Jasmine You.

Как вы думаете, каково это - оказаться между двух огней?
Когда первое пламя вспыхивает от случайной искры, разгорается, выжигая рядом с собой всё, уничтожая кислород. Когда так страшно обжечься, но ты, словно мотылёк, летящий к свету, сам идёшь навстречу этим убийственным ярким язычкам, не думая, что можешь сгореть в один миг. И чем ярче и сильнее разгорается огонь, тем больше тебя тянет к нему. И вот, проснувшись одним прекрасным утром, ты понимаешь, что не в состоянии сделать шаг назад, а лишь готов стоять, беспечно улыбаясь, и смотреть, как огонь подбирается к твоим ногам.
Но есть и другая сторона медали. Это мягкий, кроткий огонёк, как от свечи на подоконнике, предназначенной освещать дорогу домой заплутавшему страннику. Огонь не обжигает, не пытается испепелить тебя, а лишь мягко ласкает кожу, не оставляя следов ни на теле, ни на израненной за долгие годы душе. Ты будто бы чиркаешь зажигалкой, и вязкая темнота вокруг разрезается слабым, спокойным свечением. На такой огонь хочется смотреть часами, не боясь, что он выйдет из-под контроля. Ты сам, осознанно, каждый вечер зажигаешь его и с радостью отдаёшь ему все свои мысли и переживания, что скопились где-то глубоко внутри. И постепенно ты привыкаешь к таким вечерам, к спокойствию и словно попадаешь в зависимость от этой привычки.
Если вы смеете предполагать, что такая ситуация – забавна или приносит разнообразие в жизнь – вы глубоко заблуждаетесь.
Когда я мог остановиться и закончить всё в один момент – я не хотел этого, сейчас же, насколько бы сильным не было моё желание – у меня нет ни малейшей возможности поставить точку.
… Над Токио цветёт и танцует в солнечных лучах наше общее лето. Высокое, яркое небо, сладкий запах карамели в воздухе, шумные улицы и тёплый ветер, приносящий слабый васильковый запах твоих волос.
Мы так редко бываем вместе по утрам, ещё реже – днём, когда Токио уже активно живёт своей обычной жизнью. Всё чаще приватные встречи происходят поздними вечерами на съёмных квартирах далеко от центра города. И я всё больше ненавижу ночи, что заканчиваются так быстро, оставляя после себя горьковатый привкус коньяка на кончике языка и пропахшую сигаретным дымом и запахом секса одежду.
Поэтому сейчас, когда стрелка часов лениво ползёт к одиннадцати утра, мне кажется, что я попал в какую-то другую реальность. Я смотрю на тебя сквозь тонкие стёкла тёмных очков, и ты, словно бы замечая мой взгляд, улыбаешься уголками губ, медленно помешивая ложечкой остывающий кофе. С соседней улицы до нас долетают обрывки голосов и детский, звонкий смех.
В это время дня за столиками уличного кафе кроме нас никого нет, и скучающий официант за стойкой складывает из бумажных салфеток кораблики. Мы молчим уже минут десять, и мне очень хочется знать, о чём ты думаешь. Пряча глаза за солнцезащитными очками, ты лишаешь меня последней возможности прочитать, что чувствуешь сейчас. В то время как ты по одному моему жесту можешь поймать все мысли, что появляются в моей голове. Иногда мне кажется, что это нечестно.
- Юджи?..
Прошлой ночью, лёжа на твоих коленях, я смотрел, как плавятся в бокале из толстого стекла кубики льда, и пытался подобрать слова. Прошлой ночью ты спросил меня, что я чувствую, но я так и не смог заставить себя что-то ответить.
- Что?
Солнечные лучи бликами играют в твоих светлых волосах, а запах карамели и васильков в какой-то момент становится более ощутимым.
Я закуриваю, откидываясь на плетёную спинку стула, словно стараясь отгородиться от тебя с помощью табачного дыма. По асфальту рядом с кафе проходит девушка, звонко цокая каблуками, и до меня долетает кусочек фразы, небрежно брошенной в трубку мобильного телефона: «Я без него задыхаюсь, понимаешь!? А он… а он – дышит!»..
- Я люблю тебя.
Сколько раз я проговаривал про себя эту фразу? Сколько раз я набирал в грудь воздуха, желая озвучить её? И мне казалось, что это так сложно. Но теория всегда отличается от практики.
- Мне тебя жаль.
И на мгновение весь мир перестаёт существовать.
Я ожидал от тебя иных слов? Едва ли. Но я не был готов получить слишком большую дозу равнодушия в твоём голосе. Ты словно бы виновато поджимаешь губы, едва уловимо передёрнув плечами, и делаешь несколько глотков горького кофе, смотря в след уходящей девушке с мобильным телефоном.
Я без тебя задыхаюсь, Камиджо, а ты же спокойно дышишь и без меня.
Я медленно тушу окурок в пустой, прозрачной пепельнице, небрежно разгоняя остатки сизого дыма, тонкой струйкой взвивающегося от тлеющего окурка, и поднимаюсь из-за столика. Ты даже не смотришь в мою сторону, в очередной раз уходя с головой в свои мысли. На сегодня лимит моего времени исчерпан, и нам просто больше не о чем говорить.
Идя вдоль по улице, пряча руки в карманах джинсов, я стараюсь забыть о сказанных вслух словах, что словно подвели невидимую черту. В жизни случаются ошибки, у некоторых есть даже имена. И моему главному промаху этого лета очень подходит имя «Юджи», знаешь?..

Yuki.

С чего начинается дружба? Со случайного взгляда, улыбки или брошенных слов. В детстве мы выбираем себе в друзья тех, кто готов поиграть с тобой лишний час в песочнице или погонять на роликах во дворе. Мы взрослеем, и нашими друзьями становятся те, кто разделяет интересы, в противном случае с людьми бы не о чем было бы говорить. Но чем старше мы становимся, тем сложнее найти того единственного человека, про которого без тени сомнения можно было бы сказать: «Вот он! Мой лучший друг!».
С чего начинается любовь? С ночных звонков и робких прикосновений. С момента, когда ты лежишь в ворохе подушек, допивая уже вторую бутылку вина, пьянея с каждой секундой всё больше, и думаешь об одном единственном человеке, до холода на кончиках пальцев скучая по нему.
Но по-настоящему счастливым себя может назвать тот, чей любовник носит гордое звание - «лучший друг». Он знает о тебе всё, а ты – о нём, вам легко вместе и так тоскливо вдали друг от друга.
И между нами, между мной и тобой, Жас, чуть больше, чем просто дружба. Но только, знаешь, я совсем не уверен, что с обеих сторон.
… Двадцать вторая белая машина, одиннадцатая девушка в короткой юбке, восьмой ребёнок с мороженным. Двадцать третья белая машина, десятый парнишка в кепке, пятнадцатое переключение светофора с красного на зелёный свет.
Я сижу на автобусной остановке в центре города, перекладывая в руках бутылку с тёплой минералкой, и бессмысленно считаю машины, вяло проползающие перед моими глазами. В такие дни как этот я не в состоянии понять сам себя.
Ожидание выходных так томительно и сладко. И вот ты изо дня в день строишь планы: чем же будут заполнены свободные часы. Но стоит лишь проснуться рано утром, во время одёрнуть себя от желания выскочить из постели и помчаться на очередную встречу, как все желания и расчёты на свободный день летят к чёртовой матери. И уже не хочется ничего, а на плечи с самого утра накатывает необъяснимая тоска и скука.
Я сижу на автобусной остановке далеко от своего дома и необъяснимо жду какого-то чуда, словно желая, чтоб кто-нибудь там, наверху, решил за меня, на что потратить эти долгожданные свободные часы.
Вокруг меня – шумит и дышит город. Вон там, у спуска в подземный переход, собралась стайка девочек-подростков, что шумно обсуждают какую-то статью в глянцевом журнале в руках одной из них. Перед моими глазами, лавируя между нагретыми солнцем автомобилями, проносится бойкий велосипедист с тяжёлой сумкой наперевес, почти моментально скрываясь из поля зрения за углом ближайшего дома. Справа от меня перебегает дорогу в неположенном месте молодая девушка, стук каблуков которой прорывается сквозь звуки города. Девушка прижимает к уху мобильник, что-то с жаром доказывая своему собеседнику.
Я сижу на автобусной остановке в центре многоликой толпы и чувствую себя бесконечно одиноким.
Вновь переводя взгляд вправо, я с лёгким удивлением приподнимаю брови, чувствуя, как из грудной клетки к кончикам пальцев мчатся бабочки. Если бы я верил в случайности или совпадения, то сейчас моя бы вера в это лишь укрепилась. Просто я с удивлением вижу тебя, старательно изучающего асфальт под ногами, словно в попытке найти что-то.
- Эй! Юичи!
Наверное, я сейчас выгляжу очень по-идиотски с этой глупой улыбкой, что упорно растягивает губы, и выпавшей из руки бутылкой воды, которая, весело шурша, закатывается под скамейку на остановке. Ты поднимаешь голову, слишком сдержанно улыбаясь мне в ответ, и подходишь, садясь рядом. По дороге проносится двадцать четвёртая белая машина.
- Не ожидал тебя встретить.
Ты цепляешь солнечные очки за ворот футболки и жмуришься на солнце, пока я старательно пытаюсь достать бутылку из-под скамейки.
Каков шанс встретить в многомиллионном городе человека, рядом с которым тебе хочется улыбаться двадцать четыре часа в сутки? Кажется, этот шанс стремится к нулю. Так, может быть, всё-таки не настолько я и одинок в этом городе, а в случайные совпадения верить стоит?
Ты молча куришь, сидя рядом, я удерживаю себя, чтоб не взять тебя за руку. Воздух в «моём мире» становится слишком пьянящим, с молочными нотками и слабым запахом васильков. Ты не поверишь, Жас, но в последнее время я ненавижу эти синие цветы.
- И как проходит твой день?
Ты небрежно отправляешь окурок в мусорку на остановке.
Солнце над Токио поднимается всё выше, разливаясь золотистым светом по всему городу. Я исподтишка смотрю на тебя, и мне кажется, что твоя кожа светиться в этих тёплых лучах.
- Просто превосходно… Ты был с ним?
Иногда лучше сделать и пожалеть, чем не сделать и пожалеть всё равно. Ведь гарантии того, что мы попадём в Ад за совершённые поступки нет никакой, может быть, напротив, мы будем страдать за то, на что никогда не смогли решиться.
- А это так важно для тебя?..
Я ловлю твой взгляд, и на мгновение мне чудится в этих чайных глазах немой укор от вопроса и лёгкая грусть, какая бывает в моменты принятия слишком важного решения, что перечеркнёт всю прошлую жизнь.
Я не нахожу, что ответить тебе, лишь пожимая плечами. Я знаю, ты не настолько глуп, Юи, чтоб не видеть и не понимать ничего. Но ведь я просто не в праве что-то требовать от тебя.
Когда-нибудь мне обязательно будет предоставлен шанс всё рассказать тебе, и я им воспользуюсь. Когда-нибудь мы будем сидеть вдвоём в душном, прокуренном баре, где стрелка часов неумолимо бежит всё вперёд и вперёд, а из колонок под потолком раздаётся монотонный бит. Я буду допивать третью бутылку тёмного пива, ты – докуривать вторую за час сигарету. И именно тогда я позволю себе сжать твои пальцы и сказать о том, что ты – бесконечный дурак, не желающий видеть, что рядом есть человек, который никогда не заставит тебя страдать.
- Юки?.. Мне идти надо, на сегодня ещё слишком много дел…
Я рассеяно киваю тебе в ответ, следом поднимаясь со скамейки, и с другой стороны улицы до нас, сквозь урчание машин, долетает звон битого стекла.
- Удачного дня, Жасмин.
Ты улыбаешься мне, пряча глаза за стёклами очков, и я провожаю тебя взглядом, не в силах сдержать вздоха разочарования.
Вокруг меня – вновь безликая толпа, и я медленно бреду с остановки в противоположную от тебя сторону. По дороге рядом пролетает двадцать пятая белая машина.
Понимаешь, Жас, ты мне нужен всего лишь навсегда, это же такая малость, подумаешь…

Kamijo.

Мне не нужно чужого, я забираю лишь то, что по праву принадлежит мне. Говорят: «Отпусти. Вернётся – твоё, а если нет, то никогда твоим и не было», но так поступают лишь глупцы.
Есть такие люди, которых увидев один раз, уже не хочется выпускать из поля зрения. К таким людям подбираешься осторожно, как к дикому зверю, постепенно завоёвывая их внимание. И немногим позже понимаешь, что простого созерцания уже мало, желание обладать целиком, не делясь ни с кем – кружит голову и застилает глаза призрачной поволокой.
Ты забираешь такого человека себе, и совершенно не важно, что он думает по этому поводу. Спорить с тем, у кого на руках все козырные карты, просто бесполезно. И с каждым днём ты всё сильнее борешься с самим собой и желанием спрятать такого человека, как самый большой клад, чтоб не увидел и не нашёл никто.
Юи, прости меня, но я не доверяю тебе. И это недоверие рождает лишь большее, неконтролируемое стремление посадить тебя под замок. Я знаю слишком много, даже больше, чем ты можешь предположить. И это знание словно отравляет меня изнутри. Поэтому и только поэтому я воздвигаю вокруг тебя хрустальный купол, сквозь который мир видит тебя, но ты не замечаешь ничего, кроме… Кроме меня.
Разве я говорил когда-то, что игра будет честной?
… Кофе давно допит, столики в уличном кафе постепенно заполняются случайными людьми, которых я вижу в первый и последний раз. Ты ушёл уже почти час как, но я никак не могу выкинуть из головы твои последние слова, и меня словно окутывает слабый запах твоих сигарет и топлёного молока.
Знаешь, иногда мне очень хочется спросить, что же именно связывает тебя с нашим драммером. Отчего вы так ловко находите общий язык в последние дни. Но я не стану озвучивать этот вопрос, я просто подожду ещё немного. Ты придёшь и сам всё расскажешь, если уж тебе хватило духу сказать: «я люблю тебя».
Случайности в жизни не случайны, говорите? Иными словами: стоит вспомнить человека, как он появляется на горизонте. Поэтому сейчас я натягиваю на лицо дежурную улыбку, помахав Юки и жестом прося подождать меня.
Официант уже не скучает и не складывает кораблики из салфеток, поэтому я собираю всю свою волю в кулак, ожидая, когда мне принесут счёт. Юки стоит спиной ко мне, прислонившись к светофору на перекрёстке и изображает полную занятость, уставившись в телефон и держа подмышкой почти пустую бутылку с минералкой. Я могу ошибаться, но кажется мне, что нам есть, о чём поговорить.
- Какими судьбами в этой части города, Юки-сан?
Мы идём по улице, мимо цветных магазинов и пустующих закрытых ресторанов. Время медленно ползёт к обеду, а людей становится лишь больше. Юки жмурится от лучей солнца, отражающихся в стёклах витрин, и я вдруг ловлю себя на мысли, что мне не избавиться от твоего образа в своём подсознании. Это не в моих правилах, Жас.
- Гуляю. Не сидеть же дома в свободный день.
И такая беспечная улыбка на губах, меня не покидает колючее ощущение, что я упустил что-то из вида.
Мимо нас пролетает велосипедист, из его сумки, будто бы случайно, вылетает пара листовок, плавно опускающихся на асфальт под ногами. И я невольно пробегаю глазами по тексту на листке:
«Странные мы существа: если мы чего-то не понимаем, нас это бесит. Нам обязательно нужно навешать на все ярлыки, разложить все по полочкам, все объяснить. Даже то, что по природе своей необъяснимо. Даже Господа Бога»*.
- Юки, нам надо поговорить.
Мы останавливаемся у очередного перехода, и драммер внимательно заглядывает в мои глаза.
- Говори.
Тряхнув головой, я создаю ещё большую иллюзию недоступности, пряча глаза не только за стёклами тёмных очков, но и за беспорядочно спадающими на лицо прядями. И говорю.
Я говорю о тебе, Жас, я рассказываю Юки о каждой нашей общей ночи и о сегодняшнем непривычном утре, я говорю ему о том, как же всецело ты принадлежишь мне и что никто другой мне не нужен, я повторяю твои слова о любви и стараюсь уловить насколько быстро меняется дыхание Юки. Я говорю о том, что не позволю тебе уйти и о том, что ты сам не захочешь потеряться в этом мире, о том, какая на вкус твоя кожа и о том, что каждое утро ты обязательно выпиваешь стакан топлёного молока.
- Камиджо, хватит!
Может быть, я мог бы говорить ещё очень много. Я бы смог описать каждую твою эмоцию и вспомнить расположение всех родинок на твоём теле, если бы Юки оказался терпеливее, чем есть на самом деле.
- Не думай о нём, Юки-сан. Продолжай жить своей чёрно-белой жизнью с привкусом горького кофе и сигарет. А на день рождение я обязательно подарю тебе букетик васильков и упаковку топлёного молока.
Он посылает меня к чёрту, перебегая улицу на красный сигнал светофора, я же приглушённо смеюсь ему в спину. И даже тут я был прав, теперь я понимаю ещё чуточку больше.
У меня на это лето – бесконечные планы. У меня на это лето слишком много вопросов без ответов, и меня это бесит. И с тоской я понимаю – у меня есть лишь короткое лето, чтобы объяснить себе, что же я чувствую к тебе, Юи.

Jasmine You

На смену тёплым, карамельным краскам дня приходит пьяняще душный вечер. Солнце, медленно клонящееся к закату, окрашивает в золотисто-красные оттенки дома на противоположной стороне улицы, разливается блестящими волнами по остывающему асфальту. Гордо продолжает жить и шуметь, зажигая цветные рекламы над входами в модные магазины и рестораны, подмигивая машинными фарами, отражаясь цветными пятнами в стёклах тёмных очков.
Я сижу на краю крыши, поближе к небу, смотря на пульсирующий Токио внизу.
Передо мной на коленях лежит цветная листовка, что досталась мне от какого-то случайного парнишки с дешёвым велосипедом. Он стоял у входа в метро, я же просто проходил мимо. Забирая из его рук эту бумажку, я даже не задумался, что это. А сейчас, в который раз перечитывая текст, я ловлю себя на мысли о том, что в этой жизни не может быть совпадений.
«На данный момент моя жизнь представляется мне так, словно я играю в мыльной опере, которую смотрят герои мыльной оперы, которую тоже смотрят герои мыльной оперы, которую где-то вдалеке смотрят настоящие люди»*.
Я делаю две затяжки сигареты, тлеющей в моих пальцах, и выпускаю дым в темнеющее японское небо, отправляя окурок вниз с крыши. Он бледнеющей точкой летит вниз, и я слишком быстро теряю его из вида.
Здесь, на высоте пятнадцати этажей, воздух будто бы чище, звуки – тише. И всё это – идеальная атмосфера для театра мыслей в моей голове.
Мигающий рядом со мной телефон, заставляет переключить внимание на себя, и я едва сдерживаю вздох, видя на дисплее твоё имя. Если бы я смог заставить себя и сказать сейчас, что не желаю разговаривать, я уверен, что ты бы лишь тихо рассмеялся в трубку.
- Где ты сейчас?
Я прижимаю плечом телефон к уху, складывая листовку с текстом в бумажный самолётик.
- Дома.
Самолётик в один момент подхватывается порывом ветра, и уносится куда-то в сторону, почти сразу же, крутясь, пикируя вниз, теряясь в потоках машин.
- Я пришлю такси за тобой. Через час.
Щелчок зажигалкой, и я вновь наблюдаю за тем, как тлеет очередная сигарета, окутывая меня горьковатым табачным дымом. Но на мгновение мне кажется, что ветер, становясь сильнее и нагоняя облака на вечернее небо, приносит мне запах васильков.
- Хорошо.
Я нехотя поднимаюсь на ноги, но даже не успеваю убрать телефон в карман джинсов, как дисплей вновь загорается, оповещая меня о пришедшем сообщении:
«Спасибо тебе за то, что ты есть в моей жизни. Юки».
Я глубоко вдыхаю остывающий воздух, чуть жмурясь от дыма, попадающего в глаза, а театр мыслей в моей голове становится всё более ярким, живым.
Наверное, меня просто уносит течением всё дальше и дальше от берега, я не могу и предположить, что будет ждать меня за поворотом, и, кажется, я совсем не одинок в этом чувстве. Поэтому мы втроем и продолжаем жить только таким образом. Он пишет мне сообщения, не в силах сказать что-то большее, и улыбается при встрече. Ты – звонишь поздними вечерами, оплачивая мне такси до очередной съёмной квартиры, и каждый раз я не знаю, куда меня отвезут.
Нас трое. Я люблю тебя, не претендуя на ответные чувства. Он любит меня, не разыгрывая драму или войну. А ты, Юджи, кажется просто не способен любить.
И я натягиваю на губы дежурную улыбку, туша окурок носом ботинка. Не имея прав на ошибку, начинаешь жить словно на автопилоте. Так проще, так привычней. И знаешь, если бы я был писателем, я бы обязательно создал книгу о нас. Бестселлер вышел бы, уверен.
___________________________________________
* - © Чак Паланик «Удушье».

---

back