Ты всегда был не таким как все. Уникальным в своем роде. В то время как твои друзья напивались и шагали с крыши, ты спокойно читал книгу. Когда они дрались из-за очередной шлюшки, ты смотрел футбол. Когда все поголовно влюблялись, ты даже не думал заводить постоянную подружку. Ты никогда не знал, что такое депрессия или истерика. Ты видел, но не понимал. Сгусток позитива, приправленный львиной долей логики. На любой вопрос у тебя был ответ, на любую проблему – решение. Но бывало и плохо. Все же живой человек. И тогда ты писал. Песни, которые, как ты думал, не услышит никто и никогда. Песни, которые ты пел себе под нос, сидя на подоконнике ночью. И становилось легче. А потом появилась группа. Записи, интервью, фотосессии, концерты… Времени на хандру не осталось совсем. А если и проскальзывали нотки отчаяния, то лишь на сцене, делая твой голос глубже, а песни искренней. Ты с легкостью, словно играючи, вытаскивал из депры друзей, ты мог заставить улыбнуться любого. У тебя было все. По крайней мере, тебе так казалось. Ты был счастлив. И искренне удивлялся, когда из-под твоей руки выходило нечто депрессивное. Тебя любили. Но вот ты… считал, что да. Но много позже понял, что ошибался. Никого и никогда. До определенного момента.
Вы встретились совершенно случайно. Каков шанс встретить человека в огромном мегаполисе? Пожалуй, что он почти равен нулю. Но вот ты встретил. Кара или дар Божий? Ты не думал об этом. Да ты никогда и не был особо религиозным. Ты просто принял. Как данность.
Ты ехал по эскалатору вверх в одном из крупных торговых центров. А он бежал вниз, развлекая всех окружающих. Столкнулись, не сильно, лишь чуть покачнувшись, чтобы удержать равновесие, встретились взглядами и… ничего. Он побежал дальше, а ты направился по своим делам, не понимая, почему так предостерегающе кольнуло в сердце. День, два, неделя. Вроде бы пора и забыть о небольшом инценденте. И ты почти забыл. Почти, потому что каждую ночь видел его во сне. Все на том же эскалаторе. Ты ехал вверх, а он бежал вниз. И просыпался ты с необъяснимой тревогой.
А через пару недель у вас был концерт. Какой-то крупный фестиваль, название упорно не давалось твоей памяти. Что тебя дернуло пойти прогуляться по коридорам концертного зала, ты, пожалуй, и сам не знаешь. Там вы столкнулись второй раз. Он узнал тебя, а ты узнал его. Приветливая улыбка и легко завязавшийся разговор. Вы договорились встретиться на следующий день. Тебя он заинтересовал. И уже сидя в кофейне, напротив него, ты задумчиво изучал этого юношу. Он представился как Карю, а ты лишь улыбнулся, ты давно привык, что некоторые люди скрывают свои имена.
- Карю, так Карю, - ответил ты, - а я Татсуро.
Это было сказано еще в коридоре концертного зала, но почему-то упорно не хотело выходить у тебя из головы. Твой взгляд выцеплял мельчайшие детали его внешности. Он был нестандартным, еще более нестандартным, чем ты. Ты предложил прогуляться, а он мгновенно согласился. Вы шли по улице, плечо к плечу, шокируя прохожих и, развлекая друг друга. Ты поймал себя на странной мысли: вы били такими разными внешне. Ты – олицетворение резкости и жесткости, мужественный по своей сути, и он – сама плавность и грация, женственность в лучшем своем проявлении. Но тебе было комфортно рядом с ним. Хотя бы по такой банальной причине, что вы были одного роста. Ты никогда бы не признался даже самому себе, что у тебя есть такой комплекс, но… он при это был. И ты видел по его осанке, зеркалом отражающей твою, что в этом вы похожи.
Ты не за чтобы не вспомнил о чем вы проговорили столько часов, но, оказавшись поздним вечером дома, в твоей голове по-прежнему звучал его хриплый, от постоянного курения, голос. Потом вы встретились опять, и еще раз, и еще, еще… Вы создали словно бы график, которого неотступно придерживались. Четыре встречи в неделю. Встречи, без которых ты уже не мыслил своего существования. Но ты все еще не понимал, почему тебя так сильно тянет к этому странному парню, о прошлом которого, ты знал так не много, но и этого хватало, чтобы тебя тихо передергивало.
Но вот как-то он не пришел. Ты прождал его несколько часов, хотя никогда и никого не ждал больше получаса. Ты обрывал его телефон, но лишь слышал в ответ механическое и холодное: «Абонент временно недоступен. Попробуйте позвонить позднее». И ты пробовал… И вслушивался в длинные гудки его домашнего, отчаянно пытаясь услышать его голос.
И тогда, бредя по темным улицам к дому, ты наконец-то понял, чем были пропитаны твои сердце и душа последние пару месяцев. Понял. И впервые в жизни ты осознал, что больше не принадлежишь себе. Что так сильно и страшно зависишь от кого-то другого. Что… впервые в жизни, влюбился. Глупо и банально. Сильно и… навсегда. Нет, ты не развлекал себя идиотскими мыслями, мол, это на всю жизнь. Ты просто знал, что так любить ты уже никогда и никого не сможешь. По-другому – да, но так же - нет. И ночь казалась бесконечной и ты проклинал ее. Ты проклинал все на свете. Ты психовал и злился. Не на него. За него ты лишь беспокоился. И злоба росла пропорционально беспокойству. И рассвет не принес ничего кроме кошмаров.
Репетиция и вопросы, вопросы, вопросы... Но сил, чтобы отшучиваться не было. Кому какое дело?
Он объявился через три дня. Просто позвонил и предложил встретиться. Так, словно и не пропадал никуда. И лишь под твоим взглядом он смутился. Пытался как-то извиниться, оправдаться. Но ты не слушал, потому что слишком сильно хотел обнять его, поцеловать, разорвать его одежду в клочья... А он словно бы понял это по твоему взгляду. И просто взял тебя за руку и повел к себе домой. Холод простыней разбивался от жара ваших тел. И он так отчаянно отдавался тебе, без остатка, без сомнений. А ты задыхался от его стонов, от его прикосновений, от его близости. И казалось правильным было выдохнуть ему в ухо, чувствуя как он замирает в твоих руках, всего одно слово:
- ...люблю...
Так желанно, так искренне. И так отчаянно неверно. Дикий страх в его глазах и на выдохе:
- Извини...
Что ты почувствовал? Пустоту, боль, отчаяние? И да, и нет одновременно. Краем сознания фиксируя его слова, его рассказ, тебе так сильно хотелось его ударить. За то, что он шлюха, за то, что так спокойно говорит об этом, за то, что не сказал раньше, словно это могло хоть что-то изменить. За то, что шлюхи любить не умеют, за то, что внутри у него лишь зыбкая пустота, которую ты чувствовал так давно и подсознательно мечтал заполнить, за то, что мечтам не сужденно осуществиться. Ты ненавидел себя за сожаления о несбывшемся. За всю ту же нежность прикосновений и нежелание отпускать.
Отношения изменились, жизнь изменилась. Вы виделись реже. И больше не было прогулок по городу, разговоров ни о чем, светящихся изнутри улыбок. Были грязь и поспешность, был секс и отчужденность. Он остался прежним, но вот ты... Ты чувствовал, как с каждым днем рушиться, крошиться что-то внутри тебя. И знал, что надо прекратить и это общение, и эти встречи. И точно также знал, что не сможешь. что простишь и позволишь все. Потому что он не принадлежал тебе, потому что ты принадлежал ему. Однажды добровольно и поспешно отдав ему свою душу, ты не знал как забрать ее обратно, да и не хотел забирать. То, что подарил вернуть уже нельзя.
Терпел... измены... не только те, о которых он иногда говорил, но и те, которые видел сам.. ...И не один раз ты сидел на подоконнике кухни, нервно сжимая в руках обжигающую ладони чашку, слыша как за стеной, в твоей спальне, на твоей кровати, он трахает своего ударника. Слушал их стоны и ничего не мог сделать... Безвозвратно терял себя самого. В его наглых глазах, в его рыжих прядках волос...
Однажды ты рассказал о нем Юкке. Поддавшись парам алкоголя, туманившим мозг, поддавшись участливому взгляду друга. И получил в ответ презрительное:
- Тряпка...
Потому что басист не мог этого понять, не мог этого принять. Извинившись чуть позже он ушел, оставив тебя наедине с самим собой. Наедине с теми чувствами, которых ты не знал никогда раньше. Наедине с отчаянием и не знанием что делать дальше.
Решение пришло случайно. Просто забыл положить деньги на мобильник, просто не появлялся дома несколько дней. Автоответчик сохранил его голос.
- Татсуро?.. Что случилось? Мы же должны были встретиться вчера? Ты чего не пришел?... ...ты меня не хочешь больше видеть?...
Ты слышал отчаяние в последней фразе, но... ты ему не верил. Ты разучился верить за те месяцы, что вы спали, за те месяцы, что ты заставал его в постели со случайными людьми, за те месяцы, что любил его. Ты не ответил. Ты не брал трубку, игнорировал смс. Он решился заявиться в вашу студию, а ты прошел мимо. И плевать, что что-то внутри оборвалось, когда ты увидел боль в его глазах. Тебе должно было быть все равно, но хоть тебе и не было все равно - это не играло никакой роли. Ты все решил. И пусть ты уже не будешь прежним, пусть от тебя почти ничего не осталось, но жить так дальше ты просто не мог.
Через месяц он перестал пытаться. До тебя доходили обрывочные слухи о том, что у него депрессия, о том, что он почти ни с кем не общается, о том, что он начал много пить. Плевать, должно быть наплевать. И тебя уже почти не передергивало, когда кто-то произносил его имя.
Ты ушел в музыку, ты писал и впервые в жизни знал, откуда отчаяние и боль в твоих песнях. Ты пел на концертах и чувствовал как срывается голос, когда ты вспоминал о нем. Ты успокаивал себя тем, что так будет лучше, что так правильнее. Но просыпался по ночам, отчаянно и безнадежно пытаясь найти его рядом с собой. Любовь, зависимость...
Думал ли ты, что вы снова встретитесь? Что он посмеет схватить тебя за рукав, когда ты проходил мимо, что он выдохнет срывающимся голосом:
- Татсуро...
Обернулся, выдергивая руку их его тонких пальцев. И сердце сжалось, еще сильнее похудел, осунулся... Сколько вы не виделись? Полгода, больше?
И не было сил оттолкнуть его, когда он прижался к тебе, наплевав на людей вокруг. И что-то горячее проскользило по твоей шее. Слезы?.. Его?...
Ты периодически задумывался о них. И иногда тебе казалось, что его слезы доставят тебе удовольствие, а иногда, что ты умрешь, если увидишь как он плачет.
И ты почувствовал, что... умираешь... Что снова сдаешься.
Снова вместе? А было ли это "вместе" раньше? Пожалуй, что нет. Но теперь... все изменилось. Он говорил и говорил, о любви, о том, что не может без тебя, что он сделает все, что ты пожелаешь. А ты... ты не верил. И знал, что никогда не поверишь. Потому что теперь пусто было у тебя внутри. Он неузнаваемо изменился, он был другим. И ты не знал, нужен ли он тебе такой. Зависимый, послушный и... верный. Ты слишком хорошо помнил его гордым и своенравным, самостоятельным. Полностью зависящая от тебя... тряпка?.. была тебе не нужна. И ты понял его прежнего. Оправдал и простил.
Ты получил его, но это не принесло успокоения. Потому что не об этом ты мечтал. Иллюзия называемая счастьем ускользала все дальше. Ты не хотел возвращаться домой, ты шел в разнос, ты... словно бы мстил... А он прощал и терпел, как когда-то это делал ты.
Рая на земле не бывает. Теперь ты точно это знал.
Вы просто не совпали, просто разминулись во времени.
Ты не заметил момента, когда он ушел. Ты уже ничего не замечал. Пустота не болит.
Но в какой-то момегнт ты словно бы проснулся. Просто журнал с его фотографией. Наглый взгляд, с затаенным вызовом.
Ты позвонил, сам не понимая зачем. Предложил встретиться. Он согласился.
И сжимая в своей руке его лядные пальцы ты понял, что не хочешь его отпускать. что что бы там не происходило, но ты его не сломал. Потому что дважды не умирают.
Твое дыхание, твоя одержимость, твоя жизнь. Он снова был всем, потому что он снова не был твоим. Ты так решил. И был безмерно удивлен, услышав тихий шепот на рассвете, когда он думал, что ты уже спишь:
- Люблю тебя....
Рая на земле не бывает. Но вы и не на земле. Потому что у вас есть свой мир. Для вас двоих и никого больше. Потому что вы, совпали во времени. Потому что вы... поверили...