет и заброшен в постель.
Приятный полумрак спальни, задернутые плотные льняные шторы на окнах, мягкий ковер на полу, неверный свет маленького светильника на столике у кресла, не раздражающий шум кондиционера в углу. Почти родное уже.
Аой на коленках стоял у его кровати и осторожно убирал с закрытых глаз непослушные прядки волос… Такой непривычно тихий, спокойный… Дыхание парня наконец выровнялось, хрипы исчезли. Но парню все еще было боязливо за Уруху. Что за приступ был сегодня в студии? Вроде, Кою не страдает астмой…Очень странно. Но вызывать врачей Аой не стал. Пока нет никакого ухудшения состояния, вроде бы все хорошо, но надо последить за ним.
Парень вытащил телефон из кармана и набрал номер Кая. Быстро сказав ему, что Урухе полегчало, он отключил телефон. Таканори обойдется со звонком. Лидер-сан уведомлен, Руки если захочет узнать, позвонит ему.
Уруха тихонько выдохнул, зашевелившись на светлых простынях.
- Сугуру… иди сюда…
Аой закусил губу. Ложиться сейчас в постель с Кою? А если ему плохо станет? Или это пошлые мысли гитариста, и Такашима просто зовет его прилечь рядом…?
Гитарист ласково погладил блондина по щеке, и наклонившись, нежно поцеловал в уголок пухлых губ.
- Спи, котень. Тебе надо отдохнуть.
- Но я хочу… - захныкал парень. Аой машинально кинул взгляд в сторону паха парня, где простыня, которая заменяла одеяло в жаркое время года, несильно топорщилась. Когда успел?
…Нет, это не пошлые фантазии, а вполне реал.
- Ладно, кис, но тебе нельзя сейчас напрягаться, - Аой вспомнил слова Кая и кашлянул.
Уруха запротестовал, заерзав на кровати.
- Со мной все в порядке, правда! – последующий поток возмущения был заткнут нежным поцелуем. Брюнет осторожно переместился на кровать и обреченно вздохнул. Секса хотелось, но, похоже, пару дней нужно было воздержаться, ограничиваясь минетом.
Парень стянул с блондина простынь и, расположившись у того между раскинутых ног, огладил бугорок на белье парня кончиками пальцев.
Аой приспустил на Урухе трусы до колен и нагнулся над ним, теребя член пальцами, надрачивая короткими быстрыми движениями. Блондин прикусил губу и приподнял бедра, желая получить оральной ласки. Брюнет жарко выдохнул на кончик и провел по ней языком, затем неспешно огладил вдоль ствола. Плотно обхватив рукой член у основания, Аой заглотил головку, лаская её. Уруха едва заметно выгнулся на кровати, комкая простынь в руках. Сосредоточившись на своем деле, посасывая член парня, брюнет опустил руку себе между ног и, скользнув под резинку трусов, начал поглаживать себя, жмуря глаза от удовольствия. Ритмично работая языком и губами, одновременно с одной рукой, Аой быстро довел уставшего Уруху и себя до конца. Негромко вскрикнув, парень излился в рот партнеру и, подрагивая после оргазма, расслабился. Еще несколько быстрых движения – и кончил Аой, безмолвно выплескиваясь себе в руку.
Благодарный томный поцелуй на ночь, и оба в обнимку заснули, сжимая друг друга в объятиях.
Наутро сонный брюнет не сразу понял, в чем дело. Кровать содрогалась чуть чувствуемой дрожью. Аой, еще не полностью проснувшись, недовольно заворчал и попытался зарыться в простынь глубже, когда сбоку раздался едва слышный стон, полный непонятной боли.
Несколько секунд парень соображал, в чем дело. Совсем не понимая, что делает, гитарист ткнул Уруху локтем в бок. На некоторое время помогло, и брюнет, пытаясь подавить раздражение, снова попытался уснуть. Но тут к стонам примешались надсадные хрипы и сухой, чуть слышный кашель, словно кто-то задыхался, но пытался скрыть…Уруха!
Аой рывком стянул с себя покрывало и подлетел к блондину.
Сглотнув, гитарист обвел взглядом бледного парня на простынях.
Все тело было покрыто испариной, Уруха мелко дрожал, приоткрывая рот, и прижимал руки к груди и горлу, отчаянно раздирая кожу до крови, словно пытался открыть новый проход для воздуха. Футболка, в которой спал блондин, и простынь под ним промокла насквозь от холодного пота, ручьем стекающего по его телу. Однако парень не издавал ни звука, кроме непроизвольных хрипов и тихих стонов, и совсем не двигался. Глаза его были плотно закрыты, щеки – мокрые от слез.
Уруха не мог нормально дышать уже долгое время.
Аою стало страшно. И он не знал, что делать. В один миг, от одного взгляда на задыхающегося парня, брюнет растерял всю свою уверенность и все мысли.
- Кою! – взвизгнул брюнет и, не зная, куда себя деть, обхватил ладонями мокрые щеки парня, ощущая на себе его дрожь.
Что делать, Аой не знал. Точнее, не помнил. Последний раз он только в старшей школе проходил основы первой помощи, и за много лет все знания были вынесены из памяти струнами и ладами. Он не понимал, что творится. В мозг прокралась мысль, что не следовало вчера потакать прихотями парня, а уложить его сразу же спать. Но Аой сразу же отогнал эту назойливую мысль, которая теперь только мешала думать о помощи и действовать.
Парень кинулся к телефону, судорожно набирая заветные цифры номера «Скорой».
- Алло, «Скорая»?! Пожалуйста, приезжайте, парню стало плохо, задыхается! – панически прокричал Аой в трубку, дрожа всем телом. Он широко открытыми глазами смотрел на Уруху. Тот уже обессилил сражаться со своим припадком и сейчас лишь молча плакал, но, похоже, даже в таком состоянии он был в сознании.
- Что? – переспросил гитарист, поняв, что его уже долгое время о чем-то настойчиво спрашивает медсестра на том конце провода. Сердце пропустило два удара. – Что?
- Успокойтесь, пожалуйста… Вы можете рассказать, что именно случилось? – вежливо, но бесстрастно спросила девушка.
- Он задыхается и… - Аой невидящим взглядом смотрел на парня на кровати и молчал.
- Мистер… - на американский манер позвала медсестра.
Аой отозвался не сразу.
- Что? Приезжайте, пожалуйста, поскорее…
- Бригада сейчас выезжает уже, только скажите адрес.
Гитарист наспех назвал улицу, дом и квартиру и нервно задрожал.
Диспетчер на том конце провода старательно пыталась успокоить беснующегося в страхе парня, пока, наконец, не задала вопрос:
- Пока «Скорая» едет, вы знаете, что делать?
Первая помощь.
- Нет…
- Искусственное дыхание, предпочтительней «рот в рот» и непрямой массаж сердца… пульс есть?
- Я не знаю! – в отчаянии крикнул гитарист. Уруха на кровати уже не подавал никаких признаков жизни, кроме как едва заметно шевелились пальцы на его горле и подрагивали веки.
- Расшевелите его, он должен дышать, иначе кислород не поступит к мозгу, и он умрет! – внезапно рявкнула девушка в трубку.
Аой едва не выронил телефон из взмокшей руки. Он – стоит тут, разговаривает с диспетчером, а Уруха… Кою не дышит. Не двигается. Но из-за шока не мог двинуться с места и Сугуру. Застыв, он едва стоял на ногах, чувствуя, как колотится сердце в груди.
Пара шагов, телефон выпал из рук, и Аой упал на колени перед парнем на кровати.
- Приведите его в сознание! Алло, мистер! Мистер, вы меня слышите? Приведите его в сознание, он должен пытаться дышать сам! – кричала трубка на полу, пока Аой бессильно плакал над затихшим Урухой, смотрящим на него невидящим и равнодушным взглядом.


- Сугуру?
- Мм.
- С Такашимой все будет хорошо.
- Угу.
- Аой, очнись.
- Я в порядке.
- Нет, ты не в порядке, - резко ответил Рейта и дал гитаристу подзатыльник.
- Как скажешь, - опустил голову парень.
- Мы не меньше твоего беспокоимся за Кою, прекрати вести себя как ребенок!
Аой затих. Замолчал и Акира, тяжело вздыхая. Руки ободряюще потрепал гитариста за плечо. Кай стоял и сосредоточенно следил за показаниями на мониторе рядом с кроватью через стекло, отслеживая пульс и давление.
Группа сидела рядом с палатой реанимации и ожидала врача, лечащего Уруху.
- Он не узнал меня.
Все взгляды устремились на Аоя. Тот закрыл глаза, не выдерживая.
До группы дошло не сразу значение слов парня.
- Что значит – «не узнал»? – осторожно переспросил Руки, присаживаясь рядом с брюнетом.
Сугуру сглотнул.
- Когда я вошел в палату после… после реанимации его, он был в сознании. Он смотрел на меня, но не реагировал. Он не узнал меня. Но он был в сознании. Кою… - голос гитариста сорвался. Он помолчал немного и затем продолжил. – Кою так удивленно посмотрел на меня, когда врач назвал ему моё имя… словно впервые видел меня… - голос Аоя становился все тише и тише, пока не замолк совсем.
В молчании был слышен равнодушный писк датчиков в палате.
Завибрировал телефон Урухи в кармане у Аоя, на экране высветилось «Стилист-сан». Аой выключил телефон и спрятал лицо в руках.
- Я так испугался… Его лицо не отображало никаких эмоций, только удивление и любопытство… как у маленького ребенка, которого знакомят с новым человеком… - шептал гитарист.
Рейта неуверенно пожал плечами.
- Может, это реакция организма после удушья, типа как компьютер. Он же не сразу восстанавливает все функции после сбоя.
- Кою не компьютер!… - резко зарычал Аой, но его реплика была перебита молчавшим все это время Каем.
- Да, а почему все-таки наступило это удушье? Уруха страдал астмой?
- Нет, вроде… - нахмурился брюнет, пытаясь вспомнить, что он слышал об этом от Кою.
Аой прислонился спиной к стене и задумался. Его любовник никогда не говорил о своих болезнях, но по его виду можно было понять, что он ими не особо страдал. Проблем с легкими никаких не было, хоть Уруха и курил довольно много. Если было бы что-то серьезное, скорее всего он бы бросил курить, но не стал бы вредить здоровью еще больше.
- Нет, скорее всего, - кивнул Аой и закрыл глаза.

Циничная частная больница встретила гитариста чисто вымытым полом и угнетающе ярким светом высоко подвешенных ламп. В длинных коридорах не души. Может, потому что такую больницу позволить себе могут не многие больные. Пускай оклад членов PS Company был не слишком велик, как этого хотелось, медицинская страховка оплачивала даже самое дорогое лечение и обслуживание захворавших музыкантов. Чтобы скорее вылечить их и заработать на них деньги, как всегда. Цинично, как всегда.
Невозмутимые никакими ранами и видом крови медсестры, хех… сколько же денег понадобилось, чтобы выдрессировать таких, м?
Но Аою было не до этого, когда его и полуживого Уруху привезли в реанимацию. Не видя и не чувствуя ровным счетом ничего, брюнет сидел в коридоре на полу у двери и плакал. Никакие уговоры и утешение соболезнующих пациентов больницы не помогали, пока не позвали медбрата. Тот усадил бесчувственного Аоя на стул и вколол что-то ему в вену на сгибе локтя. Наверно, какое-то успокоительное, бесстрастно подумал Сугуру. Не реагируя ни на какую суету вокруг себя, парень видел в это время только то, что происходило всего час назад. Как приехала «Скорая» и бригада пыталась заставить Уруху дышать, делая ему искусственное дыхание. Как отчаявшиеся и нервные врачи погрузили неподвижного парня на носилки и понесли в машину. До сих пор в памяти был слышен вой сирены и собственный срывающийся голос, просящий взять его с собой. И раздраженный кивок мужчины в белом халате. Только лица Урухи Аой не помнил. Оно было скрыто под кислородной маской, подключенной к насосу, искусственно закачивающий в легкие блондина спасительный воздух. Да и смотреть гитарист не мог на него. Было стыдно. Казалось, что тот последний взгляд Кою навсегда прожег на Аое клеймо. Клеймо труса, точно.
Тишину нарушил звук открывающейся двери и появление невысокого старичка в потускневшем от носки халате. Он устало протер пальцами стеклышки своих маленьких очков и, неторопливо водрузив их на крючковатый нос, разгладил большим пальцем правый седой ус. Его не возмутили ни нетерпеливые взгляды четырех парней, ни зов какого-то мужчины издалека. Старичок методично разгладил вытащенную из кармана карту больного и повернулся к Аою. Тот, уже открывший было рот, чтобы спросить у врача насчет Кою, так и застыл под его проницательным взглядом.
- Джояма-сан? Такашима-сан зовет вас.
Переглянувшись с остальными ребятами, гитарист кинулся в палату, не чуя под собой земли. Кою позвал его! Вспомнил! Но что случилось? Ведь раньше… раньше он…
Смятение нарастало. Аой осторожно приоткрыл ни разу не скрипнувшую дверь и робко заглянул внутрь.
Свет здесь был тише, нежели в коридоре и не так бил по уставшим глазам. Окон не было. Все стерильно чисто, как и следует. На прямом со спинкой стуле около входа висел белый халат для посетителя, который брюнет сразу же одел на себя поверх одежды. Две кровати – одна высокая, с подключенными к ней приборами и лежащим на ней Урухой, видимо сделанная из каталки, чтобы если что вести пациента сразу в операционную. Вторая была ниже, обычная, с мягким матрасом и одной большой подушкой поверх одеяла. Она была пуста, но предназначалась тоже для Урухи, если тому будет легче и реанимация не понадобится. Старые, большие и широкие мониторы компьютера показывали состояние парня. Насколько мог понять Аой, ему было уже лучше, давление в норме, а, судя по отсутствию кислородной маски на лице – дышать он уже мог самостоятельно. Хотя к правой руке был приколот катетор, ведущий к капельнице.
Парень сглотнул ком в горле, стараясь запихнуть его подальше вместе с непонятными мыслями в голове. Опять в памяти всплыл тот взгляд, от одного воспоминания по коже Аоя пробежался табун мелких мурашек, заставляя даже волосы на голове вставать дыбом. Гитарист поежился и, пытаясь отогнать странную напасть, подошел ближе.
Глаза Урухи были открыты. Он дышал, что можно было заметить по заметно вздымающейся и опадающей в такт дыханию груди. От этого брюнет почти сразу успокоился. Главное, все плохое теперь позади, и Кою пойдет на поправку…
Такашима лежал недвижно, но его взор был устремлен на вошедшего Сугуру. Пересохшие полные губы парня приоткрылись, и Уруха что-то беззвучно зашептал. Прочитав по губам, Аой понял, что парень зовет его по имени.
Уруха. Позвал его по имени. Позвал по имени. Он помнит. Он знает.
От облегчения хотелось плакать.
- Я здесь, Кою, здесь… - брюнет встал около кровати и наклонился к нему, дрожащей рукой убирая с лица волосы. – Все будет хорошо теперь, правда… - тихонько шептал парень. - Все будет хорошо, вот увидишь, все будет хорошо… я с тобой, я рядом… - Аой легонько, едва касаясь губами, целовал бледную кожу лица Урухи, ласково поглаживая скулы и виски кончиками пальцев. – Я здесь, солнышко, рядом… Скоро ты поправишься, и мы с тобой куда-нибудь вместе сходим. Можно в кино… Ты, наверное, давно не был в кино, правда?.. – гитарист и, правда, сдерживался, чтобы не расплакаться. Кою молча смотрел на него, стараясь ответно коснуться Аоя губами. Он приподнял от кушетки руку, в которую не была вколота игла с капельницей, и положил её на голову брюнету, приобняв. Перебирая темные прядки, блондин прижимался сухими губами к переносице Сугуру и целовал её. Совсем забыв, что в палате есть окно, ведущее в коридор, Аой потянулся к Урухе, чтобы поцеловать его, но тут дверь в палату распахнулась, и внутрь вошла оставшаяся часть группы. Брюнет нехотя отстранился от парня, подпуская остальных к Кою.
Первым к больному ринулся Руки. С довольным визгом он бросился тискать Такашиму, лепеча что-то о том, что он «охрененно испугался за него, и что больше ничего страшного не случится, ибо он этого не допустит и всегда теперь будет охранять Кою от всяких напастей». Уруха хрипло смеялся и обнимал Таку в ответ, потираясь носом о его щеку. Рейта и Кай стояли в стороне, смотрели на них и улыбались, облегченно вздыхая, что все в порядке с их гитаристом.
- Придурок, ты меня так напугал… - неожиданно ласково и тихо произнес Руки, чмокая Уруху в щеку. Тот улыбался уголками губ, искоса смотря ему в глаза.
В палате резко стало тихо. И в тишине все, кроме этих двух, почувствовали себя неуютно. Слишком уж любяще, а от этого еще более странно прозвучал голос Таканори. Кай кашлянул и отвернулся, старательно изучая монитор компьютера. Рейта соизволил вообще выйти из палаты, якобы ему надо было позвонить. Никто не желал смотреть на Аоя. Но, кинув осторожный взгляд на темного гитариста, лидер-сан с удивлением обнаружил, что брюнет улыбается. Но это показалось более странным, чем неожиданное проявление симпатии Руки к Урухе. Вероятно, гитаристу приходилось очень сильно сдерживать свои эмоции, особенно ревность, чтобы не навредить этим Кою еще больше. Блондину нельзя сейчас нервничать и расстраиваться, замечательно, что Аой помнит об этом даже в момент вспышки ревности. Явно не без этого. И Кай убедился в этом, заметив, как вспыхнули холодом глаза Сугуру, когда Руки наклонился к ушку светлого гитариста и принялся что-то с нежной улыбкой нашептывать ему, словно напевая нечто ласковое. На пару секунд драммер заметил, что кулаки Джоямы сжались, но спустя мгновение брюнет уже расслабился, пока еще сдерживая себя. Кай непонимающе перевел взгляд с него на вокалиста. И вообще, почему Така так себя ведет? Неужели он не знает, что за отношения связывают Аоя и Уруху, м? Да об их relationships знает едва ли не вся PS Company! Кай был совсем сбит с толку. Санта-Барбара какая-то, ей-богу…
Уруха прижимался к Матсумото, прикрывая глаза, и мурлыкал от тихих слов вокалиста, будто забыл о присутствии других в палате. Казалось, даже время застыло и стало холоднее вокруг, пока эти двое ласкались, не обращая на остальных никакого внимания. Руки с явным трудом оторвался от Кою и обернулся к Каю и Аою, которые на тот момент времени вели непринужденную беседу о жаркой японской погоде.
- Ребят, давайте сегодня я с Такашимой побуду, а? Аою надо отдохнуть, вон какой бледный стоит… А я нормальный, смогу присмотреть за ним, - улыбнулся Така, поглаживая одной рукой Уруху по шее. Тот запрокидывал голову, предоставляя Руки больше площади для действий, и довольно урчал, как большой домашний холодильник.
Аой, кинув всего один взгляд на блаженствующего Кою, шумно вздохнул и нерешительно кивнул.
- Хорошо, Така… оставляю его на тебя. Но если с ним что-то случится, и ты не доглядишь, я тебя вот этими же руками… - Сугуру многозначительно потряс в воздухе кулаком. - Вот этими же руками задушу. Ты меня понял?
Явно не ожидав согласия, Матсумото немного завис, но, просияв, поспешно кивнул.
- Все будет в порядке, Джояма! Нашему Урушке уже лучше. Правда, солнце моё? – с этими словами вокалист снова повернулся к блондину и звонко чмокнул того в нос.
Кая от приторной сладости увиденной картины даже передернуло. И он поспешил смыться с места происходящего.
- Ладно, Урух, выздоравливай скорее, мы все тебя очень ждем. Репетиции придется отложить, надеюсь не в долгий ящик, - усмехнулся лидер-сан и, потрепав гитариста по светлым спутанным волосам, вышел из палаты. За ним, недолго думая, ушел и Аой, на прощанье погладив Кою по щеке.
В коридоре довольно долго затихали шаги удаляющихся парней. Вне палаты почему-то увеличилось движение, может быть менее известные больные сейчас просили автографы у покидающую госпиталь the GazettE не в полном составе. Уруха замер, внимательно смотря сквозь стекло в коридор, с любопытством смотря на снующих туда-сюда людей.
Руки присел на кровать блондина, смотря на того с нескрываемой нежностью. Кою видимо почувствовал на себе прямой взгляд, поежился и вопросительно глянул на Таканори. Тот, не говоря ни слова, с вздохом наклонился, лег рядом с ним и приобнял за талию, утыкаясь носом в его шею. Так тепло… так приятно… Уруха замурлыкал, жмурясь от удовольствия, и потерся щекой о его волосы.
- Хорошо, что ты остался… с тобой так хорошо… - прошептал Такашима, поворачивая голову, чтобы поцеловать вокалиста в лоб. – Думаю, доктор будет не против того, что ты останешься…
Руки покрепче обнял парня.
- Он не будет против. Мы же не будем шуметь, м? – с улыбкой спросил Матсумото.
Уруха почему-то смутился, опустив голову. Така засмеялся и принялся с двойным усердием тискать довольно пищавшего гитариста.
Но на следующее утро произошло то, что так сильно боялся Аой…
Таканори проснулся оттого, что его кто-то с усердием отпихивает. Он всю ночь пролежал, крепко прижимаясь к Кою, то и дело целуя того в шею, пока блондин не уснул. Но к Руки очень долго не шел сон. Какое-то непонятное предчувствие душило сознание вокалиста. И шестое чувство не подвело его.
Едва не свалившись с кровати, Руки с матами налетел на Уруху. Что за нах*й, черт возьми?! Пять утра, он только час как заснул!
Но Така замер, увидев этого Кою. Этот парень… покрасневший от смущения, старательно отползал на край кровати, боязливо косясь на Руки.
- Такашима? – тихонько позвал Матсумото, почему-то не веря своим глазам.
Уруха не отозвался, а все также продолжал коситься на вокалиста, словно… словно впервые видел его…
- У…Уруха! – прерывисто выдохнул Таканори и подсел поближе, проводя ладонью по его волосам. Заботы парень не оценил. Проскулив что-то наподобие «Не надо, уйдите, пожалуйста…», блондин рванул с кушетки, но забыл о катеторе в руке и прикрепленной капельнице. Штатив с бутылочкой угрожающе пошатнулся, Руки только в последний момент, натренировавшись на падающих микрофонах, поймал стойку и удержал её, прикрикнув на застывшего Уруху.
- Идиот, стой на месте!
Блондин широко открытыми глазами смотрел на вокалиста и молчал, но слава Ками – больше не убегал. Матсумото убедился, что штатив стоит и падать не собирается, и осторожно подошел к парню. Тот дернулся, но привязанный к капельнице, не отошел назад. Руки заглянул ему в глаза, ощущая непонятный страх. Нет, не то, чтобы он был трусом, но почему-то сразу вспомнилась угроза быть задушенным Аоем.
- Кою, ты узнаешь меня? – шепнул Така, пытаясь сквозь темноту понять, какое выражение глаз у парня. Сощурившись, он попытался разглядеть… и понял, что зрачки почти отсутствуют… нет, они есть, но совсем маленькие, словно он смотрит на ослепительно-яркий свет. Вот почему Уруха постоянно держит глаза широко открытыми - он почти не видит. Может… может именно из-за этого Кою не узнает его? Закралась слабая надежда, но тут же Руки понял свою ошибку – Такашима мог бы узнать его и по голосу. А не узнать голос человека, с которым проводишь большинство времени, как рабочего, так и свободного – довольно проблематичное дело.
- Урушка, Урупон… - тихо звал вокалист, все еще лелея надежду, что он узнает его. Но нет, парень продолжал смотреть на него все такими же большими глазами и молчал. Теперь стало реально страшно.
- Кою, ты знаешь, кто я? – осторожно спросил Руки, подходя немного ближе и беря блондина за руку. Тот, похоже, сильно смутился и потянул руку назад, но не настолько сильно, чтобы вырвать её из захвата.
- Ты кто такой? – внезапно задал вопрос Уруха, склонив голову на бок.
- Матсумото Таканори… - севшим голосом представился Руки и почувствовал, как упало сердце.



- Очень похоже на провалы в памяти, но столь странных… ммм… приступов мне еще не доводилось видеть. Словно две разные личности в одном теле… и очень сложно предугадать, когда именно проснется та или иная личность. Вы замечали какие-нибудь закономерности в этом проявлении?
Аой и Руки, совершенно подавленные, сидели в кабинете у лечащего врача Урухи.
Аой пока что не задушил вокалиста, но уже попытался это сделать. Спасли Матсумото от неминуемой гибели две медсестры, которые повисли на беснующемся гитаристе и не дали ему исполнить свою месть.
- Ну, первый раз он не узнал меня после того, как очнулся после реанимации. Второй, по словам Руки, когда утром Уруха проснулся. Вроде бы так.
Тот самый пожилой доктор с умным видом разгладил усы и прикрыл глаза, задумавшись.
- То есть, выходит, он теряет память после сна. Так?
Гитарист и вокалист переглянулись и неуверенно кивнули.
- А из-за чего он может так… терять память, а? – тихо спросил Аой, сжимая и разжимая кулаки от волнения.
Врач вздохнул и пролистал несколько страниц карты болезни Урухи.
- Судя по всему, Такашима-сан страдает нехваткой кислорода, - помедлив, ответил мужчина.
- Эээ…?
- Нехватка кислорода, - повторил доктор. – При вздохе в легкие попадает недостаточное количество кислорода. В крови становится меньше О2, следовательно мозг начинает голодать. И чтобы сохранить дееспособными главные жизненные функции, поддерживаемые мозгом, он отключает те функции, которые, по его мнению – грубо говоря – не нужны. Блокируется та или иная часть мозга, отвечающая… ну, в данном случае за память.
Доктор кашлянув, перевернул еще две страницы и вычитал что-то оттуда.
- При своевременном и правильном лечении приступы могут исчезнуть, а память вернется, какой она и была, ну… плюс-минус. Но если помедлить с лечением – могут отказать куда более важные функции мозга, такие как слух, осязание, зрение, реакция на боль или совершенное отсутствие реакции на что-либо, могут появиться отклонения в психике, - мужчина перевел взгляд с одного парня на другого и обратно уткнулся в карту. – Кома или сопор, проще говоря – грубая потеря сознания как один из самых серьезных симптомов. Лечение тогда практически невозможно. Кома – состояние практически предсмертное. От кислородного голодания человек умирает за несколько дней.
Врач устало замолчал, глядя на парней. Те, совершенно подавленные, смотрели в пол, в стены – куда угодно, только не на доктора и не друг на друга. Неужели… неужели все так серьезно?
- А от чего может наступить кислородное голодание? – задал вопрос Аой.
- Много от чего. Городская обстановка, смог, предрасположенность к астме, или аллергия, главным показательным фактором которой является удушение. Спазмируются и отекают мышцы, отвечающие за процесс дыхания, трахея сужается, и человек не может дышать. Допустим, человек, страдающей аллергией на укусы пчел, получается укус от этого насекомого. Если немедленно не реанимировать пострадавшего, в восьмидесяти процентах случаев он умирает от нехватки кислорода, ибо отекают те самые мышцы, и он не может даже вдохнуть.
Руки тяжело вздохнул. А как же группа…? Без Урухи - да и скорее и без Аоя – the GazettE может либо прекратить свое существование, либо продолжать работать в новом составе. А приживутся ли новые гитаристы в группе…? Таканори помотал головой, отгоняя непрошенные и пессимистичные мысли. Уруха не так сильно болен, он скоро поправится и все будет хорошо… Почему же в голову сразу лезут мысли, что он может потерять Уруху?
- Лечение уже началось?
- Да.
- А какова вероятность того, что оно поможет?
- Процентов семьдесят, полагаю.
Аой моргнул.
- А почему так мало?
Доктор замялся.
- Это уже зависит от личных особенностей организма. Исход лечения от много зависит, на самом деле.
Така шумно вздохнул и откинулся на спинку стула.
- И что же нам сейчас делать?
- Вам? Отдыхать, молодые люди. А если вы говорите о Такашиме-сан, то в моменты, когда у него провал в памяти – пытаться восстановить её, наводить его на мысли и воспоминания, которые могут пробудить его спящую память.
Попрощавшись, Аой и Руки вышли из кабинета и сели на скамейку у палаты Урухи. Оба парня молчали. Говорить было нечего. Они пропустили тот момент, когда заболел их гитарист. Гитарист… гитара.
Можно попробовать…

Но Уруха не реагировал на гитару. Неумело перебирая струны и зажимая лады, Кою пытался наиграть что-то. Сердце сжималось при взгляде на парня, ссутулившимся за большой акустической гитарой, держащем её так неловко, но в то же время так трепетно… Аой, отвернувшись, плакал. Они потеряли Уруху. И не известно, вернется ли он… когда-нибудь. Надежда умирает последней. Но в этом случае её убили. Убили безжалостно и хладнокровно. Без надежды на возрождение.

От автора: Наверно, я слишком загнул.. *виновато* Постараюсь хотя бы не так плохо закончить, как планировалось изначально. И постараюсь не расходиться на uruki, как пошло уже в первой части, а гнуть линию Аой/Уруха. И без демагогий постараюсь xD

---

back