Вы когда-нибудь чувствовали боль разочарования? Скорее всего, да, так что понять меня вам не составит труда. Моя история есть обыкновенная история человека, полюбившего и отдавшего всего себя другому человеку. Естественно вы скажете, что история стара как мир, и читать ее не стоит. Спешу вас остановить и попросить читать дальше. Уверен, что каждый из вас увидит во мне или в моем возлюбленном себя. Ну что ж, я начинаю.
Случилось это прошлым летом. Я только оправился от потери лучшего друга, который мне был словно отец. Хотя нет, не оправился, а только делал такой вид. Зачем, неизвестно. Притворялся, обманывал окружающих и себя, от чего было только больнее. Мне бы упасть к кому-нибудь в объятья и прореветь много часов, пока тело не обезвожится. Но к великому сожалению это невозможно. Да и не к кому прижиматься. Людям я кажусь открытым существом, все другим ничего себе. На самом же деле никто не знает все уголки моего сердца. Учили меня с детства, что нельзя все на показ выставлять, вот и выработалась привычка скрывать все ото всех. Одногруппники и те знают только того Йоми, которого знают фанаты. Ой, что-то я отошел от темы. Продолжаем.
Потеряв друга, я тоже словно умер. Знаете, стал как упырь. Не живой, не мертвый. Такое прозвище я поучил от Сакито. И вот такой аморфный вокалист работал в пол силы. Даже вокал стал тусклее, что заставляло волноваться, выше упомянуто лидера. Но как он не пытался выяснить , что со мной, у него не получалось. Каждый из Nightmare пытался поговорить со мной по душам, и там провал. У каждого. Хотя должен признать, изобретательности им не занимать. Эти их никчемные попытки заставляли на время отвлечься. За это я благодарен. Но, как известно, человек вечно не может быть неприступен. Так и случилось в один прекрасный день, когда меня угораздило застрять в лифте с нашим ударником – Рукой. Известный своей дотошностью и непробиваемостью. Окольными путями он вывел меня на диалог и все выяснил.
По мере повествования эмоции вырывались наружу, бушуя. Глаза больно жгло. Я изо всех сил старался не проронить и слезинки, но было очень сложно. Вот тут-то я и дал слабину, разревевшись. Отец с детства говорил, что мужчины не плачут, а я как ребенок по груди другого мужчины развожу сырость. От этого еще обиднее. Но Рука не смеется, а нежно гладит по голове, что-то успокоительное нашептывая. Подняв на него мокрые от слез глаза, замираю. Его глаза светятся теплом и лаской, а губы растянуты не в знаменитой усмешке, а в легкой улыбке, вмещающей в себя и жалость, и сочувствие, и нежность. Знаете, как это бывает, когда человек искренне сочувствует. Чего я собственно ожидал от кого угодно, но только не от драммера. Хоть мы и знакомы очень давно, не так как с остальными, но все же. Большими пальцами бережно стирает слезы с моих щек, держа лицо в ладонях. Именно в этот момент я почувствовал нежные чувства по отношению к нему. Не могу точно охарактеризовать их. Знаю одно – они меня согревали и успокаивали. Я без спросу прижался к другу и просидел так до того, как нас спасли от «заточения»
С тех самых пор я часто плакался Руке в жилетку после репетиций или звонил по ночам, когда снились кошмары, и особенно хотелось удавиться. Подсознательно я понимал, что он похож на моего умершего друга. Возможно, я искал в ударнике ему замену. Один бог знает, что заставляло меня так поступать. Рука же внимательно меня слушал и успокаивал. Он был идеальной жилеткой. Прошел реабилитационный период, стало жить легче, но посиделки мы не прекратили. Забавно, мы очень быстро с ним сблизились. Это и пугало и радовало одновременно. Потому что было очень подозрительно, что человек так хорошо может понять твои чувства. Это лишь единицам дается. Тогда я предпочел отнести нашего Изврата именно к таким единицам.
В тот самый знаменательный день я по обыкновению сидел дома и смотрел старые фильмы. Так проходил каждый мой выходной. Вы спросите, было ли мне скучно, отвечу, что нет. Воистину нет ничего лучше, чем на день выпасть из жизненного потока, окунувшись в придуманный и хорошо смонтированный мир кинематографа. Попкорн валялся везде, ибо это неотъемлемая часть такого времяпрепровождения. На экране разворачивалось военное действие, гибли и стонали люди, а я во все глаза уставился на эту картину, не переставая жевать сухую кукурузу. Напряженный момент и мобильник подо мной начинает вибрировать. Пугаюсь и вскакиваю, рассыпая попкорн по дивану и полу:
-Адский аппарат!
Звонок был неожиданным, как снег в июле. Я только собрался откинуть телефон подальше, как сердце быстро застучало. Звонил человек-жилетка. Я недоумевал, что ему было нужно. И правда что?
-Алло? – поставил фильм на паузу.
Голос собеседника был более чем оживленным, пропитанный радостью и позетивом.
-Йоми, ты чем занимаешься? – без всякого «привет» возник вопрос.
Я был очень рад, что Рука вспомнил обо мне в выходной день, но показывать ему этого не собирался, ибо как обычно зазнается.
-Отдыхаю дома.
Я по максимуму сделал возмущенный голос, но это плохо получалось. Не смотря на это, я продолжал из себя строить не пойми кого. А собеседник по другую сторону трубки подавился чем-то. Я даже почувствовал укол совести.
-Дома? В такую-то погоду? Ты с ума сошел, - восклицал мужчина, а я в свою очередь закатил глаза. – Ты хоть видел как на улице хорошо?
Я честно сознался, что не видел. У меня даже занавески все задернуты были. На улице лето, а я все же мерз иногда. Да, знаю, что я зяблик. Ну, уж какой есть. Мне было приказано посмотреть и собираться. Рука собирался за мной приехать. Нехотя, ну только для приличия поломался, я дал свое согласие. Ударник оказался прав. На улице была чудесная погода. Не тратя время зря, я собрался и спустился вниз. На удивление друг меня уже ждал там, в своей черной машине без верха. Черт, до сих пор не запомнил марку. Место, куда мы поедем, для меня было сюрприз, а по улыбке Руки я понял, что его затея мне не особо понравится. Так и вышло. Он привез меня в парк аттракционов. Я долго верещал и вырывался, просясь, домой, но драммер был непоколебим. Его целью было прокатить меня, по меньшей мере, на 20 аттракционах, что особо пугало меня. Но потихоньку я влился и даже стал получать удовольствие от этой прогулки, иногда опасаясь, что нас могут узнать. Но видимо мы не так презентабельно выглядели, поэтому фанатов вокруг не наблюдалось, что еще прибавило плюсов к сегодняшней прогулке.
Мы катались на различных качелях, паровозиках, посещали комнаты и смеха и ужаса. Сделали миллион фотографий. Но самый сок оставили напоследок. Это было колесо обозрения. Уставшее солнце уже садилось за горизонт, когда мы ввалились в кабинку. Она медленно начала подниматься, я оперся на перила и смотрел вниз. Неожиданно руки друга бережно обняли меня сзади. Я замер, а он тихо прошептал:
-Не бойся. Все хорошо.
Я повернулся к нему лицом и хотел было что-то сказать, но его губы медленно, но уверенно прикоснулись к моим в нежном поцелуе. Я не знал, как себя вести толи отвечать, не обращая внимания на все предрассудки типа «мы оба мужчины» или же оттолкнуть его по пути наградить ударом в челюсть. Но тело и сердце хотелось покориться, расслабиться и просто получать удовольствие. Мы целовались на протяжении всего маршрута, не отрываясь друг от друга. Рука бережно прижимал меня к себе, заключив в объятья, а на самой вершине второго круга его тихий шепот прозвучал, будто громкий крик, проникая в самое сердце:
-Йоми, я люблю тебя…
Я понимал, что чувствую тоже самое, можно сказать я давно знал, что люблю его, но сейчас, ни один язык мира не мог описать, то, что творилось в моем сердце. Поэтому моим ответом был же страстный, но слегка смущенный поцелуй, на который тут же последовал ответ. Эта картина навсегда запала в мою память и сердце, как мы прижимаемся друг к другу и целуемся в лучах заката на высоте птичьего полета. Это и есть начало начал.
Время шло. Месяц за месяцем. Мы старались скрыть наши отношения, но это было очень трудно. В перерывах, мы страстно целовались, заперевшись первой попавшейся подсобке, уезжали вместе и иногда вместе заболевали. Глупые отговорки для лидера. Сами же проводили время вместе. Такие выходные мы либо валялись в кровати, совершая различные безумства. О, какой он любовник! До меня у него был ни один мужчина. А у меня он был первым. Наш первый раз был наполнен нежностью и болью. Да, было жутко больно и дискомфортно, а главное стыдно. Как сейчас помню, как он, стоя обнаженный у окна курил, думая, что я спал, и любовался мной. Потом же я как одержимый желал его. Обо всех своих печалях я естественно забыл. Не навсегда, но они уже не терзали сердце, как раньше. Моя жизнь была прекрасна. Я опьянен был счастьем настолько, что даже не заметил, как Рука стал отдаляться от меня. Бывало время, когда меня начинали терзать сомнения, но я не придавал этому особого значения, наивно веря в то, что все хорошо и по - другому быть, не может. Это меня и сгубило.
Мне позвонила мама и попросила приехать домой срочно. Взяв отгул у Сакито, я умчался в родной город. По пути я терзался, что не успел попрощаться с Рукой. Решил ему позвонить. В ответ я слышал лишь гудки. Минут пять гудки, и вот он, наконец, ответил прохладным тоном:
-Что, Йоми?
-Я звоню сказать, что уезжаю на какое-то время к родителям, - я был в растерянности.
-Хорошо. До встречи.
И он положил трубку. Я на протяжении всей поездки не находил себе места. Мы вечерами созванивались, а точнее я ему звонил и каждый раз попадал в то время, когда он был занят. По его словам. Мы даже ссорились иногда, поэтому поводу. Я в истерику, а он холодно извиняется. Я не мог понять, в чем дело. Как-то вечером я не дозвонился до него и сразу же сорвался обратно в Токио. Я строил разные догадки, но сразу, же их отметал, потому что не мог в них поверить. У нашего дома я оказался очень быстро. В окне горел свет. Минута и я уже открыл дверь в квартиру, а из глуби доносились стоны:
-О да, Рука! Да! – знакомый до боли голос звал моего любимого.
Помимо этого я отчетливо слышал дыхание Руки. Во мне все перевернулось. На почти не гнущихся ногах я дошел до спальни, пути смахивая слезы кулаком. Дверь была приоткрыта. Из щелки падал свет, но я не заглянул в щелку, а просто открыл дверь и замер, как вкопанный. На нашей кровати, на которой было проведено столько замечательных ночей. Рука , извините, трахал нашего басиста, а тот бесстыдно стонал под ним. Они меня даже не заметили. Я сжал кулаки и терпеливо дождался окончания этого безобразия в гостиной. Они счастливые в обнимачку выплыли в поле моего зрения. Теперь их очередь была замирать от удивления. Но это сделал только Ния. Ударник же флегматично сказал, проходя на кухню:
-Йоми, привет. У меня есть другой.
Я был в ярости, но тело отрицало все мои попытки что-либо сделать и сказать. А между тем драммер вернулся в комнату с бутылкой вина и сел напротив.
-Я боюсь, что ты не сможешь без меня жить. Знаешь, я предоставляю тебе выбор. Хочешь - уходи, а хочешь - оставайся.
Слезы застилали глаза. Не зная, что сказать я пулей вылетел из дома и долго ездил по городу. Было желание, и разбиться насмерть, и вернуться, чтоб набить им морды, и трахнуться с первым встречным, напившись по самые уши. Однако же с музыкой и доброму слову Сакито я отказался от этих идей.
И вот сейчас снова зажил полноценной жизнью. Как говорил Нитсше «За каждым взлетом бывает падение, а за каждым падением бывает еще больший взлет». Не могу гарантировать точность цитаты, но думаю, именно это со мной произошло. Ну что? Вы все еще считаете это обычной историей, о готов с вами поспорить. Любая история уникальна. И каждая достойна хоть немного внимания. Ведь пока живы истории, живы те чувства, эмоции и даже люди, заложенные в них. Вот это и будет настоящее бессмертие, которого я желал для своего умершего друга…. R.I.P.

back