Искусанные в кровь губы... Выжимаю из машины всю мощь... Меня знобит, перед глазами пелена. Я не понимаю всего происходящего... Я не соображаю сейчас... Мчусь по ночным улицам Токио. Хотя слово "мчаться" в данной ситуации звучит очень преувеличенно. Скорее плетусь со скоростью черепахи в положении, а то и медленнее. Матерюсь сквозь зубы на автомобилистов...
Страх... В голове лишь одна мысль: успеть... успеть... успеть... Смотрю на совершенно пустую встречную полосу и, тяжело вздохнув, решаюсь... Выворачиваю руль и выжимаю всю мощность двигателя... Меня провожают взглядом очумевшие автомобилисты, но мне все равно. Будь это другая ситуация, я бы ни за что не выехал на встречную полосу. Но не сейчас. Обрывками вспоминаю наш разговор с Руки.
- Алло.
- Рейта... - мне сразу не понравился срывающийся голос лучшего друга.
- Что?.. Что-то случилось...
- Кай... - в голосе Таки были слезы... Меня словно током ударило, а сердце стало колотиться в бешеном темпе.
- Что?.. Что с Каем?.. - у меня пропал голос от страха, я буквально выдавливал по капелькам каждую букву, они в свою очередь сливались в слова, а слова в фразы.
- Он.. он... он... - Таканори, видимо, пытался собраться с духом. Меня затрясло сильнее.
- Говори же! - я закричал это в трубку, понимая, что произошло что-то действительно страшное. Я не помню, чтобы Руки плакал...
- Он.. разбился... - голова закружилась, я судорожно начал глотать ртом воздух, - нет... ты не так меня понял... Он в больнице... У него серьезнейшие травмы, но он жив.
Меня трясло... О Ками, Така, как хорошо, что ты меня понимаешь, как никто другой... я бы сказать ничего не смог, а ты меня понял...
- Я еду! - в горле пересохло, голос хрипел. Я крикнул это и кинулся к машине...
Гудки... Перед глазами гигантский внедорожник, и я выворачиваю со всей силы руль вправо... Чудом не врезаюсь в проезжающие автомобили и еду дальше... Успеть... только бы успеть...

Я врываюсь в фойе клиники, адрес которой мне сказал Така уже по мобильному, и столбенею... В креслах и на диване, кто где, сидят остальные ребята из нашей группы. Така сидит и трясется... Аой курит, нервно делая глубокие затяжки. А Уруха судорожно рвет ярко-красную салфетку, странным образом оказавшуюся там, на мелкие кусочки. Медсестры проходят мимо и сочувственно смотрят на них. Никто из прошедших ни слова не сказал Аою, который нервно пускал дым колечками... У всех на лицах выражения ужаса... и... безнадежности...
Стараясь унять дрожь в коленях, я подбегаю к ним. Смотрю на Уру.. Он поднимает на меня свои гигантские глаза и, тяжело вздохнув, опускает голову. С таким же немым вопросом я обращаюсь к Аою... Тот смотрит на меня и снова делает затяжку... Я чуть ли не в истерике смотрю на Таку... Руки... умоляю... дай мне надежду. Но он разбивает все мои немые просьбы о надежде, отрицательно помотав головой. Дыхание перехватывает... Я, будто подкошенный, рушусь на кресло рядом с другом и кладу голову ему на плечо. Тот пытается ободряюще потрепать меня по плечу, но его попытка не увенчивается успехом. У самого-то состояния на грани истерики, на глазах стоят слезы, куда там утешать других. Но я и не прошу подобной поддержки от Руки. Мне просто важно знать, что я не один. Руки может мне это дать понять, как никто другой.
Из глаз предательски катятся слезы по носу и щекам... Соленая капелька на кончике носа срывается в приоткрытый рот, хватавший воздух, создавая солоноватый вкус на губах...
Мне никто не говорит, мол, Акира, ты мужик, прекрати плакать. Они понимают мое состояние, они понимают, как я его люблю. Что он неотъемлемая часть меня, и что если умрет он, то умру и я. Меня больше не будет.
Никто не знает, как меня поддержать... Все пытаются быть сильными и неприступными. Хотя я прекрасно знаю, каково им всем сейчас на душе. Аой, отвернувшись, курит уже вторую пачку сигарет, втягивая дым во всю силу легких. Уруха дрожащими пальцами продолжает рвать те красные салфетки, его нижняя губа предательски подрагивает. А Руки. У Руки уже катятся немые слезы. Мокрых дорожек на щеках нет, я это знаю, но в душе он плачет. Я это и так чувствую. Он умеет плакать без слез, его многие называют железным, хотя он таковым никогда не являлся. Железных людей нет, я в этом убедился давно.
Человек... в белом халате... Приближается... к нам. Я резко вскакиваю, видя мою реакцию, вскакивает и Така, а затем и Аой с Урухой... Я подбегаю к нему и с неописуемой надеждой смотрю ему в глаза.... "Скажи, что он жив... скажи, что он жив...!!!" Но он смотрит на меня с жалостью и отрицательно качает головой...
В это мгновение остановилось мое сердце...
- Нет!! Он жив!! Он не умер!!! Нет!!! - закричал я, по щекам безостановочно катились слезы. Это был крик отчаяния и боли... Я осмотрел всех и зарыдал в голос, кинувшись на шею Таке... Тот тоже плакал, теперь уже взаправду... Я мельком видел его лицо, когда кидался к нему на шею, я видел мокрые дорожки на его щеках...
- Рейта.. держись... - говорил он, гладя меня по спутанным волосам... Но на это я рыдал еще сильнее... Его нет... Кая нет. Я не могу в это поверить... Только не это...
Врач принес какое-то успокоительное и вколол мне в вену... Я сидел в кресле, Аой смотрел на меня с жалостью, а на его губах я увидел слетевшее с них слово "держись"... Руки о чем-то разговаривал с врачом, а мне... а мне было уже все равно... Я умер. Потому что умер он...
- Ребята... нам разрешили попрощаться... - сказал Руки, смотря на меня...
- Хорошо... - сказал Аой, а Уруха кивнул в знак поддержки его слов.
- Я пойду последним... - я нашел в себе силы сказать это и закрыл от усталости глаза.
- Ребят... - тихо сказал Така... давайте, я пойду первым... а потом вернусь и с Акирой побуду... а вы уже после меня.
- Хорошо... - они кивнули, а Така направился куда-то с врачом... Я проводил его взглядом... Руки не было пятнадцать минут, может чуть больше, а быть может чуть меньше... Аой с Урухой сидели и смотрели в одну точку... Впринцепи, как и я... Когда вернулся Руки, он сел со мной рядом, и я снова бессильно опустил голову ему на плечо...
- Пожалуйста... Таканори... скажи, что он жив...
- Акира... - тяжелый вздох, я снова плачу, но слез уже просто нет... - ты же понимаешь, я не могу тебе этого сказать... Понимаешь ведь.
- Понимаю... Руки... это лишь мой отчаянный крик, сказанный шепотом.. не замечай...
- Рейта... крепись...
- Я уже умер.
Руки промолчал. Потому что он прекрасно знал, что это действительно так. Он все обо мне знал.

Практически через час я стоял рядом с Таканори около двери, ведущей в помещение, где находится человек, которого я люблю больше жизни... Мертвый...
- Иди... Акира, тебе все равно нужно это сделать. Я не вижу разницы между тем, когда ты с ним попрощаешься. Тебе будет одинаково плохо. - Така тяжело вздохнул.
- Я умер, - сказал я еще раз и, судорожно вздохнув, зашел в помещение...
В нем пахло сыростью, и в мою душу на своих липких лапках забрался страх... Белое, кафельное.. Но все это было не так страшно... Моя взгляд наткнулся на кровать, где... что-то ... накрытое окровавленной простыней... Меня затрясло, будто бы гвозди вбили в мои глаза... Я ослеп, оглох, потерял дар речи... меня будто бы парализовало, и я бесшумно скатился по кафельной стене на пол.. она была ледяная, а я был лишь в одной футболке, но я не чувствовал этого холода... К горлу подкатил комок, подступила тошнота... Я минут десять боролся с этим чувством ужаса...
Я осознал, что долго это продолжаться не может... Я приподнялся и на ватных ногах подошел к койке, на которой лежал Кай... Я чуть не умер, когда увидел это лицо... Бледное, с ссадинами на щеках... Волосы, спутанные... Будто покрашенные чуть красной краской для волос... Резко вторглось в мое сознание, что это кровь на его волосах... Меня снова затрясло, и я сел на стул рядом с ним... Я взял его руку... теплая... еще теплая, но с каждой минутой все холоднеющая... Остывающее тело... По щекам вновь покатились слезы, я сжал его безжизненную руку...
- Кай... быть может... я и плохой человек... мы часто ссорились... ты уходил от меня в ужасном состоянии... но... но... я знаю, что ты меня не слышишь.. но я хочу это сказать.. ты являешься моей жизнью... я люблю... люблю тебя больше чего-либо в этой жизни... да и больше, чем жизнь... Я люблю... и я пойду вслед на тобой...
Глаза наполнились слезами, и слезы катились не переставая, обжигая мою кожу... Я вспоминал его улыбку, такую жизнерадостную, веселую... Его карие глаза...
- Люблю.. люблю... люблю... - говорил я, словно заведенный, смотря на безжизненное лицо...
А?.. Я сначала не осознал, что мою руку, которой я сжимал холоднеющую руку любимого, слабо обхватили пальцы... Я посмотрел на его лицо и застыл... Веки... веки чуть подрагивали... Какой-то прибор противно запищал, и в мгновение ока в палате появились врачи... Меня буквально выкинули из помещения... Я дрожал, как осиновый лист, не в силах поверить... меня буквально подхватил на руки Така и довел до дивана...

Час... Два.... мы уже два часа сидим и ждем, когда нам дадут хоть какую-то информацию... Аой больше не курил, сигареты закончились, видимо, а отлучаться не хотелось... У Урухи закончились красные салфетки... Все просто сидели, смотрели друг на друга и ждали...
Я молил Бога, чтобы он спас Кая...Я мысленно повторял, что люблю его больше всего на этом белом свете...
- Это чудо... - каждый из нас, погруженный в свои мысли, сначала не заметил врача, вышедшего к нам, - это невероятно, но подобные случаи случаются в медицине...
На моем лице играла улыбка, а по щекам снова катились слезы...
- Акира! Ну прекрати! Он же жив! - сказал мне улыбающийся Уруха.
- Он выжил ради тебя... - улыбнулся Така...

Через полгода Кай окончательно оправился, и группа The GazettE продолжила свое существование на зло недругам и на радость друзьям, достигая еще большие успехи.

Пресловутый хэппи-энд, мои друзья.

back